Комната под номером 456

      В этот день выдалось на удивление прохладное утро. Ки-Хун, возвращаясь из кофейни, весь продрог. Отчего-то в отеле никак не могли запомнить, что кофе он предпочитал без молока. Каждый раз он получал напиток с молоком, потому, только проснувшись, отправился в кофейню неподалёку. Там готовили вкусный кофе, поэтому прямо сейчас он пил уже вторую порцию.       В отеле он сидеть не стал. Ин Хо, обещавший вернуться утром, так и не вернулся. Вероятнее всего, у него возникли какие-то дела. Сейчас Ки-Хуна они не интересовали. Теперь фронтмен стал для него почти что другом, и злиться на него он просто не мог. К тому же то, что произошло вчера…       Вчера во время игры Сон впервые не чувствовал отвращения. Он прекрасно помнил то тепло, которое разливалось внутри него вперемешку с возбуждением. И была у этого лишь одна причина. Ин Хо. Фронтмен за эти три с половиной года действительно хорошо его выучил. Знал, на какие точки надавить, чтобы Ки-Хун чувствовал себя виноватым и беспомощным.       Руки тряслись при любом воспоминании о произошедшем вчера. К тому же как напоминание Ин Хо оставил на его теле множество ярких отметок, так что Ки-Хун будет ещё долго вспоминать об игре под номером три.       Отчего-то ему казалось, что Ин Хо был садистом. Ему нравилось смотреть, как умирают люди, он получал наслаждение от того, как они страдали, от единения с ним. От одной мысли об этом внутри проносился ураган эмоций. О таком на улице лучше не думать, потому что он, судя по всему, начинал краснеть: одна женщина уже спросила, не плохо ли ему.       Внезапно на его плечо легла чья-то рука. Ки-Хун, идущий медленным шагом, приостановился и вздрогнул. Не прошло и секунды, как он обернулся и плеснул в незнакомца остатками кофе. Только это был вовсе не незнакомец…       — Тьфу, — отплёвываясь, сказал Ин Хо. — Ты совсем, что-ли?       Сон тяжело дышал. Фигура незнакомца в его глазах медленно прорисовывалась в родные черты. Хван Ин Хо смотрел на него отнюдь не так, как он привык. Сейчас он был разозлён и смотрел на мужчину с недовольством.       — Извини, — тихо сказал Ки-Хун, — не узнал. Зачем так подкрадываться? Неужели было не окликнуть?       Ин Хо не ответил. Он рассматривал пиджак, гадая, останутся ли на нём разводы. На рубашке-то останутся, это понятно.       — Спасибо хоть кофе без молока, — сказал Ин Хо, рукой вытирая остатки кофе с лица. — Хорошо, что у тебя на него аллергия.       Ки-Хун протянул мужчине носовой платок, который в последнее время носил в кармане.       — Между прочим, в том, что я стал таким дёрганным, виноват ты, — нахмурившись, сказал мужчина. — Твои игры довели меня до кошмаров. Из-за тебя я боюсь, что на меня нападут на улице.       Ин Хо рассмеялся. Злость постепенно отступила. В конце-концов, она и вовсе сошла на нет. Посмотрев на мужчину, он улыбнулся.       — Да знаю я о твоих кошмарах, — сказал он. — Столько раз уже видел их и там, и здесь. Вернёмся в отель? Ты ведь туда направлялся?       Ки-Хун кивнул. Он как раз направлялся туда и, пожалуй, ему стоит продолжить свой путь. Слишком уж странно начинали смотреть на них люди. А это всё из-за Ин Хо, который буквально прожигал его глазами.       — Что ты так на меня смотришь? — спросил Сон, когда они вместе вошли в номер. — Ты бы ещё раздел меня прямо на улице.       Хван усмехнулся. Кажется, его раскрыли. Ну и что с того? Он хотел бы, да всё равно не мог противиться внезапному желанию. Да и ночь выдалась тяжёлой. Работники на острове без него взбунтовались. Они, в отличие от фронтмена, не могли спокойно покидать остров. Вначале они должны были закончить с уборкой. Многие были против этого. Пришлось урезать им зарплату на следующий месяц.       — Могу сейчас, если так хочешь, — сказал с усмешкой Ин Хо. — Не обязательно ждать до вечера, чтобы провести игру.       Ин Хо был бы готов ждать до вечера, если бы его не разозлили. Сейчас ему нужно было выплеснуть на кого-то свою злобу. Будь он на острове, он перестрелял бы половину собственных работников. Однако с Ки-Хуном он поступить так не мог. Он даже руку на него не осмелился бы поднять. Удар у него был тяжёлый, а лицо любимому портить не хотелось.       — Кстати, — сказал Хван, снимая рубашку, — ты пил кофе на голодный желудок. Когда я тронул тебя за плечо, то хотел отдать булочку.       Ки-Хун, увидев протянутую булочку, улыбнулся. Он действительно не ел. Ему просто не хотелось. Хотя сейчас он почувствовал, как желудок сводит от голода. Это едва ли можно было назвать приятным чувством.       — Садись и ешь, — приказал Ин Хо. — Если булочки мало, то закажу завтрак в номер. А я пока схожу в душ. Сниму напряжение…       Ки-Хун поперхнулся. Он повернулся в надежде высказать всё, что думает об Ин Хо, но того уже не было. Он действительно отправился в душ. И только он один знает, чем будет там заниматься.       «Может быть, он просто устал с дороги, — подумал Сон, покосившись на дверь. — Хотя непонятно, где он вообще был сегодняшнюю ночь».       О еде он благополучно забыл, поэтому наткнулся на суровый взгляд Хвана, как только тот вышел из душа.       — Между прочим, — начал он, вытирая лицо, — булочки те же самые, что давали тогда на острове. Неужели не понравилось?       Ки-Хун качнул головой. Ин Хо тяжело вздохнул и уселся за стол рядом с Соном. Он взял из его рук довольно помятую булочку и стянул обёртку.       — Кусай, — приказал он, пододвигая изделие к губах Сона. — Мне за тебя еще и рот твой открывать?       Ки-Хун дёрнулся. Он с сомнением посмотрел на протянутую булочку. Последний раз его с рук кормила жена, да и то это было очень давно. Когда они были влюблены. Задолго до свадьбы.       — Я не маленький, чтобы кормить меня с рук, — сказал он, однако булку всё-таки откусил.       Ин Хо усмехнулся. По его мнению, Ки-Хун был довольно послушной собачкой. Все его приказы он выполнял сию минуту. Даже в последнее время не спорил, что было совсем удивительно. Он помнил, как начинались их отношения, когда он только-только открыл ему своё истинное я.       — Завтрак заказать? — спросил Ин Хо, когда с булкой было покончено.       Ки-Хун качнул головой. Ему и так было немного неудобно. У самого столько денег, а платит за всё Ин Хо. Он оплачивал этот номер, он заказывал им завтрак, обед и ужин, он купил два билета на самолёт, он купил Ка Ён кучу сладостей, он в большинстве случаев платил за аттракционы. Деньги же Сона лежали в неприкосновенности. Хотя Ки-Хун предполагал, что оттуда исчезло пару миллиардов. Деньги, которые были обещаны за работу.       — Если хочешь есть, то себе закажи, — сказал Ки-Хун, возможно, гораздо резче, чем собирался.       Ин Хо удивлённо взглянул на мужчину и откинулся на спинку стула.       — Что опять не так? — спросил он. — Может быть, у тебя ПМС? Отчего ты так на меня реагируешь? Слушай, тебе надо расслабиться. Может, сходим на скачки?       Ки-Хун приподнял одну бровь вверх.       — Какие скачки? — спросил он. — Вам игр на острове мало? Вы и так следите за людьми, будто они лошади. Какие могут быть скачки сейчас? Я больше не делаю ставок.       Ин Хо усмехнулся и покачал головой. Эх, только он начал думать, что между ним и Соном всё налаживается. Что рано или поздно Ки-Хун станет в нём видеть не простого фронтмена, которого мечтает убить, а нечто большее. Человека, которому сможет довериться. Человека, которому сможет доверить свои страхи, желания. Человека, с которым не будет стесняться выйти на улицу м который станет для него всем на свете.       — Как хочешь, — пожал он плечами. — Я просто посчитал, что это поможет тебе расслабиться. В конце-концов, ты ведь любишь скачки.       — Любил, — поправил его Сон. — Любил, пока не погряз в долгах. Любил, пока не развёлся с женой, пока не потерял друга. Пока не встретил тебя.       Ин Хо вздохнул.       — Ты напряжён, — сказал он, посмотрев парню в глаза, и со стула опустился на пол, встав перед мужчиной на колени. — Если не хотите на скачки, то предлагаю расслабиться по-другому.       Одной рукой мужчина принялся расстёгивать ремень. Получилось это у него далеко не с первого раза.       — Блядство, — ругнулся он и посмотрел на мужчину. Сон не высказывал никакого желания помочь ему. — Чёртов ремень. Уже который раз с ним мучаюсь. В первый день я честно хотел его расстричь, а потом сжечь где-нибудь на острове или забрать на память, повесить в рамочку. Вариантов было много. И всё потому, что эта вещь совершенно меня бесит. Если так пойдёт дальше, то я брюки начну выдавать тебе только по праздникам.       Ки-Хун усмехнулся. Он не пытался остановить мужчину. Возможно, ему действительно пора было снять напряжение. С тех пор как Хван ушёл в душ, он действительно сидел будто на иголках и только сейчас понял, что уже давно был возбуждён.       — И в чём же мне ходить? — спросил он, наконец решив расстегнуть свой ремень самостоятельно.       Ин Хо пожал плечами и нетерпеливо сдернул брюки мужчины вместе с нижним бельём.       — В трусах, — сказал он, задумчиво рассматривая член игрока. Вчера ему не предоставилась возможности сделать это. Он был занят немного другим. — А лучше вообще без всего. Так, по-моему, гораздо лучше.       Ки Хун покраснел и откинул голову назад, не в силах смотреть на фронтмена. В последний раз кто-то сидел перед ним вот так вот на коленях уже очень давно. Он и не помнил, когда это было. Во всяком случае, достаточно давно. Мужчина чувствовал, как рука фронтмена начала неторопливо водить по члену, будто изучая его.       — Вообще-то, — сказал Ин Хо, задумчиво облизнувшись, — это должен был делать ты. То, как ты буквально вылизывал свою победу, мне понравилось. Наверное, ты прямо мастер своего дела.       Ки-Хун, разозлившись, пнул фронтмена по колену, за что получил сам. Ин Хо в этот момент как раз приложился к его члену губами, и он не смог сдержать стона.       — Эй, — усмехнулся Хван, — ещё раз меня пнёшь, и будешь справляться своими силами.       Ки-Хун торопливо кивнул. Он с силой сжал зубы, боясь издать звук. Хотя это было бессмысленно. Если они играли в игру, то он уже проиграл, когда Ин Хо только коснулся члена своими губами.       Фронтмен тем моментом времени зря не терял. Он неторопливо посасывал член, то полностью его заглатывая, то выпуская. Бывало, что он водил по нему рукой, слушая, как выгибается Сон. Эти звуки были усладой для его ушей.       — Не надо мне помогать, — с пошлым хлюпом выпустив член изо рта, сказал Ин Хо. Ки Хун в этот момент с силой вцепился в его волосы. — Без твоей помощи я справлюсь в разы лучше.       Вскоре колени стали болеть от долгой стойки на жестком полу. Ин Хо хотел уже было отстраниться, перетащить игрока на кровать, но тот не заставил себя долго ждать, наконец-то кончив.       — Почему ты всё делаешь с таким запозданием? — спросил Хван, отстранившись. — Целых десять минут. Ё-моё, у тебя реально замедленная реакция.       Ки-Хун не ответил. Он тяжело дышал, положив голову на стол. Произошедшее сегодня было абсолютно точно самым лучшим, случившимся с ним за эти дни. Ну, если не считать той недели, которую он провёл вместе с дочерью в Америке.       — Заткнись, — прошипел он. — До недавнего времени я был по женщинам.       Ин Хо усмехнулся.       — Ну, по твоим стонам понятно, что теперь ты не по ним, — сказал он задумчиво, заставив Сона покраснеть. — Кстати, это была не игра. Это я так, помог снять напряжение. Игра начнётся сейчас. Залезай на кровать. Я по-прежнему напряжён.       Заставлять Ки-Хуна долго не пришлось. Правда, он с трудом смог подняться с пола и почти сразу же упал на кровать, решив для себя, что сегодня ему будет всё равно на то, что с ним будет вытворять Ин Хо.       Между тем Хван долго ждать себя не заставил. Уже спустя пару минут он вошёл и сразу задал довольно высокий темп. Он двигался так, как любил Ки-Хун. Быстро, грубо, не жалея. Не прерываясь ни на секунду.       Сейчас Ки-Хун молчал. За всё время полового акта он не сказал ни слова. Не кричал, как в прошлый раз, не стонал, не просил всё делать быстрее. Как и вчера, он подставлял свою шею под поцелуи, сегодня даже умудрился сам оставить пару меток. А в остальном он настолько устал, что у него даже не осталось сил на стоны.       Ин Хо продолжал набирать скорость. Сегодня до пика он дошёл довольно быстро и спустя пару минут сам повалился на кровать рядом с Соном.       — Тебе повезло, — тяжело дыша, сказал он. — Наши счёты сравнялись, хотя я мог прибавить к своей победе то, что было до этого. Всё-таки я говорил, что могу вытворять с тобой всё, что душе моей угодно. Сегодня я добрый.       Ки-Хун задумчиво смотрел в потолок. Раньше после каждого такого раза он и сам тяжело дышал. Однако сейчас он лежал без чувств. Возможно, это было связано с тем, что до этого Ин Хо сделал ему первоклассный минет. Не сделай он этого, и Сон бы снова проиграл.       — Счёт два — два, — тихо сказал Ки-Хун. — И две игры. Можно вопрос?       Ин Хо кивнул. Он до сих пор не отдышался. Ну а что тут сказать? Он был уже давно не мальчиком. Неудивительно, что сейчас он с трудом дышал.       — Куда ты всё время уходишь? — спросил Ки-Хун. — В номере ты не ночуешь.       Хван усмехнулся.       — А ты бы пустил меня спать рядом с собой? — спросил он.       Ки-Хун не ответил. Он не знал, как ответить на этот вопрос. Пустил или не пустил бы? Да какая разница. Это определённо был не ответ на его вопрос.       — Я не ты, — сказал Ин Хо. — Это ты получил сорок пять миллиардов и не работаешь, а я работаю. За островом даже не во время игр нужно наблюдать. Там по-прежнему много персонала, и временами они бунтуют. Кажется, некоторых вдохновил твой поступок.       Ки-Хун молчал. Он не знал, что говорить. Не знал, хотел ли вообще слышать ответ на свой вопрос. Он ведь понимал, что это так или иначе связано с островом. Связано с игрой.       — Что-то ещё? — спросил Ин Хо, заставив Сона вздрогнуть.       — Да, — коротко ответил он. — Зачем ты устроил мне ту встречу с дочерью?       Ин Хо повернул голову и внимательно посмотрел на Сона. На его лице и вообще всём теле появилась лёгкая испарина. В лёгких слышались хрипы. На них сказались долгие годы курения сигарет, да и сам он изменился. За эти три года на голове Сона стали появляться первые признаки седины, которые были закрашены чёрной краской. О том, что сейчас эти чудесные волосы покрашены, Ин Хо знал давно. Сейчас они были жёсткими, хотя когда-то были мягкими. Это единственное, что, кажется, ему не нравилось в игроке и с чем можно было только мириться.       — Не я, а твоя бывшая жена, — сказал он. — Мне просто попал в руки твой телефон.       — Не ври, — откликнулся Ки-Хун. — Я чувствую, когда ты врёшь. Я вообще всего тебя чувствую. Возможно, гораздо лучше, чем ты себе это представляешь.       Ин Хо усмехнулся.       — Я хотел, чтобы вы попрощались, — сказал он. — Правила нашей игры очень тяжёлые. Я думал, что ты вообще ни одной не выиграешь, и поэтому осознавал, что после проигрыша, возможно, сюда ты больше не вернёшься. Тебе пришлось бы отречься от семьи, как это сделал я. Поэтому я хотел, чтобы ты попрощался с дочкой. Объяснил ей всё. Ну или пожил немного нормальной жизнью. Я думал, что после этой встречи ты откажешься от игры и вернёшься. Думаю, Ка Ён была бы счастлива.       Ки-Хун задумчиво кивнул. Вот это было больше похоже на правду. Правда, думал он совсем не об этом. Он думал о дочке. Он ведь действительно хотел вернуться к нормальной жизни. Сделать Ка Ён счастливой. Но был бы счастлив он сам? Стал бы снова счастливым, когда его единственные друзья умерли во время детских игр? Когда сам привязался к фронтмену? Стал бы он счастливым, если бы никогда больше не увидел его? Он сомневался.       — Что-то ты стал чересчур добрым, — сказал Ки-Хун, не в силах признаться в том, что готов отказаться от обычной жизни, чтобы жить рядом с ним.       — Такой я только с тобой, — ответил Ин Хо.       — И почему я не сомневался?