Сто йен

      Эти два дня выдались для меня довольно тяжёлыми. В средней Канто мало кто захотел признавать власть Чёрных Драконов. А как стало известно, что один из близнецов Двойного Зла пал от моей руки, так вообще все как с ума посходили. Досталось не только мне, но ещё и Мин Кю, который так-то вообще не при делах был. Дракена ситуация никак не затронула, а Мадараме всегда любил подраться.       Зализывая боевые раны в моей комнате, я умолял брата не лезть на рожон и держаться как можно ближе к Кенчику. Но кто меня вообще когда-нибудь слушал? На следующий день брата зажали какие-то утырки у мусоросжигателя, решив преподать тем самым мне урок, чтобы я не зазнавался лишний раз.       — Спасибо тебе, — благодарность звучала, как издевка, — Шио-чан. Не мог полторы недели подождать, а?       — Так кто знал, что так выйдет? — Мадараме искренне чувствовал вину, стараясь лишний раз на меня не смотреть. — Я же не специально.       — Лучше заткнись, — просит его Мин Кю, прижимая к глазу банку с холодным кофе из автомата.       Выглядел брат не лучше моего. Весь всклокоченный, с развороченными манжетами пиджака, на шее глубокая царапина.       Прибить Шиона мне хотелось всё больше и больше. Понятно, чего теперь Хитто так трясся над ним, переживая как бы Мадараме чего не натворил. Плевать если со мной чего случится, но если пострадает при этом Мин Кю или Кенчик с Мицуей…       — Ещё одна такая выходка, — рычу сквозь зубы, — отправлю к братцу Мучи на перевоспитание. Ты меня понял? — угрожаю юноше уже в открытую.       — Понял, — бурчит Мадараме, отпинывая в сторону чужую школьную сумку. — Ты, кстати, так круто того здоровяка уделала, Мондаи-чи.       Кто о чём. Кенчик кивает мне уважительно, соглашаясь с Шионом. «Подумаешь», — дёргаю плечом, переглядываясь с братом.       Здоровяк стоял ближе всех ко мне, а через толпу нужно было пробираться к Мин Кю. Вот и запрыгнул я школьнику на спину, хватаясь за него ногами и руками, на манер обезьянки, слегка придушивая в процессе. Пришлось как-то выкручиваться.       Драться всегда было проще, зная кто тебе враг, а кто — друг и союзник. Даже если это маленькая школьная склока, ты можешь запросто положиться на своих друзей. А в чувствах?       — Если ты думаешь, кого из нас двоих выбрать — то выбирай брата.       Соя вздрагивает от моего тихого и усталого голоса, отворачиваясь. Я же достаю из кармана своего трико пачку сигарет и зажигалку. Отхожу в сторону на два шага, катая в дрожащих пальцах сигарету.       Костяшки у меня сбиты в кровь, на среднем и безымянном пальце отпечатались чьи-то зубы.       Мы должны были поговорить ещё в понедельник, до того, как Нахою увезли в больницу без объяснения причины. Сое уже все рассказали, наверное, даже до того, как я сцепился с его братом. Какие тут оправдания и извинения?       Вчера мне тоже было не до этого, как впрочем и сегодня, но Соя умел быть убедительным, подловив меня у магазина.       Запрокидываю голову, выдыхая сизый и подслащенный дым.       — А если я не хочу выбирать?       — Значит, ты — дурак, — хмыкаю я. — На двух стульях усидеть невозможно. Нужно чем-то жертвовать.       Стряхиваю пепел и затягиваюсь. Думаю отрешённо, что сейчас одежда пропахнет табаком и отец будет ругаться, совсем не переживая о чувствах Сои.       — Ты же можешь отказаться от всего этого.       Чего?       — Я не могу этого сделать.       Такое чувство, что такой разговор уже состоялся, только актеры и декорации другие. Вместо пустой парковки парковый закуток у проезжей части дороги, что ведёт дальше, к станции.       — Но почему? — не понимает Соя.       — У матери Такаши начался токсикоз, нужны лекарства, продукты и осмотры врачей, — я на удивление сейчас спокоен, — а что он может сделать с двумя сестрами на своих плечах? Устроиться на подработку? Кто в здравом уме возьмет школьника на полный рабочий день? Твои родители, что держат сеть забегаловок? Мой отец? — кошусь на юношу. — Нам нужны люди. Твой же брат поступил неосмотрительно, напав на меня.       — Ты сломала ему руку, — пытается пристыдить меня он.       — А он разбил мне губу, хотя и говорил, что баб не бьёт, — усмехаюсь я. — У лучшего друга Кейске проблемы, — продолжаю делится наболевшим, особо не надеясь на понимание со стороны своего парня. А парня ли теперь? — которые я должен уладить в скором времени. Тебя никто не заставляет выступать на моей стороне, впрочем, как и Нахою. Его уже выписали?       — Да, — кивает заторможенно, — он уже дома.       — Сейчас ему нужна твоя поддержка и помощь.       — А тебе? — чувствую кожей его острый, раздраженный взгляд.       — И без тебя есть кому обо мне заботиться, — этими словами подвожу черту между нами. — Не лезь во всё это дерьмо, синий Огр.       — Это конец? Вот так просто? — Соя хватает меня за руку, разворачивая к себе. — После всего, что ты мне наговорила?       — Да, — невозмутимо, — это конец. Прости, что заставил тебя поверить мне.       Кавата разжимает пальцы, отпуская меня. Вижу, как покраснели его глаза от слёз.       — Не лезь во всё это, Соя, — прошу юношу я, ласково стирая слезинку с его щёки большим пальцем, — прошу тебя.       Всё должно было закончиться между нами вот так драматично, как в каком-то паршивом сериале?       — Не трогай меня, — его лицо исказилось от боли и обиды, толкая меня в грудь. — Ты — чудовище, Коконой, с замёрзшим сердцем. Если бы я тебе нравился, то ты могла прекратить всё это, сдавшись! Нахоя не тронул бы тебя, не ударь ты его первой!       «Курокава был прав», — усмехаюсь, — «такие как мы с ним не завязывают».       — Эгоистка! — Соя не скрывал своих горьких слёз.       Кавата переполняют эмоции. Переполняли они и меня, но я не тронул Сою, как и не сказал ничего в своё оправдание. Молча обтекал, соглашаясь с каждым его острым словом.       — Зря тебя только перед всеми защищал, — сипит он, вытирая лицо рукавом своей клетчатой рубашки. — Зря я вообще влюбился в тебя, решив, что ты какая-то особенная. Лживая дрянь. Я не дам средней Канто прогнуться под тебя! Двойное Зло уничтожит Чёрных Драконов.       — Хорошо, — улыбаюсь блекло, — пусть так.       Дома закрываюсь в своей комнате, давая волю слезам. Нужно чем-то жертвовать. Ради Таке-чан можно и забыть на время про свою «тихую гавань». Отпустить Кавата, как некогда я отпустил Сейшу и Хитто.       «И каждый же хочет прибить меня так или иначе», — смеюсь надрывно, считая, что мне не везёт с парнями.       Ну что я за неудачник?       Хочется забыться в алкоголе, как раньше. Но отец, как и Баджи-сан не держат больше спиртное дома. Поддельного удостоверения у меня не было, а кто ещё мог достать мне бухлишко?       «Риндо бы сюда».       Подумав о друге, мне стало ещё хуже. Гребанная временная линия. Почему я не мог сдохнуть, когда была такая возможность?       Достаю телефон, решая кому можно было написать с просьбой, притащить мне немного алкоголя, чтобы спалось лучше. Шиба, как и Муто могли меня не так понять. Кисаки бы вывел меня на задушевный разговор, заставив засомневаться в себе же. Кенчик? Таке-чан? Харучиё мал. Про Ханагаки вспоминать было тошно. Оставалась бабуля Ио. Но это даже не обсуждается.       Сидеть в четырех стенах было так же невыносимо.       Листая записную книгу, я не знал, что делать. Закрываю с хлопком крышку телефона, стягивая с кровати подушку. Цепляюсь взглядом на сложенные в углу коробки с посылками, что так упорно продолжал слать мне Хитто.       Фотоаппарат можно было не доставать. Со стола беру из органайзера нож для бумаги. Включаю настольную лампу. Открываю одну из коробок, вываливая на стол парочку коллекционных комиксов про «Шазама» на английском, завернутых в пластиковый пакет. Комплектом шел большой плакат с героем и деревянный значок с его эмблемой.       В другой посылке были фотографии Зузу с его малых лет, когда тот был котёнком, до сегодняшнего дня. На каждой фотографии сзади было указано число и месяц, когда они были сделаны.

здесь он только из приюта. такой же противный и несносный, как прежде

      Фотография дрожит в моих руках.

Иошинори. со стороны даже и не угадаешь, где мой младший брат, а где Зузу. оба лысые

      На фото младенец в голубом костюмчике. Может, ему месяца два или три. Рядом с ним лежит Зузу, сверкая своим единственным глазом. Такой маленький.       Кусаю щеку изнутри, пытаясь подавить всхлип, когда нахожу фотографию, где Какучё прижимает к себе Зузу. Видно, что он позирует, вытягивая лапу сфинкса, словно тот приветствует кого-то по ту сторону.       На обороте номер телефона.       Бросаю снимок поверх других фотографий. Тру лицо ладонями, пытаясь успокоиться и прийти хоть немного в себя.       «Вот чего я разнылся?»       Слышу какую-то возню за дверью, решая вести себя тише. Облизываю губы. И начинаю медленно снимать с парика заколки, бросая те на стол. Парик убираю в шкаф, как и капроновую шапочку. Замечаю в зеркале, что висит на дверце шкафа, торчащие во все стороны волосы на затылке. «И ради чего весь этот маскарад?»       «Ради Такаши и Кена», — отвечаю я сам себе же, едко усмехаясь.       Мне же не впервой заботиться о ком-то во вред себе. Так какая разница, если друзья будут счастливы? Ребята поступили бы так же ради меня?       Ответа на этот вопрос я не знал. Да и нужен ли он мне? Сейчас не до самокопания.       Пишу в общем чате, что расстался с Кавата, не повстречавшись с ним нормально и недели.

Слыхал, Усо? Я победил!

      Написал самодовольно Шиба почти сразу же.

Так не честно (°ㅂ°╬)

      Прилетело от Харучиё.

Мы не знаем всей общей картины.

      Тетта.

А что тут знать? Зассал он

      Хмыкаю, перечитывая сообщение от Мадараме. спасибо вам всем за вашу поддержку       Выхожу из чата. Неудивительно, что мальчишки поспорили между собой, но чего-то неприятно от всего этого.       В дверь постучали. Не дождавшись от меня хоть какого-то ответа, Мин Кю открывает дверь, проходя в комнату. Ничего не спрашивает, молча подходя ко мне и притягивая к себе, обнимая.       Я не вижу, как он хмурится, замечая брошенные фотографии на моем столе.       Коко проводит ладонью по моим волосам, успокаивающее, обещая, что в скором времени всё непримено наладится.       «Конечно», — соглашаюсь с ним я.