Теперь и я в твоих лапах...

Происходящее далее Сэмми не мог себе объяснить. Том словно понял и без лишних объяснений, что случилось с тем, кого все считали давно сгнившим в чернилах. Этот взгляд, полный недоверия и сомнений, так и говорил Лоуренсу: «я все знаю». И хотя Элисон и Аделин поклялись его не сдавать, все же, Том не настолько глуп, чтобы не провести хоть даже близкие к истине параллели. Более того, Сэмми бы в принципе не назвал его хоть на грамм глупым. — Хотя, нет, можете не рассказывать, я примерно понимаю, что случилось, — Махнул он рукой в сторону девушек, а после, бросив напоследок скептичный взгляд на Сэмми, прошел со своими добытыми склянками чернил далее, к коморке. Что и требовалось доказать, Том о чем-то догадался. Правильно ли или нет, Лоуренс знать не мог, если только он мог бы просто спросить у Тома... — С Сэмми все в порядке, так что, прошу, не строй себе ложные догадки... — Попыталась уверить Аделин, ибо тоже чувствовала в поведении друга некоторые перемены. Вошел сюда бодрым и разгруженным, а сейчас уходит будто бы с новым грузом на плечах. Словно один взгляд на Лоуренса в одно мгновение его чем-то обременил. Его, человека, который мог работать головой. Человека, который без объяснений все понял. Это подтвердили его следующие, резкие слова: — Сейчас-то — конечно. — Бросил Том через плечо, лишь на мгновение опалив Сэмми взглядом. — Том... Слушай, твои догадки о смерти Сэмми были ошибочными. Кажется, тогда он просто был без сознания. — Вставила свои пять копеек Элисон, надеясь, что она сможет его переубедить. И вот на этом моменте Лоуренс по-настоящему вздрогнул. «Они что, видели последствия той бойни?.. Видели момент моей смерти? Тогда обманывать Тома просто бессмысленно.» — Потоком пронеслось в голове Сэмми, и его лицо заметно посерьезнело. — Стоп, ребят, — Начал он сухо, медленно подходя к Тому, — Зачем устраивать клоунаду и делать вид, будто я не умер? Сам факт: да, меня убил Чернильный Демон, и вы это видели. Не надо переубеждать Тома в обратном, он вам все равно не поверит. Яркие радужки сплошных желтых глаз устремились на Тома холодным взглядом, как бы констатируя обстоятельства. Лоуренс решил, что будет лучше, если очевидные моменты он не станет скрывать, но самые личные — непременно запрячет глубоко в себе. Том — не тот человек, перед которым можно открывать свою душу, и тот это знает. Поэтому, скорее, предпочтёт раскрыть ее самостоятельно, насильно. — Интересно, почему вы решили это скрыть, если и так все было очевидно... — Сухо и задумчиво проговаривает Том как бы для себя, риторически, а после (кажется, он хотел сделать это с самого начала) берет Сэмми за руку и ведет его за собой. — Том! Мы лишь хотели сказать, что он не превратился в монстра... Он такой же, как и прежде! — В панике зовет Аделин дрожащим голосом. Она и сама с каждой минутой дрожала все больше и больше, как будто предчувствовала намерения Тома. На самом деле, такой исход был очевиден с самого начала. Если Сэмми таки объявится, Том непременно его решит проверить. И, постойте... «Что имеет в виду Аделин?» — Сэмми ощутимо напрягся. Внезапно он даже не может определить, точно ли остался прежним. То есть, они поэтому решили соврать о смерти Лоуренса? — Хорошо. Аделин, не стоит, — Учтиво обращается Сэмми к девушке, жестом руки говоря ей остановиться. Затем же, повернувшись к Тому, продолжает, — Пусть проверяет, мне не жалко. Его не переубедишь. Да и, честно говоря, я и сам бы хотел знать, действительно ли это я́ к вам пришел. Сэмии пугала его новая природа, в этом соврать нельзя. Мог ли он все еще называться Сэмми Лоуренсом, или теперь, чудом вынырнувший из пустоты, он лишь принимает его оболочку? Не давал покоя этот внезапный порыв, сильный аппетит, из-за которого он набросился на какую-то мелкую живность. Кажется, она имела маленькие лапки и шершавый хвост... «Крыса,» — Стоило этой мысли зародиться в голове, как Сэмми тут же прикрывает рот из-за подступившего рвотного рефлекса. От Тома это, само собой, скрыть не получилось, его брови медленно нахмурились. — Что такое? Сожрал кого-то по дороге? — Голос твёрдый и ровный, нагнетающий. Аделин тут же схватилась за сердце, ее зрачки метались из стороны в сторону; то на Сэмми, то на Тома. — Кто знает... — Неопределенно отвечает Сэмми хрипло, вытирая кулаком губы, — Я не против, делай, что хочешь. Если я окажусь не тем, кем являюсь, вы в праве выгнать меня. Эти слова дались Сэмми очень непросто. Он бы совершенно не хотел стать для своих друзей врагом, тем, кто больше не будет иметь права им помочь. Он рискует потерять свой единственный луч света в этой непроглядной тьме, тех, кто могли его вытащить из того состояния, в котором он сейчас пребывал. Если из-за желания Демона помочь Лоуренс останется один, он больше не станет церемониться. — Сэмми! — Тут же вскинулась Аделин, но Элисон крепко удержала ее за плечи. Вот оно, ещё одно доказательство того, что ни Сэмми, ни его друзья не хотели бы его отпускать. Сейчас все решат исключительно обстоятельства. Печально, но Сэмми сам не знал, насколько был опасен. — Аделин, пойми, мне тоже не хочется в это верить. Да, сейчас Сэмми общается с нами так, как и раньше, но кто знает... — Учтиво объясняет Элисон Аделин, ее голос едва заметно подрагивал от волнения. У Сэмми же невольно сжалось сердце; а ведь девушки, зная возможную опасность, все равно разговаривали с Сэмми, помогали ему, поддерживали... Если Лоуренс потеряет их доверие, он, кажется, больше не сможет встать. Зная страх одиночества и переживая его долгие годы, он больше не хотел оставаться один, тем более, когда нашел тех, кто действительно понимал его, а не механически утешал без всяких чувств... — Н-но... Том же не сделает с ним что-то жестокое? — Заикаясь, проговаривает Аделин едва слышно. Влажные от слез глаза в надежде устремляются на Сэмми, словно прося его сказать хоть что-то утешительное. Что-то, что бы на все сто доказывало, что Сэмми — человек. Но искра сожаления, проскользнувшая во взгляде Лоуренса, на ситуации никак не сыграла; чуткое сердце Аделин забилось лишь сильнее. Нельзя соврать в том, что и Лоуренсу было больно смотреть на девушку, всю истерзанную переживаниями. К чувствам противоположного пола Сэмми никогда не был равнодушен, ему непременно бы хотелось успокоить Аделин, сказать что-то ободряющее, но... Действительно, а где гарантии, что Лоуренс не сожрет ее в порыве инстинкта? — Ничего жестокого, это не займет много времени, — Беспечно и безразлично бросил Том, отпустив руку Сэмми и быстрым шагом направившись к своей комнатушке, где хранил различного рода склянки и химию. Его отсутствие продлилось недолго, Аделин даже не успела подойти к Сэмми и коснуться его плеча. Теперь в руках Тома были не маленькие пробирки со свежими образцами, а одна, больше предыдущих, и тоненькая пипетка. Сэмми внимательно осмотрел содержимое пробирки. Внутри находилось нечто мутно-черное, будто чернила смешали с водой. Вероятно, какой-то препарат, созданный Томом. Но для чего он? — Для чего это? — Без всякого интереса спрашивает Сэмми, когда Том принялся открывать пробирку и вбирать жидкость в пипетку. Запах от нее был резкий и едкий, но не настолько, чтобы воротить нос. Однако же Лоуренс и сам не понял, как вдруг резко отвернулся от Тома, зажмурив глаза. Что произошло? Препарат пахнет так же, как большинство лекарств, от чего он среагировал так, будто мутная жидкость могла в мгновение ока его... «Убить», — Отзывается что-то в Сэмми, и он замирает в немом ужасе. Что бы то ни было, но только что голос был не его. Лоуренс косится на Тома, и словно какой-то импульс заставил его резко двинуться в его сторону, но Сэмми решительно запретил себе это делать. Он чувствовал, как буквально все его тело пульсировало, как быстро течет кровь по венам, как все его существо хочет избавиться от странного препарата в руках Тома... А ведь только что он кинулся с места, чтобы убить его... «Убить убить убить убить,» — Звенит в сознании Сэмми, но он жмурится, заставляет себя прогнать возникший из ниоткуда голос, старается смотреть на Тома невозмутимо, так, чтобы он не понял, какая чертовщина сейчас творилась в его голове. Это было похоже на приступ того сильного голода, когда Лоуренс, не разбирая, куда шёл, схватил первую попавшуюся живность и сожрал ее. Когда тело, привыкшее быть человеческим, пыталось опознать себя. Сэмми закусывает губу, сознанию хотелось разорвать Тома на кусочки. При взгляде на препарат у него в руке, организм буквально сходил с ума. Стучало сердце, мутнело в глазах, от нервов чесались руки. «Опасность». — Это экспериментальный яд для Чернильного Демона. Он слишком слаб, чтобы убить его, но довольно едок, чтобы серьезно навредить. Одной капли будет достаточно, чтобы проверить. В прочем, если ты человек, тебе нечего бояться, так? Дай мне руку, — Холодно констатирует Том. «Яд,» — Стрельнуло в голове Сэмми с новой силой, все сильнее его существо хотело отстраниться от мутной жидкости. Лоуренс не решался взглянуть на девушек. Они не должны видеть его таким, им нельзя лишний раз волноваться за него. Все, что Сэмми может для них сделать — окончить их волнения, раз и навсегда поставив точку. Он должен им показать, кем стал. Он должен перестать врать себе, что остался прежним. Тело ни в какую не хотело слушаться, рука стала словно каменной. Все существо напрочь отказывалось принимать удар на себя. Лишь силой воли, закрыв глаза и наспех абстрагировавшись от происходящего, Лоуренс, пока не иссяк момент, поднимает руку, дает Тому свою ладонь. Сэмми слышал, как в этот момент ахнула Аделин, но сделать с этим ничего не мог. Открыв глаза, он заставил себя смотреть на происходящее, сквозь страх своего нового сознания. — Прости, Сэмми, — Напоследок говорит Том больше из вежливости, чем от чистого сердца. С этими словами в ладонь Сэмми капнула едва заметная капелька мутной жидкости, тут же начавшая впитываться в кожу. Не прошло и минуты, как яд начал действовать. Все тело Сэмми охватили конвульсии, его насквозь пронзило такой болью, которую он прежде никогда не испытывал. Это не сравнится с отрыванием конечностей или рваными ранами, боль от этого яда была во сто крат сильнее. Он не смог сдержать крик. Как бы он ни хотел быть стойким в этой ситуации, как бы он ни говорил себе, что давно привык к боли, к этой нельзя привыкнуть априори. Он падает на пол, хватается за плечо — вовсе не в ладони ощущалась боль, она поднялась выше и распространилась по всему телу. В момент Сэмми кажется, что он уже не просто кричит, он рычит, как дикий зверь. Изо рта беспрерывно текла какая-то жидкость, то ли кровь, то ли слюна — взор Лоуренса затуманился, ощущения притупились, он не мог определить, что это было. «Прости, Сэмми,» — кажется, Том знал, о чем говорил. Его фраза, сказанная, вроде бы, без всякого подтекста, начала звучать эхом в сознании Лоуренса, с каждым разом все громче и насмешливее. Эти несколько секунд ощущались, словно вечность, Сэмми уже молил Бога, чтобы это прекратилось, чтобы яд перестал разъедать, казалось, все его существо. — Что и требовалось доказать, — Холодно комментирует Том, бесстрастно наблюдая за Лоуренсом. Не поведя и бровью, он молча смотрел на стремительное возгорание яда по всей плоти Сэмми, а затем — медленное его затухание. Вскоре, со стороны Лоуренса слышалась глубокая, прерывистая одышка. Его сил хватило только на то, чтобы привстать и принять сидячее положение, опереться рукой о пол и смотреть в бесчисленные трещины в нем, в попытках прийти в себя и нормализовать дыхание. Вновь первые секунды спокойствия показались ему блаженством, он даже не смел шевелиться, чтобы это сладостное чувство покоя не покинуло его. Ему бы хотелось побыть в нем подольше, пока еще не пришло осознание, пока он окончательно не убедился: Сэмми Лоуренса больше нет. Но Том первым возвращает его с небес на землю. — Монстр. Демон отдал тебе свою кровь, теперь ты идентичен его природе. Что значит, что ты теперь для нас — такой же враг, как и он. — Вновь сухой тон речи, Сэмми почти бесстрашно поднимает на Тома взгляд, чтобы хоть по его глазам понять, что он задумал. Это было ясно, как день. Топор, что оперся о ближайшую стену, взялся в руки, Том уже намеревался замахнуться на Лоуренса. — Что-то скажешь напоследок? Ты был нам союзником, я не смею убить тебя так бесцеремонно. — Том! Подожди! Он же... — Вскрикнула Аделин, надеясь хоть этой бессвязной парой слов изменить ход событий. — Он же монстр, Аделин. Спрячь свое сострадание и думай головой, — Перебил ее Том, его голос звучал, словно лезвие вдоль бумаги — резко, грубо. — Да, Том, я понимаю. Что ж, значит, мои старания были напрасны, значит, я сделал это зря... Теперь я для вас — угроза. Мне не стоило идти на такие крайности... Позволь мне уйти, просто покинуть вас, я обещаю, что больше нас ничего не свяжет. Я продолжу свою битву в одиночку. — Спокойно, глядя в глаза Тому, отвечает Сэмми, его тусклые блики в глазах говорят о том, что он уже смирился. Точнее, нет, он этого ожидал. Тупое, упершееся в бетонную стену, принятие. Конечно, его друзья не станут рисковать. На что он надеялся? На дружбу в розовых облаках? Живущие по политике чернильного мира, Элисон и Том никогда не смогут вот так просто доверить кому-то свою жизнь, особенно, если это кто-то — не из их рода. Они прожили здесь всю свою бездушную, неживую жизнь. И лишь одна из них всех этих кошмаров не знала. Лишь она смогла бы поверить... — Я не могу поверить тому, кого теперь ведут за собой инстинкты. Мы можем пострадать о тебя так же, как и от Демона. Нет гарантий, что ты можешь... — Начал было Том, но теперь его перебивает Аделин. Нет, она буквально сбивает его, когда пулей бежит к Лоуренсу, садится рядом с ним на колени. Не успел Том опомниться, спросить у Элисон, «какого черта она не помешала ей», как Аделин делает нечто сумасшедшее. Она берет когтистую руку Сэмми — еще один признак принадлежности к Демону, — и глубоко режет ими собственную плоть на руке. Хлынула кровь, Аделин хотелось кричать от резкой боли и жжения, однако Сэмми отдает ей должное: дабы не увеличивать панику у других, она лишь тихо шипит сквозь стиснутые зубы. Следом же Аделин подставляет раненую, дрожащую от боли, руку под нос Сэмми, опирается на его колено, чтобы приблизиться и посмотреть ему прямо в глаза. — Давай, ешь. Я не позволю тебе голодать. — Решительно выдает Аделин, ее взгляд стал донельзя серьёзным, в глазах заблестел яркий блик. — Какого черта, отойди! — Гаркнул Том и уже хотел схватить девушку за плечи и оттащить ее, но его останавливает Элисон. — Нет, Том, лучше посмотри, — Спокойно советует она, устремив взгляд на Аделин. Том не мог не подметить: у Элисон сейчас он такой же, как у этой безумной девицы. Тем же временем, Сэмми и не думал отстраняться или отворачиваться, сохранял зрительный контакт с Аделин. Приятный, будоражащий животные инстинкты запах свежей крови обдавал его нос, во рту скопилось много слюны. Он хотел ее съесть, даже не столько он, сколько его новое сознание. «Нельзя,» — Звенит в разуме Лоуренса. Он не смеет отвернуться и закрыть нос рукой, это бы означало, что он не может себя контролировать и что он опасен. Он должен доказать самому себе, что ещё имеет хоть меньшую часть от человека. Свежие раны соблазняли животного внутри Сэмми, но тот усилием воли держал его на поводке, не давал сорваться сию же минуту. — Ну же, мне не жалко, отрастет новая. — Продолжает девушка все так же уверенно, но Сэмми прекрасно видит эти намокшие, готовые уже заплакать, глаза. Ей страшно. Она сидит перед своим другом и боится, что он ее сожрёт. Лоуренс чувствовал себя хуже некуда. Он заставляет пугаться эту ни в чем не повинную душу, случайно оказавшуюся здесь, в этой чернильной тюрьме. Ему плохо уже от одной лишь мысли, что он, ттрезвев от животных инстинктов, увидит ее растерзанное тело. Лоуренс много видел в жизни мертвых и изможденных тел, давно выработался иммунитет к их уродливому виду, однако сейчас он ловит себя на мысли, что от трупа Аделин ему тотчас захотелось бы вырвать. Для него просто не представлялось в полной мере когда-то симпатичное лицо, медленно растекающееся в бесформенные чернила. Нет, он не позволит себе на нее наброситься. Пусть все увидят, как он даже не мечется меж двух огней: сожрать или пощадить. Напротив, он четко знает, как поступить. Вот-вот он загонит зверя в клетку... Секунда, еще одна. В мёртвом молчании они находились чуть меньше минуты. За это время уже высохли слезы Аделин — Лоуренс так ничего и не сделал. В ней вновь начала сиять слабым блеском прежняя надежда на лучшее. — Не могу. Не посмею. Ты мой друг, Аделин, как и все остальные. — Мягко обращается Сэмми к Аделин, а после аккуратно берет ее руку и обхватывает ладонями — аккуратно, чтобы не поранить. В одном этом прикосновении в Лоуренсе заискрилось слабым всплеском приятное ощущение того, что этот самый человек, эта умная и чуткая девушка все еще жива, не лежит с органами наружу из-за новой сути Сэмми. Секундой после Аделин наблюдает, как раны на ее руке стягиваются и, в конце концов, пропадают вовсе. В удивлении она переводит взгляд на Лоуренса, а тот смотрит на нее с такой теплой улыбкой, что непроизвольно и ей захотелось улыбнуться. Она это и делает, а мгновение спустя крепко обнимает его, так, словно они не виделись долгое время. На деле же, это было правдой. Теперь Аделин уверена: перед ней абсолютно точно Сэмми Лоуренс. — Видите? — Аделин обернулась к остальным, — У него и мысли не было навредить мне. Лоуренс столько сделал для вас, а вы вот так запросто хотели от него избавиться? Да вам должно быть стыдно! Если бы топор был стаканом, то Том бы сейчас разбил его на осколки. Пальцы сжались на рукояти до побеления кончиков пальцев, он еще никогда не чувствовал такого сильного чувства досады от совершённой ошибки. — Так и знала. Сэмми не из тех, кто легко поддается, — Добавляет Элисон, а после, взглянув на Тома, продолжает, — Том, он может то же, что и Демон. Только что он излечил Аделин руку, кто знает, может, ему подвластно и все остальное? Телепорт? Чуткий слух? В конце концов, контроль над студией. Не кажется ли тебе, что иметь такого союзника на своей стороне — значит иметь огромное преимущество? Элисон подходит к Тому и касается его плеча; рука его в то же мгновение словно по своей воле расслабляется, топор ощутимо повис в его хвате. Но окончательно его переубедил, неожиданно для самого Тома, Сэмми Лоуренс, когда, смело глядя в его глаза, уверенно произнёс: — К тому же, вы можете испытать на мне свои новые разработки. Если вы разрешите мне остаться вашим союзником даже после того, что со мной произошло, я буду только благодарен. Я сделаю что угодно, чтобы наш план осуществился так, как мы себе это представляем. Безусловно, Сэмми будет благодарен им всем, если они смогут принять его, однако же больше всего он будет благодарить именно Аделин, которая, сквозь страх, нашла в себе силы поверить в Лоуренса, которая дала ему шанс существовать рядом с остальными даже после смерти его человеческого существа. Быть может, не так все плохо? Может, так даже и лучше? «А ведь теперь мы с ним действительно на равных...» — Подумал про себя Сэмми, когда, глубоко вздохнув, оставил последние крупицы переживаний далеко в чертогах разума. Что бы ни случилось далее, он не останется один. И хотя его судьба предрешена, даже тогда его не посмеют бросить. Пришло время теперь обуздать все то, что умел Чернильный Демон. — Мне вот теперь стало интересно... Сделай что-нибудь этакое, Сэмми, неважно, что. Хочу посмотреть на твои способности воочию, — Заинтересованно проговаривает Элисон. — Прямо здесь? А если что-то пойдёт не по плану? Он же впервые использует данные ему силы, да и... — Скептично отзывается Том, однако, прекрасно зная, что его никто не послушает. И когда он увидел подтверждение своих мыслей в несколько недовольном выражении лица Элисон, решил замолчать. — Все в порядке, ничего плохого не произойдёт, — Спокойно отвечает Сэмми неожиданно сам для себя. Он будто бы подсознательно знал, как и что нужно сделать, руки зачесались в немедленном желании сделать кое-что, только что пришедшее на ум. Еще с минуту Лоуренс молча смотрит на свою когтистую руку, словно пытается заново осознать собственную природу. Длинные когти с непривычки царапали ладонь, пальцы с ними были тяжелее обычного. Сэмми боялся проверять, но у него, кажется, еще и выросли клыки. — Откуда ты знаешь, что все будет хорошо?.. — Вновь интересуется было Том, но увиденное далее сконфузило его. Мгновение спустя глаза Сэмми окрашиваются сплошным жёлтым цветом, без единого намёка на зрачки. А как только Лоуренс поднимает голову и расправляет в ладони руку, Том мельком видит острый частокол зубов. Всего пару секунд прошло в напряжённом ожидании того, что же в итоге произойдёт, как это вообще будет выглядеть? Сейчас здесь соберутся монстры. Разрушатся стены. Может, все провалятся в пропасть. Вот сейчас... Ладонь Сэмми ощутимо напряжена, он сверлит ее взглядом, будто это поможет ему сжать ее. Ему мгновение не по себе от того, что он задумал. И хотя в этом не было ничего опасного для других, однако же сам факт, что он мог это сделать, настораживал, напрягал, вонзал шипы в душу. Сейчас... Рука дрожит в последний миг, далее — она резко и быстро сжимается в кулак. Секунды пролетели незаметно в ожидании перемен, все разом стали словно статуи, боясь хоть на дюйм двинуться. В конце концов, кто-то уловил боковым зрением движение и повернул в ту сторону голову, остальные же на инстинкте сделали так же. То, что Сэмми увидел, нет, то, чему он поспособствовал, заставило его сглотнуть. Где-то справа он услышал чье-то «ничего себе!», и он прекрасно понял такую реакцию. Толстые чернильные вены вмиг оплели окружение, вились все глубже и дальше, однако никого не трогали. В изгибах наблюдалась мелкая пульсация, бульканье вязкой жидкости, очертания пузырьков воздуха внутри, Том не мог этим не заинтересоваться. Сэмми же не мог и слова проговорить. Словно вся студия шептала одному лишь ему: ЛордЛордЛордЛордЛордЛорд... Все слилось в едином потоке, ни к кому чернила не смели подползти, однако к Сэмми Лоуренсу они медленно подходили будто бы даже с благоговением. ВладыкаВладыкаВладыкаВладыка... Внешность Лоуренса изменилась, Аделин с трудом могла различить в нем прежнее лицо. Она не могла это никак себе объяснить, но в прежнем друге четко виднелся сам он. Она не могла ничего делать, вмиг все ее сознание прекратило любые попытки подойти к Сэмми, будто подчинившись какому-то немому приказу...

«Не подходи» Этих слов Аделин испугалась в собственной голове. Откуда они?.. Самовнушение ли это или все же... Но мысль прервалась в зародыше, как только Аделин увидела, как чернила становились будто частью Сэмми Лоуренса... Они оплетали его, пульсировали на нем, урчали, словно верные животные. Лоуренс чувствовал, эти чернила когда-то были частью Чернильного Демона, они видели его начало и знали еще неумелым монстренком... Тем самым маленьким чертенком , которого Сэмми вспоминал больше с теплотой, нежели с ненавистью. Мимо Лоуренса вмиг пронеслось все. Как Демон истязал сам себя, становясь кем-то лучше, как он создавал буквально из самого же себя всю эту студию, как все это сопровождалось всегда болезненным всплеском эмоций: «Ради Сэмми» «Найти Сэмми» «Стать сильнее ради Сэмми» «Сэмми... Сэмми...» Будто чувства Демона отозвались в нем, Лоуренс не привык к такому сильному потоку чувств. Сострадание, ненависть к самому себе и ко всему вокруг, эти отчаянные желания оправдать ожидания так, как умел, так, как научила его машина... Если это все Демон держал в себе все это время, страшно представить, что происходит сейчас, когда он ничего не знал о состоянии своего возлюбленного. Когда он просто ушел, не сказав о своем самочувствии... «Вернись! Прошу, вернись ко мне!» Почему сердце забилось сильнее? Почему Лоуренсу жаль его? Это не он, не его эмоции, сожалеет словно и не он вовсе, а его собственный монстр, порождение Чернильного Демона... «Спасибо, что спас меня» — Отзывалось чужое сознание гулким эхом. «Оставь меня в покое» — Умоляло сознание человеческое, сам Сэмми. «Я благодарен тебе» — Благоговейно произносит животное. «Я ненавижу тебя» — Процеживает сквозь зубы Лоуренс. «Найти Чернильного Демона» — Решает монстр. «Избавиться» — Проговаривает в жгучем гневе человек. ... Но монстр только сильнее тянул Сэмми вверх, во внешнюю студию... — Потрясающе, Сэмми! — Слышал он чей-то голос, но внезапно его сознанию стало абсолютно все равно. Он чувствовал: если прямо сейчас не сдержит себя, монстр внутри него поспешит найти Чернильного Демона. Лоуренс не хотел бы расставаться со своими друзьями так скоро. Хотя бы еще минуту, пусть монстр прекратит свои порывы, он должен им рассказать... ... Рассказать о созревшем плане, который так яростно отвергал его внутренний монстр, от которого и ему самому становилось не по себе, но Сэмми знал: это станет единственным выходом.