Согрей меня в своих ладонях

      Она проснулась еще ночью. Как только умудрилась заснуть, даже и не помнила. Кажется, они еще о чем-то разговаривали и Костя долго успокаивал ее, стараясь привести в равновесие из которого сам же и вывел перед этим, потом попили чай и он ушел за дровами. Ведь тех осталось совсем немного. И, хотя на улице все еще бушевала стихия, Константина это не останавливило. До утра было еще далеко, а замерзнуть в дурацком, оторванном от мира, гостевом домике, совершенно не хотелось. Да еще и связь работала из рук вон плохо, поэтому даже дозвониться до друзей ему не удалось, хотя Ая продолжала думать, что все это было большим обманом.       И сейчас она будто вырвалась из какого-то горячечного жутковатого сна, в котором снова сражалась с большой ядовитой змеей. С тварью, которая была настолько близко к ним, что и понять, что враг под самым носом было нереально. Так хорошо она играла роль доброй покровительницы.       Айгула нахмурилась, удобнее усаживаясь на застеленной кровати. Присмотрелась. В темноте комнаты показалось сначала, что никого рядом нет, но, присмотревшись, она заметила неподвижную фигуру, сидящую возле камина. Ну да, естественно, он не спал. После их разговора уснуть удалось только ей. Просто выговориться и забыться очередным кошмаром, напрочь лишив сна его.       И Ае вдруг стало нестерпимо стыдно. Лелея и культивируя собственную боль, она напрочь забыла о том, что ему так же плохо. Даже хуже, ведь для него она была последним шансом…шансом на нормальную жизнь, на продолжение рода. Сколько у него было попыток? Десять, двадцать? Ведь только ее донорских яйцеклеток было 8 штук и ни одна не прижилась…а все из-за яда той самой, такой близкой к его дому змее…и чудо того обычного, естественно зачавшегося ребенка, обратилось полным крахом.       Она тихонько подошла к камину и села рядом с неподвижно застывшей фигурой. Константин не изменил позы. Все так же смотрел на горящий в камине огонь. Рядом стояла початая бутылка и стакан. Похоже, она довела его до ручки.       – Как ты это пережил? – Ая покосилась на стакан и поежилась. В комнате было ненамного теплее, чем на улице и она поплотнее укуталась в плед, что стащила с собой с кровати.       – Так же как и ты, – Костя вздохнул и налил в стакан новую порцию пойла. Пригубил совсем немного и вдруг протянул стакан ей.       – Хочешь, чтобы прочитала твои мысли? – усмехнулась Айгула, вспоминая детские предрассудки.       – Хочу, чтобы ты не простыла в этом холодильнике, – просто произнес он и она взяла стакан из его рук, случайно коснувшись пальцами напряженной, жесткой ладони. По телу снова прошла невольная дрожь и она глотком осушила стакан. Обжигающая горечь огнем пролилась по пищеводу, ее на мгновенье бросило в жар, а Константин усмехнулся.       Глаза его хитро блеснули в темноте или это отразилось в них пламя огня. От этого вида Айгула почувствовала, как загорелись щеки, а он вдруг приблизился к ней почти вплотную. Приподнял лицо за подбородок. Пристально глянул в глаза.       – Так как тебе удалось все пережить?       – Просто я верю, что еще не все закончилось. Надежда еще есть.       – Что имеешь в виду? – она повернула голову на бок.       – Я имею в виду, – он поднял ладонь, показывая ей след от кольца на безымянном пальце, – что теперь, когда меня никто не пытается отравить и лишить фертильности, то, возможно, все восстановится.       – И кто же станет тебе новым суррогатом для воспроизводства потомства?       – Не суррогатом, а моей половинкой. И я ее уже нашел.