Как влюбить филолога

Хотелось бы сказать, что я выспалась или хотя бы проснулась по собственной воле, но даже сегодня, в редкий выходной, облагороженный прекрасным девизом «Жизнь без будильника!», я проснулась от чьих-то криков. Спросонья было не разобрать чьих именно. Женя все еще спала рядом на кровати. Кажется, бокал шампанского отправил ее не в сон, а в какой-то астрал. И, к сожалению, к крепкому сну одногруппницы почему-то бонусом никак не шла инструкция, как спать без резких телодвижений. Ночью, когда я вернулась после странной и смущающей беседы с Сергеем, а также еще более странной и смущающей ситуации с Витей, я честно попыталась уснуть, но Женя то и дело либо брыкалась, либо закидывала на меня руку. А когда она, казалось, успокоилась, внезапно захрапела – видимо, на нее о-о-очень хорошо подействовал бокал шампанского. Будить я ее не решилась. Тем более что особого смысла в этом не было и меня намного сильнее интересовали крики, снова раздавшиеся с кухни. Только тогда я поняла, что кричал Витя (и как я только не узнала этот прекрасный, глубокий, буквально дикторский голос сразу?): – Ты что, решил в отместку дом спалить?! Тут же я услышала и какое-то шевеление справа. Быстро повернув голову, я поняла, что повторный крик также привлек внимание Светы. Она выглядела довольно мило сразу после пробуждения, тем более на этом матрасе, завернутая в кокон из одеяла, словно гусеница. – Не подходи! Обжечь могу! – уже Никита. Последний сон тут же спал. Мои глаза стали походить на монеты по пять рублей. Я боялась моргнуть, будто это как-то могло помешать назревающему, словно голод в моем желудке, конфликту. Света же была куда активнее. Видимо, она не в первый раз в подобной ситуации. И, тем не менее, это никак не помогло ей избежать громкого (ну как громкого… в переносном смысле, все-таки одеяло, все дела) падения. Тогда я пришла в себя, тут же подскочила к Свете и помогла ей выкарабкаться из «оков». – Черт! Быстрее! – шептала она, пытаясь вытянуть ногу, которая почему-то решила остаться жить в коконе. В этот момент Женя снова издала храп. Хотелось смеяться от абсурдности ситуации. Будто уже день прошел, а не какая-то считанная минута. Тут же успел развернуться конфликт нешуточных размахов: Никита и Витя, Света и одеяло, Женя и окружающая обстановка. Пара миллионов долларов – и будет фильм на «Оскар»! Наконец, Света выкарабкалась и, спотыкаясь, рванула из комнаты под донесшееся Витино: – Да иди ты к черту! Надо было торопиться. Не хватало, чтобы они еще Свету втянули. Зачем мне туда нестись сломя голову я почему-то не подумала, хотя, включи я здравый смысл, наверное, пересмотрела бы планы или, как в компьютерной игре, сохранилось бы сразу же, как открыла глаза, а сейчас начала бы сначала… Хотя нет, лучше бы я сохранилась еще вчера, когда распивала шампанское, тогда бы удалось избежать всех… да, всех, абсолютно всех неловких ситуаций! Кинув последний взгляд на Женю и поняв, что помощи этого фланга ждать бессмысленно, я рванула за Светой. Наверное, мой мозг все еще спал, потому что объяснить никак не получалось ни то, что я вообще сюда побежала, ни то, что увидела перед собой. Картина, достойная постановки в какой-нибудь пьесе Елены Валерьевны ну или кадра в том самом фильме на «Оскар», если продюсеры все еще рассматривают мою идею. В центре Света, почему-то не разнимающая парней, а, наоборот, занесшая горячую сковородку в сторону своего брата и кричащая: – Идиот, не мог поспать дать? Чем на этот раз он тебе не угодил?! Никита, который, видимо, не думал, что может ошпариться, голыми руками пытавшийся перехватить сковородку в такой странной позе, что мне невольно вспомнились строчки:

И снова я, простерши руки,

Стремглав бросаюсь в глубину,

Чтоб испытать и страх, и муки,

Дробя кипящую волну!

Да-да, к ЕГЭ учила! Все-таки не совсем же я бездарь по литературе: как-то сдала и как-то поступила. Было бы, конечно, поэтично, крича Никита сейчас строчки поэта Серебряного века, но орал он нечто совсем прозаическое: – А ты, дура, что здесь забыла?! И вообще осторожнее со сковородкой! Там блин жарится! – Я тебя на этой сковородке сам поджарю, если ты не свалишь с этой кухни! – орал уже Витя, немного не стыкуясь с образом принца журфака. Все-таки вряд ли принц журфака стал бы думать, стоит ему уклоняться от сковороды с блином или же нет. Зато вся ситуация в целом вполне стыковалась после вчерашних посиделок с девочками. Стало сразу понятно, и почему вдруг Света вступилась за Никиту, спасая того из-под горячей руки брата, и почему Витя, мягко говоря, недолюбливает Никиту. В общем, все это походило на дешевую сцену отечественного ромкома. Не хватало только девушки, с которой по слухам много лет назад обнимался Никита. Хотя нет, тогда бы это был уже турецкий многосерийник, где Никита и Света все еще любили бы друг друга, ревнивый брат мешал их отношениям, вмешалась бы та самая девица спустя много лет, на меня как раз бы не обращал внимания Витя, так как видел бы только проблемы сестры, так что отлично вписывается, ну и Сергей был бы на третьестепенных ролях, как того и хотел Никита вчера. Например, безответно любил бы меня… Может, продать идею турецким продюсерам? Все-таки лучший сценарист – наша жизнь, немного додуманная, конечно, но жизнь. – Так! Стоп! – закричала уже я, начиная размахивать руками издалека, чтобы не подходить и не рисковать здоровьем. – Всё, закончили! Баста! Никита, ты шаг назад! – удивительно, но он меня послушался. – Света, ради филфака опусти сковороду. Только она начала опускать, как Никита снова закричал: – Нет-нет, на плиту! Жизнь блину благополучно удалось спасти. – А ты, Ви-Ви-Ви… – замкнуло меня, но он, казалось, и так все понял, пытаясь взять себя в руки. Радуясь, что не придется заканчивать фразу, я перевела все внимание на сладкую парочку и, чувствуя, как раздражение немножечко подступает к горлу, спросила: – Какого… – вовремя вспомнив, что в комнате все еще есть Витя, а я строю перед ним милую девочку, мат заменила на: – Хемингуэя здесь происходит? Если кто и не ожидал появления нобелевского лауреата в ругательстве, вида не показал. Света тяжело вздохнула, будто говоря, что и так все очевидно, а мне вообще не было очевидно! Мне, как в сказках, надо все ротиком проговаривать, ротиком! – Никита решил пожарить нам блины. – Обещал же! – вклинился виновник, но Света на него так шикнула, что тот, как по команде, шмыгнул к плите, чтобы перевернуть блин. – Витю не устроило, что он решил воспользоваться нашей кухней. Занавес. Я так и зависла: – А конфликт в чем? – Оба дураки, – пожала плечами Света. Не знаю, сколько усилий приложил Никита, чтобы не отшутиться, но Витя больше это терпеть был не намерен: бросив ядовитый взгляд сначала на Никиту, а потом и на сестру, он вышел из комнаты. Я встревоженно хотела было что-то сказать, но Света меня перебила, вскинув руку: – Перебесится и успокоится. Никак не вязалась это с образом принца журфака, ну никак. – Девчат, кофе, чай пока заваривайте. Я с блинами почти закончил, – отвлек нас Никита и, стоит сказать, я была этому безумно рада. Есть хотелось ужасно! И я вообще не понимала, как все это время не чуяла этот прекрасный аромат. Света тут же, не отвечая парню, подошла к электрическому чайнику, проверила воду и нажала на кнопку. – Готово, – повернулась уже ко мне. – Есть время хоть как-то привести себя в порядок, – и тут же скрылась в коридоре, который вел, я знала, в ее комнату. Сердце у меня так и рухнуло. Было страшно даже посмотреть в зеркало. Кто знает, как я выглядела после нешуточной ночной битвы с Женей? А с одеялом?! Боже, а ночью как я перед Витей предстала? Хотелось то ли выть, то ли плакать. – О, вы уже здесь? – спокойный голос Сергея ворвался в мой внутренний монолог «Самокопание как смысл жизни». – Не сейчас! – буркнула я и побежала за Светой, оставляя за спиной ничего не понимающего Сергея. Не знаю, сколько я прихорашивалась, но за это время и Женя проснулась, хоть и вставать пока была не намерена, отмахнувшись, что после позавтракает, и Сергей разлил кипяток по кружкам, доброжелательно поставив на стол пакетики с чаем и банку с кофе (уж не знаю, сам помнил, где все лежит, или спросил у Никиты, который сегодня стал королем кухни). Плюхнувшись на стул, я тут же поздоровалась с Таней, которая сидела рядом. После всего я очень рада была ее видеть. А вообще стоит поднять важную тему! Меня всегда жутко раздражало, какая она по утрам бодрая. Я еще сплю, а она уже написывает в телеграме: «Проснулась?» Или хуже – звонит! Вставать раньше всех и задалбывать своим позитивом, как Таня или пожаривший стопку блинов Никита, – нет уж, увольте, не моя история. Мне намного ближе по утрам похоронное лицо Сергея. – Тш-ш, – услышала я под ухом и развернулась. Таня заговорщицки играла бровями, глаза так и светились. Ну не-е-ет, только не это. Ну ни разу, ни разу, вообще ни разу после этого не следовало что-то хорошее! – Что ты натворила? – в лоб спросила я, чуть пододвигаясь, чтобы на всякий случай нас не услышали парни. – Почему это сразу натворила? – казалось, Таня даже немного обиделась. – Совсем наоборот. – Говори уже, – признаюсь, я все-таки была в нетерпении. – Я сказала Вите, что ты отлично рисуешь! Ему был нужен доброволец для какой-то афиши в их «закрытом» клубе журналистов, или для журнала, или просто баннер для вуза… Я не поняла, но, в общем… – Зачем?! – со смесью ужаса и раздражения завопила я. – Зачем ты сказала?! – Да тише ты, – шикнула на меня Таня, прикрывая рот ладошкой. Тут меня и пронзило осознание: – Ты с ним говорила? Сейчас? – решила все-таки уточнить я, делая акцент на последнем слове. Совсем не верилось, что подруга обсуждала что-то с Витей после того, как он вышел от нас с лицом великого мстителя, и далеко не марвеловского. По лицу он скорее давал клятву вернуться через несколько лет, чтобы, подобно Сильвио из «Выстрела», которого я недавно прочитала (самой не верится, не наша повесть, а я все равно прочитала!), отомстить. – Нет, конечно, когда бы я успела, – ответила Таня, не понимая моего удивления. – С час назад. Я давно встала. И знаешь, не понимаю реакции, я просто хотела подтолкнуть твой роман с мёртвой точки. Откинувшись на спинку стула, я устало закрыла глаза: – И почему всем вокруг так не терпится меня с кем-то свести? Свете – с Сергеем, тебе – с Витей. «А чего хочу я?» – так и повисло в воздухе, хотя ответ был и так всем известен.