Trinitas

      Днем на улицах Джафара было удивительно тихо. От ночной суеты не осталось и следа, словно все горожане заснули с рассветом и сейчас находились в сновидениях. Это делало утреннее время особенно подходящим для прогулки.       Иса шел бок о бок с Сином в сторону сердца города, которое бета предложил показать еще за завтраком. Редкие прохожие, попадавшиеся на пути, оказывались на улицах скорее случайно и вовсе не ради праздной прогулки. Тишина и опустошенность придавала Исе уверенности, отчего он мог не волноваться и больше внимания уделить самому городу.       Все больше углубляясь в его застройку, омега замечал, как от многочисленных озер веяло прохладой. Пятна воды встречались на пути все чаще, перетекали из одного в другое и формировали ручьи, через которые вперед вели мосты. Прямо из воды росли деревья, которые лозами скрывали яркие небеса над головой и дарили приятную прохладу. Дома становились все вычурнее: окна украшали фигурные кованые решетки, двери покрывала резьба, а на стенах виднелись цветные узоры, высеченные по отделке. Местами их покрывал ярко-зеленый мох или голубоватая плесень, которые издалека можно было принять за мазки краски.       Постепенно озера превратились в сплошное водное пространство с редкими возвышениями островков. На них, словно потерпевшие затопление, теснились деревья и цветы. Кроны не хватало, чтобы достаточно скрыть от солнца дорогу, поэтому натянутые над ней полотна переплетались все плотнее. Из их тени можно было увидеть, как неподалеку стелется над нагретой водой пар, а рыбы, словно брошенные в горячий чан, выскакивают на поверхность в попытке охладиться — облегчение им на время дарил пролетающий по улице и разгоняющий духоту ветер.       Ближе к центру города огромные дворцы, словно лодчонки, держались на уровне воды с помощью неизвестной Иса магии, не уходя при том на дно. Закрепленные за ними слуги ухаживали за садами лилий, распутывали лозы ив, до блеска начищали натяжные деревянные мосты и покрывали их смолой. Богачи будто соревновались между собой в красоте жилищ и дворов, вкладывая в это немалые деньги.       Отняв взгляд от удивительных зданий, Иса посмотрел вперед, где виделся последний дом, а за ним ослепительное сияние. Постепенно приближаясь к озеру омега мог расслышать шепот волн и углядеть их танец в свете солнц. Никогда прежде он не видел столько воды и тем более не терялся в попытках рассмотреть противоположный берег. Казалось, озеро не заканчивалось даже за горизонтом.       Восхищенно вздохнув, беглым взглядом Иса рассматривал каждую волну. В лицо бил неожиданно сильный и прохладный ветер, в котором не было и следа городской духоты. Он будто прилетел из самой пустыни, пронесся над водой, охладился и только тогда обдал собой тело. Свежие порывы поднимали высокие волны, гнали их к стенам домов, разбивали о камни и поднявшиеся брызги покрывали собой одежды. Вода то и дело затекала на каменную площадку, мочила обувь и шальвары, которые после становились приятно прохладными. Иса с восхищением наблюдал за живым озером, которое шевелилось, дышало, хватало и манило к себе. Раскинув руки в стороны, омега в полной мере ощущал здешний свежий ветер и, будто песок, пропускал его сквозь пальцы. Син его не тревожил, позволяя насладиться первой встречей с озером Джафара и надышаться его вольным воздухом.       Иса с наслаждением прищурился, сделал глубокий вдох и с выходом опустил руки, постепенно приходя в ясное сознание.       Казалось, до этого самого момента он ни разу и не дышал по-настоящему. Пропускал сквозь себя воздух, но никогда не напитывался им, словно умирающий от засухи цветок желанной водой. В этом простом действии нашлось столько радости, сколько Иса раньше не насобирал бы и за месяц.       — Ты говорил, что когда-то здесь разливалось море, — произнес восхищенный омега. — Неужели оно было еще больше?       — Гораздо больше, — подтвердил свои слова Син и указал на полупрозрачный силуэт на горизонте. — Видишь там вдалеке дворец? Это середина озера. Не такое уж оно и огромное, при желании получиться обойти за день. Море же наполняло всю каменную пустыню, по которой мы шли, и уходило далеко за соседние оазисы.       Как бы Иса ни старался это представить, разум не мог вообразить такие масштабы. Только озеро перед глазами, след той былой красоты, помогало обмануться и на мгновение оказаться на краю необъятного моря.       Какое-то время Иса провел у воды, а когда ноги стали болеть, то предложил пройтись поблизости. Син вел его вдоль аллеи, брусчатку которой с каждым ударом волн заливала вода. Идущие навстречу люди, которых ближе к полудню стало больше, ступали по кладке босиком. Причина тому была вполне очевидна — очень скоро обувь промокла насквозь, набрала воды и ее пришлось снять.       — Странно, что настолько богатый город никак не борется с сыростью на улицах, — пробурчал Иса, ступая босиком по лужам.       — С таким большим и строптивым озером бесполезно бороться. Оно затопит все себе принадлежащее, какие бы ограждения люди не строили, — пояснил Син и с прищуром отметил: — Остается лишь принимать его особенности и жить в мире со стихией.       Омега усмехнулся и иначе взглянул на затапливающие дорогу волны. Они нежно омывали стопы, щекотали брызгами, смывали с дороги пыль и листву, оставляя лишь блестящие, нагретые под солнцем камушки.       Немного дальше по дороге начинался городской сад, где в тени ив и окружении папоротников отдыхали жители. Иса засматривался на их необычные образы и нередко получал в ответ не менее заинтересованные взгляды. Горожане гораздо больше внимания обращали на него, чем на расхаживающих с распущенными волосами омег. Иса вовсе не хотел выделяться, быть особенным и привлекать внимание, но в прежнем виде оставался слишком необычным для окружающих. Может он самую малость даже хотел походить на джафарских омег, чтобы избавиться от лишних взглядов и наконец-то перестать называться науфальцем. Если бы его внешность не была чем-то постыдным, носил бы Иса прежнюю одежду, скрывал бы волосы? Было ли в прежнем образе настолько много его собственных желаний, как казалось омеге?       В подобных размышлениях Иса провел не один день, задумчиво расхаживая по саду постоялого двора или лежа на кровати и молчаливо рассматривая колышущиеся ткани балдахина. Когда наступала ночь, он мог рассмотреть себя в отражении стекла и в очередной раз решить, что такое все-таки лучше не показывать посторонним. На утро же мысли становились светлее, образ на глади воды в личной купальне не казался таким неказистым и новые выводы начинали очередной цикл размышлений. Он же ожидаемо заканчивался вечером, у окна. Иса трогал линии лица, прочесывал пальцами волосы, всматривался в свои многочисленные недостатки. Может омеги Джафара чувствовали себя так уверенно оттого, что были красавцами? Среди аккуратных лиц и шелковистых волос его вид будет не менее чужеродным. Однако в окружении прекрасных омег Исой наверняка не заинтересуется ни один альфа. Это успокаивало.       Неделю Иса жил в постоялом дворе, каждый день выходя с Сином на прогулку по городу. Вдвоем они изучали улицы оазиса, отдыхали в саду, выбирались на лодке в озеро и проплывали по каналам. Должно быть, весь Джафар не знали наизусть даже местные, а чужеземцам уж не стоило и пытаться запомнить его застройку.       С новым районом города Иса познакомился, когда в постоялый двор наведался слуга из дома Марджаны и передал приглашение явиться в дом накиба, после чего провел целителя и не отходящего от него Синана к одному из приближенных к озеру участков. Расположенное на воде здание напоминало те богатые дворцы на самом берегу, но меньше пестрило узорами и позолотой. Его окружали сады из водных лилий, на островках земли благоухали фрезии и росли тонкие молодые деревья, создавая слабую тень. Слуга пригласил Ису войти внутрь и тот поспешил проникнуть в приоткрытую им дверь.       В помещении витала прохлада и запах влаги, над головой раскинулся высокий потолок со стеклянными вставками, сквозь которые внутрь проникал свет. Стены украшала цветочная роспись, под ногами пестрили узоры из мелких озерных камушков, чей рельеф покрывали тропинки мягких ковров. Слуга провел Ису вглубь дома, где за аркой, как оказалось, находился более уютный и скромный зал, который из-за множества мягких тканей и растений создавал приятную обстановку. На одной из тахт томился Марджана, который, заметив гостей, тут же оживился и поднялся на ноги. Слуга подвел целителя ближе, а после, получив разрешение удалится, поклонился и увел за собой Синана, оставляя омег наедине. Целителя немного напряг уход кочевника, но Марджана нае дал загрустить и привлек к себе внимание:       — Я очень рад снова тебя увидеть, — улыбнулся Марджана, слегка приобняв за плечи. — Как живется в Джафаре?       — Прекрасно, — честно ответил Иса. — Город именно такой, каким мне его описывали.       — Ты не хочешь отсюда сбежать и уже это меня радует, — проронил смешок Марджана. — Я подыскал несколько хороших домов поблизости, когда сойдет жара можем пройти и посмотреть каждый. А пока что отобедаешь со мной? Я попросил накрыть стол в оранжерее — сейчас там все цветет особенно пышно.       Иса охотно согласился и обрадованный Марджана провел его через одну из арок зала. За ней находился коридор с окнами по обе стороны: в одно было видно поросшую кувшинками водную гладь, а в другое — цветущий сад. По пути Марджана рассказывал о том, как подбирал дома из выделенных ответственным за землю чиновником, насколько разнообразными они были и как много у них найдется приятных особенностей. Казалось, накиба это интересовало гораздо больше самого Исы, поэтому омега слушал его рассказы и время от времени кивал.       Дойдя до большой узорной двери Марджана впустил омегу внутрь и Иса оказался в окружении цветов, зелени и лиан. Судя по обозримым стенам дома по периметру оранжереи она находилась во внутреннем дворе. Для людей, живущих посреди водной глади, вид на зеленеющий сад мог быть особенно интересен. Ради создания такой оранжереи наверняка было потрачено много средств: проживший в цветущих садах Науфаля Иса видел, как неестественно ровно лежит земля и как точно были высажены цветы. Многие из них и вправду красиво распустились под стеклянным куполом, но насмотренный целитель замечал обрезанные стебли цветов, которые погибали от избыточной влажности. В помещении было достаточно свежо, чтобы содержать редкие прохладолюбивые растения, о которых Иса только слышал от увлекающихся садоводством омег.       За завесой лоз и висячих цветов омега обнаружил укромное местечко: каменная площадка была устелена коврами, на которых находился уставленный угощениями стол и несколько мягких на вид тахт. На одной из них Иса неожиданно заметил вальяжно разлегшегося незнакомца, который неспешно лакомился чем-то со стола. Из одежды на нем была только повязка на бедрах с тянущимися от нее широкими лентами, которые свободно спадали по ногам и едва скрывали пах. В остальном его тело больше покрывали золотые украшения, нежели ткани: кольца и цепочки пронизывали все то, что можно было проколоть, и на смуглом, подтянутом теле они смотрелись особенно ярко и вызывающе. Несмотря на достаточно темный цвет кожи, волосы незнакомца были светлыми и сияющими, словно в десятки кос были вплетены солнечные лучи. Их владелец только на мгновение задержался взглядом на Исе и тут же перевел его на Марджану, растянув в улыбке пухлые губы.       — Хотел принимать гостя без меня? — послышался низкий голос, определенно принадлежащий альфе. Должно быть, Иса не сразу распознал его пол из-за яркого запаха Марджаны, перекрывшего чужие феромоны.       — Самую малость боялся, что ты вытворишь нечто подобное, — проронил смешок Марджана, со вздохом покачав головой. Незнакомец взглянул на него с претензией, лениво поднялся с тахты и плавным шагом приблизился к Исе.       — Фатхи, муж Марджаны, — альфа протянул руку, но до того вальяжно, словно омега должен упасть перед ним на колени и выцеловывать каждый палец. За нахлынувшим удивлением Иса позабыл этому оскорбиться. В голове не укладывалось, что у Марджаны есть муж и к тому же — альфа. Выходит, пока Фатхи ждал его дома, волновался, его омега… водил в шатер других альф? Иса, потрясенный неожиданным откровением, так и замер с распахнутыми глазами, игнорируя повисшую неловкость.       — Золотце, не мог бы ты одеться немного скромнее? — вмешался Марджана. — Мой гость привык к другим обычаям и может чувствовать себя неуютно.       Видимо, неожиданный ступор гостя привел Марджану к такому выводу.       — А то, что мне будет неуютно, тебя мало волнует? — не теряя улыбки вопросил Фатхи. — Здесь гость он, а не я.       Марджана вновь вздохнул утомленно и задержал пронзительный взгляд на муже. После недолгой паузы альфа фыркнул возмущенно и направился к выходу, не теряя грации в походке, хоть шаги его и стали размашистее из-за явного раздражения. Когда он окончательно скрылся среди зелени, Марджана пожал плечами и произнес виновато:       — Прости мне его поведение.       — У тебя есть муж? — все еще пораженный новостью спросил Иса и поднял на омегу растерянный взгляд. — Но ты ведь… по вечерам…       — Приручаю «строптивых гепардов», — помог с определением Марджана, наблюдая за реакцией Исы даже как будто с интересом. Казалось, его их разговор забавлял. — Мне нравится это занятие, ничего не могу с собой поделать.       Целитель же хмурился, чувствуя, как закипает все внутри:       — Не можешь ничего поделать даже ради семьи?       — Не так уж Фатхи от этого страдает. Он все знает и имеет не меньшую свободу, — легко отвечал Марджана, занимая место на тахте. Будто совершенно не осознавал всю серьезность ситуации.       Иса откровенно не понимал, как такое вообще могло происходить. Внутри бурлило и жгло что-то, чему омега не знал названия. Таковы традиции Джафара? Вот как выглядела хваленая омежья свобода? Если и здесь любовь и верность не в почете, то можно ли вообще их сыскать в этом мире? И почему Ису вообще заботили такие вещи, раз он решил никогда не влюбляться и никому себя не вверять?       — Тогда зачем вы стали мужьями? — все же спросил он, пытаясь разобраться, понять. И все же чем больше Иса узнавал о Марджане, тем более непостижимым тот казался.       — Зачем стали мужьями, спрашиваешь… — задумался Марджана, свободно откидываясь на подушки. Его поза была настолько раскованной, что он занял собой больше половины тахты. Поразмыслив, признался: — Должно быть, я взял его в мужья, потому что Фатхи единственный, на кого я реагирую не только телом, но и сердцем.       Затем, отведя взгляд, негромко дополнил свой ответ:       — Что касается Фатхи, думаю, ему просто хотелось замуж за джафарца.       Иса не переставал хмуриться, ведь все сказанное вовсе не лишало тяжести на сердце. Наверное, самую малость он надеялся, что в неизвестном ему мире гораздо больше счастливых семей. Как оказалось, дело было не в оазисах, а в самих людях.       — Неужели так… везде? — опустошенно выдохнул Иса, устраиваясь рядом с накибом почти на краешке тахты, на что Марджана отрицательно качнул головой, и светлые пряди его длинных прямых волос заструились по плечам.       — В Джафаре триада самостоятельно определяет, что для них приемлемо, а что — нет. Не каждый оазис может таким похвастаться, — как можно более непринужденно произнес накиб и сменил тему разговора, пригласив Ису попробовать что-нибудь из угощений. Правда после таких деталей о жизни Марджаны у омеги совершенно пропал аппетит.       Скоро в оранжерею вернулся Фатхи, накинувший поверх прежнего наряда длинный халат под цвет драгоценных украшений. Он бесцеремонно упал на оставшуюся свободной тахту, заняв ее собой полностью, распахнул ворот и вздохнул раздраженно:       — Ну вот, теперь мне жарко.       Марджана улыбнулся, раскрыл ладонь и на ней закружился воздушный клубок, напоминающий туман. Омега слегка на него подул и ледяные искры ринулись к Фатхи. Альфа с усмешкой покачал головой, но отказываться от прохлады не стал. Он разлегся на тахте и, словно от скуки, взглянул на целителя:       — Так как тебя зовут?       — Иса, — с осторожностью отвечал омега этому альфе, от которого не знал, чего ожидать.       — Не жарко в такой одежде? — все тем же скучающим тоном вопрошал Фатхи.       — Я привык.       — На моей родине, в Биляле, даже самые стыдливые раздеваются. Не столько там палят солнца, сколько нагревается воздух.       Иса взглянул на альфу более заинтересованно, но задавать вопросы насчет неизвестного оазиса не решился. Это место, Билял, казалось совершенно противоположным его родине.       — В Науфале достаточно прохладно, хотя у воды бывает душно, — старался поддерживать разговор Иса. Благодаря тому, что от Фатхи совершенно не пахло как от альфы, он даже не вызывал в Исе страха. Манера разговора даже раздражала.       — Для науфальца ты не такой запуганный, каким я себе представлял, — совершенно бесцеремонно заявил этот позолоченный альфа.       Омега усмехнулся с долей гордости, вскидывая подбородок и распрямляя плечи. Приятно было осознавать, что, пусть не без помощи товарищей, но он сумел измениться к лучшему.       За непринужденными разговорами и вкусными угощениями Иса провел жаркий полдень. Как бы не светили солнца, в оранжерее было все так же прохладно, что по мнению Исы не обошлось без магии Марджаны. Накиб все время поддерживал разговоры, но затем перевел тему на обсуждения домов и условия жизни в них.       — Я уже подобрал слуг, но не охрану. Кажется, на этот счет у тебя могут быть особые пожелания. Обычно такой работой занимаются альфы и беты, но я могу приставить к тебе омег, — предложил накиб.       — Я бы хотел, чтобы рядом остался Странник, — с долей смущения признался Иса.       — Одного человека будет мало, нужно хотя бы два.       Иса задумался, как тогда быть. Видеть своими охранниками незнакомцев, бет или омег, совсем не хотелось. На ум приходило только одно решение.       — У Путника есть товарищ, Огненный Анкаа.       Марджана одобрительно кивнул:       — Я узнаю их мнение и если оба согласятся — так тому и быть.       После обеда, когда солнца опустились ниже, Марджана предложил пройти по соседним улица и присмотреть дома. Как объяснил накиб, город строился вне зависимости от спросов на жилье: Джафар обеспечивал работой ремесленников и строителей, а новые дома долго не оставались пустовать. Именно поэтому как в центре оазиса, так и на его окраине можно было найти новые, но не жилые здания. Иса не сильно разбирался в особенностях домов, поэтому заранее решил, что согласится на любой. Остановившись через несколько перекрестков, Марджана указал на первый дом. Здание было небольшим, но уютным на вид, окруженным озерцами и пышными деревьями. Белые стены украшали высеченные цветочные узоры, светлые снаружи и голубоватые в глубине, окна и двери так же пестрили вязью искусственных лоз и папоротников. По меркам Джафара дом был достаточно скромным, но Исе он казался больше и богаче увиденных на берегу замков. К тому же жить ему здесь придется одному.       Ступив за порог Иса оглядел просторный холл, где с противоположной стороны находился выход в сад. Большие окна впускали внутрь достаточно света, который отчасти приглушали кружева листвы.       Марджана провел омегу по помещениям, рассказывая о их предназначении и особенностях. Все комнаты были украшены росписью, наполнены необходимой мебелью, но что-то создавало ощущение покинутости. Не хватало предметов на полках, книг в стеллажах, цветов в вазах, жизни в помещениях. Иса имел наглость предположить, что за ближайшие дни абсолютно пустые помещения спешили обустроить, лишь бы он не увидел здание неухоженным.       — Что думаешь об этом? — поинтересовался Марджана.       — Мне нравится, — Иса еще раз осмотрелся и улыбнулся. Он и мечтать не мог о собственном доме, тем более таком просторном и ухоженном. Сама возможность находиться в таком месте была огромным счастьем, которое, казалось, могли отобрать, если Иса не выберет быстрее. — Я хочу здесь жить.       — Не будешь смотреть другие дома? — удивился Марджана. Кажется, даже немного расстроился — такой растерянности Иса на его лице прежде не видел. Но противится желанию омеги накиб не стал, быстро соглашаясь. — Хорошо, тогда уже завтра здесь будут слуги, охрана и все необходимое.       Вспомнив что-то, накиб взглянул на оберегающего Ису кочевника и обратился:       — Странник, ты еще не собираешься возвращаться в Хибу?       Синан качнул головой в ответ.       — Я слышал, что в направлении Наваля хорошо обстоят дела и наймитам может найтись работа. Месяц буду в Джафаре ожидать твоего приказа.       — В таком случае сможешь стать защитником для Исы и его дома? — предложил Марджана, чему Син самую малость удивился. Он с веселым прищуром взглянул на Ису и без промедления согласился. Марджана кивнул и, уходя, бросил вслед: — Огненному Анкаа тоже предложи.       Без накиба в здании повисла тишина. Иса, чтобы отвлечься, попробовал наощупь узоры на стенах, проследил вязь рисунков. Подойдя ближе, Син шепнул:       — Ты постарался?       — Не хотел расставаться, — внезапно засмущался омега и бросил на бету несмелый взгляд. Кочевник нежно сощурился, произнося тепло и трепетно:       — Я тоже.