Бесценный приз

«Погода была ужасная, принцесса была прекрасная». Разумеется, песенка была не при чем. Погоды на борту космической станции «Цзянху» вовеки не бывало никакой, а принцесса, при всей своей несомненной красоте, была скорее не принцесса, а фея — с платиново-белокурыми волосами, золотистыми полупрозрачными крыльями и чертами тонкими, точно нарисованными волосяной кисточкой наилучшим мастером каллиграфии. Этот комплимент высказал ей кто-то из лянцев, едва ее встретил. Кто именно — Линь Фу уже не припомнит, лет сорок прошло. Все они были тогда для него на одно лицо, в своих ярких полумундирах с блестящими пуговицами. Была у аристократов из Империи Лян такая мода: в юности постранствовать по обитаемой галактике инкогнито, не афишируя свои титулы один пышнее другого и двухзвенное именование, на котором гуй язык сломает. Зачем? Чтобы расслабиться, найти на свою голову приключения, ввязаться в неприятности, завести романы и доказать свою удаль. Потом этих юнцов, должно быть, сажали на короткий поводок высокопоставленные родители: устраивали на службу или женили. А может, все эти задиристые петушки уже были женаты, по чисто мужской компании не поймешь — ведь своих женщин в такие загулы лянцы не выпускали. Но поскольку воздушные господа с Ланъи торговали со всей Вселенной своими редкостями и изобретениями, то и умели находить общий язык с кем угодно и на любые странности инопланетников глядели с бесстрастностью антрополога. В смешанной компании лянской знати и соотечественников и сам Линь Фу чувствовал себя как птица в воздухе, и золотокрылая фея, рассмеявшись, сразу протянула руку для знакомства новеньким, скидывая свою визитку им на вирт-браслеты: «Ли Юэяо, мальчики. Концерн “Долина Яо-вана". Будем знакомы». С ее точки зрения, представление было исчерпывающим, а Линь Фу еще пришлось пояснять лянцам, что Яо-ван — легендарный бог врачевания, а барышня Ли, стало быть, из семейства, фармакологи которого и выводят на межпланетный рынок «ланъевскую киноварь» вместе со множеством прочих совершенно волшебных лекарств. Лицом и главой концерна уже не первую сотню лет был благообразный седой старец Су Тяньшу, не исключено что и вправду постигший бессмертие, а кем ему приходилась мисс Ли, дочерью или пра-правнучкой, ее виртуальный профиль публично не сообщал. Да, компания у них тогда собралась пестрая. Помимо воздушных господ с Ланъи и ноблей с Лян, там точно были пилот-контрабандист и неясного пола религиозный фанатик с Восточного Берега, который утверждал, что в нем есть гены божественной лисы и через сто лет он обретет способность менять свой пол силой мысли. Впрочем, полулис к этому рассказу отношения не имеет, потому что отстал от них до того, как они решили поехать на летающие скалы Чжанцзяцзе. Скалы Чжанцзяцзе, которые собственно не были ни горами, ни скалами, а лишь скопищем скалистых астероидов с нестабильной орбитой в системе Полифема, славились хаотично расположенными в толще камня пещерами и встречающимися в них изредка так называемыми «поющими фазанами» — вибрирующими кристаллами самых сумасшедших расцветок. Особой ценности ни для продажи, ни для науки те не имели, колебания их гасли достаточно быстро после извлечения из материнской породы, и именно поэтому они были предметом азартной охоты, а рекорды по их добыче регистрировались на виртуальной бирже, принося обладателям славу и ничего больше. Линь Фу тогда считал все это веселой глупостью, и его сын сейчас был с ним согласен — он вообще предпочитал открытый воздух пещерам. Но было вполне понятно, что потянуло туда падкую на приключения молодежь. Девушка в их компании с самого начала была одна — и Ли Юэяо полной мерой доставалось все обожание, рыцарские замашки и горделиво распущенные виртуальные хвосты лянских юношей. Даже зная, что перед ними не хрупкий юный цветочек, а опытная в сделках и продвинувшаяся в научных достижениях дочь ланъевского концерна, свои укорененные в культуре инстинкты парни побороть не могли. Смотреть на это Линь Фу было забавно. К счастью, общая галантность лянцев не предполагала общей же влюбленности и серьезного соперничества. Поначалу было непонятно, кого из них выбрала сама Юэяо, но первым выделился из всех в отношении к крылатой барышне тот, кто называл себя Мэй Шинань. И с кем Линь Фу впоследствии дружил много лет, зная его уже под настоящим именем Линь Се («да, сын, тот самый Линь Се фон Лютцов, и не перебивай отца, непочтительное чудовище, если не хочешь, чтобы он забыл рассказать тебе самое важное!»). Приключение вышло захватывающее и опасное. Разумеется, все вместе они отправились в каверны за кристаллами, и, конечно же, два астероида столкнулись именно в тот момент, когда часть группы была внутри, завалив искателей при скалотрясении. Спасательные группы в астероидный пояс Полифема не совались в принципе, любителям адреналина предлагалось подписывать отказ от страховки сразу по прибытии туда и выбираться при неприятностях самостоятельно. В тот раз выбраться им удалось только чудом. Подробности столько лет спустя важны не были — то ли Линь Се отдал девушке свой запас кислорода, то ли Ли Юэяо не побоялась обломать перья на крыле, рассекая падающие на товарища камни, но, едва выйдя из ловушки живыми, они двое признали друг за другом долг спасения жизни и объявили себя назваными братом и сестрой. Как торжественно заявил новоявленный брат: «И Мэй значит слива, и Ли тоже — слива, значит, это было нам предначертано, сестренка». А на сестрах не женятся, даже на названых. Больше всего этому побратимству оказался рад молодой красивый лянец по имени Чжу Сяо (имя, конечно же, было не настоящим), влюбленный в барышню Ли почти с самого начала — и еще сильней укрепившийся в этом чувстве, когда чуть было ее не потерял. Легкий флирт перерос в серьезные ухаживания, шутливые комплименты — в подарки, благосклонный интерес — вполне себе во взаимность, а влюбленность — в настоящую любовь и страсть. И перед тем, как лянцам настал срок возвращаться домой, все это завершилось предложением руки и сердца. Наследный принц Империи Сяо Сюань фон Ланздорф позвал в жены барышню Ли Юэяо из ланъевского Дома Су, выражая готовность сделать предложение по всей форме ее семье и подписать официальный контракт от своего имени и имени царствующей династии. Он честно признался, что уже состоит в первом браке по настоянию отца, но его вторая супруга получит такой же титул кронпринцессы, только второй по генетической ответственности и статусу в поколении, и будет владеть его сердцем полностью. Увы, любовь зла, а Ли Юэяо была влюблена с той же силой, как и ее прекрасный принц. Она согласилась. Помолвка и переговоры длились около года, а затем новоявленная принцесса фон Ланздорф отбыла на свою новую родину со всей пышностью. Через год в Лян сменилось правление, Сяо Сюань стал императором, а она — его второй императрицей. Через три она родила сына по имени Цзинъюй, которого отец признал своим наследником. («Да, тот самый Сяо Цзинъюй, память тебя не подводит»). Через семь лет ее не стало — несчастный случай, страшное горе для ее царствующего супруга. «Собственно, мой рассказ и начинается с этого момента». У барышни Юэяо было не только большое любящее сердце, но и младшая сестра. Ли Пяоляо была целеустремленной, рациональной особой и вдобавок необычайно талантливым медиком. Старик Су Тяньшу считал ее одним из самых ценных своих специалистов, несмотря на молодость, и она очевидно была посвящена в коммерческие тайны «Долины Яо-Вана». Она успела пройти стажировку поочередно в нескольких ланъевских научных Домах, в том числе и в Доме Линь. Там Линь Фу с ней и познакомился. Пожалуй, сестры Ли в юности были друг для друга всем миром. И хоть Пяоляо откровенно не понимала желания своей сестры улететь из родного дома и жить в мире полигамных милитаристов, но все же превыше всего ставила ее счастье и не возразила против этого брака ни словом. Она была бесконечно рада узнать, что у нее родился племянник, которого она могла увидеть лишь на голозаписях. И раздавлена известием о внезапной смерти сестры. Несчастный случай с третьей по знатности (после матери императора и первой императрицы) дамой Империи Лян? Ли Пяоляо в это не поверила ни на минуту. Она заказала частное расследование обстоятельств гибели сестры, но ответов не получила: дворцовые тайны охраняла лянская Госбезопасность, дотянуться до них издалека возможности не было. Но Ли Пяоляо уже поклялась, что отомстит виновникам за смерть сестры, и ради этого была готова пожертвовать чем угодно. Научной карьерой, именем, лицом... крыльями. Тайну, которую снаружи охраняли секретные службы, надо было вскрывать изнутри. Ли Пяоляо знала, что Линь Фу дружит с лянским аристократом, для которого ее сестра была не чужим человеком, и пришла в Дом Линь с просьбой о помощи. Ей нужна была легенда знатной лянки, которая выдержала бы самую жесткую проверку местной ГБ. Цену она была готова заплатить абсолютно любую. Не только на словах, разумеется, это было зафиксировано в ее контракте с Домом Линь. И только после его подписания Линь Фу решился познакомить ее со своим давним другом. Линь Се понял её свирепую решимость как никто и выступил в этом деле посредником. Сделка была заключена, и в результате из Ли Пяоляо получилась очаровательная лянская дама, конечно, без всяких крыльев: генетическая коррекция, гормональная модификация и пластика лица были с ее стороны незначительной жертвой на фоне всего прочего. А давший ей покровительство семьи друг командующего Линя, биохимик Янь Цюэ, тоже когда-то влюбленный в Юэяо безответно, получил пакет акций «Долины Яо-вана», место в лабораториях на Ланъе («укрытие, разумеется, что спрашивать об очевидном? Официально считается, что он удалился в семейное поместье и предпочитает жить отшельником») и долю в производстве «киновари». Через год после гибели второй императрицы при лянском дворе была представлена юная родственница покойной супруги маркиза Яня, баронесса Лю Цзин фон Лейзе. Баронесса отличалась умом, прекрасным характером и редкой притягательностью, а также гормональным фоном, тщательно подстроенным под уровень активного афродизиака («частная разработка дома Линь, запатентовано»). Лянский же император был в тот год весьма любвеобилен. В результате Лю Цзин скоропалительно вошла во дворец, превратившись в Третью супругу Цзин — следующую по рангу после Второй супруги Юэ, которой безутешный вдовец обзавелся еще быстрей, как-то быстро для этой самой безутешности — и уже через полгода родив династии Сяо принца. Увы, императрица-мать не успела насладиться зрелищем подрастающего седьмого внука («да не ошибся я в счете! законных супруг у императора на тот момент было всего три, но у лянцев в традиции принимать в семью еще и наложниц»). Ее жизнь оборвал варусианский прионный вирус, который в тот год попал в лянскую столицу вместе с партией пилотских нейроимплантов, если Линь Фу правильно помнит эти давние события. Пострадали многие во дворце — варусианский прион неизлечим, и если он укореняется в организме, то непременно соберет свою жатву - неважно, сразу или спустя год. Ну да что одному специалисту рассказывать другому эти банальные вещи? К счастью, молодая императорская супруга Цзин не пострадала. Все оставшиеся годы госпожа Цзин, насколько известно, вела тихую жизнь во дворце. Немного интересовалась медициной, но не преуспела. Занималась флористикой, вывела несколько редких сортов парящих хризантем. Воспитывала сына, с теплом относилась к его лучшему другу — ребенку семьи Линь. Иногда опекала наследного принца, так рано лишившегося матери. Пользовалась благосклонностью императрицы, насчет внимания императора — неизвестно, но детей у нее больше не было. В общем, ничем не примечательная высокопоставленная дама. Должно быть, ее сильно потрясли недавние события. «Копию контракта Ли Пяоляо я тебе скинул на вирт-браслет. Ты безусловно можешь рассчитывать на ее помощь». Линь Чэнь не то чтобы усомнился, но… Хорошо отцу говорить о своем давнем контракте с Ли Пяоляо. Но что может быть на самом деле в голове у женщины, отдавшей другой планете три десятка лет жизни и ни разу за эти годы не выразившей недовольство своим положением? Отомстить за сестру она смогла почти сразу, это понятно. Почему не сбежала потом?.. Предположим, сначала ее удерживал в стенах дворца ребенок, но теперь, когда принц Цзин давно был взрослым мужчиной и боевым генералом — что? И не хотелось бы думать, что любовь к мужу, но именно ее старшая сестра ради этой любви оставила всю свою прежнюю жизнь. Линь Чэнь в который раз вздохнул, что никогда до конца не понимал женщин — от собственной супруги до собственной же начальницы СБ. А пора бы уже. — Цзюнь Нян! — буркнул он в коммуникатор. — Ответь-ка мне. Ты ведь изучала местный женский этикет. Как нам будет приличнее всего поболтать с обитательницами дворцового гарема, и чтобы не тайком? — Вам — никак, мастер, с вашим обаянием и любвеобильностью, — словоохотливо отозвалась та. — Но на нашего господина Мэй давно выражала желание посмотреть старшая императрица. Вы же понимаете, он не мужчина, он — оборудование. — Она фыркнула. — Дайте мне знать, какое поступившее в торгпредство приглашение на дамский вечер не отклонять и кого из нас двух вписать туда в качестве адресата.