Рысь в мешке

Смотрю, как искрит снежок под лучистым фонарём, как оседает на всех поверхностях вокруг, накрывая их ровной мерцающей вуалью… На земле уже не тает. Только на лобовом всё, что напорошило, неспешно плавится и налипает мокрым слоем, скрывая нас от любого случайного взгляда. Хотя нет тут никого: впереди чернеет безлюдный парк, сбоку — глухая стена уже закрытой в это время больнички, а с другой стороны — высокий серый забор промзоны… И одна машина позади нас на парковке. Место интересное, ничего не скажешь, но Рыс… Сука! — Ш-ш! — шиплю и рефлекторно сжимаю, натягивая, волнистые волосы в кулаке. Тёмная макушка напуганно отрывается и движется в сторону, насколько хватает длины зажатых мной прядей. Светлое личико мелькает в попытке на меня посмотреть, но не может повернуться, не позволяю — не хочу прерываться. Поясняю так, морщась с улыбкой: — Зубки. Увлёкся, походу, котёнок, и потерял концентрацию… — Прости… — шепчет, а блестящая от слюней головка моего члена скользит по его такой же розовой щеке. — Продолжай, — чуть давлю на затылок, глядя, как влажные губы в тусклом холодном свете проходятся по всей длине сбоку, зацеловывая следы зубов. Не выдерживаю и толкаюсь внутрь, за щеку, а Даня довольно открывает рот шире, чтобы точно не задеть ещё раз. Блять, у меня самого уже рот не закрывается — дыхания одним только носом не хватает от этого зрелища. — Ты умница, мне… очень нравится. Давай сам… Вновь позволяю ему двигаться, продолжая чисто символически удерживать за волосы, и сжимаю запястья за спиной в другой руке крепче. Прикрываю глаза. День выдался пиздец нервный — сначала экстренно пришлось пункты в разных договорах менять местами, потому что заказчик всё напутал, потом нескончаемый поток клиентов в салоне — Марина простыла и мне своих сбагрила, вместо того чтоб перенести. И так тягомотно из-за этой погоды, опаздывают все, как сонные мухи возятся и топчутся по полчаса на одном месте. Слякоть у входа к концу дня собралась, как на улице, а в салоне только мы с Даней… Ни на минутку за шесть часов не присели, только успевали всё готовить и мыть. Последним был парнишка, которому буквально два дня назад восемнадцать стукнуло… Мой любимый тип клиентов, на самом деле: точно знают чего хотят, раз уж дотерпели до совершеннолетия, радуются, как дети… Дети и есть. В этот раз сразу и мочка, и бридж, и септум — чуть ли не скакал от счастья, резко откидывая руками назад длинную крашеную в иссиня-чёрный чёлку, я даже боялся, что какую-нибудь из новых серёжек случайно вырвет… Еле выпроводил, когда он после вручения памяток мне свои познания в области обработки проколов демонстрировал. Такие вообще чётко на две категории делятся: первые не знают вообще ни-хе-ра, думают, сделали дырку и сразу туда хоть гвозди пихай, а вторые весь интернет — и верхний, и нижний — перелопатили, уход по составу разобрали и ко всем осложнениям инструкции сохранили. И физраствор в домашних условиях намешают, и абсцесс, если надо будет, вырежут… Да и проколоть всё сами готовы аптечным катетером, боятся просто, что криво выйдет — со стороны-то на себя не посмотришь. Блять… Слишком приятно. Даня ритмично обсасывает головку, обхватывая плотнее, скользит сжатым кольцом губ, а затем отрывается отдышаться и сглотнуть. Ниточка слюны теперь, словно блестящая паутинка, тянется к его подбородку… — Можно я нос почешу? — спрашивает внезапно, и чувствую, как ручки за спиной дёргаются. — Не-а. — хмыкаю и сжимаю запястья крепче. — Потерпишь. Мычит что-то довольно-недовольное, глаза из темноты блестят, но возвращается к делу. Знаю, что нравится так. Когда запрещаю и не позволяю. Хотя мог бы и сжалиться, вообще-то — Рысик сегодня реально невероятный умничка. Я после ухода того парнишки уже выть хотел от усталости и осознания, что дела нихера не закончились: заказать расходники самому надо было, пока Лера в маленьком отпуске, разобраться с коммуналкой, порядок в документации навести и полы выдраить. А ещё оформить Сане сертификат — он весной заикался, что хочет набить какого-нибудь демонюгу на другом боку, чтоб косому доберману было не скучно. И придумать, что вообще этому Дурдому дарить… Не одну же, сука, татуировку в его собственном салоне! Но когда обработал всё у себя, оказалось, что почти все дела Даня переделал: и заказал всё по списку, и в квитанциях всех разобрался, кроме отопления… Плитку нашу пёструю домывал, когда я вышел. — М-м… — стонет, насаживаясь поглубже, так что приходится замедлять и фиксировать, собирая в кулак побольше шоколадного цвета прядей на затылке. — Медленнее. — хриплю, показывая нужный темп уверенными нажатиями на его голову. Схватывает на лету и очень правильно надевается снова боком, мои очертания проступают бугорком на щеке, и даже свой язык прикусываю, когда раз за разом врезаюсь головкой в упругую и скользкую слизистую рта. — Вот так… Дане тоже нравится: стонет сильнее, неуклюже расставляя пошире ножки. Неудобно ему, перекинувшись через коробку передач. Тесно. И так сладко от этого… Начинаю, кажется, разбираться, как у него либидо работает. Физическое желание появляется при любом долгом контакте: когда перед сном обнимаемся, когда целуемся за завтраком, когда сажаю на коленки, пока что-нибудь смотрим. Но вот головушкой он меня хочет, походу, когда мы резко остаёмся одни: что тогда у него дома, что недавно, когда Алинка с Гошей в гости приходили, что вот сегодня, когда ускакал наконец этот довольный до усрачки мелкий неформал… Сразу ко мне прилип, подлез под руку и чуть стаканчик с водой на все документы не опрокинул! Ладно хоть не чай снова, а то Анжела проливала когда-то, а тётка-проверяльщица из какой-то инстанции потом с такой брезгливостью на эти жёлтые капли смотрела и с таким осуждением на меня, будто я эти бумажки обоссал… Хватило сил только устало на Даню поворчать — я же сам неудачно поставил, у Леры на столе такой бардак… «Продуманный хаос», как она выражается, всё в куче: и визитки с памятками, и чеки, и расчёски, и щётки с липучками для одежды, которые она тут завела, потому что дома от её белой собаки чистить бесполезно, ибо шерсть из квартиры вылетает и догоняет… А Рысику моё ворчание, походу, сильно понравилось. Настолько, что молча опустился передо мной на колени и начал своими кошачьими глазами гипнотизировать. Но я сам уже, сука, еле на ногах стоял… Так что воспользовался возможностью поприказывать и попросил его заварить мне чай. И пил потом медленно, пока он так послушно продолжил сидеть у меня в ногах. И не менее послушно спустил потом штаны и лёг на стол животом, чтобы я мог отшлёпать его одной из Лериных щёток — прямоугольной и деревянной. Помыли её, когда закончили… — Рысь… — зову, не выдержав наплыва таких вкусных свежих воспоминаний. — Поднимись. Тяну вверх и помогаю вернуться в вертикальное положение, сам берусь за молнию на его джинсах и стаскиваю их вниз, любуясь очень крепким возбуждением. Вздрагивает, едва не стукнувшись головой о потолок, когда провожу пару раз почти невесомо, и ойкает, когда опрокидываю обратно на себя. — Ты хочешь?.. — спрашивает взволнованно, обдав меня горячим дыханием. Очень чувствительно по остывшим и практически высохшим слюням, хочется прихватить его за шею сзади и заставить… Не знаю, подышать ещё на мой член? Фыркаю под нос этой мысли. — Просто посмотреть… — слышу в своём голосе эту улыбку, переводя взгляд на сияющие в темноте очертания голой задницы. Глажу по пояснице и двигаю чуть выше край худи. Резко втягивает воздух. — Всё хорошо? — Да… — Тогда продолжай. Следов при таком скудном освещении нихера не видно. Хотя и прошли уже, наверно, несильно совсем отшлёпал, не полюбуешься теперь. Зато можно погладить и пожамкать… А после порки хотелось вылизать. Как эти аппетитно-розовые половинки, которыми Рысик вертел, когда хныкал на последних особенно сильных шлепках, так и маленькую дырочку между ними в обрамлении коротких тёмных волосков… Вроде и раньше с другими не брезговал, но впервые настолько сильное желание… Чтобы не в качестве подготовки, а как способ доставить удовольствие. Но решил не экспериментировать вне дома. Не до того. А Рысику, в свою очередь, не менее сильно хотелось мне отсосать, но… Я боялся опоздать в печать. Чтобы и сертификат, и фотку смешную с этого года Сане распечатать, в открытку вложить. С восьмого класса такая традиция, скоро альбом наберётся… А нормальных идей для подарка, сука, так и нет, до последнего опять тяну — завтра вечером уже идти на днюху. Так что предложил потерпеть до дома, и Даня вроде сначала даже сильнее поплыл от очередного ограничения, но по дороге не выдержал. — Саша… — с влажным звуком выпускает мой член изо рта и тихо зовёт, повернувшись. Откликаюсь, продолжая мять маленькие светлые ягодицы: — М-м? — Можешь снова… — толкает головой мою руку на своём затылке, показывая. — Сильнее… — Хорошо. Снова насаживаю его сам, на этот раз быстрее, ощущаю, как впивается в мою коленку освободившейся рукой, продолжая вторую держать за спиной. Сжимаю посильнее маленькую задницу, откидываю голову на спинку и зажмуриваюсь. Очень хорошо, блин… И уже близко. Хочу предупредить, но тяжело вытащить из себя слова, так что просто со стоном тяну вверх за волосы… А он не тянется! Упрямо держится напряженными губами, продолжая двигаться, когда кончаю. И просто… глотает. Просто всё глотает, а потом ещё и вылизывает мой член своим маленьким горячим языком. Пиздец. — Мх… — распрямляется с недовольным стоном, явно шея устала. Трёт её, подтверждая догадки. — Болит немного. — Дома чем-нибудь намажем… И помну тебе всё, а то реально же не разогнёшься завтра. Ко мне едем? — Угу… Только у меня пятую пару на первую перенесли, утром уйду… Даже с мелким завтра Эдик будет сидеть. — Эдик? — Они с Дианой подружились. — Подружились? — Просто подружились, вроде… Ничего такого. — Интересно. Ты как в остальном? — осторожно провожу по его напряжённому органу. Подаётся навстречу, но… — Хорошо… Только я не хочу здесь. Натягивает штаны и садится нормально. Ну охереть! — То есть тебе, блин, можно на меня посреди дороги набрасываться, а мне нет? — приближаюсь с шутливо-грозным видом, смотрю, как глазками хлопает, и целую. Убираю с личика волосы, по уголкам губ покрасневшим провожу… В этот раз просто натёр. — Дома никуда от меня не денешься, целиком слопаю. — Слопай. Вставать рано не придётся. — Я думал, ты жаворонок. — Меня бесит сейчас по утрам куда-то добираться… Автобус полный всегда, куча людей, грязь везде. — Так давай докину тебя. Лучше пробки, чем давка. — Ты не захочешь вставать в шесть тридцать. — Блять, — морщусь. Реально не хочу. — Очень неприятно звучит. Но я готов потерпеть. — Не обязательно. — Я потом досплю. — Хорошо… — Рысик улыбается благодарно, а я как-то теряюсь между желанием его обнять до хруста костей и желанием рвануть домой, чтобы не только обнять. Включаю дворники, что тут же с легкостью раздвигают сырой налипший снег, открывая взору дорожку в темноту парка. Лысые деревья сливаются в одну большую колючую массу, яркий свет фонаря, который лобовое стекло делит на едва заметные полоски, бьёт в глаза… А снег заканчивается.

***

— «Так, я ничё не знаю! Чтоб в семь были как штык, блять, а то я до следующей днюхи обижусь! — бурчит Саня в трубке. Праздновать будем в БН-е, чтоб все его разномастные друзья-приятели наверняка влезли, но мне вот эта идея уже сейчас нихера не нравится… И тематики, и часть родни, и наши общие знакомые ещё со школы. Уже предвкушаю, как быстро неловкость и одно большое общее недопонимание превратят всё в отчаянную пьянку, где число тематиков либо пополнится, либо уменьшится — смотря кто переусердствует. — Всё, давай, короче… А! И купите колпаки. Штук тридцать…» И сбрасывает сам же. Колпаки, сука… Купить колпаки. Ну да, свой-то уже течёт. — Дань? — зову Рысика, который медленно пьёт колу, облокотившись на стеклянное ограждение, и залипает на эскалаторы. — Пойдём обратно на третий. — Зачем? — За колпаками. — А можно я здесь постою? — устало так просит. — Ноги уже болят… Ну да, второй час уже бродим… Ещё и пешком шли от его универа — не очень далеко, но тяжело и долго по этой каше под ногами из снега, грязи и листьев. На своей тачке ехать смысла не было, всё равно же наотмечаемся чем-то покрепче пива… — Ладно, на тогда сумки, — вручаю ему аж три огромных пакета. — Я быстро… Дохера всего купили: мне как-то привалило идей для подарков — и копилку заказал и забрал, которая как реальный сейф с кодовым замком, и кофейный набор с фильтрами для кофе, самим кофе и вытянутой, похожей на кальян, посудиной для заваривания. И две пары одинаковых футболок нам с Даней, простых и однотонных, чтоб не палевно, но всё равно приятно. Похер, что ещё полгорода в таких ходит, закупившись в этом же массмаркете… Плетусь в маленький отдельчик всего для праздников, где уже купил здоровый подарочный пакет сразу как пришли, чтобы всё добро в него переложить. Уныло здороваюсь с очень молодой девушкой за кассой, которая, походу, мощное дежавю ловит и пытается понять, видела меня сегодня уже или переработала — хлопает в мою сторону длинными нарощенными ресницами, пока выбираю эти конусы из картонок с разными принтами, задумчиво сжимает губы в каком-то очень глянцевом блеске или масле и откидывает назад две косички, которые прямо со лба начинаются… Как это называется, «колоски»? Беру в итоге десять штук с котятами, десять с мультяшными машинками и ещё десять с лошадями. Да, вот просто картинки скачущих кобыл по всей поверхности — не единороги, не пегасы, не гиппогрифы. Обычные лошади. Пиздец смешно, по-моему. И вот когда уже спускаюсь, вспоминаю про все эти штуки для конного спорта, которые от БДСМ-ных не отличить… И щёлкает, сука! Забыл забрать портупею. Тоже на подарок и тоже по угару: какой Дом, блять, без этих кожаных ремней с кольцами? Он, конечно, во всякое одевался по желанию клиентов, но вот до этой пошлой банальности как-то ни разу не доходило… Иду обратно, глядя, до скольки там пункт выдачи работает… Недалеко от клуба, успею, только на остановку раньше выйти придётся. И когда ступаю на ступеньку эскалатора и смотрю вниз, на Даню, вижу, что он с кем-то разговаривает… Спускаюсь ниже, обзор открывается, и понимаю, что это… Блять! Блять-блять-блять… Как его зовут-то? Дима? Тот бесстрашный парнишка, который плохо-хорошо сосёт и которому я сказал что-то вроде «потрахаемся, если свидимся». Пиздец. Хочется убежать обратно, но ступеньки неумолимо движутся вниз, и меня уже заметили… — О, снова ты! — довольно скалится… Дима же? Родинка над губой и смеющиеся карие глаза. — Я тогда лучше от тебя позвоню, а то рандомного чела дёрнул… Дашь? С таким трудом соображаю… Догоняю, только когда он возвращает Дане его телефон. — Ага. — достаю свой. — Позвонить? — Не, можно я тогда в Инст зайду? Я быстро… — забирает реально на минуту — под моим внимательным взглядом вбивает свои логин и пароль, открывает диалог, состоящий из одних только ответов на сторисы и отворачивается, чтобы что-то напечатать… Выходит так же скоро и тянет обратно мне… Но тормозит. — Не, подожди ещё секунду… Открывает ещё Телегу и сразу же находит через поиск себя, походу, потому что набирает и отправляет «повторим?». — Нет. — забираю телефон и пытаюсь улыбнуться, но чувствую, что выходит кривовато. — Извини. — Как хочешь. Ты сохрани на всякий. Уютная у тебя машинка, месяц прошёл, а как вчера помню… — одаривает новой лучезарной белозубой улыбкой. — Спасибо, реально выручил. И уходит. Едет вниз, а я выдыхаю. Оборачиваюсь на Даню, который явно всё слышал, и хер разберёт, понял ли вообще — ни единой эмоции. Без слов забираю у него подарочный пакет и запихиваю колпаки туда, вновь движемся к эскалатору. Сука, как-то тут слишком светло. И людей много. Не выходит нормально следить за реакцией — и под ноги надо смотреть на ребристые ступени, и на ребёнка какого-то перед собой, чтоб не наступить случайно и проследить, как бы шарф его свисающий не зажевало… И нихера не слышно от переплетающегося звона голосов. Выходим на улицу, останавливаемся возле неработающей боковой двери… — Вы с ним?.. — Даня смотрит растерянно и как-то… Не могу разобрать. Щурится, блестят и слезятся от холода зелёные глазки. — Да. — просто киваю. Какой смысл скрывать? И какого хера я вообще нервничаю? Мы ведь тогда… Я же думал тогда, что ничего у нас не будет из-за его «больше не хочу». Да и без того успели только пару раз потемачить. Но внутри всё равно неприятно свербит. — Месяц назад? — хмурится, а влага уже и на щеках. Знаю, что от ветра, самому глаза дерёт немного, но всё равно не по себе. Не, про месяц этот Дима загнул, конечно. Где-то в десятых числах октября было, а сегодня ноябрь, двадцать третье… — Когда ты убежал от меня и из салона. — Понятно… — вздыхает. И не понимаю, нечитаемое выражение лица — хороший знак или плохой? Вроде не нервничает. — Ладно. Пойдём? — Всё нормально? — Да. Мы же тогда ещё не… Ничего. — Ага. Тогда пойдём. Добираемся до остановки в странной тишине, заходим в автобус. А телефон вибрирует. — «фунь приедь пж срочно        гоша случайно мои клбчи забрал        В ТВЕРЬ        дай свои пока        я во дворе уже мкрзну        жду когда кто нибудь выйдет.....»        Алинка, кто ещё. Ни дня без приключений не может! Ключи… Ну сука, что за день такой опять? Почему вся херь скопом в один час прилетает?

      

— «ты сама приехать не можешь?»

      

Пишу, а потом понимаю, что всё равно придётся ждать где-то… Где-то. Не вести же сестру в БДСМ-клуб, хоть и на корпоратив.        — «у меня два пакета полных        и папка а1        с плакатом        а время 7        меня в автрбус с этим не пустят или убьют там!»

            

— «такси?»

      

Предлагаю очевидный вариант. А потом ещё более очевидный:       

— «я тебе ключи могу отправить на такси

      

доставкой»

       — «ага там опять какой нибудь будет        ахмет пашот        или еще хуже наш маньяк отечественный        за мной увяжется        не отдаст и дубликат сделает???»        Сука… Вот не было никаких опасений, а теперь ржу вроде, но охереть жутко становится. Включается старшебратская паранойя. — Дань… — поворачиваюсь, а он в окно смотрит. Беру за руку — под сумками не видно. — Ты один доедешь? Там опять ЧП у этого чудища… Я на такси туда и обратно, недолго. Можешь со мной, если хочешь. — Нет, я… доеду. — вытягивает руку. — Только подарки ты дари. — Хорошо. Выхожу на ближайшей остановке, вызываю такси. Запускаю замерзшую Алинку в квартиру, благо, ключи от родительского дома так и не отцепил, помогаю пакеты выгрузить и хочу бежать обратно в машину — сразу на два адреса вызвал, чтоб второй раз не ждать, но эта неугомонная ещё решает тоже Сане подарок собрать из своих запасов: чай кладёт ягодный и набор конфет. Вылетаю обратно, доезжаю и уже подхожу к клубу, но разворачиваюсь, вспомнив, что надо ещё портупею забрать… И жду свою очередь в ПВЗ, где одна женщина назаказывала штук семь разных пальто, а вторая кучу каких-то баночек, которые бесконечно долго пикают, штрих-код на одной помятый… Захожу в БН уже почти в полдевятого. Ищу виноватым взглядом Саню. Ну подумаешь, на полтора часа опоздал, не убьёт же при всех? Но Саня ко мне через не очень многочисленный народ пробирается не злой, веселенький уже — молча крепко обнимает, даже не здороваясь. — Чего ты, именинник? — хлопаю по спине, всё вокруг рассматривая… Атмосфера праздничная — шары везде, огни какие-то разноцветные включили помимо приглушенного света на стенах, музыка на средней громкости… Возле бара сидят все местные — Лилия, та самая её нижняя, ещё пара знакомых девчонок и Шлюшка, за стойкой — Зифа. Неместные шкерятся по углам, на диванчиках и за столиками, но из них успеваю только Романыча заметить, Федю — бывшего продавца в закрывшейся табачке и Олега, который двоюродная голубоглазая копия этого Дурдома. Отстраняюсь от клетчатой рубашки, вручаю пакет и распечатываю колпаки. Ржёт, как конь, над конями, но выбирает себе котят… Помогаю на башку ему вооружить, нарушив привычный порядок жёстких тёмных волос. — Спасибо, родной… Так! — Машет руками, привлекая внимание, и кидает остальные колпаки на небольшую сцену. — Разбираем! А ты… — поворачивается на меня снова и щёлкает Зифе пальцами, после чего тот послушно выставляет мне пару шотов чего-то зелененького. — Пей! Щас я всех соберу! — А Рысик где? — Хуй знает, они со Славиком вискарь стащили и куда-то упиздовали вот прям перед твоим приходом… Вы чё не вместе пришли, кстати? — спрашивает, уже пятится, но медленно и щурясь чёрными глазами куда-то мне за спину. — О, Ленка! Ща я, поздороваюсь… Я и сам эту нашу одноклассницу сто лет уже не видел, но иду искать Даню… Пьяненького, судя по всему. Ни разу еще вместе не пили — оба без повода не любители, так что ожиданий не строю, даже пытаюсь отогнать уже всплывшие образы его расслабленного, румяно-разгорячённого и осмелевшего. Спрашиваю у Лилии, которая, знаю, за порядком тут внимательно наблюдает и все перемещения считывает похлеще GPS трекера, направляюсь в указанную випку, здороваясь по пути со всеми, кого узнаю или кто узнаёт меня. И когда нажимаю на ручку и открываю черную дверь, вижу… интересную такую картину: Славик без футболки, Рысик у него в объятиях вздрагивает, а на полу плётка-многохвостка чёрной кляксой распласталась и бутылка блестит. Почти пустая! — Привет? — здороваюсь вопросом, потому что не могу пока разобраться. А потом ощущаю, как меняюсь в лице, раньше, чем до мозга доходит: Даня не просто дёргается — плачет. — Что случилось? — Ты, блять, случился! — выплевывает Славик очень пьяно в мою сторону. Он вообще в любом состоянии колючка, от алкоголя разве что чуть менее предсказуемый. — Уйди отсюда… — Так. — тру глаза, поднимаю стеклянную тару и смотрю, как остатки жидкости на донышке янтарем переливаются. — Вы это вдвоём выдули? Подхожу к ним ближе, как к диким дворовым котятам, тянусь к всхлипывающему Дане, чтобы узнать хотя бы причину слёз… Но Славик загораживает и лупит меня по руке! Ладно хоть не шипит. — Не трогай его! — а нет, шипит. И Рысик за его спиной начинает прерывисто рыдать уже в голос. — Иди лучше в машине ещё с кем-нибудь поебись… Так. Вот в чём дело. Соображаю сразу, что без помощи тут не обойтись, выхожу… И уже через несколько минут наблюдаю, как белобрысого бесёныша футболкой под жопу подгоняет встревоженный, хоть и ещё более подбуханный Саня. И колпак с машинкой ему нахлабучивает. Остаёмся с моим котёнком один на один. — Я… Тебе… — Рысик вообще лыка не вяжет. У Славика хоть слова в предложения складывались, а этот на каждом медленном моргании замолкает… Сука. О чём с ним таким разговаривать-то? Домой отвезти и спать уложить. С тазиком под боком — без последствий такое не пройдёт… — Я тебе не нужен. — Нужен, Дань. — глажу волосы, потому что слёзы вытирать становится бесполезно — бегут и бегут мокрыми дорожками, стоит ему только веки прикрыть, на подбородке капельками собираются. Откуда у него их столько вообще? Сопли ещё болтаются над верхней губой… Вот их убираю прям пальцами: — Очень нужен, я тебя люблю. — Нет! Ты бы тогда не… Не стал! Отпихивает мою руку, хотя взгляд даже сфокусировать не может, но я и не возражаю — за салфеткой встаю. Уже почти не глядя в этой випке могу рулон в тумбочке нащупать, та самая, наша любимая… Вытираю руки сначала, кладу скомканную рядом с кожаным паддлом, у которого петля на ручке порвалась и к остальным не повесить. Отрываю ещё одну чистую. — Поехали домой, котёнок. — прямо насильно ему руки за спину завожу, чтоб протереть мокрую опухшую мордочку. Красный весь теперь и от слёз, и от алкоголя, и от моих довольно грубых попыток навести чистоту… Сам же вертится! Целую в липкие от слёз щёчки, которые от беспорядочного усиленного трения наверняка теперь щиплет, волосы со лба убираю. — Умоемся, выспимся и потом поговорим. — Я не хочу до… домой! — шатается куда-то в сторону, еле успеваю за плечи удержать. — Мне домой надо тем более! Диана… Надо с мелким. Пусти! Вырывается, но я только тихо смеюсь. Как-то даже не обидно… И сочувствую — представить страшно, как его утром будет херовить. У меня вообще есть что-то от похмелья? Минералку надо купить, от тошноты что-нибудь найдётся… Чай ещё какой-нибудь с успокаивающими травками, крекеры или сухари, если совсем плохо желудку будет. Хотя магазины все закрыты уже, в круглосуточный только если топать уже из дома, когда уложу. — Всё, сиди. Такси сейчас вызову. — убеждаюсь в его способности неподвижно оставаться на месте, отхожу, открываю приложение… И тут же слышу кошмарный звук, с которым всё выпитое и съеденное из Рысика фонтаном выплескивается. Морщусь и вздыхаю, в один шаг ступаю обратно, обходя эту лужу, глажу по голове, пока пытается отдышаться… Вытираю снова, на этот раз рот и штанину, куда капли попали. — Спа…сибо… — Даня напуганно смотрит, больше по сторонам, чем на меня — протрезвел немного, походу. Взбодрился. — Хочу пить. — Не надо пока… — вбиваю адреса и… Так, надо найти кого-то, кто это всё уберёт. Или хотя бы тряпку с ведром. — Подожди тут, я сейчас… — Не уходи! — прямо в рукав мой вцепляется, а равновесие так и не появилось — лбом вниз с дивана летит! Снова ловлю. — Пожалуйста, не… Почему? — Тише, отпусти… — разжимаю маленькие пальцы, двигаю к противоположному от рвотной массы краю и сажусь перед ним на корточки. Целую костяшки. — Я сейчас вернусь, Рысь. Всё хорошо. Подождёшь две минуты? Как с ребёнком говорю, чуть ли не по слогам, но срабатывает — Даня кивает. Иду по тускло освещенному коридору в основной зал, чтоб узнать про уборку у Лилии, но возле туалета снова сталкиваюсь с Саней. — Сок, ну чё вы там, скоро? — стряхивает воду с рук прямо на меня, даже остаются на рубашке тёмные точки. — Ща торт уже… — замолкает внезапно и смотрит опять в сторону, а потом распахивает широко глаза и хохочет. — Блять! Перевожу взгляд в том же направлении… Славик со съехавшим колпаком — в буквальном смысле, в подаренной Сане портупее и почему-то босиком стоит на столе и лупит всех в нескладном хороводе вокруг себя плёткой. Да, самый разгар праздника… — Поздравляю, тебе, походу, достался свитч… — сам еле держусь, чтоб не заржать, но лишь резко выдыхаю. — Но мы домой, наверно. Дане херово, они с этим, — гляжу снова, как светловолосый массовик-затейник прыгает со стола на плечи Зифе, — всю бутылку вылакали. Накрыло по-разному. — Сука, так и знал, что нельзя их без присмотра оставлять! Ладно… Я сам чё-то уже заебался праздновать, хочу после торта закругляться. Их попробуй закругли, конечно, но Лиля Иванна поможет. — Давай. — привычно хлопаю и непривычно, в честь двадцатишестилетия, приобнимаю на прощание. — У нас там ещё неприятность в виде блевотни на полу. — Бля, да забей, езжайте. Я скажу, чтоб убрали. Так, всё, давай, короче… Снимать надо эту мелочь. — С бара или на видео? — Всё вместе, блять, если ёбнется… Щас ёбнется! — Сань! — торможу в последний момент, глядя, как Славик со своим пьяным везением приземляется на четвереньки. — С днём рождения. Я со своим тортом потом зайду.

***

— Вышел Заяц на лужок, а там Коза со своими козлятами гуляет. Их Заяц тоже… — не дочитываю про очередной приступ беспечного заячьего альтруизма — Даня вроде спит. Наконец-то спит. Еле доехали — такси по дороге останавливать пришлось, чтоб салон не заблевать, у мусорки возле подъезда притормозить и оставшуюся половину ночи сидеть с тазиком в обнимку… Под конец уже желчь, походу, пошла вместе с водой, которую заставлял пить маленькими глотками. Одним словом — пиздец. Даже начинаю подозревать, что они со Славиком не только одну эту бутылку прикончили… Он же не поел даже нормально перед этим всем! Ещё и эта истерика. Жалею, сука, что не убедился, что всё с ним в порядке… Отпустил одного. Надо было вместе ехать ключи отдавать! Башка гудит. Вспоминаю какой-то пиратский сундук из-за ключей — сказка, видимо, наложилась… И батуты потом с этой их морской темой. Блять, хорошо хоть из носа кровь у него не полилась в этот раз… Вспоминаю, как первый раз поцеловались, улыбаюсь, как дебил, в стену, а потом шкаф у Эдика вспоминаю. Его же не было вчера? Или в углу каком-нибудь сидел со своими «вязальщиками»? Вообще же нихера не успел рассмотреть, пришёл поздно, ушёл рано. Знаю, что Саня не обидится, но как-то всё равно тупо — будто зря за подарками целый день бегали… Надо к Новому году сейчас начинать закупаться, чтоб потом не носиться. Думать хотя бы, кому что, хотя у меня с этим туго — какие-то совершенно случайные вещи в течение года запоминаю, рандомно брошенные фразы типа «блин, сухой шампунь закончился» от Алинки или Санино «надо шампура купить»… Мангал, может, складной ему найти? Гоше тоже что-нибудь походное снова. Эдику вино… Сложнее всего с какой-нибудь маленькой хернёй к основному подарку, чтоб не шоколадка, но и не бесполезная безделушка вроде очередного кухонного полотенца с символом года. У меня по второму кругу уже эти звери пошли, мать кружки дарит, а тётка та, с яблоками и соленьями, кухонную утварь. Надо расчёску купить небольшую, чтоб с собой брать, с каким-нибудь приколом, может — с открывашкой там… Хотя лучше тоже кому-нибудь подкину в качестве идеи. И щётку деревянную для одежды, пальто чистить. И Рысика… Мысленный поток уже не останавливается: какой-то калейдоскоп в башке. То рубит, то наоборот открывается такой вот резерв в виде незатыкаемых перетекающих образов. Калейдоскоп… Кто-то телескоп хотел, но не помню кто. Или это Алинка про игрушечный в ТЦ говорила? Надо будет ещё мелкому что-то дарить, Диане… Прибавилось родни. Вот в сторону Рысика у меня перекос прям ощутимый — дохерища придумок. Даже узнал название странного вьющегося цветка, который ему в пиццерии понравился. И наушников, на которые очень по-тихонечку копит, и надеюсь, что не успеет. И ноут бы ему нормальный, а то его без зарядки от силы час тянет. Про любимые шоколадки с орехами, напитки и другие вкусности вообще молчу… Как и про другие игрушки, про те самые. И подушку на диван надо удобную купить — мало ли снова там вздремнуть приспичит, чтоб шея не болела… Вздрагиваю от шевеления рядом. — Саша… — Даня возится снова, голос устало хрипит. Пытается сесть, и я двигаюсь, чтобы он мог опереться руками. — Снова тошнит? — Да… — Ну потерпи, котёнок. У тебя там нет уже ничего… — у меня глаза снова закрываются, не могу — почти заснул под свои мысли, оказывается. — Давай за таблеткой схожу? Первым делом, как пришли, отрыл в аптечке всё от тошноты и рвоты — и «Смекту», и обычный уголь, и какие-то таблетки. Первые два выходили так же быстро, как заходили, а вот одна эта мелкая белая шайба из блистера вроде подействовала. Подремали почти два часа. — Нет, мне уже… — подлетает, хватает синий овальный тазик. Сука, реально не понимаю, что там из него ещё выливается? Звуки страшные — позывы всё равно сохраняются, когда все уже вышло, просто так всего выгибает… — Всё? — спрашиваю, протягивая полотенце, и забираю посудину, чтобы вылить сразу. Любуюсь в ванной на свои мешки под глазами и растрепанные грязные волосы, пока мою руки. Возвращаюсь и тыкаю телефон, время смотрю. Семь утра, блять… Четыре минуты восьмого. Вспоминаю, что он говорил вчера что-то про мелкого. И спрашиваю сразу, пока из головы не вылетело: — Дань, мне Диане когда лучше отписать? — Блин… — морщится в тусклом свете лампы на комоде — переставить пришлось с тумбочки, чтоб подальше и не в глаза. Сжимает от досады помятую простыню. — Она к девяти уедет, надо с Тёмычем сидеть до вечера… — Больше некому? — Нет, я даже на пары из-за этого не собирался… — Ладно, разберёмся… Алинку можно запрячь в крайнем случае. — размышляю вслух и ловлю удивлённый взгляд опухших глаз. — Что? Я тебя никуда такого не пущу и одного тут не оставлю. — Прости… — шмыгает ещё! Ну куда опять реветь? Вообще же жидкости в организме не останется! — За это… За всё это. Я не хотел так, просто… Не знаю… — Всё хорошо, я не злюсь. — реально не злюсь, разве что на себя. Да и сил нет. Обхожу и сажусь обратно на кровать… Непривычно с левой стороны — на свою Даню зачем-то уложил, будто бы там безопаснее. И к выходу ближе. Касаюсь губами веснушчатого плеча, которое благодаря широкому вырезу моей футболки целиком виднеется, вдыхаю запах. Говорить сейчас — идея, разумеется, идиотская, но хочется сдвинуть недопонимание с мёртвой точки: — Дань, я понимаю, что тебя расстроило… Мне самому от этого теперь неприятно, когда вспоминаю, будто… Это сейчас кажется и понятно, что у нас всё гораздо раньше началось, до «щенков» Саниных, до батутов. С первой ночи или… с первой Темы. А тогда казалось, что на этом всё и закончилось, понимаешь? И мне показалось, что случайный секс поможет это как-то... отпустить? — Я знаю, но… Не знаю. Почему меня это так… задело… — вздыхает устало и забирается обратно под синее одеяло. — Особенно, что это было в твоей машине. Как со мной. — Рысь, блин, это вообще не как с тобой! — возмущенно улыбаюсь отчего-то такой ревности. Вообще бы не подумал, что дело именно в месте. — Это просто глупая попытка отвлечься. И я… Блять, если тебе станет легче, я тогда отвлёкся на твоё сообщение про наушники и сразу его выгнал, не… Не закончив. Не начав даже, скорее… Наивно предположил, что сам приедешь, а ты, вредина, чудище моё подослал! — Я хотел сам! Но испугался… Молчим какое-то время. Наблюдаю в небольшую щель между шторами, как за окном перед рассветом синеет… Солнце скоро встанет, а мы не ложились! Сука... В ноябре же режим восстанавливать — одно мучение, круглые сутки темнота. Поворачиваюсь на Даню, что сидит уже с закрытыми глазами, бедный. Даже так видно следы тяжёлой ночи: впалые круги под глазами, скулы появились, губы будто уменьшились, сухие и красные, раздражённые вокруг от частых вытираний. — Получше? — касаюсь плеча, чтобы понять, не спит ли. Вздрагивает и кивает. — Иди сюда тогда. Обнимаю осторожно, перетаскивая измученное тельце в более горизонтальное положение, целую коротко, но несколько раз, в горькие губы. Взбиваю подушку и кладу повыше, помогаю устроиться полулёжа — на случай, если снова начнёт мутить. — Тебе не противно? — мяукает тихо, почти без звука. Не догоняю сначала, а потом доходит, что про поцелуи интересуется. — Ты, блин, мой котёночек любимый, с чего мне должно быть противно? — зеваю куда-то в его макушку. Вообще ни разу не мерзко: ни от привкуса желчи на потрескавшихся губах, ни от того, что липкий он весь и пахнет далеко не цветочками. Я и сам не то чтобы свежий — в душе был почти сутки назад. И зубы столько же не чистил. Абсолютно похер сейчас, главное, чтоб мозги на месте были. — Дочитать сказку? — Нет, я уже не могу слушать… Сложно. Но мне интересно. Выдыхаю какой-то очень приятный смешок и предлагаю: — Могу перессказать быстро, я её с детства знаю. Читал сестре в грозу либо эту, либо где под грибом все спрятались… — Давай. — Ну короче… — прочищаю горло. — Там после козлят этот мямля-заяц ещё кроту яблок отсыпал и присел отдохнуть. А зайчихе и детям их голодным все, с кем он поделился, начали тащить всякое своё продовольствие, бельчата — орехи, ёж — грибы, остальные там чё-то тоже… Кроме медведя, медведи почему-то в половине сказок, как соседские алкаши, которые вроде не дебоширят, но соображают туго. А ворона та последнее яблоко у зайца выклянчила, этот псих в грозу пошёл ещё собрать, волка встретил, сбежал от него. Ну и вернулся, отец года, еле-еле душа в теле, сырой весь и с ничем. И медведь их потом всех чуть до инфаркта не довёл, когда мед принёс — думали, волк выследил… — Ты можешь все сказки так рассказывать? — хихикает Даня и бодает меня носом, а потом его же морщит от шершавости моей проступившей за ночь щетины. — Ага, это мне читать их все сначала и запоминать, нет уж… — ласково трусь лицом в ответ и сползаю с кровати одними ногами. — Спи давай. — А ты? — Я всем напишу, перекушу чем-нибудь и тоже лягу. Встаю верхней половиной тела тоже, а Рысик до последнего не отпускает, вытягивает за мной руку. И следы от ногтей на внутренней стороне предплечья до сих пор видны очень хорошо. Подвисаем оба, глядя на них. — Ты правда не злишься? Даже на это? — прячет руку сразу, будто я первый раз вижу… Ещё в БН-е же заметил, что он снова себя расцарапал. Когда отвёл умыться и рукава ему закатал зачем-то, будто бы он в состоянии был самостоятельно в лицо водой поплескать. Сразу в глаза бросилось… — Это, — сажусь на край обратно и тяну к себе пострадавшую конечность, — мы ещё обсудим. Но я не злюсь, я переживаю. — Я даже не помню, как… Как и когда это делал. — А что вообще помнишь? Я когда пришёл, вы там со Славиком в обнимку сидели. И он был без майки, а рядом плётка валялась. Мне пиздец как интересно. — Я его просил меня встретить, ну, я же там почти никого не знаю, неловко было без тебя заходить… В баре пару шотов выпили, он спросил, что у меня случилось… Мне не хотелось рассказывать, хотелось в тишине посидеть, поэтому пошли в випку, Славик ещё бутылку чего-то взял… Я вообще сначала про социологию говорил, — шепчет и хмурится, силясь вспомнить, — а дальше… Дальше уже ты и такси. — Ага… — фыркаю, и подушечки пальцев на красных полосах дёргаются… Не глубокие, конечно, царапины, но я всё равно в ахере, как самому себе можно так ногтями кожу содрать, пусть даже один верхний слой. Почти до крови! — Значит у этого балбеса потом и узнаем. У него обычно всё записывается, не по-порядку, правда… — Я не хочу вспоминать! — протестует Даня. — Мало ли что я говорил… — Ты там на меня ему жаловался, по-моему. Причём он меня даже подпускать к вам не хотел. — Блин… — закрывает личико моей подушкой. Всё, в домике. Не буду трогать, хватило уже переживаний. Успокаиваю, чем могу: — Не переживай, я тебе потом про их с Саней бухие выходки тоже расскажу. И про свои. Спойлер: я спёр мусорку с остановки. — Зачем? — отрывает подушку и впивается в меня глазами с весёлым удивлением. Сразу такой живой. Пожимаю плечами: — В салон хотел, мы его только открыли тогда… Снаружи поставить.