Великая сила дракона

      Он зацепил зубами край одеяла и натянул его повыше. В приоткрытое окно сквозило, ветер доносил звуки со двора, разговоры и смех логов, лай собак вдали, шелест листвы и безликий гул звуков наружности. Сфинкс минут двадцать потратил на то, чтобы открыть окно ногами, чуть не свалился с подоконника, но всё-таки добился своего. Теперь в палате могильника было чуть менее тошно находиться.       Янус решительно настоял на том, чтобы он остался в лазарете во время протезирования, уже третьего в его жизни.       Первые свои «руки» Кузнечик получил в 10 лет, тогда ему даже понравилось в могильнике, откуда взялось такое страшное название он не знал, хламовные не могли его здесь обидеть, а ещё он познакомился с Волком, Рыжей и Смертью… точнее с Рыжим, наконец-то он смог отсюда выбраться.       Потом протезы заменили на новые во время карантина, когда он очнулся после месяца комы. Лазарет уже перестал быть для него безопасным местом. Тогда, первое время он совсем не мог пользоваться «граблями». (Ах, ещё бы! После шести-то лет на изнанке! Впрочем, об этом лучше сейчас не думать…) Мышцы атрофировались, пока он лежал целый месяц, да и старые «грабли» уже не очень подходили почти тринадцатилетнему К̶у̶з̶н̶е̶ч̶и̶к̶у̶ Тутмосику.       И вот сейчас Сфинксу исполнилось 15, старые протезы и их крепления стали малы и причиняли больше неудобств, чем помогали. Паук Янус был доволен тем, как вырос его подопечный, но настоял на своём и оставил в могильнике.       Сфинкс решил, что всё равно отпросится в четвёртую, когда через пару дней Янус сдастся. Он с таким же успехом может ночевать со своей стаей, возвращаясь в могильник каждый день, пока идёт подгонка, настройка и адаптация к новым протезам. Разве он должен здесь находиться? Особенно ночью. Разве он может считаться «пациентом»?       Невольно вспомнилась статья для «Блюма»… То, во что вылилась потеря Леопарда, невосполнимая потеря. Захотелось курить, но Янус унёс старые «грабли», да и пачка опустела ещё вчера. Пришлось закусить зубами уголок одеяла и закрыть глаза.       Поток мыслей прервал грохот в коридоре. Это был Мустанг, его ни с чем не спутать.       Дверь шумно распахнулась, словно Шакал протаранил её с разгона. — Ага! Лежишь и ничего не знаешь! — взъерошенная шевелюра, возбуждённая острозубая улыбка от уха до уха, а от пестроты жилетки щиплет глаза. Шакал явно нацепил на себя побольше амулетов перед походом в могильник. — Табаки? Я ждал вас позже… — Сфинкс проводил взглядом захлопнувшуюся за Шакалом дверь, он был один, — ты, что же, пропустил ужин? — Скажем так, дорогуша, поужинал быстрее обычного!       Сфинкс окинул взглядом Табаки, его худенькие руки, торчащие из-под коротких рукавов майки, а потом встал с кровати, подошёл к окну и боднул лбом створку, прикрывая форточку. — У нас новенький! — нетерпеливо выкрикнул Шакал.       Сфинкс присел на подоконник и кивнул, прося продолжать. — Колясник!       Сфинкс со значением хмыкнул. Табаки понимал, что это был за хмык, он был единственным колясником среди чумных дохляков и хламовных, он по сей день оставался единственным колясником четвертой (не считая Толстого, конечно).       Сфинкс помнил, как в свой первый день в стае, тогда ещё Вонючка, маленький и юркий, он демонстрировал свою самостоятельность, выскальзывал из коляски, вскарабкивался на кровать и обратно, мог залезть на стол и подоконник, хоть и свалился при демонстрации навыка, самостоятельно мог пользоваться душем и туалетом. Не каждый колясник владеет такими возможностями. И тем более не каждый колясник, который попадает в Дом за пару лет до выпуска. С чего бы менять старую школу? Скорее всего, новенький не так давно стал колясником.       Сфинкс молча ждал продолжения рассказа. — Волк уже окрестил его! — Табаки сообщил это таким тоном, словно ждал, что Сфинкс тут же примется угадывать кличку новенького. Но Сфинкс молчал, только лишь качнул лысой головой. — Лорд! — нетерпеливо произнёс Табаки. — Идеально ему подходит!       Сфинкс был удивлён, но не подал виду. — Ох, он самый красивый парень Дома, точно тебе говорю! Идеальные черты! Синие глаза! Длинные медовые волосы, аристократичные манеры… — Высокомерие? — с усмешкой прервал Сфинкс состайника. — В этом есть своё очарование! — тут же заступился за новенького Табаки. — Гордый и красивый, он не обычный парень, он — Белый дракон!       Сфинкс опустился на пол и оперся спиной о кровать. Шакал тут же хлопнул себя по лбу грязной ладошкой и резво начал рыться в рюкзаке, выуживая от туда пепельницу, пачку сигарет и зажигалку. Ни слова не говоря, поднёс сигарету к губам Сфинкса и щелкнул зажигалкой. — Спасибо, — выдохнул лысый вместе с дымом. — Белый дракон, говоришь… — задумчиво произнёс Сфинкс, в таких вещах он всегда доверял Табаки.       Докуривал он в тишине. — Значит, ты сбежал с ужина, чтобы сообщить мне о драконе? — спросил Сфинкс после паузы. — Этот дракон… Он пока не летает, — уклончиво произнёс Шакал, предлагая Сфинксу вторую сигарету. — На то, как он ползает, если честно, — без слез не взглянешь! А, знаешь ли, особенно печально, когда такое красивое лицо, красное от натуги, пыхтит и ругается в жалких попытках забраться в собственную коляску. Помощи он, конечно, не просит, а если кто-то сам помогает, злится ещё сильнее. Да и не натаскаешься его, он в два раза меня здоровее. — Пусть походит на лечебную физкультуру, или пусть Чёрный отведёт его в свой клуб качков. Турник, штанга и через месяцок–другой будет ползать как миленький.       Шакал посмотрел на Сфинкса, как на неразумного младенца. — Што, всё ешо хуше? — не выпуская из губ сигарету, спросил лысый. — Я всеми силами пытался донести до него, что есть Дом и наша стая, но он глух ко всему! — уши Шакала раскраснелись. Сфинкс представил, какой эффект песни и рассказы Табаки могут произвести на неподготовленного человека из наружности. — Он утром устроил истерику, — «разве не с этого нужно было начинать рассказ про новенького?» — подумал Сфинкс, — бился, словно в припадке, разнёс тумбочку со всем содержимым, хорошо, что до кофеварки и магнитофона не добрался! Толстый испугался, но Горбач его быстренько вынес в туалет.       Сфинкс молча смотрел на поникшего Шакала, ожидая продолжение. — Он красочно послал и свою мать, и Акулу, и Ральфа, ну и нас, само собой. Кричал, что не собирается жить в этой дыре, да и жить вообще…       Табаки опомнился, когда длинный пепельный столбик сигареты Сфинкса дошел до фильтра, вынул из его рта бычок и потушил о пепельницу. — Мало ли что кричат новички в первый день, — философский настрой Сфинкса не успокоил Табаки, он задумчиво мотнул кудлатой головой. — Он говорил правду, он не хочет жить, ни там, в наружности, ни здесь.       Сфинкс тяжело вздохнул и запрокинул голову, глядя в потолок. — И что ты предлагаешь? — Вытащить из депрессии и перевоспитать. Мы не можем пустить это на самотёк!       Сфинкс изогнул шею и одним глазом, по-птичьи, уставился на Шакала. — Дракон есть существо мифическое… Белый же дракон является существом мифическим вдвойне, будучи впридачу к прочим своим качествам альбиносом, то есть патологией даже среди себе подобных, — с важностью произнес Табаки, подняв вверх длинный указательный палец.       Сфинкс многозначительно молчал. — Слепой тоже считает, что ты можешь его перевоспитать! — Что-то не могу себе представить, чтобы он такое сказал. — А он и не говорил! Но подумал! Я сказал ему, что еду к тебе, и он всё понял.       В этом был весь Слепой. — И как ты предлагаешь его перевоспитывать? — наконец спросил Сфинкс. — Силой! Это дракон, его нужно разозлить, чтобы разжечь в нём желание жить. — Ты что же, предлагаешь мне по традиции Дома заняться травлей новичка? — Ну да! Он тебя пока не знает, а уж я постараюсь рассказать о тебе так, чтобы он заранее тебя боялся.       Сфинкс поднял голову с кровати и внимательно всмотрелся в лицо Табаки. Ему ли не знать, как он, Сфинкс, больше всего на свете ненавидит насилие.       Словно прочитав его мысли, Шакал продолжил излагать свой план. — Волк и Горбач нужны Толстому, будет сложно совмещать заботу о нём и террор Лорда. Лэри не потянет столь сложную роль, да и не устоит он перед красотой дракона, сдастся, а Чёрный просто пошлет, скажет, что мы психи, — Сфинкс усмехнулся, представив реакцию Чёрного. — Да, и они все ходячие, — привёл последний аргумент Шакал. — Я тоже ходячий. — Вот именно! Ты именно тот, кто нужен! Твои ноги против его рук! Он должен начать ценить то, что у него есть. Он должен понять, что на силу и авторитет не могут повлиять отсутствие рук или ходячих ног. — Правильно, на силу и авторитет влияет то, как тебя травят, пока ты новенький, — горько рассмеялся Сфинкс. — Вроде того, — подтвердил Табаки. — Он должен захотеть стать сильнее, захотеть измениться, у него должна быть весомая мотивация самостоятельно передвигаться! — Ага, чтобы доползти до меня ночью и придушить, — продолжал шутить Сфинкс, с ужасом осознавая, что ему предстоит сделать. А ведь он ещё даже не согласился. — Именно! — радостно подтвердил Табаки. — А если это не сработает? — Сработает! Я заранее начну его готовить к тому, какой ты монстр, с ребятами договоримся, они поддержат. — И Горбач поддержит? — Видел бы ты, как Лорд на него смотрит, когда тот пытается ему помочь, не стал бы спрашивать! — И всё же, он и суток здесь не пробыл, пока рано судить о нем, — разумно заметил Сфинкс. — Мы будем держать тебя в курсе! А ты обещай подумать! Без тебя нам никак не приручить дракона! А без этого мы его потеряем!