Клинок и перо

      Остаток каникул прошёл тихо и спокойно. Троица молодых ведьм – Септима, Аврора и Вирсавия – решили остаться в школе и тут же взяли под свою опеку не только Чарити Бербидж, но и бедняжку Сивиллу, не оставляя последней и тени шанса вернуться к пагубной привычке. Они впятером курсировали по замку, обсуждали украшения, общались с учениками, исследовали классы и от этой маленькой женской толпы не было спасения. Они даже вторглись в обитель Декана, когда мы вместе с ним играли в шахматы и пили грог! Почему-то это очень их смутило и волшебницы поспешили удалиться, будто застали нас за чем-то неприличным. Может, мне не стоило раскидываться в кресле, устроив ноги на спинке и снимать жилет? Но у Флитвика было так спокойно, так по-домашнему тепло, а мебель была настолько маленькой и уютной, что я не мог не расслабиться! В качестве мести за прерывание нашей с ним партии, я самолично заказал в Лондоне и затем вручил Вирсавии «Вакхову вытяжку». Поплохело мне - пусть не радуются и другие! Не знаю уж, как закадычные подружки уговорили Сивиллу принять зелье, но они все впятером пропали на сутки, а на следующее утро школьная прорицательница появилась в уже гораздо более презентабельном виде. Во всяком случае, бледность, отёчность и общая потасканность исчезли, как не бывало!       У второго страдальца, Хагрида, дела тоже шли хорошо. Мазь Хёгга затормозила тление кожи и Снейп, несмотря на все наши собрания с последующими танцами, успел сварить правильное лекарственное зелье до того, как ожоговые поражения стали необратимыми. Северус шипел, называл меня шарлатаном и дилетантом, но при этом яростно пытался вызнать точный рецепт мази. Я загадочно отмалчивался, предлагал ему выпить кофе в моих апартаментах, а он отплёвывался и убегал. Мадам Помфри и Помона Спраут смотрели на нас с умилением и материнской нежностью, от чего меня тошнило и тянуло выпить. Попутно была решена проблема дракона – Дамблдор подтянул старые связи и один из опытных драконологов, работающий в румынском заповеднике, согласился забрать к себе это маленькое исчадие Преисподней, так что за два дня до окончания каникул детёныш дракона покинул нас, и мы с Деканом облегчённо выдохнули. Кормёжка этой твари стала сугубо нашей обязанностью, и мы каждый день рисковали лишиться кто волос, а кто и бороды.       Дни шли, ученики отсыпались по гостиным, преподаватели понемногу вспоминали о том, что они тоже люди, и тайком бегали друг к другу на посиделки. Попутно все составляли учебные планы, корпели над конспектами лекций, и уже никто не обсуждал новые министерские законы и приют для сквибов. Даже глупая песня Селестины Уорлок не смогла стать темой для обсуждения! Я пытался отвлечься и строил во внешнем дворе снежный лабиринт, желая хоть немного скрасить студентам начало учебного полугодия. Что-то мне подсказывало, что новый год принесёт нам всем новые проблемы! В последний день каникул в школу вернулись ученики. Состоялся небольшой пир, на котором им была представлена профессор Бербидж и выпускники, выбравшие маггловедение в качестве дополнительного предмета, разразились радостными овациями. Присутствие за преподавательским столом Сивиллы Трелони также не прошло незаметно и было воспринято более чем тепло. Её не любили, ученики относились к ней с брезгливым снисхождением, но побывавшая в цепких лапах троицы ведьм и с поддержкой влившейся в их компанию Чарити, Сивилла уже не походила на себя прежнюю, а поэтому воспринималась всеми как новый преподаватель, а не как полоумная предсказательница из башни.       Кстати, на счёт предсказаний. В последний день каникул, когда я гулял по замку, наслаждаясь минутами тишины, она нашла меня на открытой галерее и, отчаянно стесняясь, взяла за руку. Я был более чем поражён подобным действием с её стороны, тем более что Сивилла то ли опасалась, то ли стеснялась меня после той знаменательной побудки с последующим мытьём. -       Профессор, вы что-то хотели? – как можно мягче спросил я. -       Я плохой практик, Гилдерой, – шёпотом сказала женщина, старательно отводя взгляд. У Трелони были красивые глаза. Круглые очки уродовали её, делая похожей на стрекозу, но Септима Вектор подарила ей новые, придавшие облику прорицательницы шарм и загадочность. – Честнее сказать, я и вовсе бездарность, но кое-что я всё-таки умею. Я вижу ваше будущее. Каждый раз, как я пытаюсь заглянуть в хрустальный шар и узреть хоть что-то о вас, то он показывает мне одну и ту же картину. Она... она ужасна, и я была бы рада промолчать, но не могу скрыть предсказание от того, кому оно предназначено. За вашим левым плечом стоит смерть. Она дышит вам в затылок и я вижу, как вы обнимаете её. -       Я знаю, Сивилла. Я ведь охотник. Скоро учебный год закончится, и я вернусь к охотничьей практике. Мало кто из моей гильдии прощается с жизнью лёжа в постели, окружённый внуками и правнуками. -       Нет, Гилдерой, – она вздрогнула и крепко сжала мою ладонь. – Смерть гораздо ближе. Она скалится на вас двумя ртами, смотрит двумя парами глаз. Она придёт к вам в женском обличье, и рядом с ней будет стоять дитя… – Трелони всхлипнула. – Простите! Я вижу только смерть и дурные предзнаменования! Мой дар… он слабый, нечёткий, и я могу предсказать лишь чью-то гибель, а это так расстраивает людей. Но я не могу молчать! -       Успокойтесь, – я беспечно усмехнулся и накрыл её ладонь своей. – Благодаря вам я успею составить завещание, а это уже немало. -       Аврора была права! – она вдруг вырвала свою руку и отшатнулась. – Вы неисправимый глупец! – и Сивилла бросилась прочь, едва не спотыкаясь на неровной каменной кладке. Я вздохнул и выбросил этот разговор из головы. Мордред меня раздери, я и без гадалки-выпивохи знал, что могу не дожить до празднования Литы, то есть до окончания учебного года! Я занял проклятую должность и по уши встрял в интриги дядюшки и его пособников – не в моей ситуации было мечтать о тихой и спокойной смерти от старости.       А через три дня после начала нового семестра, ко мне пришёл Поттер. Ночью.       Игнорируя удобную конторку, за которой я обычно проверял эссе учеников, я сидел в гостиной, обложившись справочниками и монографиями, и яростно дописывал девятую главу. Дело близилось к завершению, герои вышли на финишную прямую и мне оставалось лишь раскрыть пару интриг, описать одну дуэль и два признания – одно в убийстве, другое в любви. Вокруг меня в воздухе парили листы со схемами взаимоотношений персонажей и ключевыми событиями, а также перечнем важных вещей, которые были введены в сюжет и должны были сыграть свою роль. Перо летало по бумаге, рука не успевала за мыслью, а меня переполняло ликование создателя, наблюдающего рождение своего творения. Эта книга могла или похоронить меня, как писателя, или прославить, выведя на новый уровень!       Мою литературную одиночную оргию прервал стук в дверь – тихий и немного робкий. Я замер, прислушался – стук повторился. Вооружившись палочкой, я осторожно подошёл к двери и бросил слабый поисковый импульс. Мало ли кто решил зайти ко мне в два часа ночи! Вдруг это Снейп с котлом яда или директор, решивший удавить меня своим цветастым безвкусным шарфом? Однако снаружи не было никого, поисковый импульс растаял, так и не выявив ничьего присутствия. Стук повторился. Я отошёл к стене, взял с подставки баселард и, замерев посреди гостиной, заклинанием распахнул дверь, готовясь отражать атаку неизвестного противника. Однако никто на меня так никто и не напал а за дверью слепо таращилась на меня темнота ночного коридора. Через пару секунд раскрытая дверь медленно затворилась, а передо мной соткался из воздуха взъерошенный и заплаканный Поттер, одетый в зелёную тёплую пижаму. -       Мистер Поттер?! – я с подозрением посмотрел на мальчика, испытывая от его появления противоречивые чувства. Почему я не смог его обнаружить? И точно ли это он? Вдруг это директор под обороткой, решивший скомпрометировать меня или выяснить какую-то тайну? -       Рой, – дрожащим голосом сказал мальчик. – Я… мне так… я его ненавижу! Я его убью! -       Кого? -       Директора! – взвыл он и бросился ко мне. Пришлось спешно откладывать баселард в сторону, чтобы не поранить ребёнка, и обнимать его. Уткнувшись мне в живот, Гарри ревел и размазывал по шёлковому дамасту моего жилета сопли, слёзы и слюни. Кажется, у него началась самая банальная истерика. – Мне Джон сказал ничего не делать, и Маркус тоже, а я не могу, я же к нему подойду под мантией и ножиком пырну, тем самым, который ты подарил! Ро-о-ой! – провыл он, и я мысленно поблагодарил свою предусмотрительность, заставившую меня установить в своих комнатах усиленную звуконепроницаемость. -       Генри, что такого страшного сотворил директор? Я могу помочь тебе покинуть школу и сбежать. Ты цел? Тебе нужна помощь?       Мальчик только мотал головой, дёргался и продолжал портить мой жилет. Я мысленно попрощался с ним и, присев на корточки, крепко обнял ребёнка. Теперь он ревел мне в плечо. Но рубашек у меня имелось куда больше, чем жилетов, и поэтому я мог пожертвовать одной из них ради успокоения одного конкретного первокурсника. -       Мне плохо, я ничего не понимаю! – пробормотал он, продолжая заливать слезами моё плечо. - Я просто хочу убить эту мерзкую бородатую скотину! -       Тебе придётся встать в очередь, перед тобой этого же жаждут Джон, Фадж и ещё с десяток магов, – тихо прошептал я и осторожно погладил Гарри по взъерошенным вихрам. Видно, он на ночь смыл укладочное зелье с волос и теперь они стояли дыбом как в день нашего знакомства. – Генри, чем я могу тебе помочь? -       Ничем, – буркнул он. – Убивать директора ты со мной не пойдёшь, тебя тогда посадят, я просто… я не смог оставаться один, а Фэй всё не расскажешь, вот я и пришёл к тебе. -       Хорошо, спасибо за доверие, – я попытался говорить как можно спокойней. Если пацана хоть кто-то заметил, то завтра меня вызовут на ковёр и начнут вскрывать мне мозги по поводу странных взаимоотношений с учеником, да не абы с каким, а с самим Поттером! Вот только репутации растлителя малолеток мне не хватало. – Выпьешь воды? Или чаю? У меня есть замечательный сбор – с малиной, апельсином и пряностями. Его делала моя домовушка, самое милое существо во вселенной. Я вас обязательно познакомлю на каникулах. -       Х-х-хорош-шо, д-давай, – пропыхтел он и, отстранившись, начал вытирать лицо. – Тётя Доротея говорит, что когда не знаешь что делать, надо пить чай. Наверное, она права. -       Конечно, это ведь прекрасная и мудрая Доротея Флинт, уж ей-то можно доверять в подобных вопросах.       Я перенёс ворох бумаг из гостиной в свою комнату, чтобы они не пострадали во время ночного чаепития с находящимся в истеричном состоянии подростком, и поспешил вернуться к Поттеру, пока он не начал тянуть руки к моим вещам. Дети бывают такими любопытными! Я ведь не предполагал, что кто-то из учеников заявится ко мне в гости, поэтому не видел смысла прятать те вещи, которые составляли неотъемлемую часть моей жизни, но были опасны для студентов. Тот же баселард, например.       Вскоре Гарри уже сидел на диванчике, укутанный в трансфигурированное из подушки покрывало, и пил маленькими глотками ароматный, невероятно вкусный чай, до заварки которого у меня никак не доходили руки – я галлонами глушил кофе, мешая его с тониками, и меня не оставалось времени на изыски! -       А теперь рассказывай, – велел я, когда первая чашка чая опустела и пришло время второй. -       У меня подарок… то есть, я получил подарок… или мне эту штуку отдали? В общем, я издалека начну, а то непонятно получится. В общем, когда мы вернулись с каникул, то на кроватях обнаружились всякие подарки. Ну, от других ребят, я тоже через домовых эльфов для них всякую мелочь передавал. Перья для Гермионы, записную книжку для Драко и прочее… мне так понравилось выбирать подарки, Рой! Это так здорово! – он на миг расцвёл, а потом снова погрустнел. – В общем, я тоже получил много всего… Ой, я забыл поблагодарить тебя за книги и рубашку! Надо было письмо написать, но я всё позабыл, когда приехал домой, даже ваш взрослый праздник плохо помню, только как с Джоном играл, и… Я опять отвлёкся. В общем, спасибо за «Одиссею капитана Блада», я такой интересности ещё не читал! И рубашка клёвая, такая мягкая и тёплая, мне очень понравилась! А вот другой подарок… Я на кровати свёрток обнаружил, а в нём было это, – Гарри вдруг поднял руку в воздух, и я недоумённо посмотрел на него. – Держи, её так совсем не видно! – он протянул мне сжатую в кулак ладонь, я осторожно дотронулся до… потока воздуха. То, что Гарри держал в руках, ощущалось именно так. – Это мантия-невидимка, Рой. Не такая, какие можно купить, а самая крутая и волшебная из всех! -      Откуда ты знаешь? -      Сейчас расскажу. Можно я по порядку, а то собьюсь? В общем, в свёртке была мантия и записка. Я её когда прочитал, то не сразу понял, от кого она. Даже обрадовался – вот какой хороший человек, вернул мне папину вещь! -      Папину?! Ты уверен? -      Ну, в записке так и было написано – «Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества». Я её наизусть выучил! А потом до меня дошло, что тут что-то не так. Ну, в школе все знают, что я живу у Флинтов, подарок послали бы им, а он почему-то ждал меня в спальне, среди всякой мелочи от приятелей по школе. То есть отправитель не знал, где я живу и он кто-то посторонний? Но тогда почему он не подписал записку? И как вообще смог передать в школу подарок, ведь их раскладывают по спальням домовые эльфы, которые берут подарки от тех же учеников, то есть это не был посторонний человек. И я понял, что этот кто-то не хотел, чтобы о мантии узнали дядя Тиберий и тётя Доротея! И я пошёл к Маркусу. -      Молодец! – я искренне похвалил ребёнка. – Ты всё правильно понял, Генри. -       Он так же сказал. В общем, мы упаковали мантию в ту же бумагу, в которой её прислали, положили внутрь записку и отправили домой с просьбой разобраться, что это такое и кто это прислал. Понимаешь, почерк был немного знакомый, но ни я, ни Маркус не смогли вспомнить, кому он принадлежит. А сегодня вечером Маркусу пришла посылка из дома с печеньем, а под ним лежала мантия и большущее письмо от… от самого министра Фаджа и какого-то мистера Грэя, который назвался специалистом по загадочным тайнам.       Я едва не поперхнулся чаем. Что же это за тряпка, раз Грэй не постеснялся проявится перед мальчиком, пусть и в письме?! -      В общем, это самая совершенная мантия-невидимка, которая только может быть. Этот мистер Грэй исследовал её два дня и в письме попросил меня одолжить её летом ещё на недельку. Написал, что плакал от счастья, изучая её, и хочет поплакать ещё, потому что слёзы очищают душу, а ему так не хватает кристальной ясности внутреннего взора. Он какой-то странный. Как ты! -      Спасибо, Генри. Мистер Грэй, к твоему сведению, глава Отдела Тайн, самого секретного отдела в министерстве. Это смесь разведки, контрразведки, научно-исследовательского института и обыденной службы безопасности. Никто не знает, как зовут сотрудников, каково их число, чем конкретно они заняты и как выглядят. Если уж он вмешался, значит с этой мантией что-то не так! -      Наоборот, с ней всё так! Этот Грэй написал, что мантия – чудо, и принадлежит Поттерам, и никому другому она принадлежать не может. На ней какие-то хитрые чары, которые он едва смог найти. А ещё на ней были следящие заклинания, маячки и что-то ещё, вроде сигнализации, только магической. И это были чужие заклинания, которые Грэй убрал. Он поклялся, что не оставил на мантии ни одного постороннего магического следа и она теперь чистая, как Земля Будды и готова к принятию Бодхисатвы. Вот этого я вообще не понял! Может, этот Грэй и очень таинственный, но какой-то сумасшедший! -      Гений, что с него взять! Привыкай, Генри, у каждого гениального человека есть некая сумасшедшинка! -      И у тебя? – тут же полюбопытствовал он. -      Но я-то не гений, а всего лишь талантливый ремесленник! Лучше расскажи, что было дальше, ведь что-то расстроило тебя! Иначе ты бы не пришёл ко мне. -      Я не приходил раньше, потому что меня могли поймать в коридоре, – тут же надулся Поттер, усмотрев в моих словах укор, которого на самом деле не было. – А теперь меня никто не сможет вычислить, чужих следилок-то нет! А ещё… В общем, Корнелиус Фадж ведь тоже написал мне письмо. Он узнал почерк, Рой. Сказал, то есть написал, что видит его каждый день и знает наизусть все завитушки. Это почерк Дамблдо… -       Тш-ш-ш! – я тут же остановил его. – Директора, Генри. Главы Визенгамота. Светоча Британии. Ты меня понял? -      А, это типа не произносить имя всуе, да? Вроде как: «Не зови, а то дозовёшься»? – мальчик задумался, почесал лохматую голову и понимающе кивнул. – Вот как, значит… Ладно, в общем, это оказался почерк директора. И тут до меня как дошло… Эта мантия всё время была у него, понимаешь? Папа почему-то оставил её у директора, хотя она была нужна ему самому. Он ведь прятался вместе с мамой и меня спасал, а тут вдруг отдал такую полезную вещь какому-то постороннему дядьке. Я узнавал – он тогда был лишь директором школы. Я понял бы, издай Верховный Чародей Визенгамота приказ, чтобы папа отдал ему мантию, но Дам… нынешний директор тогда им не был. И тогда получается, что либо они были знакомы больше, чем должны быть знакомы директор и бывший ученик, либо этот… бородатый… заставил папу отдать мантию! Я ни за что не поверю, что папа, зная, что его семье грозит опасность, взял и отдал кому-то такую ценную и полезную штуковину! И ведь директор взял!  – Гарри сердито запыхтел, дёрнулся, словно его распирало изнутри от негодования и жалобно попросил: – Можно ещё чаю, а то у меня во рту пересохло! -      Конечно, – я жестом велел чайничку подлететь к нему, и тёмная жидкость полилась в подставленную фарфоровую чашку. Гарри с восторгом наблюдал за этим немудрёным колдовством – кажется у него возникла какая-то фиксация на летающей посуде, он ведь обожал наблюдать за ней с первых дней жизни у Флинтов. Мальчик выпил половину чая одним глотком, довольно улыбнулся и продолжил: -       В общем, я понял, что тут что-то не так, но старался сильно не думать, ведь меня и Джон по зеркалу попросил ничего не предпринимать, и Маркус. А когда перед сном я прятал мантию, то наткнулся в тумбочке на альбом с колдографиями. Помнишь, ты на кладбище написал мне список бывших маминых школьных приятелей? Тётя Доротея отправила им письма и некоторые откликнулись. Они даже прислали магические фотки, какие у них сохранились, вот только никто не захотел встретиться и поговорить, словно они все боятся меня… Ну, ладно, в общем у меня теперь есть альбом, где я храню все изображения папы и мамы, и там было одно такое забавное, где они со своими друзьями во время летних каникул стоят возле большого мотоцикла, какой бывает только у крутых байкеров! За рулём ещё тот самый Блэк сидел, который в тюрьме сейчас, папин лучший друг. А он классный был в семнадцать лет - вроде раздолбай, и улыбка такая чуть психованная, а глаза серьёзные, как у Джона. Вот бы про него побольше узнать, только никто про Сириуса Блэка говорить не хочет, словно я про дьявола какого-то спрашиваю. Ой, я отвлёкся! Так вот, в письме, которое пришло вместе с фоткой, было написано, что это не простой байк, а волшебный, и что Сириус Блэк сам заколдовал его, чтобы он ездил без бензина и мог летать! И что они часто после шестого курса аппарировали куда-нибудь всей толпой, а Блэк прилетал на своём байке. Представляешь, он у него даже летать мог! И тут я вспомнил, что у Хагрида возле хижины тоже стоял байк, точно такой же, как у Сириуса Блэка! И я подумал, а разве могут быть две одинаковые зачарованные обычные вещи, особенно если заколдовывать их дико сложно, и одна вроде как принадлежит сидящему в тюрьме человеку, который был крутым чистокровным магом из древней семьи, а другая стоит под навесом у великана-неумёхи? И тут я как всё понял…       Я тоже понял.       Чашка с чаем чуть не взорвалась в моих руках, и я едва удержал себя в кресле – хотелось опрометью броситься в Больничное крыло и, прижав баселард к горлу Хагрида, приступить к допросу. Блэк в тюрьме, его байк у Хагрида, верного клеврета уважаемого директора. Отцовский артефакт Гарри – у этого же самого директора. Джеймс Поттер якобы сам оставил мантию, и не одолжил, а натурально передал во владение, что просто невозможно, учитывая особенности практики передачи семейных ценностей магического свойства. Если он действительно отдал её Дамблдору, тогда Гарри не считался бы её владельцем. Но Грэй точно определил, что это поттеровский артефакт, а значит Дамблдор врал, беззастенчиво и нагло!       Он был причастен каким-то боком к смерти Поттеров, он знал, где они скрываются, встречался с ними… А не был ли наш Светоч тем самым человеком, который заплатил Петунье Дурсль бешеную сумму за адрес проживания её сестры? Тогда понятно, почему эта жадная сука осталась жива – директор всё-таки не Пожиратель смерти, он не стал убивать её, ограничившись стиранием памяти. -      Поэтому я и хочу зарезать директора. Это же он убил моих родителей, а меня сплавил к Дурслям! -      Что? – я отвлёкся от своих мыслей и недоумённо уставился на мальчика. – О, нет, Генри. Убийца не он. -      Да как же! Сам поубивал всех, со мной не вышло, потому что к папе приехал его лучший друг и помешал ему, тот только шрам мне и смог оставить, и тогда директор засадил Сириуса Блэка в тюрьму, меня сунул на Тисовую улицу, а сам прибрал себе всё полезное барахло и стал делать вид, будто меня не существует! Если бы не Джон, я бы до Хогвартса не дожил! Ты не представляешь, как меня достало жить в чулане. Я один раз даже с крыши школы спрыгнул, башкой вниз, для надёжности, только ничего не вышло, я как мячик отскочил от асфальта и упал на газон, даже лоб не ободрал. А потом появился Джон и меня спас. А этому бородатому плевать было! Или нет, и он всё знал? Тогда я точно его убью, он это заслужил! -      Генри, – деревянным голосом проговорил я, представив себе последствия его прыжка. – Ты не будешь убивать директора школы. Не перебивай! Ты не будешь убивать директора потому, что это не он лишил тебя родителей. Неназываемый действительно охотился за ними, не знаю уж по какой причине. Он разыскивал Джеймса и Лили Поттер, а ещё – Фрэнка и Алису Лонгботтом, родителей твоего однокурсника. Фрэнк служил аврором, как и твой отец, и… там история ещё более тёмная, чем с тобой, и фотография Фрэнка тоже висит на Стене памяти в аврорате, хотя он условно жив. -      То есть? В коме, что ли? -      Он и его жена лишились рассудка после пыток. В этом обвинили сторонников Неназываемого, Братьев Лестрейндж, жену старшего, Беллатрису, в девичестве Блэк, и Бартемиса Крауча, сына метившего в министры чиновника и осудили на пожизненное заключение в Азкабане. Их вина подтверждена и… -      А у Сириуса Блэка – нет! -      Он сидит в Азкабане не только потому, что якобы предал твоих родителей. Он убил мага по имени Питер Петтигрю, который тоже был другом твоих родителей, а ещё Блэк разметал на мелкие ошмётки тринадцать обычников. -      Я знаю, но тут вот какая штука – Джон рассказал мне, что пытался найти протоколы допроса и отчёты по задержанию Блэка, а их нет. Ладно бы, если их украли, но по порядковым номерам дел выходит, что их и вовсе не было! А ещё его не судили, просто сунули в тюрьму и сказали, что он предал папу с мамой и Петтигрю этого с магглами убил. Ладно, убийство, а за предательство вообще статья какая-нибудь есть? Джон сказал, что нет. А за убийства ему только пять лет должны были дать, ну десять, максимум, и то, если натягивать срок по полному! То есть даже в самом худшем случае в прошедшем году Блэк уже должен был выйти на свободу, но он сидит в тюрьме, а его байк стоит у лесника, вот и получается…       Я понял, что в попытке предотвратить неудачное покушение на жизнь заигравшегося в вершителя судеб бородатого идиота мне придётся зайти с другой стороны. Со стороны пользы, а не морали или логики. -      Генри! Ты не будешь убивать директора не потому, что он этого не заслужил, а потому что не сможешь, попадёшься и у тебя будут проблемы. Это раз. Два – ты подставишь Флинтов и Джона. Три – ты ещё не знаешь всей правды о событиях восемьдесят первого года, директор хранит множество тайн и глупо убивать его, пока он их не раскрыл! -      Как же, начнёт он со мной откровенничать. Только глазами из-под очков сверкает и улыбается. Говнюк… Или ты предлагаешь мне к нему в доверие втереться и всё выспросить? Так это ж сколько лет врать надо, я так не смогу! – Гарри не выдержал, вскочил с дивана и заметался по комнате. -      Ну, играть против директора у тебя не получится. Он очень серьёзный противник, даже я не рискнул бы выступать против него. Так что выдохни, пожалуйста, успокойся и оставь это дело взрослым. Дай нам сделать то, для чего мы и нужны. -      Чего?! -      Неужели ты правда думаешь, что взрослые – это тупые, безразличные и безответственные личности, неспособные позаботиться о детях? Что мы все – такие же как Дурсли? -      Нет, Джон не такой. И Флинты. И ты! Ты, конечно, ведёшь себя как педик-психопат, но ты не безответственный, ты очень хорошо нас учишь и даже спас несколько раз! – радостно заявил мне этот бесцеремонный монстр. -      О, я уже не педик-бандит, а педик-психопат… Даже эпитет «наркоман» пропал куда-то! Это повышение в должности или понижение? -      Ну, называть тебя педик-бандит-психопат слишком длинно, но ты самый крутой странный тип, который только может существовать! – он подошёл ко мне и вдруг залез на колени.        Я замер, боясь пошевелиться. Что этот маленький упырь делает, зачем он лезет ко мне?! -      Генри, слезь! -      Почему? -      Так нельзя. Брысь! -      Да почему нельзя-то? Я сидел на коленях у Джона на йольских каникулах, мы с ним тогда звёзды из веток делали, и у тёти Доротеи, когда она читала мне сказки про рыцарей Круглого Стола. Что в этом такого-то? Я понимаю, если бы я так к чужому дядьке какому-нибудь на коленки сел, но ты ведь почти свой, и не настоящий педик, а так – притворяешься зачем-то. Хотя за тобой забавно наблюдать, особенно когда ты Снейпа доканываешь, – он мелко захихикал. – Знаешь, как мы это называем? «Приступ чернухи». Вроде ты нормальный, нормальный, а потом как Снейпа увидишь, так и всё, потекла крыша и кукуха улетела! Но я же не Снейп, так чего мне тебя бояться-то? Это ж его ты вечно чуть не до истерики доводишь. Он уже при звуках твоего голоса дёргаться начинает, я сам видел. -      Какой же ты… ребёнок, – я осторожно обхватил его руками и прижал к себе. Джон, Доротея... Гарри активно добирал то, чего ему недоставало в детстве. Вырывал силком у тех, кто находился рядом с ним, и жрал полными горстями, не заботясь о том, как могут быть восприняты его поступки со стороны. – Объятий не хватает, да? Тепла мало? -      Очень не хватает! – пожаловался он, подтверждая мою догадку. – Я раньше без них жил, и всё нормально было, а потом появился Джон, и тётя Доротея с дядей Тиберием… Я когда на каникулы приехал, так она нас вместе с Маркусом прямо на вокзале обняла! Я думал, мне неприятно будет, чего это она меня тискает, я же не просил! И одно дело, когда я кого-то обнимаю, а другое дело – когда меня. Вроде как свободы лишают, но не всерьёз, не начнёшь же вырываться! Так что сначала я на тётю Доротею обиделся, а потом мне понравилось. Это… уютно. И безопасно. Кажется, будто я спрятался и меня больше никто не обидит! И что всё-всё-всё будет хорошо, пока меня кто-то обнимает. Так что ты тоже пообнимай меня немного, ладно? Я так посижу с тобой минут пять и пойду к себе. Хорошо? -      Хорошо. Только не пытайся убить директора или Хагрида, очень тебя прошу. -      Ладно, обещаю. Раз уж вы, взрослые, пообещали помочь и разобраться, так разбирайтесь, а я учиться буду и книжки читать, это интереснее, чем старых пердунов ножом в бок тыкать!       Мордред, какой же он милый мальчик, аж в пот бросает…        Я стою на парапете Астрономической башни. Смотрю вниз и в лицо бьёт стылый октябрьский ветер. Я отрываю одну ногу от камней, заношу её над пропастью, и меня так тянет сделать шаг, что из головы исчезают все мысли. Только я, ветер и полёт с открытой площадки башни. Я качаюсь вперёд, позволяя телу потерять равновесие, но тут же падаю назад – меня сдёргивает с парапета единственный на свете человек, которому нужен я, а не что-то, что можно от меня получить. Я узнаю его по запаху: пыль заброшенных кабинетов, крепкий кофе, который мы тайком варим себе на газовой горелке, кожа и пот – вечные спутники постоянных тренировок. -       Дурак, дурак, – шепчет он, сжимая меня в объятиях и пытаясь скрыть злые слёзы, которые всё равно падают мне на лицо, мешаясь с моими собственными. От ощущения лишней влаги я начинаю приходить в себя, потому что понимаю неправильность этого ощущения. Крутые четырнадцатилетние маги не плачут, особенно если их зовут Джон Долиш. – Ты же разобьёшься вдребезги, в мясные клочья, и тебя придётся хоронить в закрытом гробу. Тебя ведь никто не увидит. А как же та мантия, которую мы видели в «Твилфитт и Таттинг»? Ты сдохнешь, так и не купив её! А я… Не смей, не оставляй меня! – он стискивает меня настолько крепко, что становится трудно дышать, но мне так хорошо, что я совсем не обращаю на это внимание. Я глотаю ртом воздух, не в силах вымолвить ни слова и смотрю на пасмурное, равнодушное небо.       Я вспоминаю слухи о том, что на Астрономической башне стоит защита от малолетних прыгунов и, как только кто-то из них подойдёт к краю, то она в тот же миг активизируется и добрые профессора прибегут спасать несчастного ребёнка.       Но никто не приходит.       Мы лежим на площадке уже десять минут, а никого из взрослых так и нет. -      Рой, слышишь меня, слышишь? Какие прыжки, ты чего? Мы же завтра хотели ночью в Чёрном озере поплавать, согревающие чары на стойкость проверить. Мы же так много хотели вместе сделать! Куда ты собрался, Рой? Без меня…       Я смеюсь, запрокидывая голову, упираясь затылком в плечо своего друга, и думаю только о том, что он касается меня. Джон знает обо всём. Уже как полдня знает, но не испытывает ко мне отвращения, не считает зазорным прикасаться, обнимать и нервно ерошить мне волосы. Он держит меня в своих руках и то ли ругается, то ли жалуется Мордреду на мою глупость. Я действительно был глуп – я посмел усомниться в Джоне и в его обещании вечной дружбы между нами.       Я слушаю Джона и внутри меня в корчах и воплях умирает избалованный и плаксивый маменькин сынок, и без того почти убитый стремлением стать лучше ради человека, которого я искренне люблю и уважаю. Мои представления о правильности и дозволенности рушатся в пыль и возникают заново, возводимые дрожащим голосом Джона. Слабые, убогие, они держатся только на остатках воли и шёпоте моего единственного друга, который пытается дать ответ на мой наивный вопрос: «И что мне теперь делать?». -       То, что хочешь ты, а не что заставляют тебя сделать! Это они виноваты, а не ты. Плати им той же монетой, всем жадным слепым ведьмам, которые не видят ничего дальше твоего лица! Используй их, и даже думать не смей, что в этом есть твоя вина, что это плохо. Ты лучше их, слышишь? Ты лучше всех...        Я открыл глаза, глубоко вдохнул, успокаивая разошедшееся сердце. Тахикардия грозила доконать меня – обилие тоников и кофе начинало переходить пределы разумного и мне следовало сбавить обороты. Никуда книга не денется, если я перенесу поставленные самому себе сроки и допишу её не к Остаре, а к Бельтайну.       Я поднялся с постели, накинул халат и прошёл в ванную. Из зеркала, висящего над раковиной, на меня посмотрел красивый молодой человек с мёртвыми глазами. Через пару недель мне исполнится тридцать лет, но у меня полжизни назад был шанс навсегда остаться четырнадцатилетним. А Гарри? Какая бы дата стояла на его могильном камне? Я должен был написать Джону об этом, чтобы он потом, при встрече, осторожно расспросил мальчика и выяснил, не осталось ли у него мыслей о том, что прыжком или ядом легко решить все проблемы.       Подобные мысли не имели права на существование! Дети не должны прыгать с крыши школы!       Я рывком крутанул вентиль, умылся холодной водой и снова посмотрел в зеркало. Улыбнулся. Принял горделивый, чуть напыщенный вид, обнажил белоснежные зубы. Так-то лучше, Гаер. Фигляры не страдают, они корчат рожи и паясничают, ведь никто не станет бояться дурака и балабола! Они шпионят, носят двойную личину и доверяют только рыцарям. Тем самым, которые кормятся с руки своего сюзерена и по его приказу идут жечь деревни, разорять чужие замки и вырезать всех, кого повелитель сочтёт врагом.       Недалёкие люди, плохо знавшие Джона, считали, что он служит Министерству и называли его цепным псом. Джон служил Закону! Его букве, духу и сути. Правилу, упорядочивающему жизнь и несущему справедливость. Настоящую, а не мнимую, зиждущуюся на потакании гордыне. Ведь мы оба с ним знали, что бывает, когда закон отодвигается в сторону не только ради корыстных интересов, но и во имя таких высоких понятий как честь и достоинство. Террор Неназываемого начинается тогда и кровавая бойня! И пока Корнелиус уравновешивал ситуацию в стране, пока он действовал, опираясь на закон и требовал его исполнения, Джон верно служил и ему, и аврорату. И не дай Мордред моему милому дядюшке избрать путь Дженкинс, Минчума и Багнолд. При всём пиетете к посту Министра Магии, при всём уважении к Фаджу, как к моему родственнику, Джон его сожрёт. И далеко не в переносном смысле…       Я решился на тот неосмотрительный поступок не потому, что знал за собой вину или из-за того, считал тогда, в четырнадцать лет, некие действия в отношении меня недопустимыми. Благодаря воспитанию моей матери у меня была очень кривая мораль, а некие нравственные понятия и вовсе отсутствовали напрочь. Нет, мои мозги хоть как-то встали на место только потому, что я увидел глаза Джона, прочитавшего письмо от матери, которое я неосторожно оставил в нашей общей книге по рунам. Он-то думал, что это очередная записка от меня! А это оказался кусок моей домашней жизни. Мать писала мне о том, как были довольны мной её подруги-ведьмы... Хвалила. Мне было плевать, те же руны и новый шейный платок являлись вещами более важным, чем её липкое одобрение, но... моему другу, почему-то, было не всё равно. Тогда я впервые понял, куда может катиться грёбаный ковен, сожри его Мордред и прокляни Моргана!       Джон был в ужасе, его трясло от отвращения, он рвал то проклятое письмо на мелкие клочья и его руки тряслись от гнева, так что все его эмоции я принял на свой счёт. Разве у меня оставался иной вариант действий, если мой друг начал испытывать ко мне подобные чувства? Мой мир рухнул, разлетелся осколками зеркала, в котором я на краткий, но ясный миг увидел себя с настоящей, кошмарной стороны. Таким, каким видел меня Джон. Но я ошибся и моя ошибка едва не стоила ему жизни в одиночестве, и поэтому я больше никогда не предпринимал подобных шагов, не зная точно о том, что они не станут для меня фатальными. Риск - дело обдуманное и расчётливое. Как я. И как выгода, которую я получу от каждого своего действия, которое может казаться благородным, мерзким или глупым. Они все не имели значения, если укладывались в норму, определённую Джоном.       Я вышел из ванной, проверил время и, удостоверившись, что до побудки осталось не больше часа, решил не ложиться досыпать. Меня ждали тренировки, подготовка лекций, и кофе. А тахикардия обойдётся, ведь по предсказанию Сивиллы Трелони, умру я не от неё, и значит мне незачем было жалеть своё сердце! -      Вы все молодцы! – объявил я, глядя на потных и красных студентов. – Вижу, что вы не особо налегали на пудинг во время каникул, а потому каждому ставлю оценку «Выше ожидаемого». -      А чего так мало?! – возопил семикурсник-хаффлпаффец. -      Потому что никто из вас не попал в меня! -      Скажете тоже, вы – охотник, а мы студенты, попадёшь в вас… – он обиженно посмотрел на ящик с ярко-оранжевыми мячами, которые дети должны были кидать в меня исключительно магией. Ради этого я надел ужасную болотно-зелёную мантию и велел им не жалеть ни меня, ни её. Я надеялся избавиться от этой тряпки, купленной в период меланхолии, но никто из студентов так и не смог порадовать меня. Никто из всех семикурсников четырёх факультетов! -      Разве я запрещал командную работу?       Дети переглянулись и обиженно взвыли. -      А можно переиграть? Ну вроде как устроить перезачёт? -      Ближе к концу года, если мы не будем выбиваться из учебного плана. А теперь бегите – до конца урока десять минут, вы как раз успеете привести себя в порядок перед трансфигурацией, – я распахнул дверь, выпуская студентов наружу, и они нестройной толпой вяло поплелись прочь из класса. – Живо, живо, или вы хотите радовать профессора Макгонагалл ароматами ваших потных мантий? Хотя, могу посоветовать вам перечную мяту, она точно поможет избавиться от запаха.       Студенты тут же оживились и пошли куда быстрее. Маккошку разбирал чих от этой травы, а возможность поднагадить декану Гриффиндора радовала даже барсуков. Дети знали, что их любимая Помона Спраут за что-то злится на заместителя директора и не желали отставать от своей наставницы.       Я закрыл дверь, скинул уродливую мантию на стол и принялся приводить класс в порядок. Семикурсники прекрасно разбирались в теории, мне хватало дать им краткую выжимку конспекта и проверить практические навыки. С последним же всё обстояло намного хуже – студенты могли использовать сложные заклинания против нечисти, нежити и прочих тварей, но у них не хватало выдержки сделать это правильно. Докси, которых требовалось оглушить, они едва не разносили в клочья, несчастного боггарта то слепили аналогом прожектора маяка, то смешили подобием светлячка. Я регулярно гонял детей, заставляя их концентрироваться и контролировать себя и свою магию, и был готов к тому, что они скоро начнут передразнивать меня и моё вечное «Поток – сила – внимание». Как я уже упоминал, без этого навыка даже шторы повесить было сложно!       Вслед за седьмым курсом Хаффлпаффа в расписании стоял первый Гриффиндора, и я ждал встречи с Поттером. Я должен был проверить, в каком состоянии находится мальчик и что мне следует ожидать. Наш ночной разговор не шёл у меня из головы, я так и не смог написать ни слова Джону, решив рассказать ему всё при личной встрече, и эти обстоятельства вызывали у меня беспокойство. Наконец, в подготовленный к занятиям класс вошли дети с ало-золотыми нашивками на мантиях, расселись по своим местам, и я понял, что среди них нет ни Поттера, ни Данбар. Паниковать было рано, поэтому я принялся ждать начала урока.       Даже когда пришло время читать лекцию, дети так и не появились. -      Кто-нибудь знает, где пропали ваши товарищи – Данбар и Поттер? – спросил я с мнимой беспечностью. -      Они собирались зайти в Больничное крыло, проведать Хагрида, – пояснила мне умничка-Грэйнджер. – Сейчас придут, видимо, задержались немного. Вы ведь не будете снимать с них баллы? -      Если они успеют прийти в класс в течение пяти минут, то нет, – я сумел изобразить снисходительную усмешку, и отличница, радеющая за баллы, облегчённо выдохнула.       Идиот! Я – идиот! Гарри же говорил ночью о желании расспросить Хагрида по поводу байка Сириуса Блэка! Он ведь точно знает, что полувеликан в школе, что его дом сгорел, а байк то ли расплавился в драконьем пламени, то ли кто-то его прибрал, во всяком случае в ту ночь, когда мы с Флитвиком гоняли дракона, я не заметил следов мотоцикла рядом с руинами. И что теперь делать? Бросать всё и бежать за Гарри? Так я не успею, скорее всего я уже опоздал! Да и куда я дену первокурсников, их нельзя оставлять без присмотра!       Мои метания разрешил Ужас Подземелий, самолично приведший в класс опоздавших учеников. -      Как это понимать? – спросил я, глядя на взъерошенного Гарри с синяком на лбу, и Фэй, мантия которой сползла с плеч, а воротник блузки висел на трёх ниточках. Оба ребёнка выглядели так, будто бились с неизвестным врагом не на жизнь, а насмерть, и были готовы в любой момент снова броситься в бой. Снейп же, который и держал обоих гриффиндорцев за плечи, наоборот – лучился надменностью и самодовольством. -      Ваши ученики закатили скандал в Больничном крыле! Поттер, вероятно, окончательно решил пойти по стопам своего безмозглого и наглого отца, если вздумал, что раздутая дешёвыми книжонками слава позволяет ему вести себя подобно невоспитанной обезьяне! Дурное влияние этого паршивого мальчишки окончательно победило воспитанность мисс Данбар, и она присоединилась к своему дружку в устроении этого безобразия! Забирайте свою потерю, Локхарт, и в следующий раз проверяйте, все ли из учеников на местах, прежде чем начнёте вести урок! Неужели вы так и не смогли запомнить простейший порядок действий?! -      Спасибо, Северус! Это так мило, что ты привёл ко мне детей. Представляешь, они где-то потерялись по дороге в класс. Не знаю, что бы я делал без твоей заботы! – я прижал ладони к щекам и одарил Северуса горячим от благодарности взглядом. Он ответил мне не менее горячей ненавистью. Грубо толкнув Поттера и Данбар, Снейп задал им направление в сторону парт и, круто развернувшись, вышел из класса. -      Двадцать баллов с каждого! – рявкнул декан Слизерина напоследок и хлобыстнул дверью так, что гриффиндорцы съежились, ожидая падения на них каменного потолка. -      Сорок баллов, разом… – простонала Грэйнджер, которой даже землетрясение было не так страшно, как потеря рубинов из факультетской копилки. Мне же дела не было до такой мелочи, меня интересовали только взъерошенные и злые гриффиндорцы-скандалисты. Ну надо же… -      Ну, чего вы встали? Садитесь на места и готовьтесь к уроку! – велел я обоим нарушителям чьего-то там спокойствия. Тоже мне, нашли проблему... -      А вы… вы не будете нас ругать или расспрашивать? -      С какой стати? Я не ваш декан, я всего лишь преподаватель ЗОТИ. И моя задача – обучить вас своему предмету, а не читать мораль. И, судя по боевым отметинам, кое чему я вас всё-таки научил. Хотя, всё-таки не всему. Подождите, это никуда не годится! – я взмахнул палочкой, приводя детей в порядок. Воротник Фэй прирос к блузке, мантия вернулась на плечи, а волосы Гарри легли аккуратной укладкой. – А вот синяк, Поттер, будете залечивать сами, возьмёте после урока у меня укрепляющий раствор и приведёте себя в порядок. Ну, а теперь приступим к чарам взлома, весьма полезным в том случае, если вы по какой-то причине оказались запертыми. Это может случиться с вами как в школе в результате чьей-то дурной шутки, так и дома – невнимательность родственников, собственная ошибка, неисправность замка, и вот вы уже стоите в чулане для мётел или в ванной, и не можете выйти наружу. С этим несчастьем прекрасно справятся чары взлома третьего порядка, простые и доступные всем учащимся. Более сложные чары вы будете проходить на третьем и пятом курсах, так что не спешите взламывать всё, что увидите. Почему, кстати? Мисс Браун! -      А-а-а… эм-м-м… – она растеряно захлопала ресницами, а потом нерешительно произнесла: – Ну, у нас не хватит сил. -      Правильный ответ, пять баллов мисс Браун. Какой ещё может причина, по которой вам не следует взламывать незнакомые замки? -      Подлые ловушки! – выкрикнул Гарри, всё ещё пыхтя и злясь. -      Отлично. Десять баллов мистеру Поттеру. Мисс Грэйнджер, если вы прекратите страдать и включитесь в урок, то сумеете не только вернуть потерянное, но и заработать новое. Ещё версии, давайте думайте! -      Фальшивка, – буркнул Рон Уизли. – Это может быть ненастоящий замок, у нас такой на кухне в шкафу со сладостями установлен. -      Великолепно! И мистер Уизли получает ещё пять баллов за прекрасный ответ. Итак, сколько мы уже вернули, двадцатку? Неплохо. Мисс Данбар, вы отомщены, на очереди мистер Поттер. Переходим к лекции! Записывайте – «Классификация замков по типу взлома». Пункт первый, замки обычные, не магические, механические. Открываются простым заклинанием «Алохомора» с уровнем подачи в два магических импульса…       Я гнал лекцию, как мог, чтобы на практике успеть дать детям возможность отыграться. Они загорелись интересом, угадав мой замысел, и фонтанировали идеями, догадками и инициативой. Даже Грэйнджер перестала истерить. Когда с лекцией, зарисовкой движений палочки, отличающихся от тех, что предлагал учебник, и общей классификацией замков, подверженных данному заклинанию, было закончено, я достал из-под стола заранее заготовленные ящички и коробочки. Каждому досталось по два объекта для практики – с магическим и простым замками. Внутри лежал шоколад – обычный, и не волшебный, который по моей задумке должен был стать наградой для студентов. Я уже провёл подобные занятия у студентов Рэйвенкло и Слизерина, и результат меня порадовал – наличие награды за усердие воодушевило даже старающихся держать маску безразличия змеек. Во всяком случае, узнав о шоколаде, свои коробки смогли открыть даже Гойл и Крэбб!       Эти двое поражали меня своей тупостью, но я терпел их по двум причинам – они всё-таки были детьми, да к тому же в памятном издевательстве над боггартом Гойл тоже принимал участие, а это о чём-то да говорило. За пятнадцать минут до конца урока гриффиндорцы одолели свои замки и класс наполнился чавкающими звуками и довольным перешёптыванием. Я, сидя на столе, грыз яблоко и с удовольствием следил за ними. Особенную радость мне доставлял повеселевший Поттер, пытающийся уговорить Данбар забрать одну из его шоколадок. Малолетний джентльмен, рыцарь недорощенный! -      Ну, что ж… Финниган, как первому, кто справился с замком, я присуждаю вам десять баллов! Грэйнджер и Патил получают по пять, за второе и третье места. Остальные по одному. Итак, если вы ещё помните основы математики, то насколько вы оказались в плюсе? -      На шесть баллов, – томно ответила Лаванда Браун.       Я скоро от неё шарахаться начну! -      То есть, наши занятия прошли успешно. А теперь складывайте коробки на стол, собирайте вещи и выметайтесь. Я должен подготовить экзекуторскую для пятого курса Рэйвенкло. Задание к самоподготовке – придумать по три реальных ситуации, которые могут случиться в вашей жизни, когда вам понадобится заклинание взлома. -      Да, мистер Локхарт! -      Данбар и Поттер, задержитесь – к вам у меня будет индивидуальное задание. Это не займёт много времени, ваши товарищи могут подождать вас за дверью.       Когда ученики вышли, я спрыгнул со стола и подошёл к детям, топтавшимся посреди класса. -      Это – для вашего синяка, – я протянул мальчику флакон с укрепляющим раствором. – Вернёте на следующем занятии, и я точно не замечу, если зелья останется намного меньше, чем нужно для залечивания подобной героической раны. Вы меня поняли? Если нет, то намекну ещё непрозрачней – пустой фиал очень легко добыть даже первокурснику. -      Да, сэр! -      Вот и хорошо. Что касается задания – вы напишите мне план противостояния со взрослым волшебником, который решил обездвижить вас с помощью физической силы, порвать на вас одежду и поставить синяк. Использовать можно только пройденный материал и упаси вас Мордред писать о таких средствах борьбы, как оружие обычников или дрессированные ротвейлеры. Только те средства, которые вы уже изучили. Понятно? -      Сэр, но… – Данбар замялась. – Разве это разумно? -      А что, это мистер Поттер повредил вам одежду, или вы, как вошедший в раж обитатель Лютного, начали рвать на себе блузку, готовясь броситься в драку? -      Нет! – возмутилась она. – Это… Профессор Снейп оттаскивал меня от Гарри, когда тот кричал на Хагрида и пытался его стукнуть, так что он случайно это сделал. -      Но он это сделал. Я с трудом, но понял бы, соверши декан Слизерина подобное по отношению к Генри, ведь это его требовалось срочно привести в чувство, но вы, мисс Данбар… У вас с Северусом разная весовая категория, гигантский разрыв в возрасте, знаниях и статусе. И кроме применения физической силы у нас, у магов, есть заклинания обездвиживания, принудительного покоя, да и просто колдовского сна! Кстати, я уже дал вам подсказку к написанию эссе. Кое-что из описанного мною вы уже изучали под руководством профессора Флитвика, пусть и в более простом варианте. -      Спасибо, мистер Локхарт! – губы Фэй задрожали, но она смогла взять себя в руки. – Мы пойдём! -      Будьте осторожней. -      Вы тоже. Профессор Снейп точно узнает о том, что вы вернули нам все снятые баллы, ему это не понравится.       Северус начал мстить мне уже за ужином. Как? Банально. Он отравил мою еду.       Может, это и не было связано с баллами Гриффиндора и он решил поквитаться со мной за бардак в кабинете у Макгонагалл или объятия под йольским солнцем, но Снейп всё-таки сделал это! Долго же он тянул, я уже устал ждать, когда профессор зельеварения начнёт практиковать на мне свои тайные знания. Я кое-как оценил вкус отравленного тунца, прикинул скорость действия отравы, количество имеющихся у меня антидотов и с чистой совестью съел ещё один кусочек. И ещё. В школе так редко подавали рыбу и я не хотел терять возможно съесть хоть что-то приемлемое!       Ужин шёл своим чередом, преподаватели тихо переговаривались и обсуждали прошедший день. Их занимали собственные дела и тревоги, только заподозривший что-то Флитвик смотрел на меня со всё возрастающим беспокойством, в то время как я ел напичканную ядами рыбу, пил отравленный чай и даже не отказался закусить тостом с какой-то трудноразличимой дрянью. Мой дорогой вредитель умудрился нафаршировать результатами своих трудов именно ту еду, которую ел только я. Флитвик терпеть не мог рыбу и любые морепродукты. Тосты по вечерам он тоже не жаловал, а вот я уже успел продемонстрировать как любовь к пище определённого рода, так и общее неприятие плотной хогвартской еды. Северус следил за мной, наблюдал и выжидал момент... Мне льстило подобное внимание к моей блистательной персоне!       Я ел, делая вид, что ничего не замечаю. Снейп же с каждым мигом всё больше светлел лицом. Проглотив последний кусочек, я облизал губы, нагло игнорируя салфетку, и повернулся к Северусу. -      Спасибо за еду, – сказал я, глядя в его тёмные, пугающе глубокие глаза. Кажется, у меня уже начались галлюцинации. Слабые, нечёткие, но готовые в любой момент обратиться в почти реальных чудовищ. Следовало поторопиться! – Шесть дивно сочетающихся между собой ядов, каждый из которых сварен твоей рукой, я приму как шесть ран, нанесённых моему доверчивому сердцу!       Я поднялся из-за стола, нарочито покачнулся и, почти потеряв равновесие, навалился на Снейпа так, чтобы мы точно стали заметны и преподавателям, и ученикам. -      Я доверял тебе, Северус, считал своим товарищем, – прошептал я достаточно тихо, чтобы меня не услышал никто из учеников. Некоторые из них сидели слишком близко к преподавательскому столу. – Нас многое роднит и делает такими близкими друг другу. Как же ты жесток! -      Что вы несёте, Локхарт?! – спросил он чуть громче нужного и пятёрка колдуний под предводительством Вирсавии Бэбблин тут же повернулась в нашу сторону. – Вы что, решили выпить вместо чая огневиски, как наша прорицательница? -      Я выпил квинтэссенцию предательства, – надрывно, но на грани шёпота воскликнул я, резко развернулся и быстрым шагом направился прочь, торопясь вернуться к себе.       Быстрее, быстрее!       Сумрачный гений и опрометчивый торопыга Снейп напоил меня ядом, который кельтские жрецы использовали в своих ритуалах, якобы позволяя человеку встретиться с потусторонним миром. Ничего состав из себя не представлял, рецепт печатали в каждом зельеварческом ежегоднике и его был способен сварить даже второкурсник, ведь наши давние предки не имели особых знаний в тонкой науке варки зелий и не обладали алхимическими лабораториями. Зелье обладало простым и надёжным составом, так что уже через шесть минут я должен был начать видеть самых ужасных монстров, какие только мог вообразить мой разум. А мог он немало... После древнего яда наступала очередь эйфорийного эликсира, смешанного с дезориентационным отваром. Представляю, что я мог бы начать творить под их действием. Да пьяная оргия Пожирателей смерти и рядом не стояла с тем, на что я был способен. Всё-таки, не зря цензор вычистил некоторые подробности из «Каникул с колдуньями», я слегка переборщил с откровенностью в этой книге. Ну, а после названных зелий, должны были вступить в силу мелкие вредоносные яды, которые обычно школьники тайком подливали друг другу в тыквенный сок. Ничего страшного, но для преподавателя отравление ими уподоблялось смерти! Репутационной, конечно, после чего должно было последовать ритуальное самоубийство с целью хоть как-то обелить свою честь.       Самое смешное заключалось в том, что Снейп идеально подобрал отраву для меня – все до одного зелья относились к разряду разрешённых и не могли нанести физического вреда, а значит, я не мог предъявить ему никаких претензий за специфические добавки к еде. Он бы легко выкрутился, назвав это дружеской шуткой вроде моих постоянных объятий. Хорошая вышла месть, жаль, что неудачная!       Я успел добраться до своих комнат почти вовремя – меня уже начинало штормить, а из тёмных углов потихоньку выползали уродливые подобия тех тварей, что я упокоил за все годы охотничьей карьеры. Не обращая внимания на полуразложившегося накера, того самого, который прокусил мне печень, я вбежал в спальню, вынул из-под кровати сундучок с собранными заботливой Люччи антидотами и принялся выискивать необходимые. Мне мешала маячившая перед глазами вампирообразная летучая мышь и приходилось прилагать усилия, чтобы не начать отгонять её от себя руками. Стоило поддаться действию зелья, и он становился сильнее в разы! Если бы яд был один, я мог съесть безоар, но в случае с впавшим в раж Снейпом, это было невозможно, безоар бы просто не помог. Так что оставались мощнейшие, находящиеся на грани вреда и пользы, антидоты.       Первый флакон. Второй. Стакан воды, чтобы смыть мерзкий вкус обычного противоядия. И третий флакон… Я едва не выронил его – передо мной на коленях сидела Клиодна Бан, прекрасная королева сидхе. Она равнодушно рассматривала моё лицо, и я не мог оторвать от неё взгляда. Совершенное создание, чья красота завораживала сильнее несущейся к своей цели вспышки авады… Прекрасная, сотканная из сумеречных грёз, мечта, обрётшая плоть... А затем Клиодна Бан потянула ко мне руку, собираясь прикоснуться когтями к тому самому месту, где проходил шрам, пересекающий лицо поперёк. Я зажмурил глаза, дрожащей рукой влил в себя новую дозу антидота и замер, ощущая, как в желудке медленно начинает вращаться железный раскалённый штырь.       Теперь самым главным было в течение десяти минут удержать в себе дикий коктейль и не вернуть его наружу. Я тихо дышал, пытаясь успокоиться и не думать о боли. Отсчитывал секунды, нарочно медля, чтобы не ошибиться со временем. Когда по моим прикидкам прошло явно больше необходимого срока, я кое-как закрыл сундучок, задвинул его ногой под кровать и пополз в гостиную – в ней было больше места. Скинув камзол и жилет, я упал на пол, приложившись лицом о ковёр, а затем с трудом приподнялся на вытянутых руках. Ещё раз упал. И снова поднялся. Телу требовалось прогнать по венам антидоты, насытить мои мясо и кости противоядиями, а для этого я должен был разогнать как кровь, так и магию. Ещё раз, ещё! Я отжимался как одержимый, пот стекал по мне ручьями, пропитывал рубашку, брюки, капал на ворс ковра. От меня начало вонять жжёной травой и грязью. Когда боль в желудке почти прошла, я кое-как выпрямился и, пошатываясь, добрался до ванной. Вот теперь можно было вымыться, залиться укрепляющими составами и свалиться на кровать. Не спать, нет! Мне предстояла весёлая ночь, полная боли, тошноты и периодических издевательств над собственным телом. Зато завтра с утра я буду свеж и почти бодр, и явно доставлю этим Снейпу немало неприятных минут! Мысли о том, как ему будет обидно, что все старания и ценные ингредиенты пропали даром, поддерживала меня и позволяла справиться с охватившим тело лихорадочным тремором, подкреплённым ознобом. Ничего, это продлится не более получаса, а потом пройдёт и надо будет выпить ещё одно зелье, а потом…       Стук в дверь вырвал меня из состояния полувменяемой дрёмы, и я мысленно взвыл. Нет, ну кого Мордред притащил по мою душу?! Неужели Снейп припёрся посмотреть на плоды своих трудов? Может, мне не стоит открывать?       Стук раздался снова, и я узнал эту манеру почти что царапать дверь. Поттер! Я кое-как соскрёб себя с кровати и прошёл к двери. Бросив взгляд на часы, стоящие над камином, я увидел, что давно уже перевалило за полночь, а значит мелкий паршивец снова пришёл ко мне прячась под мантией-невидимкой. Надеюсь, он не станет навещать меня каждую ночь, мне ведь и спать когда-то надо!              Поттер просочился внутрь, сдёрнул с себя мантию и уставился на меня полным ужаса взглядом. И нечего так смотреть, подумаешь, волосы после душа не уложил… -      Рой, ты что, помираешь?! -      Какая глупость, я почти в полном порядке. Ты лучше скажи – почему не спишь, а шляешься по школе? -      Я беспокоился! Ты почему-то ушёл с ужина, а потом профессора стали шуметь, две тётки, которых я не знаю, вообще выбежали из зала, а Снейп сидел такой довольный и счастливый, что мне аж страшно стало! Я еле дождался, когда все улягутся, и поспешил к тебе. Может, мне Джона вызвать? Я зеркало с собой принёс! -      Джон спит, у него служба, дай ему отдохнуть перед новым дежурством, – я дошёл до дивана и рухнул на него, с трудом вытягивая ноги. – Гарри, я сейчас не в лучшем состоянии для ведения беседы, но вполне могу тебя слушать, так что… -      Ты же болен! Тебе надо к мадам Помфри, она хоть и злюка, но вылечит тебя! – он едва не прыгал вокруг меня, снедаемый охватившей его тревогой. -      Я сам себя вылечу, я знаю как. Собственно говоря, этим я и занимаюсь. -      А я помешал, да?! -      Скорее, ты отвлёк меня от мрачных мыслей о двуличности человеческой природы. Присядь, расскажи о том, что случилось утром в Больничном крыле. Нам с Джоном стоит скидываться на похороны Снейпа? Если это он ударил тебя, то ты должен написать Флинтам и его… -      Да нет, это не он! Ну, почти не он. В общем, я пошёл навестить Хагрида, он хоть и странный, но мне его жалко. Он так сильно пострадал… Ну, слово за слово, я и спросил про байк. Показал ту фотографию, которую мне прислала Мэри Макдональд, и Хагрид разревелся. Тут прибежала мадам Помфри, стала нас выгонять, я попытался ей объяснить, что лесник плачет не потому, что я его обидел, и мы ему вовсе не мешаем, ну и повысил голос. А тут Снейп! Начал ругаться, но я его не слушал, потому что Хагрид стал бормотать, что это он меня из родительского дома забрал, потому что… потому что так Дамб… директор велел! Понимаешь?! Папу с мамой только убили, их тела ещё лежали в доме, а он уже всё знал и приказал забрать меня. А байк ему дескать Сириус Блэк оставил, но почему он приехал так поздно, зачем отдал мотоцикл Хагриду и какого хрена бросился убивать Петтигрю, я так и не понял. А тут Хагрид взял и ляпнул, что это хорошо, что он меня Блэку не отдал, потому что тот убийца, а к директору отвёз, который его у дома Дурслей ждал. То есть они уже и адрес знали, куда меня тащить надо! Это точно директор всё сделал, может и не сам, а чужими руками, но это он во всём виноват! И когда я это всё в голове уложил, то слегка вышел из себя. Начал кричать на Хагрида, подносом с лекарствами попытался ударить… Фэй стала меня успокаивать, Снейп совсем взбесился из-за того, что мы на него внимания не обращаем, ну и попытался растащить в разные стороны. Фэй блузку порвал, а я на поднос напоролся и лбом в нём вмятину оставил. Ну, тут Снейп нас за шкирки взял и потащил прочь, на урок. Вот и всё! А, ещё нам Маккошка отработки до конца марта влепила, только это ж фигня полная по сравнению с тем, что с тобой происходит! Может, в Больничное крыло, а? -      Дай воды, – попросил я. – И не переживай, я действительно знаю, чем себя лечить. И ещё, Генри… не верь леснику. -      Почему?! Всё же сходится!  -      Нет. Мы выяснили, что тебя подбросили под дверь к Дурслям в ночь с первого на второе ноября. А твоих родителей убили в пик Самхейна. Понимаешь?       Признание далось с трудом, но я должен был раскрыть Поттеру эту часть правды, пока он ещё что-нибудь не натворил. -      Вот, блин… – Гарри едва не уронил стакан. – Это ж бред какой-то! А где я целые сутки пропадал? -       Мы не знаем. Никто не знает и поэтому строить догадки, не имея данных об этом времени, нельзя. Слишком много переменных… -       Ох, это сложнее квадратных уравнений! Вот, пей, я ещё принесу, если надо. А может… Ой!       Гарри, умный мальчик, услышав стук в дверь, тут же метнулся к стене, на ходу прячась под мантией. Я мысленно взвыл – кто ещё решил проведать меня этой прекрасной ночью? Директор?! -       Кто там? -       Гилдерой, – послышался голос декана, – впусти меня. -       Я не одет… – буркнул я, забыв о том, что Флитвик не может меня услышать. -       Если ты меня не впустишь, то я взломаю твою защиту и войду сам! -       Ну, точно, как волк из сказки. Декан, кого вы пугаете?! Ваши угрозы вызывают у меня лишь приливы желчи, а я к ним за время общения со Снейпом успел привыкнуть, – проворчал я. Кое-как мне удалось подняться, при этом я едва не упал от краткого головокружения, и добрести до двери. Поисковый импульс показал, что снаружи находилось три живых существа, и поэтому я специально встал так, чтобы никто из тех, кто стоял в коридоре, не видел меня. Открыв дверь, я впустил Декана и тут же захлопнул её. Тяжело привалившись к ней, я устало посмотрел на полугоблина. -       Боюсь, я сегодня не смогу составить вам компанию за игрой в шахматы, Декан. -       Гилдерой, я принёс антидоты, ты должен их срочно выпить! – Флитвик полез в карманы мантии, но я его остановил. -       Уже всё выпито, проглочено и почти усвоено. Не переживайте за меня. -       Как не переживать? Ты выглядишь, как инфери, только трупных пятен не хватает! – он всплеснул руками и, подхватив меня под руку, отвёл к дивану. – Садись. Я всё же дам тебе пару противоядий, они… -       Они только помешают. Я прекрасно знаю, что мне надо принять, чтобы прийти в норму! -       Откуда? Ты что, был в курсе, чем тебя собирается травить Северус?! -       Узнал за ужином, когда съел приготовленное для меня угощение. -       Ты определил наличие яда и всё равно его съел?! Ты дурак? -       Я не дурак. И там был не один яд, а несколько. Мне стало интересно, что же такое подготовил для меня Снейп и я не смог удержаться от проверки опытным путём. Не злитесь, Декан, во мне умер и воняет великий экспериментатор. Дайте воды, раз уж пришли помочь. -       Я тебе поражаюсь, – бурчал Флитвик, наполняя из кувшина тот самый стакан, который мне приносил Гарри. А воды-то почти не осталось, придётся набирать из-под крана… – Ты выявил несколько ядов, сожрал их, а потом начал глотать антидоты, запершись в своих комнатах. А если бы ты ошибся?! -       Я не мог ошибиться, я прекрасно знаю их все на вкус. Не смотрите так, Декан – мой первый учитель по охотничьему ремеслу специально кормил меня ядами, чтобы я научился не только определять их, но и мог рассчитать время для принятия антидота. Да и со школьных времён память ещё свежа. Сами знаете, какими бывают студенческие шутки. -       Зачем твой учитель тебя травил? – севшим голосом спросил Флитвик, едва не уронив кувшин. -       Некоторые заказчики, знаете ли, периодически страдают стремлением оставить нанятых ими охотников без оплаты. Да и сотрапезники в придорожных кабаках иногда попадаются не самые лучшие, особенно если им известно о том, что при охотнике имеются деньги и добыча. О, спасибо! – я приник к стакану и осушил его едва не одним глотком, проливая воду на рубашку. Опять придётся менять одежду, хорошо, что скоро воскресенье и я смогу наведаться домой, чтобы подобрать новый гардероб. -       Что же ты за жизнь себе выбрал, Гилдерой, – с сочувствием произнёс Флитвик и присел рядом со мной. Его ножки болтались в воздухе, он с трудом взгромоздился на высокий диван и мне впервые за долгое время стало неловко за нашу с ним разницу в видовой принадлежности. Мы оба были полукровками, но тут, как говорится, имелся маленький нюанс… И кому ещё следовало жаловаться на жизнь?! Меня хотя бы не унижали из-за моего происхождения так, как его. Полугоблин в глазах общественности стоял лишь немногим выше полувеликана. -       Нормальная у меня жизнь и она мне нравится. Даже сейчас. Свобода, Декан, понимаете? Я могу жрать её полной ложкой и даже не подавлюсь! А яды и суровое воспитание – это мелочи. Жизнь сама по себе страшная вещь, лучше быть готовым к ней. -       И получать полтора галлеона награды за упокоение мертвецов фир горта?! -       Если вы не забыли, то я ещё и орден Мерлина получил, могу вскрывать им бутылки со сливочным пивом. И вообще, полтора галлеона, это не такая уж и маленькая сумма. Знаете, Декан, во сколько оценивается жизнь охотника? В два галлеона и шесть сиклей. Каждая охотничья жизнь стоит ровно столько, и ни кнатом больше или меньше! -       Почему? – дрогнувшим голосом спросил он. -       Потому что именно во столько обойдутся министерские похороны. Яма на провинциальном кладбище в глуши, гроб из неоструганных досок и рунный камень, отводящий глаза обычникам. Я заработал в Ирландии больше половины нужной суммы, так что эту охоту можно считать удачной. Декан, меня не надо жалеть, я шёл к этому с четырнадцати лет и добился того, чего хотел. И сейчас я не просто охотник, я преподаватель в Хогвартсе, успешный писатель и моих денег хватит на то, чтобы похоронить всех своих коллег по стезе меча и звонкой монеты со всем должным почтением, и даже останется мелочь на то, чтобы закатить поминальный пир. Вы придёте проститься со мной, когда я умру? -       Что ты несёшь, Гилдерой? -       Приучаю вас к мысли, что я рискую своей жизнью осознанно и с полным пониманием. Я слишком люблю себя, чтобы жертвовать собственной шкурой без весомой выгоды, и яды я жрал не просто так. Скажите, что сделал директор, когда узнал, что Снейп отравил меня? -       Устроил ему выволочку наедине. Судя по лицу Северуса, она оказалась более чем серьёзной. А наши коллеги теперь смотрят на декана Слизерина натуральным вервольфом и готовы писать встречный вотум. Подожди… так ты этого добивался?! -       Почти. Он подвергает унижению учеников, вусмерть запугал Лонгботтома, при мне сегодня проехался по отцу Поттера и намекнул на испорченность дочери графа Данбара. Я раздражаю его, заставляю нервничать, но ошибки, которые допускает бедняга-Северус, слишком критичны, и начались они ещё до того, как я явился в школу. Так что теперь Снейп до конца года будет шёлковым и мирным по отношению к студентам, как маргаритка на клумбе. Любое происшествие выйдет ему боком, потому что все сразу припомнят, как в один день он протащил через всю школу побитых учеников, а затем траванул своего коллегу! Может, Северус даже начнёт следить за своим языком. Иначе у меня никак не получалось его приструнить, я уже даже не знал, что придумать! Ладно мне достаётся, я ведь сам провоцирую Северуса, но дети, Декан! И Сивилла… Вы ведь знали о том, что она пьёт? -       Догадывался. Но она никогда не пускала преподавателей в свою башню и с ней было трудно встретиться. Девочка почти сразу затворилась в ней и выходила лишь к ученикам, да пару раз в год спускалась в Большой зал. Я виноват не меньше Снейпа! -       Не вы. Он. И директор. Первому ничего не стоило сварить для неё блокирующее зелье, которое помогло бы справиться с зависимостью, а второй обязан был ему приказать сделать это! Зелье дорого, но бюджет школы не заметил бы траты на одну порцию! Я надеюсь, Вирсавия и Аврора смогут помочь Трелони. Нельзя, чтобы человек, маг, да ещё и женщина оставались в одиночестве. Это страшно. -       Я понял тебя, Гилдерой. Отдыхай, завтра суббота, но тебе придётся весь день находиться на виду и демонстрировать бодрость и абсолютное здоровье! -       Именно. Так что простите, Декан, за то, что даже не предложил вам чаю, но у меня нет сил возиться с заваркой. И, пожалуйста, не говорите ничего вашим компаньонкам. Не хочу терять славу неуязвимого красавчика-балбеса! -       Конечно, я сделаю так, как ты просишь, – Флитвик спрыгнул с дивана и поспешил выйти. Дверь он при этом едва приоткрыл, с трудом протискиваясь наружу. Я напряг слух: -       Ну, как он? – кажется, это была Аврора. -       Жив, здоров, пишет. -       С ним всё в порядке? -       Конечно! Гилдерой – опытный охотник и маг, он давно справился с этими, так сказать, трудностями, и теперь по уши в своём любимом писательстве! -       Тогда почему вас так долго не было? – а это что, Сивилла?! -       Мы обсуждали возможность проведения совместного занятия по ЗОТИ и чарам для выпускников. Гилдерой просто фонтанирует идеями, его так захватила возможность преподавать искусство защиты…       Голоса стали затихать, видимо, Декан и дамы отошли, наконец, от двери. Я выдохнул и расслабился. -       Генри! -       А?! – он вылез из-под своей мантии и подбежал ко мне. – Ты как? -       Нормально. Через двадцать минут отправишься в своё общежитие. Надеюсь, во время своих вылазок ты ведёшь себя осторожно и тебя не замечает караулящий гриффиндорскую башню портрет? -       Ха! Да меня Маркус в первые же дни научил, как с ними справляться, так что не переживай. Хорошо, когда кузен – старшекурсник и знает, как не попадаться. Ты не думай, я до вчерашней ночи вообще никуда не ходил по ночам, но знаний-то лишних не бывает. -       Ещё как бывает. А теперь послушай меня, – я приподнялся и поймал взгляд его заплаканных глаз. – Во-первых, забудь обо всём, что ты услышал во время моего с Флитвиком разговора. Во-вторых, не смей меня жалеть! -       А я и не жалею, я тебе сочувствую. Что, и это нельзя? -       Можно, но не увлекайся. Сочувствие легко перерастает в жалость, а это очень мерзкое чувство. Повторю ещё раз – я знаю, что делаю. Понял? -       Понял… Рой, но ты это как-то неправильно делаешь, тебе же самому плохо. -       Справляюсь с проблемами как могу. У меня, знаешь ли, не так много вариантов действий! А теперь иди, мне через полчаса новые зелья пить придётся, и я стану совсем бесполезным собеседником, да и тебе надо выспаться. -       А можно я с тобой эти полчаса посижу? Я не буду болтать, просто мне так страшно оставлять тебя одного. Вдруг с тобой что-то случится? -       Я – живучая тварь. -       Ну, пожалуйста! – заканючил он и я сдался. -       Хорошо. Но через полчаса ты отправишься отсюда прямиком в свою спальню и не будешь никуда сворачивать с пути, ясно? -       Ага! – он тут же залез на диван и вцепился в мою руку, обвивая её своими худыми лапками. – Сегодня я тебя буду обнимать, ладно? А если ты задремлешь, я тебя через полчаса разбужу. И воды принесу, если понадобится! Ты только не делай так больше! Чёрт с ним, со Снейпом! Мне ещё шесть лет тут учиться, вряд ли он станет добрее, я должен сам научиться противостоять ему. -       Молодец, правильный настрой, – пробормотал я, прикрывая глаза. Озноб решил окончательно доконать меня и всё тело стало сотрясаться от дрожи. Гарри прижался ко мне тёплым боком, положил голову на плечо и справляться с последствиями детоксикации стало проще.       Надо же, никогда не думал, что стану радоваться присутствию рядом со мной ребёнка. С каждым днём мне становилось всё более понятно, почему Джон так прикипел к Гарри и был готов ради него терпеть даже круциатусы Грюма. Я, вон яда, нажрался... Идиоты мы с ним, оба!