Сто йен

      — А если ему не понравится в Токио?       — Широ.       — А если отец спизданет какую-нибудь глупость? — продолжаю накручивать себя, нервно переходя из одной части балкона к другой и обратно. — Или Баджи-сан?       — Широ.       — А если я ему не понравлюсь? Не оправдаю его ожиданий? Такое же сплошь и рядом!       — Широ! — не выдерживает Усо-чан, повысив голос. — Успокойся. Остановись, — просит друг меня, — и выдохни.       — Ты знал! — осеняет меня. — Знал и ничего мне не рассказал, лживый ты… — сжимаю зубы до скрипа, понимая, что Тетта и не виноват в происходящем.       Слышу, как Кисаки тяжело вздыхает в трубку. Считает про себя до десяти.       — Если Хаджиме разочаруется в тебе — то это полностью его проблема. Ты поняла меня?       — Угу, — упираюсь локтем на железное ограждение и снимаю очки. Тру глаза ребром ладони. — Что мне делать, Тетта?       — До Токио лететь два часа и непонятно ещё сколько они проведут в аэропорту. У тебя пока ещё есть время, чтобы умыться и заварить себе мятный чай.       — Или выпить успокоительное, — хмыкаю я. — Знаешь, твои слова сейчас звучат так по-взрослому, Усо-чан. Я не говорил ещё, что очень рад, что ты на моей стороне?       — Ещё нет.       — Напротив моего прошлого дома была река, — и зачем я это говорю? — Такая клякса. Мы сможем потом, когда-нибудь съездить туда, Усо-чан?       — Зачем?       — Не знаю, — опускаю голову, рвано выдыхая.       Дергаюсь, когда Кейске громко стучит по косяку пластиковой балконной дверцы. Оборачиваюсь.       Услышав о скором приезде брата, я позорно сбежал на балкон, закрывшись. Мне не хотелось объясняться перед мелким, который и сам был малясь в ахере от происходящего.       — Мне нужно идти, — говорю я.       — Широ, — обращается ко мне Тетта как-то напряжённо, — ничего, забудь.       — Что случилось? — сразу подобрался я, сжимая пластик сотового телефона пальцами. — Усо-чан, что произошло?       — Ублюдок, — слышу я чужой, будто кто-то включил телевизор, голос, — что ты мне подмешал?!       — Тетта! Кто у тебя там? Ты не молчи только, — прошу я друга.       — Извиняй, Усо, — задорно выдает Мадараме, — не углядел, отвлекся. С кем болтаешь?       — С Широ, — голос Кисаки переменился за каких-то несколько секунд, став каким-то отчужденным.       — Здоров, Мондаи-чи, — гаркает мне в ухо Шион, вырвав телефон из рук Тетты, — как оно?       — Что у вас там происходит? — спрашиваю с нажимом. — Отвечай, Маде-чан.       — Да ничего не происходит, — начинает юлить тот. — Мне пора, — на заднем фоне какая-то возня.       — Мне стоит переживать об этом? — ловлю себя на мысли, что мне хочется курить. Снова.       — Нет, — отвечает мне чуть резковато Тетта.       — Хорошо, — звучит довольно примирительно, — но если возникнет какая-то проблема, звони. Я полностью тебе доверяю, Усо-чан.       — Знаю.       «Да что у них там происходит?» — не понимаю я, глядя на потухший экран своего телефона. Перевожу взгляд на Джульетту, что чуть не облизывала балконное стекло. С Кейске переглядываемся недолго.       — Ну? — выдает тот раздраженно, давая мне пройти в комнату.       — Что «ну»? — зеркалю его тон голоса, дергая плечом.       Дохожу до дивана, падая на него. Очки убираю на низкий столик. А затем закрываю глаза, опираясь спиной на мягкую спинку.       — Кому звонила? — Кейске садится рядом со мной.       — Другу.       — А конкретнее?       — Тебе какая разница? — отвечаю вопросом на вопрос, скрещивая руки на груди. — Взрослые ещё что-нибудь сказали перед тем, как уехать в аэропорт?       — Маман всё твоего успокаивала, — дёргает плечом Баджи, — велела тебя дождаться и никуда не уходить.       Логично. Спрашивать, как давно те уехали, было уже глупо. Глупо было так же сидеть на диване в ожидании неизбежности.       — Я бы на твоём месте прибрался в комнате.       — Это ещё почему? — хмурится Кейске.       — Не думаю, что Хаджиме позволят спать вместе со мной, — стараюсь чтобы мой голос звучал спокойно. Ни капли истерики или страха.       Кейске только открыл рот, чтобы возразить мне, как входная дверь открылась. Внутри меня что-то переворачивается, замирая напуганным зверьком. Зашумело в ушах.       — Проходи, пожалуйста, — первой в квартиру проходит Рёко. В её руках спортивная сумка. — О, — замечает нас, — ты уже дома, милая. А у нас сюрприз.       Сюрприз?       Мне трудно поднять голову и оглянуться. Вижу, как меняется лицо Кейске от удивления до полного недоумения. Указывает пальцем на Хаджиме, после на меня и обратно.       «Ноги дрожат».       — Широ, знаешь, — слышу приглушённо голос отца.       — Ой, — выдыхает Коко, когда я бросился к нему с объятиями, прижимаясь к нему. — А ты довольно сильная, Ши-чан.       — Заткнись, — прошу я брата сипло, чувствуя, как болезненно сжимается грудная клетка при каждом вздохе. — Коко, ты…       — Молодец?       — Имбецил.       Лицо Хаджиме скривилось в этот момент, на радость Кейске.       — Как-то так, — разводит руками папа. — Закажем еды на дом или сходим куда?       — Думаю лучшим решением будет остаться дома, — предлагает Баджи-сан, — пока Хаджиме попривыкнет. Для него сейчас всё ново.       — Нифига.       Тру лицо о мягкий свитер, что сейчас был на Коко. В той жизни мне только недавно удалось помириться с Хаджиме, но никак не в этой, где мне не было места. Переписываться было забавно, но чтобы вот так вживую…       «Такой теплый», — улыбаюсь я, не чувствуя, как силы покинули меня окончательный. Коко тянет за мной на пол.       — Ты чего? — спрашивает обеспокоено Хаджиме, улыбаясь. — И где та бесстрашная Каннон, о которой мне столько рассказывали?       Сейчас, с одинаковыми причёсками и взглядом на мир, мы точно близнецы.       — Серёжки, — смаргиваю слёзы, аккуратно дотрагиваясь до длинной серьги, что вдета в правую мочку уха. — Ты получил их. Посылка всё-таки дошла до тебя.       — Майки охренеет, когда узнает.       — Кейске! — рычит на него Баджи-сан. — Майки? Ты до сих пор общаешься с этим мальчишкой?       Стало слишком шумно и душно. Лицо продолжало гореть, а руки мелко дрожать. Меня быстро усадили на диван и принесли воды. Вещи Коко унесли в комнату Кейске.       — Тебе придется пока поспать на диване, — отец старается лишний раз не смотреть на Коко, — завтра купим двухъярусную кровать.       — Этот хмырь будет спать в моей комнате? Мам?       — Мы можем делить мою, — предлагаю я, — как в детстве.       Черт.       Кажется, что мою оговорку заметил только Коко.       — Нам хватит места, — киваю, пытаясь тем самым убедить себя, — правда.       — Я верю тебе, — улыбается мне брат.       — А они так и будут чирикать на своём? — спрашивает недовольно Кейске, поджимая губы.       — Кейске! — одергивает того Рёко. — Я не знала, что ты умеешь говорить по-корейски, милая.       — Да, — нервно, — немного. Тебе же надо всё тут показать, — тяну Хаджиме за собой, взяв за руку. Его ладони чуть шире моих и пальцы не такие длинные. — Тут кухня, а вот здесь у нас балкон, — открываю дверь. — Сейчас мы проживаем в районе Канто, он считается одним из самых богатых и престижных. Раньше у нас дом был в Бунке, а ещё до этого, в Шибуя. Видишь те кусты? Там толстяк Джо живёт, мы ещё заглянем к нему, — тараторю быстро, перескакивая с пятого на десятое, лишь бы не молчать и не смотреть на брата.       Хаджиме ведь такой же, каким я его помнил. И вот он стоит рядом, оглядывается по сторонам. Живой. Родной.       — Мне так тебя не хватало, Коко, — шепчу я.       — Коко? — изумлённо. — Странное прозвище.       Прошу вытянуть ладонь и вывожу пальцем его имя. Хаджиме Коконой.       — Сон Мин Кю.       Что?       Внутри меня что-то лопается, как мыльный пузырь.       Сон. Мин. Кю.       Выводит на моей ладони юноша.       — Меня зовут Мин Кю.       Вот как. Я должен был догадаться, что мама дала Коко новое имя, решив одним махом стереть прошлое. И разве я должен был её в этом винить?       «Коко, которого я знал, помнил и любил остался там», — как расколенное до красна железо, — «Его нет здесь. И никогда не было. Только копия».       Я сколько угодно мог убеждать себя, что всё в порядке. Видеть в знакомых людях лица тех, кого знал и уважал.       — Широ? Всё хорошо? Ты вся побелела резко.       — Я в порядке, — выдавливаю из себя улыбку.       Блять.       Опираюсь ладонями на железное ограждение, запрокинув голову. Сначала смеюсь тихо, как-то булькающе. Сука! И уже через секунд двадцать хохочу в голос, не скрывая слёз.       Да пошло оно всё в пизду!       — Ты точно в порядке?       — Нет, — сипло, — и, навряд ли, уже когда-то буду. Я из будущего, Коко. Из далёкого двух тысячи пятого года. Там ты долгое время ненавидел меня и презирал. Но там мы были вместе. Здесь же… Я должен был умереть ещё летом. И потом, в рождество. Меня не должны были спасать, Коко.       — Ну и пиздец тебя накрыло, — тянет подслушивающий нас Кейске.