Искажение

      "Нукенин? Работа в Акацки и охота на Хачиби? Нападение на совет Каге, угрозы разрушить Коноху и попытка убийства Наруто и Сакуры? Неужели я умудрился искривить психику Саске настолько, что его ненависть переросла в безумие?" – Итачи не знал, что и думать. То, с какой горечью и даже злостью Сакура описывала моральное падение отото, говорило о том, что изначальные мысли Учихи о возвращении девушки домой были наивны. Возможно ли, что она преувеличивает, и Саске выглядит монстром лишь сквозь её затуманенный любовью взгляд? В таком случае необходимо возродить её светлые чувства и веру в Саске, а для этого придётся намекнуть о чувствах брата к ней. Но остались ли они ещё? А вдруг Итачи лишь напрасно обнадёжит влюблённую девушку? Очевидно, Сакура, разочарована в Саске, раз приняла решение лично убить его, и Итачи обязан это исправить! Но если девушка была объективна, выходит, Итачи своими руками создал монстра и все его старания пошли прахом...        Также он может признать свою вину и объяснить, кто является причиной такого поведения Саске. Только в этом случае придётся обнажить то, что Итачи скрывал почти всю жизнь и ради чего погиб. Что же выбрать? Понимание собственных ошибок больно било по самолюбию и сеяло в душе Учихи зёрна неуверенности в правильности любого принимаемого теперь решения... А этот искажённый мир словно корил его, заставляя сожалеть о принятых решениях ещё больше. Нужно сосредоточиться на чём-то одном, к тому же их задача по обмену Сакурами до сих пор кажется неразрешимой!       Итачи примерно представлял механизм работы Кучиёсе, хоть никогда и не вдавался в подробности. Эта техника досталась ему от Шисуи Учихи, да и сам Итачи с детства засматривался на ворон. Пользы от призыва было конечно немало, но надеяться лишь на него, как делали некоторые шиноби, казалось глупым. Поэтому, когда ему в руки попал раздобытый Сакурой свиток, он с интересом начал его изучать. Информации было много, давно известной и совсем новой, даже любопытной. Смущало лишь два пункта – призыв всегда, абсолютно всегда, ограничен по времени, и у данной техники должен быть тот, кто его выполнил. В их с Сакурой случае вопросов было больше, чем ответов, но использовать так называемый "обратный призыв" вполне можно. Как-то же девушки поменялись местами... Не могло ведь подобное произойти в двух мирах одновременно, таких совпадений не бывает, а значит, этот вариант может сработать, и при вызове другой Сакуры сюда, эта вернётся автоматически. Только вот что произошло с ним самим?       Итачи равнодушно смотрел на Сакуру и подмечал, с какой детской надеждой в нежно-зелёных глазах она ждала его ответа. Как бы куноичи не пыталась казаться грозной и самостоятельной, поддержка ей нужна и даже необходима. Только вот Итачи не был мастером оказывать поддержку, скорее наоборот. Его помощь была жестокой, и зачастую незаметной для тех, кому она была оказана. В этот раз он планировал поступить точно так же, но Сакура спутала все его карты.        В начале, благодаря острому уму и хитрости, она раскусила фальшивость годами выращиваемого поверх мужчины образа, расковыряв эту плотную ледяную кожуру, и даже выдернула из него гнев и ярость, что удавалось немногим. Затем подтвердила свои догадки из-за странного эффекта проникновения воспоминаний в сны местного Итачи. Сакура точно уверена, что он врёт, хоть девушка и не знает подробностей, а значит, её расследование необходимо пресечь и скормить что-нибудь похожее на правду. Но, для начала, будет неплохо выяснить, что она там себе навыдумывала. – Теперь твоя очередь. Надеюсь, обморок на этот раз отменяется? – негромко объявила Сакура, и наградила Учиху тяжелым взглядом. – Что ты хочешь знать? – Итачи осторожно начал этот сложный для обоих разговор, а в его гениальном мозгу сами по себе начали строиться привычные лживые цепочки. Он старался предугадать разные варианты диалога и подобрать достойную легенду, исходя из степени догадливости Сакуры. – Для начала хочу услышать правду, зачем ты так сильно хочешь отослать меня назад. Какая от этого выгода? И не надо этого бреда про баланс, не поверю, – чуть усмехнулась Сакура. В её взгляде и голосе не было ни намёка на агрессию, лишь интерес и даже... сочувствие? – Есть версии? – чуть задумавшись, уточнил Учиха.        Он ощущал, что становится непозволительно мягким и нерациональным в присутствии девушки. Это недопустимо, это не в его характере, это навредит всей выстроенной стратегии, но одновременно это настолько дурманит разум, что сопротивляться очень сложно. – О, и даже не одна, – деловито ответила куноичи. – Я не слепая и не глупая, я отлично вижу, что в тебе нет и десятой доли той ненависти и кровожадности, которыми ты так знаменит. Ты ни псих, ни маньяк, и Саске ты вовсе не презираешь, а, возможно, и любишь. Все сны местного Итачи чистая правда, поэтому ты и запрещал мне общаться с ним на эти темы. Вдобавок, ты наплёл мне о его злобности, якобы он очень опасен, хотя очевидно, что это не так, – голос Сакуры становился всё суше и суше, пока не превратился в сиплый хрип. – Видимо насмотревшись на свою счастливую семью здесь, ты сожалеешь и хочешь передать Саске что-то через меня... – шёпотом закончила девушка.       Она явно начинала злиться, отчего её руки подрагивали, а щёки побелели. Девушка словно окоченела от собственных домыслов, оформившихся, наконец, в полноценную речь. Сакура медленно отошла к камину и уставилась разглядывать играющий с деревяшками огонь, опустив плечи. Итачи осторожно проследовал за ней и старательно обдумывал свой ответ, глядя на камин. Пламя ласково облизывало кусочки дров, будто любящая мать, заботливо и нежно, но при этом уничтожало их без остатка. Такой значит оказалась его любовь и желание защитить Саске? Всё пошло лишь во вред? – Я всегда всё делал лишь ради Саске, – капитулировал Итачи. – Я хотел бы, чтобы ты помогла ему выбраться, чтобы позаботилась о нём, раз мне это не удалось... – Ради Саске? – вспыхнула девушка и резко развернулась к нукенину, подскочив на месте. Она бегала безумным взглядом по его лицу и не понимала смысла произносимых слов. Всё-таки вышла ошибка, и она зря поставила ему диагноз "психически здоров"? – Ты уничтожил клан и заставил Саске тебя ненавидеть, жить одной лишь местью! – зашипела Сакура. – И это ради него? – Я не могу объяснить тебе подробностей, скажу лишь одно. Было два варианта – либо погибнет весь клан, либо так, как получилось. Я выбрал жизнь для брата и затяжную миссию для себя, – глухо пробормотал Итачи, скосив глаза на злобно пыхтящую Сакуру. – Не вздумай никому об этом рассказать, – грозно отрезал он, – будет только хуже. – Что? Хочешь сказать, что сны этого Итачи про приказ – это правда? – изумлённо воскликнула девушка. – Но для чего? Чем твой клан не угодил... а кому кстати? Кто приказал сделать такое, Хокаге? – Я не собираюсь отчитываться перед тобой, – холодно процедил Учиха. – Мы должны вернуть тебя обратно, ты и Наруто поможете Саске, на этом всё, – Итачи вновь окружил себя непроницаемым панцирем самоуверенности. – У нас не так много времени на бесполезные разговоры. – Нет! – рявкнула Сакура. – Каким образом я должна помочь Саске-куну? Он не хочет никого слушать, даже Наруто, ты не представляешь, какой он теперь! Это совсем не тот Саске-кун, которого ты помнишь, и которого я знала и любила... – Не любишь больше? – ядовито процедил Итачи, прожигая Сакуру яростным чёрным взглядом. – Люблю, поэтому и хотела убить, пока он не упал на самое дно, – прошептала она и ощутила, что слёзы резко хлынули из глаз, обжигая кожу. – Но что я могу сделать? – Ты нужна ему, – мягко ответил Итачи, положив руки на девичьи плечи. – Вы с Наруто единственные, кто способен помочь ему. – Ты запрещаешь мне рассказывать ему правду о тебе, сам не рассказываешь мне ничего, и думаешь, что Саске-кун послушает меня? – всхлипнула куноичи и придвинулась ближе. – Даже если я нарушу твой запрет, Саске-кун никогда мне не поверит, он говорил страшные вещи и... – Сакура резко вскинула голову и широко распахнула глаза. Она не мигая уставилась на Итачи, словно в его глазах были написаны подтверждения ворвавшихся в её голову мыслей. – Да он ведь всё знает! – вскрикнула девушка, ударив Итачи ладонями по груди. – Теперь всё сходится, все его слова о жителях деревни, клане и семье! Он всё о тебе знает и мстит за твою смерть! Вот о какой правде он говорил на мосту! – Откуда? – нахмурившись пробормотал Итачи. Он не успел сдержать слов, прежде чем обдумать сказанное, и лишь спустя мгновение проанализировал догадку Сакуры. – Проклятый Мадара... – глухо процедил он, и прикрыл глаза, нервно вздохнув. – Думаю играть в загадки теперь бессмысленно? – Вероятно, это так...       Итачи в который раз удивлялся проницательности этой молодой и забавной с виду куноичи. Как же он мог упустить тот факт, что существует несколько человек, которые знают его секрет. И если в том, что Данзо и старейшины будут молчать, дабы не бросить тень на свою репутацию, он был уверен, то вот фактор Мадары не учёл. Но для чего древний Учиха выложил всё Саске на блюдечке? Да и выложил ли? Какую, интересно, версию преподнёс для отото этот негодяй, что Саске вывернул всё совсем наоборот? Вместо того чтобы стать героем и спасителем деревни от ужасного старшего брата, он выбрал судьбу преступника и решил мстить всем без разбору!       "Защитил деревню, нечего сказать..." – с разрывающимся от боли сердцем признавал Итачи. Где же он ошибся? Быть может, стоило рассказать Саске правду перед смертью? Но тогда результат был бы таким же. Значит, следовало поделиться с Саске ещё до совершения "миссии"? Но тогда бы они погибли оба, и от клана Учиха остались бы лишь воспоминания, статуя Мадары да пара абзацев в учебниках истории? А может, следовало выкрасть Саске и поселиться где-нибудь далеко, где их никто бы не нашёл, и вернуться, когда всё уляжется? Но это трусость, а Учиха ею никогда не отличались. Либо он мог поговорить с отцом, с Сарутоби, да с кем угодно! Быть более настойчивым и осторожным! Он переоценил свои силы, положился на воспеваемую всеми гениальность Итачи Учихи и поверил в неё, отказался от поддержки и решил всё за всех... Как итог – из задуманного не получилось ни единого пункта, кроме оставшегося в живых Саске.       Толку теперь об этом думать... Всё уже свершилось, и сейчас он стоит и молчит, чувствуя как его лицо прожигает колючий взгляд зелёных глаз, а сам Итачи будто онемел от прошивающих насквозь эмоций – беспомощности и самоуничижения. Он провалился, он выбросил собственную жизнь, принеся её в жертву, и всё зря. Чёрт, да он прикоснулся к женщине, как это делает мужчина, лишь несколько дней назад! За это время Сакура подарила ему больше позитивных эмоций, чем он испытал за весь срок работы на Акацки. Возможно, она и есть его шанс, и всё-таки стоит довериться хоть кому-то?       Итачи чувствовал себя маленьким ребёнком, которого схватили за шиворот и выбросили во взрослый мир без инструкций, как надо жить эту жизнь. Так может эта милая девушка с розовыми волосами будет не просто очередным инструментом для выполнения его планов, а чем-то большим? Терять, кажется, нечего, да и стоило признаться самому себе – у него язык чешется от того, как хочется поделиться своей болью с другим человеком! Ему нравится с ней разговаривать и слушать её рассуждения, нравится не притворяться маньяком, бездушной машиной, строго следующей приказам, а показывать себя настоящего. Сакура – девушка из его родной деревни, любящая Саске, как и он сам, и желающая Конохе и её жителям только лучшего. Когда он общался-то с кем-то подобным последний раз? В том гендзюцу с Наруто? – После нападения Кьюби настроения в деревне по отношению к Учиха стали настороженными. Всё дошло до обвинений, что это мы организовали нападение и управляли демоном. Напряжение росло и руководство клана решило взять власть над Конохой в свои руки... – отрешённо заговорил Итачи.       Признание давалось тяжело, слова были колючими и острыми, застревали в груди, цепляясь за рёбра, и вставали поперёк горла. А перед глазами снова вставали кровавые картины той страшной ночи, лишая зрения и не позволяя открыть глаза. Итачи короткими, рублеными фразами попытался донести хронологию событий и причины своего тяжёлого решения. Одна его часть по привычке ожидала вспышки ярости и гнева от Сакуры, ждала, что она начнёт обвинять его, плакать и кричать. Другая же часть отчаянно хотела разглядеть искру понимания в её умных глазах, и, Итачи со стыдом это осознал, сочувствия? С каких пор ему это нужно? А может быть всегда было нужно, только он упрямо давил эти потребности и не позволял себе роскоши даже подумать о поддержке? – ...я передал Саске свои умения и умер, но вместо Чистого Мира оказался здесь, в чужом теле, – прохрипел Итачи и позволил себе, наконец, открыть глаза.

- - - - -

      Сакура стояла очень близко и смотрела на Итачи полным изумления взглядом. Её глаза блестели, как изумруды, и были наполнены слезами до краёв. Эти слёзы стекали влажными дорожками по щекам, и скапливались на подбородке, падая на грудь, отчего ткань безрукавки потемнела от сырости. Девушка беззвучно открывала и закрывала рот, силясь выдавить хоть слово, но не могла – её переполняли чувства жалости к Итачи и ощущения собственной наивности. Какие же страшные секреты хранила её родная деревня! Место, где она родилась и выросла, цветущий островок безопасности в этом страшном, пронизанном болью и жестокостью мире, оказался не таким уж безоблачным.       Конечно, Сакура не была наивной дурочкой и отлично понимала, что в Конохе, как и в любой другой деревне, существуют свои грязные секреты, иначе тайные службы вроде АНБУ и Корня были бы не нужны, но чтобы настолько! Как можно приказать тринадцатилетнему парнишке своими руками убить всех родных, даже родителей, а после отослать его шпионить в самую опасную преступную организацию? Как повернулся язык поставить человека перед выбором – либо мы убьем всех сами, либо ты это сделаешь собственными руками, но получишь в награду свою жизнь и жизнь младшего брата? Что за извращенный мозг додумался до такого? Неужели не было другого выхода?! А как же Воля Огня? Как же поддержка жителями друг друга, величественные речи о том, что все мы – это одна большая семья? Выходит, всё это лишь красивый фасад? Яркая блестящая упаковка для гнилого и давно протухшего содержимого?       Сакура отлично понимала желание Саске прихлопнуть эту старую одноглазую крысу, так же как и желание отомстить советникам, одобрившим эту ужасную миссию. Но смириться с его решением уничтожить деревню полностью она не могла. Чем он в этом случае отличается от Данзо, если задумал то же самое – перебить невиновных? И как можно было вытереть ноги о жертву старшего брата? Наплевать на все его страдания, выбросить на помойку все его цели и желания, просто обесценить их ради удовлетворения своей жажды мести? Если кто и выглядел теперь в её глазах сумасшедшим маньяком, так это вовсе не Итачи...       Новые знания не раскладывались по полочкам в розоволосой голове, как Сакура ни старалась впихнуть их туда. Вопросов рождалось ещё больше, чем было до этого, только теперь они были подпитаны не просто любопытством и желанием помочь Саске, а гневом. Гневом и ощущением абсолютной несправедливости! А также острым желанием хорошенько встряхнуть Саске, да так, чтобы выбить из его дурной головы любые замыслы в сторону Конохи! Если бы она только знала правду тогда, стоя на мосту и рассматривая это любимое лицо – перекошенное от ненависти, залитое кровью, с сумасшедшими искрами в глазах! Придурок! Самовлюблённый истеричный придурок! – Это... как же это... – сглотнула Сакура, захлёбываясь слезами и резко подалась вперёд, стискивая Итачи. Её сейчас накрыла такая волна нежности, что противиться не было сил, и девушка крепко сдавила его в своих объятьях, не позволяя вздохнуть. – Не забудь мою просьбу, – сухо проговорил Итачи прямо ей в волосы, – никто не должен знать... – Это почему ещё? – всхлипнула Сакура, поднимая к мужчине зарёванное опухшее лицо. – Люди должны знать правду! Они должны узнать о преступлениях Данзо и понимать, за что Саске-кун его убил! – Я не хочу очернять репутацию клана Учиха, я взял на себя все его грехи, пусть так и будет, – нахмурившись парировал Итачи. Ему неожиданно тоже захотелось дотронуться до прижимающейся к нему Сакуре, стереть слёзы с её милого лица, но имеет ли он право? Навряд ли такой интимный жест может быть допустимым, учитывая их странные отношения... – Ну конечно, а сейчас-то у клана репутация просто прекрасная! Ты, Саске-кун и Мадара замечательно постарались, чтобы все восхищались кланом Учиха! – язвительно процедила Сакура, отпуская Итачи, и схватилась за ткань его футболки на плечах. – Тем не менее, о планах осуществить переворот сообщать не стоит, это ещё больше... – Да что за ерунда! – рявкнула Сакура и ещё крепче вцепилась в мужчину, словно пыталась через прикосновения донести свои мысли и эмоции. – Если они хотели свергнуть то самое руководство, которое дало добро на уничтожение целого клана, да ещё и руками его представителя, то я на стороне Учиха, они были правы. Этих стариков давно нужно было разогнать, это не мудрые правители, а напыщенные безмозглые твари... – зашипела девушка. – Ты слишком разозлилась, успокойся, – задумчиво прошептал Итачи, переваривая сказанное. Что-то едва уловимое, но до ужаса правильное было в её словах... – Сакура, отпусти меня, – мягко попросил он, положив ладони на её руки, которые уже точно наградили плечи Учихи кучкой фиолетовых синяков – так крепко она вцепилась с мужчину. – Прости, мне просто нужен физический контакт, – смущённо пролепетала Сакура, ослабляя хватку. – Есть у меня такая черта, особенно в стрессовых ситуациях, – нервно хихикнула она. – Я могу подсказать, у кого в здешнем мире ты можешь получить это в избытке, – усмехнулся Итачи и осторожно отвёл девичьи руки в стороны. – Ох, ну уж нет, спасибо, – повеселела Сакура, вытирая глаза кулаком, – боюсь, если я воспользуюсь этой возможностью, то домой вернусь уже беременной, – прыснула она, и чуть прищурившись взглянула на Итачи. Она всё так же стояла к нему вплотную, почти касаясь своей грудью его, и с интересом рассматривала непривычно расслабленное лицо. Глаза Итачи словно светились изнутри, и в них угадывались признаки нежности и заботы, а уголки губ были чуть приподняты, отчего на щеках угадывались едва заметные ямочки. – Ты тоже ненавидишь, когда тебя обнимают, как и Саске-кун? – шёпотом спросила девушка и поджала губы. – Мы с тобой ведь даже целовались, так что это... – фальшиво улыбнулась она.       Сакура снова ощутила эти опасные и странные желания – хотелось так и стоять, наслаждаться мягким потеплевшим взглядом красивых чёрных глаз Итачи, почувствовать его руки на своей талии и прижаться к его губам... Только вот сейчас ей уже не было стыдно за эти порывы и девушка с жадностью наслаждались ими. Интуиция не подвела её – перед ней вовсе не тот человек, которого ненавидит вся Коноха, а молодой, красивый мужчина, преданный деревне как никто другой, умеющий тонко чувствовать и горячо любить... – Ты первая за долгие годы, кто прикоснулся ко мне вот так, – низко протянул Итачи, "первая, после моей мамы" – проскользнуло в мыслях, но не превратилось в слова. Он чувствовал, что снова начинает упускать контроль над собой, когда девушка стоит настолько близко и смотрит на него с доверчивой нежностью в глазах.       Ещё какое-то время они стояли вот так, без слов, одними лишь взглядами разговаривая друг с другом, и одинаково сопротивляясь подозрительно схожим желаниям утонуть в объятиях друг друга. Итачи точно не мог сказать, сколько прошло времени, но он нехотя освободился от опутавшего их обоих наваждения, тряхнул головой и, отводя глаза, тихо произнёс: – К тому же этот Итачи очень удивится, заметив синяки на своих плечах. – Ой, прости, – пискнула Сакура. – Я сделала больно? Я не хотела! Я сейчас залечу, раздевайся! – затараторила она, отстранившись на пару шагов и заставляя свои ладони светиться зелёным лечебным светом. – Кстати, не пора бы хозяину тела вернуться? Успею ли я? – Не переживай, – смущённо ответил Итачи, снимая футболку, – я немного понял, как контролировать его возвращение, время есть. Приступай, – указал он, выпрямляясь напротив Сакуры во весь рост, и прикрыл глаза. Он отлично понимал, что не стоит допускать этого манящего сближения и смотреть на неё, особенно находясь наедине, в полутёмном доме, освещаемом лишь уютными всполохами догорающего в камине огня, вдобавок будучи полуголым.       Сакура несмело прикоснулась пальцами к обнажённым плечам Итачи и ощутила, как его кожа дернулась от контакта. Она с любопытством рассматривала его голую грудь, подтянутую и идеальную, практически без единого изъяна в виде шрамов или ожогов. Интересно, он настолько умелый или просто не попадал в переделки? А ещё девушка задумалась, выглядел ли её Итачи так же божественно? Куноичи отбросила эти мысли и сосредоточилась на лечебной технике, чувствуя, как кожа под её пальцами теплеет, а синяки будто растворяются, правда не так быстро, как ожидалось. Возможно, она перенервничала... "Сама навредила – сама залечила", – мысленно хихикнула Сакура и немного помассировала напряженные мужские плечи, завершая технику. Итачи лишь шумно вздохнул и из его горла вырвался непонятный звук, похожий на одобрительный рокот удовольствия, отчего шиноби слегка поморщился и приоткрыл глаза. Он захватил невинный взгляд девушки своим тягучим и потемневшим, наслаждаясь теплом её ладошек на своей коже, ведь Сакура рук не убирала. – Спасибо, – хрипло пробормотал Итачи, отступая назад, и руки Сакуры соскользнули с его плеч, мазнув кончиками пальцев по всей длине груди, до самой резинки брюк. Итачи резко отвернулся и начал одеваться. – Думаю, мне пора ослабить контроль, – сухо проговорил он и застыл на месте. – Поговорим после твоей встречи с Орочимару, постарайся выяснить побольше подробностей. – Да, – тихо ответила Сакура, – ты прав, мне пора домой. Нужно лишь дождаться другого Итачи, попрощаться и возвращаться. Спасибо тебе, – мягко проворковала она и осторожно обняла Учиху со спины, сцепив руки у него на животе и прижавшись щекой между лопаток. – Спасибо, что помогаешь мне, – прошептала девушка, но Итачи лишь вздрогнул от неожиданности и ничего не ответил. Однако Сакура почувствовала, как её маленькие ладони были аккуратно накрыты большими мужскими.