Сто йен

      — Это как понимать, Принцесса? — вкрадчиво интересуюсь я у застывшего недвижимой статуей Ханагаки.       Пронзительно свистит на печи чайник, заставляя Такемичи дёрнуться и перевести взгляд на меня.       — Они пришли ко мне в школу, — едва слышно, — сорвали с математики, желая увидеть тебя.       — Мог бы позвонить сначала для приличия, а не тащить их ко мне в дом, — сжимаю пальцами холодное стекло заварника, в который я закинул ложку горького зелёного чая и листья сушёной мяты.       — Я звонил, — продолжил шептать Ханагаки.       — «Доспехи бога»? Ого, — радостно говорит Майки, — у тебя довольно неплохой вкус, Ши-чан.       — «Терминатор 2», «Крепкий орешек», — перебирает стоящие у видео-магнитафона кассеты Рюгуджи, — «Большой куш», «Ангелы Чарли», «Чего хотят женщины» и «Красотка»? — тут его голос дрогнул.       И чего он так странно на меня смотрит? Нормальный же фильм.       — Вы вообще чего припёрлись? — спрашиваю осторожно, наливая в заварник кипяток.       Открываю подвесной ящик, доставая две единственные кружки в доме. Я гостей в дом редко приглашал, предпочитая встречаться с кем-то в центре, в каком-нибудь кафе. А Инупи всегда пил из моей.       — Ты вчера так быстро ушёл, — улыбается мне Майки, расположившись на диване и умастив голову на спинке, — мы так и не поговорили.       — Нам не о чем разговаривать, — резко.       — Зря ты так, Ши-чан.       — Пейте чай и проваливайте, — моё гостеприимство умерло ещё в зачатке, — а я в душ.       У меня было нечего красть. Но ноутбук я прихватил с собой в ванную комнату. Вместе с флешкой.       — А мне кружку где взять? — спрашивает Принцесса.       — В супницу себе налей, — бросаю я раздражённо.       Майки громко смеётся, вот только я ничего смешного в этой ситуации не видел.       Зузу запрыгивает на столешницу, высокомерно поглядывая на парней.       Плотно закрываю за собой дверь. Кладу ноутбук на стиральную машинку. Из корзины для грязного белья достаю помятую рубашку и спортивный топ. Умываюсь и чищу зубы, стараясь не смотреть в зеркало. Знаю, что с полопавшимися в глазах капиллярами и посеревшей кожей выгляжу сейчас не очень. Странно, что тело после вчерашнего ещё не ноет.       Принцесса сидит за столом, грея пальцы о горячие бортики керамической супницы. Выглядел он сейчас не намного лучше меня. Майки сидел напротив него, скрестив руки на груди и вытянув ноги, так и не притронувшись к налитому чаю. Дракен сидел на диване, цедя осторожно чай из кружки. Зузу сидел у него на коленях.       «Лысый предатель».       — Такемичи, — обращается к блондину семпай, — освободи место.       — Сиди, Принцесса, — мне не понравилось, как пренебрежительно Майки говорил с Ханагаки.       — Принцесса? — фыркает Майки. — Ну и прозвище ты ему дал.       Ханагаки от его слов становится как-то меньше. Его плечи опускаются, а поникший взгляд так и прожигает поверхность моего стола.       — Ты мне нравишься, Ши-чан, — повторяет свои же слова Сано. И будто вспомнив о чем-то, начинает рыться в своих карманах широких штанов. — И я вспомнил, где видел тебя, — достаёт в сложенное в несколько раз фото, — Младшая группа, Коконой Широ.       На старой фотографии дед семпая, Мансаку Сано, с кустистыми бровями и щёточкой усов под верхней губой, в своем неизменном белом кэйкоги, и я… мелкий, едва достигающий ростом до плеч мужчины, с гулькой на голове и широкой улыбкой с блестящей медалью на груди.       — Помню, как ты разрыдался в первый раз, когда тебе привели в наше додзё, — мягко улыбается мне Майки, — все плакали из-за того, что их приводили к нам, а ты — из-за того, что уходить не хотел. Никто тебя успокоить не мог, даже твой брат, пока не пришёл Шиничиро.       Шиничиро. Имя старшего брата Майки отдаёт глухой болью у меня в груди. Он был хорошим человеком, достойным.       Пальцы дрогнули, как и фотография в моих руках.       — Маленький такой, — тянет Такемичи, подкравшись ко мне и рассматривая фотографию. — Это тебе сколько?       — Одиннадцать. Фото сделали после городского чемпионата.       — Второе место среди юниоров женской группы, — внёс ясности для Ханагаки Майки, — дед в тот день такую пирушку устроил, что, кажется, до сих пор отойти не может.       — М-м, — кивает умно Принцесса, — понятно. Стоп, как это «женской» группы? — Ханагаки смотрит на меня с ужасом. — Ты же парень!       — Ши-чан — девушка, — довольно произносит Майки под смешки Рюгуджи.       — Да быть такого не может! — не верит им Такемичи.       — Ещё как может, — вклинивается в наш разговор молчавший до этого Дракен, — мы сначала в твою школу пошли, в Оцуку, но ты там не появлялся со вступительных экзаменов, сдавая всё экстерном.       — А потом Кенчик вспомнил про Такемичи и вот мы здесь, — Майки подпирает голову рукой, продолжая лениво смотреть на меня, походя на кота, что объелся сметаной. — Мне нужны такие люди, как ты Ши-чан. Ты же знаешь, чем мы занимаемся?       Чем могут заниматься школьники состоящие в банде?       «Проёбывать свою жизнь», — приходит первая мысль в голову.       — В наши дни никто не думает, что гопники — это круто, верно? — неожиданно серьёзно произносит Сано, — Во времена моего старшего брата здесь было множество банд байкеров. Они проносились по городу на своих супер-громких мотоциклах. Они все были чертовски смелы, все время ссорились, но сами решали свои проблемы. И разве это не круто? Вот почему я собираюсь создать новую эру гопников, — его слова звучат настолько неуместно в моей маленькой кухоньке, что становится смешно. — Я хочу создать эту эру с тобой и с ребятами.       — Отказываюсь, — без каких-либо раздумий отвечаю я.       — Почему? — не понимает Майки, нахмурившись.       — Конфликт интересов, — возвращаю ему фотографию, подтягиваю к себе заварник и пью прям из горлышка, — Мой брат, один из капитанов «Чёрных Драконов».       — И что? — насмешливо смотрит на меня Дракен, — У Шибы так-то брат является главой «Чёрных Драконов». Это всяко покруче будет.       И не поспоришь.       — И это не мешает ему состоять в «Свастонах», — почесывая Зузу продолжил Рюгуджи.       — Соглашайся, Ши-чан, — поддакивает ему Майки.       — Я могу подумать? — спрашиваю я, встречаясь взглядом с Такемичи.       Принцессе вступать в банду никто не предлагал. Наш план и так пошёл по одному месту, но я-то надеялся, что Ханагаки сможет расположить к себе верхушку «Тосвы». Иначе, в чём вообще был смысл всего этого, если можно было красиво заявится к ним на одну из таких встреч с просьбой принять меня в их «сосисочный» клуб и те приняли бы меня с распростёртыми объятиями?       — Да, — отвечает радостно Майки, — конечно, — по его глазам вижу, что тот доволен результатом. — Обменяемся телефонами?       — Конечно, — сквозь зубы.       Приходится идти за ним на второй этаж. На дисплее 16:47. С десяток пропущенных от Принцессы. Так и тянет написать Инуи, что я в полной заднице, но я отбрасываю эту мысль прочь.       Сначала протягиваю свой телефон Рюгуджи, чтобы тот списал мой номер себе. Скидываю входящий звонок и сохраняю номер телефона в книге контактов.       — Я же могу написать тебе в любое время? — спрашивает меня Майки торжествующе.       — Ага, — отвечаю я измученно.       Все и так знали, что я приму предложение Майки. Так для чего весь этот фарс?       — Ну, тогда мы пошли?       Он у меня ещё и спрашивает? Будто я буду их останавливать? Ещё чего!       — Хяку, — стоило только парням уйти, как Ханагаки «ожил», — это наш шанс. Ты долже… — запнулся он, не зная в каком роде ко мне теперь обращаться, — ты должен согласиться.       Неопределённо пожимаю плечами, не зная, что ответить ему. Мне не хотелось снова подчиняться кому-то. Но обстоятельства явно складывались не в лучшую сторону.       Сажусь на стул, на котором до этого сидел Майки и беру кружку в руки.       «Он же не пил из неё? Да какая теперь разница?»       Делаю большой глоток остывшего чая, морщась от горечи.       Раскладушка Ханагаки издала какой-то странный булькающий звук, заставляя Такемичи достать её из кармана школьных брюк и сбросить выходящий вызов.       — Это Хина, — зачем он говорит мне это? — Я пообещал перезвонить ей.       — Почему не ответил на звонок? Она, наверное, волнуется за тебя, — опираюсь затылком на стену.       — Это сейчас неважно, — качает головой Ханагаки.       Когда взволнован, он всегда так делает. Успел уже заметить.       — Тогда брось её.       — Чего? — уставился на меня Такемичи.       — Брось Хинату, — повторяю я спокойно, — отпусти её. Сейчас тебе явно не до неё. Думаю, это будет честно по отношению к ней.       — Я не могу, — оправдывается Принцесса, — я же её брату обещал…       — Спасти её, — кажется, так, — но ты ведь и раньше бросал Хинату, разве нет? Что изменилось с того момента?       — Я люблю её! — пылко.       — Пиздишь, — фыркаю я, отпивая из кружки, — не любишь ты её. Живёшь одними воспоминаниями, надеясь, что так будет продолжаться вечность. Если бы любил, то остался с ней несмотря ни на что, — наверное, сейчас во мне сыграла женская солидарность. — Она переживает, волнуется о тебе, но вместо того, чтобы ответить на её звонок и объясниться, ты пытаешься убедить меня в том, что вступление в «Свастоны» — это наш единственный верный шанс на спасение Рюгуджи.       — Забери свои слова назад! — налетает на меня Такемичи, хватая за грудки и приподнимая.       — Не заберу, — выдыхаю я ему в лицо, — признай, что я прав, Принцесса. Я делаю это всё не ради твоей драгоценной Хины, а ради своего брата. Мир вокруг тебя не вертится, уёбок, — замахиваюсь рукой, ожидая, что Ханагаки продолжит мужественно держать меня, но тот отпускает меня, отступая обратно к столешнице.       Трус.       Будь возможность испепелять взглядом — я бы давно уже сгорел. Уж больно выразительно пронзает меня взглядом Такемичи.       — Собери яйца в кулак, — прошу я его.       — Я пораспрашивал ребят о тебе, — Принцесса старается говорить спокойно и вдумчиво, но у него это не получается, — и узнал, почему тебя ненавидит твой собственный брат.       — И почему же? — плавно встаю, глядя в упор на него.       — Из-за денег, — морщусь от его громкого голоса. Вздрагивает сидящий на спинке дивана Зузу. — Ты продажная тварь, Коконой.       — Убирайся из моего дома, сучёныш, — рычу я, сжимая пальцы в кулак. — Хули встал, убирайся! — хватаю Ханагаки за школьную рубаху, вырвав несколько пуговиц и бросая юношу вперёд, в коридор.       Ханагаки только и успевает схватить свою обувь и вылететь из дома, как пробка от шампанского. Весь красный, растрёпанный. Злой.       Громко хлопаю дверью, закрываясь на все замки.       В словах Ханагаки была доля правды: тварь я ещё та, но ни разу не продажная. И помог я братьям Хайтани по зову сердца, наплевав на все договоренности местных бандитов с моим братом. Те всё равно выплатили обещанные деньги, но было уже поздно. Акане умерла за день до того, как мне в палату принесли деньги. — Тварь, — выплевывает раздражённо мне в лицо Хаджиме и вкладывает в свой удар всю свою боль и бессилие, что не отпускает его до сих пор.       Обессиленно падаю на диван, вытягивая ноги на столике. Подтягиваю к себе подушку и достаю из кармана домашних брюк телефон. В контактах нахожу номер Майки.

я согласен