Правда.

Рано утром подростки прибыли на загадочный остров, где находилась зловещая тюрьма Азкабана. Погода, как всегда, была мрачной и угнетающей, отражая подавленный настрой многих заключенных. Несмотря на отсутствие дементоров, радости никто не испытывал. Черные тучи плотно заполнили небо, создавая тот самый угнетающий настрой, а волны Северного моря, как разъяренные монстры, грубо разбивались о берега, с каждым ударом стачивая их. Мощные порывы ветра обдували холодные стены одиноко стоящего здания. Джули, закутавшись в свою махровую кофту, прятала нос в воротник, словно это могло защитить ее от леденящего холода. Казалось, что мороз сковал все её тело, делая конечности словно окаменевшими. Скорпиус, заметив это, снял с себя свою легкую черную джинсовую куртку и накинул ее на плечи девушки. Она удивленно взглянула на него, но, не сказав ни слова, он помог ей продеть руки в его одежду. Тепло тут же разогналось по её коже, и хотя куртка выглядела легкой, она согревала лучше, чем её собственные вещи. — Ты не пробовала одеваться теплее? — с любопытством спросила Эйвери, бросая взгляд на Джули и сунув свои руки в свое тонкое кремовое пальто. Диггори лишь удостоила её гневным взглядом, олицетворением недовольства. — Да ладно тебе, — вмешался Маркус, вставая между девушками, чтобы предотвратить конфликты. — Ты же знаешь, что наша одежда заколдована эльфами, и резкие перепады температур нам ни по чем, — с улыбкой произнес он, слегка потрепав края своей ветровки, которая была расстегнута, но ветер, казалось, обходил его стороной. — Я думала, мы сразу попадем внутрь, а не будем торчать здесь десять минут, — буркнула она, опуская взгляд. Скорпиус молчал, злость нарастала от ожидания. Он приподнял рукав своей черной водолазки и взглянул на циферблат фамильных часов, которые ему подарила бабушка на одиннадцать лет. С тех пор эти часы постоянно были на его руках, и он редко их снимал. — Ребята, вы чего здесь стоите? — неожиданно появилась Джини, словно возникнув из ниоткуда. — Точно, у вас же практика, — хлопнула она себя по лбу, когда с ней поздоровались. — Кто у вас куратор? — Мистер Эверетт, — вспомнила фамилию куратора Джулия. Она была единственной, кто это знал, ведь остальные даже не удосужились заглянуть в памятку, которую им дала Макгонагалл перед отбытием. — Ох, — тяжело вздохнула бывшая Уизли, подходя к воротам тюрьмы и запуская вверх волшебные искры с помощью палочки. Ворота открылись с оглушительным лязгом, словно камень сталкивался с камнем. Пара мракоборцев, находившихся на смене, вышли вперед с настороженными палочками, но, увидев посетителей, тут же опустили их. — Ты на очередное свидание? Хочешь лишить нас работы? — пошутил один из них. — Законы от этого не перестанут нарушаться, без работы вы точно не останетесь, — усмехнулась в ответ Поттер. — Где Эверетт? К нему прибыли ученики на практику. — Ну, пойдем сдадим палочки, а он подойдёт, — пожал плечами другой. — Заключенных повел на завтрак, — добавил он, отвечая на ранее заданный вопрос. Подростки переглянулись, услышав о том, что им придется расстаться со своими палочками, и уставились на того, кто сказал об этом. — Почему мы должны сдать свои палочки? — спросила Эйвери, выгнув бровь. — Потому что на территории они запрещены. Представь, если на вас нападет один из заключенных и отнимет твою палочку, — хамски ответил он, показывая, чтобы они следовали за ним. — А ты у нас кто? — резко обернулся, глядя на девушку. — Эйвери Нотт, — гордо произнесла она, вздернув подбородок. Тон мракоборца был для неё оскорбителен; они даже не знакомы, чтобы он так разговаривал с ней. — Хм, ну тебе помогать некому, — хмыкнул он, не скрывая своего презрения. — Идемте за мной. Эйвери пропустила его слова мимо ушей, и все четверо направились к воротам. Подняв ещё одни ворота, они вошли в здание, и внутри оно оказалось гораздо лучше, чем снаружи. Белые стены и яркий пол напоминали больницу для душевнобольных, резкий свет дразнил глаза, освещая все коридоры. Они подошли к столу, а рядом стоял стеллаж, где каждый ящик был подписан по номерам. — Это ещё кто? — спросил мракоборец, сидящий за столом. — Ученики на практику, Эверетт должен подойти их забрать. Прими у них палочки, Андрес, — пояснил он. — Я пока пойду потороплю его. Андрес кивнул, и тот ушёл в сторону длинного коридора. — Называем полные свои данные и сдаем палочки, — лениво произнес он, потянувшись и доставая из ящика под столом пергамент и перо. Как бы им не хотелось расстаться со своими палочками, без которых они уже давно не могли обходиться, ведь они привыкли быть с ними, как с частью себя. Этого они не продумали, когда соглашались на эту авантюру. Каждый из них достал из кармана своё древко и с тоской посмотрел на него, ведь отдать их было все равно что лишиться конечности. — Маркус Бенджамин Забини, — первым вышел Маркус и положил свое древо на стол. — Так, — записал он и осмотрел палочку, после чего встал со стула и убрал её под одним из номеров. — Джулия Каролина Диггори, — следующей сдала свою палочку Джулия. Процесс повторился. — Эйвери Дафна Нотт, — Эйвери также с невозмутимым видом положила палочку на стол, наблюдая, как Андрес записывает её имя на пергаменте. — Две «т», — заметив ошибку, указала на неё девушка. — С характером девчонка, — буркнул он про себя, убирая её палочку. Скорпиус должен был быть последним, и он немного замялся, услышав свою фамилию. Кто знает, как на это отреагируют, если узнают, что его отец находится здесь? Но разве директриса разрешила бы ему посещение этого места, если бы знала, что его могут выгнать, услышав его фамилию? — О, вот вы где, — появился невысокий кареглазый мужчина в такой же мантии, как у остальных мракоборцев. — Извините, совсем замотался и забыл. Андрес, они уже все? — Один остался, — ожидающим взглядом посмотрел он на блондина, который всё ещё смотрел на свою палочку. — Скорпиус Гиперон Малфой, — холодным тоном произнес он, кладя палочку перед ним. Андрес на секунду застыл и переглянулся с Эвереттом, который тоже уставился на Скорпиуса, будто тот был новым магическим существом, ранее никем не виденным. Сердце застучало, отдаваясь в висках. Ему казалось, что его точно сейчас развернут и отправят назад, но мракоборец взял перо и записал его данные на листе. Он попросил подойти к их куратору, и они о чем-то зашептались, неясно, о чем идет речь. После их разговора Эверетт всё же забрал ребят и повел их по длинному коридору. Хотя Скорпиус находился здесь, выдохнуть с облегчением он не мог. Мысль о том, что он может не увидеть здесь отца, ради которого и приехал, прочно въелась ему в голову, отгоняя прочие мысли и съедая его изнутри. Несмотря на тепло, которое исходило от куртки, лежащей на плечах подруги, ему казалось, что здесь определенно жарко, и он оттянул ворот водолазки. Эверетт что-то рассказывал им про историю создания тюрьмы, которую они и так неплохо знали благодаря Джулии. — Извините, а в чем будет заключаться наша практика? — перебила его Эйвери, явно устав от лекций, которых ей хватало на уроках. — В основном у вас будет практика связанная с бумажной волокитой. Направлять вас к заключённым опасно, вы ещё слишком неопытные, — пояснил он, поднимаясь по лестнице. — Так и быть, я проведу вам небольшую экскурсию до столовой, где сейчас идет завтрак. Мне нужно проконтролировать, пока не придут остальные. Они поднялись на один из верхних этажей и прошлись по узкому коридору, где в конце четко доносился гул и стук ложек по тарелкам. Вынув из мантии большую связку ключей, он нашел нужный и вставил его в замочную скважину одной из решеток. Открыв её, он пропустил их внутрь. Вновь был небольшой проем, слабо освещенный. Закрыв решетку, он провел их дальше, и они вышли на мостик, откуда открывался вид на всё помещение. Куча столов, за которыми в одинаковых одеяниях находились заключенные. — У вас из близких кто-то находится здесь? — спросил Эверетт, наблюдая за ними. Скорпиус дернулся; ему показалось, что вопрос адресован ему. Но, посмотрев на куратора, он понял, что именно его он не имел в виду, ведь тот даже не бросил на него взгляда, ожидая чистосердечного признания. — Нет, — ответили девушки хором, переглянувшись. — Мой дед был направлен на остров к дементрам, — добавила Эйвери, чтобы сомнений не возникало. Эверетт лишь кивнул, все ещё смотря вниз, следя за каждым движением. — Я надеюсь, у вас не возникнет мысли помочь вашим родственникам, — оторвал он взгляд от осужденных и направил его на Маркуса и Скорпиуса, которые сделали вид, будто не понимают, о чем идет речь. — У тебя же, Маркус, тут бабушка и дед по материнской линии, — хмыкнул он, переводя взгляд на пару, сидевшую за одним столом с другими и о чем-то шептавшуюся. Маркус выглянул и узнал тех, кого он часто видел на фотографиях в альбомах и портретах в своем поместье. Только эти люди были лишены того вида, что украшал их на картинах. Никого гордого взгляда, прямой осанки, величественности и наглых взглядов. Перед ними сидели уставшие, измученные люди с огромными синяками под глазами. Волосы бабушки потеряли свой блеск и выглядели болезненно. Один лишь взгляд, которым они оглядывали всех, кто сидел рядом, выделял их, как будто они были когда-то частями высшего общества. — Скорпиус, тебя это тоже касается, особенно в первую очередь. — Я не понимаю, о чем вы, — пожал плечами блондин, играя свою роль. Ему было легче сделать вид, что он ничего не знает, чтобы легче увидеть отца и придумать, как с ним поговорить. Эверетт ничего не ответил, лишь поджал губы и снова опустил взгляд вниз. Скорпиус тоже стал искать блондинистую макушку отца; ему казалось, что она должна выделяться среди этого обилия оранжевой формы заключенных, но он не видел даже близкого человека, похожего на себя. Навалившись на бортик, он чуть взглянул вперед и заметил столики, которые с его места не были видны. В самом углу сидел один человек, за его стол никто не садился, и все обходили его стороной, будто он был прокаженным. Сердце парня снова забилось бешено, незнакомое тепло расползлось по телу, ладони вспотели, и ему казалось, что весь мир перестал существовать, кроме него и этого мужчины. «Папа» — ему хотелось бы крикнуть это, чтобы тот услышал и поднял взгляд на него. Он был готов спрыгнуть с бортика и подбежать, обняв его. Но все, что он продолжал делать, это смотреть на него и сжимать опору, которая держала его. Глаза щипало от радости, переполнявшей его, словно ему подарили новую метлу. Хотя любой подарок не стоил того, что он видел сейчас — живого отца. Они с ним действительно были похожи, как две капли воды. Такие же платиновые волосы, холодные глаза, острые скулы. Он выглядел не как все заключённые. Если те были потрепанными, словно подарочная упаковка после распаковки, то он выглядел обычно, как мракоборцы. — Эй, друг, не полети вниз, — отдернул его за рукав водолазки Маркус, когда он вновь наклонился вперед. — Ладно, идем, — вздохнул Эверетт, явно заметив его состояние. Как раз из темноты появился другой мракоборец, который, видимо, пришел на смену. Ноги Скорпиуса будто приросли к полу; он не желал уходить отсюда, но Джули тянула его, призывая сохранять невозмутимость и не выдавать истинные причины, зачем они здесь. Взглянув ещё раз на отца, он подался за подругой и пошел за ней. Хотя ему казалось, что отец в последнюю секунду поднял взгляд и поймал его взор. Неясно, было ли это так на самом деле или же ему просто хотелось верить в это. Их вновь повели по длинным, тошнотворным белым коридорам. На самом низу, когда они спустились, им открыли одну единственную дверь и пропустили внутрь. Здесь стояло множество стеллажей, заполненных разными бумагами. Одинокий стол, пара стульев и неяркие коробки. — Разберите эти коробки по стеллажам, тут находятся дела, списанные в архив. Сотрудник на больничном, так что окажите ему услугу, — закончил он и поспешил удалиться. — Отличная практика, — ироничным голосом произнес Забини, когда за куратором закрылась дверь. — Не думаю, что у других лучше, — с отвращением посмотрела на слой пыли, лежащий на столе Нотт. — Скорпиус, тебе удалось увидеть отца? — обратилась к нему Джули, но он стоял и пялился в одну сторону. — Скорпиус, Скорпиус, — затрясла его за руку девушка, испугавшись. — А? — пришел в сознание парень и посмотрел на неё. — Ты что-то сказала? Маркус и Эйвери закатились смехом, наблюдая за этими двумя. *** Прошло уже три дня с начала их практики, оставалось всего два дня до её завершения, а Скорпиусу так и не удалось увидеть отца вновь, не говоря уже о разговоре. Сегодня они находились в кабинете делопроизводства и разбирали почту. Здесь не было сырости, которая царила в архиве. Два дня они провели там, сначала разбирая старые дела, которые пылились в коробках, казалось, что никто не трогал их с тех пор, как их туда задвинули. А затем занимались влажной уборкой; конечно, подростки возмущались, утверждая, что они не домовые эльфы, но делать было нечего. Сегодня же их посадили в кабинете, который находился выше архива на пару ярусов, но удовольствия от бумажной волокиты им снова не удалось получить. — Как же всё достало, время уходит просто в никуда, — отбросил Скорпиус очередной листок. — Тише, — Джулия взяла этот лист и стала читать, кому из мракоборцев он был предназначен. — Я понимаю его, мне тоже особого удовольствия это не даёт, — протянул Маркус, который вообще не принимался за работу, а просто сидел на стуле, наблюдая за трудом других. — Сомневаюсь, что у кого-то проходит так же скучно. — Что вы разнылись? — строго произнесла Эйвери, укладывая лист бумаги в одну из аккуратных стопок. — Нужно просто извлекать выгоду из всего, — добавила она, подняв руки, словно указывая на пространство, в котором они находились, обвивая его взглядом. Остальные уставились на неё, явно недоумевая, в чем дело. Они оглядели помещение, но так и не нашли ни одной подсказки. — Вы серьёзно? — закатила глаза Эйвери и цокнула языком. — Да вот вам подсказка: здесь хранятся дела действующих заключённых в бумажном виде. — Ты думаешь, что они не защищены никакими чарами? — изогнула бровь Джулия, скептически смотря на неё. Эйвери лишь хмыкнула и, отодвинув стул с противным скрипом, встала. Она подошла к одному из стеллажей и вытащила одно из дел. — Видишь? — с удовлетворением улыбнулась она, демонстрируя толстую папку, на которой было колдо одного из заключённых, держащего в руках свой номер. — Они здесь и без палочек. Сколько волшебников ты знаешь, которые способны на магию без палочки? — Джулия ничего не ответила, лишь сверкнула взглядом в её сторону. — Проблема в том, что у них здесь всё по номерам. — Похуй, — коротко ответил Скорпиус, также подскочив к одному из стеллажей, вытаскивая по очереди дело за делом. Около часа они провели за тем, чтобы осмотреть доступные стеллажи, оставив самые верхние. Скорпиус поставил стул, взял несколько дел и одно из них протянул Джулии, которая находилась рядом и держала его стул. — Вот оно! — радостно воскликнула она, поднимая дело. В этот момент Скорпиус отвлёкся, и на нос ему упало то самое дело, которое он только что посмотрел и собирался поставить на полку. — Блять, — прошипел Малфой, хватаясь за место ушиба. — Маркус, а тут дело твоего деда, — подняла с пола упавшее дело Эйвери, которая подошла к ним, услышав разговор. — Мне всё равно, я не хочу его смотреть, — отозвался он, слезая со стула и даже не удосужившись взглянуть на них. Девочки удивлённо посмотрели на него, но ничего не сказали. Скорпиус убрал на место дело мистера Паркинсона и подошёл к девочкам, которые расположили дело по центру стола. Маркус вскоре подошёл и встал рядом с Эйвери. На обложке, как и на всех делах, красовалось колдо с изображением отца Скорпиуса. Он со спокойным видом показывал свой номер, а его взгляд, судя по фотографии, не выражал никаких эмоций. «Драко Люциус Малфой» — гласил заголовок его дела. Скорпиус вновь почувствовал дрожь в руках, перевернул главную страницу и стал внимательно исследовать текст, читая каждое слово. На одной из страниц он замер, не решаясь перевернуть её, вчитываясь в текст снова и снова. Прочитав её несколько раз, он понял, что перед глазами всё стало плыть, и его позвоночник будто ослаб, не в силах держать всё напряжение. Набравшись смелости, он всё-таки перевернул страницу с описанием произошедшего в тот день и увидел другое колдо. Его мать лежала на полу, её глаза были пустыми. Казалось, это была обычная маггловская фотография, ведь она не двигалась, в отличие от других. Он провёл пальцем по лицу матери. — Мама, — тихо произнес он. Джули обняла его, Маркус похлопал по спине, а Эйвери сжала его плечо с другой стороны от Джули. Все понимали, как ему тяжело смотреть на это, и только Эйвери могла понять ту боль, которую он сейчас испытывал, глядя на колдо своей матери. Скорпиус сглотнул ком, подступивший к горлу, и оторваться от этого было крайне тяжело. Ещё одно колдо внизу, где отец держит его на руках с полными слёз глазами. Казалось, сейчас Малфою тоже всё так же. Парень сделал глубокий вдох, призывая себя успокоиться и не показывать своих эмоций. — Как у вас дела? — неожиданно открылась дверь, и Эйвери резко уронила стопку бумаг, стоявшую рядом с делом. Документы разлетелись по всему столу, полностью закрыв его. — Всё хорошо, — улыбнулась она, хотя если бы они не нарушали правила, вряд ли она стала бы улыбаться. — Может, помощь нужна? — спросил Эверетт, входя в помещение и осматривая стол, будто что-то заметил. — Да, — хрипло произнёс Скорпиус, заставив своих друзей испуганно взглянуть на него. — Покажите, где здесь туалет? — Туалет? — переспросил куратор, думая, что ослышался. — Я же показывал. — Да, с нижних этажей, а здесь боюсь запутаюсь. Он почесал затылок, явно обдумывая его слова. — Пошли, — кивнул он и, буквально через минуту, вышел. Скорпиус последовал за ним, оставляя друзей в недоумении, зачем ему это нужно. Ответ был прост: ему нужно было умыться ледяной водой, чтобы снова собрать мысли в порядок. Парень любил холод; он помогал держать его мысли собранными. В коридоре они увидели Джинни, которая улыбнулась, глядя на Скорпиуса, хотя его внешний вид говорил о том, что ему плохо. — Всё хорошо? — спросила она, когда они подошли ближе. Слизериниц лишь кивнул, ему казалось, что все слова вылетели из его лексикона, и если бы он открыл рот, то не смог бы вымолвить ни слова. — Как практика? Он поднял на неё взгляд и выдохнул. Эверетт видел, что с парнем что-то не так, и указал на дверь, которая была рядом с женщиной, видно, она только вышла оттуда. Он молча обошёл её и зашёл в кабинку. Закрыв дверь на замок, он скатился по двери и засунул пальцы в волосы, сжимая их. Ему хотелось кричать от потока мыслей, который бесконечно вырабатывал его мозг. Отрывки из записей дела, что он увидел до сих пор были у него перед глазами, колдо с ним также. — Слушай, а малец не в курсе, что его отец сидит здесь? — донеслось из-за дверей. — Тихо! — шыкнула на него Поттер. — Нарцисса, можно сказать, заживо его похоронила, чтобы у парня не было проблем, и ей пришлось жить среди магглов, пока ему письмо не пришло. Скорпиус потянул волосы, чуть ли не вырывая их с корнями. Злость и усталость буквально свинцом наливались на него, подчиняя его полностью. Он с большим трудом поднялся и дошёл до раковины, одним движением открыл кран, и тут же огромная струя холодной воды брызнула на него. Он набрал воду в ладони и тут же брызнул себе в лицо. Холодная вода будто миллионы иголок царапала его, заставляя сохранять стойкость. Колдо, что он увидел в деле отца, вновь врезалось ему в память. Он зажмурил глаза, стараясь прогнать это прочь. Всё, что он прочитал сейчас, шло в разрез тому, что говорили ему всю жизнь. Отец не был способен на такое зверство. Он любил свою мать! Любил! Он не мог! Скорпиус не мог быть сыном убийцы! Это звучало дико и невозможно. *** В поместье они вернулись в смешанном состоянии. Никто больше не произнёс ни слова о том, что они видели. Да, они почти вообще не говорили. Просто не знали, о чем. Скорпиус, с его бледным цветом кожи, выглядел как призрак, казалось, он еле держится на ногах. Как только они прибыли в дом Ноттов, он сразу сказал, что идёт спать, и никто не стал возражать; все понимали, как тяжело парню. Джулия отправилась в библиотеку, а Маркус предложил Эйвери прогуляться по саду. Малфой зашёл в свою комнату, закрыл дверь на ключ и присел на диван. Он тяжело выдохнул и достал из внутреннего кармана обрывок газеты, что вытащил из дела отца. Его глаза вновь забегали по строчкам. «Героиня войны, лучшая подруга великого Гарри Поттера, сегодня была найдена мёртвой в своём доме. Рядом с ней находился её маленький сын от Пожирателя смерти и сам виновник или же теперь вдвоец?» Дальше он не стал читать; автор статьи была Рита Скитер — он знал эту волшебницу, которая любила переворачивать всё с ног на голову и преувеличивать. Ему было неинтересно её глупые догадки и предположения; он знал правду из надёжных источников. Его отец действительно был Пожирателем смерти, но зачем и как он сошёлся с героиней войны, воюющей против него? Почему Рон и Гарри не говорили ему, что его мать — та самая Гермиона Грейнджер, которая вместе с ними прошла войну и помогла одолеть Волдеморта? Почему бабушка не говорила, что отец находился на тёмной стороне? Столько вопросов кружились в его голове, и самое угнетающее было то, что ответов на них не существовало. Он знал, что мог спросить, но какая вероятность, что в этот раз ему скажут правду? Её не было совсем. Но все эти вопросы меркли по сравнению с самым главным: кто на самом деле виновен в смерти Гермионы Малфой — его матери? Раздался стук, и парень откинул газету в сторону. Он поднял взгляд на ручку двери, которая медленно повернулась. — Можно? — спросила Джули, просунув макушку в приоткрытую дверь. Скорпиус лишь устало кивнул в ответ. День выдался чересчур сложным для него. Она прошла внутрь и присела рядом с ним. Девушка внимательно смотрела на него, не произнося ни слова; было видно, что она хотела задать много вопросов, но не решалась. Диггори осмотрела его комнату; она не сильно отличалась от её. Разве что у неё было трюмо и другая цветовая гамма. Её взгляд остановился на газете, она взяла её в руки и также прочитала. — Ты же не думаешь, что он способен на такое? — нарушил тишину Скорпиус, после того как она снова сложила газету вдвое. Девушка покачала головой и положила ему руку на плечо, слегка сжав его. — Почему? Ты его не знаешь, как и я, — хмыкнул он, хотя скорее задавал этот вопрос сам себе. — Я знаю тебя, а ты часть его. Ты не способен на такое, как и он, — произнесла она, смотря ему прямо в глаза. Малфой невольно поднял уголки губ; ему нужно было это услышать. Он лишь кивнул в ответ. — Где Маркус и Эйвери? — снова спросил он, не желая вновь погружаться в паутину мыслей об отце и поступках, которые ему приписывали. — Вроде бы гуляют в одном из садов; похоже, Маркусу приглянулась она. — Да, — согласно кивнул Скорпиус. — Может, у них что-то и получится; Маркус давно хотел нормальных серьёзных отношений. Диггори поджала губы и кивнула. Вновь между друзьями возникла неловкая пауза. У девушки было много вопросов, но она не решалась их задать, лишь нервно теребила край газеты, который вот-вот мог оторваться. — Эйвери, подожди! — услышали они за дверью и синхронно взглянули на неё. — Давай поговорим! — Сейчас не до этого! — крикнула она ему и, не постучав, открыла дверь спальни Скорпиуса. — Ой, я вам не помешала? — спросила она с усмешкой. Маркус появился следом за ней, и по его лицу было видно, что он зол, но больше он ничего не сказал; просто прошёл и сел у подножия кровати друга. — Есть идеи, как бы тебе поговорить с отцом? — перевела взгляд с темноволосого на блондина Нотт, сложив руки на груди. Малфой покачал головой; он даже не думал об этом. Все его мысли занимала мысль о том, мог ли его отец сделать то, что написано, и кто бы это мог быть, если не он? Мысли разрывали его изнутри, и он в какой-то степени был благодарен друзьям, что они нарушили его покой. — У нас даже палочек нет; что тут можно сделать? — фыркнул Забини, гневно смотря на девушку. — Если нет, то нечего портить настрой. Ты ему совсем не помогаешь, — строго произнесла Джулия, что очень удивило всех. — Считайте, что меня тут нет тогда, — обиженно поджал губы парень и накинул на себя капюшон своей кофты, потянув за шнурок, чтобы скрыть лицо под тканью. — Это идея, — радостно воскликнула Диггори, хлопнув в ладоши. Все с недоумением уставились на неё. — У Альбуса же есть мантия отца; нас не досматривают, мы могли бы попросить его дать её нам на время, — пояснила она. — Можно, — согласно кивнул Скорпиус. — Но где мы возьмём ключи от камеры отца? — потёр виски он, словно пытаясь разогнать туман в голове. — Нам нужно обортное зелье, — щелкнула пальцами Эйвери, смотря на пол и обдумывая что-то. — Зачем? — высунул свою макушку Маркус, избавив себя от слоя ткани. — Будет странно, если неожиданно откроется дверь и тут же закроется; вдруг кто-то пойдёт из коридора и увидит, — она подняла свои глаза на троицу. — Мы можем взять у отца зелье сна и подмешать в чай Эверетту. Он выпьет, и один из нас со Скорпиусом отправится в камеры вместе с его ключами, — объяснила она им всё до конца. — Обортное зелье готовится месяц, а у нас всего пару дней до конца практики, — заметила Джулия с нотками предостережения. — А у твоего отца нет? — Мой отец целитель, а не зелевар, Маркус, — устало вздохнула Нотт; их идеальный план мог провалиться, даже не успев начаться. — У меня в поместье есть, — неожиданно для всех признался Малфой. — Иногда в поместье скучно, вот и практикуюсь, — добавил он. — Я напишу письмо Альбусу и позову эльфа, чтобы он доставил его. — Опять в пятницу тяжёлый день, — закатил глаза Забини. Все дружно рассмеялись. *** — Мы же договаривались, что ты будешь сопровождать Скорпиуса! — сложила руки на бока Джулия, глядя на Маркуса, который держал оборотное зелье. — Знаешь, как оно пахнет? Мне кажется, что даже носки троллей, если бы они носили, пахли бы куда приятнее, — вновь понюхал зелье Маркус. — Он скоро проснётся, — в том же нетерпеливом тоне ответила Эйвери, быстро взглянув на куратора, который дремал за столом. Сегодня уже была пятница, и это был их последний шанс помочь Скорпиусу поговорить с отцом. Вчера вечером Альбус прислал им мантию, не спросив ничего лишнего, за что Малфой был ему благодарен. Эльф тут же перенёс зелье, как только Скорпиус попросил его об этом. Они без препятствий принесли это всё сюда, в этот же кабинет, где провели последние три дня. С Эвереттом тоже не возникло сложностей; на редкость для мракоборцев он был общительным и легко согласился выпить с ребятами чаю. Эйвери смогла его отвлечь, пока остальные подлили ему зелье в чай. — Малфой, ты мой должник, — сказал он, взглянув на друга; тот лишь кивнул. Ещё раз смерив стакан презрительным взглядом, он зажал нос и опустошил его. Эйвери взяла колбу, когда парня затрясло. Он упал на колени, корчась. Его волосы стали расти на глазах и приобретать более яркий оттенок, как и кожа, становилась ярче. Он вытянулся и стал больше в объёме. Через несколько секунд перед ними уже стоял второй Эверетт, рядом со спящим настоящим. — Ну, не плохо выглядишь, — похлопала его по спине Эйвери, стараясь приободрить. — Я всегда красив, но только в своём обличии, — буркнул Маркус, оглядывая себя. — Держи ключи; у вас около часа, не забывайте, — протянула связку ключей ему Джули и посмотрела на Скорпиуса. — Ты готов? — Да, — твёрдо сказал он и накинул на себя мантию. Парень тут же исчез с их глаз. — А как я узнаю, что ты со мной и не отстал? — спросил Забини, ища взглядом хоть какой-то намёк на то, где мог находиться его друг. Тут же ему прилетел удар в плечо. — Ай! — воскликнул парень, схватившись за место ушиба. Парни вышли из кабинета и направились на этаж выше, где, по рассказам Эверетта, находились камеры. Перед тем как отправиться к отцу Скорпиуса, они расспросили куратора, и он в общих чертах рассказал что-то, не вдаваясь в подробности. Каждый шаг был сложен по-своему для каждого: если Маркус боялся, что их поймают и в лучшем случае сообщат директору, то Скорпиус волновался о том, как пройдёт их встреча с отцом. Внутри его разрывала буря чувств. Будет ли отец ему рад? — Вот вроде как говорил Эверетт, каждая комната соответствует номеру, — поднял взгляд на табличку Маркус, нащупав связку ключей, что висела на поясе, и стал искать ключ, который мог бы подойти. Скорпиус затаил дыхание; казалось, температура его тела поднялась, и в руках начался тремор. Он сделал пару глубоких вздохов, собирая больше воздуха в грудь, будто перед погружением в Чёрное озеро. — Эверетт, ты чего здесь? — услышали они голос и стук каблуков, который приближался всё ближе. Маркус выронил связку и с опаской посмотрел на человека, производившего этот звук каблуков, ступая по идеально протёртому полу. Скорпиус медленно перевёл взгляд и сфокусировался на рыжих волосах и их обладательнице. — Я… Я… — начал заикаться лже-Эверетт и тут же почувствовал едва заметный удар в область поясницы. Он еле дернулся, но удержался, чтобы ничего не сказать другу, при этом не выдать его. Его лицо на секунду сморщилось от резкого удара, а взгляд Джини немного соскользнул, будто сквозь него. — Если ты к Малфою — старшему, то он сейчас ждёт меня в допросной, — добавила бывшая Уизли. Скорпиус закусил губу, глядя на друга, как тот менялся в лице. Чувство провала надвигалось на него. Отца не было в камере, и Джини как-то странно поглядывала на него; ему казалось, что ткань, что скрывала его, резко потеряла свои свойства, и он стоял у неё на виду. — Хорошо, — кивнул Маркус, стараясь держаться уверенно. Поттер сделала два шага к нему и оказалась очень близко. Она вытянула руку, и Маркус немного наклонил голову, словно опасаясь удара. Её рука застыла в воздухе и резко дернулась. До Скорпиуса дошло осознание того, что она сняла с него мантию, только когда материя обрела свой исходный вид и упала к ногам парня. Он поднял на неё взгляд, стараясь сохранить хладнокровие. Но дрожь по всему телу всё равно прошлась от страха. — Объясните? — выгнула бровь рыжая, смотря на парней. — Я хочу поговорить с отцом, — спокойно ответил Скорпиус, не сводя взгляда с отца. Маркус удивлённо взглянул на друга, поразившись, что тот так спокойно всё рассказал. — Можете сообщить об этом кому угодно, но я хочу увидеть его. Джини вздохнула и улыбнулась; её улыбка совсем не была радостной. Чувство тоски о близкой подруге настигло её; глядя на Скорпиуса, она отлично видела черты Гермионы. — Пошли со мной, — кивнула она ему. — А ты вернись на место и жди, когда закончится действие оборотного зелья, — обратилась она к Забини. Малфой переглянулся с другом, который был не меньше удивлён услышанному. Он пошёл за Джини, которая стремительно направилась к лестнице. — Твой отец не помнит о событии того дня, в котором его обвиняют. По заключению колдомедиков, из-за пережитого стресса вместе с потрясением, словно заблокировали его воспоминания, — спустилась она на этаж ниже и отворила дверь. — Разве нельзя найти других, кто поможет в восстановлении памяти? — спросил Скорпиус, проходя в проём и остановившись на секунду, чтобы взглянуть на тётю. — Теодор Нотт — хороший ценитель, и он мог бы помочь, но его к нему не допускают, как бы я не пыталась, — рассказала Джини, немного понизив тембр. — Но почему? — удивился парень, нахмурившись. — Они лучшие друзья и считают его заинтересованным лицом, — пояснила она. В голове Скорпиуса резко всплыл разговор с крестным. Он тоже предполагал, что делают что-то специально, чтобы его отец не вышел. Теперь он тоже стал обдумывать это. — Надень мантию, — попросила она его. Блондин не стал ничего спрашивать и накинул на себя мантию, вновь скрывшись от посторонних глаз. Джини открыла дверь и зашла первой, немного подождав, когда Скорпиус пройдёт внутрь, после чего с громким хлопком закрыла её. Драко сидел за столом и скучающим взглядом разглядывал окно, за пределами которого снова бушевала буря. Как только дверь закрылась, он медленно перевёл взгляд на вошедшую и едва заметно кивнул, вновь возвращая свой взор на окно. — Ты же знаешь, что ничего нового не услышишь; смысл твоего прихода мне не понятен, — медленно, растягивая слова, произнёс он, и Скорпиус уловил знакомую манеру. Он сам так делал, когда разговор его особо не интересовал. — В этот раз разговор будет не совсем со мной, — ответила она ему, и взглядом стала искать Скорпиуса. Драко повернулся вновь к ней, подняв брови. — Я дам вам поговорить немного, это всё, что я могу, — это уже было адресовано Малфою — младшему. — Можешь снимать, я ухожу. Джини взялась за ручку и, ещё раз окинув комнату взглядом, ища парня, скрылась за дверью. Скорпиус взялся за края мантии и стянул её с себя, будто обдумывая что-то. Драко, увидев появившегося парня, вздрогнул и застыл на месте, смотря на сына, будто на Мерлина, стоящего перед ним во плоти. — Здравствуй, отец, — лишь смог вымолвить Скорпиус, не сводя взгляда с отца.