Бес с глазами из сапфиров

Вам покровительствовал сам Творец! Но Вы - его отражение, змеи без ядовитых клыков! Несчастные и бесполезные, что посягнули на истинную безудержную силу! Потому, помните, что головы Вам не сберечь на плечах, ведь Творец канул тогда, когда под Солнцем раздался крик младенца, рождённого с ядовитыми клыками!

— Последнее время, ты какой-то молчаливый. — Сидя на корточках возле широкого крыльца ведущего в дом, мужчины смотрели за горизонт, ворочая между пальцами странные самокрутки подаренные им Денни. — Что случилось, Люцифер? Предчувствие? Или? Морни опечаленно тянул уголки губ тихо хмыкая. Янтарное солнце отражалось в его гранатовых глазах яркой искрой. Но лишь отражалось, на деле, взгляд его был пустым, бередящим закат и бдящим за обоими мирами. За тем самым Солнцем и Луной, что скрывалась где-то в глубине деревянного, возвышающегося за их спинами дома. — Или. — Ади понятливо кивал пробуя впервые на вкус сигару. — С чего бы тебе об этом вообще спрашивать, Темптон? Я что, — брюнет повторял за другом, вкушая горький табак, чувствуя как слизистую сводит и обволакивает дымом. — Настолько плох, что даже ты заметил моë беспокойство? — Пошёл ты, Люци! — Андер с задором толкал другого локтем, цепляясь своими глазницами за гадкую улыбку очерченную идеальным контуром усов и бороды. — Знаешь ли, трудно не заметить того, как ты ходишь второй день подряд с кислой рожей. Признайся, твои оборотни разбежались с псарни?! — чёрные ресницы широко распахивались, мол, как этот бес мог подумать о таком. — Нет. — Андер качал головой, сводя брови к переносице. — Тогда может, ты направил своих псов в эту деревню и теперь переживаешь о том, что Мими узнает об этом?! — гневные морщины проявлялись на лице мужчины, повествую о том, что дурной язык безликого скоро окажется в его когтистых лапах. — Видимо и тут я просчитался! Значит это... — Мими поёт свою колыбель для этой ищейки. — ему было проще самолично рассказать о своих тревогах и опасениях, чем выслушивать откровенный бред рыжеволосого парня. — Свою колыбель. Его уста вторили и руки в тот же момент опускались в отчаянии. Потому как, уже лишь эти слова резали его естество и прокалывали кожу хлеще, чем отравленные крюки охотников. Потому как, он в тайне смаковал надежды о том, что эта песня никогда больше не сорвётся с бордовых губ. Потому как, женский голос тихо шепчущий стихи, мог разрушить все планы. — Я слышал. — светлые ресницы в неге смыкались, а бледные губы довольно растягивались. — И это стало подарком для всех преданных. Мои бесы стали покладистее, но от того, ещё более кровожаднее. Твои волки тоже, почему же ты переживаешь? Для Темптона ночные, мелодичные молитвы были крупицами чужого счастья, которым с ним делились, которым насыщали его изуродованное нутро. Которым прощали и отпускали все его грехи. С той колыбелью, разносящейся ветром по всей земле, к нему приходила сила. К нему приходил покой и покорность своей Владычице. — Да нет, ты прав, просто дело совсем не в этом. — Его огромные ладони проходились по длине волос и останавливались на затылке, растирая давний ком беспокойства, что сопротивлялся мозолистым пальцам. — Я уже успел забыть эти слова, подумал, что Мими тоже забыла их. Но потом услышал, как она тихо шепчет их человеку, что возлежит с ней. Человеку! Да ещё какому! — Ты определись то с тем, что тебе более претит, — Темптон безразлично сплёвывал привкус табака в траву. — то, что Мортем до сих пор помнит или то, что она вспомнила из-за человека. — Всë! — мужчина глубоко дышал, чувствуя, как ярость растекается по его венам, как она же начинает мерцать у сердце и затуманивать разум. И другой удивлённо вскидывал брови на такую грубость, продолжая внимать. — Она чувствует рядом с человеком, она забывается рядом с человеком, она поддаётся ей! Доверяет! А ты помнишь, что случилось в последний раз, тогда, когда Мими доверяла людям?. — его язык ядовито и скоро шептал, — Тогда, когда она даровала им сон и проводила их песнями в свой мир. В наш мир! — Мы пережили это. И мы забудем об этом, как только отомстим каждому. К чему такая ненависть сейчас, Люцифер?! — Андер искренне не понимал и не принимал вмешательства друга в личные дела Мортем. Андер знал чем заканчивается такая своевольность. — К тому же, всë идёт даже лучше чем мы планировали. — губы брюнета недовольно кривились, а ноздри зло раздувались пытаясь воздухом задушить внутреннюю ненависть. — Мы закончим с этим делом и отправимся на поиски артефактов. Ты ведь слышал Мими, Вики собирается отыскать, якобы, для Совета то, что нужно нам. — Уокер ренегат! Она пудрит мозги всем, кто еë окружает. Она вертит Советом Алевосо и своим кланом как ей вздумается. И ты думаешь, что она не только приведёт нас к реликвиям, но и не предаст Мими? — Да, Морни. — мужчина оставался непреклонным, мужчина верил безмолвным, диким чувствам запечатанным в голубых глазницах. — Я верю в это. И верую я не только потому-что так надо, а потому-что сложно не заметит связи Уокер с нашим миром. Сложно не замечать, как делаешь это ты, того, что эта женщина взаправду Обещанная. — Тогда ты - идиот. — в фразах, выпущенных губами беса, был и смысл и истина. Эти фразы были обращены в негласный, но вечный закон. — Пусть так. Я буду кем угодно, зная, — выпустив насмешку из глотки, Андер поджимал губы, продолжая. — что ты в сто крат хуже меня. Ну и потому, что я хорошо запомнил урок, который дала мне Мортем. В еë словах не стоит сомневаться и ими не стоит пренебрегать. — Да-да, я понимаю к чему ты клонишь. — мужчины чуть понижали тон своих голосов, ловя тихий скрип двери, что распахивалась и выпускала из глубин комнат незваного слушателя. — Я не пойду против этого охотника, не пойду против Мими. — Кстати, — обернувшись, заглядевшись на высокий, идеально вытянутый силуэт и растянув щеки усыпанные веснушками, он довольно обращался к другому. — Легка на помине. Это просто твой день, Люци! И Люци, зная ответ на вопрос, чью же душу принесли нечистые в их слаженную беседу, чувствуя, как пробуждается ото сна всë мерзкое, что есть в его теле, ощущая этот смертоносный взгляд сапфиров на себе, всë равно следил за глазницами Ади. Всë равно продолжал смотреть на девушку, что отвечала на его неприязнь ещë большей. Всë равно, в разрез их странной вражде, продолжал восхищаться творению человечества. Обещанной! Злостной! Крови и плоти, что соткали сами Святые, даже не предполагая, на чьи молитвы они решились ответить! Женщина Собвелов - сама смерть... — Помешала, — сложив руки за спиной, Уокер с безразличием вела плечами на будущий ответ. — надеюсь? — Ты как всегда права, о, великая мисс Уокер! — раскинув руки, перед этим хлопнув по месту рядом с собой, Темптон с добротой приглашал девушку присоединиться. — Но я разрушу твои надежды, я всегда тебя жду! — Хах! — Люцифер недобро кривил лицо, — Бес поганый. Когда вы успели спеться? — Пока ты бродил по дому весь из себя такой одинокий и недоступный. — хрипотца в еë голосе выдавала недавнее пробуждение перед самым закатом. — Знаешь, обычно люди стараются быть более приятными чем ты... — И ты. — они кивали на слова друг друга, во спокойствии продолжая задевать торчащие нити хаоса и раздора. — Ты, на самом то деле, Уокер, одна из самых неприятных личностей, которых я только успел поведать. — Да ты что, делаешь мне комплимент? — ищейка выпячивала губы и сводила брови покачивая головой в сарказме. — Я думала, что то, что ты мне сказал на поляне было последней похвалой. — И что в тебе только нашла... — он не успевал закончить мысль, локоть парня мягко касался его рёбер в намёке на то, что бы его же зубы прикусили его же язык! — Да что с тобой не так, Темптон?! — А с тобой то что? — зрачки в зелёных глазницах медленно расширялись в подступающем гневе. Ади, с его то терпением, не славился выдержкой и небеса предсказывали беду! — Ведёшь себя, как поганый ублюдок. Смирись! Они были готовы растерзать друг друга в истинных обликах, прямо так, на Священной земле, перед охотницей за их головами. Но чувства их вмиг угоманивались, как только ушей их касался недовольный стон слетевший с губ Вики. Что уткнувшись лбом в колени, запустив пальцы в волосы оттягивая их назад, пыталась очнуться от сонной пелены. — Что, Уокер, спать охота? — отвернувшись от противника, парень умело брал себя под контроль. — Нам снова выслушивать от Дино, что ты только гробишь себя этой работой? — Да нет, я наоборот только встала. — губы еë трогала мягкая улыбка, сон, сны, что она наблюдала в блаженном дурмане худых рук женщины, были удивительными. Такими, каких она ещë не видела. — Почти закат, мы должны сегодня быть в доме у Изая. — Где тогда Мими? — Да-да, как же это ты смогла выползти из еë кровати без неë самой?! — распахнув веки, девушка безразлично разглядывала озлобленного мужчину, старая понять его. — Если тебе так интересно, Люцифер. Еë уже не было когда я проснулась. Где Мими. Что с ней. Чем она занимается. Я не знаю. — она знала лишь о холоде простыней рядом с собой по пробуждению, — Да и меня это не сильно волнует. — ложь и чужие ухмылки. — Я не таскаюсь за Мортем и не слежу за каждым еë шагом. — Что ж, я рад. — Ади вздыхал, а Морни продолжал давить Вики, что так некстати показывала в своих глазах печаль. — Это должно было произойти в конце концов. — пальцы его деловито откатывали рукава рубашки и запахивали ворот от прохладного ветра. — Не будет же Мими вечно сидеть возле тебя. — он знал, что будет. — Она импульсивный человек, захотела и перехотела. — Вот оно как. — чувствуя сладость от поцелуев, что липли к еë щекам всю ночь, Уокер всë равно съедала эти лживые слова. Гнула брови. — Я ведь не против, потому-что не на что не претендую. — и теперь они велись на фальшь, потому как не замечали стиснутых челюстей и едва подрагивающих ресниц. — Но если ты так реагируешь на то, что мы с Мими проводим время, если ты так говоришь о ней, боюсь спросить, твои фразы это то, что коснулось тебя в прошлом? Мужчины млели, их лица вытягивались, глаза бегали в замешательстве, а глотки не могли выдавить и звука. Ищейка полностью владела собой и чужими изречениями, она владела способами использования их против владельцев. Она была до сумасшествия властной в этом вопросе, что выстраивался из еë же тревог. — Да вы так не переживайте, — губы еë молвили лишая права на защиту. Плечи расправлялись, а подбородок взлетал кверху. — С кем не бывает, чем больше надежд греешь, тем сильнее ожог. Я права? — и Уокер боролась с желанием размять кожу над сердцем, лишь бы тот ожог перестал терзать еë. — Или, что там Мими делает, когда еë импульсивность стихает, Люци? Пропадает? Лишает тебя своей компании? — он хотел заткнуть уши и закричать, что бы не слышать и не вспоминать, как Мими поступает когда кто-то оступается. — Сколько же ты был у неë в немилости и сколько же вымаливал прощение, что сейчас так побледнел? Он сбился со счета в те годы. Сколько молчания и безмолвной ярости он вынес, желая каждый раз смерти? Сколько раз Богиня, лишь освободившись из своего заточения, лишала его себя? Сколько месяцев она не признавала самого преданного стража из-за ошибки? В ту ночь, когда каждый полумесяц замерцал и начал тлеть на коконе. Когда нити разошлись под натиском и когда Владычица узрела волчицу несущуюся к утесу с капающими слюнями. Он и не сумел вновь приклонить колен. Ведь в то знаменательное время на утёсе был пришелец в цветастой пижамке. Девчонка, что схватившись за сердце любовно разглядывала мир грёз, что могла остаться разодранной на куски из-за новообращённой, которую должен был усмирить псарь. Богиня разгневалась сама не зная от чего, она спасла ту девчонку, она изгнала Люцифера в долины из своего молчания. Она покинула его... И Люцифер тихо посмеивался сейчас, отмечая схожесть последствий, что нанесли своим присутствием двое разных людей. Ведь когда появилась эта Вики Уокер, Мими отвернулась от его братской любви, заново взрощенной и укреплённой. Мими вновь, самолично избирала какую-то девчонку, пришельца из мира под Солнцем... — Ты мне кое кого напоминаешь, Вики. — Он с грустной улыбкой качал пальцем. — Тот человек, принёс столько же проблем, только за более короткое время. — Ты точно в порядке? — наскоро, Темптон преграждал путь новым словам, так и норовившим слететь с колкого языка. — Разумеется. — мужчина вычурно водил взглядом, что раз за разом вновь достигал ледяной ищейки. И там, за еë спиной он видел фантома, девчонку без переднего зуба. — По другому и быть не может. — девчонку пробравшуюся к ренессансу. — Ты ведь знаешь. — девчонку с яркими, сапфировыми глазами! — Ади?. — они, все трое, одновременно, оборачивались на тихий, но от того не менее требовательный голос. — Мими? — она, будто страшась чего-то, аккуратно выглядывала из-за двери. И парень, замечая чужую нервозность, наскоро вскакивала, распахивая ресницы. — Что-то случилось? — Не мог бы ты? — Мортем качала головой в сторону дома и тот, всполошившись, уже нёсся вглубь. Плотно закрывая ставни. Но оставшиеся, чувствительные, брошенные, не отводили своих глаз от широких окон. Вытянув губы в трубочку, Вики смотрела сквозь стены, старалась узреть и услышать рейнджеров, что скрывались и прятались от них. Прятались. Мими звала на помощь Андера, не еë. Брови еë в детской обиде взлетали, она кивала своим мыслям вновь оборачиваясь к гаснувшему Солнцу лицом. Бездумно пялясь на холмы и яркую зелень. — И ты хочешь сказать, что не на что не претендуешь, Уокер? — Люцифер со смешком сразу же цеплялся за невозмутимую охотницу. — Если уж и решилась врать, то ври до конца. А не пялься в пустоту, забавно корча рожицы. — Мало ли о чем я думаю, Люци. — о, да она ведь пользовалась его советом. Бесстыдно гнула свою линию, ощущая как жар бежит вдоль еë тела по нарастающей. Как закручивается над татуировкой и сжирает собой еë эпидермис. — Мы до сих пор незнакомцы друг для друга, глупо полагать о том, что мы доверяем. Глупо думать, что я не подозреваю каждого из вас и не стараюсь узнать всë, что вы желаете утаить и оставить при себе. — Да вы гляньте! Я такая осмотрительная, во мне столько подозрений, но спать в одной кровати с незнакомцем, что вы! Это ведь другое, совсем безопасно. — Да, это другое. — он желал затронуть хоть что-нибудь в ней, он желал узреть еë эмоции, желал понять, что же там смогла разглядеть Мортем. Всë четно. — У меня по-другому, а вот у тебя... — Она подпирала подбородок ладонью, уложив локоть на колени. — Какого это смотреть на Андера, которого Мими зовёт с собой каждый раз? Какого это понимать, что ты никогда больше не станешь для неë чем-то большим, чем просто напарником? — А какого тебе просыпаться без неë? — они заводились от злости, но не на друг друга, а на камень их преткновения. На странную женщину. — Какого слышать чужое имя в просьбах о помощи? — кончики чёрных бровей вскакивали, уголки губ жёлчно тянулись, он наконец замечал, как Уокер ведёт челюстью. — Какого это преданно ждать и вспоминать о том, что она тебе обещала? Какого это сидеть под закрытой дверью тогда, когда она скрывается? Хм... — ищейка сглатывала горечь вкушённую через уши и язык еë опухал от привкуса. — Не отвечай, Вики, слушай. Я ведь знаю, какого тебе. Вот только, моя любовь к ней совсем иная. У меня по-другому. Любовь. Удивительно, но ищейке было неведомо это слово. Она не знала о любви, по крайней мере той, что возможно могла бы разгореться бурей в ней самой. Такой, как в ночь еë фантазий о брюнетке управляющей мирами. Такой, как в тусклые рассветы их тайных расставаний. Такой мрачной, противоречивой, привередливой. Любовь не должна быть привередливой! Она должна быть тихой и покладистой. Покорной, как у еë отца с матерью. Получается, ей было неведомо слово любовь. От этого Уокер спокойно выдыхала смешок, с угрозой приближаясь к довольному лицу Морни. Уста еë плыли в блаженной улыбке. Глазницы внимательно разглядывали Люцифера, что с сомнением поджимал губы. Ресницы медленно прятали яркий взгляд и после, вместе с диким шёпотом, даровали сталь бесчувственного взгляда. — О какой любви ты говоришь, Люцифер? — это была угроза. Морни чувствовал еë взросшую за секунду ауру, что накрывала его куполом без дверей и лазеек. — Что ты несёшь, Морни? — она была спокойной, она хищник. — Я для тебя незнакомец и всë, в чем ты можешь быть правым, так это в моём имени. — а ведь Мими видела еë насквозь, Мими цепь возле будки дворового пса - Вики, — То, что ты бьёшь наугад, лишь даёт мне возможность узнать о твоих слабых местах. Зачем же ты такое делаешь? Ей была жаль его. Глупого. Обиженного. Грубо выпускающего воздух из ноздрей. Сдерживающего своего кулаки. — То, какими становятся твои глаза рядом с ней, выдают тебя, Вики. — он отвечал атакой на атаку. — Со всеми ты такая сдержанная, недоступная. А с ней, тянешь стул через всю комнату, что бы подержать еë за руку под столом. — они меняли местами, менялись выражениями лиц и эмоциями на них. — Ты защищаешь свои слабые места и тем самым показываешь их всему народу. Я не против, продолжай показывать их мне, продолжай лгать и считать себя самой умной! Люцифер насмехался над ней, ему не было жаль Вики! Озадаченную. Запутавшуюся. Отскочившую от него с поджатым хвостом в размышлениях. — Мне не нравится то, что происходит с вами. — они не спорили, излагали свои тревоги окутанные первым мраком близкой ночи. Они враждовали. — У каждой из вас есть свои цели и каждая из вас забывает о них. Так не должно быть, нельзя обладать всем и сразу, нужно выбирать. И то, что выберешь ты будет не таким уж и важным. Потому-что еë цель - отмщение и пока что Мими оставляет его рядом с тобой. Но однажды, она посмотрит на тебя и увидит в тебе того, кому она должна отомстить. — Почему ты не сказал Ади, что ты тронулся? — это было странно. Отмщение, что должно заменить лицо ищейки в серебряных глазах. Что это значило, шатенка не знала. — Твои мозги совсем поплыли, ты ведь знаешь об этом? Такого дерьма, я ещë не слышала. — Ты не поняла, Вики. Я не осмелюсь просить Мортем, потому попрошу тебя. Оставь всë это, не лезь к ней. — еë грудь сотрясали тихие всхлипы, что выходили из глотки смехом. Кто он такой, что бы указывать ей? — Но ты ведь не послушаешь, поэтому я тебя предупреждаю. Если из-за тебя она поступится своими целями, я убью тебя, что бы она снова вспомнила о мести. — Ты... — она не знала, что сказать. Лёгкие взрывались от глотков воздуха. Лицо перекашивало в ярости. Кулаки скручивали чужую рубашку. — Ты попробуй сейчас, Люцифер! Давай, не медли. Сделай так, что бы меня не стало, потому-что если ты не сделаешь этого сейчас, — их губы кривились, — я убью тебя первой и тогда никому не придётся выбирать! — Да ты кем себя возомнила, ищейка?! — кем бы она не была, она всë так же оставалась человеком, он же, был истинным кровожадным монстром! — Думаешь, что ты всесильна, но это лишь потому, что ты не видела реальной силы! И если хочешь еë узреть, то продолжай объявлять меня своим врагом. — Так я это уже сделала, Люцифер! — Тогда тебе осталось исполнить своë обещание, пока ты ещë дышишь. — и они клялись убийствами, на деле, лишь повышая свои голоса, сидя на ступеньках к дому. — Кто же из нас решится первым, Вики?! — О, да вы опять за своë! — Андер, появлявшийся из неоткуда заставлял их утихнуть. — Они сегодня, как с ума посходили! Цепляют друг друга, как псы последние. Уже надоели! Его гранатовые, еë голубые глаза отыскивали. Но не рыжеволосого обозлённого парня. А ту, которой он высказывал свою злобу. И на том бледном лице замирал вопрос. Еë чёрная бровь приподнималась. А меж угольных ресниц мерцало отвращение. И Вики вскакивала со своего места, потому-что считала, что женщина смотрит лишь на неë. Потому-что она ненавидела каждого, кто был сейчас рядом. Потому-что из-за чужих слов она вспоминала и о своих целях. И потому, быстро перебирая ногами, она неслась к дому Изая желая закончить с этой деревней и отправиться на поиски артефактов. На поиски кошмара для всех тех, кого она ненавидела! — Миры, какая неженка. — Морни поднимался по ступеням к друзьям. Продолжал насмехаться, совсем не обращая внимания на презрение в жемчужных глазницах. — А стоило только надавить, всего то. Смягчаясь, глазея в спину медленно удаляющуюся по тёмным переплётам, Мими сглатывала внезапное желание защиты для ищейки, что сбегала. Сглатывала желания о возмездии для Морни, что затрагивал Обещанную. Она сглатывала всë, оставляя в себе лишь пустоту и трезвость ума. Потому-что Мортем прекрасно понимала, отчего эти двое угрожали друг другу. От того, что это она становилась неженкой! И потому, брюнетка спокойно спускалась по ступеням, коротко бросая Люциферу. — Да, в ней есть это. Мортем не бежала за Уокер, она аккуратно ступала след в след за охотницей, держась от неë на безопасном расстоянии. Еë зрачки внимательно следили за каждым шагом, каждым взмахом рук и каждым нервным движением головы Вики. Тело же еë, было готово сорваться на бег в любую секунду, ей просто нужны были голубые хрусталики, что отыскивали бы еë. Просто нужно было немое разрешение на близость. Просто нужно было одобрение женщины, что сейчас хотела одиночества. И Мими кивала своим мыслям. Кивала на чужую обиду, соглашаясь с расстоянием, что избирала охотница. Кивала на всë, что могла бы потребовать от неë другая сейчас. Потому как, она была ослеплена человеком, она соглашалась на чувственную катаракту, она бы даже вырвала свои глаза если бы та того пожелала. Но сейчас, Вики не желала ничего. Вики плевала на всех, отчаянно стремясь к лесной череде. Вики была зла. — Поторопись, Мими. — достигнув высоких дубов, ищейка наконец замирала на месте, искоса поглядывая на брюнетку. — Не хочу что бы ты потерялась. Еë светлым, ярким глазам хватало всего секунды. И после той секунды созерцания краткой улыбки на бордовых устах, всë внутри успокаивалось. Гнев и ярость прятались и забирались в свои клетки. Злоба стихала не давая и шанса двинуться, потому-что она видела еë. Сошедшую будут с небес, владеющую тайными практиками сбивания всей спеси, пахнущую за километры сладким и морозным благоговением. Она видела свою излюбленную галлюцинацию. И от того, дыхание Собвела выравнивалось. Ресницы больше не подрагивали от выпученных глаз. Руки безвольно повисали, а ноги становились ватными. — Почему же ты тогда убежала, Вики? — Мортем помнил о том, что этот вечер был их заданием. Но Мортем, так же упрямо, игнорировала свою память, подходя к Вики практически в плотную. — Что если бы я потерялась по пути? — Не смеши меня. — светлые брови дёргались, — Ты следила за Роаном столько дней, что наверняка уже выучила все дороги наизусть. — Тогда зачем ты остановилась? Я бегала за Роаном по лесу, столько дней, что успела узнать его как свои пять пальцев. — лёгкий ветер подхватывал угольные волосы, запутывая их на лице. И ищейка, едва касаясь, аккуратно убирала каждую прядь с бледной кожи. — Ты же знаешь об этом. — Знаю. — охотница тихонько хмыкала, кидая краткий взгляд за спину. Охотница всматривалась, всего одно мгновение, в темень долины и кажется, что засматривалась на целую вечность на прекраснейшую из живущих. — Но это ты пилила меня взглядом всю дорогу и не подходила. А нам нужно обсудить какой-нибудь план. — Какой-нибудь план. — просто срывалось с кончика языка рейнджера, что с грустью отшатывался, делал шаг и заставлял шатенку следовать за собой в ту темень. — Я думала, что за эти дни, ты уже успела придумать что-нибудь интересное. — Зачем? Я никогда так не делаю. — они ступали наравне, придерживая свисающие ветви и обходя торчащие из земли корни, но Уокер казалось, что она отстаёт от Мортем, от еë мыслей и внезапной грусти на лице. — Обычно Дино или Денни сидят над планами, стараются предугадать исход и найти выход из любой западни. Но мне кажется это глупым, смысл гадать над будущим?. Лучше просто поставить цель и идти к ней. — У тебя есть своя личная цель, Вики? — Конечно же, Мими знала, что встреча с ней и была целью всей жизни девушки. Но она жаждала узреть, как эта девушка откроется ей, доверится. — Ты слышала наш разговор с Люцифером? — паранойя охватывала ищейку, еë чутье подсказывало, что неспроста этот вопрос видел свет. Потому брови еë хмурились, а плечи напрягались. — Поэтому спрашиваешь? — Нет. — Мортем, будучи зеркалом, полностью перенимала выражение лица шатенки. — Зачем мне тайком слушать то, что я всё равно услышу когда-нибудь. — Конечно. — конечно этот гадкий Морни побежит жаловаться Мортем при первой же возможности, Уокер надменно поджимала губы, выдыхая с ядом. — Люцифер. — Нет, ты. — И эта женщина заставляла ищейку с удивлением хлопать ресницами, ведь она с каждым днём, становилась ещë более непостижимой и ещё более открытой. Страной решённой загадкой. — Ты бы рассказала мне, я думаю, почему ты так злилась. Потом, Люцифер бы пришёл и пожаловался на тебя. Но, — вновь отпуская все нервы, Вики смеялась от верных фраз. — я бы узнала обо всëм от тебя, как минимум потому-что с недавних пор мы живём в одной комнате. Живём в одной комнате... Что это за странное выражение? Попытка придать их связи какой-нибудь значимости? Попытка дать название их близости? Или, это было проверкой почвы, проверкой для охотницы, просьбой Мими для Вики дать им обозначение? Скорее всего, именно так. — Я стала оставаться после рассвета, а ты стала уходить. Живём ли мы в одной комнате, Мими, или просто балуемся с тем, что у нас есть? — и Мими замедляла свои шаги, потому-что деревья редели, а в хриплом голосе этой женщины, наконец, загоралась обида. — Ты не должна была меня просить оставаться с тобой, если собиралась уходить. Это не честно! — Ты спала целый день, Уокер, а у меня были дела, никто в этом не виноват. И уже точно не стоит делать виноватую из меня. — она не замечала как и еë тембр начинал переливаться оттенками обиды. Ведь Мими с глубокой ночи и до начала обеда, как преданный пёс, лежала возле Вики, гладила еë, направляла еë в сновидениях! А теперь, эта Вики, жалуется. — Если ты думала, что я буду оставаться с тобой в кровати на целый день, ты ошиблась. И если ты хочешь этого, то это и есть то самое нечестно. — если, пару минут назад, Мортем хотела ощутить их связь, что обретала бы форму благодаря словам, то сейчас, Мортем сомневалась. — Ты не можешь приковать меня к себе и ты прекрасно знаешь об этом, Вики. А если тебя не устраивает такое, то мы можем вернуться к тому, с чего начали... — Мг, — проглотивши очередную и явно не последнюю угрозу, ищейка без раздумий отрекалась от всего, не желая Мими лишь на половину. — Тогда можешь узнать всë сразу у Люцифера. — Что ж, это твоë право, но я жалею, что оно у тебя есть. — А ты не можешь приковать меня и мою волю к себе, Мими. Знаешь ведь об этом? Что происходило сегодня со всеми на этой священной земле? Не был ли этот день помечен чёрным крестом? Не было ли это проклятием? Нет. Попросту, ищейка и рейнджер, были несовместимыми. До ужаса одинаковыми и от того, тождественно упрямыми. До костного мозга гордыми и непреклонными. Но ведь, в них была и равная нежность вместе с равными и такими явными чувствами. В них была эта гремучая потребность друг в друге, в них была готовность и покорность. Потому, Мортем не пойдёт к Морни с вопросами, а Уокер продолжит оставаться после рассвета. Во всяком случае, это случиться вскоре, но не сейчас. Потому как там, где деревья переходили в кустарники на заднем дворе, возвышался большой и деревянный дом семьи Изая. Дом, в котором не горел свет. Дом, который находясь в окружении многих подобных ему, казался одиноким, отринутым и опасным. Дом, парадная дверь которого почти не слышно хлопала. Во круг которого раздавались тихие, боязливые и торопливые шаги. И девушки, что лишь учуяв движение, опускались на колени и прятались за толстым стволом, опасаясь собственного разоблачения. Они не видели ни лица ни силуэта, не слышали ни голоса ни вздохов, только тихий скрип железных колёс от повозки бьющихся об камни, давал им понять, кто же крался через задний двор, всë приближаясь к чаще. Роан Изая! Они слышали тот скрип по нарастающей и глаза их тогда в страхе распахивались встречаясь друг с другом. Неужели они выбрали тропу, по которой этой ночью ступит паршивец Изая?! Неужели их словят, а после выбьют дурь, как из маленьких проказников? Неужели всë было зря? Мими дышала тяжело и громко, будто охваченная приступом асфиксии, а в еë огромных зрачках танцевали отголоски былого. И Вики всматривалась в эти кривые картинки и даже, может быть, разбирала и понимала их. Вики видела панику, что нависала над Мими в далёком прошлом, когда та бежала и пряталась, когда она была ещё слабой и запуганной. И Вики сама паниковала, что было совсем не свойственно ей. От того, еë тёплые ладони, медленно, бесшумно скользили по бледным плечам обтянутым тонкой кофточкой. От того, уста еë одобряюще растягивались, а грудь показательно делала глубокие вдохи. Ищейка знала, что рейнджер не слышит сейчас близости опасного мужчины, но ведь она слышала! Она знала, чем чревато их разоблачение и она бы сама запаниковала, если бы не эти жемчужные широко раскрытые глазницы ищущие в ней опоры. И охотница, без раздумий, без обиды от недавнего разговора, поддерживала, поглаживала, была рядом, хотя могла бы скрыться за самым дальним деревом. Она оставалась зная о последствиях, зная о том, что один удар крепкого, так некстати возмужавшего Роана, по затылку, оглушит еë. Зная о том, что она бы даже оглушённая, продолжила бы улыбаться Мортем. Продолжила бы быть для брюнетки безопасностью. — Дыши, Мими. — ей были не до конца понятны чужие эмоции, но девушка помогала пережить их, слушая как тот Роан, напеваючи спешил прочь, минуя их укрытие. — Дыши, он уже ушёл. Если ты не в порядке мы вернёмся домой, — еë светлые брови изгибались, а голова кивала, подтверждая каждый выдох. — Ничего страшного если ничего не выйдет сейчас. Она бы бросила Денни и Дино, да и любого другого, в такой ситуации. Она бы давно подбежала бы к двери или к окну и пробралась бы в дом. Но Мими... Мими была тем, что Уокер не смогла бы оставить. От чего-то сердце еë дребезжало и ныло, прямо как в те моменты, когда ищейке Собвелов приходилось отправлять очередного оборотня или беса на исследование и верную смерть. От чего-то, она чувствовала себя бесполезной сейчас, ведь женщина перед ней всë ещë сидела замерев, дико пялясь на еë лицо. — Ты не хочешь домой? Хочешь куда-нибудь в другое место, Мими? — она не знала, что предложить что бы задавить те страшные воспоминания, что Мими прокручивала в своей голове. Потому еë нижняя губа дрожала, а ресницы быстро и часто смыкались. — Что бы ты хотела, что бы я сделала? — девушка молчала, упрямо борясь со скорым дыханием, пока длинные, загорелые пальцы мягко скользили по еë щекам. — Я не знаю, что делать, Мими, но я знаю, что ты в безопасности. Роан ушёл. Айка наверняка скрылась в подвале и не увидит нас. Их соседи спят и тоже не заметят нас с тобой. Здесь нет никого. Никого. — и ласковый шёпот, наконец, действовал, дыхание Мортем выравнивалось, веки медленно смыкались, а взгляд становился осознанным. — Никого, кроме меня, ладно?. — Ладно. — сглотнув тугой ком, с усердие спустив его по сухой слизистой, Мими кивала несколько раз, со стыдом пряча глаза. — Прости за это, раньше такого не было. — Давай ещë посидим и пойдём обратно или пойдём прямо сейчас? — Уокер всë не успокаивалась, она, десять минут назад готовая отринуть всю Мими, сейчас с заботой проходилась вверх и вниз по бледным вискам, чуть надавливая. — Нет, нет, я в порядке. Мы уже пришли, незачем возвращаться. — Я могу провести тебе обратно и пойти с кем-нибудь другим, а ты придёшь в себя, успокоишься. — Ты пойдёшь даже с Люцифером? — бледные ладони, под тихий смешок, нежно обхватывали загорелые кисти. — Даже с ним... — Но я в порядке, Вики. Уокер с подозрением вглядывалась в каждую мышцу покрытую практически прозрачным эпидермисом. Уокер жевала губы, чувствую свои слова, что забивались у неë под язык. Она должна была настоять, потому-что Мими, хоть уже и с улыбкой на лице, совсем недавно остолбенев пыталась вызвать сердечный приступ. Мими должна была вернуться, должна была послушать! — Серьёзно, это пришло неожиданно и ушло так же скоро. Тем более, — с каждым звуком, что произносили тёмные уста, брови ищейки спускались к переносице. — я в безопасности, так ведь?. Изая в своём подвале, Роан ушёл, соседи спят. Мы пойдём в дом, возьмём всë, что покажется странным, заглянем в подвал, что бы убедиться в причастности Айки и уйдём тем же путём, которым и пришли. Видишь, я даже придумала план. — Ты... — охотница хотела возразить, но одна краткая улыбка брюнетки мешала ей! — Ты уверена? Мортем решительно и наскоро поднималась на ноги, подхватывая под руки всë ещë сомневающуюся Уокер. Мортем, аккуратно вложив свою ладонь в чужую, пригнувшись, тянула Уокер за собой к эдакому чёрному входу в дом. Мортем действовала быстро, что бы не дать шанса Уокер опомниться и свернуть на главную улицу в попытках возвращения! И вот, они обе замирали у низкого порога. Охотница вновь опиралась коленями о землю, без лишних движений находя точный ракурс для полного обзора замка. А пальцы еë научено и умело толкали отмычки в замочную скважину, преодолевая каждую спираль, что поддавалась ей с лёгкостью. — Этому тебя учили в Академии? — рейнджер, скрестив руки, бегая глазницами по округе, шептал, надеясь отвлечь ту от ненужных тревог. — Лучшее, что могут дать ребёнку родители из центра Алевосо, так это навык вскрывания дверей и проникновения в чужие дома. Забавно. — Представляешь, за это ещë и деньги платят. — шатенка, наконец, находила последнюю пружину и подталкивала к ней тугой грузик. — Не проще залезть через окно? — Заталкивать твою задницу в окно? Хочешь попробовать? — Ты издеваешься надо мной, Вики? — они настолько привыкали к полуночным разговорам с едва слышным голосом, что теперь, этот шёпот становился самым понятным и разборчивым. — Или имеешь что-то против помощи для меня? — Нет, Мими, — лёгкий румянец оседал на загорелых щеках от дурных мыслей. — Я только за, по правде говоря, но думаю, из этого не выйдет ничего хорошего. Проще, — их слух ласкал тихий щелчок, что предзнаменовал начало их пути. — Подорвать целый дом к чертям, для тебя. — Что ж, — они снова оказывались наравне, излагая последние мысли, ведь после, им придётся умолкнуть и вернуться из дома Изая целыми. — Я так понимаю, что нам нужны книги и возможные реликвии. — Да, бери всë, что покажется тебе слишком правильным в этой обстановке. И ещё, — ищейка передавала рейнджеру простой рюкзак, закрепляя на поясе у той один из своих ремней с острым клинком. — сначала собери книги, после, поднимись в комнату к Роану, она находится там же, где и моя, поищи там те фолианты, что он якобы украл у Габбиса. Хорошо? — Я поняла. Наконец, чрезмерно медленно и осторожно провернув круглую ручку, чуть приоткрыв дверь и заглянув за неë убедившись в пустоте комнаты, девушки бесшумно ступали по чистому паркету. Во всём доме царила оглушающая тишина, нагнетающая темень заставляла их облизывать пересохшие губы, а едва заметные косяки от проходов вынуждали двигаться их размеренно, просчитывая каждый шаг. Яркие, сапфировые глаза, что мерцали в редких просветах света от звёзд с намерением скользили по очередной комнате. Девушка хорошо, с самого детства, знала тот предмет, что сейчас пыталась отыскать. Это было веретено Аппы, которого не оказывалось в закрытых на ключ сундуках. Которое нагло воровали из еë тайника. Которое было единственным в своём роде, способным на создание заговорённых нитей для ловцов. Было еë по праву. То веретено и оказывалось еë целью. Потому как остальные предметы, не влекли охотницу к себе. Потому как от них не исходило тех импульсивных позывов, того звенящего гула, что сливался в слова, в призывы. И Вики искала, искала везде где только можно было спрятать и где нельзя. В конце концов, она оказываясь в комнате Айки, что, как и говорил Ади, пропадала бесследно, подкладывая под одеяла хорошенько взбитые подушки. — Старая корга... А в то время, женщина бегала глазами по корешкам разноцветных книг. И еë брови забавно и круто изгибались, ведь на этих полках пылились истинные сокровища, пусть обычному человеку языки в этих писаниях были и непонятны, но пред ней - побывавшей в заточении сотканном из вечности, пред серыми хрусталиками символы складывали в слова, а слова во фразы. Фразы же эти повествовали о ней - восставшей и разгневанной. И руки еë, аккуратно, но без промедления, хватали каждую, хоть немного важную, книжонку, одну за другой трамбуя их в сумку. В общей сложности, забрав с собой с десяток писаний, Мими не стала бродить по дому в поисках возможных реликвий, как было обещано. А для чего и зачем? Там ведь уже побывала ищейка - обещанная Луне и связанная с реликвиями через своë естество, что наверняка подобрала бы всë влекущее её взор. Потому, Мортем твёрдо шагала в определённом направлении. В комнату, что в другом доме стала для неë святыней, в комнату, что в этом доме, была идеальным местом для начала еë отмщения. Не петляя, без излишеств и страха быть раскрытой, брюнетка отворяла двери проскальзывая вглубь. И это помещение удивляло еë: чистота, порядок и идеально застеленная кровать. Тихий смешок вырывался из еë лёгких, потому-что комната Вики была другой, такой, будто по ней пронёсся суровый ураган. Такой, будто за еë стенами менялись порядки и законы, чёрное становилось белым и наоборот. И это ничуть не удивляло, ведь там жила Уокер - хаос из переплетённых и спутанных чувств, а здесь Изая - подонок бревший по тропе праведников иного измерения. — Что ж... Еë уста насмешливо выпускали воздух, а ладони вынимали из заднего кармана выверено сложенный лист. И лист тот не был простым, на нём, испещрённом чернилами и строками, оставалось гореть предостережение. Оставалось указание с точной последовательностью будущих действий Роана и угроза... На кануне этим вечером, Андер и Мортем просчитывали возможности спасения для их последователя. Старуха, шаркающая ногами по пыльной земле, не казалась рейнджерам идеальным средством достижения цели. Но вот молодой, крепкий и обаятельный льстец мог потрудиться во славу Владычицы, во славу падения! Потому, Мортем так и рвалась в дом отступников среди ренегатов, потому в еë глазах блестели огни злорадства, когда уста ищейки молвили о парне. И потому, Мими жаждала в тот момент чужих губ, что неведая преподносили ей желаемое! — Ох, Вики... Наскоро кинув письмо на постель, женщина, быстро перебирая ногами, спускалась по лестнице. Потому-что им предстояло самое интересное - подвал. И она бы не за что не упустила бы возможности лицезреть ошеломляющее, дикое коварство ищейки, когда бы та узнала о старухе всю правду. Она не хотела пропустить момента немого вынесения приговора для Айки. Она хотела первой прочесть в сапфировых зрачках, каждую мысль, каждую вариацию казни, издевательства и надругательства над ещë тёплым трупом старейшины! И там, на последней ступени они и встречались врезаясь друг в друга. Вики с ужасом распахивала глазницы пошире, брови над которыми вздымались до самых корней волос, а морщины прорисовывались от живых эмоций. — Нашла? — Только книги. — охотница жестом просила передать ей доверху забитую сумку и брюнетка без раздумий протягивала той желаемое. — У Роана тоже ничего не нашлось. — Хорошо, — Вики не была удивлена, Мими же не была удивлена проницательностью Обещанной ей. — Айки нет в комнате, всë, как и говорил Ади. Оставим найденное у входа на всяких случай и заглянем в подвал. — Нужно торопиться, Роан должен скоро вернуться. Нужно торопиться, но нельзя действовать бездумно. Потому, оставив рюкзаки у стенки, переглянувшись что бы взглянуть на стойкую решимость друг друга, обе набирали в грудь побольше воздуха. И двигались навстречу сладкому упоению чужим позором. На этот раз Уокер становилась проводником, сворачивая на небольшую кухоньку, а там и в узкую кладовую. В которой, как и было предположено, творился беспорядок, ведь вход в подвал находился за одним из плотно заполненных стеллажей, что этой ночью отлипал от стены. Светлые хрусталики находили бледный силуэт, челюсти смыкались с силой и наконец, подошва ботинок мягко касалась первой доски. Девушки продолжали погружаться в прохладу, изредка касаясь друг друга, убеждаясь в сохранности. Обе задерживали дыхание от скрипа старых плит. Обе жмурились от тёплого, но от того не менее яркого, света, возможно исходящего от нескольких масляных ламп. И обе морщились от затхлого запаха и смрада витающего в спёртом воздухе. Их пульс забивался под подбородком. Изая не просто накликали на эту деревню неудержимую силу, они пытались обуздать еë. Пытались взять контроль над ней клетками и хлыстами висящими на стенах. Серебряными цепями и ядовитыми крюками Собвелов. Одной миской воды и давно обгрызенной костью на троих перевертышей. Изнурённых и худых от голода. Забитых и напуганных вечной пыткой. Мими чувствовала, как тяжелеют еë ресницы от слез. Их боль пронзала на сквозь еë рёбра задевая сердце, что трепетало и онемевало в один миг. Их мысли, перемешанные и вымаливающие смерти у далёкой Луны, заседали и гортанным воем били по еë черепу изнутри. Но тогда же, в этом сыром месте для нестерпимых пыток, Мими чувствовала и боль Вики, что хваталась за еë предплечье. Вики не верилось. Как такие, некогда опасные создания, как они могли существовать здесь? Ей казалось, что стены начинают кружиться, а пол и потолок меняться местами, когда один из оборотней распахивал глазницы вымучено смотря на пришедших девушек. Когда сил кровожадному монстру не хватало на то, что бы зарычать или даже поднять головы. Когда тот, попросту закрывал глаза, смиряясь со своей участью. — Святые. — у неë не получилось сдержать всхлипа от собственного бессилия. И в тот же миг, Айка - истинный монстр этого подземелья, как полоумная выходила вперёд к клеткам, безжалостно и попросту обтирая руки об испачканный в крови передник. Мими, громко сглотнув, толкала оцепеневшую охотницу в стену, прятала их обеих за шкаф, наверное с домашними соленьями, больно цепляясь бедром за торчащий гвоздь. — Мне показалось, милый, или ты взаправду что-то тявкнул?. — спятившая старуха, как коршун нависала над волком, ударяя ладонью по прутьям. — Знаешь, тебе же будет проще, если ты примешь человеческий облик и поговоришь со мной. Пёс покорно лежал, свернувшись калачиком. А та, с выпяченными глазами, с обвисшими от старости щеками всë продолжала изгаляться над мучеником. — Ты единственный, кто прожил целое десятилетие в этой клетке. — нижняя губа Мортем задрожала, когда она, прижатая грудью к груди Уокер, поднимала голову и следила за одинокой слезой текущей по теперь бледному лицу. — И знаешь, твой пример, твоя непреклонность, нежелание говорить на моём языке, становится дурным примером для остальных. Посмотри, что делает с ними твоë упрямство! Но тот не двигался, не мог он или, наоборот, делал всë, что бы его поскорее закололи как свинью, не было понятным. Было ясно лишь одно, Изая сошли с ума. Изая сбились со всех путей и заслужили адского пекла! — Мой мальчик скоро приведёт ещë одного подобного вам. И я надеюсь, что новенький будет посговорчивее чем вы! — Айка была воплощением злой ведьмы из детских сказок, лишь только, еë отличала от сказок реальность. — Надеюсь, что он поймёт, что я хочу лишь добра. Лишь свободы для вашей Властительницы! Глаза Мортем наливались кровью, она, обезумевшая от крика своих псов, своих продолжений не удерживала хриплого выдоха. — Сука! — тогда же всë и затихало. Светлые ресницы с ужасом распахивались обтачивая силуэт рейнджера, влажные дорожки на его щеках. Загорелые руки с усердием прижимали к себе тело женщины, что напрягалась готовая вырваться в любую секунду и свершить правосудие! А сердце Обещанной, молило мозг охотника отпустить Мими и выйти самой, для того что бы выдавить глазницы старухи и вырвать той язык. — У нас гости? Выдохнув взахлёб вопрос, Айка с весельем подходила к старому столу и брала с него один из крюков. Напеваючи, ту же мелодию, что и еë внук совсем недавно, она делала мелкие, елейные шаги притворяясь хищником, притворяясь Собвелом или мстителем. Тогда же, почуяв опасность, Мими дёргалась ещë раз, в попытках выпутаться из крепких рук охотницы. Но, бедро еë вновь задевало торчащий из дерева гвоздь, так, что кожа, вместе с тканью, расходилась под натиском в неглубокой царапине. — Вы чего прячетесь? — Изая не спешила подходить, всë же, капля рассудка оставалась в еë прогнившем черепе. Но каждый еë шаг, неприятным, гнилым дуновением, разносил по телам девушек мурашки. — Выходите, я поведаю вам историю. Она, сама напуганная до дрожащих ладоней, была близко, их возможный провал был близко, в несчастных пяти шагах. И их спасала царапина, что кровоточила и разносила тот сладкий, морозный запах благоговения для оборотней. Они, как один, поднимали морды. Они, одновременно распахивали глаза. Они узнавали еë. Матерь. Властительницу. Луну. Ту, что восстала. Ту, что узрела их преданность. И ту, что нуждалась в них. — Сука! — Мими, Вики, Айка, с удивлением дёргались в ответ на грубый, идеально повторяющий предыдущий всхлип голос. — Сука! Сука! — Так это был ты?! — старуха, откинув крюк в сторону, мчалась к мужчине цепляющемуся пальцами за клетку. — А мне пришлось ждать всего-то десять лет. Остальные, увидев сброшенную шкуру, повторяли за тем мужчиной. Вики, с опаской выглядывая из-за шкафа, видела и глохла. Они, худые до выкатившихся глаз, до сгнивших зубов и серых губ кричали на всполошившуюся женщину. Били кулаками о железо и пытались ухватить еë плоть отросшими ногтями. — Взойдёт звезда на небосводе, — как один, как разверзшиеся небеса, они пророчили. — и Обещанная явится в мир снов и кошмаров... — Закройтесь! — старуха несчастно качала головой, будто в истерике и хваталась за волосы, будто не веря ушам. — Закройтесь или вам несдобровать! — Душа еë прильнёт к источнику, что дарует ей, что защитит еë и укроет от гадких, земных мучеников. — Мими двигала губами, молчаливо наказывая своим монстрам слова! А Вики всë продолжала пялиться, подыскивая нужный момент для побега. — Естество еë познает истинную радость и откроются врата, порвутся нити... — Я перебью вас, подонков! — Айка рыдала и кричала, Айка верила в то, что ей и еë внуку суждено прослыть героями! — Перебью! — Вторая Луна восстанет и ступит по сырой земле, прикажет и начнётся месть и падёт мир вместе со Святыми! — Бежим! — Уокер грубо тянула за собой Мортем вверх по ступеням, пока Изая пыталась совладать с монстрами. — Давай, Мими, быстрее! А Мими больше не плакала, больше не чувствовала боли, которой вымаливали у неë смерти. Она чувствовала жажду, дикую, первобытную жажду расплаты, что трещала и трезвонила колоколами из собора. Что канонадой охватывала еë рассудок и голосами еë монстров пульсировала в артериях. Она вернётся, не одна и не только с Вики. Она вернётся со стражами и воздаст по заслугам! — Сумки, Вики. Вики слышала и слушала, но была не здесь. Не бежала из дома с широко распахнутыми глазами, а была там, на утёсе. Была в цветастой пижамке и без переднего зуба, была радостной, была рядом со звездой сотканной из нитей взошедшей на небосвод. Была в пророчестве... Они бежали с десяток минут и уже по другой тропе. Неслись за руки в обход, опасаясь Роана Изая, вероятно такого же полоумного, как и его бабка! И наконец, переходили на шаг за несколько улиц до своего дома. В молчании, каждая в одиночестве, обдумывали свои цели. Обдумывали те слезы, что одновременно скатывались по их лицам от вида клеток и псов. — Это было, — переводя дыхание, ищейка плотнее впивалась пальцами в лямки от рюкзака. — Это было неприятно и удивительно. — Они помогли нам. — чуть сощурившись, женщина вглядывалась в темень переулков, — И мы поможем им. Убьём старуху?. Уокер, чуть распахнув уста, встречалась со светящейся от радости Мортем. И тот буйный, готовый на всë блик в еë серебряных глазах, что издали напоминал полумесяц, заставлял шатенку в голос смеяться. Открыто, бесстыдно, честно. — Как пожелаешь, Мими. Как пожелаешь... В их большом, деревянном доме уже не горел свет. Двери и ставни были плотно закрыты. За грязными окнами не мелькали тени. Все спали. От того, сказанный в пол голоса обет, сохранял тайну. Тайну, что они бы обсудили после со всеми, что исключительно для них бы возымела другое значение. Тайну, с которой они и расходились по комнатам с единственным желанием, отчистить себя от зловония из западни от Изая. Мортем без слов, бесшумно и наскоро скрывалась за стенами своей спальни, ощущая всего одну потребность, что чесалась под еë кожей и на ней. Она жаждала омыть своë тело от грязи. И грязь та, не была для неë пылью и плесенью со стен подвала. Грязь та оказывалась человеческой слюной и безумием, ненавистью и излишней жестокостью. Грязь та была самим человечеством! Губы еë кривились, брови съезжались к переносице, когда всë ещë влажные ладони, от остатков взбунтовавшегося адреналина в крови, стягивали вещь за вещью с еë потного тела. Капли испарины, прокатывающиеся по ложбинке меж еë грудей, походили на идеальные бриллианты. Тонкая, белёсая кожа покрывалась щекочущими мурашками от прохлады комнаты. А желваки выступали в углах точенной челюсти от неприятных покалываний, напоминающих собой о царапине на бедре, что успевала подсохнуть за время их побега. Мягкие подушечки пальцев, едва касаясь, водили по свежей, бугристой корочке. Глазницы же с интересом рассматривали ссадину, что спасала их. — Забавно. — тихий выдох срывался с полных губ. Нет. Они бы не погибли от рук свихнувшейся старухи. Они бы не остались заточенными под землёй и в клетках. Они бы выбрались живыми и невредимыми в любом из случаев, Мими бы позаботилась об этом! Мими бы позволила своим клыкам и когтям вырваться наружу. Или, она бы без раздумий сломала свои кости принимая ипостась беса. Она бы сделала всë, что от неë могло бы потребоваться ради безопасности шатенки, ради того, что бы с головы охотницы не упало и единого волоска. Мими бы задушила, утопила, исполосовала, впилась бы в глотку. Мими бы не позволила сморщенным, костлявым рукам с крюком, коснуться ищейки. Не позволила бы подойти ближе к Обещанной, даже ценной разоблачения, ценной, что возможно бы, заставила Уокер почувствовать тошноту. Что заставила бы голубые хрусталики метаться в отвращении к брюнетке. Она бы сделала это! Без раздумий. Без промедлений. Но, уготованная судьбой тропинка для Мими Мортем, видимо, была совершенно иной. Выходило, что еë судьба, разделённая с лучшим убийцей родом из Алевосо, предсказывала счастье и удачу. Предсказывала развилку, которая, в конечном итоге, привела бы обеих девушек к одному исходу... — Ты должна догадаться сама, Вики. — стоя под обжигающими струями воды, поднимая голову к потолку, прикрывая веки и проходясь ладонями по волосам, переплетая их в замок на затылке, женщина шептала с грустью. — Ты должна сложить картинку воедино, что бы позлиться на меня в одиночестве, а после прийти за ответами. — язык связывал буквы в слова не для Вики, а для своей обладательницы. Ведь желание, что каждый раз забивалось признанием под кадыком, начинало душить еë. Начинало поглощать. — Я помогу тебе понять, что на самом деле происходит. Помогу понять тебе саму себя и попрошу принять меня, такой какая я есть. — а что если ищейка не поддастся на уговоры и закуёт еë в одной из лабораторий Собвелов? Что если ищейка воспротивится? Грустный смех вырывался из опухших уст. — Тогда я предложу тебе всë, что имею. Предложу тебе все миры или же, быструю смерть от моих рук, пока ещё они тебе не стали противны. Я подарю тебе вечность, даже если ты запротестуешь. Разве она смогла бы?! Смогла бы! Убила бы поцелуем если бы Обещанная отринула еë, а после, забрала бы в своë царство и укутала бы в шёлке, погружая в хрустальный гроб! Сидела бы подле, всë оставшееся время отведённое для самой Вселенной. Созерцала бы целую вечность непокорное, даже после скорой кончины, прекраснейшее лицо. И медленно умирала бы сама от печали и горя... Мягкое полотенце аккуратно скользило по чистой коже. Взмокшие от воды волосы неприятно шлепали по щекам, выгоняя навязчивые отвратные мысли из гудящего черепа. А сухая одежда, короткие шорты прикрытые огромной футболкой, сворованной у охотницы в один из дней, наконец, привносили ощущение свежести, но не чистоты в эту ночь. Потому как, чистота приходила лишь вместе с Вики, что пахла мятой и льдом. Потому как, сама Вики была той необходимой чистотой для лживого рейнджера. И даже самая грязная вещь сказанная в присутствии другой девушки, сказанная для неë, казалось, могла искриться в лучах Солнца, могла быть невиннее чем старая монахиня принявшая целибат в детстве. Казалась новыми псалмами и заповедями, что могли звучать на службах в церквях и мечетях! Что должны были звучать по всему миру! Ручка вместе с дверью запросто поддавались ей. Босые ступни шлёпали по чистому паркету. Пальцы подхватывали расчёску оставленную Уокер на комоде. А зрачки расширялись от вида прекрасного и идеального. От вида замершей в проходе девушки, что несчастно переминалась с ноги на ногу, не решаясь подойти поближе. Что стыдливо прятала глаза, не решаясь на смелое возвращение, после грубых слов, что срывались с еë алых губ под домом Изая. — Вики? — Мими застывала, зубчики гребешка больше не двигались между гладкими прядями, а густые чёрные брови изгибались в вопросе. — Ты чего? Ей так шел румянец, отмечала про себя Мими. Ей так шли эти тонкие майки, что каждый раз насильно забивали воздух в лёгких брюнетки. Ей так шли непослушные локоны, заправленные за красные в смятении уши. Ей так шло всë то, чем еë награждали Святые. Родинки на щеках и ключицах. Шрамы повествующие о близких смертях и вырванной жизни из рук смерти. Татуировки тянувшиеся через всë тело слева, превозносящие еë в клане Собвелов. Длинные, густые ресницы обрамляющие греховной красоты глаза. Морщинки появляющиеся с возрастом и нервами. Лёгкая трепетная улыбка и глубокие ямочки возле неë. Вики Уокер - совершенство, идеал, превосходство, прелесть, сила, чувственность, шторм из эмоций. Вики Уокер - ангел с рогами демона, штиль посреди бури в океане, эвтюмия после истерики. Вики Уокер - акме! И только для одной женщины нарёкшей себя Мими Мортем. — Я бы... Я могу остаться с тобой? — обречённо выдыхая, ищейка поднимала свои глаза и могла видеть лишь нежность заключённую в женщине. — Я знаю, что сказала, что меня не устраивает то, что ты уходишь и то, что мне такое не надо. Но я была не права. — она говорила скоро и та скорость увеличивалась с каждым шагом рейнджера к ней на встречу. — Я понимаю, что ты не можешь валяться со мной в кровати днями на пролёт, но мне бы очень хотелось этого. И то, что я так вспылила, было и правда не очень то и правильным. — тело ищейки инстинктивно отшатывалось, а после, чувствуя на щеках прохладные ладони, мгновенно льнуло поближе. — Я так понимаю, что мне можно остаться. — они довольно посмеивались. Вики в противоположную стену, а Мими в мягкую загорелую кожу, печатая свои уста в иголки губ охотницы. — И пожаловаться на Люцифера. — Да. — Мортем бездумно шептала втягивая носом крепкий дурман, исходивший из пор девушки. — Всë, что только захочешь. — И заставить тебя посидеть со мной, пока я не засну. — как же ей хотелось прижать брюнетку к себе, почувствовать под своими пальцами, что сейчас держали несколько пластырей и спирт, гладкую, эфирную кожу. Как же ей хотелось, чуть сдвинуться и получить заветный, медовый поцелуй, что отучил бы еë от сладкого. — И поговорить с тобой обо всëм, что происходит в этой деревне Фиделидадда и между нами. — Всë, — Мортем ударяла по краткому слову, обозначая его всеобъемлющую важность. — что захочешь, Вики. Всë на свете! — Хорошо... — воздух между ними, в тех промежутках в пару миллиметров, электризовался. И Вики нравилось чувствовать лёгкие поглаживания и короткие поцелуи. Вики нравилось дышать забывая про кислород. — Но для начала, пришло время для выплаты долгов. Ты ведь это любишь?. — О чем ты? — в тот же миг, Мими отрывалась от своего занятия, пораженно дёргая бровями. — Я тебя что, в стену сильно толкнула и ты ударилась головой? Длинные пальцы зарывались в копне волос, лукаво проводя ногтями по светлому загривку. Хитрая улыбка растягивала собой тёмные губы, в ответ на широко распахнутые сапфировые глаза и тихий вздох без последующего выдоха. Проведя столько ночей в объятиях и детских ласках, они успевали изучить тела друг друга. Пускай это познание было не полным, только через слои одежды и через плотно стиснутые зубы, но этого хватало для того, что бы успеть отыскать самые слабые места. Такие, которых чуть коснись, и уже сводило мышцы. — Видимо взаправду ты сильно ударилась, Уокер. — тембр, дребезжа, проникал в мышцы шатенки и лелеял собой каждый нерв. А касания, как и тяжёлые взгляды, всë продолжались, испытывая терпение. — Я могу тебе помочь? Может быть ты хочешь прилечь? Или... — Ой, хватит, Мими. — Уокер не смогла бы дослушать эту фразу, ведь уже прочла еë в жемчужных глазницах. Уокер не смогла бы устоять пред лучшим из видов грехов, потому и выпутывалась из хватки Мортем. — Ты зацепилась за гвоздь в грязном подвале, нужно обработать. Всего-то. Иначе, я не собираюсь слушать бред, который ты будешь рассказывать, когда подцепишь какую-нибудь заразу. — Я уже всë сделала, Вики. — И что, пластырь будет лишним? — Ты волнуешься? — в груди затрепетало. Та царапина пропала бы через день или два, не оставив за собой и следов, но как можно было отказать Вики, которая серьёзно хмурилась, приподнимая одну бровь. — Ну прости-прости, Вики, не дуйся. Мне нравится когда ты волнуешься из-за меня. — схватив тёплую ладонь и утянув ищейку за собой в кровать, Мими хохотала во весь голос, наслаждаясь тихим бурчанием. — Давай, делай, что собиралась и вспоминай, как ты протестовала, когда я пыталась сделать то же самое для тебя. — Когда ты волновалась за меня и с огромными глазищами, кричала на меня в ванной из-за того, что тебе придётся спасать меня от заражения крови? — стянув носки, Вики насмешливо, от поджатых в суровости губ, заползала на кровать. — Тогда это было? — Тебя чуть не сожрал волк, не сравнивай это, с маленькой царапиной. — Оперевшись спиной об изголовье, согнув ноги в коленях, брюнетка тяжело вздыхала наблюдая за другой. — И да, я волновалась за тебя, ты выглядела очень плохо. — Ну спасибо. — усаживаясь между длинных ног, засматриваясь на строгость на бледном лице, Вики на секунду забывала для чего она приходила сюда. — Могла бы сказать что-нибудь приятное. — Да не в том дело. — а в чем? Мими не помнила о чем шла речь, потому-что ладони охотницы тогда плавно разводили еë ноги, потому-что охотница была между еë ног. Потому-что сердце делало кульбит и насыщало кровью изгиб еë бёдер. — Ты ведь знаешь, что ты красива и даже больше. — Больше? — сощурившись, поддавшись вперёд, растянув чрезмерно довольную улыбку, Вики просила ответов. И получала их в виде быстрого поцелуя в кончик носа и грубого толчка в плечи, что возвращал еë на место. — Что для тебя значит больше, Мими? — Глаз не оторвать, Вики. — нет, это обозначало "я влюбляюсь в тебя". — Начинай уже. — Что ж, от тебя глаз не оторвать, Мими. — Уокер знала, что обозначают эти слова, знала, что и Мортем знает, видела как лицо еë вытягивалось, а зубы закусывали губы, что бы не выдать улыбки. — И это так раздражает, потому-что без тебя становится невыносимо, а с тобой тяжко. — Да ты напрашиваешься на комплименты?! — охотница выпячивала губы, качая головой в отрицании. И Мортем, наконец, хихикала, прикрывая глаза от такого ребячества. — Больше? — кивок. — О, что ж, я подумаю, что смогу с этим сделать. Но ты сильно не на что не рассчитывай. Меня не завалить в кровать парочкой сладких слов. — О нет, а как же... — Тихо! — пища и смеясь друг с друга, они вспоминали, как этажом выше шептали друг другу о своих фантазиях. — На тебя это не распространяется... И щеки рейнджера багровели от откровений. Но не в стыде и смущении, а в кратком согласии охотницы Собвелов. В еë тяжелом взгляде и новой серьёзности. В еë громком дыхании и языке пробежавшимся по жаждущим губам. — Выбери пластырь. Обе замолкали, ведь обе чувствовали, что вот вот, и слова польются рекой. И речь будет не о Фиделидадде, не об Изая, ни о ком другом кроме них. Их чувств. Их нужде пульсирующей и смирённой где-то ниже по телу. Вики с тихим щелчком откупоривала новую баночку. Мочила в жидкости кусок ваты и, под пристальным, взглядом из-под полуопущенных ресниц, под монотонными касаниями к еë колену, водила спиртовой салфеткой по пунцовый, раздражённой коже. Мими от неожиданности громко вбирала воздух, но та неожиданность заключалась не в жжении, а в теплом успокаивающем воздухе, что шатенка пускала в ноющую плоть. Та неожиданность заключалась в нежности, в бирюзовых хрусталиках, что трепетно и искоса поглядывали на неë. От чего, выдох вырывался из грудины без предупреждения, а пальцы плотнее сжимались на загорелом колене. Они чувствовали, как то, что они откладывали, протестовало и бунтовало внутри волнами и импульсами. Как заставляло их бороться с желанием сомкнуть колени и напрячь бёдра, получая давление. Как просило их, заглядывать в глазницы, что были напротив и смотреть неотрываючись на оголённую нужду. — Ты покажешь мне свои татуировки? — всë же, говорить было легче, чем фантазировать. Безопаснее. — Расскажешь, как их получила? — Хах, — разрывая упаковку от пластыря, наклеивая его и разглаживая, поглядывая на брюнетку, что подпирала щеку ладонью, девушка кивала своим мысля. — их ведь и так видно. — Я хочу увидеть полностью. — Им нужно объясниться, им нужно было, после, разбрасывая одежду, водить языками по коже. — Какой знак ты набила над сердцем? Как выглядит полный рисунок? Как долго ты старалась, что бы получить его? — О, да мне проще раздеться догола и просто дать тебе увидеть! — подушечки еë пальцев, успокаивающе, водили вокруг раны. А уста печатались к внутренней стороне белесого бедра. — Так ведь? — и Мими чувствовала, как в тот момент дрожь пронзила еë мышцы, заставляя их сокращаться. Как ей сразу же понадобились эти же губы чуточку выше, там, где мурашки скрывались под одеждой. — Ты ведь этого хочешь или я путаю твои желания со своими, Мими? — Мими не слышала, в ушах звенело от ногтей провевших полосы вниз к ягодицам. От губ, что продолжали кружить слишком высоко. — Мими? — Всë так. — Вики сама дрожала от того, что делала, от страстной пелены поверх глазниц брюнетки. От прохладных пальцев, что собирали еë лезущие в глаза волосы и придерживали их. От жара, что был еë собственным. — Я ведь уже говорила тебе. Мне повторить? Или, что мне нужно сделать, что бы ты осмелела и дала себе волю, как на тех пустошах в палатках? — Для начала можешь повторить. — Ищейка поддавалась когда еë заставляли подняться выше, к лицу Мортем и замереть так, нависнув. — Я скажу тебе тоже самое, потому-что это слишком очевидно. А после, — еë взгляд цеплялся за распахнутые губы, еë грудь чувствовала чужую, что с болью от пульсаций вздымалась, еë талия выгибалась в приятном позыве. — А дальше, я не знаю, что тебе предстоит. Ты не они. Это так... — она задыхалась, потому-что, под пристальным взглядом Мими, под еë разъедающим запахом нутро, под еë пальцами, что скользили по груди через ту чёртову майку, Вики извивалась и выпускала тихий стон. — Так странно, чувствовать себя рядом с тобой. — Как? — Мортем ничего не могла поделать со своими руками, пальцами, с теми, что царапали возбуждённую, торчащую плоть и с теми, что с нежностью поглаживали Уокер под подбородком. — Тебя что-то смущает, Вики? — она не знала чего хочет больше, шептать на красное ухо и касаться или же продолжать раскачивать бёдрами, на изначально не осознанные, теперь постоянные движения тела Вики. — Потому-что если это так, то тебе стоит просто сказать и я отстану. Но, дело тут не в этом, я права? — еë зубы слегка прикусывали мочку уха и Уокер недобро и низко мычала на это. Искала опоры в изгибе шеи Мими, перекидывала одну ногу через бедро девушки и находила там давление для себя. — К ним и другим до них у тебя не было чувств. А сейчас... — брюнетка напрягалась, замолкала, выдыхала стон на ухо, от идеального давления чужого колена на еë нервы. — Всë иначе и ты хочешь разобраться с тем, что чувствуешь и ты хочешь понять, нужно ли тебе это. — Если то, что между нами это нравишься или люблю или, что там есть ещë, то, да. — еë язык очерчивал контур подбородка Мими. — Я боюсь спешить. Но ты ведь точно такая же. Просто смелее. И Мортем тихо смеялась от того, что взаправду, рассказывая о тревогах Уокер, рассказывала о своих. И тогда еë ладони вновь приподнимали поалевшее лицо ищейки. Тогда еë пальцы обводили высокие скулы. А хриплый голос попросту молил, в надеждах, что молитвы еë будут услышаны. — Будь такой же сейчас. Думай, что всë правильно. — Так и есть... Они дышали громко, но больше не старались найти трения. Они, смотря лишь на мягкие на вид уста, сначала замирали. А после, Мими охваченная небывалой отвагой касалась Вики. Уголки губ, ни за что на свете, нельзя было сравнивать с самими губами. Что двигались в своём собственном ритме. Медленном, вязком, первом поцелуе. И этот поцелуй, взрывался фейерверками внутри. Взрывался улыбками и восторгом от шёлковой плоти, от чувствительности, что она приобретала как никогда. И если кто-то из них и ставил ставки, что вкус их поцелуев был бы медовым, то они бы сорвали куш. Но, первое наслаждение проходило. За ним появлялось осознание, что отрывало их друг от друга. Что заставляло Вики обвести языком контур губ, перевести дыхание и за тем, схватившись за щеки Мортем, вновь соединить их уста. И это оказывалось другим, это было мокрым и скользким. Это было быстрым и жадным. Это было тем, чего так хотелось на протяжении дней и ночей, с момента их встречи. Мими отвечала с диким, жалобным отчаянием. Отвечала зубами, до синяков, цепляющимися за краюшки. Отвечала стонами и вздохами в глотку ищейки, что седлала еë колени, что прижималась так плотно, как только могла. Отвечала ладонями цепляющимися за талию и призывно царапающими зад. Наседая и не желая прерываться. Вики, впервые вкусив, терялась в этих ощущениях. В своём возбуждении, что языком касалось неба Мортем. В еë возбуждении, что так же языком касалось чужого и проходилось током по глоткам от вкуса. Вики терялась в бархатной, бледной коже под грудью и самой грудью, скрытой за еë футболкой. Терялась и без стыда выдыхала в потолок от зубов, настойчиво прикусывающих еë подбородок, от воздуха, что бился во влажные следы на шеи. Терялась от того, что еë переворачивали и самым кончиком языка обводили татуировку за ухом. Мими понимала, что большего сегодня не будет. Что им нужно как-нибудь остановить эту прелюдию и постараться уснуть с испорченным бельём. Но, миры, как она могла отказаться от резко дёргающихся и теревшихся о еë живот бёдер?! Как она могла отказаться от лучших рук натягивающих еë волосы и оставляющих царапины, задевающие соски?! Как она могла расслышать их перемешавшиеся стоны, прилипшие к стенам и кислороду?! Как можно было игнорировать ноющую пульсацию и влагу, что казалось, уже стекала по бедру?! Вики думала о том же. Но продолжала находить губы, что распахивались ей навстречу. Продолжала отрываться от них с тянущимися слюнями, что бы облизывать кожу ниже и теребить край футболки, не в силах, от онемевших в жажде секса рук, стянуть еë с Мортем. И вот, они, обе запятнанные от губ и до ключиц, мокрые от слюней, начинали просто хныкать и извиваться как попало. Начинали кусаться сильнее, биться зубами из-за неосторожности и перевозбуждения и наконец, отрываться. Брюнетка, резко усаживалась, зачесывая к затылку прилипшие к щекам волосы. Слуха еë касался разочарованный вздох охотницы, что поднималась следом, опираясь на выставленные позади руки. Что изгибала брови в ласковой улыбке, пытаясь привести дыхание в порядок. — Ладно, ты была очень смелой, Вики. И Уокер, опустив голову, раскачивала ею посмеиваясь. Была ли она достаточно смелой, что бы попросить сейчас о большем, что бы не продолжать бестолковую борьбу со своей нуждой? Нет. — Обычно, за такое положена награда, знаешь ли. — она лукаво выставляла губы, но Мими не велась, Мими аккуратно заправляла торчащие пряди, за еë уши. — Показать тебе татуировки? — Это награда мне или ты показываешь приём, которым затаскиваешь любого к себе домой? — Нет. — притянув к себе девушку, повалившись спиной на кровать и найдя удобную позу, ищейка забавлялась. — Но работает? — Интригует. — перевернувшись на бок, переплетя свои ноги с чужими, Мортем чувствовала лёгкие, одобряющие касания на своей пояснице. — Но всë равно подло. — Я просто поняла, какого это, целовать того, кто тебе очень дорог. — смех и улыбки пропадали, оставались лишь сияющие глаза и огромные зрачки в них. — Поняла, почему боялась тебя поцеловать. — Почему? — за их динамикой было сложно угнаться, секунду назад они не стеснялись звуков, секунду спустя они шептали во спокойствии. — Потому-что, хуже чем страх, это потеря того, в кого ты влюблён. И кажется, что влюбилась я в тебя далеко не сегодня. А тогда, в первую ночь, когда ты угрожала мне возле палаток. — Я чуть позже. — тогда, когда ты пришла ко мне через смерть на озере. Она не могла признаться. Она не должна была обрушивать мир на Вики в порыве эмоций. — На том озере, когда ты кричала на меня. — Хорошо, что ты тогда пришла. — Ещё лучше, что ты нашлась. И сказано это было не про ночь с берегом возле мёртвого озера, сказано это было про ночь, в которую родилась Обещанная. В которую там, по ту сторону мира, в прочном коконе, Богиня почувствовала радость и осознала, что никогда не будет одинока...