У дьявола голубые глаза

      Укладываю двух товарищей в одну кровать и фотографирую. Будет компромат, когда кто-нибудь из них решит поиграть на моих нервах. Сейчас бы соседкам разослать, чтобы у них на неделю была тема для обсуждения, но я решаю оставить этот десертик для себя. Антон почти сразу вырубается, Арсений и без того был в полудрёме. Но успел потрепать нервы, пока ехали. Не знаю, что именно он услышал и что понял из нашего с Антоном разговора, но надеюсь, что он всё забудет и не вспомнит даже часть из услышанного. Я легла к себе в кровать и пару секунд смотрела в потолок, потом услышала чьи-то шаги, дверь в мою комнату открылась, я спокойно поднялась на локтях и глянула на знакомый мужской силуэт в дверном проёме. — Ты же дрых без задних ног, — я смотрю на Антона в темноте, включаю настольную лампу. — Я хочу спать с тобой, — заявляет мужчина. — Хочешь, чтобы с утра Арсений тебя к потолку за писюн повесил? — хихикаю я. — Спать не в смысле трахаться, а просто поспать вдвоём, — поясняет Шастун и закрывает за собой дверь на замок. — Ладно, — сдаюсь я.       Антон доходит до моей кровати, плюхается на подушку: — Тобой пахнет. — Ой, романтик, ложись давай, — я усмехаюсь и поворачиваюсь к Антону спиной.       Я думала он просто хочет поспать со мной в одной кровати. Оно конечно так, но с некоторыми правками. Антон прижал меня к себе, обнимая и утыкаясь носом в макушку. На секунду опешила, но, прислушавшись к своим внутренним ощущениям, поняла, что мне это нравится. Вот так лежать с кем-то, чувствовать тепло чужого тела, ощущать дыхание и слышать стук сердца. Антон поцеловал меня в макушку и я почувствовала, как внутри всё переворачивается. Он больше не заговорил. Вероятно, уснул. Я ещё пару минут лежала вот так, свыкаясь с новыми ощущениями, а потом провалилась в сон.       Утром просыпаюсь от звука будильника и понимаю, что всё ещё нахожусь в объятиях Антона. Он даже не дёрнулся от настойчивого звука. Еле выбираюсь из цепкой хватки и выключаю будильник. Мне требуется ещё пара минут, чтобы прийти в себя и соединиться с миром. Надеюсь, что Арс ещё спит, иначе он точно задастся вопросом, где спал Антон, а я не знаю, как объяснить, что он себе на ночь выбрал моё ложе и меня.       Решила оставить Шастуна и пойти приготовить покушать. Наверняка они оба с утра будут не в лучшем состоянии и кто-то же должен позаботиться об этих мужчинах. И этот кто-то — я. Человек, который вообще с утра не бывает в ресурсе и обо мне бы самой кто позаботился. С полуприкрытыми глазами, практически наощупь, дохожу до кухни, достаю из холодильника яйца, сыр, колбасу и бекон, включаю тостер и кладу туда хлеб, параллельно включаю сковороду и чайник, готовлю яичницу с беконом, нарезаю сыр и колбасу, расставляю готовое на столе. Уже потихоньку просыпаюсь. Слышу чьи-то шаги, шоркает по полу. Точно не Арс. Его бесшумные тапочки помогают ему тихо подкрадываться и пугать. Поэтому вывод прост — это Антон.       Он появляется на кухне такой заспанный, волосы взлохмаченные, вид в целом помятый, зевает и смотрит на стол: — Ты святая. — Ещё недавно ты называл меня демоном, — напоминаю я с усмешкой.       Антон тянется, подходит ко мне и, кажется, немного забывает о том, где находится, обнимает со спины, его руки обвивают мою талию, он упирается подбородком в мою макушку, а я уже впадаю в настоящую панику, пинаю его по ноге: — Ты чё?!       Антон ойкает и отскакивает в сторону, поправляя волосы и морща нос: — Спасибо, что не втащила по другому месту. — Прости, — я виновато смотрю на Шастуна и быстренько оставляю поцелуй на его щеке. — Доброе утро, молодёжь, — голос Арса заставляет меня отшатнуться назад и сесть на стул, благо не на пол, — Дашенька, пили мы, а падаешь ты, — смеётся дядя и как-то ласково гладит меня по голове, — судя по всему о завтраке позаботилась ты. Спасибо. Я бы точно не осилил даже поставить чайник. — Давайте завтракать, — киваю я и разворачиваюсь лицом к столу.       А если Арс видел, как я встала на носочки и поцеловала Антона? Да, в щёчку. Но с чего бы мне вдруг его целовать? Сама пнула Шастуна за то, что тот руки распустил не там, где надо и сама же сделала опасный шаг.       Я самая первая съела завтрак и ушла в комнату собираться. Надела белую короткую майку, кожаный оверсайз пиджак, синие широкие джинсы, туфли, сделала пучок на самой макушке и накрасилась. Антон тем временем копался в гардеробе у Арсения и искал себе вещи. Уже вижу разговоры соседок, которые будут судачить неделю минимум, что они ещё и вещи друг друга носят. Усмехнулась собственным мыслям и застыла в дверях комнаты Арсения, смотря как Антон снимает футболку и предоставляет мне возможность рассмотреть его спину. Я немного зависаю, но ощущаю сильный щипок на правой руке, вздрагиваю и вскрикиваю. Шастун разворачивается и прикрывается рубашкой. — Даша, — Арсений закатывает глаза. — Ну он же не с голым членом стоит, — фыркаю я и прикусываю кончик языка. — Ещё бы член, — кивнул дядя, Антон, судя по его выражению лица, подумал о том же, о чём и я. Я видела всё. И даже член. — Да, хотелось бы, — я играю бровями, а Арс качает головой: — Интересно, скажи ты такое при папе, он бы тебя пришиб или того, о ком ты говоришь? — Так, не надо меня убивать! — Антон уже застёгивает пуговицы на рубашке. — Папе только дай повод кого-нибудь убить, — морщусь я.       Искренне было жалко Арса и Антона. Оба напились таблеток перед выходом и с очень кислыми лицами вышли из подъезда. Я следом, как хвостик. Соседки уже в такой ранний час собрались на лавочке и оглядели нашу троицу с ног до головы. Ко мне у них точно вопросов не было. Хотя я уверена, что моя короткая юбка, в которой я расхаживала перед ними не так давно, наверняка уже успела стать одной из тем разговора. — Доброе утро! — одна из женщин заулыбалась, рассматривая Антона. — Такие вещи знакомые. — У них один гардероб на двоих, — решила поиздеваться я. — Даша, — цедит сквозь зубы Арс и подталкивает меня вперёд. — Красивая у вас племянница, — продолжает та же тётечка, — я сначала думала, что дочка. — Вообще-то, да, дочь, — вспоминая, как в детстве так же обманывала окружающих, проговорила я, — знаете как интересно, когда два папы?       Глаза всех присутствующих округлились, а вот Арсений уже взял меня за локоть, одарил женщин на лавочке улыбкой и потащил меня к машине. Антон устроил акт оправдания перед соседями, объясняя, что у меня непростой характер и я очень люблю вредничать. — Папа номер один, я ведь обижусь, — повернув голову, крикнула я, а дядя уже затакливал меня в машину. — Даша, — Арс смирил меня недовольным взглядом и захлопнул дверцу, я засмеялась.       Антон, кажется, осознал, что бесполезно пытаться убедить соседок вообще хоть в чём-нибудь, а потому быстро спрятался в машину. — Ты невыносимая, несносная девочка, — возмущённо проговорил Антон, — они теперь думают, что мы геи, которые портят психику ребёнку! — Будто прежде они так не думали, — хихикаю я. — Правильно, Антон, ругай, она заслужила, — сказал Арсений. — Прекратите оба ворчать, — хмыкнула я, — на вашу натуральность никто не покушается. Только в теории. На практике... Кто знает? — Будто ты не знаешь, — Антон говорит это так резко, что я даже не сразу осознаю слова, а потом меня будто током ударило. — Что она должна знать? — интересуется Арс. — Да, Антон Андреевич, что я там должна? — кашляю я.       Давай, Антон, оправдайся, умоляю. — Ну ты же слышала уже наверняка, что я был на свидании, — спокойно проговаривает Шастун, — не с мужиком же. — Да, да, — я решаю опустить все свои подколы и согласиться, не вынесу, если всё-таки всё раскроется в машине.

***

      Похоже Арс решил отыграться на мне за то, что я выставила его в неприятном свете перед соседками. Вместо того, чтобы нежиться в постели все выходные и гулять с Лизой, я вынуждена торчать на даче у ректора и заниматься полезными делами! Арсений просто поднял меня в четыре часа утра в субботу и сказал, чтобы я уже начинала собираться, потому что дорога до дачи займёт минимум час. Ну кто в четыре утра в здравом уме вообще куда-то собирается? Что за приколы несмешные? Я с полуприкрытыми глазами пыталась попасть ногой в спортивные штаны, запуталась, грациозно упала на кровать и проклинала этот день, дачу и ректора.       Каково же было моё удивление, что помимо нас с Арсом, к воротам подъехала ещё одна знакомая машина. Антон махнул рукой в знак приветствия. Арс ему в ответ. Мы въехали через открытые ворота на территорию шикарного двухэтажного дома. И это дача? Я ожидала увидеть какую-нибудь скромную постройку, где есть условно летняя кухня, диван, место для сна и огромный огород размером с Марс. А здесь всё так симпатично, ухожено. Насажены цветы, идеально выстреженный зелёный газон. К дому ведёт подъездная дорожка, по которой мы доезжаем до площадки, где можно припарковаться и Арс заглушает двигатель. — Готовься потрудиться, — он одаривает меня ядовитой улыбкой, а я так же ядовито улыбаюсь ему в ответ: — Я поняла тебя, Арсик, всё из-за моего покушения на вашу с Антоном натуральность. — Ты снова начинаешь, — цыкает и закатывает глаза. — Продолжаю, — показываю ему язык и выхожу из машины. — Мои ребятки дорогие, — из дома выходит Стас, тянется и зевает, — вы приехали. — Вы только встали, да? — вопрошаю я. — Повезло! А я с четырёх утра не сплю! — Кто-то не в духе, — Стас смеётся. — Ничего, настроение обязательно появится, когда эти ручки попробуют лопату или какой-нибудь садовый инвентарь, — Арсений достаёт из багажника две сумки и улыбается. — Арс, ты меня не любишь, — я дую губы. — Я тебя обожаю, — он целует меня в висок, — и прекрати ныть. Здесь очень круто, тебе понравится... Вечером. А сейчас ты поможешь нашему уважаемому Станиславу Владимировичу. — Какая ты сука, АрсеньСергеич, — Антон хлопает Арса по плечу и обращается ко мне: — но ты заслужила. — Интересно, кто из вас ещё большая сука, — бурчу я и забираю сумку из рук Арса, ловлю на себе осуждающий взгляд дяди, насмешливый Антона и такой же Стаса, — я говорю: пойду в дом, положу вещи! — Дарина тебе всё покажет, — Стас кивает и я махаю всем рукой, быстро уходя в дом.       Внутри довольно симпатично. Преобладают нежные пастельные оттенки. В прихожей большое зеркало с подсветкой в пол, место для обуви, встроенный шкаф для верхней одежды, журнальный столик посередине, на котором лежат ключи, стоит диффузор и какие-то стикеры с напоминалками. — Привет, — сбоку появляется женская фигура, у неё тёмные волосы, уложенные в хвост, она одета по-домашнему в футболку и облегающие легинсы, — меня Дарина зовут, а ты судя по всему Даша, — она подходит ко мне, улыбается, приобнимает за плечи и разглядывает, — красивые глаза! Можно утонуть. От мальчишек, наверное, отбоя нет? — Привет, — я улыбаюсь, — спасибо за комплимент. Вниманием не обделена, это правда. — Очень рада с тобой познакомиться, сама знаешь, насколько скрытно себя ведёт Арсений, никогда бы в жизни не подумала, что у него есть племянница, — она забирает из моих рук сумку, — дом большой. Пойдём всё покажу! — У вас здесь красиво, — абсолютно искренне заявляю я. — Можешь ко мне на "ты", — мы уже поднимается наверх по лестнице. — Хорошо.       Второй этаж и правда большой. Куча дверей, как будто здесь живёт толпа народу на постоянной основе. Но как я поняла, дача — не постоянное место жительства, просто всё семейство Шеминовых и их друзья любят здесь проводить время. Все удобства есть, развлечений уйма. Надеюсь это была шутка, что я буду копаться в огороде. Может быть, мы просто проведём время на природе, пока ещё погода позволяет это делать?       Для меня выделили красивую комнату. Здесь кровать, шкаф для вещей, даже личная ванная имеется, из окон открывается красивый вид на задний двор с бассейном, беседкой и мангалом. — Располагайся, — Дарина гладит меня по руке и тепло улыбается. — Спасибо, — я забираю сумку из рук Дарины и сажусь на край кровати.       Здесь уютно, комфортно и всё сделано со вкусом. Нет броских цветов в интерьере, которые резали бы глаз. Переодеваться смысла нет, поэтому остаюсь в широких спортивных штанах, укороченном топе и накидываю сверху оверсайз кофту с капюшоном, а то прохладно и руки мёрзнут. Беру только телефон и выхожу из комнаты.       На первом этаже стало шумно, очевидно мужчины зашли в дом и о чём-то общаются. Понимаю, что количество гостей увеличилось, потому что добавились ещё голоса. Один очень знакомый и, спустившись на пару ступенек вниз, вижу Диму и рядом с ним его жена. Они смеются, разговаривают с Антоном, а следом в дом с радостным приветствием заходит Серёжа: — Салам алейкум, господа!       Я спускаюсь ещё ниже и тут же привлекаю внимание Матвиенко: — О, голубоглазик, ты тоже здесь.       Голубоглазик. Приятно, спасибо. — Привет, — киваю я. — Голубоглазик сейчас пойдёт трудиться на благо народа, — Арсений появляется за мой спиной и приобнимает на плечи, — Стасик тебе всё объяснит.       Я стряхиваю ладони Арса с себя и иду к двери, ведущей на задний двор. Вот ведь ещё развлечение придумали или наказание. Они будут отдыхать, а я батрачить. Стас раздаёт указания, а я только киваю и навряд ли вообще что-то запоминаю. Надо позаботиться о сорняках, вернее избавиться от них. Потом собрать помидоры в теплице и принести в дом. Поухаживать за цветами. И постричь газон. Универсальный работник Даша Капралова. Хорошо, что мне не надо на карачках стричь маленькими ножницами траву, для этого в инвентаре имеется газонокосилка. Начинаю я с самого простого — полить цветы. Пока я хожу с лейкой, на заднем дворе появляются Антон и Серёжа и идут к беседке, раскладывают на столе продукты. — Веселиться будете? — язвительно спрашиваю я. — Так точно, голубоглазик, — отзывается Серёжа.       Я цокаю языком и закатываю глаза. Они смеются, общаются, а я как дура хожу то цветочки поливаю, то травку стригу, то помидоры собираю.       Арсений бесит. Потягивает коктейль из трубочки и разваливается на шезлонге недалеко от бассейна. Я щурюсь и смотрю на него. — Работай, работай, — он перемешивает жидкость в бокале трубочкой и закидывает ногу на ногу. — Я драться буду, — воинственно заявляю я. — Попробуй, — Арс расставляет руки в стороны и нагло улыбается. — Ну не буду я больше так перед соседками шутить, — я дую губы, — подумаешь один раз сказала, что у меня два папы... Зато какие! — М, меня не устраивает такое извинение, — Арс качает головой, — попробуй ещё раз.       Я перевожу взгляд на бассейн, потом на дядю и ядовито улыбаюсь: — Помнишь, ты учил меня плавать, когда я пошла в третий класс? — Помню, ты смешно барахталась в воде, — кивает Арсений. — Я ведь так и не научилась, — откровенно вру я, — я ведь сигану. — Ты не сделаешь этого, — Арс приподнимается на локтях, — ты же не хочешь наглотаться воды? — М, дай подумать! — я подхожу к нему ближе. — Я нет, а вот ты! — я тяну его за обе ладони на себя, он только встаёт с места, но дальше у меня не получается его сдвинуть. Вот ведь железобетонный! — Голубоглазик, я за тебя! — Серёжа поднимает стакан с чем-то в воздухе и смеётся.       Я бросаю на него недовольный взгляд: — Надеюсь, это адресовано Арсу! У вас с ним очевидно тоже большая любовь! Он так и сказал, что спит с тобой! — Да, ты такая же невыносимая, как я, — Арс с усмешкой смотрит на меня сверху вниз и никак не реагирует на мои попытки сбросить его в бассейн. — Да, мы в молодости делили одну постель, и что? — Матвиенко заливается смехом. — Но не в том смысле, в каком ты думаешь!       Когда Арс теряет бдительность, я совершаю самый мощный рывок в своей жизни и толкаю его в сторону бассейна, он хватается за меня и утаскивает за собой. Через секунду я всплываю и балансирую на поверхности, Арсений смеётся, я шлёпаю по воде и брызги летят в дядю. — Ты думала я поверю в то, что ты плавать не умеешь? — Арсений брызгает в ответ. — Ты такой жестокий, — я закатываю глаза, — можно я уже на сегодня закончу пахать, как золушка, и вместе со всеми отдохну? — Может у Стаса ещё есть для тебя поручения? — Арс наклоняет голову набок, улыбается. — Стас, что насчёт дополнительных задач для моей племянницы? Она ужасно желает быть полезной!       Я подплываю к нему и начинаю в шутку топить. Мой триумф длится недолго, потому что следом под воду ухожу я, а когда всплываю, то Арсений уже сидит на краю бассейна и громко хохочет. — Один-один, — Арсений дрыгает ногой и создаёт лёгкую волну, я отшатываюсь в сторону и подплываю к краю. — Вот так и покушайся на натуральность, — бурчу я, подтягиваюсь на руках и сажусь на край.       Вся сырая. Насквозь. Штаны неприятно липнут к ногам и я морщусь. Арсений продолжает надо мной смеяться, ласково гладит по голове и уходит в беседку: — Переодевайся и приходи. — Я усовила урок, папулик! — кричу в ответ я и показываю ему язык. — И тебе тоже не мешало бы переодеться!       Все смеются. А я еле передвигаюсь в мокрой одежде. Даша Капралова не только мастер универсал, но ещё и клоун. Не хватает гримма и накладного красного носа.

***

      К вечеру заметно похолодало. Даже доза выпитого алкоголя ничуть не согревала изнутри. Меня стало немного потряхивать и я съёжилась, подтягивая колени и упираясь в них подбородком. Пьяный Дима рассказывал историю про Антона, как тот всех бесил в их совместной поездке на автобусе. — Любитель природы, — Позов делает глоток пива, — всю дорогу заманал меня! Ёлки, поля, смотри там облако красивое! — он начинает посмеиваться. — Никогда не соглашайся с ним на поездку в автобусе, — Позов повернулся ко мне и я заморгала, переводя взгляд на Арса, но тот был слишком далеко от беседки, чтобы услышать эти слова, и я облегчённо выдохнула. — Просто вы все старые и ворчливые, а мои глаза радуются красивой траве, — Антон закатил глаза, — тебе точно понравится, можно съездить как-нибудь.., — он резко замолкает и смотрит на меня, потом на Дарину и кашляет, — ну, с группой. Мы же от уника часто куда-то ездим. Во-от, — Антона быстро нашёл, чем заткнуть рот — солёный арахис в глазури.       Дарина будто о чем-то задумалась, а я прикусила нижнюю губу. Надеюсь, что все максимально пьяные и не у кого нет сил анализировать происходящее. Вообще опасно, если первая узнает именно жена Стаса. Само собой и до него эта прекрасная новость дойдёт. А где Стас, там и Арс. И мой гроб с веночком. Дима — спасибо ему — тут же развеял тишину очередной болтовнёй, на этот раз проехался по Серёже. — Ты замёрзла? — едва слышно вопросил Антон, а я молча кивнула.       Он, недолго думая, снял с себя кофту и накинул на мои плечи, подтыкнул со всех сторон, его ладони задержались на моих плечах, пока со стороны бассейна не послышался громкий всплеск воды и хохот. Антон отдёрнул руки и мы все перевели взгляд, наблюдая, как из бассейна пытается вынырнуть Стас, а Арсений и Серёжа плескают на него воду со всех сторон.       Я засунула руки в рукава кофты и застегнула замок. В нос ударил приятный запах мужского парфюма, а ткань ещё хранила тепло чужого тела. — Ты оказывается заботливый, — нагибаясь в сторону Антона, под предлогом взять сырную нарезку, прошептала я. — Очень, — слабо улыбнулся Шастун в ответ, — если бы жила со мной, то убедилась, что я просто прелесть.       Благо, присутствующие за столом были увлечены разговором друг с другом и в нашу сторону даже не смотрели, но всё же риск быть услышанными имелся. — Боюсь, у Арса случится инсульт коленки, если я буду жить с тобой, — усмехнулась я, а воображение нарисовало мне картину, как я собираю чемоданчик и сообщаю дяде, где и с кем буду жить. Как минимум, у него задёргается глаз, — но, если ты хочешь, он может жить с нами третьим. У вас вроде любовь-морковь. — Нельзя быть такой противной, — легонько толкая меня плечом, заявил Антон, а я вскинула брови: — Противная значит? — Очень, — закивал он.       Я ядовито улыбнулась и, вложив всю мощь, наступила ему на ногу, Антон подпрыгнул на месте от неожиданности и задел коленкой стол, все замолчали и посмотрели на нас. Я включила в себе умершую актрису, изображая неподдельное удивление и заглянула в зелёные глаза напротив: — Антон Андреевич, всё в порядке?!       Несите мой Оскар, я уже заждалась! — Антош, нервный тик — это плохо, — Дима хихикнул, — надо лечиться. — Вколите ему анестезию, — я захлопала ресницами и поднялась с места, — самую большую дозу.       Антон ущипнул меня за руку через кофту и я едва не вскрикнула, до боли прикусывая кончик языка и пытаясь пролезть через Шастуна на выход из-за стола. Он смирил меня недовольным взглядом, а я подмигнула ему и пошла в сторону дома. Захотелось чая. Зелёного, без сахара. Надеюсь, что у Станислава Всея Руси есть дома то, что мне нужно.       Я пришла на кухню, интуитивно догадалась, где может храниться кофе, чай и всякое такое. Кинула пакетик в бокал, поставила чайник на плиту и присела на барный стул, ожидая, когда закипит вода. В коридоре послышались шаги, я сразу же повернула голову в сторону дверного проёма, в котором через несколько секунд появился Антон: — Нужно было открыто втащить мне, тогда бы у всех возникли вопросы. — А ты что испугался? — я повернулась на стуле к нему лицом. — Нет, мне даже любопытно узнать, как бы развивались события, — Антон встал рядом со мной, спиной к столешнице и облокотился на неё. — Так пойдём вернёмся, я с удовольствием тебя изобью, — я улыбнулась, — а! Прошу прощения, ваше величество, забыла! — наигранно охнула. — Вас изобью. Точно. Вы. Вас. Вам всеку. — О, снизошла-таки до обращения на "вы", — столь же наигранно удивился Антон и повернулся вполоборота, цепляя пальцами прядь моих волос и накручивая их, — что значит твоя татуировка? — Вы мастер менять тему, а я думала так умею только я, — усмехнулась я, поддаваясь вперёд, — что за внезапный интерес? — я скользнула взглядом по его лицу, останавливаясь на губах и вновь возвращаясь к зелёным глазам напротив. — Ну ты же знаешь, я не буду лукавить, ты мне интересна. — О, мир розовых пони и замков, — я засмеялась, — я уже таю от твоих слов и представляю нашу свадьбу. — Ну так что? — другая рука Антона коснулась моей, останавливаясь на том месте, где под кофтой пряталась татуировка змеи. — Библейский символ зла и искушения, — с серьёзным лицом заявила я, — змея соблазнила Еву съесть яблоко. У меня в этой жизни тоже такая роль — соблазнить кого-нибудь. — С этим ты отлично справляешься, — Антон усмехнулся, — серьёзно? Ты опиралась на Библию, когда делала татуировку? — Ты такой доверчивый, Антон, — я придвинулась, сокращая расстояние между нашими лицами, — конечно же, нет, — улыбнулась, — змея — символ трансформации, внутренних изменений. Я набила её в шестнадцать лет у знакомого, довела папулика до истерики, но тогда он понял, что мой характер изменился в ещё более худшую сторону и ему со мной придётся ой, как не сладко. — Надеюсь ты набила её не в подворотне какой-то? — Антон озадаченно глянул на меня, говоря эти слова прямо в губы. — Нет, папулик номер три, — я заливисто засмеялась, — не переживай, мне не били стержнем от ручки в антисанитарных условиях, — я провела ладонью по щетине на лице Антона, — знакомый — профессиональный татуировщик, — я поддалась вперёд и первая поцеловала.       Внутри всё на секунду сжалось, кровь в венах будто перестала двигаться, а потом мощный выброс адреналина захватил меня с головой. И мне стало плевать на все обстоятельства. Ладони Антона скользнули под мою кофту и пальцы, словно пёрышки, прошлись по линии позвоночника, в уши будто запихнули ваты. Антон легко пересадил меня со стула на островок рядом, его губы опустились на мой подбородок, я выгнулась навстречу ласкам. Каждый поцелуй будто сопровождался лёгким разрядом тока, от которого по телу разливалось приятное тепло, а внизу живота появилась пульсация. Желание и адреналин вперемешку создавали какую-то ядерную смесь, которая всецело поглотила меня. Я уже не видела рамок. Границы размылись. Легко расправившись с застёжкой на штанах Антона, моя ладонь коснулась возбуждённого члена через ткань боксёров. Антон простонал мне прямо в губы и у меня почти снесло от этого крышу, если бы его ладонь не легла на моё запястье. — Я так тебя хочу, но не здесь, — он оставил едва уловимый поцелуй на моих губах и я только сейчас услышала, как кипит чайник, а дым так и валит.       Я спрыгнула с островка и выключила чайник, пару секунд рассматривая плиту.

***

      Не здесь. А где, епттвоюмать? У входа в ад?! Буду умолять демона-распределителя всех грешников, чтобы меня отселили от Антона подальше. А то он и в адовом котле мне заявит: "Это не то место, где бы я хотел с тобой потрахаться, прости, прощай, пока".       Мстить за то, что он так часто меня обламывает я начала ещё в игре Бункер. С улыбкой до ушей и радостью в душе я ратовала за то, чтобы мы коллективно избавились от Антона и отправила его выживать к зомби, ведь он тамада с психическим расстройством. Антон ни в какую не соглашался с моими аргументами и пытался в отместку убедить Стаса, Дарину и Катю, что психолог, — то есть, я — в бункере не нужен. С ним, слава Богу никто не согласился. Благо мы сидели рядом и я с удовольствием пнула его по ноге, когда она в очередной раз начал гнать на меня. Антон подпрыгнул на месте и ударился коленкой, я ядовито улыбнулась: — Что такое? Стул неудобный? — Зря, Антон, ты с ней связался, — Арсений в воздухе перекрестил Шастуна и махнул рукой, — она азартная, тебе конец. — Нельзя бить людей, — возмутился Антон, глядя на меня. — Где такое написано? — я вскинула брови. — В уголовном кодексе, например, — фыркнул Шастун, — умышленное причинение вреда здоровью человека, за такое могут даже посадить.       Итак, время шуток под воздействием недотраха: посадить на член. Эти слова крутились у меня в голове и на языке, но я сдерживалась из последних сил, чтобы не озвучить их вслух. — Докажи, — я скрестила руки на груди, — может у тебя нервный тик? Вот, товарищ врач сидит, — я кивнула в сторону Димы, — сейчас он проведёт обследование и скажет, что ты просто болен и потому дёргаешься. — Очень приятно, что вы меня считаете универсальным специалистом, — Дима усмехнулся, перебирая в руках игровые карточки, — но стоматологи по коленкам молоточком не бьют и артикаин не вкалывают для спокойствия в чле.., — он запнулся, словно был в шаге от того, чтобы сказать лишнее. Прокашлялся, — в общем, ничем не могу помочь.       Я в принципе не глупая и догадалась, какая буква так и не была сказана вслух, повиснув в воздухе. Артикаин в член? Это какая-то пытка? Или как обозвать эту процедуру? — Я всё ещё считаю, что в бункере бесполезен Стас, — Серёжа первым нарушил повиснувшее на секунду молчание, — а что? Зачем нам повар в бункере? Банку с тушёнкой я могу и сам открыть. Сомневаюсь, что можно из тушёнки приготовить какое-то делишес блюдо.       Катя и Дима поддержали слова Серёжи, Стас начал возмущаться, за столом вмиг стало шумно и все пытались друг друга убедить в том, что они полезные. Первый на вылет пошёл Стас. Матвиенко дожал, так сказать. Ничего не оставалось, как согласиться с весомыми аргументами. Так оказалось, что возраст Стаса по игре — девяносто девять лет. Тут без вариантов. Не сегодня, так завтра он откинется. После Стаса из игры вылетела Катя. — Я запомнила, Дим, — делая вид, что обиделась, произнесла Катя. — Катюш, ну пойми, ты бы через десять дней умерла и навоняла бы нам в бункере, — вполне серьёзно ответил Дима и все засмеялись, — не переживай, я за нас двоих там буду жить. — Даш, топи их всех, — шепнула Катя на ухо и засмеялась, — болею за тебя!       А я и не планировала вылетать в принципе. Хотя с моими шедевральными карточками, я должна была уйти не первой, так сразу после Шеминова. Я психолог, но с нюансом в виде карточки психа, так что есть вероятность, что вместо сеансов я буду всех мочить. Терапия десять из десяти. Плюсы: проблемы перестанут беспокоить. Минусы: потому что, мёртвых ничего не беспокоит.       Я, как и наказывала Катя: топила их всех. Смогла найти союзника в лице Серёжи, который активно поддерживал все мои аргументы, поэтому вдвоём мы смогли дожать оставшихся и коллективно решили, что следующий игру покидает Антон. Он незаметно ущипнул меня за руку, когда выходил из-за стола, но я не подала виду и просто почесала то место, которое сейчас невероятно болело.       Следом ушёл Поз, потом Арсений, по сговору с Серёжей — Дарина. — Поздравляю, коллега, теперь мы спасём это землю от вымирания и нарожаем пятьсот детей, — Серёжа пожал мне руку. — Быстрее я тебя кокну, чем дети родятся, — с улыбкой сказала я. — Ты коза такая, — Серёжа взял мою карточку и отпустил руку, которую ещё несколько секунд назад крепко сжимал, — не может быть, — он затряс карточкой в воздухе, — так дела не делаются, дамочка! — Ещё как делаются, — подмигнула я, — не расстраивайся, десять минут ты будешь жив, — я села на диван рядом с Антоном, — а потом я за себя не ручаюсь. — А я говорил вам, — Арсений усмехнулся, — ей в таких играх движет азарт и желание победить. И даже с такой ужасной карточкой. Серёж, ну можно было догадаться, что не всё так хорошо. — Ведьма, ей богу, — вздохнул Матвиенко, — пойду наемся шашлыка с горя. — Я с тобой! — тут же активировался Дима. — А то ты как пылесос сейчас всё в себя всосёшь, — Поз всё ещё был немного пьян и это отчётливо прослеживалось в его действиях. Взять хотя бы то, как он побежал вперёд Серёжи с криками, что тот его не догонит. — С кем я дружу, — Серёжа засмеялся.       Веселье закончилось поздно ночью. Все разошлись по комнатам и в доме стало тихо. Я успела принять душ и переодеться в спальню, а потом в мою гениальную голову пришла такая же гениальная идея. Чтобы Антон не расслаблялся, надо поиграть на его нервах. Чем я и занялась в два часа ночи! Тихонько вышла из комнаты и открыла дверь в спальню, где ночевал Шастун. Свет горел, но самого Антона не было. Судя по льющейся воде в ванной комнате, он принимает душ. Я щёлкнула выключатель, комната погрузилась во мрак, села на кровать, приваливаясь на спинку и притихла. Если ужасов боится, значит от нежданного гостя точно кирпичный завод отложит. Я посмеялась над собственными мыслями.       Вскоре вода стихла. Послышались шорканья за дверью, а потом в комнату осторожно зашёл Антон. — Что за фигня, я же оставлял свет включенным, — пробубнил Шастун, но я услышала каждое слово.       Сил моих сидеть спокойно больше не было, а потому я очень громко сказала: — Бу! — Ебтвоюмать! — с явной истерикой в голосе сказал Антон и в меня прилетело мокрое полотенце, я начала хохотать до боли в животе. — Даша! Я тебя сейчас бить буду! — в комнате вновь зажёгся свет, что позволило мне увидеть раздражённое лицо Антона, который, кажется, уже был готов исполнить сказанное. — Бить нельзя — уголовный кодекс, это мне один дяденька так сказал, — выдохнула я, смахивая покатившиеся от смеха слёзы с щеки. — Дяденька, — закатил глаза Антон, — сейчас этот дяденька обойдёт все законы... — О, это уже ролевуха началась? — я поправила волосы. — Я готова. — Я здесь не готов, — обводя рукой комнату, сказал Антон. — Причина? — Арсений. — Ты снова будешь думать о нём во время поцелуя? Антон, я начну ревновать тебя к дяде или дядю к тебе, — хмыкнула я, — ты его больше меня любишь? — Н.., — Антон закатил глаза и замолчал, не договорив. — Нет? Хотел сказать, что меня любишь больше, да? — я легла на кровати, отклонила корпус назад, весь вес перенося на ладони, которыми я упиралась в мягкий матрац. — О! Очень! Жить без тебя не могу, — положа руку на сердце, произнёс Антон. — Ну, что жить без меня не можешь — это я поняла. Иначе, кто бы спасал твою мордашку от надоедливой Лолы? — Я просто не умею нормально отшивать, — фыркает Антон. — Я заметила, с этим явно проблемы, считай, что у тебя импотенция в плане отшивания, — задумчиво произнесла я и вскинула брови, смотря на недовольное лицо Антона, — спокойно, я не покушаюсь на работоспособность члена, — сдерживая рвущийся наружу смех, произнесла я. — Я повешу полотенце, — он протянул руку вперёд, ожидая, когда я вложу туда полотенце, которое по-прежнему сжимала в ладони и, честно говоря, моя спальная рубашка уже стала влажной и этот небольшой кусок сырой ткани неприятно прилипал к животу. — Повесь, конечно, — я протянула полотенце, дождалась пока Антон возьмётся за свой край и, пока он не успел опомниться с кем имеет дело, дёрнула его со всей силы на себя.       Он теряет равновесие, успевает выставить одну ладонь рядом с моей головой, упираясь ей в мягкий матрац, и едва не влетает в мой нос своим. Я морщусь, готовая получить травму. Но проносит.       Довольная, словно мартовский кот, я улыбаюсь и рассматриваю лицо Антона, которое так опасно близко к моему, ведь в любой момент я могу немного поддаться вперёд и поцеловать его, но не делаю этого, ожидая, когда он снова вспомнит про Арсения, который, вероятно, по его мнению всю ночь будет стоять с гранёным стаканом у стены и слушать, что подозрительного происходит в комнате Антона. — Вот мы и критично близко, Антон, — сбавив громкость голоса, произношу я прямо в его губы, — давай, у тебя ровно несколько секунд на то, чтобы решить: ты играешь в паиньку и хорошего друга Арсения или наконец-то нормально поцелуешь меня? — Велик соблазн поддаться искушению, — Антон на секунду прикрывает глаза, словно взвешивает все "за" и "против", а мокрое полотенце тем временем "отдаёт" всю влагу моей рубашке и мне становится жутко некомфортно. — Пока ты думаешь, я уже вся мокрая, — грех не поглумиться над мужчиной. Моё любимое хобби после тратить деньги и играть на нервах. — Что? — он открывает глаза, его зрачки расширены, блестят, в них читается желание. — Говорю: полотенце уже стало частью меня, — я слабо улыбаюсь, — а ты о чём подумал? — Издеваешься, — Антон прерывисто вздыхает, приподнимается и забирает вместе с собой полотенце, я качаю головой. Всё-таки, облом.       Я встаю с кровати, пока Антон уходит вешать полотенце и уже открываю дверь, чтобы выйти в коридор и пойти в свою комнату. Одновременно со мной из спальни выходит Дарина, а меня как будто огрели тазом по позвоночнику и отобрали возможность двигаться. Я стою и смотрю, как девушка медленно закрывает дверь, стоя ко мне спиной, а меня тем временем затаскивают назад в комнату.       Обычно бдительность я не теряю, но сейчас сноровка меня подвела. Я оказываюсь прижата к двери, за которой отчётливо слышатся шаги Дарины. Она идёт в сторону лестницы. Антон смотрит на меня сверху вниз, качает головой: — Ты бы ещё к ней побежала поздороваться. — Что за претензия? — возмущаюсь я. — Это из-за тебя. — Из-за меня? — удивлённо вопрошает Антон. — Да! — для правдоподобности своего раздражения я топаю ногой и затылком упираюсь в дверь за спиной, чтобы лучше видеть лицо Антона. — Если бы ты не вёл себя, как девственник перед первым разом, то я бы не...       Я не успеваю договорить, как Антон впивается в мои губы с поцелуем, выбивая весь воздух из лёгких. Нащупываю замок на двери и поворачиваю два раза, закрывая. Не хватает только непрошенных гостей, вдруг кому-нибудь вздумается зайти без стука.       Мы целуемся жадно и быстро, словно нас могут отнять друг от друга в любую секунду. Я оглаживаю его спину через футболку, а потом забираюсь под неё, чувствуя тепло чужого тела и ощущая каждую мышцу под упругой кожей. Антон обнимает меня за талию, прижимая к себе ближе, его ладонь ложится на мой затылок, подушечки пальцев массируют кожу, вызывая по всему телу мурашки, а внутри приятный трепет. Я балдею от этих прикосновений. Не знаю, может ли быть эрогенной зоной затылок, но кажется это попадание сто из ста, потому что всё тело будто окутывает мягким облаком, погружая меня в состояние невесомости.       Слепо перебирая ногами, мы движимся куда-то наотмашь, я не теряю времени зря, избавляя Антона от спальной футболки, отбрасывая её в сторону, а в следующую секунду оказываюсь лежащей на кровати. Мужчина нависает надо мной, раздевает меня взглядом, так пытливо рассматривая каждый сантиметр моего тела, скрытого под пижамой. А я чувствую, что кожа горит. Если ещё недавно я хотела жаловаться на то, что мокрое полотенце пропитало влагой мою спальную рубашку и я желаю её снять, то сейчас причина по которой я хочу избавиться от всей этой одежды другая. Я почувствовала, как сердце забилось чаще, в грудной клетке появился трепет от которого спирало дыхание и хотелось что-нибудь с собой сделать. Что-нибудь приятное, что доставит удовольствие. Антон припал губами к моей шее, расцеловывая каждый сантиметр нежной кожи, я запустила пальцы в его волосы и прикрыла глаза, полностью отдаваясь ласкам.       Он целовал, параллельно расстёгивая пуговицы на моей спальной рубашке, опускаясь ниже, щекоча кончиком носа ложбинку между грудей, а потом спускаясь на живот и оставляя поцелуи и укусы там. Внизу появилась пульсация и я шумно вдохнула воздух носом.       Антон остановился и взглянул на меня, я захлопала ресницами. Если он сейчас меня обломает, клянусь, я пропишу ему коленом. — Только потише, а не как в отеле, — с насмешкой произносит Антон и кивает в сторону стены, — а то твой дядюшка неодобрит.       Я вскидываю брови, с вызовом смотря на мужчину, расплываюсь в улыбке.       Наивный какой.       Я издаю стон, похожий на тот, который обычно можно услышать в фильмах для взрослых — совсем капельку (нет, очень) наигранный и максимально чувственный. Антон — вижу по глазам — уже попрощался с жизнью, но вовремя сообразил закрыть мне рот ладонью, но так нежно и осторожно, что я даже замолчала. — Цыц, — пытаясь выглядеть грозно, шикнул Антон, — понял, принял, больше не буду тебя провоцировать, только тише, — он осторожно убрал руку, с недоверием глядя на меня.       Ждёт подвох, но я только расплываюсь в усмешке и разглядываю лицо мужчины: — Я так соскучилась по тебе. — О, — он явно удивлён этим словам, я дотрагиваюсь ладонью до его щеки и поглаживаю. — Ты уже поплыл? — с насмешкой вопрошаю я. — А тебе лишь бы поиздеваться, — он накрывает мою ладонь своей. — Только ради этого и живу, — с улыбкой ответила я. — А если я над тобой поиздеваюсь? — это звучит как вызов, Антон убирает мою ладонь. — Попробуй, — я ёрзаю на месте от нетерпения и желания узнать, что же меня ждёт дальше. — С удовольствием, — он берёт оба моих запястья и заводит над головой, плотно прижимая к матрацу, и теперь я чувствую себя совсем обезоруженной, но от этой мысли внутри зарождается трепетное чувство, сердце начинает чаще биться, в ногах появляется дрожь, по рукам будто проходят лёгкие заряды тока, кожа словно горит. Я действительно долго ждала этого момента.       Антон совсем по-хозяйски разводит мои ноги в стороны, удобнее устраиваясь между них, целует меня в губы, в подбородок, опускается поцелуями на шею, кончиком носа щекочет кожу, кусает мочку ушка и целует под ним, я начинаю чувствовать острую необходимость прикоснуться к нему, обнять, провести ладонями по упругой коже спины, почувствовать под пальцами каждую мышцу и тепло чужого тела, но Антон очень крепко держит оба моих запястья, что я не могу ничего сделать. Для такого тактильного человека как я — это настоящее испытание.       Он проложил дорожку из поцелуев до самого низа живота и остановился, подцепил зубами резинку моих спальных шортиков, я хотела чуть приподнять бёдра вверх, чтобы он смог легко избавить меня от этого элемента одежды, но у Антона были другие планы.       Он положил ладонь на мой живот, заставляя меня вернуться в исходное положение. Вынуждено пришлось послушаться. Я зашевелила руками, пытаясь выбраться из цепкой хватки, но Антон качнул головой: — Даже не думай. — Ты и себя лишаешь удовольствия! — прерывисто дыша, сказала я. — Кажется, кто-то в невыгодном положении, — Антон вновь оказался рядом с моим лицом. — Угу, я, — жалобно отозвалась я. — Угу, ты, — передразнивая и насмехаясь, повторил Антон.       Я снова дёрнула руки, желая освободить запястья и надавать ему по самое не хочу. Но в общем-то, была не против, чтобы дали мне. Уже наконец. Пожалуйста!!!       Антон поцеловал меня в губы, заканчивая начатое — свободной рукой стянул с меня шорты и отправил их в путешествие на пол, я ещё шире развела ноги и укусила Антона за губу. В эту же секунду, я ощутила его пальцы там — он провёл по складочкам вдоль, раздвигая их и задевая клитор. Я глотнула воздуха ртом и заёрзала на месте. Он опустился на шею, лаская самые чувствительные места губами и языком, посасывая кожу, кусая, вызывая ещё большую пульсацию внизу. Я поддалась бёдрами на встречу его пальцам и он легко вошёл сразу двумя. Внутри как будто что-то перевернулось. Антон продолжил ласкать большим пальцем клитор, медленно входя и выходя указательным и средним, опустился губами к моей груди, его кончик языка коснулся твёрдого соска, втягивая розоватую бусину в рот, посасывая и облизывая.       Я всхлипнула от переполняющих меня чувств и невозможности в полной мере выразить то, что все эти действия вызывают во мне нечто крышесносное, чувство удовольствия и полного удовлетворения.       Я думала, что сложнее всего сдерживаться сейчас, оказалось, что до этого я ещё могла совладать с собой. Но теперь...       Антон опустился снова вниз, поцеловал живот, отпуская мои горящие от его цепкой хватки запястья. Из лёгких словно выбили весь воздух, будто я только что пробежала дистанцию и дыхание сбилось. Сердце заколотилось в разы быстрее, когда на смену пальцам Антона пришёл его язык, который ощущался совершенно иначе. Гораздо... Гораздо интереснее, лучше, вкуснее и... Я едва ли не прокусила губу до крови, когда он прикоснулся кончиком языка к чувствительному бугорку, лизнув, поцеловав, втянув в себя и продолжая ласкать круговыми движениями.       Одна моя рука автоматически оказалась держащей кусок одеяла, словно это спасательный круг, а пальцы другой руки зарылись в волосы Антона, чуть сжимая их.       Он вошёл в меня языком, его горячее дыхание обжигало нежную кожу промежности. Я почувствовала во рту привкус крови и поняла, что попытка не издать ни единого звука привела меня к травме моей нижней губы в какой-то там тысячный раз уже, наверное. Я хотела свести ноги, чтобы закончить эту пытку и сдаться, но пальцы Антона настолько сильно сжали мои бёдра, что я уверена — утром на тех местах появятся синяки.       Борьба между испытать наслаждение и оттянуть этот момент — закончилась победой второго варианта. Хоть мои руки и были ватные и сознание уже давно помутнело, я сильнее сжала волосы Антона, потянув вверх. Его глаза "горели", блестели и казалось, что зрачок заполнил радужную оболочку до краёв. Я едва ли смогла привстать с места, чувствуя самую настоящую слабость. Я впилась в губы Антона, с напором проникая в его рот языком. Лизнула нижнюю губу, укусила за кончик его языка, провела пальцами по волосам, зачёсывая их назад и чуть оттягивая его голову. — Я хочу, чтобы ты лёг, — полушёпотом попросила я, — я хочу тебя.       Его глаза вновь блеснули, он словно завороженный послушно переместился на кровати, опускаясь на мягкий матрац, утягивая меня за собой. Я впечаталась в его губы, смазано целуя, опускаясь на шею и прокладывая дорожку до самой резинки спальных штанов, опускаясь ещё чуть ниже и покусывая через ткань выпирающий орган. Антон шумно вдохнул воздух носом, сжимая рукой подушку, лежащую рядом с собой. Я потянула штаны вниз, опуская их до самых колен, удобнее устраиваясь между ног Антона.       Слабый стук в дверь немного обеспокоил нас двоих, но я уже мысленно отмахнулась. Склоняясь над розовой головкой члена и слизывая предэякулят. — Антон, ты спишь? — голос Стаса послышался из-за двери. — Антон, ты спишь, — шёпотом сказала я, поднимая взгляд на мужчину, — спишь, я тебе сказала. Понял? Пошёл нахер твой Стас. — Пошёл, да, — закивал Антон, всё ещё продолжая смотреть в мои глаза, — они такие яркие сейчас. — Кто? — с интересом вопросила я. — Твои глаза, — Антон взял меня за подбородок, очень нежно поглаживая большим пальцем, и мне оставалось разве что замурчать, как кошка от этих ласк.       Моё эго ликует.       Он отпускает мой подбородок, вновь впиваясь пальцами в подушку, пока я делаю вдох и поглощаю член полностью, головка упирается в стенку горла, я втягиваю щёки, создавая вакуум и тут же поднимаю голову вверх, выпуская его изо рта, следом тянутся ниточки слюней и я встречаюсь с возбуждённым взглядом Антона, костяшки пальцев на его руке побелели — настолько сильно он сжал подушку. Я отодвигаюсь ещё немного назад, вновь припадаю губами к головке, облизывая, опускаясь ниже и очерчивая кончиком языка каждую венку, при этом с этого ракурса я хорошо вижу лицо Антона и очень нагло смотрю в его глаза, когда вновь вбираю член наполовину. — Иди сюда, — он притягивает меня к себе за подбородок и целует в губы жадно, с напором, кусает.       Я забываюсь и издаю слабый стон, но Антон тут же перехватывает его.       Разум настолько затуманен, что я не особо слежу за тем, как оказываюсь лежащей на животе, упираюсь щекой в мягкий матрац, Антон приподнимает меня за бёдра, разводит их в стороны и до упора наполняет меня собой. Я продолжаю терзать свои губы, пока он резко входит и выходит, наращивая темп и не сбавляя его ни разу.       Пульсация усиливается. В ушах будто звенит. Я чувствую, как всё тело ещё сильнее расслабляется, меня начинает потряхивать от приближающегося удовольствия, ещё пара таких размашистых толчков, и меня будто подкидывает куда-то вверх, в ногах появляется слабость, я слышу стук сердца в собственных ушах. Во рту пересохло. И я шумно выдыхаю. Антон выходит из меня и на место заполненности приходит пустота. Вторая волна возбуждения накатывает с ещё большей силой, чем первая.       Я поворачиваюсь к Антону: — Пожалуйста. Я хочу запомнить тебя. Твой вкус.       Понимаю, что звучит это настолько пошло и, возможно, даже вульгарно. Но, кажется, в нём это ещё больше разжигает желание. Оно настолько сильное в нас двоих, что сейчас во всём доме должны произойти неполадки с электричеством, как минимум.       Я сползаю на пол, удобнее устраиваясь на коленях, Антон приходит следом за мной.       Я обхватываю член губами, вбираю его практически целиком, продолжая двигать языком. Одной рукой сжимаю член у основания, а второй нахожу ладонь Антона, переплетая наши пальцы.       Хватает всего несколько движений взад-вперёд, головка вздрагивает, наполняя мой рот тягучей сладковатой жидкостью. Я сглатываю, облизывая губы. Антон притягивает меня к себе и нежно целует, а потом зарывается носом в шею: — Ты можешь остаться здесь? — Могу, — отзываюсь я, хотя всё моё нутро желает сказать другое слово.       Не просто могу. Я хочу. Хочу остаться.