Когда весь мир в огне

      — Кто такой виночерпий? — задала вопрос я у Бьорна, выждав подходящий момент.       Ночь я провела у него под боком.       Немного ранее.       Было уже темно, когда Ланнистер меня отпустил.       Что ж, желудок я набила, теперь можно и отправиться на боковую...       Я вышла из шатра, наткнувшись на замершего у палатки Виллема, и охранявшего покой лорда вместе с другими гвардейцами, стоящими поодаль.       Верные солдаты.       Решив, что выделять мне спальное место никто не будет (ишь чего захотела, еще недавно в оковах гуляла!), а идея спать под открытым небом меня не прельщает, я пришла к единому выводу.       — Проведите меня до Бьорна. — попросила, подойдя ближе, и мужчина, кивнув своим соратникам, ничего не говоря, поплелся вперёд. Мне оставалось последовать за ним, невольно удивившись подобной безропотности.       С каких пор он такой покладистый? Или Ланнистер приказал везде меня сопровождать?       Был тот час вечера, когда лагерь становится неоживленным: голоса замолкали, а наши шаги были почти бесшумны в наступившей тишине.       Виллем шел молча рядом со мной, его лицо озарял лунный свет, делая его еще старше.       Сколько ему, интересно? По мне так не более тридцати.       Изредка он вглядывался на меня, вероятно, его могло интересовать, что мы обсуждали наедине с лордом Тайвином. Я упорно молчала.       С неба стал сеяться мелкий дождик, когда мы дошли до заветной палатки. Виллем задернул полог и заглянул внутрь, в своей привычной, грубой форме, сказав.       — Бьорн, к тебе твоя новая знакомая.       Повернулся ко мне и ткнул в палатку позади себя.       — Учти, будешь трахаться с кем-то из них, милорд тут же узнает. А он не привичает шлюх в своем лагере.       Я задохнулась от такой наглости.       — Я не шлюха, ясно?! — тотчас вспылила, не стерпев оскорбления в свой адрес. Не сбавила голос ни на тон. Было плевать, даже если кто-то уже спал.       В их мире что, все девушки приравниваются к шлюхам?       В ярости сжала кулаки, порываясь броситься на мужчину в любой момент, отстаивая свою честь, как вдруг поняла, что мои попытки ни к чему не приведут.       У этих людей совершенно другое мышление. И отношение к людям тоже иное.       — Я предупредил. — спокойно ответил на мой восклик гвардеец, и добавил, прежде чем удалиться. — Подумай, прежде чем раздвигать ноги.       От его слов на меня накатило чувство обиды, горечи и опустошения. Я одна, в совершенно чужом и не знакомом для меня мире. Месте, где окружают меня мужчины, которые смотрят на тебя, как на кусок мяса. И нет ничего из тех подручных средств, к которым я так привыкла. Сейчас бы принять ванну, посмотреть фильмец и лечь спать в удобную, мягкую кровать, с перьевой подушкой, а не вот это вот все. Я ни разу не была в походах, чтобы иметь представление, как вести себя в военных условиях и не уразумеваю, как буду здесь выживать дальше.       Я невольно вздрогнула, увлеченная безрадостными мыслями, когда полог поднялся, и ко мне на встречу вышел Бьорн.       — Ты не спал? — мой голос показался оглушающим в повисшей тишине. Вид у него был не сонный, но парень явно собирался ложиться спать: доспехов нв нем не было, ножен тоже, лишь одна нижняя рубаха и штаны. Про себя я отметила, что он довольно стройного телосложения.       — Нет, — сказал он и озабоченно вгляделся в мое лицо. — Все нормально? — я кивнула. — Тебе негде ночевать?       Я рассеянно повела плечами и обхватила себя руками, заворачиваясь плотнее в плащ, когда подул слабый ветер. К ночи значительно похолодало.       — Пойдем, — отворив полог палатки, отошел в сторону Бьорн. — Для тебя найдется место. — я юркнула внутрь.       В палатке, как оказалось, было еще двое гвардейцев, которые вонзили в меня бесстыдные взгляды, но Бьорн кивнул на свободную лежанку, завернул меня в шкуры и прижал к себе, чётко давая понять, что я с ним, а если солдатам нужна девка для утех, то они обратились не по адресу.       Впрочем, те тоже скоро улеглись на свои места, не делая каких-либо поползновений в мою сторону.       Я уснула, уткнувшись в грудь Бьорна. Вначале мы смотрели друг на друга, внимательно изучая глазами. Я все еще не могла осознать, что действительно ему нравлюсь. То есть я понимала, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует, но чтобы я действительно кому-то была симпатична с первого взгляда...       Мужчины обычно выказывают любовь ровно до первой ночи, а утром вся глупая их сопливая романтика заканчивается. Но Бьорн не делал никаких попыток затащить меня в постель. От него веяло простой, немного даже детской, влюблённостью и искренней заботой.       Мужское лицо передо мной с каждой секундой все больше расслаблялось — Бьорн уходил в сон, и я тоже вскоре последовала за ним.       Настоящее время.       — Ну, это такая должность, знаешь? Человек при дворе, который ведает напитками, разливает и подносит вино своему господину. —  Бьорн облачался в доспехи, параллельно объясняя мне мои новые обязанности. Приняв из моих рук, протянутые ему ножны, замолчал на пару секунд, что-то обдумывая в своей голове. — Милорд тебе дал работу?       Я пожала плечами.       — Типо того.       — Это неплохо. В твоем случае, очень даже хорошо. Быть может, ты обретешь расположение лорда, и он заберет тебя с собой по окончании войны. Будешь придворным виночерпием в Утесе Кастерли. Это почетно — быть на служении у знатного рода.       Я мысленно фыркнула.       Извольте.       Не хватало еще этого.       — Девочка, — в палатку заглянул Виллем и быстро отыскал меня глазами. — Лорд Тайвин требует свою чашницу. Не советую испытывать его терпение, давай пошустрее.       Я кивнула, вскакивая со своего места.       — Хорошо. Сейчас.       Взглянув на Бьорна, столкнулась с его добродушным взглядом, непонятно как сохранившим свое выражение за несколько лет на службе Ланнистеров, и поняла, что он безмолвно желает мне удачи.       — Ты справишься. — видя мой мандраж, подбодрил он меня, растянув губы в улыбке и приобняв за плечи.       Он ненавязчиво опекал меня, первым помогая, когда требовалось прогнать поганное настроение и справиться с паничкой из-за незнания чего-либо. Он будто чувствовал, как мне тяжело и что я не справляюсь моментами, потому был всегда дружелюбен со мной. Я была благодарна за это.       Виллем же был непоколебим в вопросах доверия и смотрел на меня несколько настороженно и подозрительно.       Чем я вызываю, интересно, такую реакцию? Что может сделать кому-то жалкая девчонка?       Ладно, я всё понимаю, у них тут военный лагерь, все дела, а я вроде, как пленник, вот они и относятся с опаской ко мне.       И пусть лорд Тайвин сказал, что я больше не пленница — это было не так. Наверняка он держит в голове некий план, как бы удачно мной воспользоваться с выгодой для себя и короны, и его якобы милостивое предложение — фарс, лишь бы удержать меня подле себя на подольше.       Лев всегда будет на шаг впереди, Алексия, помни об этом.       Короче говоря, я поняла, что ни хрена у меня не выйдет сбежать. Лазеек нет для этого. Не отпустят они меня, и к гадалке ходить не надо, так всё видно.       Да и куда я пойду? В лесных дебрях я сразу же заблужусь, как пить дать, а если каким-то чудом и выйду к людям, то меня прикончат какие-нибудь варвары, предварительно изнасиловав. На других товарищей мне пока не везет.       Особого времени, чтобы завоевать доверие, у меня нет, чтобы, как сказал Бьорн, лорд Тайвин прихватил меня с собой в Утес Кастерли в качестве прислуги. Да и не похож Ланнистер на человека, способного отступить от своих планов так просто. Он будет до последнего вести войну за освобождение своего сына и не отвлечётся на что-то другое, пока цель его не будет достигнута.       Чертова принципиальность.       Я ожидала чего угодно, попав в этот мир и, в частности, лагерь Ланнистеров, но, признаться, была удивлена, узнав, как тут дела обстоят на самом деле.       Опции свободного перемещения по лагерю у меня не было, поэтому до шатра Ланнистера меня сопровождал Виллем, по пути сообщая, что сферой моей деятельности отныне являются почётные обязанности чашницы и мне следует придерживаться определённых правил: в обществе лордов быть тише воды, ниже травы, и в целом не отсвечивать, дабы не привлекать к себе лишнее внимание. По его словам, я итак не на высоком счету — бастард леди Старк — и должна покладисто выполнять свою работу, подносить напитки и быть угодной лорду, иначе получу трепа.       То же мне, я не из пугливых!       Меня судьба итак не обрадовала, закинув в ваш вшивый лагерь.       — ...Так почему он еще жив?       — В этом не было бы чести...       Диалог мужчин прервало мое появление. Я поклонилась, искренне надеясь, что делаю все правильно, в соответствии с местными правилами.       — Милорды.       И прошла к столу, за которым сидел Тайвин Ланнистер со своим... сыном?       Я присмотрелась. И вправду был он. Как ни крути, а симпатичный мужчина. Изящные черты лица, светловолосый, в своего отца. Вполне понятно почему Серсея предпочла его другим возможным кандидатам...       Джейме, занявший место по левую руку от лорда Тайвина, с любопытством взглянул в мою сторону, в то время, как я не сводила с него удивлённых глаз.       Это все реально. Реально!       До сих пор не могу поверить, что вижу героев сериала вживую.       Наши гляделки, вероятно, продолжались, несколько секунд, поскольку Лорд Тайвин кашлянул, постучав пальцами по столу, бросая предупреждающий взгляд на сына, пытаясь как-то намекнуть ему на то, что полезнее прислушаться к его словам, а не отвлекаться на сторонние вещи.       Я решила вернуть свои мысли в прежнее русло и сказала, переведя внимание лорда на себя.       — Мне сказали, вы желали меня видеть, милорд.       — Верно, девочка. — хмуро ответил Ланнистер-старший и, кивнув на кувшин на середине стола, протянул вперед стакан. —  Наполни мне кубок, пока я втолковываю сыну жизненную истину.       Я тотчас послушно двинулась выполнять просьбу, искоса наблюдая и вслушиваясь в диалог двух львов.       — Тебя слишком волнует, что о тебе думают другие. О какой чести может идти речь? — выказывал недовольство Ланнистер-старший. — После нашей смерти останется только имя. И оно будет жить. Оно останется в веках. Не твоя честь, не твоя слава. А честь семьи. Ты понимаешь это?       Джейме медленно кивнул, периодически кидая взгляды в мою сторону.       — Я дам тебе половину войска. — лорд Тайвин тяжело вздохнул. — Тридцать тысяч. Ты приведешь их к родовому замку Кэйтилин Старк и напомнишь ей, что Ланнистеры всегда платят долги. — он повернул голову и открыто посмотрел на меня, демонстрируя правдивость своих намерений. Последние три слова были произносены особенно твердо.       И какой в этом толк, если я все равно не смогу помешать его планам?       Я ответила ничего не значащим взглядом, отводя глаза и вновь встречаясь взглядом с Джейме. Гвардейца что-то заинтересовало во мне. Странно, ведь я уже сменила свои тряпки на более подходящие под местный колорит, и теперь моя одежда ничем не отличалась от здешней. В остальном же меня ничего и не отличало, разве что длинные рыжие волосы ниспадали на плечи, привлекая к лицу внимание, но разве этим можно чем-то удивить? В Вестеросе наверняка немало рыжих особ.       — Не думал, что ты так высоко ценишь жизнь моего брата. — кивнув каким-то своим мыслям, хмыкнул Джейме.       — Он Ланнистер. Пусть он самый ничтожный, но он один из нас. И чем дольше он остается пленником, тем меньше наше имя внушает уважение.       Сказал тот, кто сам держит человека в плену.       — Более, не смею тебя задерживать.       Джейме откланялся отцу и вышел из шатра, напоследок бросив взгляд в мою сторону.       Мы остались с Ланнистером вдвоём.       Для чего он, спрашивается, позвал меня? Лорд Тайвин что, растратил силы сам наполнить себе кубок?       — Тебе симпатизирует мой сын?       Я бросила удивленный взгляд на лорда и тут же потупила взгляд.       Еще не хватало того, чтобы он сделал неправильные выводы!       — Нет, милорд. — твёрдо ответила я. Чуть вскинув подбородок, с куда большей уверенностью взглянула в лицо мужчины.       Не надо давать ему поводов для сомнений.       Ланнистер же, кажется, стал еще более хмурым.       — Рыцари дают непреложный обет служить королю до скончания веков. Они несут службу без права обзавестись семьей: найти жену или сделать ребенка.       К чему он все это говорит? Думает, я в самом деле заинтересовалась его сыном?       — Я проинформированна о рыцарских обетах, спасибо. — съязвила, на что Тайвин Ланнистер опасно сощурил глаза.       — Ты остра на язык. Если мои расчеты верны и ты не являешься законной дочерью Эддарда Старка, то для бастарда ты слишком развязно себя ведешь.       А если мои расчеты верны, милорд, то вы до сих пор не в курсе, что ваши внуки не законнорождённые дети Роберта Баратеона, а результат инцеста. Чем вы были так заняты, что не видели, что происходит у вас прямо под носом?       Нашу стычку прервал звук чётких размеренных шагов, отдающих грохотом по полу. Я оглянулась — в шатер бодро топали несколько лордов.       Тайвин Ланнистер недовольно поджал губы, вероятно, забывший, что созывал совет, и неудовлетворённый незавершённым разговором. Он бросил на меня последний красноречивый взгляд, прежде чем отправиться обратно на свое место.       Я чувствовала — эта тема для нас еще не закрыта.       Лорд Тайвин собрал своих вассалов для обсуждения дальнейших наступательных действий. Я особо не вслушивалась, зная, что ничего полезного для себя не выведаю.       Быстро сообразив, что от меня требуется, я бодро лавировала вдоль стола, подливая в кубки лордов вино, мысленно прокручивая варианты своих дальнейших действий. Затевать побег пока было глупо и необдуманно. Карты под рукой у меня не было, а в местности я не ориентировалась, чтобы хотя бы предположить куда лучше двигаться. Тем более, что находилась я под бдительным вниманием Виллема и, кажется, других незримо следивших за мной, солдат.       Вот же пекло!       В общем, выбор был пока невелик и велел мне оставаться на месте, однако я все равно надеялась вскоре вырваться. Удача, знаете ли, понятие неоднозначное. Сегодня ее нет, а завтра она есть, поэтому я искренне надеялась, что мне все же подвернется шанс отправиться на север, в частности, в Винтерфелл, где влияние Ланнистеров так или иначе заканчивается, а там уж я, в спокойной обстановке, решу, что делать.              Я старалась особо ни на кого не пялиться, зная, что, по их понятиям, обычная прислуга, наверняка, даже взгляда поднимать не должна на Ланнистерское величие.       Но, конечно, подсматривала – успела увидеть, как Тайвин, отвлекаясь от болтовни с лордами, изредка посматривал в мою сторону, окидывая взглядом новую чашницу.       Что, неужели еще чего-то не рассмотрел?       Я не строила иллюзий по поводу его заинтересованности – поразить какой-то особой красотой я не могла. Так что то, как он залипает сейчас, явно выйдет мне в очередной раз боком. Тем более, что он не из молодых и озабоченных мужчин, которых привлекает женское тело, поэтому под этим интересом явно кроется нечто другое.       — Необходимо точно узнать сколько людей у молодого волка. Если их армия уступает нам в количестве, мы их просто перебьём, как мух, и дело с концом. — поставил точку, вскипающий постепенно, Тайвин Ланнистер. — Если они нас и ждут, то не смогут отразить атаку. И тогда мы посмотрим, кто чего стоит.       — Я дам сигнал лазутчикам, милорд. — кивнул один из солдат. — Они разузнают информацию.

* * *

      Спустя пару часов, показавшиеся вечностью, мне удалось покинуть шатер Ланнистера. Лорд Тайвин отпустил своих вассалов и махнул рукой, давая знак, что его чашница тоже свободна. С каждым новым часом он становился все злее. Робб Старк его раздражал, и мужчина решил побыть один.       Поплачь с горя, может полегчает.       Мы сидели по обыкновению на бревнах вокруг костра, солдаты только были другие, из знакомых — рядом сидел Бьорн и Виллем напротив.       Я, несмотря на голод, не смогла осилить невнятную баланду с запахом каких-то овощей. Ограничилась тонким кусочком хлеба, пока гвардейцы за обе щеки уплетали своего рода рагу. Как знать, если задержусь в этом месте, может и пересмотрю свои взгляды на местную кухню, а пока один только запах вызывал стойкую тошноту.       — Чего не ешь? — вызывающе поддел меня солдат по левую руку от меня, заметив, что я не притронулась к съестному. Он слишком нагло пялился и одним только взглядом вызывал к себе неприязнь. — Или наш командир тебя вечером получше накормит?       Сразу с двух сторон раздались короткие смешки. Я нахмурилась. Бьорн по правую руку от меня тоже не оценил юмора.       Я не поняла — это что сейчас, был камень в мой огород? Еще и со столь мерзким подтекстом?       Я медленно повернула голову к наглецу.       — Ваш главнокомандующий не тратит сьестное на прислугу. — в этом я конечно слукавила, но не прошипеть в лицо наглому типу не могла.       Впрочем, их логику я тоже понимала — то, что я сейчас перебирала предложенной едой, для них означало, что меня кормят где-то на стороне.       Но не выказывать же свои глупые догадки напрямую? Мужская тактичность...       Все как-то притихли, стараясь тише стучать ложками, чтобы расслышать дальнейший разговор.       Гвардейцу не сиделось спокойно, он рассуждающим тоном продолжал:       — Хочешь сказать у тебя с ним ничего нет? Говорят, милорд постоянно крутится возле тебя.       Так уж и постоянно, подумаешь, один раз к себе вызвал.       — Опасаясь, что лишние схватят, даже, вон, приставил к себе чашницей.       — Тебе-то какое дело? — фыркнула я, догрызая хлеб. — У тебя другая забота — свой пост нести. Избавь меня от недостоверных утверждений.       — В самом деле, выбирай выражения, Колин. — вступился за меня Бьорн, хмуро оглядывая своего соратника. — Ты говоришь с леди.       — Леди, которая прислуживает нашему лорду? — парня рассмешило услышанное. Он недоверчиво вскинул бровь.       — Она одна из Старков.       — Правда? А-ну, покажи зубки. — обратился он ко мне. — Может, у тебя и волчий хвост имеется?       Нет уж, такой явный стёб уж точно не должен оставаться безнаказанным.       — В самом деле не знаю, что он в тебе нашел. — искренне недоумевая, откровенничал парень. — Тощая, не ешь совсем. За что цепляться?       — Может, она сосет на ура, откуда ты знаешь? — подхватил другой гвардеец, и они оба загоготали в голос.       — Думаешь, у него еще стоит?       — Как непристойно обсуждать своего командира, — скривилась я, с осуждением взглянул на смеющихся солдат, хоть и не питала особой любви к их главному. Виллем, который, казалось, был вернее всех лорду Тайвину, и-то улыбнулся.       Мужчины, а сплетничают похуже женщин.       На мою реплику, мужики заржали пуще прежнего. Бьорну резко поплохело, щеки его налились румянцем. Ему было не по себе от столь откровенной и подначивающей темы.       — Может, если тебя устраивает наш командир, как любовник, ты и меня обслужишь? — призывно вильнув бровями, поинтересовался Колин. Бьорн с боку открыл уже было рот, чтобы что-то сказать, но так и замер, когда я, растянув губы в игривой улыбке, протянула.       — Конечно.       Положив руку ему на пах и слегка сжав, я дождалась, когда парень поверит в начатую мной игру и протянет руки к моим волосам, чтобы собрать их в хвост, и именно в этот момент я вывернулась.       — Ай! — гвардеец вскрикнул, когда я, что есть мочи, вонзила зубы в его руку. — Рыжая сука!       — Не смей притрагиваться ко мне и даже смотреть в мою сторону! — вскочив с места, я решила раз и навсегда закрыть тему грязных намёков в свой адрес.       Колин вскочил следом, с явным намерением меня придушить, и яростно прошипел:       — Ты, мелкое отродье...       Между нами вовремя встал Виллем, спасая мою шкуру от расправы подвыпившего солдата.       — Успокойся, Колин.       Уводя меня подальше от костра, он качал головой.       — Что ж тебе смирно не сидится.       Отлично, я еще и виновата!       Впрочем, произошедшее меня уже не так сильно трогало. Даже тот факт, что Виллем может обо всем доложить лорду Тайвину (а он непременно доложит, я даже не сомневалась!), не вселял в меня страх.       Тяжесть стали в кармане затмевала все прочие мысли в голове.       Оказавшись одна в палатке, я вынула на свет призывно блестевшее оружие. В последний момент я успела вытащить из сапога Колина нож, который тут же безвучно упал мне в карман.       Кончики пальцев покалывало от предвкушения.       По венам потек дремавший доселе адреналин.       Теперь мне было чем убивать.