Старая легенда на новый лад

– Он ударился в детство. – И? – И разбил его… (Цитата из интернета) Сперва был лишь свет. Он был вокруг, яркий, теплый – хотя, нет, немного все-же даже горячий и чересчур ослепляющий. Он дезориентировал. А малышку, вокруг которой он вспыхнул, даже немного напугал. Но быстро отступил, стоило лишь девочке взмахнуть руками, и оказалось, что она не парит в каком-то «ничто», как ей показалось сначала, а стоит на каменной дорожке, что пролегала в каком-то не то палисаднике, не то саду. Красивом, цветущем. «Дышащим» жизнью. Вокруг дорожки росли высокие деревья и небольшие пышные кусты. Росли цветы и немного сорных диких трав, что словно шпионы робко выглядывали из-под кустов и из-за ярких цветов. Скрывались, но в то же время – приглядишься, и их станет видно. Но от этого их не захочется вырвать. Даже они в этом странном саду-лесу-парке словно были к месту и добавляли его виду гармонии, свою капельку особенности и даже свободы. А над зеленью – деревьями, цветами и травой, - сколько хватало взору простиралось невероятно голубое небо, чуть покрытое сеткой трещин-облаков, сквозь которую ласково светило солнце. Теплое и не обжигающе близкое, как недавний странный свет, что напугал девочку. Здесь ее – пусть она и не понимала, как тут оказалась, - ничего не пугало. Наоборот, вырвавшись из белого света, она почти сразу успокоилась, увидев, где очутилась. Словно узнала это место – словно уже была здесь и просто знала, что в этом месте с ней точно не случится ничего плохого. Она даже улыбнулась, оглядевшись по сторонам… И вдруг побежала куда-то вперед по каменной дорожке, что пролегала меж цветущей зелени. Она и сама не до конца понимала, зачем вообще побежала куда-то, но отчего-то знала, что там, куда она бежит, ее кто-то ждет. И что он тоже не сделает ей ничего плохого, и что она даже рада будет его увидеть – такое чувство у нее возникло. И действительно, повернув за очередные кусты по вильнувшей дорожке, и увидев за ними сидящего за небольшим чайным столиком человека – девочка обрадовалась ему. Услышав же ее шаги и подняв взгляд – старичок тоже явно обрадовался ей, улыбнулся. - О! – выдохнул он. – Вот и ты. - Я вернулась, - отчего-то произнесла девочка, сама не до конца осознав, почему сказала именно это. Но не растерялась и, уверенно подойдя к столику, с улыбкой спросила то, что показалось ей уместным спросить. – А… Долго меня не было? - Не так уж и долго, если судить по времени этого мира, - охотно, но как-то странно ответил ей лысый старичок… Гиацу – так его звали, по крайней мере это имя вдруг вспомнилось девочке. А старичок явно не забывал ее – и спокойно протянув ей чашку ароматного чая, произнес. – Садись за стол, дорогая. И действительно было куда сесть. Если сперва девочка не заметила второго стула, что стоял в другой от старичка стороны столика, то он был и словно был именно для нее. И она поспешила забраться на него – этот удобный даже не стул, стульчик, что действительно был создан словно специально для нее. А когда она села, Гиацу вновь подал голос, смешно взъерошив губами свои усы. - Ты не долго отсутствовала здесь, но знаю я, много сделала там, куда уходила. - Что же я сделала? – поставив кружку на стол и потянувшись за странными сушеными фруктами, что лежали на тарелочке, стоящей на столе, недоуменно спросила девочка. Она не помнила, где была и что делала. И ей отчего-то было это даже не особо интересно. И спросила она это просто из вежливости к своему немолодому другу. И старичок явно понял это. Или почувствовал? Как знать. Но на ее слова лишь добродушно усмехнулся. - Не важно, - сказал он. – Тебе не нужно это вспоминать, ведь ты вряд ли теперь вернешься туда, откуда пришла. - А я уходила? – вдруг, замерев, не поняла девочка. Действительно растерялась. Она ведь все время была здесь – с Гиацу. С того момента, как… Просто появилась в этом мире? Да, появилась. И точно никуда не уходила. Она нахмурила свои бровки. Но почти в тот же миг ее лицо вновь приняло радостно-беззаботное выражение. И она вновь потянулась к вкусным сушеным груше-яблокам, что лежали на тарелочке. Старичок на это лишь улыбнулся. Но если бы девочка действительно обратила бы сейчас на него внимание – то поняла бы, что улыбка его вышла грустной. Но она не обратила. Ей было спокойно и радостно, как и многим душам в Мире Духов. Точнее – ей было куда спокойней и радостней, чем другим. Ведь эта девочка – была не просто душой. Она была осколком души девушки, что умерла в своем мире и уже тогда чуть было не рассыпалась на куски, пока Духи переносили ее в этот мир. Оттого она оказалась в Мире Духов в первый раз и долго была здесь, пока ее душа не восстановилась. Потом – она действительно покинула это место, чтобы совершить нечто достойное, великое, такое, на что никто из Великих Духов даже толком не рассчитывал. Теперь же – она умерла вновь. И от ее души остался лишь этот осколок – чистый и добрый, который готов был полюбить весь мир… Если бы мог запомнить чуть больше того, что помнил сейчас. Он помнил Гиацу, с которым девушка познакомилась еще в первый свой визит в Мир Духов. Потому любил его и доверял ему. Он помнил любовь старика к сушеным груше-яблокам и сам полюбил их еще тогда. Он помнил этот мир и его спокойную красоту – и потому не испугался, вновь очутившись здесь. Остальное же… Осколок не помнил. Да и не хотел помнить. Ведь ему было спокойно и радостно, а больше – больше этому «чистому» ребенку ничего было и не нужно. И оттого Гиацу было грустно смотреть на эту маленькую девочку, ощущать ее безмятежность. Но это все, что осталось от одной смелой и доброй девушки – и старый монах готов был сделать что угодно, чтобы сохранить хотя бы это. Даже вечность теперь развлекать это безмятежное дитя в Мире Духов, защищать теперь даже от Высших, будь они не ладны. Ведь это все, что он мог… И потому, вновь улыбнувшись малышке, он спросил: - Не желаешь послушать сказку? - Сказку? – вновь нахмурилась девочка. – А о чем? - Ни о чем, - сверкнул Гиацу глазами. – О ком. О смелой попаданке в другой мир. Девочка не знала, что это такое – «попаданка», - но сказку послушать ей все-же хотелось. И она охотно закивала своей рыжевласой головушкой, отчего ее непослушные волосы разлохматились сильней, чем прежде. И пусть точно забудет сказку после того, как она кончится – что Гиацу знал наверняка, - Покоритель Воздуха глубоко вдохнул и, прикрыв глаза, окунувшись в воспоминания, негромко, но ровно заговорил – начал свой долгий рассказ: - Жила на свете, но в другом – не нашем, - мире девушка. И она всегда думала, что ее жизнь ее ненавидит…

***

Духи живут долго. Очень долго. Оттого стараются не привязываться ни к кому из тех, кто не принадлежит к их роду. Особенно к кому-то из людей. Ведь Духи – любят, ценят и дорожат кем-то куда сильней чем люди, даже куда сильней, чем драконы. И терять кого-то – им куда больней… Ван Ши Тонг считал, что подобное горе обойдет его стороной. Ему всегда были важней знания, чем кто-то, и даже других Духов он старался сторониться. Один и один – что с того? Ему хватало его помощников-лис, которых он сам и создал из простых зверей. Но и к ним он не привязывался – а они жили недолго, но быстро плодились, так что – и потерять он их не боялся. Но так уж вышло, что к нему нагрянула выбранная Великими Духами для спасения мира девчонка и… Ван Ши Тонг пропал. Он не хотел этого, но с первого же дня, что она прожила у него, начал привязываться к ней. Сам не заметил, как так вышло, но так получилось. Он полюбил ее, как отец. Стал звать своим Совенком и даже на время забыл о том, что жизнь людей коротка, а таких вот «избранников» высших сил – и подавно. … Сглупил. Дух Знаний сглупил и оступился. И это дорого ему стоило. Он знал, что ей предстоит, и она знала. И как бы ему не хотелось бы запереть ее у себя в библиотеке – ничего бы это не изменило, а ее явно сделало бы несчастной в последние ее дни жизни. Да и целый мир от этого мог погибнуть, и с ним же и сам Ши Тонг. Но не это печалило и пугало его – разлука оказалась страшней. И потому, когда девчонка – девчонка, что скоро должна была умереть, - ушла – он стал незримой тенью следить за ней. Нет, не постоянно – но почти все время, как был свободен от своих дел. И когда она боялась, оступалась, - незримо поддерживал ее. Был рядом, когда она смеялась… Когда попала в плен Дай Ли – он не сразу узнал об этом. Был занят, а как вновь «обратил с взор» на любимую дочь – то чуть ли не пришел в бешенство! Люди Земли попытались сделать ее марионеткой – да как они посмели тронуть его Совенка! И если бы не закон о невмешательстве в мир живых, которому подчинялось большинство Духов – он тотчас бы примчался в Ба Синг Сэ и уничтожил его на корню! Но Ши Тонг подчинялся закону… Ну, почти полностью. У каждого сильного Духа были свои «лазейки» и у него были. Но ему не нужно было воспользоваться ими, чтобы все-же помочь своей дочери. И воззвав лишь к теням – он смог докричаться до нее и «разбудить». А после – к его злорадству, - освободившись, она и сама смогла навести «шороху» в Ба Синг Сэ. Пусть того и явно не особо хотела. А вот то, что она влюбится в огненного мальчишку – Ван Ши Тонг никак не ожидал. И когда они поцеловались – чуть ли не выскочил из теней, но громко, на весь «темный» мир прошипел: - Куда??? Я еще согласия на это не давал!!! И пусть не вмешался в их дела – стал внимательней приглядываться и к Принцу Народа Огня – так сказать, «взвешивать» все его плохие и хорошие качества, каждый шаг. Но – снова, - не мог приглядывать за детьми вечно. Отлучился – а как вернулся, - чуть не оглох от ЕЕ горя и боли, ее крика. … За тот день он никогда не простит себя. Она потеряла друга – и он ощутил, словно и сам потерял кого-то родного. Был бы рядом – точно помог бы ей его спасти, но… Не смог, проглядел, не успел. И пусть то был лишь человек и душа его вскоре шагнула в Мир Духов – в тот день Ши Тонг отчетливо понял, что очень хотел бы, чтобы этот юноша пожил бы подольше. Как и сама Зеро… Ши Тонг не хотел в это верить – но тот день напомнил ему, что скоро и он потеряет ту, кто ему дорог. Будет ли ему так-же больно, как ей, над телом Широкумо? Ему уже было. И куда больней. Ведь он был куда сильней ее – но к чему была его сила, если он не мог спасти даже ее? Такие мысли часто стали посещать его. Но он не бросал ее – продолжал следить за своей малышкой, лишь незримо ей помогая. Ведь лишь это он и мог. Быть ее тенью, ветром около нее. Шепотом в ночи, что скажет – все будет хорошо. Пусть даже хорошо и не будет… Когда она столкнулась в Великим Хаосом – сама сила этого Духа не дала ему явиться ей на помощь. Но, раздирая саму свою душу в кровь о его шипы из гнева и безумия, он смог вновь докричаться до нее, протянуть к ней руки и даже коснуться. Помог подняться, когда она была готова пасть… А потом несколько дней отлеживался в тенях своей библиотеки просто не в силах пошевелиться… Но даже не смотря в эти дни за своей дочерью – он четко почувствовал, когда ее не стало. Ведь, пока она была жива, с того дня, как он встретил ее – в его сердце словно зажегся свет. А теперь он погас… И в мире вдруг словно стало так тихо, безразлично все вдруг стало… Тогда он поднялся. Пустым взглядом обвел свой дом, в котором, пусть и недолго, но жила и она… И вдруг так разозлился на него и весь мир, на самих Великих Духов, что его собственная тьма аж взвилась к самому высокому потолку его библиотеки! Нет! Ну уж нет! Даже если она умерла – он не хотел верить, что навсегда! Он был умным. И уже знал, что еще может попытаться сделать… Но сперва ему нужно было ее тело. … И, взмахнув крыльями, открывая портал к тому месту, где оно сейчас было, он уверенно шагнул вперед.

***

Зуко легко отдал ему ее тело. Но Ши Тонг видел, что и не отдал. Мальчишка в тот миг словно навсегда отдал с мертвой Зеро ему и часть себя, навек оставшись с ней. И от этого – Духу стало только больше не по себе. Но он не должен был останавливаться, не теперь, когда пред ним замаячил луч надежды – лишь его надежды, но все-же. Великие Духи могли все. Ну, почти все – меж собой они воевать не любили и опасались, насколько знал Ши Тонг. А Дух Знаний знал почти все на свете – по крайней мере, о своем мире и нескольких других, на которые точно были похожи и остальные так или иначе. Этого для жизни и выживания, и чтобы считаться умнее других – этому Духу вполне хватало. И он много знал о Великих Духах. Что они действительно были бессмертны. Что они создавали миры. Что они были так могущественны, что сцепись меж собой – и многие миры ждала бы катастрофа. Оттого – Жизнь и Смерть не воевали сами с Разрушением. Как знать, к чему бы это тогда привело. Вот Ши Тонг – не знал. Но он знал, что это они привели Зеро в его мир. А еще знал один древний ритуал, с помощью которого, якобы, можно было связаться с этой троицей и хотел попробовать это сделать. Они привели Зеро в ЕГО мир. И она много сделала для этого мира. Так почему бы и им не сделать что-то для нее? … Смешно, если честно. Ван Ши Тонг понимал, что для таких существ Зеро – что мошка. Была, жила, умерла, что-то там сделала для одного мирка – какая разница? Миров было много и как знать, может быть и Зер там жило еще великое множество – и какое дело было бы таким Духам до нее одной? Но он все-же надеялся, что они услышат его. И если уж не Жизнь и Смерть вернут ее ему – то уж никто не сможет. Потому – прибыв обратно в библиотеку – он первым делом собрал всех своих лис и вместе с ними соорудил алтарь, с помощью которого можно было, якобы, связаться с Великими. Зажег и расставил свечи, начертил все нужные пентаграммы и печати, символы знаки, что явно были не из его мира и не ближайших миров. И лишь тогда, когда все было готово, аккуратно положил сейчас словно крохотное тело Зеро на алтарь. И сам встав пред ним на колени, сложив пред собой свои ладони – а в форме близкой к человеку они у него были, - позволив своей силе выплестнуться из своего тела в мир, он прошептал древнее заклинание, которое должны были услышать Высшие. Но… Ничего не произошло не через миг, не через два, ни даже через полчаса и еще пару попыток совы дозваться к Высшим Духам. И, опустив руки-крылья, грустно посмотрев на мертвую Зеро, он понурил голову и прошептал: - Я… Так и знал… … И в тот же миг мир стал серым, огонь на свечах дрогнул и замер. Все вокруг замерло, включая Ван Ши Тонга, что чуть приоткрыл клюв, явно чтобы что-то еще сказать. А на широком алтаре, рядом с Зеро, заклубились, вытянулись странные, черные-черные тени и из одной из них шагнула высокая прекрасная женщина. Она действительно была прекрасна. Пусть бледна, но с утонченным лицом, длинными руками и ногами, и стройным телом. У нее были ярко-зеленые глаза, и огненно-рыжие вьющиеся волосы, что свободно лежали на ее плечах, скатывались с них волнами и были так длинны, что касались ее поясницы своими концами. Одета женщина была в нечто вроде свободного платья, сотканного словно из паутины, а поверх него на ее плечах лежала шаль, сотворенная из мягких зеленых перьев. Но даже без подобного одеяния – никто не принял бы эту, словно сияющую изнутри, остроухую – словно эльфы, - женщину за человека. Впрочем, она и не была человеком. Это была сама Жизнь. Она легко обошла Зеро, и хмуро взглянув на Ши Тонга, произнесла: - Глянь-ка, как он разочаровался. Голос ее был звонок, и словно прозвучал не из ее рта, а со всех сторон. Так же прозвучал в следующий миг голос и мужчины, что, как и Жизнь миг назад, тоже шагнул из теней. Точнее, его голос был грозным, словно рычание льва, но так-же прозвучал со всех сторон, когда он заговорил. - Еще бы – он так звал нас, так надеялся, а мы не явились. Точнее, он так подумал. Великие не любили показываться «смертным» миров на глаза – и не важно кем те были, духами или кем еще. Потому обычно игнорировали такие вот «призывы», но на миры, откуда они звучали, все-ж внимание обращали. А за миром Аватара следили в полглаза уже давно, с тех пор, как Хаос решил с ним «поиграть». Хаос был младшим братом Жизни и Смерти – а мужчина, что вышел из теней вслед за Жизнью, и был самой Смертью. Он с сестрой приглядывал за этим миром и потому, даже когда все разрешилось, легко и быстро услышал зов Ван Ши Тонга. И как и сестра, знал, чего тот от них хотел. Но все же, они не сразу откликнулись на его зов. А как пришли – не стали показываться этому Духу. «Заморозили» мир, прежде чем шагнуть в него и то, чуть умерив свои силы. Но и этого им хватило бы, чтобы выполнить его просьбу. Если кое кто помог бы им, а иначе – было никак. Подобное могли выполнить только все трое Великих вместе. Ведь Зеро уже почти совсем «исчезла», а вернуть ее обратно – невозможно было без Хаоса. И он тоже, следом за братом и сестрой, наконец лениво вышел из теней и встал около Зеро и Духа, что звал их. Если Жизнь была красоткой – то Смерть больше походил на потрепанного жизнью северного воина. В черной шубе из шерсти неизвестного зверя, с черными кудрявыми спутанными волосами и бородой, шрамами на лице – особенно на бровях, - этот высокий мужчина – что словно впитывал любой свет своим телом, - своим видом точно устрашил бы любого. А если бы кто-то живой взглянул в его черные глаза – точно бы тут-же помер от ужаса! Ведь в глазах его словно отражались все смерти вселенной – так страшно играла и клубилась в них тьма. А вот Хаос в своем настоящем облике больше походил на озорного мальчишку подростка. Невысокий, тощий, со скучающим взглядом золотистых глаз – в которых нет-нет, да проскакивала безуминка, - он не внушал страха. Но то, как он ухмылялся, как двигался – вот это насторожило бы всякого… Или наоборот, заинтересовало, как кролика танец змеи или хорька. Ведь, как бы то ни было, Хаоса не интересовали ни чьи-то жизни, ни чьи-то смерти – он делал что-то лишь по собственной прихоти или от скуки. И как мы давим тараканов, так и он мог легко и не глядя оборвать чужую жизнь лишь себе в удовольствие или на потеху. А мог совершить и благо – если хотел. Звезды в мирах, солнце и луну, миры Духов в каждом из измерений – создать мог лишь он и делал это охотно. Но когда ему становилось скучно – также легко мог их и уничтожить. И лишь брат с сестрой, что влюблялись в созданные ими измерения, что в своих детей, мешали ему. И тогда он и искал лазейки в их «броне», словно игрок, проходящий квест, лишь чтобы добиться своего. Ему нравилось это. И в этот раз он почти добился успеха – да вот незадача! Слабый «моб» его родных смог дать ему отпор, да как! Так, что он аж восхитился ее смелостью и жаждой борьбы. И сам отступил, сделав вид, что проиграл. … Будем четны, и Зеро и никому больше было не победить его. Но он отступил – и больше не собирался лезть к этому миру. В конце концов – подобных ему было еще много. А если что – Хаос мог помочь брату и сестре и создать еще пару-сотню других. Так что – он готов был уже забыть об этом месте, да только… Какая-то мелкая сова решила, что ей можно взывать к Великим и те вдруг не стали с ней спорить. И брата притащили с собой. И ради чего? Спасти эту дрянную таракашку, вернуть ее к жизни из великого «ничто», куда попадали разрушенные души? Хэх. Разруху было забавно от одной мысли об этом. К чему ему было это делать? Но, вернувшись, он, как и его брат с сестрой, отчего-то не смог так просто уйти, замер, заинтересованно смотря на тело, что лежало на алтаре. И буркнул, когда просто стоять ему надоело: - Но мы прибили в этот мир. И ради чего? Чтобы вернуть ее, такой, как была? Так это глупо – она вновь через полгода скопытится – ведь темной энергии в этом мире еще полно. - А чья в этом вина? – сощурилась Жизнь, словно кошка, котенка которого кто-то обидел. На что Хаос фыркнул. - Я всего лишь чутка присмотрел за этим миром – а тьма от меня так и веет. Так что – нечего на меня так смотреть. - Присмотрел он, - вздохнул мрачно Смерть. – Когда ты уже угомонишься да повзрослеешь? - Когда «ничто» в пустоте свистнет, - легко увернувшись от руки попытавшегося схватить его Смерти, хохотнул вредный Дух. И чуть было не споткнувшись о Зеро, вновь хмуро взглянул на нее. Вновь спросил старших. – Так что с ней то делать будем? - Исправлять, что ж еще, - эхом прокатился по библиотеке голос Смерти. – Она спасла от тебя, негодника, этот мир – стоит все ж отплатить ей за это. - Сделаем ее наполовину Покорительницей – она и не помрет от энергии, - добавила к словам брата самая старшая из Духов Жизнь. – Только вернем из «ничто» - и за дело. - Благо «якорь» от нее в этом мире остался, - вновь подал голос Смерть. И глянув на младшего, добавил. – И ты, вроде, не против нам помочь. - Да не против, не против, - взмахнул руками Хаос. – Мне даже понравилась эта таракашка, так что обидно будет, если, вернувшись сюда однажды я не повстречаю ее потомков – кого-то, похожего на нее. - Хаос!!! – в один голос рявкнули Жизнь и Смерть, на что проказник лишь фыркнул. - Да не буду я ничего больше тут портить – только гляну одним глазком на этих покемонов и все. Но кто б ему поверил? Впрочем, на сей раз он не собирался и не пытался лукавить. Больше этот мир уничтожать он действительно не собирался. Но сейчас – явно пора было закругляться с подобными разговорами и делать то, ради чего Духи пришли. Нечего дольше необходимого «нагружать» оправляющийся после проделок Хаоса мир их могуществом. И, встав вокруг Зеро, они протянули к ней свои руки… И внеземной свет кругами затанцевал вокруг ее тела.

***

Время в Мире Духов текло медленно, как желе. А может – не текло вообще. Но Духи и души как-то передвигались в нем, а это значило, что все-же, время здесь как-то, но двигалось. Гиацу много думал об этом. Отчего-то, просто не мог не думать. Особенно теперь, когда смотрел на беззаботное дитя, что хода времени здесь действительно не замечало. Послушав "сказку" – действительно забыв о ней уже спустя какое-то время, - она вновь принялась за чай, что подливал ей Гиацу, и сушеные фрукты, что также продолжали появляться на тарелке по его воле. Девочка почти не говорила, даже почти не замечала ничего вокруг кроме Гиацу, стола и еды, но если начинал говорить монах – хотя бы отвечала, что хоть немного его радовало. Нет, посидеть в покое и тишине в хорошей компании он любил. Но долго общаться с практически пустым сосудом, что принял облик маленькой девочки – Покорителю Воздуха было трудновато. Нет, он пообещал себе присмотреть за ней и от этого не отказался бы ни за что – но все-же… Ему было грустно просто видеть ее такой. Он ведь помнил Зеро. И это… Это угнетало его. А время в Мире Духов медленно текло, как желе. И девочка продолжала беззаботно болтать ногами, уплетать вкусности и ни о чем не волноваться. Но… Но в какой-то миг что-то неумолимо переменилось. В самом мире, в осколке души. Небо вдруг чуть потемнело. Подул ветер, которого в этом мире не было и быть не могло. Девочка замерла и словно прислушалась к чему-то чуть склонив голову. Это насторожило Гиацу и он приготовился было встречать врагов – неясно каких, - как малышка вдруг вновь посмотрела на него и грустно, не так, как прежде, улыбнулась. - Дедушка, а мы ведь в ненастоящем мире, да? Странный вопрос, но Гиацу быстро нашел на него ответ. - Он настоящий… Только для таких, как мы. - А я могу отсюда уйти? Такого вот вопроса он от осколка не ожидал. И чуть удивился. Спросил напряженно: - Куда ты хочешь пойти? На это малышка пожала плечами, и неловко, словно оправдываясь, произнесла: - Не знаю. Но я знаю, что мне надо идти. Меня… Кто-то зовет. Это сильней встревожило старого монаха, но он постарался не пугать дитя, и прежде чем что-то сказать – постарался «прислушаться» к миру вокруг. И почувствовал это – как душу малышки действительно что-то куда-то пыталось «звать». Точнее, как что-то влекло ее… Обратно в мир живых? Это было странно, ненормально даже – ведь от Зеро остался лишь осколок и людям не под силу было ее воскресить, будь ее душа куда целей. Но ее явно кто-то пытался вернуть к жизни. И, на глазах у изумленного старика, девочка по чуть-чуть с каждым мигом словно становилась старше. Ее душу кто-то «чинил». И на такое были способны лишь… «Вот ведь монстры, действительно великие» - невольно усмехнулся он, а девочка… Девочка встала со стула, подошла к нему и, улыбнувшись, но шмыгнув носом, резко обняла его. - Деда, ты тут не скучай, когда я уйду, - сказала она, когда и он обнял ее. - Постараюсь, - искренне пообещал он. - Тогда, деда, я пойду? - Ступай, - слыша ее слезы, тоже всплакнул старик. И, отпустив ее, взглянув ей в глаза, произнес. – Ступай, и будь счастлива. На что она кивнула. И бросилась бежать по тропинке, по которой пришла сюда, обратно. Но прежде чем исчезнуть среди кустов, остановилась, обернулась и… И крикнула то, что Гиацу будет не забыть до самого его перерождения. - Деда! Спасибо за все! Особенно – за сказку!

***

Вернув душу девушки и собрав ее воедино – Великие Духи призвали Агни – одного из слуг Жизни, - и повелели ему сделать ее Покорительницей Огня. Точнее, наполовину. Дух Огня был гордым, но не посмел отказать создателям и сделал, как велели. После чего был отпущен. А Высшие развернулись и снова скрылись в тенях. Последним уходил Хаос. Он остановился «на пороге» тени и, оглянувшись, чуть ли не ласково, точно без угрозы, произнес, глядя на девушку, что воскреснет, когда время вновь помчится вперед. - Еще увидимся, - так сказал он. И тень захлопнулась у него за спиной.

***

- Я… Так и знал… - вымолвил Ши Тонг, горестно понурив голову. – Знал, что они не услышат, не придут. И готов был уже взвыть от боли и отчаянья, как вдруг… Вдруг услышал в тишине новый звук – звук чужого прерывистого вдоха, что сменился ровным дыханием. И не веря собственному слуху – не надеясь на чудо, - вскинул голову и чуть ли не шальным взглядом посмотрел на девушку на алтаре. Зеро все еще лежала там, но… Но кожа ее сменила оттенок на более здоровый, а грудь тихонько, еле заметно, но вздымалась при дыхании. Она ожила. Они его услышали!!! Он поднялся на ноги, склонился над дочерью, все еще не веря в чудо. Но тут она вновь сделала судорожный вдох и… Открыла глаза.