Свет в кромешной тьме

Влад       Я помню расплывчатое воспоминание из своего детства. Мать горько рыдала, но и к себе никого не подпускала. Мне захотелось утешить её, но она просто выгнала меня из своих покоев. Отец мне тогда сказал, что лучше оставить её одну и не трогать, пока она не выплачет все слёзы.       Я считал иначе.       Человек без слёз — это как растение без воды. Помню, в саду нашего замка был хрупкий маленький отросток. Я обещал ухаживать за ним, чтобы он вырос и стал розой, но, когда я на несколько дней забыл о нём, растение высохло. Если кто-то может заплакать рядом с тобой — это не означает, что он слаб. Нужно, наоборот, поддерживать его, таким образом «поливать», чтобы человек расцвёл, а не высыхал у тебя на глазах. На самом деле в этом кроется глубочайшая деталь доверия, с которой оно начинает строиться. А вы знали, что существуют степени доверия? Доверие — не просто слова: «Я тебе верю и доверяю». Доверие — это крепкие узы, которые связывают одного человека с другим. Если раскрывать с психологической точки, то это когда мы полностью уверены в ком-то и понимаем, что человек желает нам только добра. Слово «доверие» происходит от слова «вера». Верить — это знать и не сомневаться. Но дам вам совет: не нужно проникаться чувствами доверия и надёжности к человеку, которого вы видите впервые. Нельзя знать точно, что у него в голове и какие мотивы следует ожидать. Наивность губит человека, но не губит человека в человеке. Его душа чиста, как вода посередине океана, куда не дотягиваются грязные руки человечества. Душа — она лазурного цвета, отражает всю суть неба и океана. Но все хотят бросить туда что-то, полить грязью. Теперь вы понимаете, о чём я? Никто не знает, станет ли эта вода грязной, а всё время сохранять её в чистоте запросто не получается.       У моей матери случился выкидыш. После пяти месяцев рождения Раду моя мать забеременела, но не смогла вынести эту беременность: оказалось, что ребёнку не было суждено появиться на свет. Об этом даже один раз говорил предсказатель, из-за чего мой отец лишил его головы. Оказывается, он был прав, но кто знал, что всё так обернётся?

***

      — Ты уверена в своих словах? — спросил я.       Во мне заиграла совесть, хотя я по-прежнему оставался бесстрастен. Знаете, каково это — прятаться под безэмоциональной маской? Я знаю. Я хотел, чтобы за ней поухаживали, вылечили, но другая часть меня говорила обратное. Я разрывался. Если изначально, когда вошёл, я не испытывал никаких эмоций, то сейчас готов был взорваться на мириады осколков, но держал это внутри себя.       — Да, полностью уверена. У неё случился выкидыш, но плод ещё был маловат. Это случается, когда будущая мать не следит за своим здоровьем. Во всяком случае, в этом виновата она с…       Не в силах слушать её возню дальше, я резко перебил её.       — Достаточно. Виорел, — позвал я мальчишку, и он прибежал ко мне, с ужасом разглядывая девушку без сознания.       Женщина-лекарь отошла к другим, оставляя нас наедине. Гул голосов действовал на нервы, но что-то держало меня здесь до сих пор. Подвал был сырым и холодным, но я этого не ощущал. Моя кожа холодна на ощупь, но я никогда не мёрз.       — Да, господин?.. — ответил Виорел, опуская взгляд.       — Позови кого-то. Пусть её уберут отсюда подальше. На цепи не сажать. — Я сделал паузу, разглядывая её, и тот свет опять коснулся сердца. — Но пусть лекари о ней позаботятся до тех пор, пока это нужно.       — Как прикажете…       Виорел удалился, укусив себя за губу.       Мне этот мальчишка по душе. Думаю, оставлю его рядом и буду наблюдать, как из него получается отличный воин. А тем временем ко мне подошёл Локид.       Мужчина был светловолосым с забавными кудрями, но ответственным, хотя порой рассеянным. Он выглядел как мечта любой девушки: широкие плечи, высокий рост, глаза разноцветные, обрамлённые длинными густыми ресницами, лицо с чёткими скулами, маленький аккуратный нос и полные губы. По внешности он напоминал славянина, но иногда в его чертах можно было найти что-то восточного характера. Лёгкая щетина покрывала лицо, а в глазах искрились сотни эмоций, и все они были похожи друг на друга. Его взгляд упал на девушку, которую сейчас осмотрела лекарь, и хитрыми глазами прошёлся по моему лицу. Честно, сейчас я хотел разбить ему лицо и еле сдерживал своего внутреннего зверя.       — Приглянулась, вижу. Выбрал самую особенную. М-м-м… С изюминкой, — усмехнувшись, начал разговор мужчина.       Он как будто специально выводил меня из себя, продолжая глазеть на девушку. Я был чертовски зол. Это казалось смешным, ведь я, даже не зная её имени, хотел защитить это хрупкое создание от него. Гад. Но он был прав. Она действительно какая-то особенная. Со своим внутренним светом. Тёплая и ласковая…       «Что происходит, Влад? Не забывай, кто ты на самом деле. Кто эта глупая девчонка, что ты сейчас думаешь о ней? Почему Она должна занимать твои мысли?» — прозвучал голос в моей голове.       — Нет, — отрезал я грубым голосом. Глазами я проследил за тем, как девушку забирают чужие руки и уносят подальше от моих глаз.       — Не приглянулась? Отлично, тогда я сам за ней поухаживаю… Жалко её…       Я пожал плечами и отошёл, внутри закипая от гнева.       Как он посмел положить глаз на эту девушку?! Она не нужна мне! Но я уже был против каких-либо взаимоотношений между ними.

***

Лале       Моя надежда умерла в тот день, когда меня коснулись чужие руки. Мне было противно от себя, и мысли всё сильнее погружали меня в омут ужасных воспоминаний тех дней. Когда повозку с девушками остановили мужчины, я думала, мне удастся спастись, но, выбравшись из одного плена, попала в другой. Я стала жертвой обстоятельств, и оставалось лишь молиться Аллаху, чтобы меня здесь никто не тронул. Я была напугана, сломлена и разбита. Никому не желаю такой участи. Даже врагам. Я никогда не чувствовала себя настолько грязной, хотя дело было не только в чистоте моего состояния. Мою душу оплевали.       Не знаю, как вышло так, но, будучи чистокровной османкой, я попалась в плен к ним же. Сколько бы ни твердила, что я султанских кровей, мне никто не верил, а я лишь один раз хотела взглянуть на мир другими глазами. Всё шло настолько идеально… План побега, сам побег. Мир казался таким живым и прекрасным — и всё в один миг разрушилось. Огонь настиг население. Горело всё вокруг: тележки с овощами, лавки с одеждами, люди утопали в пламени! Мне всегда твердили, что в аду много огня, и в тот момент я чувствовала себя именно там, но будучи всё ещё живой. Я смогла выбраться, но за мной гнались мужчины словно озверевшие, и это их настоящее нутро так пугало. Прежде люди были такими умиротворёнными, спокойными, а после как будто весь мир сошёл с ума. Аллах меня наказывал за то, что ослушалась. Я была уверена! Мне сотню раз твердили, что нельзя покидать дворец, но меня всё тянуло на свободу! Двоюродный братец Мехмед хотел взять меня в жёны, хотя от одной подобной мысли меня воротило. У него уже были жены — Ситти Мюкриме-хатун и Чичек-хатун, — но его грязный взгляд никогда не ускользал от меня. Мне никогда не удавалось почувствовать себя свободной за стенами замка, а сейчас… Где я сейчас? Может, это и к лучшему? Жизнь ко мне всегда относилась сурово, словно строгий учитель, обучающий ученика. В этой жизни я была лишь учеником, и всё вокруг давалось мне трудно, но почему именно мне достались такие трудные уроки?..

***

      — Принцесса, говоришь?.. Ха-ха-ха! Юсуф, ты слышал, что она несёт? — издевался мужчина, пнув меня в бок левой ногой.       Это было не просто больно. Это было очень больно.       — Принцессы по таким переулкам не бродят в это время, шайтан! У меня есть жена и сын, а из-за девиц, как ты, я вынужден изменять ей и быть с тобой. Не стыдно тебе, блудница?       Слова, выплёскиваемые им, били намного больнее, чем удары иного мужчины, и мне было так стыдно перед моим Богом за то, что он видит меня в таком положении.       — Прошу вас, отпустите меня, я заблудилась, клянусь вам! — завопила я.       И в этот же момент почувствовала глухой звук в ушах и привкус крови во рту. На моей щеке горела свежая пощёчина, а я сама не была в силах пошевелиться.       — Заткнись, сука! — наорал на меня мужчина, которого звали Юсуф.       Я схватилась рукой за щёку и отползла дальше, но в сене повсюду было разбитое стекло, и осколок одного из них попал мне в бедро, заставляя взвизгнуть. Я не понимала, что случилось в один миг, что всё градом навалилось на меня, и больше ни моя душа, ни моё тело не могли вынести эту боль. Слёзы жгли глаза. Я умоляла. Я очень сильно их умоляла.       — Но если ты хочешь выбраться, можно заплатить… У тебя есть деньги? Нет?.. Я так и знал… — театрально надул губы он, словно действительно переживал за меня.       — Можно заплатить по-другому, да, Юсуф? — противно улыбнулся мужчина, прикасаясь ко мне своими грязными лапищами.       Этот момент заставил мой мир рухнуть. Я прекрасно понимала, что они хотят сделать, но как будто не верила. Не могла поверить в то, что такое может случиться со мной. Меня всю жизнь оберегали, защищали, а сейчас никого не было, чтобы укрыть меня от опасности.       Я чувствовала, что со мной произойдёт нечто плохое, и это нечто волной перевернёт мою жизнь. Оно начнёт сниться в кошмарах, я буду по ночам плакать, вспоминая случившееся, но время не сумею провернуть вспять и стану жалеть каждый день, пока дышу. Чисто физически я не могла допустить такого! Неприемлемо для чистокровной османки. Меня ещё до этого дня не касались чужие руки, я была невинна! Их слова… Они могли говорить что угодно, но вот так использовать в своих корыстных целях, обвиняя при этом меня в лёгком поведении, было нечестно с их стороны. Я не знала, что мужчины бывают такими. Такими, как животные. Я отбивалась, но ничего не могла сделать против двоих. Мужчины были в два раза больше меня, сильнее и проворнее. Я успела оттолкнуть одного, как меня схватил другой за оба запястья и несколько раз ударил по щеке и затылку. Перед глазами полетели искры, лицо горело, но я больше ничего не ощущала. Во рту чувствовался ужасный металлический вкус.       Больше не было страха за свою жизнь. Они либо убьют меня, либо используют, и один выбор хуже другого. Как вы думаете, лучше быть убитой или использованной? Это разные слова. Разные буквы. Разное значение. Но смысл их почти похожий по-своему. В первом варианте моё тело зароют под песок, а во втором у меня не станет души, и с этой пустой оболочкой останусь ли я кому-нибудь нужна?..       Пока один меня избивал, заставляя кричать от боли, другой раздевал, косыми глазами глядя на моё тело. Я не смогу описать словами тот момент. Тогда я действительно пожалела о том, что убежала из дворца. Лучше бы осталась и вышла замуж за Мехмеда, чем терпела бы такое неуважение…       Мои старшие, наверное, думают, что я погибла, а если и нет — меня больше никто не примет в семью после того, что со мной случилось. Наставница всё время говорила, что мне уже пора замуж, нужно обрести семью и стать хорошей женой и матерью. Мне никогда не рассказывали про мою мать и отца. Я ни разу их не видела, и оттого было больнее, поэтому я избегала таких разговоров. Хотела быть всегда сама по себе, но при этом меня всегда тянуло ко всем. Я любила помогать и была настолько преданной, насколько только могла. Я жизнь ценила и любила жить, пока это у меня не отняли, но я всё равно тянулась к свету, не давая лапам тьмы затащить меня в свои узы.       Это продолжалось несколько дней, но я сумела собраться силами и убежать оттуда, когда произошла небольшая потасовка между солдатами. По дороге я не знала, куда свернуть, и ноги вели меня сами. Я была в мужских ботинках и одета во что попало, потому что своё платье не видела с тех пор, как попала к этим животным. Было так холодно, но я совсем ничего не ощущала, хотя тело дрожало от мороза. Снег лёгким слоем покрывал землю. Я умывалась им, чтобы взбодриться, ела то, что получалось найти в лесу. Мне нужно было найти хоть какое-то укрытие, но всё вокруг занимали деревья. Я не знала, сколько времени прошло с тех пор, как я пропала, но чувствовала неприятные ощущения в животе. Голод утомлял. Когда меня схватили во второй раз, я была бессильна отбиваться. Бросив моё тело в повозку к женщинам, они ушли, а я потеряла сознание.       Когда я проснулась, все ели, и от вида сухого куска хлеба во мне проснулся дикий аппетит. Сумасшествие. Я съела всё за несколько секунд, и люди вокруг на меня озирались, как на ненормальную. Мне было всё равно. Я узнала, что сегодня уже конец февраля, а мой побег из дворца состоялся двенадцатого декабря. Прошло почти три месяца, а я заблудилась во времени. Я исхудала и побледнела. Чувство тошноты с каждым днём всё сильнее и сильнее проявлялось, хотя я больше не могла есть. Меня вырывало в день по три-четыре раза. Всё, что я съедала за день, выходило из меня почти через несколько минут.       Одной кошмарной ночью я почувствовала сильную жгучую боль внизу живота, и на мои стоны прибежали женщины. На одежде было пятно алого цвета, и я не понимала, что со мной происходит. По несколько дней я проводила в отключке, но, когда попала в руки чужих, уже не надеялась на спасение. А как только встретила Его, я знала, что моим началом и концом станет лишь Он. Мой прекрасный Спаситель с чистыми, как небо, глазами и Чудовище глазами цвета моей крови.

***

1444 год. Дворец Османского падишаха Мехмеда II

      В османском дворце появился мальчик, на которого я засмотрелась. Он был единственным парнишкой, сумевшим приковать моё внимание. Часто я замечала его, когда он тренировался с Асланом или заходил к моему дядюшке Мураду II. Я искала его каждый день. Наблюдала за ним исподтишка. Он никогда меня не замечал и знать меня не знал, но я ведала о нём почти всё. И под словом «всё» я действительно подразумеваю всё. Цвет его глаз был голубым. Я любила его сравнивать с ясным небом в солнечный день, когда он улыбался, морской глубиной, когда раздражался из-за чего-то, голубым сапфиром, когда печалился. Почти каждый день я писала письмо для него в надежде, что когда-нибудь он посмотрит в мою сторону и его душа наполнится прекрасными чувствами ко мне.

1448 год. Дворец Османского падишаха Мурада II

      Он пропал. Его нигде не было. Я не смогла смириться с мыслью, что не увижу его. Но в глубине души поняла, что он уехал. И больше никогда-никогда не вернётся. Моя детская память забыла бы его, но существовал тот, кто напоминал мне о Владе каждый день. Его младший брат — Раду Басараб. Мне даже хотелось подружиться с ним, но мальчик был необщительным и замкнутым.

1452 год. Дворец Османского падишаха Мехмеда II

      После смерти султана Мурада II в феврале 1451 года Мехмед повторно стал османским султаном. С конца 1451 года Мехмед II методично выдавливал греков из всех их оставшихся крепостей на Босфоре и Чёрном море. Началось строительство крепости Румелихисар, которая полностью перекрыла Босфор. На Пелопоннесе разместился османский гарнизон, перекрывший возможность оказания помощи Константинополю с суши. Таким образом, его полностью блокировали к концу 1452 года.       Мужчину, который поселился в моём сердце, звали Влад, и он был самым жестоким правителем на всей Земле. Я слышала о нём только ужасное, но моё сердце пыталось оправдывать каждый его кошмарный проступок, хотя другая моя сторона жутко его боялась. Мне казалось, что даже Мехмед его боялся. Братец всё время строил планы, как заменить Влада на Раду, а он, точно послушник, желал лишь мести брату. Каково это — любить власть больше, чем родную кровь?.. С начала человечества люди научились только бороться за власть и территорию, но их никто не учил любить. Перед каждым новым правителем проливалась кровь.       Это так жестоко!       Как научить сердце слушаться разума?.. Мой мозг напрочь отказывался думать, какой Влад ужасный, грубый и устрашающий. Когда я увидела этого мужчину, моя душа зацвела, как сад в начале апреля. В марте наступает весна, но деревья цветут лишь в апреле, потому что холода и морозы отступают. Он был в нереальности шагов. Его глаза — цвета неба и воды, и, всмотревшись в них, можно утонуть в их глубине. Я продолжала писать письма даже спустя столько лет:       «О, мой дорогой Влад, если вы спросите, в каком я сегодня настроении, я не смогу дать положительный ответ, увы. С первого дня, как увидела ваши волшебные глаза, я была очарована вами. Я отнюдь не в лучшем своём состоянии! И, к моему огромному сожалению, это будет продолжаться, пока моя душа не окажется рядом с вашей. Люблю вас без меры, мой прекрасный принц, и буду ждать вас до конца своих дней!»       «Мой единственный прекрасный принц Влад, вся Вселенная кажется мне глухой бездной, в которой я одна против всех, а вас рядом нет… Вы пленили больше, чем только мою душу, и отныне, обещаю, я принадлежу вам телом и душой. Вы — един­ственный мой помысел, единственный свет. Когда мне докучают все вокруг, я кладу ладонь на своё сердце и вспоминаю о ваших глазах. Какими чарами смогли вы подчинить меня себе, я до сих пор не разобралась! Кроме ваших глаз, я не вижу смысла ни в чьих! Жить для вас! И это история моей любви…»       «Едва я раскрыла веки, как мысли мои летят к вам, любовь моя! Мою душу окутывают то радость, то тоска при мысли о том, что нам уготовила судьба. Я могу стать только вашей женой, Влад, а меня хотят выдать за моего ужаснейшего двоюродного братца Мехмеда! Я нисколько не согласна с такими решениями, надеясь, что мой любимый дядюшка всё же услышит моё нежелание этого брака. Я решила до тех пор блуждать вдали от вас, Влад, наблюдать, любоваться и с каждым днём всё сильнее влюбляться. Пока я не в состоянии броситься в ваши тёплые объятия, чтобы суметь насладиться этими моментами. Моя любовь к тебе делает меня счастливейшей, Душа моя. Навеки твоя — Лале-хатун!»

1457 год. Валахия. Замок Дракулы. Март

      Я думала, мне очень не повезло, что он меня не заметил, но, оказывается, сейчас я выиграла в этой жизни огромное сражение, ведь если он узнает о том, кто я на самом деле, то покончит со мной не моргнув глазом. Мною любимый мужчина от чистого сердца ненавидел всех турков, обещая истребить их до последнего. Меня звали Лале. Я — чистокровная турчанка. И я влюблена в своего врага, который убьёт меня при первой же возможности. И как теперь с этим жить, я не знала, но, думаю, моей жизни скоро придёт конец. Влад       Прошло две недели. Девушку бросили в темницу, как и всех остальных. Мой приказ был исполнен. Больную часто навещали врачи, следили за её здоровьем. С каждым днём ей становилось лучше. Она всё время не вылезала из моих мыслей. Как я уже говорил, она мне казалась очень знакомой. Может быть, я её где-то встречал, но не обратил внимания или забыл?       В ней присутствовало что-то сверхъестественное, что тянуло меня к ней, но я был горд. Я обезопасил её, я укрыл её, позаботился о ней. Теперь я её правитель. Она находилась на моей территории, и мне принадлежала её жизнь. Мне показалось, она должна меня отблагодарить. И только поэтому я повелел Виорелу показать ей путь до моих покоев. Пока я на некоторое время провалился в размышления, несколько раз постучали в двери. Я загордился. Принял обыденную безжизненную эмоцию и стал ждать её.       «Чёрт, Влад, и до чего ты докатился?»       — Входи, — разрешил я.       — Прошу прощения, господин. Вы хотели меня видеть. — Голос её звучал едва слышно и хрипло, она боялась, но я этого не чувствовал.       В ней было жуткое волнение…       — Кто ты? Представься, — приказал я твёрдо.       Мои глаза рассмотрели её внимательнее, чем нуждалось, и, кажется, она это заметила. Её щёки порозовели.       — Меня зовут Майя, господин, — тихо произнесла она, а потом смущённо подняла на меня взгляд.       Майя была ростом ниже меня, но не казалась низкой. Девушка имела худощавую фигуру, бледную кожу и длинные шелковистые тёмные волосы. Хоть она и выглядела слабой, на её щеках красовался румянец, что говорило об улучшении здоровья. На вид ей около лет двадцати или меньше, и меня жутко интересовало, что же с ней случилось. Её глаза были светло-карего оттенка, немного узковатыми и миндальной формы. Беременность лишила её сил, и мне стало почему-то неловко спрашивать её об этом. Я умолчал.       — Откуда ты родом, Майя?       — Из Греции, господин.       — Сколько тебе лет?       — Двадцать два.       — Как ты попала в плен?       — Османы напали на наш город, разграбили и увезли девушек.       Она отвечала прямо, без единой запинки в речи, словно репетировала эту сцену по несколько раз в день у зеркала. Я был удивлён, насколько сильная личность таилась за этой хрупкой девушкой. Она врала, глядя мне в глаза.       — Ты была замужем?       Я не хотел подводить к этой теме болезненно, поэтому решил спросить её немного по-другому.       — Нет, господин. Я не выходила замуж. Но моё сердце принадлежит одному мужчине, за которого я отдам и свою душу, — сказала Майя и прямо в упор взглянула на меня, как будто ждала этого очень-очень долго.       — Ты носила ребёнка от него? — коротко спросил я, понимая, что больше нет смысла тянуть с этим вопросом.       Она любила кого-то, и поэтому мне нет смысла даже пытаться.       «И о чём ты думал вообще? Влад, ты такой идиот!»       — Что?..       Майю как будто ударили чем-то, она задрожала и перестала дышать. Слёзы скатились по её щекам, и я сделал шаг вперёд, чтобы понять, что с ней не так.       — Это… это… невозможно! Невозможно! Нет! Нет!       Дрожь усилилась, и Майя начала бить себя в истерике, схватилась за свои волосы и кричала.       Я подошёл к ней и взял за плечи, крепко сжав их в своих руках. И нет, моей конечной целью не было сделать ей больно.       — Успокойся, — приказал я, но это звучало ласковее, чем обычно. Я не умел успокаивать, я не знал вообще, что делать в этой ситуации.       — Нет! Я грязная! Грязная! Смойте с меня эту грязь! Отпустите меня! Нет! Не трогайте меня! Не прикасайся ко мне! Отпусти-и-и! — кричала она в истерике.       Я застыл в немом шоке. Моё сердце пропустило удар, хотя оно больше не билось. Я довёл её до истерики, лишь задав несколько вопросов, и тут же почувствовал тяжёлый удар по голове.       Майя схватилась за кувшин с вином и одним резким броском треснула меня. Я отпустил её и отступил. Моя рука моментально поднялась, чтобы хлестнуть её, но девушка отползла к стене и через несколько секунд потеряла сознание. У меня задёргался глаз, но я совсем не злился на неё. Я злился на себя.