В тесноте, да не в обиде

~ Ци Жун ~ Спокойной жизни пришёл конец, спасибо, блять, большое! Вчетвером ютиться в этом гадюшнике было не сахар, так теперь у меня целых ОДИННАДЦАТЬ соседей! Квартира превратилась в какой-то ебаный цирк! Сюань Цзы и Юйши Хуан, конечно, те ещё истерички. Постоянно срутся на ровном месте: второй и шагу ступить нельзя, чтобы Сюань Цзы её не послала в пешее эротическое, причём обязательно так, чтобы было слышно из каждого конца квартиры, если не всего района. Хотя в целом она баба нормальная: с ней можно перемыть косточки всему дому, не стесняясь в выражениях. Даже билеты мне на свои байкер-шоу пару раз приносила. Единственное, что по мужику своему сохнет и постоянно о нём треплется — это подбешивает. Да и Юйши Хуан потерпеть можно. Хоть и непонятно, что у неё на уме, но мне она слова плохого ни разу не сказала, да и с мальцом никогда не отказывается посидеть, пока меня нет. Главными неудобствами были их разборки, часто занятый толчок и вши с тараканами. Я думал это были проблемы, но по сравнению с нынешней ситуацией это, блять, был рай! Недавно арендодатель подселил нового жильца. И неужели из семи миллионов людей в этом чëртовом городе не нашлось никого, кроме моего двоюродного брата?? Спасибо за подкол, жизнь, я от тебя ничего лучше и не ожидал! Нет бы, блять, просто заселился тихо-мирно и никого не трогал, но он, как и всегда, принёс на мою голову очередную беду! За ним следом подселилось ещё семь человек! И, сука, каких! Хуа Чэн, глава мафии города, ты что тут забыл, пëс паршивый?! Разве ты не должен жить в пентхаусе с видом на море и попивать коктейли? С хуя ли ты милуешься с моим братцем-неудачником на моей, блять, кухне? Отжал мой район, ещё и из квартиры выживаешь??? За ним въехали Фэн Синь с Му Цином, эти два придурка, которые охраняли моего братца, пока у него звезда во лбу горела. Как же меня с них вымораживает! Что раньше на меня, как на говно, смотрели, что сейчас, идиоты самовлюблённые! С виду такие благородные оба, строят из себя важных шишек, будто все остальные им ноги лизать должны, а сами не поднялись выше охранников в сраном казино! Ещё и хуями друг друга кроют так, что даже у меня, бывает, уши вянут. Ну не лицемеры, а? Да и вообще с хера ли они живут в этом клоповнике, когда у самих зарплата не меньше чем у богачей, которые ходят в их казино? Инвалид этот, Цинсюань, в первый же день заебал. С вопросами лезет, дома постоянно сидит, ещё и костыль его — куда не пойдёшь, сто процентов об него споткнëшься! Сука! Я уже два раза упал и нос разбил из-за него! Лучше бы в больнице сидел, мученник ссаный! Жалости к себе ищешь? Я тебе покажу жалость! Ещё и бабой иногда прикидывается, извращенец! Подростки в квартире это, блять, отдельная песня. Кто их пустил сюда? У нас тут детский сад что ли?? Этот умственно отсталый с шилом в заднице, Ичжэнь, кто его вообще в общество пустил? Чуть что ему скажешь — уже в драку лезет, псих, блять. Второго всё время забываю, как звать, да и похуй, он всё равно словно тень: никогда его не видно и не слышно. И в этом-то и проблема! Мало ли что взбредëт в его пубертатную головушку? Я на это не подписывался! Ещё один незаметный придурок, Мин И. Ходит, молчит, хуй пойми, что от него ждать, ещё и еду мою пиздит из холодильника. Признавать не хочет, но я же точно знаю, что это, сука, он еду мою тырит! А ещё такое чувство, что он обо мне всё знает, а вот я о нём — нихуяшеньки! Сейчас в толчок вообще не попасть, а на кухне всегда кто-то сидит. Сука, ни у одного нет нормально рабочего графика, не продохнуть от них! Ещё и оров стало в пять раз больше, будто на базаре живём! Вещи мои постоянно трогают, фетишисты хреновы. И никто, сука, ни одна живая душа не держит меня за человека! Вчера меня, блять, лишили самого ценного! — Кто в этой грёбаной квартире захотел умереть и выкинул мои линзы? — врываюсь на кухню и пытаюсь прожечь взглядом невинно хлопающего глазами братца и ржущего чуть ли не в голос поганого пса Хуа Чэна. Любимые жëтлые контактные линзы! Знаете, как сложно хорошо выглядеть, зарабатывая гроши и проживая в этом гадюшнике? На парикмахера еле хватает! Представляете, сколько сейчас стоит зелëная краска для волос? Дохуя она стоит! — Ци Жун, не злись, тебе без них гораздо лучше, у тебя очень выразительные глаза, — машет руками братец. — Правда? — на секунду я почему-то ведусь на эту брехню (неужели мне всё же хочется услышать из уст братца что-то хорошее в мой адрес? чушь!), но тут же прихожу в себя. — Да не важно! Кто разрешил трогать чужое имущество? Я вас обоих засужу, блять! Вижу, как братец краснеет и одними губами спрашивает своего любовничка: «Ты зачем его линзы выкинул?» А тот не стесняется, в полный голос отвечает, королём себя чувствует. — Гэгэ, это лишь ответный ход. Он выкинул кашу, которую ты утром на всех приготовил. — На меня даже не смотрит, как будто я грязь у него под ногами! — Да эта каша воняла и издавала такие звуки, что я боялся, как бы она не ожила и не сожрала нас всех! — брат в ответ на это только нервно смеётся. — Братцу бы свои благородные порывы засунуть куда подальше, всё равно они всегда плохо заканчиваются! Хуа Чэн сжимает кулаки и смотрит на меня разъярённо единственным глазом, и это, блять, реально пугает, потому что он тоже чëртов псих! Братец его за локоть хватает и шепчет что-то, видимо, успокаивающе, но я уже ретируюсь в коридор, лишь бы подальше от этих голубков. Тут внезапно замечаю, что один из лицемеров, Му Цин, в мой шкаф свои вещи пихает. — Ты что делаешь с моим шкафом, псина подзаборная? — На нём написанно, что он твой? — деланно равнодушным тоном отвечает нахал, и у меня от этого подгорает ещё больше! — Я в своём доме ещё и вещи свои должен подписывать?! — А он всегда ведёт себя, словно он единственный во всём мире, — встревает откуда-то взявшийся Фэн Синь, ещё один придурок. Вроде бы обращается ко мне, но смотрит только на Му Цина. Не то, чтобы я собирался вступать с ним в диалог, но всё равно обидно, что меня снова считают за пустое место! — Чë сказал? — взрывается Му Цин, и они снова начинают грызться, совсем забыв обо мне. Раз так, ухожу к себе: похуй на их разборки. На шкаф потом просто замок повешу. Официально плачу́ я за пространство, размером едва ли больше гроба: место тут только для кровати и небольшого телевизора, а от придурков меня отделяет лишь шторка. Когда бóльшая часть квартиры пустовала, можно было ходить, где хочешь, делать, что хочешь, вещи, в конце концов, оставлять, где хочешь! А сейчас эти каждый угол под завязку забили своим барахлом, даже с учётом того, что у кого-то из них полноценные комнаты! А мне куда прикажете деться? Под мостом спать?? Мелкий мой раньше тоже мог бродить по всей квартире, а сейчас боится новых людей. И правильно делает: сплошь лицемеры, воры и умалишённые! В тëмной подворотне и то себя безопаснее чувствуешь! Мелкий спать ко мне тоже перебрался. Сюда, правда, пришлось ещё и часть вещей перенести, поэтому это теперь буквально пещера с кучей хлама (полезного!), но зато всё сразу под рукой. Не, меня таким не напугать: я и с матерью жил в тесноте и грязе, и потом в детдоме рядом всегда был кто-то, готовый отжать вещи. Я привык выживать в скотских условиях, но это ж, блять, нечестно! Я так много работал, столького добился (уж гораздо большего, чем дорогой братец) и всё равно вынужден это терпеть! Я достоин лучшей жизни! Я достоин большего, чем все эти вместе взятые лицемеры! Ненавижу! Ненавижу вас всех! — Пап? — мелкий отодвигает шторку, просовывает голову и смотрит на меня своими огромными глазищами, видимо, думает, что это должно меня разжалобить. — Лезь давай. — Подзываю его рукой, и он залазит на кровать, устраивается у меня под боком. Глаза у него на мокром месте, сейчас реветь начнёт. — Чего грустишь, малявка? — Те двое дада снова ругаются... — прижимается к моей руке, прячет лицо. — Эй вы, отмороженные! А ну ебальники завалили! Ребёнка перепугали! — кричу на этих двоих и поплотнее закрываю шторку. Те продолжают ворчать, но гораздо тише. Почему-то слово «ребёнок» действует на всех волшебным образом и заставляет вести себя прилично. Как удобно. Мелкий всё ещё жмётся ко мне. Укрываю его одеялом, вытаскиваю из-под груды хлама его любимую игрушку — какой-то зелëный чудик с безумными глазами, это, видимо, должен был быть какой-то зверëк, но больше на демона похож, уродливый и весь перекошенный. Я как-то пиццу заказал, так вот эту игрушку в подарок дали: акция у них какая-то была. Сунул мелкому, просто чтобы куда-то деть, а он с ней не расстаëтся теперь. Не знаю, почему она ему так понравилась. Мелкий единственный, кто относится ко мне, как к человеку. Не просто боится (меня он вообще не боится, как бы я не пугал, что сожру его) или уважает как старшего, а именно... любит? Его дыхание постепенно выравнивается: уснул. Глажу его по волосам. — Не переживай, папка тебя в обиду не даст. Из-за шторы слышится звук бьющейся посуды и крики. Жизнь в этой квартире — ад.