Клинок и перо

      Дальнейшее происходило, как в тумане. Мы действительно надрались до нюхлерового визга и устроили ночь ужасов для туристов Эппингского леса, пугая их наколдованными фантомами и своими пьяными завываниями. Попутно мы разогнали стаю гитрашей, нескольких скоге, которых привлекли не менее пьяные, чем мы, парни-спортсмены из какого-то колледжа, и залётную глаштигу, невесть как оказавшуюся в королевском лесу, хотя местом её обитания были шотландские озёра. Гитрашей мы прогнали банальным люмосом, обольстительниц-людоедок пришлось убить, а вот гостью-шотландку мы отправили восвояси, обломав ей рога и подрезав хвост.       Потом был день возвращения в реальность, в течение которого мы с Джоном позволили себе «болеть», страдать от похмельной головной боли и лечиться крепким пивом, а не мерзким протрезвляющим зельем. Почти весь день мы валялись у камина, вспоминали школьные годы, каникулы между шестым и седьмым курсами, когда мы жили в лесу, скрываясь от Пожирателей смерти, авроров и вообще всех магов, которые могли взять нас за шкирки и попытаться вернуть домой. В итоге мы долечились до того, что продолжили «болеть» и на следующий день, правда, уже не так тяжко, так что Джон вышел на службу вовремя, а я занялся делами с издательством, у которого требовалось заказать третью допечатку. Трагедия моей жизни продавалась лучше, чем ветки омелы накануне Йоля!       Затем были визиты в банк, закупка зелий и починка куртки, прощальный ужин с дядей, который был благодарен мне настолько, что один раз даже назвал вслух племянником, хотя, может, на него так повлияла написанная для него торжественная речь? А в конце всей беготни – поездка на континент, так как охотиться в родной Британии у меня не было ни сил, ни желания.       Я неплохо проводил время в Восточной Европе, благо что у меня имелось на то разрешение властей, и подвизался охотой на расплодившуюся из-за маггловских войн нечисть, с которой в некоторых районах не справлялись даже местные охотники. Иногда, примерно раз в полторы недели, меня настигала сова Джона, приносящая письма от него и от Гарри, так что я был в курсе происходящего в Хогвартсе бедлама. Ушастая негодяйка, вечно пытающаяся украсть у меня еду, была единственной известной мне совой, которая могла без проблем преодолеть расстояние даже между Лондоном и Уральскими горами, где мне выпадало счастье бывать. Рута, как звали сову Джона, могла найти меня даже там. Она каждый раз терпеливо дожидалась, пока я напишу на коленке ответ, который сообщит Джону о том, что я жив, умеренно здоров, и где следует искать мой труп, если я перестану выходить на связь. Мы не сообщали друг другу больше ничего важного, всё было сказано раньше, в последние дни августа, когда я рассказал о своей наивной глупости, а Джон нашёл единственный действенный способ вернуть мне душевное равновесие и прежнюю самоуверенность.       С Гарри же всё было по-другому. Его письма, написанные кривым детским почерком, изобиловали подробностями школьной жизни, от которых хотелось то ли плакать, то ли ржать в голос. Распределяющая шляпа засунула Поттера на Гриффиндор, хотя он просился на Хаффлпафф, желая учиться на том факультете, который закончил Джон. Снейп, что было ожидаемо, невзлюбил мальчишку с первого взгляда и тут же начал третировать, от чего пострадал и Маркус, которого собственный декан всё-таки попытался вышибить из команды по квиддичу из-за того, что у Флинта хватило наглости, то есть смелости, заступиться за кузена. Возможно, моральных сил и наглости ему добавляла одна небольшая безделица, которую я ради него вытащил на свет из своих норвежских запасов. Деревянный кругляш с нарисованным на нем Мировым Змеем, свернувшимся вокруг трёхлучевой спирали-трискеля, изолировал своего обладателя от ментального давления и исключал возможность поверхностной легилименции. Маркус слишком много знал, а ещё обладал взрывным характером, и подобная вещица была крайне необходима для него. Тем более, что Снейп, устроивший традиционный первосентябрьский обыск, не смог её найти, а это значило, что я выиграл спор - теперь меня ждала не только табуретка, но и скамеечка для ног!       Директор, если верить Гарри и тому, что узнал от Маркуса Джон, вёл себя тихо, в наставники к Поттеру не набивался, на приватный разговор не вызывал, но это напрягало ещё сильнее, так как нельзя было угадать, что замыслил старый интриган. Он наблюдал со стороны, подмечал всё и явно готовил ответный ход. Можно было даже не гадать, в чью сторону этот ход будет направлен - котелок моего дядюшки торчал из истории с внезапным переездом Поттера, как сигнальный флаг! Только подписи не хватало: «Корнелиус Фадж приложил руку к сему действу. Жалобы и предложения отправляйте совой в пятый четверг февраля». Подкуп журналиста был лишь пробным ударом и намёком, обозначением того, что наш Светоч всё прекрасно знает, понимает и может нагадить в ответ. Мне даже было интересно, что предпримет Фадж, когда Дамблдор развернётся во всей красе! Дядюшка иногда бывал так изобретателен...       Было даже обидно, что Гарри уделял так мало внимания директору в своих письмах. но оно и понятно - у мальчика пока-то что был типичный маггловский взгляд на мир и такой занятный старик, как Дамблдор, скорее пугал его и настораживал. Сообщения мальчика в основном состояли из восторженных отзывов о школе магии в общем, и недоумением по поводу учителей в частности. Заика и трус Квиррелл, преподающий ЗОТИ, но рассказывающий в основном про вампиров… Призрак Бинс, который никак не учил истории, а только нудел по поводу гоблинских войн... Тот же придурок Снейп, который ничего не объяснял, перекинув теорию на самостоятельное изучение, из-за чего на его уроках постоянно взрывались котлы, а дети боялись заходить в класс... И не стоит забывать о Макгонагалл, которой дела не было до факультета, полного проблемных детей, оставшихся на полном самообеспечении! Поттер пребывал в постоянном недоумении и пытался понять, как в такой школе вообще можно учиться! Гарри так забавно злился из-за того, что его декан - вечно сердитая тётка, которая даже ни разу не удосужилась провести беседу с первокурсниками, что я не мог сдержать улыбку, читая его жалобы. Особенно меня порадовала следующая - Макгонагалл весьма жёстко отчитала Гарри за вопрос о том, где в замке расположены туалеты для мальчиков. Я представил себе лицо кошки-пуританки в тот момент, когда мальчик задал ей этот вопрос, и вовсе зашёлся хохотом.       Нравились Поттеру только Флитвик и Спраут, действительно обучающие детей своим предметам, но если к чарам у Гарри были и любовь, и талант, то травология оставила его равнодушным, и он просто наслаждался спокойствием работы в теплице, благо что ему, после долгих лет возни с тёткиными клумбами, были не страшны ни грязь, ни навоз. Каждый выходной день он находил в замке местечко поукромней и связывался по сквозному зеркалу с Джоном. Иногда удавалось тайком передать зеркало Маркусу и тот мог пообщаться с родителями, к которым Джон был вынужден ходить в гости ради передачи единственного прямого средства связи с детьми. Мне начало казаться, что скоро он поселится у Флинтов, так часто Джон упоминал о них в своих письмах.       Всё было тихо и спокойно до самого конца октября. Единственным событием, стоящим хоть какого-то внимания, было сообщение Джона о том, что в конце августа кто-то пробрался в Гринготтс и пытался проникнуть в один из сейфов, после чего сумел улизнуть от разъярённых гоблинов. Меня эта новость оставила равнодушным. Во-первых, прошло уже слишком много времени со дня попытки ограбления и известие превратилось в исторический факт. А, во-вторых, если правление банка решит обратиться ко мне, чтобы выследить наглеца, тогда и буду беспокоиться об этом. А так… Мнение Гарри о школьных призраках и то было важнее!        Я шлялся по лесам и предгорьям, спал на земле, ловил и жрал всякую дрянь, охотился, выслеживая волшебных тварей, убивая и потроша их, а затем набивал карманы золотом. Попутно я занимался изготовлением согревающих амулетов для коллег Джона и моя рабочая палочка из красного дуба и волоса кельпи пела в руках, напитывая магией заготовки, украшенные резными рунными ставами. Я наслаждался свободой, когда можно было заняться любимым делом, посвятив себя чарам и рунам и не отвлекаясь на возню с написанием книги или визиты вежливости. Я мог в любой момент снять защитную маску, а следом за ней – и перстень с хризопразом, чтобы холодный влажный ветер рвал кожу на моём уродливом лице и залечивал раны на сердце. Мне нравилась моя жизнь, дикая и опасная, будоражащая кровь и совсем не похожая на манерную рутину большинства волшебников.       Но двадцать седьмого октября меня настигла сова, уставшая и встрёпанная, в лапах которой был сжат объёмный свиток из превосходного пергамента, скреплённый министерской печатью. Я не хотел его вскрывать, но озлобленная долгим перелётом сова, совсем не похожая на добродушную Руту, едва не расклевала мне руку и пришлось-таки принимать послание. Это оказалось приглашение на вручение мне ордена Мерлина второй степени, которое должно было состояться тридцать первого октября в парадном зале Министерства. То ли дядюшка решил сделать мне приятное, отблагодарив за хорошо выполненную работу по спасению Поттера, то ли новость об ирландском бедствии вызвала-таки волну интереса к делам Изумрудного острова и общественности взбрело в голову признать мои заслуги. Мне было всё равно, но отказаться я не имел права, и поэтому мне пришлось в спешном порядке доделывать свои дела в Греции, заключавшиеся в выслеживании и уничтожении мормо, повадившейся охотиться на подростков в маленьком приморском городке. Почему-то в последнее время мне везло на женоподобных кровососущих тварей, словно само мироздание желало щёлкнуть меня по носу! Так что в Англию я вернулся лишь тридцатого октября и у меня еле хватило времени на то, чтобы отмыться, привести себя в порядок и, под радостные причитания Люччи, навести лоск на волосы, забывшие о том, что такое зелья, бальзамы и сеточка для укладки.       Ровно в пять вечера следующего дня я, безукоризненно одетый и безупречно торжественный, ступил на мраморные плиты пола в святая святых магической Великобритании. Меня безумно веселила клоунада, устроенная чиновниками - им претило благодарить за заслуги перед общественностью какого-то выскочку-охотника, но при этом они не могли пойти против требований этой же самой общественности, желающей вручить мне знак почёта за мою деятельностью. Видно, людям тоже показалось, что полтора галлеона – недостаточная цена за убийство четверых мертвецов фир горта. Маги и от одного-то зачастую бегут в ужасе, трезвоня во все колокола и взывая к Мерлину.       В числе стоящих в парадном охранении авроров присутствовал и Джон. Он находился возле самой сцены, и я знал, что за это следует благодарить Скримджера и Фаджа. Сам дядюшка, как обычно, корчил из себя надутого индюка, хотя в его хитрых глазках нет-нет, да и мелькал блеск настоящей гордости. Прочитав долгую, немного путанную речь, в которой описывались мои подвиги «во благо жизни и благополучия мирных граждан», Корнелиус поздравил меня со вступлением в ряды настоящих героев магической Британии и нацепил мне на грудь золотой медальон с восемью лучами и буквой «М» в центре, подвешенный на фиолетовую ленту. Нас обоих душил смех, но мы мужественно «держали лицо», подыгрывая всем присутствующим в их желании провести мероприятие как можно более пафосно и глупо. Вслед за мной награждали министерскими грамотами каких-то изобретателей самопрялки, сама идея которой устарела лет на триста, и мага, усовершенствовавшего процесс зачарования сторожевых маячков против оборотней. Разумеется, число людей, подвергшихся принудительной благодарности министерства, было не меньше десятка, но запомнил я только этих двух - одного за глупость, другого за новаторство. Если бы ему ещё позволили развить свои идеи... До остальных же награждённых мне не было дела, тем более, что несомненной звездой вечера был именно я!       После церемонии начался небольшой, скромный фуршет, с шампанским и бессмысленными разговорами, во время которого я ослеплял всех своей улыбкой, позировал фотографам и бесил присутствующих ортодоксов мантией бирюзового цвета и камзолом более тёмного оттенка, расшитым фиолетовой нитью в тон наградной ленте. Я был шикарен и знал об этом! А затем, когда я уже был готов раскланяться с дядюшкой и отправиться спать, так как родная подушка была мне намного милее желчных физиономий чиновников и аристократов, случилось то, о чём я должен был догадаться, если бы хоть на миг вспомнил о своей легендарной удаче. На груди Джона, замершего возле входного портала, вспыхнул ярко-алый огонь, а по всему парадному залу разлетелся громовой рёв разъярённого быка. Я тут же принял охотничью стойку, не обращая внимания на всполошившихся гостей, далеко не все из которых догадались достать палочки и применить хотя бы защитные чары. -      Аврор Долиш! – рявкнул Скримджер, сразу определивший, кто из его сотрудников стал причиной всеобщей суеты. – Что это значит? -      В Хогвартсе произошло нападение на детей, – сообщил тот и принялся вытаскивать из-под форменной мантии ответную часть бычьего амулета, который подарил Гарри на Вечере Первого Волшебства. Я тут же подлетел к нему, не желая отпускать своего друга в Хогвартс в одиночку, и следом за мной ринулись Скримджер и тройка самых догадливых и ответственных авроров. Мы едва успели вцепиться в Джона, когда он активировал аппарационный механизм амулета и мир вокруг нас закрутился в пьяной карусели.       Легенда гласит, что в Хогвартсе нельзя аппарировать, что каждый, кому нужно попасть в замок, обязан пройти через ворота или камин в кабинете директора, и то исключительно с его разрешения, но мало кто помнит о том, что авроры – стражи порядка и имеют допуск в любое общественное место. Правда, только в том случае, если им приходит сигнал о помощи по официальному, так сказать, пути. То, что бычий амулет был сигналом личным, Джона, как и меня, не волновало. Как и то, что этот амулет относился к классу древностей, был внесён в каталоги особо ценных произведений магического искусства и за обладание им многие маги с радостью пошли бы на какое угодно преступление. Кому какое дело до того, что у простого аврора есть такая ценность?       Нас протащило через пространство и бросило на холодный каменный пол школьного коридора, и лишь реакция и сноровка позволили нам выжить. Мы с Джоном метнулись в одну сторону, машинально закрывая собой четырёх детей, прижавшихся к входной двери туалета, Скримджер с аврорами – в другую, к противоположной стене. Щиты мы поставили одновременно, на голом инстинкте – и вовремя. В них, ревя и беснуясь, врезался огромный горный тролль, вооружённый гигантской дубиной. -      Что за хрень! – воскликнул я, усиливая щит. – Какого хера в школе делает тролль на вольном выпасе?! -      Мы не зна-а-аем, – раздалось за спиной храброе блеяние встрявших в неприятности студентов. -      Меч с тобой? – спросил меня Джон, и я выругался. -      Не меч, а баселард! Да и кто бы позволил мне протащить клинок в Министерство? Это же моветон – ходить с железякой, когда есть деревяшка. Сраные снобы!.. Мистер Скримджер! Замените меня, поддержите щит! – крикнул я главному аврору и тот не стал устраивать сцену из-за того, что я посмел ему указывать при подчинённых. Скримджер кубарем метнулся в нашу сторону и мгновенно восстановил равновесную подпитку щита, который еле держался под ударами тролльей дубины. Эти твари были почти невосприимчивы к магии и, как ни странно, влияли на неё в негативном ключе, рассеивая магические потоки. Тролля можно было убить только грубой силой и обычно на него охотились вдвоём, а то и втроём, чтобы точно завалить тупую опасную скотину. Недолго думая, я отогнал детишек от двери, велев им прятаться за Главным аврором и выбил ударом ноги створку, на ходу трасфигурируя её в подобие верного баселарда. Может, я был не очень хорош в искусстве преобразования, но обращать попавшийся под руку мусор в оружие, способное спасти мне жизнь, сумел научиться! Объём перешёл в плотность и изменённое дерево стало неплохой сталью, укрепившись железом с петель и ручки. Крутанув длинный кинжал в руке и определив баланс, я ринулся вперёд, не заботясь ни о чём, кроме новой цели, которая угрожала жизни студентов и вломившихся в Хогвартс авроров. Гарри. И Джона…       Тролль сразу же заметил меня и неожиданно ловко ударил дубиной в то место, где я только что находился. Пришлось кувыркаться по полу, повторяя кульбиты Скримджера. Не успел я подняться, как тролль снова атаковал меня, а после едва не размазал по стене ударом ноги. Мне чудом удалось отскочить, избежав удара и последующей смерти. Мантия путалась в ногах, цеплялась за штанины, и меня даже посетила мельком варварская мысль о том, чтобы сорвать её и бросить в тролля, закрывая ему обзор и отвлекая от себя. Потом я вспомнил, сколько стоила эта торжественная тряпка, пошитая в кратчайшие сроки у одного из лучших магических портных Лондона, и отказался от подобной расточительной идеи.       Воспользовавшись тем, что тварь встала ко мне полубоком, я подскочил поближе и, уцепившись за набедренную повязку, вскочил ему на спину, а потом и на плечи. Касаться тролля было противно, мои ладони не защищал надёжные перчатки и мне показалось, что я могу подцепить от него какую-нибудь чесотку – так мерзко выглядела его шкура… Потеряв меня, тролль тем временем снова атаковал мешающий ему щит, и в тот момент, когда он нагнулся вперёд, чтобы удержать равновесие после нанесённого удара, я размахнулся и вонзил трансфигурированный клинок между основанием черепа и первым позвонком, находя одну из немногих точек уязвимости этой вонючей, уродливой, да ещё чрезмерно живучей твари. Тролль вздрогнул, тяжело вздохнул, а затем медленно повалился мордой вниз – мёртвый, но всё ещё опасный. Авроры, дети и Скримджер с трудом успели отскочить в сторону, избегая столкновения с гигантской тушей. Я же, удержавшись на плечах поверженного врага, дождался приземления, вынул из трупа баселард и, примерившись, по привычке начал рубить голову. -      Мистер Локхарт… – окликнул меня Скримджер. -      Что? – обернулся я, так и не нанеся очередной удар. -      Прошу вас прекратить, здесь дети! -      А как же трофей? Кто же мне тогда запла… Точно! – я хлопнул себя ладонью по лбу, приходя в сознание и реальность, после чего спрыгнул на землю. – Простите – забылся. Профессиональная привычка оказаласьсильнее! -      Я заплачу, – раздался знакомый голос, обладателя которого никак не должно было быть в Хогвартсе.       Я резко обернулся, выставляя перед собой клинок и палочку. Авроры среагировали лишь на долю секунды позже. Позади нас, немного растрёпанный, но по-прежнему блистательный, стоял Люциус Малфой собственной персоной. И как только он ухитрился прорваться в Хогвартс на хвосте тревожного амулета?! И на чьей шее ехал? На Скримджере, что ли? -      Как глава Попечительского совета я не мог остаться в стороне, когда стало известно о нападении на детей в Хогвартсе, – объяснил он изумлённому его наглостью Руфусу. – Вот и последовал за вами, господин Главный Аврор. Так что рубите, мистер Локхарт. Вы заслужили свой трофей и соответствующую оплату.       Я довольно ухмыльнулся и продолжил своё грязное дело. С шестого удара голова тролля наконец слетела долой и покатилась по коридору, остановившись прямо перед явившейся к шапочному разбору троицей магов. Дамблдор побледнел, Магконогалл охнула, а Снейп, который почти не изменился за то время, что прошло с его выпуска из школы, скорчил такую гримасу, что я даже не сразу смог разобраться в одолевшей его буре эмоций. Гнев, отвращение, негодование, страх, удивление… -      Добрый вечер, директор Дамблдор, – проговорил Скримджер, подступая к старому волшебнику с хищной грацией готовящейся к прыжку нунды. Казалось, ещё немного - и он начнёт облизываться в предвкушении крови своей добычи. – Какое счастье, что вы так вовремя пришли на помощь детям. Боюсь, что без вмешательства аврората вы застали бы здесь лишь четыре не поддающихся опознанию тела! Аврор Долиш, в каком состоянии находятся студенты? -      Шок и частичный восторг, – честно ответил тот, разглядывая спасённых нашими усилиями первокурсников.       Три гриффиндорца и слизеринец таращились на нас круглыми, как у домовиков глазами. И если два незнакомых мне львёнка и один легко узнаваемый змей выглядели испуганно, то вот Гарри, едва не прыгавший на месте, излучал только искреннее, ничем не замутнённое счастье. Я легко мог понять, почему... Мы пришли. Мы сдержали слово и пришли ему на помощь, как и было обещано, и то, что взрослые в кои-то веки не обманули, радовало мальчишку больше оставшейся в целостности собственной шкуры. -      Но шока больше, – добавил Джон. – Их нужно отправить в Больничное крыло и немедленно. -      Выполняйте! – приказал Скримжер. – Топпер – пойдёшь с ним. -      Есть, сэр! -      Грин, Шатфилд – упакуйте вещественное доказательство. Голову не трогать – это трофей мистера Локхарта. -      По какому праву вы распоряжаетесь в школе, мистер Скримджер! – возмутилась Макгонагалл. -      По такому, что это – место преступления и я, как и мои сотрудники и глава Попечительского совета, находимся здесь на законных основаниях в виду подачи в аврорат сигнала о помощи, отправленного одним из учеников. Давно Устав открывали, профессор? Мне назвать вам соответствующие статьи? -      Поумерьте свой гнев, Руфус, – примиряющим тоном начал Дамблдор. – Всё-таки, вы не в Лютном, не стоит вести себя столь… -      Драко, а это твой папа, да? Я смотрю – масть одинаковая и это, порода похожая! Интересно получилось, вашу белобрысость даже блэковская чернота не перебила! – раздался голос Гарри, которому очень не хотелось уходить и пропускать взрослые разборки. -      У меня мама – тоже светловолосая, хоть и действительно происходит родом из семьи Блэк, – заносчиво заявил дрожащий от страха змеёныш, отчаянно пытающийся сделать вид, что ему вовсе не хочется броситься под спасительное крылышко родного папы. -      А-а-а, то есть ты у нас блондинка в квадрате… Чё дерёшься? Тебя кто учил кузенов в бока тыкать? Джон, – нагло обратился Гарри к Долишу, – а можно я в больничное крыло не пойду? Я совсем не пострадал, только испугался, а тут вон как интересно! -      Нельзя, – ответил Джон, подталкивая детей в спины, чтобы ты поскорее убрались из коридора и дали взрослым и дальше меряться полномочиями, крутизной и силой влияния. – Колдомедик должна осмотреть вас всех. Я тебе потом обязательно расскажу, чем тут всё закончилось. -      Я уверен, что мистер Скримджер во всём разберётся и намотает виновных на свою палочку, он ведь Главный Аврор! –  с такой незамутнённой наивностью заявил Гарри, что я даже почти поверил в искренность его слов – в то, что это было сказано просто так, а не с мстительным пожеланием опоздавшим учителям познать все муки административного ада в недрах следственного отдела аврората. А мальчик-то, оказывается, умел кусаться! -      Итак, поговорим? – хмыкнул Скримджер, похлопывая упомянутой палочкой по ладони. У Дамблдора не было ни единого шанса отвертеться от беседы, и он был вынужден ответить согласием. – Парни, как закончите с троллем, то отследите его путь, найдите место, где его содержали и оцепите всё. Локхарт, вы идёте со мной. Мистер Малфой… -      Разумеется, – ответил тот с самодовольным видом, за которым скрывался оскал разъярённого дракона. И я мог его понять – у лощёного хмыря на глазах чуть не убили сына. Так что Дамблдора и его подчинённых ждало долгое и приятное «наматывание на палочку» от нескольких злых магов. Я, как нетрудно догадаться, тоже входил в их число. Мне испортили наградной вечер! И я едва не порвал мантию...         Моё случайное возвращение в Alma Mater наполнило меня ностальгией и я с удовольствием разглядывал коридоры школы, которые уже и не чаял увидеть. Сейчас, по прошествии лет, вспоминалось только хорошее, и поэтому прогулка до кабинета директора была для меня чистым наслаждением. Я шёл следом за Скримджером, удерживая в одной руке голову тролля, опутанную ремнями, а в другой сжимал рукоять закинутого на плечо баселарда. В сочетании с мантией цвета молодой бирюзы и орденом Мерлина второй степени такой антураж смотрелся просто восхитительно! Как жаль, что никто не мог сфотографировать меня, чтобы запечатлеть миг моего маленького триумфа! Но вот сопровождавшие нашу кавалькаду профессора Хогвартса почему-то не разделяли моего мнения, и то и дело демонстрировали своё недовольство – Макгонагалл поджимала губы, а Снейп кривился и дёргал носом. Мне было плевать. Я всё выискивал взглядом моего бывшего декана, желая похвастаться перед ним своими достижениями, но он так и не встретился мне по пути в кабинет директора.       Разумеется, приличных сидячих мест для всех присутствующих не хватило, два кресла попристойней были предложены Малфою и Макгоногалл, в третье – поплоше и пожёстче – уселся Снейп, а нам со Скримджером достались два пусть и мягких, но стула. Это было настолько мелкой пакостью, что она не стоила даже крохи нашего внимания! К тому же, зачем страдать, если есть трансфигурация?! В итоге Главный аврор уместил свой тощий зад в старомодное кресло в стиле чиппендейл, с «львиными» ножками и высокой спинкой, а я с удобством расположился в мягком образчике староанглийской роскоши в вольтеровским стиле, с округлой спинкой, мягкими подлокотниками и откидывающейся подставкой для ног. Белого, с розовым отливом, цвета… -      Потрясающе, – добродушно оценил мои старания Дамблдор. – Вы далеко продвинулись в искусстве трансфигураии, Гилдерой. -      Нет предела совершенству, – ответил я, ставя на пол трофейную голову тролля. Не буду же я сознаваться, что лет шесть тренировался воплощать именно этот вид мебели!       Скримджер еле дождался, когда я заткнусь, чтобы приступить к допросу. То есть, к деловой беседе… -      Итак, директор Дамблдор, как вы объясните свободно разгуливающего по замку горного тролля? -      Роковая случайность – он вырвался из клетки, куда его ради практических занятий посадил наш преподаватель ЗОТИ. -      Я поверю в эту чушь, только когда увижу план занятий. Почему при нападении дикой твари на учеников не сработала оповещающая система? -      Она сработала, потому мы и поспешили на помощь детям! -      И опоздали. Если бы не экстренно принятые меры, то четыре студента сегодня могли отправиться к праотцам, чтобы рассказать им, как прошёл их первый Самхейн в самой безопасной школе Англии. -      Дети сбежали с Праздничного пира, – лениво протянул Снейп. – Мы следим за учащимися, но не хватаем за руку всех, кто не выразит желания присутствовать на ужине! -      Вы считаете так же, профессор Макгонагалл? – с понятной, кажется, мне одному иронией, спросил Скримджер. Та коротко кивнула. -      Надо же! Сегодня, если я не ошибаюсь, тридцать первое октября. Десятая годовщина смерти родителей Генри Поттера. Это ведь такая мелочь, кто же мог предположить, что мальчик может не захотеть в день траура присутствовать на празднике и сбежит, прихватив с собой друзей.  Разумеется, за ним не стоит присматривать в такой скорбный вечер. -      Весь мир не вертится вокруг мистера Поттера! – процедил слизеринский декан, всеми силами пытаясь удержаться от злобного шипения.       Мордред, да у него нервы шалят активней, чем пикси в брачный сезон и мужчина готов в любой момент взорваться от переполняющих его чувств! Бурлит внутри, подобно перекипевшему котлу, но маску ледяного мерзавца держит со всей старательностью опытного тирана. Мне начал нравиться этот несдержанный джентльмен, одетый на манер католического пастора. Весь в чёрном, узкая полоска белого воротничка подчёркивает нездоровый цвет кожи, тёмные глаза адскими кострами полыхают из-за спадающих на лицо сальных волос. Классический драматический персонаж, ангел трагедии и воплощение готического романтизма! Кто бы знал, что грязнуля Снейп превратится в воплощение хогварсткого мрака! Я перестал слушать Скримджера, так как всё моё внимание было поглощено разглядыванием Снейпа. Если бы я не писал книги про себя, опираясь при этом только на реальные события, то я обязательно бы создал роман про слизеринского декана, развернувшись во всю ширь своего таланта! О, я бы про него понаписал… -      …харт! Мистер Локарт! – со второго раза смог достучаться до меня Скримджер. -      Простите, господин Главный Аврор, – повинился я, возвращаясь в реальность. -      На что вы так засмотрелись, позвольте узнать, раз вздумали игнорировать мои вопросы?! -      На жестокое сердце, равнодушное к сиротскому горю! – выкрутился я, продолжая пожирать Снейпа взглядом творца, нашедшего источник вдохновения. -      Нашли на что любоваться! Феникс, по-моему, гораздо привлекательней! Но, раз вы вернулись в бренный мир, я спрошу ещё раз – каковы, по вашему профессиональному мнению, были шансы у детей на спасение? -      Дайте-ка подумать, – я нахмурился, прикидывая возможные варианты бегства из той западни, в которую попали студенты. – Тролль, причём горный… Существо четвёртого класса опасности. Людоед… Шансы детей на спасение составляли один к сорока шести и только в том случае, если бы у них была возможность броситься врассыпную, что в условиях узкого прямого коридора, как вы сами понимаете, никак нельзя осуществить. Итого – один к девяносто пяти у каждого. Если бы не расторопность ваших сотрудников, вовремя среагировавших на сигнал тревоги, то из четвёрки первокурсников в живых остались бы, дай Мордред, двое. Целым – ни одного. -      Вы по-прежнему будете утверждать, что ничего страшного не произошло, директор? – зло сощурив глаза, спросил Скримджер. -      Я ни в коем случае не сомневаюсь в опыте мистера Локхарта, но он, на мой взгляд, преувеличивает опасность встречи детей с троллем. Его дрессировал наш преподаватель ЗОТИ, человек опытный и… -      Бывший преподаватель маггловедения, – процедил, словно сплюнул, Малфой. -      Компетентность которого я проверял лично, – твёрдым, даже жёстким тоном закончил Дамблдор. – Я склонен считать, что это ваше появление спровоцировало агрессию тролля, и без явления шести достойных, но весьма неуместных в данный момент джентльменов, дети могли бы спокойно переждать, пока тролль не пройдёт мимо, после чего они могли вернуться в гостиные своих факультетов. -      Я уверен, что панику поднял именно Поттер! Из-за трусости этого мальчишки щиты Хогвартса подверглись самому натуральному взлому! -      Северус прав – это настоящие вторжение, вмешательство Министерства в дела Хогвартса! – поддержала коллегу Макгонагалл.       Я тяжело вздохнул, представляя себе размер той ямы, которую они только что вырыли для себя. Скримджер этого не забудет. А Джон, которому я перескажу слова профессоров, не простит. Понятно, что они возмущены нашим появлением, но надо же и думать, что и кому говорить. И когда!        Как только я подумал о своём друге, в камине вспыхнул зелёный огонь, и Джон собственной персоной шагнул на пушистый густой ковёр. Выглядел он, как всегда, когда находился при исполнении – холодно и опасно, словно вынутый из ножен клинок. Не удивительно, что его ненавидели и боялись те, кто был не в ладах с законом. -      Что вы можете сообщить, аврор Долиш? – оживился Скримджер. -      Дети находятся под присмотром колдомедика и отдыхают. Все четверо целы и невредимы, если не считать глубокого шока. Подход к их койкам охраняет аврор Топпер. По дороге в больничное крыло нам встретились несколько учеников Гриффиндора, которые в нарушение директорского приказа, предписывающего студентам разойтись по общежитиям, отправлялись в подземелья, чтобы там найти тролля. Согласно их показаниям в разгар Праздничного пира в Большой зал вбежал профессор Квиррелл, объявил, что тролль бродит по подземельям и потерял сознание, после чего старосты, повинуясь ранее упомянутому мной приказу директора Дамблдора, повели детей в гостиные. -      Я правильно вас понял, Альбус – вы, зная, что в подземельях бродит тролль, отправили слизеринцев ему навстречу?! – зашипел Малфой, достоверно изображая разъярённую кобру. – Или вы были в курсе того, что ни в каком подземелье тролля нет, а он бродит по коридорам третьего этажа? -      Я воспользовался помощью домовых, – скромно пояснил Дамблдор. – Они и сообщили мне, где именно находится тролль. -      Который очень ловко пробрался из подземелий на третий этаж по узким переходам и движущимся лестницам… И что же ему понадобилось на третьем этаже, если прямо на его пути располагался Большой зал, полный вкусной и почти беззащитной добычи? Может, его кто-то специально заманил туда, где находилось четверо детей без защиты и присмотра? Так, где Квиррелл? Я забираю его в аврорат для допроса. -      Вы не имеете права! – зашипела Макгонагалл и тут же нарвалась на ответное рявканье Скримджера. -      Имею! Потому что у меня есть все основания считать произошедшее неудачным покушением на жизни Наследника семьи Малфой и Генри Поттера, больше известного как Мальчик-Который-Выжил. -      Смею заметить, господин Главный Аврор, – ледяным голосом проговорил Джон, – что двое других первокурсников также относятся к родовитым и знатным семьям. Один из них – младший сын начальника Сектора по борьбе с незаконным использованием маггловских изобретений Артура Септимуса Уизли, главы младшей ветви рода. Вторая – дочь графа Вальтеофа Данбара, главы шотландского клана Данбар и Лотиана, владетельного лорда, на земле которого находятся хозяйственные территории школы Хогвартс.  -      Потрясающе! – с восторгом протянул Скримджер, а затем медленно и крайне выразительно несколько раз хлопнул в ладоши. – В один момент четыре древних фамилии могли понести непоправимые потери, высокую вероятность которых вы, директор Дамблдор, до сих пор отрицаете с поразительным упорством! Квиррела я забираю в аврорат, и немедленно! И не надо кривиться, мистер Снейп, а то мне начинает казаться, что ваш профессионализм недотягивает до необходимого минимума – ваша «забота» о детях просто поражает глубиной равнодушия, в то время как попытка прикрыть своего коллегу переходит все границы разумного. Аврор Долиш! Вы выяснили, почему дети отсутствовали на пиру в Большом зале? -      Да, сэр! – всё с тем же ледяным спокойствием ответил Джон. – Дети под руководством студентки первого курса факультета Гриффиндор Фэй Данбар проводили обряд благодарения предков. Жгли свечи, пили рябиновый сок и наносили друг друга на друга углём ограждающие символы. Именно по этой причине они и оказались возле уборной – отмывались от чёрных пятен. -      А пришли они со стороны, обратной той, откуда явился тролль, иначе встретили его раньше. То есть, он шёл им навстречу… Да я наблюдаю все следы коварного и хорошо продуманного покушения! Аврор Долиш – я поручаю вам вместе с профессором Макгонагалл провести задержание преподавателя ЗОТИ. Мистер Локхарт – вас я прошу отправиться вместе с ними. -      В качестве кого? Я – лицо гражданское и не имею права участвовать в аврорских мероприятиях. -      В качестве наёмного консультанта-практика, – шёлковым голосом протянул лучащийся злорадством Малфой, – Считайте, что Попечительский совет нанял вас для подстраховки. Мало ли какими тайными умениями обладает такой многоопытный человек, как профессор Квиррел. Из маггловедов в специалисты по тёмным искусствам просто так не переводят! -      Предложение принято, договор заключён в устной форме, оплата по факту, – проговорил я, сжимая в ладони официальную палочку. Она тут же подмигнула мне ярко-красным огоньком, закрепляющим моё согласие на побочную подработку по заказу Малфоя.       Дамблдор почему-то погрустнел, а Снейп так зыркнул на меня, что я впервые в жизни пожалел о том, что не владею мастерством художника. Такая бы картина получилась! Какой типаж, какие страсти горят в этих чёрных глазах, будто подведённых углём, сколько грехов таит в себе блеклая улыбка бледных губ… Так, хватит! А то, чего доброго, Снейп неправильно поймёт мою заинтересованность. -      Что ж, господа, вынужден откланяться. Долг зовёт! Трофей я, пожалуй, заберу с собой. Он так мне дорог… – я поднялся с кресла, взмахом палочки вернул ему прежний вид стула, правда, слегка отливающего розовым цветом, и склонился в полупоклоне перед Маккош… Макгонагалл. – Ведите, госпожа декан!       Кошка, как и ожидалось, лишь сморщила нос.   -      Это возмутительно, – фырчала пожилая колдунья, пока мы торопливо шли по школьным коридорам. – Вы вторгаетесь в Хогвартс, устраиваете обыск без разрешения директора и пытаетесь арестовать преподавателя, не обладая на то ни основаниями, ни полномочиями! Министерство не имеет права вмешиваться в дела школы, тем более таким вопиющим способом. -      Не арестовать, а задержать, – равнодушно поправил её Джон. – И не Министерство, а Аврорат, который, согласно особым поправкам в Устав Хогвартса, вправе проводить следственную, охранительную и противоборствующую функции по заявлению студента либо сотрудника школы чародейства и волшебства. -      Во имя Мерлина, мистер Долиш – когда вы стали таким ограниченным солдафоном? Неужели вы не понимаете, что ваши действия по сути своей есть самоуправство? Вы ещё патрули пустите по коридорам, чтобы контролировать каждый чих любого студента! -      Аврорат осуществляет охрану, а не надзор, – куда более холодно ответил Джон, которому явно не пришлось по душе то, что Макгонагалл обозвала его солдафоном. – Или вы действительно считаете, что возможная гибель ваших студентов не является достаточным поводом для вмешательства аврората? За то время, что вы бежали к детям, мистер Локхарт успел убить тролля. А щиты пятерых авроров, к вашему сведению, едва выдержали удары дубины игнорирующей магию твари. -      Значит, такие у нас теперь авроры! -      Профессор Макгонагалл, – Джон резко остановился и замер, вскинув подбородок в привычном мне жесте тщательно удерживаемого гнева. – Не вам учить меня несению службы. Несколько ваших учеников не явились на пир, один из них – брошенный всеми сирота. Во время разговора с мистером Поттером я узнал, что он четырежды за одну только эту неделю просил у вас разрешения отправиться на могилу родителей, что, к вашему сведению, нисколько не противоречит внутреннему распорядку школу, а также перечню прав и обязанностей студентов. Вы – знали. Вы обязаны были учитывать его состояние, особенно накануне годовщины гибели его родителей! И вы не сделали ничего, чтобы предотвратить безнадзорное шатание подростка по незнакомому ему замку в этот страшный для него день. Ваше попустительство известно мне ещё с тех пор, как я сам был учеником Хогвартса, а поэтому прекратите строить из себя святую заступницу. Ваша забота – дети, а не профессора. Вам всё ясно? Тогда ведите. И молча!       Молчать Макгонагалл не могла – она шипела и мне казалось, что у неё под мантией то и дело дёргается кошачий хвост. Наконец мы пришли к дверям, ведущим в личные покои Квирелла. Зло зыркнув на нас с Джоном, Макгонагалл постучала и позвала своего коллегу: -      Квиринус! Квиринус, вы можете выйти? -      Чт-т-то с-с-случилось, п-п-профессор Мак-к-кгонаг-г-гал? – ужасно заикаясь спросил тот дрожащим тонким голоском. -      С вами хотят поговорить авроры, это касается сбежавшего тролля. Откройте, пожалуйста, дверь. -      С-с-сейчас-с-с.       Раздались шаги, лязгнул ключ, и толстая деревянная створка распахнулась, явив нам молодого мужчину примерно нашего с Джоном возраста, одетого в помятую мантию и кривой тюрбан. Квиррелл дёргался, трясся, пытался напугать нас нервным тиком и производил впечатление существа жалкого и безобидного. Именно поэтому я сразу насторожился, как только разглядел его - уж слишком нарочитым был облик недалёкого бесхребетного глупца. Он, впрочем, тоже впал в некоторый ступор, увидев голову тролля, которую я таскал за собой по всему замку. -      Профессор Квиррел, – начал Джон, отпихивая меня в сторону так, чтобы я в свою очередь оттеснил Макгонагалл, – следуйте за мной. -      А в ч-ч-чём д-д-дело? – наивно спросил тот. -      Вы задержаны по указанию Главного аврора. Прошу вас сдать палочку. -      К-к-конечно, – пролепетал тот и сунул ладонь в рукав мантии, чтобы вынуть затребованную палочку. Слишком быстро он это сделал, плавно и чётко, словно не его только что била нервная дрожь. -      Ступефай! -      Инкарцеро!       Мы с Джоном сработали одновременно, пытаясь упредить атаку Квиррела, но его уже не было в том месте, куда ударили наши заклинания. Этот говнюк резво отпрыгнул в сторону и принялся поливать нас огнём разнообразных боевых чар, большая часть из которых была мне незнакома. Кроме этого, половину из них он колдовал невербально, демонстрируя отличные навыки и прекрасно развитый уровень владения магии. -      Квиринус, что вы творите?! – воскликнула Макгонагалл и попыталась что-то колдануть у меня из-за плеча, но я вовремя оттеснил её в сторону мурусом, который прекрасно изолировал физические объекты.       Я не стал пытаться превзойти Квиррела в искусстве убиения противника и послал в него ловчую сеть, укрыться от которой в тесном пространстве профессорской гостиной было бы сложно даже ярмарочному акробату. Квиррел прошипел несколько слов на незнакомом мне языке и моя сеть опала, а в нас полетело что-то чёрно-зелёное и крайне опасное. Я метнулся в одну сторону, Джон – в другую. Макгонагалл же мигом обернулась кошкой и порскнула вглубь коридора, чудом избежав столкновения с темномагическим проклятьем.       Вот значит какие маггловеды в школе теперь работают! Ну, в таком случае время церемоний прошло, наступила пора бойни!       Мы с Джоном планомерно разносили комнату в щепы, пытаясь достать Квиррела, что оказалось на удивление сложной задачей. Он двигался неестественно быстро, колдовал с поразительной мощью и мне стоило большого труда не перейти в глухую оборону. Сражаться с магом – это вам не оборотня одолеть, гаже этого лишь воровать у дракона яйца! Твари предсказуемы, в отличие от волшебников, которые могут с перепугу простым агуаменти утопить кучу народа в закрытой комнате или выжечь напрочь глаза обычным люмосом. Магическая сила зависит не только от уровня могущества мага, но и от его желания. А Квиррел очень, очень хотел нас убить!       Впрочем, не только мы с Джоном находились в сложной ситуации – бывшему маггловеду тоже в какой-то мере не повезло. Пройти мимо нас он не мог, так как мы представляли для него непроходимый заслон; для того, чтобы сбежать через окно, требовалось подставить нам спину, чего Квиррел не мог допустить, а аппарировать ему не позволяла магия замка. Именно поэтому мы минут пять громили обстановку и хвастались своими умениями, пока нам обоим это не надоело. -      Арис максима, – чётко, как по учебнику произнёс Джон и двинулся прямо на Квиррела, игнорируя летящие в него заклятья.  От его палочки углом расходился в стороны серо-бронзовый, похожий на жидкий металл, свет, одновременно и защищая, и отражая заклинания противника. Я ринулся следом за Джоном, входя в зону прикрытия таранного заклинания. Оно держалось секунды четыре, не больше, и обычно применялось импульсным методом, а не потоковым. Таран не держали как щит – его волной посылали вперёд, чтобы снести препятствия и разбить строй противника, но мы уже убедились в том, что Квиррел легко бы избежал столкновения с ним. А вот уклониться от сверкающего острия контролируемого таранного удара у него не было ни одного шанса, и поэтому он всеми силами пытался сбить его, заливая Джона потоками воняющих тьмой заклятия. Джон держался. Ему, в принципе, и надо было только выстоять, не сломившись под удивительно чудовищной мощью скромного заики. Какая мелочь...        Когда мы сошлись на расстояние в пять шагов, я поднапрягся и с усилием метнул в Квиррела тяжеленную троллью голову, которую так и не выпустил в начале нападения. Маггловед машинально послал в мой трофей парочку заклинаний, но троллю, пусть и мёртвому, они были как мантикоре – гоблинский игровой камешек. Магический свет стёк с оскаленной тролльей пасти, не только не причинив ей вреда, но даже не сумев изменить траекторию полёта. Голова врезалась в Квиррела, заставила его покачнуться, и Джон тут же развеял таранное заклинание, после чего одним движением выбил у Квиррела палочку, проигнорировав предсказуемый экспеллиармус, а затем скрутил сопротивляющегося задержанию мерзавца с помощью банальной физической силы. То есть дал в морду и заломил руки за спину, круто выгибая того в пояснице, чтобы коварный маггловед не мог шевельнуться. Чудом державшийся на голове у Квиррела тюрбан не выдержал тряски и свалился, явив нам мерзость из мерзостей, какую только можно представить. На затылке у преподавателя проступало уродливое человеческое лицо, с глазами и ртом, который уже открывался для того, чтобы сказать какую-нибудь убийственную пакость. Джон просто ударил эту дрянь лбом в нос, а затем залепил её начарованной густой смолой, запечатав уродливому наросту и пасть, и глаза. -      Вот тебе и безобидный маггловед, – выдохнул я, поправляя мантию и сбившийся набок орден. – Инкарцеро поэно!       Тело взбунтовавшегося мага оплели верёвки, завязанные так, чтобы любое движение приносило связанному дискомфорт и боль. После этого я, на всякий случай, с оттяжкой ударил по двуликой голове трансфигурированным баселардом, закрепляя сотрясение порченого мозга. Джон согласно кивнул, одобряя мои действия, и добавил ещё парочку заклинаний из аврорского арсенала, напрочь обездвиживая Квиррела. Не успел я подобрать свой трофей, а Джон – поднять в воздух спелёнатого маггловеда, как тот внезапно забился, задёргался, крича от боли, а из его распахнутого рта (его собственного, родного и человеческого) потек чёрный дым. Я еле успел прикрыть нас от этой дряни, но ей явно было плевать на невольных свидетелей. Издавая завывающие звуки, дым, в котором явно проступали человеческие черты просочился сквозь рамы окна и был таков. -      Та-а-ак… – протянул Джон, профилактически пиная бесчувственное тело Квиррела. – Самая безопасная школа, значит? Полномочий у нас, значит, нет?!         Мы встретились с Фаджем в небольшом кафе в Сохо, забитом праздношатающимися самовлюблёнными интеллигентами из разряда неудачливых актёров и дурных писателей. Я смотрелся в этом месте как завсегдатай, в плаще из нежно-голубой кожи с блестящими заклёпками и «страусиных» ботинках. Мне давно хотелось выгулять их, а тут такой повод! Дядюшка, как обычно, был одет в строгий, пусть и старомодный костюм, и мы выглядели как юная бездарность и его непритязательный импресарио. Появляться в Министерстве, проникая туда через специальный вход для невыразимцев или под манией-невидимкой было никак нельзя, в сердце Магической Великобритании сейчас присутствовали и Дамблдор, и Малфой, которые давали показания в Аврорате и могли засечь меня. Так что мы пили с Фаджем глинтвейн из смешных стеклянных кружек и пытались обсудить текущее положение дел. -      Тебе надо второй орден давать, только не Мерлина, а Мордреда! Лишь с твоей удачей можно было разворошить то гнездо докси, которое Дамблдор устроил в школе. -      Благодари сигналку, вовремя оповестившую нас о встрече Поттера с троллем. -      Сигналка… Додумались, что дарить мальчишке – «Голос Тесея»! Да он, по слухам, может даже из верхних уровней Азкабана вытащить!  Не могли чем попроще обойтись? -      Мы с Джоном никогда не любили полумеры. -      Я знаю. Не будь это правдой, то ты бы жил тихой жизнью прихлебателя при какой-нибудь вышедшей в тираж матроне, а не ввязывался в любой кипеш, возникающий на твоём пути. -      Корнелиус, –  с укором протянул я, но тот лишь отмахнулся. Дядюшка никак не мог поверить в то, что это не я влезал в неприятности, а они сами находили меня, иногда в самых непредсказуемых местах! -      Всё плохо, Рой! Бородатый хмырь выкрутится, я готов сожрать свой котелок, если этого вдруг не произойдёт. Квиррела проверяли перед вступлением в должность, и он был «чист». Разрешение на демонстрацию тролля старшекурсникам он получил легально, нигде никогда не светился и даже ни одного штрафа за всю свою жизнь не получил! Что теперь делать – не знаю. -      А что говорит сам задержанный? -      Он ничего не помнит! Его уже раз десять допросили и осмотрели авроры на пару с невыразимцами, едва ли не вывернули наизнанку и все подтвердили, что он не врёт. Память у парня отбило с того момента, как он явился в Албанию – очередной пункт его кругосветного летнего путешествия, и в себя он пришёл только в защищённой палате аврората, где его пытались привести в норму коновалы Скримджера. -      И чем они это делали? Клизмой с соком мурлокомля? Тебе не кажется, что пора увеличить финансирование аврората, а не то скоро из всех действенных средств вразумления у наших стражей порядка останутся лишь вёдра с ледяной водой и зачитывание особо трогательных параграфов устава! -      Не юродствуй. Лучше представь себе весь спектр наших проблем – ещё пара дней и Квиррелла придётся выпустить, и тогда у нас не останется ни единой зацепки для того, чтобы раскрутить директора Хогвартса! Не в Албанию же ехать. Одно дело Квиррел, турист-недотёпа, и совсем другое – толпа авроров вкупе с невыразимцами и боевым отрядом мракоборцев. Без последнего я даже шпиона-одиночку на территорию Балканского Магического Анклава не пущу. В БМА нас, англичан, любят так же сильно, как и в Великом Княжестве, а всё почему? Потому что Победитель Гриндевальда постарался. Ну никуда без него, скоро даже в туалет сходить нельзя будет без его участия! А ведь он явно был в курсе телодвижений одержимого сотрудника, но доказательств, кроме логических умозаключений, почти нет, а мою интуицию к делу не пришьёшь! Старый хрыч что-то затевает, мне уже пора заводить новую книжечку для записей его «подвигов». Но хуже всего то, что в школе сейчас находится Поттер и теперь все преподаватели станут присматриваться к нему, проявляя пристрастность и настороженность, ведь именно он вызывал Долиша в Хогвартс. Да и вас всех протащил… А ты знаешь, как сильно профессура школы протестует против малейшего вмешательства в их дела! – дядюшка закончи свою речь, заметно повысив голос, и ему пришлось почти минуту приводить расшалившиеся нервы в порядок, глубоко дыша и повторяя мантру: «Я – министр, меня хрен кто сместит». Успокоившись, Фадж продолжил: – Завтра Поттер отправится в Годрикову Лощину вместе со своими опекунами. Я хочу, чтобы ты был рядом с ним, как и Долиш. Разумеется, не явно! -      Прикажешь мне прыгать по кладбищу в мантии-невидимке? А не проще встретиться с мальчиком в доме Флинтов, куда он заглянет после посещения родительских могил? -      Не заглянет он к Флинтам! – скривился дядя и сделал глубокий глоток глинтвейна, словно пытался смыть какой-то неприятный привкус с языка. – Его разрешили выпустить за ворота Хогвартса лишь на пару часов, и то в присутствии преподавателя. Я в бешенстве – какого лысого Мерлина Дамблдор выставляет условия и навязывает сопровождение, если дело касается исключительно семейного вопроса? Понятное дело, что это нужно для того, чтобы оказать влияние на мальчика! -      Дамблдор не понимает, что этим лишь ухудшит отношение Поттера к себе! Слышал бы ты, каким тоном он желал Скримджеру удачи в «наматывании на волшебную палочку» опоздавших к разборке с троллем преподавателей! Так что присутствие постороннего человека сыграет вам на руку, как и в случае с прицепившимся к нам Малфоем. Ты не в курсе, он успел натравить Попечительский совет на директора, или ещё работает над этим? -      Травли не будет, – расстроенно вздохнул Фадж. – Эти две гадюки решили вопрос кулуарно и не вынося сор наружу. Так что Малфой остался в плюсе, а вот мы… Представляешь, бородатый хрыч ещё пытался пенять мне за то, что из-за действий представителя аврората школа осталась без преподавателя ЗОТИ! Как будто всему виной не прошляпленная им одержимость бывшего маггловеда, а «повышенное рвение» Долиша. -      Я ему из бороды все колокольчики вырву, и в мозг через уши запихаю, – флегматично предупредил я Фаджа. И как только у директора язык повернулся подобное ляпнуть? Тоже мне, Светоч Волшебного Мира, образец доброты и сострадания! Впрочем, чего ещё ожидать от Дамблдора? Он – политик, а политика всегда аморальна и беспринципна. – Вот ведь паршивец, решил свалить всё на рядового сотрудника, знает ведь, что наша общественность недолюбливает авроров, а у Джона и так проблемы из-за «излишнего рвения», то есть неумения закрывать глаза на косяки и проступки много возомнивших о себе придурков, имеющих надёжную «крышу», в число которых теперь входят клевреты Дамблдора в лице Фигг, Дингла и Флетчера! -      Мудрые и добродетельные друзья сияют, как пылающий огонь, – прошелестел надо мной знакомый голос, и я едва не сорвался со стула в прыжке с перекатом, чтобы укрыться от подкравшейся ко мне угрозы. Дядюшка – не боец и не великий маг – так и вовсе застыл на стуле, судорожно стискивая амулет экстренной аппарации. – Вы так ярко горите, мистер Локхарт, что возле огня вашей дружбы хочется греться и жарить хлеб. -      Мистер Грэй! – справившись с собой, оскалился я, разжимая руку на рукояти рабочей палочки. Главный невыразимец, которого я впервые видел без служебной мантии, бесшумно пододвинул к нашему столику стул и уселся на него, привычно сложив перед собой длиннопалые бледные руки. – Какая неожиданная встреча. Что заставило вас покинуть подвалы Министерства и подняться в бренный мир, да ещё в таком… кхм, виде?       Я внимательно оглядел безразмерную толстовку с капюшоном, скрывающим лицо Грэя, и просторный потёртый плащ. Выглядел невыразимец как наркоман, выбравшийся из притона, и поэтому был почти незаметен среди пёстрой толпы посетителей Сохо. -      Меня привело сюда желание переговорить с вами обоими как можно быстрее и, желательно, без мистера Скримджера. Нам надо подумать, как сообщить ему ту весть, которую я сейчас озвучу, иначе он в своей горячности сможет совершить множество необдуманных поступков. -      Вплоть до введения военного положения? – вкрадчиво спросил Фадж и Грэй, к моему ужасу, медленно кивнул. -      Мои сотрудники провели анализ заклинаний, которыми бывший профессор Квиррел атаковал аврора Долиша и вас, мистер Локхарт. Палочка Квиррела, к счастью, не была повреждена и мы смогли досконально изучить её. Пять шестых из полученного списка заклинаний относятся к темномагическим проклятьям, особо применяемым Пожирателями во время террора Неназываемого. Ещё три не были идентифицированы, но их отпечаток полностью совпал с отпечатком того магического следа, который мы находили в тех местах, где Неназываемый лично участвовал в нападениях на неугодных. Мощность потока магии, проходящей через палочку Квиррела, пиковые значения и аурный след также соответствуют тем данным, что относятся к Неназываемому. -      Этого не может быть! – взвизгнул Фадж. – Он мёртв! -      Он исчез, а в доме Поттеров был найден только плащ, который, вот досада, так никто и не передал в Отдел Тайн! Никто не видел тела, министр, – устало произнёс Грэй. – Все поверили на слово победителю Гриндевальда и сделали вид, что нестыковки их не волнуют, а мой отдел уже тогда, в первые числа ноября восемьдесят первого года, заваливал все возможные инстанции требованиеми разобраться с происходящим. Нам отказали, а теперь – пожалуйста! – у нас имеется неучтённый бодрый дух, принадлежащий магу, по силе не уступающему Неназываемому. Даже если это не он, то у нас всё равно проблемы! -      Мы снова в дерьме, – устало пробормотал Фадж и сгорбился на стуле, прикрыв лицо ладонями. Мне стало жаль дядюшку – прошёл только год с момента его вступления в должность, а на него уже свалились почти все беды магической Британии. Не хватало только финансового кризиса и чумы! – Готов поспорить на свой котелок, что косвенной причиной одержимости Квиррела стало возвращение мальчишки Поттера в мир магии! -      Вполне возможно. Что мы будем делать, господа? -      А при чём тут я? – мне отчаянно хотелось соскочить с темы спасения Магической Британии, я и без того слишком рьяно проявил себя на поприще благородства и альтруизма. -      Вы же эмиссар нашего министра, – с лёгкой ехидцей поддел меня Грэй. – И наш общий актив. К тому же, вы слишком много знаете. Хотите обливиэйт, чтобы спать спокойно и не участвовать в тайной возне Министерства? Обещаю, я буду нежен… -      Но-но-но! Только за мозг меня в этой жизни ещё не трогали! Предпочту рискнуть жизнью, но сохранить ментальную девственность, так что, простите, мистер Грэй, но у нас с вами ничего не выйдет. -      Жаль, это был бы интересный опыт. У вас очень интересный разум, можно сказать, что я уже влюблён в его структуру! -      Простите, но я не могу принять ваши чувства! Давайте, останемся просто друзьями, – поспешил ответить я, с ужасом представляя себе, как главный невыразимец роется в моей памяти, стирая опасные для государственной безопасности фрагменты. Мало ли что он там найдёт! Некоторые факты своей жизни я хотел скрыть от посторонних даже ценой смертельного риска. -      Как скажете, мистер Локхарт… Итак, министр, что мы будем делать? -      Бежать мы не сможем, да и некуда, закрыть глаза – тоже не получится, для нас потом наша слепота палаческим топором обернётся, остаётся барахтаться! – грустно, с ноткой фатализма, признал Фадж и залпом допил свой глинтвейн. Посмотрел на мою порцию и жадно допил и её. – Пока что будем собирать данные, анализировать и опрашивать всех причастных к прошлой деятельности Неназываемого. Тех, кто остался жив, конечно. -      Азкабан, – прошелестел Грэй. – Там сидят Пожиратели Смерти, явные и тайные. -      Это вы про Сириуса Блэка? Придётся вам его допросить лично – мало того, что история его «предательства» шита белыми нитками, так ещё и в свете возможного возвращения Неназываемого её детали навевают мысли о том, что его туда не посадили, а засунули! Я не могу подступиться к нему сам – об этом сразу станет известно и Малфою, и Верховному Чародею, а вот вы, Грэй, вполне сможете добраться до последнего живого Блэка.       Я ухмыльнулся, заметив, что дядюшка вновь перестал звать Дамблдора по имени, будто мы вернулись в начало операции по извлечению Поттера, когда имя директора Хогвартса равнялось по опасности упоминания прозвищу Неназываемого. -      Это пока не представляется возможным, однако я предлагаю неофициальным указом улучшить условия содержания некоторых заключённых, чтобы они точно могли дожить до следующего года. Думаю, летом у нас уже будет иметься список чётких вопросов, с которыми надо будет подступиться не только к Блэку, но и к прочим последователям главного террориста нашей общины. -      Хорошо, но что мы будем делать с Квиррелом? У нас заканчиваются полномочия на его удержание. А час назад Дамблдор зарегистрирровал в Отделе Образования заявление с требованием вернуть его профессора в школу. Хогвартсу нужен преподаватель ЗОТИ! Счастье, что мисс Амбридж оказалась весьма догадливой особой и нашла способ сообщить об этом мне. -      Он с ума сошёл – допускать бывшего одержимого к работе с детьми?! – мне захотелось побиться лбом об стол. – Да его с бородой сожрут за такое! -      Судя по резолюции на требовании – Попечительский совет не возражает. Против Квиррела, конечно, а не против сжирания бороды, – Грэй мелко захихикал. Судя по всему, про требование он уже знал, самолично прочитал его и изучил. -      Вот же жаба с гадюкой, – раздражённо скривился Фадж. – Спелись всё-таки! Так и знал, что Малфой пойдёт на попятный ради сиюминутной выгоды. Он что, думает, что сможет посадить Верховного Чародея на короткий поводок, удерживая его косвенной виной в нападении на его сына? Идиот… -      У меня есть предложение, но мы обсудим его наедине, министр, – проговорил Грэй, а затем повернулся ко мне, и я даже сквозь надвинутый на его лицо капюшон ощутил, что невыразимец смотрит прямо мне в глаза. – Мистер Локхарт, вы ведь не отдали лорду Малфою голову тролля? Дайте её поисследовать, очень уж хочется проверить, как именно воспитывал своего питомца возможный Тёмный Лорд. Вы не представляете, какие следы нашли авроры возле той клетки, где одержимый профессор держал вашу добычу! -      Наш сиятельный лощёный лорд, почему-то, не оценил идею сделать из головы тролля настенное украшение для рабочего кабинета и вернул её мне. Хотя, стоит отметить, задержание двуликого маггловеда он оплатил более чем щедро! Я пришлю вам голову сегодня же. Хоть кому-то она нужна, несчастная! -      Вот и договорились. А теперь я, пожалуй, вернусь в свой подвал. Хочу провести ещё пару тестов с профессором Квиррелом, пока он в зоне моей досягаемости! Обскура не дали, так хоть с одержимым поработаю. Хорошего вам дня, коллеги!       Исчез Грэй так же незаметно, как и пришёл Какое-то время мы с дядюшкой молчали, переваривая услышанные от него вести, а затем Фадж спросил: -      А как он нас нашёл? Я ведь никому не говорил, где собираюсь с тобой встретиться! Грэй что, следит за мной? -      Это же невыразимец, причём главный, ты его и в уборной не заметишь, даже если он на бачок унитаза сядет и крышку тебе подержит, – отмахнулся я. – Лучше давай выпьем ещё по стаканчику глинтвейна, смоем горечь рухнувших планов и надежд. -      Горечь рухнувших планов как-то слишком схожа с вонью протухшего дерьма! И за что мне это всё? Я ведь просто хотел быть министром, Рой! Я планировал выправлять порушенное Багнолд равновесие между партиями, тихонько лавировать, чуть-чуть интриговать и изредка пощипывать по краям годовой бюджет. Имею же я право подарить своей жене бриллианты на Йоль! -      У тебя нет жены, Корнелиус. -      Но у меня могли бы быть бриллианты… К чёрту глинтвейн – пьём виски! – решил дядя, а потом добавил: – И много…         Разумеется, напяливать на себя мантию-невидимку и лавировать в ней между могил я не стал. Фадж иногда бывает ужасным перестраховщиком, удивительно, что он осмеливается летать на метле на скорости, превышающей пять миль в час! Я внаглую заявился на кладбище почти сразу после прибытия туда Поттера, которого сопровождали Флинты, Долиш и… Снейп! Почему с пацаном не отправилась его декан, я так и не понял. Интриги Дамблдора перестали укладываться хоть в какие-то логические рамки и стали раздражать. Из-за присутствия зельевара, источающего презрение, скорбь и недовольство, бедный Гарри дёргался, нервничал, и сжимал руку Доротеи так, что она едва терпела боль. Моё появление слегка разрядило обстановку и позволило участникам вроде траурного, а с другой стороны – фарсового мероприятия отвлечься от навязанных им ролей. -      Что вы тут забыли, мистер Локхарт? – с непередаваемым высокомерием спросил Снейп. -       Недавние события напомнили мне о том, кому именно мы все обязаны миром и покоем, и поэтому я не мог не посетить могилы людей, отдавших жизнь за наше счастливое будущее! – с умеренной дозой пафоса ответил я, старательно изображая возвышенную скорбь. Я вообще очень старался, готовясь к непривычному для меня действу – откопал в недрах своего гардероба скромную тёмно-серую шерстяную мантию, почти не украшенную вышивкой, и надел чёрный камзол. Воротник серой рубашки скалывала фибула с меткой охотников – рубины на ней перекликались с букетом ярко-алых амариллисов, которые полыхали костром в моих руках и вносили каплю красок в скорбный и мрачный вид. – Не ожидал вас встретить здесь! -      Могу тоже самое сказать и про вас! Тем более – в одиночестве, без свиты из фоторепортёров и толпы поклонниц! -      Митер Снейп, – голос Джона звучал крайне напряжённо, – вы говорите так, будто правда хотели бы попасть под перекрёстные вспышки колдокамер, чтобы быть запечатлённым на фоне могил Поттеров.       Пока зельевар задыхался от возмущения, пытаясь найти слова и достойно ответить Джону, в дело вмешался сам виновник сегодняшнего собрания. -      Здравствуйте, мистер Локхарт, – Гарри живенько оттеснил Снейпа в сторону, глядя на меня одновременно и радостно, и грустно. Ну да – он мог открыто поговорить со мной, вот только повод был не очень приятный. Тиберий и Доротея благоразумно молчали, внимательно следя за мальчиком и его состоянием. Оно волновало их куда сильнее наших интриг! – Спасибо, что пришли. И спасибо, что убили тролля. -      Как минимум половина вашей благодарности должна принадлежать аврорам, – ответил я, думая, как бы половчее передать мальчику письмо от Фаджа. – Вы позволите? – я кивнул на цветы. Гарри согласно мотнул головой, и мы вместе подошли к могилам Лили и Джеймса. Под ногами похрустывала схваченная изморозью пожухлая трава, в прозрачном ноябрьском воздухе далеко разносился крик заплутавшей над Годриковой Лощиной птицы. Возле надгробных памятников уже лежали розы – белые, нежные и слишком хрупкие. Я положил рядом с ними амариллисы, броские и яркие, слишком похожие своим цветом на кровь. -      Мистер Локхарт, – немного напряжённо начал Гарри, – а когда вы окончили Хогвартс? -      В восьмидесятом году, – признался я. – А затем мой Учитель увёз меня на континент –натаскивать, как охотничьего сеттера, и учить жизни практическим способом. -      То есть, вы точно учились в одно время с моими родителями? – спросил он и я понял, что Гарри таким образом подводит меня к какой-то важной для него теме, специально во всеуслышание задавая вопросы, на которые уже знал ответ. Ну да, у нас же тут рядом шпион носом крутил, принюхиваясь к моим духам, не стоило говорить слишком открыто. -      Да, на два года младше. Они были очень яркой парой, противоречивой, но очень крепкой. -      Скажите, а каким человеком был мой отец? – голос мальчика зазвенел, едва не срываясь. -      В тринадцать лет он был обычным засранцем. В пятнадцать – головной болью всей школы. В семнадцать – её гордостью. Впрочем, в мои пятнадцать лет от меня тоже страдал весь преподавательский состав и половина учеников. -      Почему? -      Я любил сочинять стихи и читать их всем, кто не успевал сбежать, – признался я. – А ваш отец, мистер Поттер, жить не мог без того, чтобы не влипнуть в неприятности. Он был слишком… энергичным, не мог спокойно усидеть на месте. И терпеть не мог лицемеров и трусов, хотя признавал за людьми право на слабости. -      То есть? Я не понимаю. -      Если человек был слаб, но честен, ваш отец никогда не задирал его. Но если он замечал в ком-то признаки фальши, то начинал ненавидеть его всей душой. А ещё он был безумно влюблён вашу мать. По слухам – с самого первого дня, как увидел её.       Позади нас раздался отчётливый скрежет зубов. Кажется, Снейп меня услышал и ему стало плохо. -      Но вам лучше расспросить тех, кто учился вместе с ними на одном курсе. Думаю, в библиотеке Хогвартса вы вполне можете найти данные о выпуске Гриффиндора за семьдесят восьмой год. -      И что, все однокурсники были друзьями моих родителей? Они мне точно ответят? -      Пожалуй, я могу назвать имена Мэри Макдональд, приятельницы Лили Эванс, и Лионеля Вэнса. С его сестрой ваша мать тоже общалась, но Эммелина поступила в одно время со мной, а разница в два года для подростков слишком велика. Остальные, увы, мертвы. Я помню некрологи в газетах… Подождите, я сейчас запишу всё, – я вынул из кармана письмо Фаджа, авторучку и принялся строчить короткое послание, не забыв записать и нужную Гарри информацию о друзьях его мамы. – Ну, а отец ваш дружил только с тремя людьми, один из которых мёртв, другой неизвестно где, а третий лучше бы умер. -      Я понял, – кивнул Гарри и забрал у меня сложенный лист пергамента. Заметив, как тут же насторожился Снеп, завидев его в руках мальчика, Поттер поспешил избавиться от слишком опасной вещи. -      Тётя Доротея, вы можете написать письма этим людям? Вы взрослая, с вами они будут охотнее общаться, чем со мной! -      Конечно, Генри. Мы с Тиберием сегодня же отправим им весточку от твоего имени. -      Спасибо. -      Нам пора, мистер Поттер, – раздался голос нашего надзирателя -      Ещё хотя бы пять минут! – взмолился Гарри, но его профессору было плевать. -      Я не собираюсь тратить время на выслушивание глупых домыслов человека, такого же лживого, как и предсказание ярмарочной гадалки! Вы могли бы посвятить это время почтению памяти своих родителей, о чём так слёзно умоляли директора Дамблдор, но вместо этого вы наслаждались пустопорожней болтовней с самым ненадёжным человеком во всей Англии, – слишком уж язвительно произнёс Снейп. -      Я напоминаю вам об ответственности за поклёп, – предупредил Снейпа тихий, почти незаметный сегодня Джон, который явно выбрал роль наблюдателя и охранника. – Бездоказательные обвинения являются преступлением. -      Вы, аврор, называете преступлением всё, что не разрешено Уставом и Уложением. Может, научитесь думать самостоятельно, а не с помощью статей и параграфов?! -      Не унывай, – прошептал я Гарри, пользуясь тем, что Снейп занялся перебранкой с Джоном. Вовремя же тот его отвлёк! – Держи нос по ветру и смотри по сторонам. Я дико за тебя переволновался, Генри! Но, обещаю, скоро станет полегче. -      Мне страшно, Рой… То есть, не по себе, – торопливо поправил себя мальчик. – Это какая-то очень странная школа, мне в ней не нравится! Я хочу домой, к Каю, дяде с тётей, Маркусу и Джону… И чтобы ты снова пришёл в гости пить чай в беседке! А тут всё слишком непонятное и глупое, будто ненастоящее! И магии почти не учат! -      Поверь – уже на следующей неделе всё изменится, – еле слышно пообещал я ему, на чём свет кляня дядюшку-интригана. -      Поттер!!! -      Иду, профессор Снейп. Дядя, тётя, вы ведь проводите меня до ворот школы? – спросил мальчик у Флинтов, и я заметил, что он в кои-то веки обратился к ним не так официально, как раньше. Кажется, события этой недели повлияли на их сближение сильнее, чем спокойная жизнь в уединённом коттедже.       Попрощавшись со мной, все пятеро ушли. Я остался стоять у могил родителей Гарри в гордом одиночестве, размышляя о том, как крепко я влип и что мне теперь предстоит сделать, чтобы остаться в живых. Мне и Джону.  -      Они нарочно изолировали Маркуса от Гарри, – воскликнула Доротея, нервно расхаживая по гостиной. – Именно в Самхейн! Нашему сыну назначили отработки на весь день, вплоть до ужина, и за что? За слишком агрессивную игру! А ведь за это по правилам лишь назначают штрафные удары. Раньше никого не волновал стиль игры Маркуса, Снейп закрывал глаза на то, что наш сын не может сдерживать себя во время матча, а теперь что? Я не оправдываю Маркуса, нисколько, но почему его решили наказать именно так?! Если бы Маркус был рядом с Гарри, то он или отговорил бы его от затеи с благодарственным обрядом, или отправился бы вместе с ним и его друзьями! Так было бы безопаснее, я уверена!       Я не стал разубеждать женщину – присутствие Маркуса ничего не изменило бы, лишь добавило нервотрёпки, но то, что он получил очень странное наказание именно в день Самхейна, навевало нехорошие мысли. Поэтому я лишь согласно кивнул и отпил глоток прекрасного кофе. Лежащий у меня на коленях низзл принюхался к содержимому чашки и фыркнул. Крепкий чёрный кофе без сахара Кай явно не одобрял. -      В школе творится что-то странное, а мы не можем ничего поделать! Директор совсем сошёл с ума, раз решил вернуть Квиррела. Одержимого, ха! -      Милая, прекрати бегать, – попросил ей Тиберий, устало сгорбившийся в кресле. – Я не успеваю следить за тобой. А вдруг ты запнёшься о ковёр и упадёшь? -      Что нам делать, Гилдерой! – не обращая внимания на мужа, воскликнула Доротея. – Я не думала, что подаренная Гарри сигналка пригодится так быстро. Тролль! Горный тролль в школе! И одержимый учитель! А если он снова начнёт громить всё вокруг, да ещё и при учениках?       Разумеется, я рассказал Флинтам как о Квирреле, поймавшем где-то подселенца, так и о том, каких трудов нам с Джоном стоило спеленать одержимого мага. Никогда не помешает заработать себе лишних баллов в копилке чужого доверия! Реакция Доротеи была предсказуема, как повадки дракона-наседки. Она была готова в одиночку штурмовать Хогвартс, чтобы хорошенькой трёпкой вразумить Дамблдора или забрать оттуда обоих мальчишек, если у директора не встанут на место мозги, спёкшиеся под расшитой звёздами феской. К сожалению, оба варианта были никак не осуществимы. Тиберий отреагировал более спокойно, но задумался. И, судя по взгляду, думал он о чём-то очень нехорошем. -      Не волнуйтесь по поводу Квиррела, ничего он не начнёт, – я попытался успокоить Доротею. – Одним из условий, при которых Фадж и Скримджер согласились на возвращение Квиррела в школу, а не в камеру аврората, было изъятие у него палочки на время проведения уроков и обедов в Большом зале. Кроме того, на неё наложили чары усиленного контроля и все заклинания, которые будет использовать бывший маггловед, тут же станут известны министру, Скримджеру и главе ДМП. Миссис Боунс проявила повышенный интерес к этому делу. -      И чему Квиррел будет учить детей?! -      Теории, – пояснил я, осторожно почёсывая низзла. -      А кто станет преподавать практику? Дети и так почти не получают знаний – история, ЗОТИ, зелья… половина основных предметов преподаётся из рук вон плохо, так что к экзаменам многие родители нанимают детям учителей со стороны! И что будет теперь, когда рядом с учениками продолжит находиться опасный психопат? Как выпускники сдадут СОВ и ЖАБА? Как первокурсники освоят необходимую им базу?! -      Доротея, не переживайте, дети получат полагающиеся им знания в полном объёме, потому что со следующей недели практике студентов начнёт обучать человек, куда более сведущий в ЗОТИ, чем Квиррел. -      Думаете, Джона отпустят в Хогвартс? – Тиберий даже пошутить не смог нормально, столько надежды было в его голосе. -      Милый, ты правда считаешь, что Дамблдор настолько поглупел, что согласится пустить в свой замок авроров?! Он и первое явление-то проглотил только потому, что для него была реальная причина – сбежавший тролль и одержимый профессор, – со смесью иронии и отчаяния воскликнула Доротея, а потом обессиленно рухнула в кресло. – К тому же, кто захочет рисковать жизнью на проклятой должности? Разве что это действительно будет аврор, который подчинится приказу сверху, понимая всю важность такого назначения? Неужели, практиком по ЗОТИ и вправду станет Джон?! -      Не Джон. Я. -      Вы шутите! -      Если бы… С понедельника учить детей практике по ЗОТИ придётся именно мне! Министр, знаете ли, умеет уговаривать. А ещё он, как опытный политик, умеет манипулировать своими врагами. Директор считает, что идею моего трудоустройства в Хогвартсе протолкнул Малфой, которому надо было поднагадить нашему Светочу за ситуацию с троллем, сам Малфой думает, что найм моей персоны – это уступка со стороны главы Визенгамота, который облажался с Квиррелом. Именно поэтому не было дано никакого хода разбирательству о творящемся в школе беспределе, ведь все считают, что ситуация складывается в их пользу! Кстати, о пользе – то письмо, которое вам передал Гарри, отправьте обратно мальчику сегодня же вечером. Корнелиус очень хочет получить на него ответ. -      Гилдерой, но как вы могли согласиться, зная, что на должности лежит проклятие? Это ведь опасно! -      Толпа детей, пытающаяся сожрать своего преподавателя в попытке проверить на прочность – вот это опасно. Хогвартская еда – тоже далеко не безопасная вещь, в ней слишком много жиров и углеводов, мало белка, а про клетчатку я вообще молчу! Дружный преподавательский коллектив во главе с дружелюбным директором – вообще угроза во плоти, и не только жизни, но и психике. Знали бы вы, какая она у меня нежная! Впрочем, я и не с такими сложностями сталкивался, – преувеличенно бодро заявил я и допил кофе. – Так что не переживайте, я присмотрю за детьми и смогу научить их хоть чему-то полезному. Всех! Даже против их желания…