Ойхон

      Одним из развлечений, предложенных Серёжей в ходе их путешествия по острову, оказалась рыбалка.       Эта активность никогда особо не привлекала Антона, но глаза Димы почему-то загорелись интересом, он активно закивал головой и всё повторял: «Да круто же! Прикольно!».       Пройдя весь запланированный на день путь, ближе к вечеру они остановились у мыса с труднопроизносимым названием, установили палатки среди сосен, а потом Серёжа уверенно повёл их в ту сторону, где обрывается земля.       Крутой скалистый спуск с огромными валунами в итоге выводит их на спокойную заводь с галечным пляжем. Пока Антон бродит вдоль берега, разглядывая камушки, Серёжа с Димой стоят на одном из валунов, разбираясь с рыболовными снастями. Арсений крутится где-то рядом, перепрыгивая с камня на камень, совершенно, кажется, не волнуясь о том, что они скользкие от воды и наросшей тины.       — Арсений! — разносится грозный голос Серёжи. — Угомонись!       Антон поднимает голову и замечает хихикающего Арсения, который поспешно спрыгивает с камней и идёт в его сторону.       Порыв ветра треплет его волосы, и он заправляет локоны за уши, чтобы они не лезли в глаза.       — Обожаю его доводить, — говорит он, подойдя совсем близко.       Антон не замечает, в какой момент сам начинает улыбаться.       — Надолго это? — кивает он в сторону Димы и Серёжи, которые, кажется, уже примеряются к тому, чтобы закинуть удочки.       Арсений оглядывается на них и отвечает:       — Это хорошее место, рыбное, вода спокойная сегодня. Думаю, пара часов максимум.       — Пара часов? — страдальчески тянет Антон.       И чем ему заниматься все это время?       Арсений согласно кивает:       — Я надеялся, что вы откажетесь, и Серёга просто так тащил удочки всё это время. Тоже не любитель рыбалки.       — Не любишь? Потому что нельзя?       — Рыбачить? Промышленная рыбалка запрещена, да, но от пары выловленных омулей никому хуже не станет.       Собственное предположение тут же кажется невероятно глупым, и Антон хочет умолчать и не продолжать, но любопытство всё же берёт верх.       — Нет, я имел в виду, что тебе нельзя.       — Мне? Почему?       Кажется, Арсений искренне не понимает, что именно хочет узнать Антон, хотя прошло уже больше двенадцати часов с тех пор, как он узнал про необычную особенность их гида.       — Ну, я про то… Я просто подумал, что раз ты говоришь, что ты шаман…       Антон замолкает под пристальным взглядом, который вдруг смягчается, а на губах Арсения расползается слабая улыбка.       — Да короче, я просто подумал, что рыба, она же живая, а ты… Ну…       Антон ничерта не шарит в теме и очень боится своим невежеством обидеть Арсения, который ещё и внимательно ловит каждое его слово, поэтому Антон поспешно замолкает.       — Всё, забей, не важно.       Антон машет рукой и хочет отвернуться, но Арсений спешит привлечь его внимание:       — Нет, погоди, всё нормально. Мне правда интересно. Почему ты так подумал?       В глазах Арсения искреннее любопытство, и, хотя Антон чувствует себя придурком и невеждой, он оправдывает себя тем, что Арсений сам настаивает, значит, точно не обидится на его глупейшие предположения. Поэтому он всё же отвечает.       — Ну ты просто сказал вчера, что с орлом связь держишь, и я подумал, что вы, типа, общаетесь. Я хрен знает, может, ты и с рыбой общаешься тогда.       Арсений вдруг заливисто смеется, закидывая голову. Антон исподлобья внимательно следит за его реакцией и немного расслабляется, улыбаясь, когда не замечает признаков обиды.       — Нет, я не общаюсь с рыбой, — отсмеявшись, отвечает Арсений, и через паузу загадочно добавляет, — но я её слышу. Давай отойдём.       После такой затравки Антон, конечно, пойдёт куда угодно. Они отходят чуть дальше по галечному пляжу, почти упираясь в край скалы, оказываясь в тени нависающих сверху сосен.       — Садись, — приказывает Арсений и сам опускается на землю, скрещивая ноги. — Сядь так, чтобы тебе было удобно.       Антон послушно опускается на мелкие камни, подгибает ноги, локтями упирается в торчащие колени.       Арсений выпрямляет спину, опускает ладони на землю рядом с собой.       — Тоже опусти руки, — просит он, и Антон повторяет его движение. — А теперь прикрой глаза.       Арсений закрывает глаза первым. Антон все еще не понимает, что именно происходит, но впереди минимум полтора часа ничегонеделания на берегу озера, а тут загадочный и таинственный Арсений предлагает разделить какой-то странный опыт. Поэтому Антон послушно закрывает глаза.       — Что ты слышишь? — спрашивает Арсений.       Антон хочет ответить, но Арсений не дает:       — Не отвечай. Просто подумай и отметь то, что ты слышишь.       Антон слышит, конечно, шум воды. В крохотной заводи, где они оказались, окруженной скалами с двух сторон, вода спокойна и почти не шумит. Но совсем недалеко, за каменной глыбой, возле которой сидит Антон, слышно, как вода с силой ударяется о камни, оставляя после себя характерное шипение.       — Слышишь ветер? Слышишь, как деревья над нами шумят? Слышишь траву за нашими спинами?       Как только Арсений произносит эти слова, в сознание Антона начинают вплетаться новые слои звуков, которые он раньше не замечал. Он слышит и траву, и шелест деревьев, и даже странное пение незнакомых ему птиц.       — А теперь подумай о камнях, к которым прикасаешься. Какие они гладкие, обточенные водой за многие годы. Возможно, ты первый человек за десяток или даже тысячу лет, который прикасается к ним. Они были нагреты солнцем и отдают тебе сейчас свое тепло. Ты принимаешь его, и в ответ отдаешь часть своего тепла.       Антон хмурится, но на губах появляется слабая улыбка, потому что от этих слов и мыслей его сердце начинает радостно пульсировать. Волны шумят, ветер свистит в ветвях, а чайка пролетает мимо с громким криком.       — Представь, как все вокруг нас сейчас точно так же излучает это тепло. Вода, деревья, скалы. Всё это отдает тебе капельку своей энергии, даже если ты к этому не прикасаешься. Попробуй услышать еще что-нибудь.       Антон вслушивается. Чувствует, как левое плечо нагрето сильнее, потому что слева от него находится скала, которая весь день нагревалась солнцем, а теперь медленно отдает это тепло. Чувствует, как в спину бьет легкий ветер, который приносит с собой насыщенный запах хвои. Слышит, как где-то над головой стучит дятел.       — Ты сейчас только не оборачивайся, — говорит вдруг Арсений, и в его голосе неожиданно слышна улыбка. — Ты, наверное, не слышишь, но прямо сейчас у нас за спиной суслик.       Антон, представив крохотного зверька, вытянувшегося на задних лапках, напрягается, теряет концентрацию и ту волшебную нить, которая только что связывала его со всем окружающим.       — Ну, он не прямо у нас за спиной, чуть выше, где-то в траве, — продолжает тем же тихим и таинственным голосом говорить Арсений.       Антон едва приоткрывает глаза, не поворачивая головы и вообще не шевелясь, скашивает взгляд в сторону Арсения.       — А можно посмотреть? — немного хрипло спрашивает Антон.       — Да, сейчас, подожди. Скорее всего, он просто никогда не видел таких, как мы, ему любопытно. Слышишь его?       Антон изо всех сил пытается в шелесте травы вычислить тот самый звук, который поможет ему узнать местоположение грызуна, но момент упущен. Он вновь слышит только шум прибоя, а камни под ладонями снова не больше, чем просто галька.       Несмело открыв глаза пошире, Антон поворачивается в сторону Арсения, успевает заметить его расслабленное лицо, дрожащие ресницы, слабую улыбку. А потом, словно почувствовав взгляд, Арсений тоже открывает глаза и поворачивается.       — Только медленно, — тихо произносит он, и сам начинает осторожно разворачиваться.       Обернувшись, Антон сначала никого не видит, а потом среди невысокой травы замечает два блестящих глаза и дергающийся нос.       — Какой он… — умиленный шепот невольно срывается с губ.       Антон поворачивается к Арсению, который с точно такими же восторженными глазами смотрит то на суслика, то на Антона.       — Круто, да?       — Вообще, — кивает Антон, поворачиваясь обратно к зверьку.       Суслик опускается на четыре лапы, и Антон уже думает, что тот побежал по своим звериным делам. Но тот, оказывается, просто решил подобраться к ним еще чуть ближе и вновь вытягивается в струну.       Арсений осторожно, очень медленно, поднимает руку, на которую опирался, и тянется вперед к животному. Антон не верит, что ему удастся прикоснуться к нему, но суслик, хоть и дышит часто и испуганно, при этом не шевелится. Когда рука Арсения поднимается почти до уровня зверька, мимо их спокойной заводи пролетает пара громко спорящих на лету чайок.       Суслик испуганно дергается от резкого звука и убегает быстрее, чем Антон успевает заметить, в какую сторону тот скрылся.       С широко распахнутыми глазами Антон поворачивается к Арсению.       — Ты бы реально смог его погладить?       Арсений жмет плечами, садится удобнее и разворачивается к Антону лицом.       — Это вряд ли. Он бы, наверное, понюхал мою руку и убежал.       — Все равно охренеть, — подводит итог полученных впечатлений Антон.       Арсений, поджав губы, улыбается. Он какое-то время бегает глазами по лицу Антона и не сразу задает вопрос:       — Ты услышал что-нибудь?       Вспомнив про недавний экспириенс погружения в природу, Антон согласно кивает:       — Да. Ну, точнее, не знаю. Наверное, да, я понял, что ты мне хотел показать.       Арсений слегка облегченно выдыхает и кивает в ответ.       — Да, ты, наверное, просто слышал природу, но вот суслика ты ведь уже не слышал?       Антон мотает головой.       — А я слышал. Я могу слышать и чувствовать чуть больше, чем ты, чем другие люди. Я слышал, кстати, рыб, которые вьются вокруг удочек, так что, возможно, не так долго придется еще ждать.       Антон криво улыбается на это, и ни секунды не сомневается в том, что говорит ему Арсений.       — Круто, — честно говорит он, на самом деле впечатленный тем, чего раньше никогда не встречал в жизни. — И обряды всякие делаешь тоже? А это как-то, ну, с практической точки зрения помогает?       — Сейчас, конечно, в современном мире уже нет такой большой необходимости в шаманах, но вообще раньше это был взаимовыгодный обмен. Через шаманов духи острова держали связь с людьми, обозначали границы своих территорий. А люди, соблюдая поставленные правила, могли просить помощи у духов.       — Например?       — Ну, например, человек болен. Я, погрузившись в еще более глубокий транс, могу напрямую связаться с духами острова и попросить поделиться с этим человеком силой, чтобы его организм справился с болезнью.       — Ты так делал? Это работает?       Арсений улыбается, видимо, сам не ожидав, что Антон с такой легкостью ему поверит и будет с таким интересом расспрашивать.       — Да, — отвечает он, кивая себе за спину. — Можешь Сережу спросить, помогло ли это ему.              Антон переводит взгляд на Сережу, который вместе с Димой застыл на огромном валуне, возвышающимся над водой.       — Вау. — Антон опять ни секунды не сомневается, переводит взгляд на немного смущенного Арсения. — А можно тупой вопрос?       — Давай.       Арсений улыбается, кивает. Антон почему-то уверен, что своим вопросом нисколько Арсения не обидит, а наоборот повеселит.       — А ты сможешь вызвать дождь с помощью бубна?       Антон получает ровно ту реакцию, которую ожидал: Арсений смеется, откидываясь назад.       — Что? Нет? — продолжает отыгрывать Антон, словно не осознает глупости своего вопроса. Арсений смеется сильнее, размахивает руками.       — Но вообще! — Арсений вдруг перестает смеяться, и лицо Антона вытягивается от удивления. — Я могу попросить какого-нибудь духа ветра нагнать облаков, может быть, они соберутся в грозовые, не знаю. И у меня есть бубен.       От добивки Антон сам начинает смеяться. Арсений довольно хихикает, поддерживая его.       — Эй вы! — кричит вдруг Сережа. — Чайки сраные! Всю рыбу щас спугнете!       Переглянувшись, Антон с Арсением опять смеются, а Дима рядом с Сережей вдруг оживляется:       — Клюет? Блять, клюет! Серега, че делать?       Тихая заводь наполняется шумом и смехом на какое-то время.       Поднявшись к палатке, они еще около часа в восемь рук готовят самую настоящую байкальскую уху из байкальской воды с самой вкусной рыбой, которую Антон только ел в своей жизни — с байкальским омулем.