Нити Судьбы: Танец Любви и эхо Мыслей

Глубокая ночь окутала школу, и тишина напоминала о том, как быстро может измениться всё. В эту ночь луна светила ярким, холодным светом, проникая сквозь окон. В больничном крыле царила мягкая полумгла, только редкие мигалки приборов нарушали спокойствие. Аврора была одета в свою пижаму, если вдруг её поймают, то она уже подготовила план: «притворится что у неё лунатизм». Лицо её, по обыкновению, оставалось холодным и сосредоточенным. Но внутри её сердца бурлили эмоции — беспокойство за друга, раненого в недавней стычке.

«Рори, я не ожидала, что у него такая тяжелая жизнь, мне больно за него»

Вспомнились ей сказанные вечером на ужине, слова Сабины. И после этого она так и не смогла сомкнуть глаза, и все время просыпалась от беспокойства. Она должна была убедиться, что с ним все в порядке, и что на него не повлияла встреча с Беллатрикс. Она осторожно вошла, ее сердце сильно стучало от волнения. Де Фииенн смогла пройти мимо Филча после отбоя, и не могла поверить своей удаче что смогла преодолеть этот пусть до сюда. В комнате витал запах антисептиков, который ударял в нос. Она подошла к кровати Джейкоба, его лицо было бледным, на лбу остался маленький шрам. Но, несмотря на это, она видела, что его глаза, когда он увидел ее, начали светиться. Джейкоб легонько улыбнулся, и эта улыбка словно прогнала мрак, окутывающий это место. — Ты пришла, — тихо произнес он, его голос был хриплым, но полным тепла. Аврора села на край кровати, бережно взяла его руку в свою. Она чувствовала, как её пальцы обнимают его ладонь, и это прикосновение дало ей тепло. Зажженные лампы на столике рядом бросали теплый свет, создавая уютную атмосферу. — Я не могла бы не прийти, — ответила она, чувствуя, как её голос дрожит от эмоций. — Ты ведь так глупо шлепнулся, испугав всех нас, — Джейкоб рассмеялся, понимая, что Аврора не со зла, а лишь хочет прервать напряжение. Если быть откровенным, то Джейкоб боялся, что она не придет, ведь к нему уже пришли самыми первыми Сабина и Том, затем и Пандора с Ксенафилиусом, даже половина Гриффиндорцев с которыми он более менее общался успели побывать у него. Но Авроры не было целый день, и он немного испугался что, она приняла сторону своего факультета а не его. Аврора слыша его болезные для ее сердца мысли, растерянно глядела на него. Затем мягко улыбнулась: — Я просто не могла оставить тебя одного в эту трудную ночь. Джейкоб взглянул на нее, и в его глазах читалась благодарность. Он попытался сесть, но Аврора остановила его, вспомнив о его ранениях. — Не нужно, Джейкоб. Ты лучше скажи, почему ты не спишь, почти пять часов утра. — Мыслей слишком много, мешает, — тихо произнес он. Аврора понимающе смотрит, и горько усмехается, как не ей лучше всех знать как мысли не только свои, но и чужих мешает жить, не то, что заснуть. Между ними возникло волшебное мгновение молчания. В это время обоим казалось, что они находятся не в больнице, а в тихом уютном месте, где не было боли и страха, только дружба и поддержка. Аврора почувствовала, как в ней пробуждается оптимизм. Джейкоб с трудом поднял руку, обнял Аврору и прошептал: — Спасибо, что пришла. Они сидели так некоторое время, просто наслаждаясь своим присутствием друг с другом. И тихо переговаривались, чтобы не нарваться на неприятности. Внезапно до Авроры дошло, что она не заметила никого когда вошла в лазарет, кроме Джейкоба. и стала мотать головой туда-сюда, в поисках Рабастана, но его не было видно. Улыбка Гриффиндорца спала когда он понял, кого высматривает Аврора. Затем настала тишина. И каждый был углублен в свои мысли. Джейкоб вдруг бросил мрачный взгляд на окно, избегая встречаться с её глазами. Аврора, обладая способностью читать мысли, почувствовала, что его разум полон тьмы и тревоги. Он вздохнул, а его мысли были наполнены беспокойством:

«Какой же я глупый, раз подумал, что она не придет, потому что Сабина рассказала о моем происхождении…»

Вот снова они об этом. Даже он сам говорит о своем происхождении так…словно он изгой общества. Что её сестра должна была ей рассказать? Аврора углубилась в его мысли, словно нырнула в океан его внутреннего мира. И тут она почувствовала нечто сильное, почти как удар током. Вскользь, как мрак, к ней пришла мысль, которая заставила её сердце пропустить удар. Она увидела обрывки воспоминаний, из которых складывался зловещий пазл.

«Узнай остальные, что я и этот ублюдок Лестрейндж единокровные братья… Это изменит всё… »

Её сердце закололо. Джейкоб, тот самый друг, который всегда бросался на защиту остальных когда Рабастан издевался над кем-то, был частью династии Лестрейнджев? И был единокровным братом того, кого так сильно ненавидел и презирал. Как могла жизнь свести этих двоих вместе на этом опасном перекрестке? — Джейк… — произнесла она, стараясь скрыть свой внутренний ужас. — Ты ничего не хочешь мне сказать? Аврора решила воспользоваться этим, и хотела увидеть что предпримет Джейкоб? Расскажет ли ей всю правду, или сделает вид что все в порядке? А если он промолчит, то сможет ли она пользуясь случаем, сказать что ей уже якобы рассказали всё? Она и сама не знала ответа на все это. Джейкоб медленно повернул голову и встретился с её взором. Непередаваемая тяжесть его секретов висела в воздухе, и Аврора понимала, что сейчас ей нужно будет выбрать: надавить на него чтобы от рассказал или оберегать его от этой боли и стыд который он испытывал, и оставить все как есть? Аврора почувствовала, как потоки его мыслей стремятся вырваться наружу, и вся комната вдруг наполнилась неопределённой тревогой, предвестником грядущего. — Что? Аврора вздохнула, и слабо улыбнулась, поняв что он не готов открыться ей, не тут, не сейчас, еще не время. Однако их прерывает звуки шагов в коридоре. Аврора и Джейкоб перехватили взгляд друг друга, и их лица бледнеют от неожиданности. — Это мадам Помфри… — тихо произносит он, поднимая руку к лицу, явно в панике. — Давай, прячься! Аврора в последний момент успевает залезть под его одеяло, когда открывается дверь с некоторой заминкой. Мадам Помфри, опытная и заботливая, тихо вошла в лазарет, вместе с другим студентом. Ее шаги едва слышны на холодном полу, но Аврора все равно чувствовала беспокойство в воздухе. Она тихо высунула голову из-под одеяло, следя за тем что происходит, но заметивший это Джейкоб, насильно пихает её обратно, сделав вид что крепко спит. Аврора шипит, но больше не пытается увидеть что происходит снаружи. — Давай же, дорогой, все позади, — говорит мадам Помфри. И аккуратно помогает студенту лечь на кровать. Джейкоб приоткрывает глаза, с явным интересом смотря, и задаваясь вопросом, что с ним приключилось? Закончив укладывать его, мадам Помфри выпрямляется, и Джейкоб затаив дыхание, жмурит глаза, не раскрывая их. Он напряженно лежал, надеялся, что она не заметит движения под одеялом. Сердце Авроры колотится, она слышит, как медсестра обходит кровать, и прижимается ближе к Джейкобу, стараясь оставаться незамеченной — Ну, ладно мистер Люпин, я буду в соседней комнате, отдыхайте, если что-то понадобится, зовите. Медсестра уходит, и напряжение в комнате на резко иссякает. Аврора вылезает из-под одеяла, вздыхая с облегчением. — Я думала, что нас поймают! — шепчет она. — Я тоже, — смеется Джейкоб, — Но ты реально раздражала когда пыталась рассмотреть что там происходит, знаешь ли. Они оба обмениваются взглядом в тишине ночи, и, несмотря на опасность, в воздухе витает чувство поддержки. — Ты спи, а я пошла, пока не нарвались на неприятности, — все еще шепотом говорит она, и Джейкоб кивает. — Верно, ты главное постарайся не попадаться Филчу, не хочу чтобы эти уроды снова придирались к тебе. Аврора изумленно уставилась на него, про себя думая о каких «уродах» он говорит. — Ты имеешь ввиду мой факультет? — посмеивается она. Джейкоб резко закивал, как болванчик. — Они тебе итак весь прошлый год житья не давали все время напоминая о твоем проколе. Меня это жутко бесило. Его слова звучали раздраженно, и Аврора умиленно улыбнувшись, подошла близко к нему и поцеловав его в лоб, ушла, оставляя за собой краснеющего парня. Она прошла мимо Римуса, и почему-то почувствовала себя тревожно. На узкой кровати, застеленной белоснежным простынем, лежал измученный Люпин. Его глаза были плотно закрыты от усталости, а волосы, разбросанные по подушке, указывали на недосып и внутреннюю борьбу. Она заметила, как его дыхание постепенно успокаивалось, но лицо оставалось искаженным от боли. В последний раз взглянув на страдающего Гриффиндорца, она выскочила из лазарета.

[…]

POV Серафина:

Я медленно шла по школьному коридору, которая вела в сторону нашей гостиной, глубоко погруженная в свои мысли. Опять этот Хеллоуин на носу… И мне нужно придумать что-то и предложить подруге первой свои варианты пока не стало слишком поздно и она не пришла со своими идеями. Поступив в шко для меня стало сложнее наряжаться в костюмы и веселиться перед другими. Мне ведь нужно держать имидж. Я не могу позволить себе ошибиться. Если я выберу что-то нелепое, о Мерлин… все будут надо мной смеяться. Я действительно не хочу оказаться в центре насмешек. Я заметила группу старших Слизеринцев смеющихся и обсуждающие явно что-то очень забавное. Они втроем уткнулись на колодографию который держал в руках блондин. Он и второй парень рядом с ним смеялись, пока третий парень стоял обиженно надувшись. Среди них мне знаком только надувшийся — Регулус. Может быть, все-таки доверится подруге? Возможно, она предложит что-то стоящее? Но как же я боюсь, что её идея окажется неудачной. Мы уже обсуждали костюмы, но до сих пор ни одна из нас не пришла к какому-то окончательному решению. «Дракулы?» У Милиссенты была жуткая неприязнь к этим существам. «Призрак?» Ужасно избито. — Осторожно! Вдруг неожиданно крикнул кто-то из старшекурсников. Тот самый, высокий со светлыми волосами. Меня передернуло от внезапного крика. Его глаза встретились с моими, и он мгновенно сообразив, что произойдет, собрав всю свою силу, смахнул ведро с моей головы, заставив его падение пройти мимо. Вода разлетелась вокруг, но я осталась сухой. Я осторожно посмотрела на него, и мое сердце зажглось теплом. Он, с лёгкой усмешкой и непринужденным обаянием, произнес: — Ты в порядке? Не испугалась? Я, почувствовала, как щеки слегка покраснели, а сердце забилось чаще. Теперь старшекурсник не только спас меня, но и оставил в душе след, который я уже не могла игнорировать. Он немного растормошил мои плечи, явно чтобы вернуть мою концентрацию. И снова переспросил, не испугалась ли я. Тихо сглотнув, и медленно кивнув: — Спасибо… — смущенно произнесла. И очнувшись из своих мыслей, заметила как по полу катается пустое ведро. Я, что, и вправду шла не подозревая о том, что в это время за моей же спиной уже тупоголовый шутник, один из дружков Амбридж подготавливал нечто зловещее, как — наполненный водой ведро, которое должно было упасть мне на голову? Я взглянула вниз, где в луже воды, образованной их же коварной ловушкой, сидели недавние злоумышленники. Повернув голову по сторонам, в поисках этой жабы, я сдалась, её не было здесь. Девочк, которые ранее хмуро строили планы, чтобы подставить меня, теперь выглядели совершенно иначе. Их одежда была промокшей и намокшей, волосы прилипли к лбу, а лица выражали не только удивление, но и стыд. Они сидели, подобно полуоборванным шутам, не в силах подняться, так как подмоченная репутация уже висела над ними. Я просто не могла сдержать улыбку, глядя на них. В глубине души их было жалко конечно, но, такие уроки должны быть усвоены.

«Вот вам и месть за ваши злодеяния».

Скоро кто-то из школьников заметил этот безобразный «праздник», и смех, сначала осторожный, а затем всё громче, начал разноситься по коридору. Скажу честно, я чувствуя прилив уверенности, шагнула дальше, оставляя их в луже их же ошибок. Осторожно повернув голову в сторону старшеклассника, который тоже тихонько посмеивался в стороне.

Конец POV-a.

Регулус внимательно наблюдал за происходящим. Он был в стороне, но его глаза выхватывали каждую деталь: как Эван рискует собой, чтобы спасти Серафин от злой шутки которую кто-то придумал, но кому это нужно было? Кому же младшая де Фиенн могла досаждать так сильно, что ей хотели навредить? Регулус не хотя признал, что в ту минуту почувствовал, как в его груди разогрелась легкое беспокойство. Блэк никогда не думал плохо о самой младшей из сестер. Он незаметно проследил за Серафиной, пока та не свернула за угол, и не исчезла с поле его зрения.

[…]

Аврора медленно двигалась между рядами полок в библиотеке, её шаги почти не слышны на толстых коврах, которые поглощали звук. Мягкий свет старинных ламп под клубами пыли, посыпавшейся из рваных книг, создавал спокойную атмосферу, но в её душе бушевал шторм. Где могла скрываться Сабина? Аделаида, которая также была в библиотеке сказала что Сабина сидела вместе с ней пару минут назад, но потом ушла куда то, поэтому старшая сестра не уверена в библиотеке ли она все еще, или убежала совсем в другое место. Она осматривала пространство, внимая шёпоту страниц и прохаживающимся читателям, но среди них не было её сестры. Внезапно её взгляд упал на Сириуса. Он сидел за одним из столов у окна, закованного в тень, с книгой перед собой. Одетый в школьные брюки и рубашку, без галстука и мантии. Он выглядел сосредоточенно и погружённым в чтение, а его брови все становились нахмуреннее. Аврора, почувствовав лёгкое щекотание задора, ухмыльнулась. Её инстинкт подколоть Блэка, всегда был наготове. Она сделала шаги к столу Сириуса, её глаза блестели от предвкушения. — Эй, бродяжка, — начала она, наклонившись над его столом так, чтобы его внимание переместилось от книги на неё. — Неужели ты знаешь о существовании «библиотеки»? Сириус поднял взгляд, слегка удивлённый её появлением. В его глазах пробежала тень раздражения, но он ничего не сказал, что лишь подогревало её намерения. — Ты чего один? Аврора облокотилась на его стол, выделяя себя на фоне блеклого пейзажа книг и бумаги. Сириус продолжал смотреть на неё, не реагируя, и это лишь добавляло веселья. Она искала его слабости, чтобы поиграть с ним, ведь саркастичный комментарий всегда было частью их игры. — Чего тебе нужно, у тебя нет таких привилегии чтобы называть меня прозвищем придуманные специально моими друзьями, Рори. — он специально выделил последнее слово. — Я слышала у тебя есть невеста, — после этих слов Сириус, прикрыл глаза сдерживая вырывающийся наружу ругань. — У меня нету невесты. Закрыли тему. Она улыбнулась с игривым вызовом. Сириус прищурился, его ответ лишь подливало масло в огонь её задора. Вдруг она подкралась поближе и, заглянув через край книги, поймала несколько строк о ликантропии. Чудовища, превращающиеся в волков при полной луне… Зачем ему это? Она нахмурила лоб, размышляя. Вокруг них тихо, лишь изредка были слышны голоса других студентов. — Блэк, — произнесла она немного настороженно, — Зачем тебе нужно знать про ликантропию? Сириус притянул книгу к себе чтобы она не увидела больше нужного. — Просто интересно… иногда жизнь удивляет, — сказал он, пытаясь показать легкость в своем ответе. Аврора скептически приподняла бровь. Её любопытство нарастало. Ликантропия? Это совсем не похоже на его обычные увлечения. Она снова наклонилась, чтобы рассмотреть книгу, не желая терять момент. Но Сириус не позволил ей этого, отодвигая её от себя. Аврора, почувствовала, что открыла дверь в нечто большее, чем просто чтение. Этот разговор явно требовал продолжения, и в её душе нарастало желание узнать причину его заинтересованности в этом вопросе. Но, она решила что с неё хватит поэтому, только собиралась уйти, как со стороны послышался голос без всякой эмоции: — Если пытаешься изменять мне, то делай это хотя бы с достойными девушками. Или это твоя очередная фанатка? — высокомерно спросила она. Сириус услышав это недовольно покачал головой. Аврора повернула голову в сторону Эммелины и недоуменно приподняла брови. Вэнс явно не скрывала свою враждебность в сторону Авроры, озадачив Де Фиенн. — Что тебе здесь нужно, ребенок? — спросила Вэнс, её голос звучал как вызов. — Здесь не место для тех, кто лишь мечтает о моем женихе. Сириус скривился после её слов, и часто задышал от злобы. Аврора еле сдержала свой смех, почувствовала ускорение своего пульса, но быстро собрала мысли.

«Эта дура не осознаёт, что она только выглядит жалко бегая за Сириусом, ведь в конечном итоге он все равно станет моим»

Все же тихий смех Авроры вырвался из-за мыслей Эммелины, и она хихикнула себе под нос, озадачив обоих. де Фиенн внимательно посмотрела на Вэнс, длинные волосы, гордая осанка и взгляд, полный самоуверенности. — О, Сириус, — коротко произнесла Аврора, и сделала то, что повергло и самого Блэка в шок. Она села на стол Сириуса, и поставив ноги на ногу, стала качать ими, с удовлетворением наблюдая, как Сириус молчал, не зная, как среагировать на это. Аврора прошлась ладонью по его волосам, и стала приглаживать его челку, делая вид что приводит его прическу в порядок. Но, Сириус не убрал её руку, дальше следя за её действиями. —Жаль, не правда ли то, что ты лишился такой шикарной невесты, как я, и тебе досталась… — тут она скользнула взглядом по Эммелине, сделав вид, что с плохо скрытым презрением рассматривает её. — Ну, неважно. Эммелина скривила губы, и её глаза сверкнули от ярости. — Скажи, а кто по твоему красивее? Я или она? Сириус поняв что задумала Аврора, тихо усмехнулся, и кивнул, делая вид что серьезно задумался. Ему не нравилась Аврора, а Вэнс подавно, но Аврора никогда не претендовала чтобы стать его невестой, в отличии от Эммелины, которая сплотившись с его матерью не давала ему и прохода. — Как бы ты меня не бесила, Аврора, никогда не смогу сказать, что ты не красивая, иначе солгу. Аврора насмешливо покачала головой, и встала со стола Сириуса, и прошла мимо Слизеринки, напоследок мило улыбаясь ей. — Тебе нужно научиться общаться с людьми, иначе это выглядит нелепо, пытаясь унизить того, кого ты даже не знаешь. — бросила Де Фиенн и пошла дальше в поисках сестры, но уже за пределами библиотеки. Эммелина фыркнула в ответ, но почувствовала неприятный осадок. Она осторожно подошла к Сириусу, который, снова углубившись в книгу, выглядел сосредоточенным. Вэнс остановилась на шаг позади него, не желая нарушать тишину, но в её глазах горел огонь. — Кто она для тебя? —шипит она, стараясь сделать свой голос как можно тише, но в её тоне всё равно звучит напряжение. — Твоя бывшая? Сириус, услышав её слова, оторвался от чтения. Его лицо исказилось в саркастической ухмылке, и в глазах заиграли искорки недовольства. Блэк растрепал свои волосы, затем обернулся, не скрывая своего раздражения. — Ага! В младенчестве встречались, представляешь? — произнёс он с наглой усмешкой, его голос отразил всю пренебрежительность момента и глупость её вопроса. — Что за нелепый вопрос ты задаешь. Эммелина почувствовала, как её сердце забилось быстрее от досады, но прежде чем она смогла ответить, он бросил на неё недовольный взгляд и быстро вышел из библиотеки, оставив её одну среди стеллажей, переполненных тишиной и книгами.

***

(Рекомендую песню: Chase Atlantic- Friends) Аделаида сидела одна, окруженная стенами полок, заваленных книгами. Лучи солнца пробивались сквозь окна, касаясь её лица, но она не замечала этого. Её взгляд был уставшим и задумчивым, а волосы, распущенные по плечам, слегка колыхались от лёгкого сквозняка. Она теребила в руках лист бумаги — письмо от дедушки, которое она только что прочитала. С каждой строкой, написанной его аккуратным почерком, её сердце ощущало нарастающее беспокойство. «Пока не используй свои силы в порыве эмоций», — повторяла она про себя, обдумывая его совет. Ее глаза задерживаются на строках, и волнение сжимает ей сердце. Её брови были нахмурены, а губы плотно сжаты, выказывая внутреннее смятение. Её взгляд полный сомнений, устремились в окно, где облака словно плыли по небу. Она закусила губу, погруженная в свои мысли, и пыталась найти способ справиться с возросшими силами, которые внезапно захлестнули ее. В это время Джеймс, медленно приближаясь к Аделаиде, заметил её подавленное состояние. Его сердце тревожно колотилось, когда он подошёл ближе, стараясь не нарушить её мысли. Его легкая улыбка исчезла, заменяясь взволнованным выражением, когда он задал вопрос: — Аделаида, всё в порядке? Ты выглядишь обременённой чем-то. Она не сразу ответила — расслышала его голос, но продолжала витать в своих мыслях, прежде чем поднять взгляд и встретить его глаза. В них она увидела искреннюю заботу, волнение, но что-то ещё — нечто, что подсказывало, что его чувства к ней глубже, чем просто дружба. — Ох, Джим… я просто… размышляю о своих силах, — произнесла она медленно, стараясь найти слова. Её голос был тихим, и в нём слышалась тоска. Джеймс прищурился, присаживаясь рядом, чтобы быть ближе, его плечи чуть поникли от беспокойства. Он всегда восхищался её силой, но видел, как это бремя давит на неё. — Ты знаешь, что я всегда здесь, если ты хочешь поговорить, — сказал он, мимолетно проводя рукой по своему лицу, чтобы скрыть нервозность. — Всё, что ты чувствуешь, важно. Пожалуйста, не держи это в себе. Его голос был тихим, почти шёпотом, и в его глазах отразилась искренность, которую сложно было скрыть. Аделаида немного расслабилась, её губы слегка приоткрылись в ответной улыбке — хоть и вынужденной. Она вздохнула и кивнула, пытаясь собраться с мыслями. — Я просто… я боюсь, что не смогу контролировать свои силы. Дедушка пишет, что мне нужно быть осторожной, — говорит она, крепко сжимая письмо в руках. Она закрыла глаза на мгновение, и Поттер наклонился ближе, чтобы вернуть её к разговору. Она раскрывает глаза, и Джеймс, видя, как ее глаза полны необъяснимых эмоций, чувствует, как сердце сжимается. Он делает глубокий вдох и говорит: — Ты не одна. Я помогу тебе справиться с этим, как бы долго это ни длилось. Она смотрит на него, и на мгновение в глазах мелькает надежда — но одновременно и сомнение, их взгляды пересекаются, и Джеймс чувствует, как внутри него разгорается сильное желание быть рядом с ней, поддерживать и защищать. В этот момент они оба понимали, что эти сложные чувства, что царят между ними, окажутся даже более запутанными, чем её силы, и что пока они будут исследовать пустоту между словами, их мир будет меняться, так же как и они сами. — Джим, — вздохнула она и потянулась к нему, крепко обнимая, будто пытаясь разделить с ним своё тепло. Джеймс почувствовал, как его сердце забилось быстрее; объятия Аделаиды были такими тёплыми, её запах — свежим и сладким, как весенние цветы. Внутри него поднимались волны эмоций, словно лёгкие бабочки, танцуя, вызывали смех и безудержное счастье. — Я так рада что у меня есть ты, — прошептала она, прижимаясь к нему ещё сильнее. Джеймса охватило ощущение, что время остановилось. В этот момент весь мир исчез, и остались только они, два сердечка, бьющихся в унисон среди книжной сказки. Он крепко обнял её в ответ, чувствуя, как бабочки в животе кружат всё ярче. Он знал, что таких мгновений не бывает так уж много, и он хотел запомнить это навсегда. Их взгляды встретились, и в воздухе витала магия момента — теплота и доверие заполняли пространство вокруг них. Тишина библиотеки царила вокруг, словно создавая особую атмосферу интимности и уединения. Сквозь широкие окна струился мягкий свет, касаясь полок с книгами, придавая всему залу теплое, золотистое сияние. Джеймсу стало казаться, что ничто не может быть важнее момента, который складывался между ними. Он взглянул на Аделаиду. Её глаза искрились в свете, а губы приподнялись в слабой улыбке, будто призывая его ближе. Каждый миг сквозь его сердце пробегала волна волнения. Он чувствовал, как в груди нарастает смелость, а его желание стать ближе к ней становилось все сильнее. Постепенно он стал осознавать, что расстояние между ними оказалось слишком большим. Джеймс медленно наклонился вперед, его сердце колотилось, а руки слегка дрожали от волнения. Он мог учуять её тонкий аромат, и это усиливало ощущение того, что этот момент был единственным и неповторимым. Аделаида, заметив его пристальный взгляд, вдруг замерла, углубившись в его глаза — в них она увидела ожидание и нежность. Она немного покраснела, и это только подогревало его смелость. Джеймс медленно стал тянуться к ней, его рука почти касалась поверхности стола. Легкое волнение охватило их обоих. Взяв себя в руки, он пробежался пальцем по её руке, и её кожа отозвалась на это касание. Он мягко наклонился ближе, не отрывая взгляда от её удивленных глаз. Время словно замедлилось, и в этот момент он почувствовал, как его губы почти касаются её. Это было так нежно, легко и в то же время невыносимо волнующе. Он закрыл глаза, слившись с этим мгновением. Их губы встретились в легком, трепетном поцелуе — едва заметном, но обещающем множество осторожных следующих шагов. Это была симфония первых эмоций, смешанная с шёпотом книг и тишиной вокруг. Джеймс, приоткрыв глаза, увидел, как Аделаида прикрыв глаза, еле заметно улыбнулась, её щёки слегка покраснели. Он хотел углубить поцелуй, но вдруг из-за угла, показался весьма раздраженный Сириус, не заметив, что его друзья погружены в волшебный момент. Он выругался, швыряя книги которые держал в руке на стол рядом с ребятами. Поттер и Де Фиенн мигом отстранились друг от друга, словно ошпаренные и отодвинулись на позволяющее им расстояние. Она с удивлением уставилась на Сириуса, а Джеймс, почувствовав как гнев начинает бурлить внутри него, без сил опустил руки. Блэк, осознав, что нарушил нечто важное, вдруг стал крайне серьезным. Он помялся на месте, глядя на своих друзей с раскаянием. — О, Мерлин тебя дери… ребята. Я не хотел… я лучше пойду… — Заткнись, Бродяга, — прошипел Джеймс, и покачал головой когда Сириус неловко присвистнул. Поттер резко попрощался с Аделаидой, и взяв Сириуса в охапку, потащил по-дальше от де Фиенн, чтобы не смущать её еще больше. Сириус с выпученными глазами шел туда, куда вел его друг, без лишних вопросов, все еще не отходя от того, что он увидел. Но, Джеймс знал, его друг еще не пришел в себя, чтобы взорвать его своими вопросами, и когда его шок отойдет, то разнос уже будет не шуточный. Аделаида прикрыла руками лицо, и тихо заныла, что же она творит! Вся ее внутренность металась в борьбе с эмоциями, которые, как ей казалось, разрывали её на части. Каждый раз, когда она ловила себя на мысли о Джеймсе, внутри раздавался тихий, но настойчивый голос. Он сообщает ей, что ему не безразлично, что его взгляды излучают тепло и поддержку, но она заставляла себя не обращать на это внимания. Почему? Тревога сжимала её грудь, заставляя сердцебиение усиливаться при каждой мысли о нем. «Это просто дружба», — убеждала она себя, но каждая попытка избавиться от этих чувств выглядела всё более тщетной. Она не могла игнорировать то, как её сердце пропускало удар, когда Джеймс подходил ближе, как его смех наполнял пустоту между ними теплом, и как она с трудом отвечала его улыбкам, когда голова ее была загружена мыслями о том, как её сила может навредить. «Но что, если я сделаю что-то не так? Что, если мы только разрушим нашу дружбу? Что если ничего не получится» — мысли застревали в её голове, оставляя тревожный след. Аделаида зажмурилась, пытаясь избавиться от мыслей о Джеймсе.

«Как можно чувствовать что-то такое, когда у тебя есть обязанности и страх? Лишь одна ошибка, и я больше не смогу вернуть того, кто мне так важен»

звучала её внутренняя самокритика. Однако в сердце продолжала гореть искра, которая тянула её к нему все сильнее.Тогда она вспомнила его глаза — полные заботы и внимания. Он никогда не заставлял её чувствовать себя неуверенно, наоборот, он словно был якорем, удерживающим её на поверхности, когда буря её эмоций разгоралось.

«Почему это так сложно?»

тихо произнесла она в своей голове. Отчаяние и нежелание принимать эти чувства переплетались в её душе.Несмотря на страх, внутренний голос шептал:

«Ты можешь довериться ему»

И эта мысль начинала постепенно разрушать преграды, выстроенные вокруг её сердца. Но страх был мощным врагом, и Аделаида не знала, как быть — оставаться в безопасной зоне, не поддаваясь этим чувствам, или рискнуть и открыть сердце, позволив себе чувствовать. Она вздохнула и, закрыв глаза, попыталась собрать мысли. Её чувства к Джеймсу становились столь же непредсказуемыми. Быть может, любовь и принуждение к контролю не должны противоречить друг другу. Возможно, именно этот риск был частью того, что значило быть живой. С этими размышлениями, де Фиенн открыла глаза и посмотрела в окно, решая, что один лишь шаг к этому пониманию мог стать началом пути к принятию себя, и, возможно, к принятию своих чувств к Джеймсу.

«Я должна попробовать»

произнесла она мысленно, и, хотя сердце продолжало трепетать от неуверенности, оно наполнилось надеждой. […] Аврора спешно шла по длинному коридору школы, опустив глаза. Она чувствовала, как напряжение нарастает внутри нее. Что-то важное, неизмеримо тяжелое, требовало немедленного обсуждения. Уже близко к больничному крылу она заметила свою сестру Сабину, медленно шедшую к двери лазарета. Она побежала в её сторону и, быстро догнав, вторглась в её личное пространство: — Нам нужно поговорить, — произнесла Аврора и потащила сестру за рукав её плаща. Сабина, немного удивленная, но заинтригованная, шла с сестрой. Они далеко ушли от больничного крыла и зашли в ближайший пустой кабинет, который единственный на данный момент оказался пустым. Дверь едва закрылась, как обе оказались в тишине, прерываемой лишь слабым шорохом штор. Когда они оказались одни, напряжение мгновенно окутало их. Аврора ощутила, как мысли быстро закипели в душе, и, посмотрев на сестру, выдала:

«Что ты знаешь?»

Сабрина, задумчиво склонив голову, как будто чувствовала, что их мысли пересекаются, ответила молча. Из глубины её сознания до Авроры донеслось:

«А ты что знаешь?»

В этот момент, как будто в воздухе заиграла необъяснимая атмосфера, они обе поняли, что знают одну и ту же тайну — секрет Джейкоба. Его кровь и наследие, которое связывает его с Рабастаном, были известны лишь им четырем, оставляя две из них в недоумении и тревоге. Аврора, пытаясь переварить эту шокирующую информацию, глубоко вздохнула, а Сабина, поймав её взгляд, кивнула, будто подтверждая всё сказанное. Неизбежность этого секрета висела над ними, как темные облака, и обе сестер понимали, что скоро придётся решать, как и что с ним делать.

«Джейк и тебе рассказал?»

Послышалось до сознания Авроры взволнованный голос Сабины. Она отрицательно покачала головой. Де Фиенн прошла мимо младшей сестры, и села на стол мысленно обращаясь к сестре:

«Я прочла его мысли, когда он думал об этом. Это случилось внезапно, я не удержалась»

Сабина усмехнулась. Она вздохнула и вспомнила то, чем с ней поделился Джейкоб, после того, как Беллатрикс ушла забрав с собой Рабастана, отпросив его на пару дней от занятии. Её рассказ начал транслироваться внезапно в мыслях Авроры, не давая ей время, они всегда так делали, когда им приходилось рассказать о том, что они бы не хотели озвучивать, и не хотели чтобы кто-либо слышал об этом: «Паркин сидел на своей кровати, все еще не зная куда деть себя. Ему было стыдно, что подруга оказалась свидетелем этой сцены. Он не хотел чтобы она видела это. У него в душе бурлило множество эмоций, и он знал, что настало время открыть ей свою самую большую тайну. Он не сможет скрыть то, что она увидела сегодня. — Сабина, — начал он, нервно теребя край своей рубашки. — Я должен рассказать тебе о своей семье. Это не просто история, это… это часть меня. Сабина, почувствовав серьёзность его тона, села поудобнее и внимательно смотрела в его глаза. — Дело в том, что моя мама была замужем за моим папой — Грегори Паркин. Их брак был заключён по расчету, ты сама понимаешь как было в прошлом. Чистокровные чтобы не смешивать кровь заключали такие браки. Мой отец стал для неё опорой, он любил её, он… он безумно любил её. Он носил её на руках, делал всё для её счастья. А она… она не могла ответить ему взаимностью, черт бы её побрал. Джейкоб замер, его голос дрожал от нахлынувших воспоминаний. Он вспомнил, как часто мать пыталась скрыть слёзы, когда думала, что он не видит. — Но… всё изменилось, когда в её жизни появился другой волшебник — Редмонд Лестрейндж. Они стали любовниками. — лицо Сабины вытянулось, она в неверии взглянула на свое друга, который сжимал кулаки рассказывая ей все это. — Папа не знал об их романе, он верил ей… а она так легко пользовалась его слепой любовью, черт, я ненавижу это. — он сильно стиснул зубы, и прикрыл глаза, пытаясь совладеть гневном. Все те первые эмоции которые он испытал когда сам узнал правду, снова нахлынули на него с головой. Сабина взяла его за руку, и стала медленно поглаживать, стараясь показать что она поддерживает его, и готова подождать сколько угодно, пока он соберется с мыслями. — Они долгое время встречались, моя мать изменяла моему отцу, а этот Лестрейндж своей жене. Но, это не могло продолжаться долго, и когда моя мать забеременела мной, и параллельно его жена Рабастаном, она решила прекратить эти мерзкие отношения. Она и дальше продолжала скрывать это от моего отца. Затем, она… обманула его, сказав, что я — его сын. Сабина молчала. В её глазах читалась глубокая печаль и внимательность. Джейкоб продолжал, чувствуя, как из души выходит тяжесть, но при этом приходит другое, стыд. — Я рос, не подозревая о тайне, которая могла уничтожить наше существование, нашу репутацию. Семь лет спустя, всё изменилось. Ублюдок Лестрейндж объявился, после смерти своей первой жены, пришел за моей матерью, и я понял, что всё это время наша семья была всего лишь… иллюзией… Он замолчал, закрыв глаза, когда боль пронзила его сердце. — Кем я был на самом деле? Сын, рожденный из грязи и лжи и…и предательства? Гнусное чувство. Омерзительно. Секрет, который так долго скрывали, в один миг раскрылся. Лестрейндж забрал нас… Я столкнулся с правдой, которая разорвала меня на части. Как оказалось мой отец догадывался в первое время, а после уже знал всю правду… он знал, понимаешь? Знал что я не его сын, но, он принял меня, он…он признал меня своим, и потом меня жестко отобрали у него, я никогда не прощу эту женщину и Лестрейнджа, чтобы они пропали! Сабина, не выдержав, притянула Джейкоба к себе. Она могла почувствовать, как тяжело ему. — Джейк, — тихо сказала она, — ты всё еще ты. Это не определяет твою суть. Это всего лишь часть истории. Он посмотрел на неё и увидел в её глазах нежность и поддержку. Он почувствовал, что даже в тени его прошлого, рядом с ним есть кто-то, кто принимает его изначально. И это дало ему надежду. — Поэтому Рабастан не может оставить меня в покое, а эта дура, похоже тоже знает правду, поэтому грозилась убить меня, — вздохнув закончил свой рассказ Джейкоб, не поднимая взгляда на подругу. Сабина, не в силах удержать любопытство, тихо спросила: — Как ты вообще выживаешь в этом доме, где, кажется, само твоё существование никому не давало покоя? Джейкоб тяжело вздохнул. В его воспоминаниях всплыл образ мрачного дома, где тишина прерывалась лишь сухими упрёками и холодными взглядами. Он на мгновение закрыл глаза, стараясь прогнать нарастающее тревожное чувство. — Я уже давно не живу с ними, — наконец произнёс он, опуская взгляд. — Убежал оттуда, когда мне было девять. Сабина почувствовала, как в его голосе проскользнула нотка облегчения, но и печали тоже. Это было похоже на освобождение, но с ним неразрывно была связана и боль утраты. — Я сбежал к своему отцу, Грегори Паркину. Он — единственный, кто всегда любил меня и принимал. Я помню, как это было — мчаться через лес, каждый шаг гудящий от страха, что меня поймают. Но к тому моменту я уже не мог оставаться там ни минуты дольше. Это был рай для моей матери, но адом для меня. Сабина всматривалась в его лицо, видя, как легкая тень воспоминаний пробегает по его чертам. Он продолжал, сумев сдержать охватывающие его чувства, хотя в груди всё еще пылало тепло, когда он думал о Грегори. — Грегори не женился во второй раз. Он остался один, и теперь я — его наследник. Порой, когда он смеется или рассказывает истории о нашей семье, приходит понимание, что этот дом стал моим спасением. Его глаза блестели, когда он говорил о Грегори. Это был человек, который подарил ему семейное тепло, чувство принадлежности, чего так ему не хватало. — Я, наконец, смог вырваться из того безысходного окружения. Я не просто выжил, я стал частью другой жизни, — говорил он, больше уже для себя, чем для Сабины. Де Фиенн осторожно коснулась его руки, ощутив, как его плечи расслабляются под её прикосновением. В её сердце родилась искренность, когда она произнесла: — Ты отважный, Джейк. И твоя сила вдохновляет. — Спасибо, Сабина. Вдруг она, погрузившись в раздумья, задала вопрос, который, казалось, витал в воздухе с самого начала: — Джейк, если твой отец так безумно любил свою жену и тебя, почему он так легко отпустил вас? Как он мог так просто оставить то, что любил больше всего? Гриффиндорец замялся. Он чувствовал, как в груди его поднимается знакомая горечь, и слова давались ему с трудом. Он взглянул на подругу, заметив в её глазах искреннее желание понять. — Он не отпускал, Сабина, — произнес он, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно, хотя злость и предательство всё ещё накрывали его, как туман. — Он боролся до конца. Он делал всё возможное, чтобы вернуть нас. Но моя мать… Джейкоб на мгновение замолчал, его сердце сжалось. В воспоминаниях снова возник её образ — безумной и одновременно беззащитной, как будто её слово было последним миром в жизни его отца. — Она пригрозила ему самоубийством, если он заставит её остаться с ним, — закончил он, и тяжёлый вздох вырвался из груди. — Мне было страшно слышать это. Я помню, как он смотрел в ту ночь. Его глаза были полны отчаяния. Никто не должен был быть в такой безвыходной ситуации. Сабина почувствовала, как в комнате стало холоднее. Её ладонь крепко лежала на его руке, и она знала, что это испытание стало ещё одной частью Джейка, которая сформировала его в человека, которым он стал. — Я не могу представить, что он и ты пережили, — тихо сказала она, пытаясь заглянуть в глубь его души. — Ты был всего лишь ребенком, а он… он остался с этой болью. — Да, — тихо кивнул Джейкоб. — Он не мог просто взять и оставить всё. Каждый день он живет с этой утратой. Знать, что его любимые были у кого-то другого… Рейвенкловка, застывшая в тишине, поняла, что её друг не просто пережил момент. Он нес в себе тяжелое наследие, которое формировало его действия, его сострадание и понимание. — Но несмотря на всё это, он всё равно смог дать тебе новую жизнь, — сказала она, не отнимая взгляда от его лица. — Он научил тебя любить, и это невероятно важно. Паркин в ответ улыбнулся, но это была улыбка, полная печали.» Все это время, Аврора внимала каждому слову, произнесенному Сабиной. С каждым рассказанным моментом в её голове быстро проносились образы: Джейкобе который казался сильным и стойким, теперь предстал перед ней, уязвимым. Аврора чувствовала, как тяжесть его прошлого свисает над ними подобно темным облакам, готовым обрушиться в любую минуту. Когда сестра закончила его историю, Аврора вдруг ощутила, как её груди сжимает давняя буря эмоций. Это была не только сожаление, но и глубочайшее понимание. Если бы не работающие механизмы её разума, которые пытались анализировать и рассуждать, она могла бы просто плакать от того, насколько непростой путь он прошел будучи всего лишь ребенком. Теперь, когда она знала всё, каждое его действие и каждое сказанное слово стали значить больше. Ей очень хотелось, чтобы Джейкоб чувствовал поддержку и тепло, но одновременно в её душе зрела неуверенность. Что ей делать с этой тайной? Как поддержать его, когда всё, что он пережил, было столь же глубоко и ужасно? Аврора почувствовала, как её охватывает тревога, и её мысли метались между желанием помочь и страхом потерять друга. — Друзья всегда поддерживают друг друга, — вдруг произнесла она, собирая смелость. Перспектива говорить привела её обратно к реальности. — Мы не оставим его одного с этой болью. Её голос был полон решимости, и она надеялась, что, несмотря на темные тени истории, свет дружбы способен рассеять их. Сабина повернулась к ней, и кивнула. В тот момент Аврора почувствовала, как её наполняет чувство мерзости к новой леди Лестрейндж и её мужу. Безусловно, это была не простая история, но теперь она знала, что вместе с сестрой они смогут дать ту поддержку Джейкобу, которую он заслужил. В сердце её зажглась решимость: она будет рядом, как хранительница этой тайны и сторонница их общего пути.