Сто йен

      — Ши-чан, а у тебя есть заветная мечта?       — Крути педали, Манджиро, и не отвлекайся, — прошу я лениво, запрокинув голову и разглядывая большущие белые облака.       «Будет гроза», — думается мне отчего-то. Во рту до сих пор стоит вкус подгоревшей яичницы, которую мне приготовил на завтрак Риндо. Ни томатный суп, ни вишнёвая газировка не смогли перебить горечь приправ и масла.       — Ну а всё же? — оборачивается на меня Майки. — Вот Кенчик мечтает о встрече со своим старым другом, а Па-чин о бассейне денег. Кейске вот о том, чтобы маман свою никогда больше не расстраивать. Такаши хочет открыть когда-нибудь своё ателье и заработать так много денег, чтобы его сестры ни в чем и никогда не нуждались, — руль ведёт в сторону, но Сано-семпай выравнивает велосипед, забавно запищав. — Не возможно же жить без мечты, правда?       — А ты о чем мечтаешь, Манджиро?       На самом деле мне хочеться расспросить юношу о Мицуя и Рюгуджи. Узнать, как поживают Мана с Луной. Всё ли хорошо у моих мальчишек? А Баджи-сан? Как она там? Справляется ли со всем? Кейске?..       — О мире во всём мире, — смеётся громко Майки, — а большего мне и не надо.       — Врешь ведь, — хмыкаю я. — Мёртвых не вернуть, Манджиро. Как и невозможно обратить время вспять. Понимаешь же? — велосипед подскакивает, наехав на люк, и мы вместе с ним.       Майки пока не был знаком с Ханагаки, значит ещё не мог узнать о его способности.       — Понимаю, — тянет уныло он.       Майки сам вызвался заехать за мной и покататься по округе, чтобы проветрить голову. К его приезду, я как раз выгнал из квартиры Риндо и даже умудрился немного прибраться.       Не знаю, что вчера такого произошло, но друг стал относится ко мне намного терпимее, как раньше. И этот чертов завтрак.       — Думаешь, в колонии было где практиковаться? — рычал Риндо, пока я уныло ковырялся в своей тарелке, — жри то что дают, кроха из Шибуя.       В прошлой жизни Риндо мне ничего не готовил. Бывало покупал еду на вынос, продукты или оплачивал наши совместные обеды и ужины, но чтобы вот так, сам — никогда.       — Я понял, — говорю сипло, расстрогавшись, — это такой хитрый план, чтобы я сдох от обезвоживания, отравившись?       — Щас получишь, — грозится друг, замахиваясь лопаткой, — жри!       Хорошо, что кухню он за собой прибрал, как и помыл всю грязную посуду, пообещав в следующий раз затарить мой холодильник по полной. А то не дело питаться одной лапшой и томатным соком       «А это уже похоже на угрозу».       — Приехали, — говорит довольно Манджиро, резко затормозив.       По инерции лечу вперёд, больно стукнувшись головой о его спину. Выставляю по бокам ноги, упираясь носками ботинок в асфальт.       — А чего мы забыли возле твоего дома? — не понимаю я, оглядываясь.       В прошлый раз мне было не до тяжёлых воспоминаний, ведь рядом с этими воротами я решил когда-то убить Майки, разозлившись на него из-за случившегося с Кисаки и Акаши. А если проехать ещё около метра, то можно разглядеть бурые, засохшие капли крови. Или мне это уже кажется?       — Ты же согласился поужинать у меня, — удивляется тот, хмурясь.       — Когда это?       — Да только что, — улыбается широко Сано-семпай, радуясь, что ему удалось подловить меня, — идём. Деда будет рад тебя видеть.       Заходить в дом семьи Сано мне не хотелось. Одни сплошные неприятные воспоминания. Но я послушным теленком слезаю с велосипеда и иду за Сано-семпаем, стараясь лишний раз не оглядываться по сторонам. Смотрю упрямо вниз, на каменную дорожку смешанную с желтым, прибрежным песком. Снимаю ботинки, держась стенки, пока Майки уже успел сбросить свои лёгкие кеды и уйти в дом.       — Кого ты привёл? — переспрашивает Эмма, выглядывая из комнаты в коридор.       Она смотрит удивлённо, вытаращившись, будто впервые в жизни меня видит. Киваю ей осторожно, проходя вперёд по коридору. Сжимаю свою изломанную руку, думая, что смогу так отгородиться от всего.       Дом у Сано большой, светлый. Уютный. В нем довольно легко можно было потеряться.       — Проходи, — Майки отчего-то носится по большой комнате, хватаясь за всё сразу, создавая вид, что пытается прибраться. Вот только комната и без того чистая и убранная.       — Мне принести что-нибудь? — подкрадывается сбоку Эмма. — У нас есть газировка.       — Воды будет достаточно, — говорю я, — спасибо.       Эмма вся прям засветилась изнутри, довольно заулыбавшись. «И чего я такого ей сказал?» — не понимаю я.       — Я не надолго, — предупреждаю сразу, усаживаясь на узенький диван. Вот как на таком сидеть? Убираю одну из мягких подушек за собой. — У меня есть ещё дела вечером.       — Какие? — любопытсвует Майки.       — Зузу покормить, — начинаю перечислять я, загибая пальцы на левом руке, — фильм глянуть, доесть кучу сырой рыбы…       — У тебя есть кот? — спрашивает довольно громко Эмма удивлённо. — А какой он породы? А как зовут? Сколько ему лет? А он довольно милый?       — Завелась, — морщится Майки, — вот чего ты лезешь со своими расспросами?       — Хочу и лезу, — показывает брату язык, надувшись, — тебе-то что? И вообще не с тобой разговариваю, правда, Ши-чан?       — Не называй меня так, пожалуйста, — прошу я её хмуро.       — А почему Майки можно тебя так называть, а мне нельзя? — ставит поднос на низкий столик, расплескав воду из стакана. — Это нечестно.       — Потому что Ши-чан мой друг, а не твой! — победно произносит Манджиро.       За что мне всё это, а?       Молчу, когда брат с сестрой начинают препираться, пытаясь каждый доказать свою правоту, особо не вслушиваясь. Мне было всё равно на Эмму. Впрочем, как и на Майки. Но чего-то я продолжал сидеть в этом приветливом доме, не зная куда себя деть.       Телефон в кармане брюк вибрирует, оповещая о входящем звонке.       — Заткнулись оба, — прошу я неожиданно громко, принимая вызов. — Что-то случилось?       — Тебя почему дома нет? — по голосу Риндо взбешён.       Что такого могло произойти за день?       — Потому что у меня есть личная жизнь в отличие от тебя? — отвечаю вопросом на вопрос.       — Я привез продукты, живо домой иди.       — Я надеялся, что это была просто несмешная шутка с твоей стороны, — внутренне радуюсь, что нашелся повод свалить из этого дурдома, даже если такой уебанский, как этот.       Вот кто мог знать, что Риндо всё же скупит пол магазина и притащит всё это ко мне домой?       — Минут через двадцать буду.       — Десять.       — Тридцать, — едко, — зайду ещё за сигаретами.       — Бросала бы ты курить, Мондаи-чи, — но я отключаюсь, не желая слушать очередную лекцию о вреде курения.       — Ты уже уходишь? — сипит Майки.       — Мне надо домой, — отвечаю довольно бодро, вскакивая на ноги, — посидим в другой раз, Манджиро, — улыбаюсь юноше, трепля по голове ладонью, запутавшись в жёстких волосах.       — Но, — он пытается возразить мне, быстро сдаваясь. — Я провожу тебя.       Уже в коридоре, обувшись, думаю, что у меня есть мечта. Даже две, если быть честным с самим собой.       — У меня есть мечта, Манджиро, — улыбаюсь мягко я, обращаясь к Сано, — я хочу увидеть одного человека.       — Какая-то тусклая мечта, — морщится он, — скучная и неинтересная.       — Я не договорил, — моя улыбка меркнет. Наклоняюсь к нему ближе, так что мы соприкасаемся лбами с друг другом. — На самом деле, моя заветная мечта — это умереть. Бывай, — отпрянув резко, щелкаю его по носу, а затем выхожу во внутренний дворик.       Воздух пропитан чем-то ярким, цветочным. Звонко чихаю, поспешив к калитке.       Риндо меня живьём съест, если вовремя не приду. Но какого черта?       Я заруливаю к автоматам, покупая сразу две пачки, чтобы хватило на выходные. Проклинаю сам себя за длинный язык, ведь Сано-семпаю не нужно было знать о моей сокровенной мечте. Хотя Хитто мне увидеть хочется намного больше, чем просто умереть. Вот только нужен ли я ему теперь?       Возле подъезда меня ждёт Риндо. Рядом с ним пакеты из продовольственного рынка, что через три станции от моего дома. Через плечо накинута спортивная сумка. Костыль.       — Ты же ко мне не собрался переезжать? — спрашиваю первое, что в голову пришло. Уж больно довольным Хайтани сейчас выглядел. Даже стёклышки очков поблескивают как-то странно на солнце.       «Сегодня вообще какой-то странный день».       — Я поживу у тебя, пока гипс не снимут, — подтвержает друг, — не хочу чтобы ты с голода померла.       — До этого же жил как-то, — начинаю препираться я, — и вообще, как тебя брат-то отпустил? Да ещё и ко мне?       — Он только рад был сплавить меня на время.       — И почему же? — тянусь за сигаретой. — Ты не давал ему есть его любимое вишневое мороженное и смотреть «Секс в большом городе»?       — Откуда узнала? — изумлённо.       — Да так, — дёргаю плечом, чувствуя горячую каплю над губой, — в голову что-то пришло.       Мою же мать.