Розовая заря

      Мэхи… Не призрак — живая, из плоти и крови, — стояла рядом с ним. Не теперешним, а тогдашним — молодым и наивным.       Чхве Ёну на мгновение показалось, что он тронулся умом. Время и впрямь повернулось вспять. Объяснения Имчжи и старого чародея ни в какое сравнение не шли с увиденным. У наблюдателя не хватило времени даже подумать о дальнейшей последовательности своих действий. Треснула сухая ветвь под ногой — разговор тут же стих. Вряд ли бы его приняли за зайца. Надо было уносить ноги, пока они его не увидели…       — От меня ты не уйдёшь! — Дон Мэхи побежала за ним.       Чхве Ён бесшумно отступал назад. Опытный генерал умел прыгать так же легко, как это делает кошка, умел появляться и исчезать будто из ниоткуда. Мужчина мог обмануть любого, но не своих товарищей.       На развилке Дон Мэхи быстро определила нужный поворот: острым зрением она уловила колыхание ветвей от бега вспугнутого врага.       Возможности избежать последствий таяли на глазах. Над лесом раздался угрожающий клич остальных Чжокольдэ. Товарищи, которые сейчас были совсем не товарищи, нагоняли Чхве Ёна. Один из них — меткий и удалой мужик из Кольгучхона — выстрелил из лука. Попал в руку. Чхве Ён не вскрикнул — лицо только болезненно исказилось.       «…Я подстрелил его в руку!» — в памяти всплыл более чёткий обрывок той погони.       Тем днём он преследовал самого себя? Генерал сильнее опустил шляпу и натянул шарф повыше, скрывая своё лицо. Пока «молодой» Чхве Ён ничего не понял.       Почтенный старец предупреждал, что странствие за своей любовью полно опасностей. Главная опасность — столкнуться с самим собой и навлечь на себя и на всех страшную беду. Чхве Ён подумал, что Гым Рара говорит о нравственном и духовном. Очевидно сейчас, что на самом деле подразумевалось за туманными высказываниями.       Беспорядочные домыслы и предположения, спутанные, как клубок шерстяных ниток, хотя бы дали первый ответ. Как удрать от своих.       «Шерстяная нить» вывела его к подвесному мосту между двумя скалами.       — Сто-о-ой! Не уйдёшь!       Ловко удерживая равновесие, Чхве Ён пробежал по качающейся дорожке и в мгновение ока разрубил верёвки моста.       Отряд Чжокольдэ славился воинами с неординарными умениями. Самым сильным из отряда всегда был Моро по прозвищу «Шатун».       Громко затрещало. И впрямь напоминающий медведя богатырь обхватил руками-лапищами сосну позади. Вырвал с корнями, взвалил себе на спину и плечи, затем перекинул между скалами, намереваясь сделать новый мост. Макушка дерева едва не задела Чхве Ёна. Грохнувшись рядом, сосна пеленой подняла в воздух многолетнюю пыль.       — Эх, упустил! — раскатисто пробасил Моро и прищурил глаза.       Пыль осела, а Чхве Ёна уж и след простыл.       Хотел же как лучше. Позже командир совершенно точно побранит Шатуна за то, что тот упустил врага, и скажет, что в бою к силе и умениям должон прикладываться ещё и ум.       Найдя безопасное укрытие, Чхве Ён посмотрел на обломанную в спешке стрелу в руке и согласился со своим Учителем. Ничего не поделаешь — придётся вытаскивать.       Раздевшись и разорвав исподнюю рубаху на бинты, Чхве Ён с неприязнью поёжился от холода. Стиснул зубы и резким движением выдернул стрелу, затем туго перемотал свою руку выше локтя.       Дело близилось к зиме. Если мысли воина шли в правильном направлении — четыре тысячи тридцать четвёртый год*. Год красного быка.       Воспоминания угодливо подсказывали события. Смутное время. Час «мудрого ягнёнка» Конмина пока ещё не настал. За трон по очереди грызлась многочисленная ветвь его королевской родни: дряхлый, слабый Ван То; его брат — Ван Ко; сыновья — Ван Чон и Ван Ю** и бедняга Кёнчхан…       Значило ли это, что появилась возможность что-либо изменить?       Чхве Ён вновь подумал о товарищах, об Учителе… О Мэхи…       Странно. Увидеть Мэхи снова было так же «приятно», как увидеть осенние листья, вновь залетевшие в только что подметённый двор. Она появилась в его жизни, когда Чхве Ён уже давно пережил её смерть и отпустил. Сейчас же он чувствовал лишь горечь от знания дальнейшей судьбы девушки.       После первого же визита Чжокольдэ к королю Ван Чону Дон Мэхи повесится.       Чхве Ён понял: несчастливая любовь на самом деле изжила себя давно — ещё до того, как он встретил Ю Ынсу. То, чем он так себя корил и терзал, было совестью и виной. Оно же и начало изъедать воина вновь.       Сейчас у отряда как раз самое трудное время. Неурожайный год — не то, что деньги — еду и тёплую одёжу партизанам раздобыть стало трудно. Появилось больше врагов…       Если бы не нужда, возможно, Чжокольдэ никогда бы и не пришли во дворец.       Чхве Ён взял в руки последний и уже изрядно похудевший мешочек с золотыми монетами и остатком «небесных» купюр и крепко задумался. Впритык рассчитанные на путешествие одного человека деньги не прокормили бы долго столько ртов. Тем не менее, им они были нужнее сейчас, чем ему, и поэтому воин спрятал мешочек на ближайшей стоянке.       Всё, чем сейчас Чхве Ён мог помочь…       Он остановился у ближайшего ледяного ручья, умылся, затем двинулся дальше. До ближайшей деревни или городка.       Попробовать встретиться с «Чхве Ёном» — нельзя. Тогда остаются Дон Мэхи или Мун Чхиу. Отговорить их идти во дворец…       Необходимо собраться и сосредоточиться.       Встречаться с самим собой мудрец запретил.       Небеса, очевидно, не простят ослушания. Если встреча с «Чхве Ёном» пошатнёт законы мироздания, то встреча с его близкими — тоже. Могут не поверить или наверняка доложат тому о странном двойнике.       Лишние вопросы и разбирательства осложнят и без того трудное положение.       На одном из привалов Чхве Ён заметил, что задач становилось всё больше и больше. Нужно было придумать другой способ помочь своим друзьям… Помочь друзьям…       Но ведь, если Чжокольдэ не отправятся во дворец тогда — сможет ли служить «Чхве Ён» королям? Встретить и полюбить Имчжу? Суждено ли ему будет стать генералом? Защищать Конмина и его королеву? Станет ли королём, которого Чхве Ён выбрал сам именно он? Или же будет другой?       Чхве Ён не мог утверждать с уверенностью, что другой король был бы лучше.       Жизнь для граждан Корё уже достаточно долго была похожа на долину, покрытую мраком. Неурожай, голод, нихонские и монгольские варвары, убивающие мужчин и насилующие женщин. Уважаемые янбаны при дворе короля были слишком трусливы, чтобы поднять свои многочисленные армии против великого хана…       Постепенно Чхве Ён разглядел: просвет в этой тьме всё же есть.       Конмин бывал нерешительным, часто слабым, но у него есть совесть, талант и неплохой ум. Королева, несмотря на внешнюю мягкость, всегда была решительнее и жёстче супруга. Принцесса Юань по-настоящему радела за супруга и страну, бывшую для неё чужой. Их отношения были воплощением гармонии и понимания.       При них у Корё было будущее…       Пытаясь распутать мысли, Чхве Ён ещё больше запутался.       Дон Мэхи, которая не вынесла позора и свела счёты с жизнью, вновь бередила старые раны. Стыд перед Учителем, отдавшим жизнь за свою ученицу…       Эта встреча навсегда останется выжженным клеймом на его душе.       Что такое две жизни против жизней многих людей? Много. Очень много.       Конмин стал для него другом, Ю Ынсу — родной душой.       Ловкая западня.       Итак, перед Чхве Ёном стоял выбор. Но выбирать Чхве Ён был не согласен. Жертвовать не собой — другими ради достижения целей воин так и не научился. Тем более, цели мудреца и Небес были неясные и какие-то сомнительные…       Необходимо было найти свою женщину и понять, что именно хотят от него мудрец или же сами Небеса. Чхве Ён уже и забыл, что юаньский посланник наступал ему на пятки.       Или не нашёл ещё, или снова выжидал — уже хорошо. Как бы генерал не храбрился, тело просило о передышке.       Надо было придумать, как из всей этой заварухи теперь выбраться без потерь.       Остаток денег ушёл на мазь, чтобы рана на руке не гноилась.       Заночевал в лесу, соорудив постель из опавшей листвы. Было холодно, но хотя бы не капало за шиворот. Грибы да ягоды — вот и вся пища. Через три дня догнал другой обоз, «кое-как» уговорив мужиков ехать с ними в качестве охранника.       Предложение «сделки», как называла это Имчжа, было вначале поднято на смех. Хватаясь за толстое пузо, краснолицый главарь ответил ему:       — Рожа для охранника у тебя уж больно лощёная. Если б не борода — за рослую бабу б сошёл…       Вновь раздался гогот, главарь довольно хрюкнул, как свинья.       — Стой!       Чхве Ён брезгливо отпихнул эту жирную тушу, загородившую собой одну из телег. Разворошил солому и недобро улыбнулся. Два внезапных удара мечом — замок на ящике сломан, а крышка открыта. Глаза его сверкнули и сузились.       Генерал знал: в такое время редкий торговец добросовестно платил налоги. Этот не был исключением, иначе не стал бы прятать ящики.       — Сколько соли! — воин поцокал языком, намекая на возможную незаконность торговли. С чувством превосходства он посмотрел на торговца.       — И? Что это доказывает?       — Мне — ничего. Но ежели донесу куда повыше… — Чхве Ён показательно провёл ребром ладони по своему горлу.       — Ну ты и гнида! Бей его, мужики!       Неуклюже орудуя ножиком да кинжалом, двое набросились на генерала. Чхве Ён откинулся назад, когда один из торгашей со свистом взмахнул кинжалом, намереваясь перерезать ему горло. Разворачиваясь в его сторону, вернулся в исходное положение. Схватил за пояс и за руку, предотвращая новый замах. Взмахнул сильной ногой и обезвредил второго. Этой же ногой генерал сбил того, кого всё ещё продолжал удерживать. Второй поднялся, скорчившись от боли. Раззадорившись, он выпрямился и попытался атаковать сверху, сжав ножик обеими руками.       Большая ошибка — Чхве Ён схватил его за руки и резко потянул вниз, крепко втыкая нож в землю рядом с испугавшимся лицом лежащего, и снова пнул.       Тот посчитал, что «отдохнул» уже достаточно и потянулся к своему кинжалу.       — Лежи тихо, дорогой товарищ, — Чхве Ён наступил ему на руку и замахнулся мечом на главаря. — Изволишь продолжить бойню или договоримся?       Торговец приказал остановиться.       — На кой мне сдался такой голодранец? — выплюнул главарь, но возражать больше не стал.       Тем лучше: рана на руке опять кровоточила.       Однако «голодранец» всё же сгодился. Ценный товар и правда надо было стеречь.