Переплетённые судьбы

Зехра взяла микрофон в руки, её глаза лучились теплотой и нежностью. Она посмотрела на Мирона, который сидел за столом, окружённый друзьями и родителями, но сейчас его взгляд был устремлён только на неё. — Эта песня для тебя, Мирон, — сказала она, чуть дрогнувшим голосом. Зазвучали первые аккорды минусовой версии песни "Не такой, как все". Весь сад замер, а Зехра начала петь. Зехра: Я думала, что это без края любовь, Оказалось, она еще больше. Касаясь тебя, были мы вблизи облаков, Никому ни слова, это наше. Ты обнимешь меня — мне не страшно. Повторяю лишь: "Тебе всё можно!". Как влюбилась, так уже не важно. Ты не такой, как все. Не такой, как все, совсем. Ты достался мне. Просто самый, самый лучший! Не такой, как все. Полюбила сердцем всем. Ты достался мне. Просто самый, самый лучший! Мирон смотрел на неё, его глаза блестели, но он сдерживал слёзы. Её голос пробирал до глубины души. Остальные за столом замерли, тронутые этим выступлением. Зехра продолжала петь, вложив в каждое слово всю свою любовь: Мы плыли по звездам и согревались там мной, Незаметно мы от всех бежали. Я слишком другая, когда ты рядом со мной. Я тебе всегда всё разрешаю. Я в руках твоих снова растаю. Твоё сердце окажется близко. Ты мне всё то, о чём я мечтаю. Ты не такой, как все. Не такой, как все, совсем. Ты достался мне. Просто самый, самый лучший! Не такой, как все. Полюбила сердцем всем. Ты достался мне. Просто самый, самый лучший! Она сделала вдох и добавила финальные строки, глядя прямо в его глаза: Просто самый, самый, самый! Просто самый, самый лучший! Просто самый, самый лучший! Когда последние ноты стихли, в саду повисла тишина. Мирон поднялся, не отрывая глаз от Зехры, подошёл к ней, и, несмотря на зрителей, крепко обнял. — Ты... ты просто украла у меня все слова, — прошептал он, целуя её в волосы. — Только для тебя, — тихо ответила она, обвив его шею руками. Гости захлопали, кто-то даже не скрывал слёз, глядя на эту пару. Ян, стоя чуть поодаль, с улыбкой покачал головой: — Босс, я вас таким ещё никогда не видел... Конечно, вот полный текст продолжения сцены с песней: Когда аплодисменты немного стихли, Мирон, отступив на шаг, вдруг взял микрофон, чем вызвал удивление у всех присутствующих. Ян, который стоял в стороне, чуть не поперхнулся водой. — Это что, наш босс? И он сейчас будет петь? — пробормотал он, поражённый до глубины души. Мирон включил минус песни "Свет мой" и, взглянув на Зехру, произнёс: — Это для тебя, моя звезда. Он начал петь, его глубокий голос наполнил сад: Мирон: Выше облаков лечу, Солнце свет пронзает. Сердце и мою мечту, Он о ней всё знает. Зехра, которая уже не могла сдержать эмоций, улыбнулась и подхватила песню: Зехра: Ты подарен мне судьбой, В облаках летая. Наблюдаешь там за мной, Знаю. Оба соединились в дуэте, их голоса звучали в унисон: Зехра: Свет мой, неземной. Радость ты моё весенье. Счастья моего, Лучик золотой. Мирон: Свет мой, неземной. Сказочное сновиденье. Песни подарю, Лишь тебе одной. Глаза Зехры наполнились слезами, но она продолжала петь, её голос дрожал от чувств: Зехра: По дороге я иду, Ветер обнимает. Мне счастливую судьбу, Небо обещает. Мирон, не отрывая взгляда от неё, вновь подхватил мелодию: Мирон: Под восточною луной, Песни напеваю. Мысли о тебе одной, Знаю. Они снова пели вместе, забыв обо всех, кто был вокруг: Зехра: Свет мой, неземной. Радость ты моё весенье. Счастья моего, Лучик золотой. Мирон: Свет мой, неземной. Сказочное сновиденье. Песни подарю, Лишь тебе одной. Зехра нежно продолжила: Зехра: Под восточною луной... Мирон шепнул в ответ: Мирон: Мысли о тебе одной... Они снова сплелись в дуэте: Зехра и Мирон: Свет мой, свет мой, свет мой. Свет мой, свет мой, свет мой. Зехра пела, глядя ему в глаза: Зехра: Ты подарен мне судьбой... А он, касаясь её руки, завершил: Мирон: Буду я всегда с тобой... Они исполнили последний припев, вложив в него всю нежность и любовь: Зехра: Свет мой, неземной. Радость ты моё весенье. Счастья моего, Лучик золотой. Мирон: Свет мой, неземной. Сказочное сновиденье. Песни подарю, Лишь тебе одной. Зехра: Под восточною луной... Мирон: Мысли о тебе одной... Зехра: Ты подарен мне судьбой... Мирон: Буду я всегда с тобой... Когда последние ноты стихли, гости разразились бурными аплодисментами. Ян потерял дар речи, а потом шепнул своему напарнику: — Я... я точно не сплю? Это наш босс? Мирон, не обращая внимания на удивление других, подошёл к Зехре и крепко обнял её. — Ты — мой свет, — прошептал он ей на ухо. Зехра улыбнулась и, прижимаясь к нему, тихо ответила: — И ты — мой. Мирон, глядя на Зехру с невероятной нежностью, протянул ей руку: — Потанцуешь со мной? Зехра застенчиво улыбнулась, но не смогла отказать. Она вложила свою ладонь в его, и Мирон, поднеся её руку к губам, нежно поцеловал её, не отводя взгляда от её глаз. Это вызвало у всех гостей волну удивления, ведь такой жест от их холодного и всегда сдержанного босса был сродни чуду. Лёгкая мелодия заиграла в саду, Мирон привлёк Зехру ближе, их тела двигались в такт музыке. Он обнял её за талию, а она, положив руки ему на плечи, утонула в его взгляде. Родители Мирона, которые сидели неподалёку, смотрели на эту сцену с теплом. Его мать шепнула отцу: — Никогда бы не подумала, что он может так любить... Она изменила его. Отец кивнул, наблюдая за ними с лёгкой улыбкой: — Она будет прекрасной женой. Гости перешёптывались, а Ян, который всё это время стоял неподалёку, покачал головой, не скрывая удивления: — Кто бы мог подумать. Босс, да ещё и танцует? И перед всеми? Напарник Яна тихо хихикнул: — Любовь, Ян, она меняет даже самых непреклонных. Мирон, будто забыв обо всех вокруг, наклонился к Зехре и прошептал: — Спасибо, что сделала меня лучше. Её глаза заблестели от слёз, и она тихо ответила: — Спасибо, что вернулся ко мне. Их танец продолжался, словно время остановилось. Гости, наблюдая за этой сценой, начали хлопать, а Мирон, не отрывая взгляда от Зехры, улыбнулся, впервые за долгое время ощущая себя по-настоящему счастливым. В саду царила тишина. Только что Зехра и Мирон кружились в медленном танце под удивлённые взгляды гостей. Их движения были плавными, а взгляды — полными любви. Никто и представить не мог, что холодный и бесстрашный Мирон, глава мафии, способен быть таким нежным. Его родители, наблюдая за происходящим, были явно тронуты. Но вдруг всё изменилось. Внезапно раздался громкий хлопок, и густой дым заполнил сад. Гости начали кричать и кашлять, паника охватила всех. Зехра, прикрывая лицо рукой, пыталась разглядеть, что происходит. Она почувствовала, как Мирон резко отпустил её, и в следующий миг он исчез в густой пелене. Когда дым наконец рассеялся, его нигде не было. Телохранители кинулись искать, обыскивая каждый уголок сада, дома и прилегающей территории. Ян, руководя операцией, метался, отдавая команды в рацию. Но всё было бесполезно. — Его нигде нет! — выкрикнул один из охранников. На земле, возле места, где они стояли с Мироном, остались только капли крови. — Это его кровь? Или того, кто его похитил? — пробормотал Ян, опускаясь на колени, чтобы рассмотреть следы. Родители Мирона с ужасом смотрели на это, его мать едва сдерживала слёзы, а отец нервно теребил часы на запястье. Зехра, чьё сердце сжималось от боли и паники, схватила пистолет с ближайшего стола. Она выстрелила в воздух, заставив всех замолчать. — ВСЕ ЗАТКНУЛИСЬ! — её голос эхом разнёсся по саду. Толпа притихла, повернувшись к ней. Зехра, сжимая оружие, развернулась к телохранителям: — Они похитили моего Мирона! И вы хотите, чтобы я сидела здесь, сложа руки?! Не будет этого! Ян шагнул к ней, подняв ладони, чтобы её успокоить. — Зехра, остановись. Это слишком опасно! Мы сами разберёмся, это наша работа. Но его слова только разозлили её. Она влепила ему пощёчину с такой силой, что Ян пошатнулся и упал на землю. — Придурок! — закричала она, глядя на него сверху вниз. — Ты думаешь, что я могу остаться здесь, зная, что его жизнь в опасности?! Ян поднялся, потирая щёку, но ничего не сказал, видя её ярость. — А ну подтянули ваши штаны и начали искать его! — продолжила Зехра, обводя взглядом всех вокруг. — Или вы думаете, что мне всё равно?! Если вы не начнёте действовать, я сделаю это сама! Она направила оружие на ближайшего телохранителя, чтобы подкрепить свои слова. — У вас пять минут, чтобы вооружиться и собраться у ворот. Это не обсуждается! Её решимость была непоколебимой. Никто не осмелился спорить. Люди начали двигаться быстрее, собирая снаряжение. Ян, глядя на Зехру, вздохнул и, наконец, сказал: — Ладно. Есть зацепка. Мы получили информацию, что подозрительная группа направлялась к старым складам на окраине. Зехра смерила его взглядом, затем коротко кивнула. — Тогда мы идём туда. Она направилась к воротам, не оглядываясь. Никто не смел её остановить. Зехра была готова сражаться до последнего, чтобы вернуть Мирона, даже если это стоило бы ей собственной жизни. Извините за недоразумение! Начну с вашего предложенного начала: --- Они поехали туда, и Мирона там не оказалось. Зехра почувствовала, как в груди сжалось что-то холодное и тяжёлое. Но в этот момент в её голове всплыла одна мысль. Вспомнила: когда её похитили, в тот самый день, когда Мирон был ранен, он говорил о каком-то месте. Она не сразу поняла, но теперь, как по мгновению, всё стало на свои места. Зехра развернулась и пошла к машине, не дав времени ни Янгу, ни остальным последовать за ней. Она села за руль, не обращая внимания на тот факт, что она не умела водить. У неё не было времени думать, как она это сделает. — Ты куда? — крикнул Ян, увидев, что она села в его машину. — Следую за интуицией, — ответила она спокойно, заводя двигатель. Не успел Ян среагировать, как она уже поехала. Янг и его напарник с разочарованием выдохнули и сели в свою машину, проклиная её самовольничество. Но несмотря на всю опасность, они не могли оставить её одну. Они погнались за ней. Зехра ехала быстро, но точно. Лес, в который она свернула, был знаком. Никакие остановки и уговоры Яна не могли затормозить её решимость. Он лишь ругался, а она в своей голове повторяла одно слово: "Найду". Вскоре она оказалась в самом центре леса. Остановив машину, Зехра выбралась наружу, достала пистолеты и направилась вглубь леса. Не прошло и десяти минут, как она увидела ту самую хижину, о которой говорил Мирон. Подойдя ближе, она затаилась у стены и прижалась ухом. Сначала не было слышно ничего, кроме тишины, но вскоре она уловила голоса. И вот, к её ужасу, она разглядела, как Мирона туго связали и начали избивать. Зехра почувствовала, как кровь приливает к её вискам, а глаза начинают темнеть от ярости. Она не позволила себе запаниковать. Быстро спрятавшись за дерево, она сдерживала дыхание, ожидая, пока похитители выйдут из комнаты. Когда они, наконец, ушли, Зехра быстро вошла внутрь. Без всяких предосторожностей она начала развязывать Мирона, не обращая внимания на его раны. Он был в шоке, когда поднял голову и увидел её. — Ты... ты нашла меня? — с трудом прошептал он, его голос был слабым. — Тихо, — прижала она его к себе, — держись за меня. Ты не один. Когда вернулись похитители, Зехра не растерялась. С первым выстрелом она положила их обоих, и теперь они с Мироном должны были быстро уйти. Но тут на них набежала целая армия тех, кто был против Мирона. Зехра не растерялась. Она укрыла Мирона за деревом, и, не колеблясь, открыла огонь, уничтожив их всех. Когда все было кончено, она подхватила Мирона на руки и пошла дальше. Но вот шаги, приближающиеся сзади, не оставили ей выбора. Она резко обернулась и подняла пистолет. — Стой! Ян? — выдохнула она, увидев его в темноте. Ян быстро поднял руки, показывая, что не угрожает, и Зехра, почувствовав облегчение, опустила ствол пистолета. — Это всё, что ты мог бы сделать? — усмехнулась она. — Следил за мной? Ян только кивнул, заметив, как он слабо держится на ногах. Сдавшись, он согласился с её решением и поддержал Мирона. Зехра лишь бросила взгляд на них и продолжила идти. Теперь она не могла остановиться. Мирон был рядом, и она сделает всё, чтобы вернуть ему свободу. Ян был в шоке, наблюдая, как Зехра, несмотря на то что не умеет водить, умудрилась без происшествий добраться до места. Он не мог поверить своим глазам, когда следил за её маневрами на дороге. С каждой секундой его недоумение только увеличивалось. Когда они остановились у леса, Ян не мог удержаться от вопроса: — Как ты это сделала? Ты ведь… не умеешь водить! Это невозможно! Зехра посмотрела на него, ободрённо улыбаясь, но в её глазах блеск решимости не угасал. — Я тебе говорила, что буду следовать за интуицией, — ответила она, уверенно вытирая с руки пятно от крови. — Когда я что-то решаю, меня не остановишь. Ян остался молчалив, всё больше удивляясь её храбрости и решимости. Он знал её как женщину, которая всегда старалась контролировать ситуацию, но теперь он начал понимать, насколько она была готова идти на крайности, чтобы спасти Мирона. Тем временем Зехра, несмотря на усталость, не сбавляла темп. Она продолжала вести их по лесу, не давая себе ни малейшего права расслабиться, пока Мирон не был в безопасности. — Ты же не веришь в чудеса, а? — сказала она неожиданно, когда на минуту остановились, чтобы отдышаться. — Чудеса? — удивился Ян, но затем понял, о чём она. — Верю. Но твоё вождение – это не чудо. Это какая-то сверхспособность. Зехра усмехнулась. — Я не могла позволить себе ошибку, Ян. На кону было слишком многое. С этими словами она снова направилась вперёд, и Ян, не успев возразить, последовал за ней. Он понимал, что с ней ему точно не будет скучно. Зехра, чувствуя, как её сердце колотится от напряжения, с решимостью в глазах подхватила Мирона. Она держала его так крепко, как если бы он мог исчезнуть в любой момент. Не доверяя никому и не желая отпускать, она аккуратно посадила его на переднее сиденье. Пока Мирон, ещё ослабленный, не мог ничего ответить, Зехра села за руль, молча и уверенно. Ян, наблюдавший за всем этим, не мог скрыть удивления. Он был уверен, что после всего, что произошло, Зехра не должна была быть в состоянии думать о такой скорости, но она взяла контроль в свои руки, словно у неё был опыт профессионального водителя. Явно не из тех, кто боится опасности. — Кто последний — тот свинья навозная, — с коротким и немного зловещим смехом произнесла Зехра, как будто эта фраза была обычной для неё. Ян, подслушав её слова, не знал, что думать. Он думал, что она только что бросила вызов всему миру. Не дав никому времени на реакцию, Зехра резко завела машину, и сцепление с асфальтом было моментальным. Когда она нажала на газ, машина рванула с места с такой скоростью, что Ян не успел даже моргнуть. Вроде бы он видел, как она переключает передачи, но всё происходило так быстро, что его мозг не мог обработать всю информацию. Мирон, ещё восстанавливающийся после того, как его освободили, схватился за сиденье, когда Зехра буквально вжала их обоих в сиденья. Яну даже не пришлось смотреть в зеркала, чтобы понять, что они уже не просто в гонке с временем. Они были в гонке с самыми быстрыми, и его мысли о том, что Зехра может быть опасной за рулём, становились реальностью с каждой секундой. Он даже не пытался удержать её, видя, как она уверенно обходит повороты и ускоряется. Скорость была ошеломляющая, она прорезала тьму ночи, словно никакая другая машина. Ян посмотрел на Мирона, и тот был в шоке, понимая, что не знал Зехру с этой стороны. Мирон думал, что видел все её качества, но это было что-то новое — Зехра как реальный лидер, не дающий себе даже шанса на ошибку. — Ты хочешь, чтобы мы все убились, или что? — воскликнул Ян, не веря своим глазам. — Ты как этот твой "первый" человек, вечно рискующий! Но Зехра лишь тихо усмехнулась и смотрела вперед, не отвлекаясь от дороги. — Я не рискую, Ян. Я просто иду туда, куда нужно. И на этом их разговор закончился, потому что ни один из них не мог побороть её решимость. Через 30 минут они прибыли домой. Зехра врезалась в парковку с такой точностью и профессионализмом, что Ян, который обычно видел только уверенных водителей за рулём, не мог поверить своим глазам. Она не просто остановила машину — она сделала это с такой плавностью, что колеса едва скользнули по земле, а сама машина мягко остановилась перед воротами, как будто она стояла там всю ночь. Ян, который ещё не успел отойти от стресса, чувствовал, как его сердце ещё ускоренно бьется. Он перевёл взгляд на Мирона, который был ошарашен не меньше. Он и не знал, что она может быть такой хорошей за рулём. — Что? — с удивлением спросил Ян, как только машина наконец встала на место. — Ты училась водить или в цирке выросла? Это было… просто потрясающе. Мирон, который не мог отвести взгляд от Зехры, все ещё пытался осмыслить происходящее. — Я… я вообще не ожидал, что ты так умеешь, — сказал он, усмехаясь, но с явным восхищением в голосе. — Ты просто удивительная. Зехра не обратила на них внимания, её мысли были в другом месте. Она вышла из машины и, не обращая на них особого внимания, быстро направилась к дому. Ян и Мирон обменялись взглядами, но не сказали ничего, ведь не зная её привычек и решимости, они понимали: Зехра сама знает, что ей делать. — Ну, ладно, — произнес Ян, ещё не отойдя от шока. — В следующий раз я буду ехать с тобой на заднем сиденье, если ты так будешь мчаться. Мирон только покачал головой, не веря, что она действительно так легко может быть не только смелой и решительной, но и настолько безупречно контролировать любую ситуацию, даже за рулем. Зехра в это время уже стояла у двери, готовая войти в дом, и ни один из них не осмеливался больше сказать ни слова. Когда Зехра зашла в дом, она почувствовала, как напряжение в воздухе немного ослабло, но в глазах Мирона оставалась тень беспокойства. В этот момент в комнату вошла его мать, которая не могла поверить своим глазам. — Мирон… — прошептала она, подойдя к нему. В её глазах читалась смесь удивления и благодарности. Она подошла ближе и, не выдержав, обняла его, крепко прижав к себе. — Ты в порядке? — её голос дрожал, и она снова внимательно осмотрела его, проверяя, нет ли на его теле каких-либо следов насилия. Мирон, удивлённый её реакцией, мягко обнял её в ответ, но его взгляд не сходил с Зехры. Он всё ещё не мог до конца понять, как она смогла найти его так быстро, несмотря на всё, что происходило. Он не знал, что она уже готова была пойти на всё ради него, и теперь был потрясён её решимостью и силой. — Мама, я в порядке. Всё позади, — сказал он, пытаясь успокоить её, но при этом его глаза не сводились с Зехры, которая стояла немного в стороне, наблюдая за ними. Мать Мирона, ещё раз окидывая взглядом Зехру, будто не веря, что та была так решительна, чтобы прийти и спасти её сына, наклонилась к нему и прошептала: — Ты… ты действительно привела его сюда? Ты нашла его? Зехра, которая чувствовала всю тяжесть этого момента, кивнула, стараясь не показывать свою усталость и напряжение. — Я не могла оставить его. Он — моя судьба, и я сделаю всё, чтобы его спасти. Никто не может отнять его у меня, — ответила она уверенно, но в её голосе сквозила тень боли и усталости от того, что она пережила. Мать Мирона, улыбнувшись через слёзы, посмотрела на свою невестку и, подойдя к ней, обняла её, чувствуя в её действиях и словах не только силу, но и ту невероятную любовь, которая была между ними. — Ты сильная женщина, Зехра. Я горжусь тем, что ты стала частью нашей семьи, — сказала она, сжимая её плечо. Мирон, стоявший рядом, смотрел на них с гордостью, понимая, что его жизнь действительно изменилась. И это было не только благодаря ему, но и благодаря той, кто готов был рисковать всем ради него. Зехра, стоявшая в комнате с таким напряжением, что казалось, она не могла больше держать себя в руках, вдруг почувствовала, как её силы начинают уходить. С каждым моментом ей становилось всё тяжелее стоять, её глаза начали темнеть, и внезапно всё вокруг пошло в размытое пятно. Она шагнула вперёд, и вдруг почувствовала, как её тело ослабевает. Всё, что было на её лице, — это усталость, страх за Мирона и безумная любовь к нему, которая поглощала её. И прежде чем она успела осознать, что происходит, она потеряла сознание, едва не падя на пол. Но её успела поймать мать Мирона, которая оказалась рядом, почувствовав, как тело Зехры стало тяжёлым и ослабленным. — Зехра! — воскликнула женщина, удерживая её в своих руках. Сердце её сжалось от тревоги, когда она почувствовала, как тело Зехры стало мягким и безжизненным в её объятиях. Мирон, несмотря на то что был избит и покрыт синими пятнами, мгновенно оказался рядом с ними. Он подскочил, потрясённый, его лицо и руки были покрыты следами от побоев, но сейчас его взгляд был полон решимости. — Что с ней? — спросил он, голос его был напряжённым и полным беспокойства. Он осторожно взял Зехру на руки, не обращая внимания на боль в своём теле, и внимательно посмотрел на мать. — Она потеряла сознание. Она слишком много пережила, — ответила мать Мирона, тревожно следя за состоянием Зехры. — Она сильно устала, пережила шок, да ещё и её нервы не выдержали… Мирон, не в силах больше стоять на месте, быстро поднял Зехру на руки и нежно прижал её к себе. Он почувствовал, как её тело стало лёгким, словно она была совсем без сил. — Ты её не отпустишь, да? — мягко сказала мать Мирона, зная, что её сын готов на всё ради этой женщины. — Нет. Я никогда её не отпущу, — ответил Мирон твёрдо, чувствуя, как его сердце сжалось от любви и заботы о Зехре. Он был готов сделать всё, чтобы она больше никогда не чувствовала себя уязвимой. Он обнял её крепче, склонив голову к её волосам, и начал шептать: — Я тебя люблю, Зехра. Всё будет хорошо. Ты всегда будешь рядом со мной. Взгляд его матери был полон гордости и восхищения, а сердце переполнялось благодарностью за то, что Зехра была с ним. Но вместе с тем её глаза наполнились тревогой за эту девушку, которая оказалась настолько сильной, но в то же время так уязвима. Мирон не переставал смотреть на Зехру, её лицо было безжизненно спокойным, но он верил, что она скоро проснется, и с каждым моментом, когда его руки держали её, он чувствовал, как всё в его мире возвращается на свои места. Зехра медленно открыла глаза, чувствуя, как всё вокруг становится ясным, а затем её взгляд скользнул по комнате. Она оказалась в её же спальне, но что-то было не так — Мирона рядом не было. Сердце в груди затрепетало от тревоги. Она села на кровати, осматривая пространство вокруг, и вдруг всё её тело охватило паническое чувство, что она не в безопасности, и, возможно, с Мироном что-то произошло. — Мирон! — вырвалось из её горла. Она вскочила с кровати, словно что-то её толкало, и побежала по комнате, не понимая, что происходит. Она кричала его имя, зная, что должна найти его, что не может быть без него. Спустившись с второго этажа, Зехра не замедлялась и бросалась вниз по лестнице. Почти не контролируя свои движения, она устремилась к выходу, не замечая никого и ничего вокруг, кроме своей цели. — Мирон! Где ты?! — её голос срывался, когда она рванула через дверь и выбежала в сад, оглядываясь. Тот момент, когда она увидела его, стоящего среди своих друзей, родителей, охраны и напарников, был как удар молнии. Он был там, за столом, будто всё было нормально, а его лицо светилось от улыбки, и в его глазах было то же самое спокойствие, которое так редко бывает в его жизни. Но она не могла остановиться. Её ноги двигались быстрее, чем мысли. Она побежала в его сторону, не чувствуя ничего, кроме желания прижаться к нему. Мирон, заметив её приближение, встал с места. Он хотел подойти к ней, но она была быстрее. Когда она вбежала в его объятия, это было так стремительно, что Мирон едва успел удержать её. Он захлопнул её в объятиях, чувствуя, как она сильно обвивает его руками, как будто боясь, что если отпустит, то потеряет его навсегда. Зехра прижалась к нему всем телом, так сильно, что Мирон, казалось, едва мог дышать. Он с удивлением почувствовал, как её руки крепко держат его, словно её жизнь зависит от того, чтобы он был рядом. И несмотря на свою силу, он почувствовал, как его сердце учащённо бьётся. — Всё в порядке, Зехра, — тихо прошептал он ей на ухо, чувствуя её тёплый запах и дрожь в её руках. Она лишь крепче сжала его, не желая отпускать, и, возможно, в этот момент ей хотелось, чтобы время остановилось. Чтобы они могли остаться такими, как есть, навсегда. Мирон мягко приподнял её лицо, чтобы взглянуть в её глаза, и с улыбкой сказал: — Я здесь. Ты в безопасности. Все вокруг начали хихикать, понимая, как сильно они привязаны друг к другу. Даже те, кто не мог себе представить такую связь, видели это в их взгляде, в том, как Зехра держалась за Мирона, как он защищал её. И хотя они были окружены людьми, в тот момент это было только их двое, и ничто не могло изменить их мир. Зехра, не переставая обнимать его, тихо прошептала: — Я так боюсь тебя потерять, Мирон. Я не могу жить без тебя. Он обнял её крепче и, немного удивлённый, что она так открыто выражает свои чувства, сказал: — Я никогда не уйду от тебя, Зехра. Ты моя жизнь. И в этот момент всё вокруг словно исчезло. Не было ни опасности, ни угроз, только они вдвоём, в своих объятиях, которые держали их живыми. Ян стоял в стороне, уронив челюсть от увиденного. Он долго не мог оторвать взгляд от сцены перед собой — Мирон и Зехра, словно два полюса, переплетённые в объятиях, где было так много эмоций, что невозможно было скрыть ни одну из них. Это был момент, когда они были только друг для друга, вне всего мира. Однако вдруг Ян случайно выдал то, что не собирался обсуждать вслух. — Зехра… — начал он с сомнением в голосе, но его слова вырвались прежде, чем он успел остановиться. — Помню, как Мирон первый день познакомился с тобой… Он заключил с тобой договор, сделав тебя своей собственностью. Все вокруг мгновенно замерли. В том числе и Мирон, который крепко держал Зехру, но на секунду почувствовал, как его руки слегка ослабли. Его родители мгновенно нахмурились, выказывая шок и непонимание, как их сын мог так поступить с девушкой, которую сейчас держал в своих объятиях. — Какой договор? — спросила мать Мирона, её голос дрожал от удивления и гнева. — Что это значит — собственностью? Мирон вздохнул глубоко, чувствуя, что сейчас будет не просто объяснять это. Он тихо ответил: — Это было… не так, как ты себе представляешь. Это была сделка, способ защитить её в тот момент. Она не была моей собственностью. Она была частью моего плана, чтобы спасти её от опасности. Но родители уже были в смятении. Отец Мироа слегка сжал кулаки, его взгляд стал более угрюмым. — Сын, это несправедливо! — воскликнул отец, разглядывая Зехру, словно её появление вновь заставляло его понять, насколько жестоко Мирон поступил тогда. — Как ты мог позволить себе такое?! Зехра, которая до сих пор была в объятиях Мирона, немного ослабила хватку, но не разрывала связи. Она чувствовала напряжение, которое царило вокруг, и её взгляд устремился на Ян, который стоял в сторонке, всё ещё ошеломлённый тем, что сказал. — Это было до того, как он действительно понял, кто ты есть, — попытался смягчить ситуацию Мирон, чувствуя, что ему нужно как-то загладить свою вину. — Я был слеп. Я боялся за тебя, но потом увидел твою силу, твоё сердце. Ты не просто слабая девушка, ты — огонь. Зехра встретила его взгляд, её глаза, полные эмоций, говорили о многом. Она могла почувствовать правду в его словах, хотя воспоминания о том дне всё ещё прятались в её памяти. — Неважно, что было раньше, — произнесла она тихо, но с уверенностью, — важно то, что сейчас. Я здесь, и он меня понимает. Её слова словно смягчили грубую реальность, которую пытались осознать родители Мирона. Они все молчали, наблюдая за двумя молодыми людьми, которые были связаны гораздо больше, чем можно было ожидать. Мирон сжал её руку ещё крепче, показывая, что их связь крепка — несмотря на прошлое. — Я рад, что мы смогли это обсудить, — сказал Мирон, глядя на родителей. — Но Зехра — не просто часть моего прошлого, она моя настоящая и будущее. Молчание витало в воздухе, а затем отец Мирона кивнул, показывая, что принял слова сына. Мать всё ещё была встревожена, но видя связь между Мироном и Зехрой, поняла, что её сын действительно изменился. — Главное, чтобы ты делал её счастливой, — тихо добавила мать, глядя на Зехру с материнским тепло. Зехра улыбнулась, чувствуя поддержку даже в этой сложной ситуации. Мирон обнял её снова, демонстрируя, что теперь ничего не сможет сломить их. Ян, стоявший в стороне, явно чувствовал неловкость от того, что его случайные высказывания подливают масла в огонь. Он кашлянул и снова попытался скрыть свою неловкость, но как-то слишком громко выдал следующее: — Ну, если честно, то сначала Мирон вообще не хотел её выпускать из рук, пока не подписал этот договор… — начал он, стараясь говорить с улыбкой, как будто всё это было нормой. — И, знаете, у него там даже отдельная комната была для неё, вся такая... личная территория, чтобы никто не мог подойти. Очень оригинально, так сказать. На этих словах все вокруг снова замерли. Родители Мирона буквально окаменели, а мать даже прикрыла рот рукой. Отец напрягся и посмотрел на сына с таким взглядом, будто только что узнал, что тот творил. — Ян! — воскликнул Мирон, хватая его за плечо. — Замолчи уже, ты в какой-то момент перестал фильтровать слова! Но Ян, несмотря на скептический взгляд своего босса, продолжил, явно не осознавая всей серьезности ситуации: — Ну, что я могу сказать, Мирон всё продумывал до мелочей, не хотел никаких рисков. Он же тогда вообще не знал, что с тобой будет, Зехра, так что договор — это была страховка. Мирон снова проклял в голове и посмотрел на родителей, которые теперь едва ли не стояли в шоке. Отец Мирона, который всё это время молчал, наконец, произнёс: — Это что, реально так? Ты держал её в замке, как… как вещь? Мирон покраснел и отвернулся, чувствую, как под его кожей закипает ярость. Он не мог поверить, что Ян так бессмысленно раскрывает детали, которые могли бы быть ужасающими для его родителей. Зехра, несмотря на её спокойное поведение, заметно напряглась, ей не понравилось, как её снова превращают в чью-то собственность. Зехра быстро шагнула вперёд, пытаясь взять ситуацию под контроль. — Не слушайте его, пожалуйста, — сказала она, глядя на родителей Мирона. — Я… я не была в клетке, и я сама принимала все решения. Я могла уйти, но… я осталась, потому что доверяла ему. Её слова звучали уверенно, но внутри она ощущала боль, вспоминая тот период, когда была так отчаянно привязана к человеку, который пытался "защитить" её, но одновременно держал её под контролем. Это не было тем, что она ожидала от отношений. Мать Мирона, наконец, подошла и мягко положила руку на плечо Зехры: — Ты была так смелая, девочка. Мы очень гордимся тем, что ты здесь, что ты с ним. Но мы должны понять, как это всё было на самом деле. Зехра тихо кивнула, ощущая на себе её взгляд, полный сочувствия. Тем временем Мирон, не выдержав, снова посмотрел на Яна, как будто пытаясь втянуть его в землю взглядом. — Ян, ты вообще меня слышишь? — сказал Мирон, голос его был почти строгим. — Ты что, с ума сошел? Ты же только что всё излил на родителей. Ян, заметив, как все в комнате напряжены, резко помолчал, но внутренне осознавал, что натворил. — Прости, босс, — буркнул он. — Я не хотел… просто… это было не так, как ты подумал. Мирон вздохнул, понимая, что его охранник не всегда способен контролировать язык, особенно в такие моменты. Однако он не мог позволить, чтобы ситуация дальше накалялась, и решил перевести разговор в другое русло. — Всё, хватит об этом. Мы разберемся потом. А сейчас, — он обернулся к Зехре, — давай просто оставим это позади, хорошо? Зехра молча кивнула и обняла его, чувствуя, как из её души уходят последние сомнения. Она понимала, что Мирон не был идеален, но всё равно оставался для неё тем самым человеком, с которым она могла быть рядом, несмотря ни на что. Когда один из охранников, которого Зехра ещё недавно считала надежным, направил пистолет на Мирона, воздух в комнате мгновенно стал тяжелым. Время как будто замерло. Все взгляды тут же переключились на него, а сердце Зехры остановилось на долю секунды, прежде чем инстинкты взяли верх. Она мгновенно встала перед Мироном, заслонив его собой, с такой решимостью, что казалось, ни одна пуля не пройдет через её защиту. Мирон попытался оттолкнуть её, панически вцепившись в её плечо, но Зехра не двинулась с места. Он был сильно ранен, но даже несмотря на это, его сила и решимость не позволяли ему полностью ослабить хватку. Однако Зехра, зная, что сейчас именно она должна быть на передовой, смотрела на предателя с таким взглядом, что у всех присутствующих по коже побежали мурашки. Она могла бы молчать, но в этот момент её голос прозвучал как роковое предостережение. — Ты думаешь, что сможешь его убить? — сказала она, её голос был спокоен, но в нем звучала угроза, которую никто не мог игнорировать. — Если ты сделаешь хотя бы шаг, я порву тебя на куски, не оставив и следа. Её глаза горели такой яростью, что предатель, кто бы он ни был, не мог спокойно смотреть в них. Она была готова уничтожить его, чтобы защитить Мирона. И, несмотря на её внешнюю хрупкость, ее взгляд был настолько ледяным и жестоким, что охранники, стоявшие по бокам, почувствовали дрожь в своих коленях. Мирон, всё ещё пытаясь удержать её за плечо, шептал: — Зехра, отойди, не стоит рисковать собой. Это не твоя битва. Но она не собиралась отступать. Не в этот момент. Она смотрела на предателя, и её слова были железными: — Если ты хоть поднимешь этот пистолет, я сделаю так, чтобы твоя жизнь стала кошмаром. И ты этого не переживешь. Она не сдерживала злости и боли. Это был момент, когда она готова была защитить Мирона любой ценой, и эта решимость просочилась в каждый её жест. Предатель, хоть и пытался выглядеть уверенным, понял, что с этим противником не шутят. Его рука, держащая пистолет, заметно задрожала, а лицо побледнело. Зехра продолжала смотреть на него, не отводя взгляда, и медленно шагала вперёд, заставляя его отступить. — Ты хочешь проверить, насколько я серьёзна? — её голос стал тихим, но от этого ещё более опасным. В какой-то момент, с трудом преодолевая свою страх, охранник убрал пистолет, понимая, что с таким противником лучше не связываться. Зехра не отводила взгляда, пока он не убрал оружие, и только тогда шагнула назад, снова оказываясь рядом с Мироном. Мирон, в свою очередь, не мог скрыть своей благодарности. Он был потрясён её отвагой, её силой и тем, как она стояла перед ним, как настоящая защитница. Предатель снова поднял пистолет, и на секунду все замерли, чувствуя напряжение в воздухе. Его пальцы сжались на спусковом крючке, и в этот момент Зехра, как настоящая молния, нанесла мощный удар ногой по его руке. Пистолет вырвался из его пальцев, и выстрел прогремел в воздухе, заставив всех вздрогнуть. Но Зехра не остановилась. Она моментально отреагировала, подскочив к нему и, не давая ему времени на защиту, врезала ему кулаком прямо в лицо. Удар был настолько сильным, что предатель отлетел назад, рухнув на пол. Его глаза были полны удивления и страха, он даже не успел понять, что произошло, когда Зехра оказалась на нем, продолжая безжалостно бить. Зехра была в ярости. Ее удары были жестокими и точными, она не щадила его, словно весь ее гнев и боль выплескивались наружу. Она знала, что он причинил ей и Мирону боль, и теперь он должен был за все ответить. Однако, её удары становились все более яростными, и, кажется, она была готова уничтожить его прямо там. Мирон, чувствуя, что Зехра может перейти грань, не выдержав такого уровня насилия, бросился к ней и, с трудом, схватил её за плечи, пытаясь оттащить от своего врага. Его голос был полон страха и тревоги: — Зехра! Прекрати! Он уже ничего не может сделать! Ты его убьешь! Его слова, как ни странно, подействовали. Зехра остановилась, тяжело дыша, но ее руки все еще дрожали от гнева. Она взглянула на Мирона, его лицо полотно страха и боли, и это стало для неё сигналом. Она не смогла бы уничтожить этого человека, если бы его смерть привела к потере Мирона. С усилием, Зехра встала с его тела, стоя на коленях, а её взгляд всё ещё был полон ярости. Все присутствующие, включая Яна и других охранников, стояли в шоке от того, что только что произошло. Они не могли поверить, что эта хрупкая, казавшаяся им невинной девушка, способна на такую жестокую реакцию. Даже Мирон, несмотря на все его опыт и силу, был потрясён до глубины души. Мирон все еще держал её за плечи, стараясь успокоить её, но его взгляд также был направлен на лежащего на земле охранника. Он чувствовал, что Зехра сделала то, чего он никогда не мог бы себе позволить, но теперь он боялся, что её внутренний мир изменился. Он аккуратно, но решительно обнял её, пытаясь вернуть её к реальности, и тихо прошептал: — Ты в порядке? Зехра молчала, но её дыхание было ровным, хотя эмоции ещё бурлили внутри неё. Она почувствовала, как его руки обвили её, и это дало ей возможность немного успокоиться. Все вокруг них стояли в тишине, пораженные, и никто не осмеливался нарушить эту паузу. В этот момент было понятно одно: Зехра и Мирон — это не просто отношения. Это была сила, которая может рушить все преграды на своем пути. Зехра стояла в объятиях Мирона, чувствуя его тепло и заботу, но её гнев и напряжение всё ещё не ушли. Она слышала, как охранник пытался подняться с пола, пытаясь восстановиться после её предыдущего удара. Его слабые попытки встать вызвали в ней лишь большее раздражение. Не дождавшись, когда тот вновь попытается подняться, Зехра резко развернулась, стоя спиной к Мирону, и без предупреждения нанесла мощный удар ногой по охраннику. Её ботинок врезался в его грудь с такой силой, что тот снова рухнул на землю, без сознания. Её дыхание было тяжёлым, она чувствовала, как адреналин ещё бурлил в её венах. Когда она повернулась обратно в объятия Мирона, её взгляд был жёстким и решительным. Она не позволила этому предателю встать, и пусть никто не сомневался в её силе. Мирон, всё ещё сдерживая её в своих объятиях, заметил, что Зехра не была такой, как раньше. Она была сильной, уверенной и готовой защищать тех, кого любила. Он не знал, насколько глубока была её боль и гнев, но теперь понимал, что её не остановит ничто. — Ты сделала правильно, — сказал он, его голос тихий, но полный уважения и восхищения. — Ты показала, что не боишься никого. Зехра молча кивнула, ощущая, как её сердце успокаивается, хотя в её глазах ещё горел огонь. Всё, что происходило, было частью той самой истории, в которой она больше не была просто жертвой или слабой девушкой. Она была силой, которую нельзя было сломить. Мирон крепко прижал её к себе, чувствуя её напряжение, и тихо добавил: — Мы вместе, Зехра. И мы пройдём через всё. Он нежно погладил её по спине, пытаясь успокоить, но Зехра оставалась настороже. Все эти переживания, все эти моменты предательства и боли сделали её ещё более решительной, и теперь она знала, что даже в самые тяжёлые моменты, она не будет одна. Никто не знал, что будет дальше, но Зехра была готова идти до конца, чтобы защитить свою любовь. Прошло два месяца с того момента, как Зехра спасла Мирона, и хотя внешне всё казалось, что отношения между ними должны были стать только крепче, на самом деле ситуация начала ухудшаться. Зехра, несмотря на все переживания и потрясения, пыталась вернуться к нормальной жизни, но в её отношениях с Мироном что-то изменилось. Он всё чаще избегал её, и вместо того чтобы держать её в своих объятиях, он отталкивал её. Каждый вечер, когда он приходил домой, она пыталась обнять его, улыбаясь, как раньше, но он просто отстранялся, взгляд его был холодным, а лицо — напряжённым. Зехра, ощущая его дистанцирование, пыталась несколько раз, но каждое её усилие только оборачивалось очередным скандалом. Он начинал кричать, обвинять её в том, что она пытается его контролировать, что она слишком требовательна, что её чувства навязчивы. — Ты не понимаешь, Зехра! — кричал он в очередной раз, сжимая кулаки. — Я не могу так! У меня свои проблемы, и ты не имеешь права вмешиваться в них! Зехра, несмотря на его слова, пыталась понять, что происходит. Она не понимала, что могло так сильно изменить его, что он стал таким холодным и отчуждённым. Она не могла не думать о том, как они были близки, как Мирон был готов на всё ради неё, и как всё изменилось за эти два месяца. Её чувства были переполнены, и она не могла найти выхода. Она старалась не показывать, как её ранят его слова, но с каждым днём становилось всё труднее скрывать боль. Мироновы родители, наблюдая за всей этой ситуацией, были в шоке. Они не могли понять, что происходит с их сыном. До этого момента он всегда был сильным, уверенным в себе человеком, а теперь они видели, как он избегает общения с Зехрой, как его взгляд стал пустым и замкнутым. — Я не понимаю, что с ним происходит, — однажды сказала мать Мирона, обращаясь к мужу. — Почему он так обращается с ней? Она ведь не заслуживает такого отношения... Отец Мирона молчал, его взгляд был тяжелым. Он давно уже начал замечать перемены в поведении сына, но не знал, как ему помочь. Находясь в такой ситуации, они чувствовали себя беспомощными. Тем временем, Зехра пыталась найти объяснение всему этому, но она не могла понять, что происходит. Она теряла себя, пытаясь угодить Мирону, пытаясь вернуть ту близость, которая когда-то была между ними. Но её усилия только ухудшали ситуацию. — Ты вообще меня слушаешь?! — кричал Мирон, когда она снова пыталась поговорить с ним. — Ты не понимаешь, что мне нужно побыть одному! Её слова застревали в горле, а сердце сжималось от боли. Каждый раз, когда он кричал на неё, каждый раз, когда его взгляд становился холодным, она чувствовала, как её мир рушится. Зехра не знала, что делать. Все её попытки вернуть их отношения в прежнее русло сталкивались с его отчуждением и гневом. Она пыталась быть сильной, но с каждым днём её сила становилась всё слабее. Мирон же, несмотря на своё поведение, ощущал внутреннюю боль. Он не мог объяснить, почему он так себя ведет, но чувство вины за то, что сделал Зехре больно, было невыносимым. Он не знал, как справиться с этим, и, вместо того чтобы открыться ей, отталкивал её, не осознавая, что именно таким образом он ещё больше ранил её. Зехра сидела в доме одна, напряжённо слушая, как дверь за Мироном закрылась, и как уходили все охранники. Она чувствовала, что на неё обрушилось странное одиночество. В доме было тихо, и она пыталась избавиться от тревожных мыслей, но чувство чего-то нехорошего не покидало её. В этот момент в дверь постучали. Зехра не ожидала никого, но всё же подошла к двери и взглянула в глазок. Она увидела мужчину в чёрной униформе, держащего в руках коробку. Он представился как курьер. — Доставка, — сказал он с улыбкой. — Я доставил вам заказ. Зехра не заподозрила ничего странного, открыла дверь и приняла коробку. Но, когда она повернулась, мужчина внезапно схватил её за талию и прильнул к ней, будто пытаясь убедиться, что она не попытается убежать. Это было неожиданно, но её интуиция подсказывала, что что-то не так. Прежде чем она успела осознать, что происходит, она почувствовала холодное касание металлического ножа у своей груди. Мужчина, казалось бы, просто обнимал её, но его рука с ножом глубоко вонзилась в её живот, и в ту же секунду, когда он закончил, он резко отпустил её и ушел, даже не сказав ни слова. Зехра пошатнулась и, ощущая, как боль разливается по телу, едва не упала. Она с трудом схватила себя за плечо, стараясь не потерять сознание от боли, и направилась в ванную. Закрывая дверь за собой, она взглянула в зеркало и увидела кровь, которая сочилась из раны. Тело её предательски предавало, но она была сильной, и не позволила себе сдаться. С трудом она достала аптечку, чувствуя, как её тело наполняется слабостью, но она знала, что не может позволить себе пустить всё на самотёк. Сначала без анестезии она обработала рану, затем наложила швы, пытаясь не думать о том, что происходит. Её рука дрожала, но она продолжала работать, будто это было что-то само собой разумеющееся. Она не могла позволить себе сломаться, не могла позволить себе показать никому, что была уязвимой. Когда она закончила, сняла старую, уже пропитанную кровью одежду и выбросила её в стирку, она почувствовала себя хоть немного лучше. Одевая чистую одежду, она думала, что, возможно, ей удастся скрыть следы произошедшего, и никто не узнает, что она ранила себя. Но внутри её бурлили чувства боли и страха. Через час вернулись все: Мирон, охранники, его родители. Оказавшись в комнате с ними, она улыбнулась, но её улыбка была не настоящей. Она пыталась спрятать свою боль и опасения, не говоря ни слова о случившемся. Даже своей лучшей подруге Элайле, жене Яна, она не рассказала. Она не хотела, чтобы кто-то узнал о том, что случилось, и боялась, что это принесёт ещё больше проблем, которые она уже едва могла контролировать. Её взгляды встретились с Мироном, и она почувствовала, как её сердце сжалось. Но она знала, что в такие моменты нельзя показывать свою слабость, нужно быть сильной — ради него, ради себя. Но её боли было слишком много, и хоть она и старалась скрыть её, глубоко внутри она понимала, что этот момент повлияет на её отношения с Мироном. Зехра застыла на месте, когда Мирон вдруг оттолкнул её, его взгляд был холодным и полным отчуждения. Она только что восстановила силы после того, как едва не погибла, но его слова, как нож, вонзались в её сердце, заставляя её почувствовать, как каждый её шаг к нему отдаляет её. — Ты совсем с ума сошла? — его голос был резким, и Зехра ощутила, как её дыхание сбилось. — Тебе не стыдно? Ты как будто не видишь, что я не хочу, чтобы ты подходила ко мне! Зехра почувствовала, как её руки дрожат, но она всё равно пыталась подойти ближе, отодвигая боль, которая раздирала её изнутри. — Мирон, я... я просто хотела... — Что ты хотела? — он перебил её, его лицо искажалось от гнева. — Просто оставь меня в покое, Зехра! Ты никогда не поймешь, что я тебе сказал! Ты не моя собственность! Ты не можешь просто приходить и всё рушить своими попытками быть рядом! Её сердце сжалось от боли, но она не могла позволить себе плакать. Его слова были как огонь, сжигающий всё внутри неё. Она попыталась сказать что-то в ответ, но, вместо этого, только молча стояла, не в силах вынести эти унижения. — Ты думаешь, что можешь всё исправить этими твоими обнимашками? — его голос стал почти ядовитым. — Ты не знаешь, как мне тяжело. А ты, только и делаешь, что стоишь тут и ждёшь, когда я буду тебя обнимать. Ты просто не понимаешь, что я не могу быть с тобой так, как ты хочешь! Её глаза наполнились слезами, но она сдерживалась, стараясь не дать ему увидеть свою уязвимость. Но его слова были как остриё ножа, он ранил её глубже, чем она могла бы представить. Она сделала шаг назад, чувствуя, как её тело слабеет, как будто все силы покидают её. Но она не могла позволить себе показать слабость. Она пыталась не думать о боли в груди и голове, о том, как он оттолкнул её снова. — Хорошо... — её голос был тихим, но полным решимости. — Если ты не хочешь меня, тогда я уйду. Я не буду тебе мешать. Но знай одно, Мирон: я не оставлю тебя в беде. И если ты не хочешь меня сейчас, я буду рядом, когда ты поймешь, что я всегда была твоей поддержкой. Она развернулась и медленно направилась в другую часть дома, чувствуя, как её мир рушится. Мирон остался стоять там, в полном молчании, но её слова, возможно, задели его сильнее, чем он думал. Мирон лежал на полу, не в силах оторваться от взглядов Зехры, даже несмотря на то, как сильно он старался отстраниться от её объятий и слов. Она была рядом, её присутствие словно манило его, но внутри него клокотал гнев, который он не мог выразить иначе, как холодом в отношениях с ней. Зехра, чувствуя его дистанцирование, пыталась найти тот момент, когда снова смогут быть вместе. Она искала его глазами, хотела почувствовать его тепло, но он снова оттолкнул её. Пытаясь приблизиться, она вновь столкнулась с его отчуждением, и в ответ на её попытку обнять его, он огрызнулся, повысив голос: — Зехра, сколько можно! Не лезь ко мне! Не надо! — он был груб и холоден, и это её по-настоящему больно ранило. Зехра замерла. Она не знала, что делать. Слова Мирона оставили её в полном замешательстве. Сколько раз она пыталась найти общий язык с ним, сколько раз она пыталась быть рядом, но каждый раз сталкивалась с его жестокостью. Она повернулась и пошла в ванную. Плачущая и разбитая, она закрыла за собой дверь, села на пол и почувствовала, как глаза сжимаются от слёз. Она сделала перед сном перевязку, стараясь скрыть свою боль, как и всегда. Но в этот момент она была не только физически ранена, но и внутренне. Она одела чистую пижаму, усаживаясь в кровать, и начала петь, пытаясь успокоить своё сердце. — А в снах моих ты всегда со мною. Я просыпаюсь и тебя нет! Ведь мне нельзя быть с тобою вместе! Не мой ты, Джаным, обидно мне... Песню она пела как будто сама себе, её голос был тихим, почти сдавленным. Она думала о том, что происходит, о том, что между ними, о том, что она уже не может быть без него. Но вот, когда её тело расслабилось, она погрузилась в сон. Мирон лежал на полу, в этот раз не смог уснуть. Он думал о том, что сказал ей и как повел себя, и его сердце тяжело сжималось от того, что он чувствовал. Мирон лежал рядом с Зехрой, обнимая её за талию, чувствуя, как её дыхание становится ровным. Услышав её слова во сне, он нахмурился, но решил, что это просто кошмар, вызванный недавними стрессами. "Что только не приснится после всего, что она пережила", — подумал он, проводя рукой по её волосам, стараясь не разбудить. Мирон сам не заметил, как его веки начали тяжелеть, и вскоре он уснул, всё ещё удерживая её в своих объятиях. Зехра проснулась от теплого прикосновения руки Мирона, но, открыв глаза и увидев его спящего рядом, она тут же зажмурилась, решив притвориться, что спит. Она слышала, как его дыхание изменилось, а затем почувствовала, как он начинает двигаться. Мирон приподнялся, провел рукой по лицу и тихо пробормотал: — Что я, черт возьми, творю? Зачем я лег с ней? С ума сойти можно... Его слова эхом отозвались в сердце Зехры. Она с трудом сдерживала слёзы, слыша, как он ругает себя за то, что был рядом с ней. Когда Мирон встал и начал уходить, она открыла глаза, её взгляд потемнел от боли. "Неужели быть рядом со мной — это для него такая ошибка?" — с горечью подумала она, прикусив губу, чтобы не выдать своих чувств. Она осталась лежать, смотря в потолок, пока он выходил из комнаты, а её обида и боль всё больше поглощали её сердце. Когда Зехра попыталась подняться с кровати, она тут же ощутила резкую боль в боку живота, будто кто-то ткнул её в самое слабое место. Она тихо зашипела, хватаясь за рану и инстинктивно возвращаясь обратно на кровать. — Чёрт... — прошептала она себе под нос, стараясь не издать ни звука громче. Её лицо исказилось от боли, но она стиснула зубы, чтобы никто не услышал. "Нельзя, чтобы они узнали," — подумала она, глубоко дыша, чтобы унять приступ тошноты и головокружения. Зехра медленно потянулась к своему телефону, лежащему на прикроватной тумбочке. Ей нужно было немного времени, чтобы прийти в себя. "Соберись," — мысленно приказала она себе, но рана напоминала о себе каждым движением, каждую секунду. "Нельзя показывать слабость," — прошептала она, закрывая глаза, будто это могло унять боль. Её лицо становилось всё спокойнее, а боль она прятала так, как умела лучше всего: глубоко в душе, надеясь, что никто не заметит её страданий. Зехра стиснула зубы, игнорируя боль, которая словно пульсировала с каждым её движением. Она встала, подошла к зеркалу, бросив быстрый взгляд на своё отражение, и направилась в душ. Прохладная вода стекала по её телу, слегка успокаивая жгучее ощущение в ране. Она тщательно обработала рану антисептиком, стиснув зубы от боли, наложила новые швы и перевязала её. Одевшись в чёрную одежду, она посмотрела на себя в зеркало ещё раз. Когда-то она любила яркие платья, светлые цвета, но теперь её отражение казалось ей чужим. Она надела чёрные брюки, чёрную кофту и оставила волосы распущенными, как всегда. Спустившись вниз, Зехра заметила, как охранники бросали на неё взгляды. Один из них, собравшись с духом, спросил: — Зехра-ханым, а почему вы больше не носите яркую одежду? Она задержалась на секунду, но ответила спокойно, хоть и холодно: — Мне так больше нравится. С этими словами она прошла к столу, где уже сидели Мирон, его родители и остальные. Она заняла своё место рядом с Мироном, но тот даже не повернул головы в её сторону. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, словно её не существовало. Зехра, скрывая боль, тихо протянула руку и осторожно коснулась его руки, надеясь на хотя бы малейшую реакцию. Но он резко отдёрнул руку, словно обжёгся, и тут же повернулся к ней. — Ты что делаешь? — его голос прозвучал холодно и громко, заставив всех за столом замолчать. — Я сколько раз должен тебе повторять? Не надо трогать меня! Она молча смотрела на него, а он продолжил: — Ты ведёшь себя, как будто ничего не произошло! Тебе нравится доводить меня, да? Зачем ты вообще здесь сидишь? Её глаза немного дрогнули, но она сдержала себя, чтобы не ответить ему. Внутри неё всё кипело, но она понимала, что сцены перед всеми не помогут. Мирон же, видя её молчание, раздражённо отвернулся, окончательно прерывая их разговор. Зехра медленно поднялась из-за стола, даже не взглянув на еду перед собой. Она направилась к выходу из комнаты, гордо держа голову, словно ничего не произошло. Но вдруг её остановила рука Мирона, который резко схватил её за запястье. — Сядь, — приказал он низким, холодным голосом, потянув её обратно на стул. Зехра, скрывая боль, молча подчинилась, но её взгляд был полон внутреннего огня. Она чувствовала, как рана на боку снова пульсирует, отдавая резкую боль при каждом движении. Глаза её еле заметно дёрнулись, но она не дала себе права на слабость. — Ешь, — твёрдо сказал Мирон, указывая на её тарелку. Зехра посмотрела на еду перед собой, затем снова подняла взгляд на него, но ничего не сказала. Её молчание, как обычно, выводило его из себя. — Ты меня слышала? — он снова повысил голос, вызвав напряжение среди всех присутствующих. Зехра взяла вилку в руку и молча начала есть, делая вид, что всё в порядке, хотя каждая ложка давалась ей с трудом из-за боли. Она ощущала на себе взгляды всех, особенно родителей Мирона, которые не могли понять, почему их сын был таким жестоким с ней. Мирон, наблюдая за тем, как она подчиняется, на миг смягчил взгляд, но тут же отвернулся, будто не хотел признавать перед собой, что внутри его что-то сжималось, когда он смотрел на неё. Зехра сидела тихо, сосредоточившись на своей тарелке. Одной рукой она незаметно придерживала бок, будто это могло облегчить пульсирующую боль. Другой рукой она механически отправляла кусочки еды в рот, стараясь делать это как можно естественнее, чтобы не привлекать внимания. Но Ян, всегда наблюдательный и внимательный, сидел неподалёку и заметил что-то неладное. Он прищурился, наблюдая за Зехрой: её движения были сдержанными, слишком аккуратными, а время от времени она слегка поджимала губы, как будто сдерживала боль. Он наклонился к Мирону и прошептал: — Что-то с ней не так. Она выглядит странно. Мирон лишь бросил на Зехру короткий взгляд, но потом снова отвернулся, не придавая словам Яна значения. — Просто оставь её. Она из тех, кто любит драматизировать, — сказал он холодно, будто сам пытался убедить себя в этих словах. Ян не отступил. Он слишком хорошо знал, как читать людей, и Зехра сейчас была совсем не похожа на себя. Он встал из-за стола и, как бы невзначай, подошёл поближе к ней. — Зехра, ты в порядке? — спросил он тихо, чтобы никто, кроме неё, не услышал. Зехра подняла на него взгляд и слегка улыбнулась, пытаясь успокоить его подозрения. — Всё прекрасно, Ян. Спасибо за беспокойство, — её голос звучал уверенно, но Ян заметил, как её рука всё ещё лежала на боку. — Если всё так прекрасно, зачем ты держишься за бок? — уточнил он, уже понимая, что она пытается что-то скрыть. Зехра, стараясь не терять самообладания, убрала руку с бока и снова взялась за вилку. — Просто неудобно сидеть, вот и всё, — ответила она, отвлекаясь на еду. Но Ян не был из тех, кто легко верит словам. Он задумался, решив пока не поднимать тревогу, но твёрдо решил, что выяснит, что с ней происходит. Зехра слегка согнулась, с трудом удерживая ровное выражение лица, а её рука инстинктивно потянулась к боку, где боль становилась всё сильнее. Она чувствовала, как что-то тёплое начало растекаться по коже под одеждой. Она поняла, что швы, наложенные ночью, могли разойтись. — Простите... Можно я уйду? — произнесла она, пытаясь сохранить спокойствие в голосе. Мирон, не поднимая взгляда, холодно ответил: — Сиди. Никто не уходит из-за стола, пока все не закончат есть. Его тон был настолько бескомпромиссным, что даже Ян удивлённо посмотрел на него. Зехра попыталась выпрямиться, но резкая боль заставила её снова слегка согнуться. Она сжала вилку так сильно, что костяшки побелели, стараясь не выдать себя. Ян, наблюдая за ней, нахмурился и вдруг вмешался: — Мирон, может, всё-таки отпустишь её? Она явно плохо себя чувствует. — Она сказала, что всё прекрасно, — отрезал Мирон, бросив на Зехру мимолётный взгляд. — Пусть докажет это. Зехра подняла глаза на Мирона, в её взгляде промелькнуло разочарование и боль, но она сдержала себя. — Всё правда в порядке, Ян. Спасибо, — прошептала она, стараясь выглядеть убедительно, но голос выдал её усталость. Однако Ян уже не мог игнорировать очевидное. Он видел, как её лицо стало бледнее, чем обычно, как напряжённо двигались её плечи при каждом вдохе. Но он понимал, что Зехра не из тех, кто признает слабость или попросит о помощи. Мирон продолжал есть, словно ничего не замечал, но Ян был на пределе. Его взгляд метался между Зехрой и Мироном, и он понимал, что скоро ситуация выйдет из-под контроля, если ничего не предпринять. Зехра, собрав всю свою волю в кулак, выпрямилась, несмотря на боль, которая буквально жгла её изнутри. Она подняла голову, стараясь выглядеть уверенно, и через силу продолжила есть, как будто ничего не произошло. Мирон, заметив это, усмехнулся и бросил взгляд на Яна: — Ну вот! Видишь? Она в порядке! Не волнуйся, с такими как она ничего не бывает. Ян сжал зубы, недовольно глядя на своего босса. — Знаешь, Мирон, иногда твоя жестокость переходит все границы, — пробормотал он достаточно тихо, чтобы остальные за столом не услышали. Мирон лишь хмыкнул, не принимая слова Яна всерьёз. — Ты слишком переживаешь, Ян. Зехра — сильная. Она же сама так говорит, верно? — он скользнул взглядом по девушке, ожидая подтверждения. Зехра коротко кивнула, но её пальцы под столом сжались в кулак. Она ненавидела показывать слабость, но чувствовала, что ещё немного, и она потеряет сознание. Ян больше ничего не сказал, но его взгляд остался прикован к Зехре. Он понимал, что она держится из последних сил, и был готов вмешаться, если что-то пойдёт не так. Когда обед наконец закончился, Зехра осторожно отодвинула стул и, поклонившись, медленно поднялась. — Спасибо за обед, — тихо сказала она, избегая взгляда Мирона. Но прежде чем она успела уйти, Мирон остановил её взглядом и добавил холодно: — Ты ещё и прощаться будешь? Считай, что это всё — норма. Привыкай. Эти слова ударили по её душе сильнее, чем любая боль от раны, но она снова сдержалась. Ничего не сказав, она направилась к лестнице, игнорируя пронизывающую боль, которая становилась невыносимой. Зехра, поднимаясь по лестнице, ощутила, как её тело всё больше слабеет, а боль в боку становится невыносимой. Её шаги стали неуверенными, и вдруг мир перед глазами помутнел. Она на мгновение потеряла равновесие и едва не покатилась вниз по лестнице, но, схватившись за перила, с усилием остановилась. Вдохнув, она приняла несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себе силы, но внутренний голос продолжал неумолимо повторять: *"Ты должна быть сильной. Ты не можешь позволить себе слабость."* Она знала, что должна держать себя в руках, но каждый новый шаг давался ей всё труднее. Зехра чувствовала, как изнутри разрывает её бессилие, но страх перед тем, что произойдёт, если она проявит слабость, не давал ей сдаться. Она понимала, что Мирон не потерпит слабости. Он не был готов принять её уязвимость, а она не могла себе позволить зависеть от него или кого-либо другого. Какой ценой? — этот вопрос оставался без ответа, но она продолжала идти, шаг за шагом, несмотря на боль и слабость, понимая, что каждый момент её жизни — это испытание, которому она обязана пройти. Зехра поднялась на верхний этаж и направилась в свою комнату, где, наконец, закрыла дверь, едва не упав на кровать. Она сжала кулаки, зарывшись лицом в подушку, пытаясь заглушить эмоции. "Я не могу сдаться. Я не могу показаться слабой." — думала она, её глаза были полны решимости, но боль продолжала о себе напоминать. Сейчас, в этот момент, её единственным другом была её воля, и она не собиралась позволять ей сломаться. Зехра пошла в ванну, где с усилием сняла с себя одежду, стараясь не задеять рану. В зеркале она увидела, как её лицо побледнело, а глаза были полны усталости. Она обрабатывала рану с максимальной осторожностью, стараясь не дать себе слабину. Вновь наложив швы, она тщательно перевязала область живота, и хотя боль не утихала, она знала, что должна держать себя в руках. После этого, переодевшись в чистую одежду, она приняла обезболивающие, стараясь избежать новых приступов слабости, которые становились всё более частыми. Почувствовав, как таблетки начинают действовать, она сделала глубокий вдох и направилась вниз. Всё, что ей нужно было сейчас — это немного побыть на свежем воздухе, успокоиться, восстановить силы. "Я немного прогуляюсь в саду," — сказала она с равнодушным выражением лица, не обращая внимания на то, как её тело всё ещё испытывало боль. Но едва она вышла на улицу, как почувствовала, как шаги Мирона следуют за ней. Он не собирался оставлять её в покое. Он был недоволен её поведением в последнее время, его терпение подошло к концу. Зехра остановилась в середине сада, когда услышала его голос. — Зехра, как ты могла быть такой глупой? Почему ты скрываешь всё от меня? Ты с каждым днём становишься всё более странной, и я не понимаю, что с тобой происходит! Зехра спокойно повернулась к нему, не показывая ни тревоги, ни усталости. Её взгляд был холодным и решительным. — Я всё в порядке, Мирон. Мне нужно побыть немного в одиночестве. Ты можешь спокойно вернуться внутрь. — Ты всегда так говоришь, но это не так! Ты не в порядке, я вижу, как ты себя изматываешь, как ты скрываешь боль! Ты не можешь продолжать так, ты не должна скрывать от меня такие вещи! — его голос становился всё громче, а взгляд — яростным. Зехра вздохнула, но её ответ был холодным и спокойным, словно она уже устала от его слов. — Я не хочу об этом говорить, Мирон. Я не буду сидеть и жаловаться. Мне нужно время, чтобы разобраться со всем этим, но я не собираюсь позволять тебе мешать мне. Я сама справлюсь. Мирон, услышав её слова, почувствовал, как его терпение на грани. Он сделал шаг вперёд, почти крича на неё. — Ты думаешь, я не замечаю, как ты меня игнорируешь, как ты отдаляешься от меня? Я больше не могу это выносить! Зехра посмотрела на него с таким же холодным выражением лица, спокойно и уверенно. — Если ты не можешь, то это твоя проблема, а не моя, — ответила она, её голос не дрогнул. Мирон замолк на секунду, не зная, что сказать. Но он продолжал, не в силах сдержать свою злость. — Ты даже не понимаешь, как это всё влияет на меня! Я не могу смотреть, как ты разрушаешь себя, и ты всё равно ведёшь себя как чужой человек! Ты не моя собственность, но ты мне не безразлична! — его слова звучали как крик. Зехра стояла в саду, сжав кулаки, пытаясь контролировать дыхание. Мирон стоял напротив неё, его глаза были полны ярости. Его слова сыпались, как град: — Ты что, с ума сошла?! Я тебе сколько раз говорил, что не надо вмешиваться! Ты думаешь, что тебе всё с рук сойдёт? Ты думаешь, ты можешь командовать всем?! Зехра стиснула зубы, её лицо не выдавало ни эмоций, ни страха. Но внутри неё бушевала буря. Она знала, что не в силах остановить его, что каждое его слово, каждый взгляд убивает её изнутри, но она не могла позволить себе сдаться. — Я не вмешиваюсь. Я просто пытаюсь понять, — тихо ответила она, не отрывая взгляда от его лица. Мирон хохотнул, но смех был холодным, злым. — Понимать? Тебе не нужно ничего понимать! Ты же не можешь справиться даже с собой! Зачем ты вообще лезешь в мои дела? Её сердце сжалось от боли, но она заставила себя не дрогнуть. Этот скандал повторялся изо дня в день, и каждый раз, как бы она не старалась быть сильной, это ранило её всё глубже. — Мирон, я... я не хочу ничего, — её голос дрожал, но она боролась с собой. — Я просто... я просто хочу, чтобы ты был рядом, чтобы ты меня услышал. Но ты всё время кричишь, всё время меня отталкиваешь. Мирон сжал кулаки, его лицо стало ещё более суровым. Он смотрел на неё, как будто видел врага, а не ту, которую когда-то любил. — Ты не понимаешь, — сказал он, приближаясь к ней. — Если бы ты действительно меня понимала, ты бы не лезла. Ты думаешь, что я не хочу быть рядом с тобой? Я должен справляться с делами, с проблемами, с этим всем, а ты... ты только усложняешь всё! Зехра ощущала, как её силы покидают её. Она хотела что-то сказать, но не могла. Его слова, его грубость, его холодность — всё это обрушивалось на неё, и она не могла найти в себе силы ответить. — Ты сама виновата в том, что происходит, — продолжал Мирон, теперь его голос был всё более зловещим. — Ты сама сделала свою жизнь такой. Я ведь тебя предупреждал! Теперь терпи последствия! Зехра сделала шаг назад, её глаза наполнились слезами, но она не дала им упасть. Она не могла позволить себе плакать перед ним. Это был её выбор — быть с ним или быть одной. И она выбрала его. Но как больно было видеть, как он её отталкивает, как его холодность превращает её в пустое пространство, которое он не замечает. — Хорошо... — прошептала она, почти невнятно. — Я не буду больше вмешиваться... Мирон посмотрел на неё, но не сказал ни слова. Он повернулся и ушел в дом, не заметив, как её сердце разбивается. Зехра осталась стоять в саду, её мир рушился, а она не знала, как восстановить его. Зехра стояла перед Мироном в саду, её дыхание сбивалось, а сердце тяжело стучало в груди. Она не могла больше терпеть его холодность, его грубость, которые разрывали её душу. Он кричал на неё, и каждый его слово проникало в неё, как ледяной нож. Она чувствовала, как её мир рушится, а его слова, полные презрения, не оставляют ей шанса. — Выбери! — её голос дрожал от боли, но она не могла остановиться. — Мне уйти? Я могу уйти, если хочешь! Ты только скажи! Или же, ты заткнешь свой поганый рот и будешь рядом со мной! Зехра видела, как его лицо не выражало ни сожаления, ни раскаяния. Он стоял перед ней, как каменная стена, не желая понять её боль, её страдания. Но она не могла больше молчать, она не могла больше оставаться в этом аду. Мирон посмотрел на неё с ледяным выражением, и его глаза не отразили ни капли жалости. — Давай я отвечу на этот вопрос после того, как ты проведешь со мной ночь? — сказал он с насмешкой, и его слова были как удар по её уже потрёпанному сердцу. Зехра чувствовала, как её душа ломается. Она не могла понять, почему ей так трудно уйти, почему её чувства были настолько запутаны, что она продолжала оставаться рядом с ним. Но в этот момент она решила: если он не изменит своё отношение, если он не даст ей того, что она так отчаянно хочет, то она уйдёт, даже если это разорвет её. Она больше не могла терпеть его жестокость. — Ну раз так... То хорошо, пошли! — она сказала с горечью в голосе, пытаясь скрыть свои слёзы, которые мучительно подступали к глазам. Ночь прошла в странной тишине. Зехра пыталась убедить себя, что это всё ради него, ради их отношений, ради того, чтобы он наконец-то поверил в её любовь. Но в глубине души она чувствовала, что она просто теряет себя. И когда утром, лежа на кровати, Мирон перевел взгляд на неё, его слова ударили её, как молния, разрывая её внутри. — Теперь... можешь... уходить! Аахаха! Лохушка! Проваливай давай! Тот момент был как острие ножа, вонзившееся прямо в её грудь. Эти слова, наполненные холодом и насмешкой, разрушили всё, что она когда-либо чувствовала. Он не знал, что она пережила, сколько боли она вынесла ради него. Он не знал, как она была готова отдать ему всю себя, даже если это означало потерять её собственное счастье. Зехра застыла, глаза её наполнились слезами, которые она не могла сдержать. Она знала, что это был конец. Конец всему, что она когда-либо хотела. Всё, что она строила с ним, рассыпалось в прах, и она стояла перед ним, как беззащитная девочка, готовая сдаться. Но в тот момент, когда она смотрела на его бездушное лицо, она поняла: не было смысла продолжать. Она встала, несмотря на боль в груди, несмотря на пустоту, которая заполнила её. Она пошла к двери, её шаги звучали глухо, как эхо разочарования. Её сердце было разбито, но она не могла больше оставаться рядом с этим человеком. И пусть он никогда не поймёт, что она действительно чувствовала, что она пережила ради него, но она была готова уйти. Её душа кричала от боли, но она не могла позволить ему видеть её слёзы. Зехра, чувствуя, как её мир рушится, стремилась к двери, чтобы уйти. Её тело дрожало, а слёзы текли по её щекам, как река боли и разочарования. Она не могла больше смотреть на Мирона, не могла больше слышать его слова. Она чувствовала, как её душа постепенно уходит, как последние силы покидают её. — Пусти меня, Ян! — кричала она, пытаясь вырваться из его рук. — Я не хочу быть здесь! Пусти меня! Но Ян не мог её отпустить. Он не мог позволить ей уйти, даже если знал, что она была готова оставить всё позади. Он крепко держал её, стараясь остановить её уход, зная, что это только разрушит её. — Ты не можешь уйти, Зехра, — сказал он тихо, но настойчиво. — Не делай этого. Он не стоит твоих слёз. Зехра в слезах пинала его, била кулаками в грудь, пытаясь вырваться. Но Ян был сильным и не отпускал её. Он знал, что она не в себе, что она ранима, что она страдает. И, несмотря на его силу, ему было больно видеть её такой. — Ты не понимаешь! Ты не понимаешь, что я переживаю! — кричала она сквозь слёзы, её голос дрожал от боли. — Он не любит меня! Он меня убивает! Я не могу больше! Она снова попыталась вырваться, но Ян не мог её отпустить. Его сердце болело за неё, он переживал за её душевное состояние, но понимал, что в этот момент она была сломлена и слишком уязвима. И в этот момент, как будто по его зову, спустился Мирон. Он медленно подошёл к ним, его взгляд был холодным, но в глазах всё же была видна тревога, пусть и скрытая под слоем отчуждения. — Ян, отпусти её, — его голос был ровным, но в нём была какая-то тень беспокойства. Ян замер, но не сразу отпустил её. Он смотрел на Мирона, затем на Зехру, и с тяжёлым вздохом, наконец, ослабил хватку. Зехра, почувствовав, что её отпустили, оттолкнула Яна, и с трудом, шатаясь, сделала шаг назад. Слёзы продолжали струиться по её лицу, но она не могла больше держать всё внутри. Она хотела кричать, но не могла. Её сердце было разбито, и все, что она чувствовала, было лишь пустотой. Мирон подошёл к ней, его взгляд мягчал, но всё ещё был исполнен какого-то отчуждения. — Зехра... — его голос был тихим, но ей этого было достаточно, чтобы ощутить всю его силу и властность. — Ты правда думаешь, что можешь уйти? Ты же не знаешь, что хочешь. Ты слепо убегаешь от всего, что я для тебя сделал. Зехра подняла голову, её глаза были полны слёз, но в них горел огонь, который был готов сгореть. — Ты мне больше ничего не сделал, Мирон, — её голос был хриплым от слёз, но твёрдым. — Ты разрушил всё. Ты разрушил меня. Мирон замер, его взгляд на мгновение затмился болью. Но потом он взял её за плечи, и, несмотря на её сопротивление, привлёк к себе. — Ты не понимаешь, Зехра, — сказал он, глядя в её глаза. — Я не могу быть тем, кем ты хочешь, я не могу дать тебе того, что ты заслуживаешь. Но я не могу и отпустить тебя. Ты — часть меня. Зехра вырвалась, сделала шаг назад, и взгляд её стал ещё более решительным. — Нет, Мирон! Ты меня не любишь. Ты не понимаешь, что я переживаю. Я больше не хочу быть твоей игрушкой, твоей тенью. Я хочу быть собой! Хочу быть счастлива! И я не могу больше быть с тобой! Она снова направилась к двери, её шаги были полны решимости. Мирон стоял неподвижно, смотря на неё. Ян и другие наблюдали за этой сценой, не смея вмешиваться, понимая, что это уже не просто ссора. Это было прощание. Прощание с тем, что могло быть. Зехра сделала последний шаг к свободе. Прошел год с того момента, как Зехра покинула Мирона. Этот год был для неё периодом тяжелых перемен, попыток вернуться к себе, восстановить силы и найти путь к внутреннему спокойствию. Она отказалась от всего, что связано с прошлым, начиная с жизни с Мироном и заканчивая теми темными делами, которые он продолжал вести. Жизнь стала немного проще, но в глубине души, несмотря на все старания, она не могла забыть его. Мирон остался в её памяти как нечто большее, чем просто мужчина, с которым она когда-то была. Он был частью её самой, и это не давало ей покоя. Тем временем, Мирон продолжал оставаться жестоким, холодным и беспощадным. Он вернулся в мир мафии, вновь погружаясь в криминальные дела, убивая и манипулируя людьми. Несмотря на успехи, его внутреннее одиночество и боль от потери Зехры оставались с ним, хотя он делал всё, чтобы не показывать этого никому. Однажды, когда Зехра уже практически смирилась с тем, что её прошлое осталось позади, кто-то постучал в дверь её дома. Она не ожидала никого. Открыв дверь, она столкнулась с одним из его людей, но она не узнала его. Мужчина не сказал ни слова, лишь внезапно приложил к её лицу тряпку с хлороформом. Она почувствовала резкий запах и потеряла сознание. Когда она пришла в себя, её глаза были закрыты мешком, а тело было неподвижно, привязанное к жесткому стулу. Мелькнувшие образы наполнили её сознание. Страх, боль, и странное чувство пустоты. Она попыталась подняться, но её руки были привязаны. Зехра начала паниковать, пытаясь вырваться, но её движения были беспомощными. "Это снова происходит... Они снова забрали меня...", — мысли метались в голове, как буря. Она рыдала, вся дрожа от страха и отчаяния. Каждый шаг её была тщетен, как будто её сила не могла побороть этот ужас. В другом конце заброшенного склада Мирон и Ян обсуждали что-то важное. Мирон стоял у окна, глядя на пустую территорию, его лицо было безэмоциональным. Он знал, что сегодня он вернется к её судьбе, но не ожидал, что это будет именно так. Ян заметил её, но пока не знал, что это была Зехра. Он был занят, как и Мирон, делая свою работу. Но что-то в атмосфере этого места, в том, как её привезли, заставляло его насторожиться. Он чувствовал, что это может быть что-то большее, чем просто очередная миссия. Тем временем Зехра пыталась снова понять, что происходит. Её сердце билось в груди с бешеной силой, и с каждым моментом её страх возрастал. Вдруг она почувствовала, как кто-то приблизился, и запах её мучителя стал всё более отчётливым. Мирон встал перед ней. Мирон вошел в помещение, его шаги эхом отдавались в пустом складе. Он подошел к Зехре, не замечая, кто перед ним. Его лицо было жестким, глаза холодные и полные безжалостности. Он был готов к разговору, готов к жестким мерам, чтобы урегулировать свои дела и вернуть всё под контроль. --Ты даже не понимаешь, на что ты подписалась, да? — произнес он грубым тоном, глядя на привязанную Зехру, не обращая внимания на её состояние. Его голос был холодным, грубым, и в нем не было ни капли заботы. --Ты думала, что сможешь убежать от всего этого? Ну да, можешь думать что хочешь, но ты снова здесь. Ты снова в моих руках.-- Мирон наклонился к ней, его дыхание ощущалось близко, его глаза не выражали ни сожаления, ни боли, лишь доминирование и холодное расчётливое спокойствие. Но в глубине его души, несмотря на его слова, был внутренний конфликт, который он подавлял. В то время как он продолжал говорить с ней, его сознание было запутано. Он пытался угрожающим тоном разговаривать, как будто это было просто дело, но всё, что происходило в его голове, не соответствовало его внешнему поведению. Он продолжал твердить, что он контролирует ситуацию, но сердце его было всё еще не готово признать, что он не может отпустить её. Зехра не могла поверить в происходящее. Он стоял перед ней, а она не могла ничего сделать, лишь смотреть на него сквозь мешок, который всё ещё скрывал её лицо. Но она почувствовала, как её сердце сжалось. То, что она слышала, что он говорил, всё это разрывает её душу. Мирон не знал, что это была она. Он не понимал, кто сидит перед ним, связан и беззащитен. Но на самом деле, он не хотел об этом думать. Он знал, что её привезли, но ещё не осознавал, что она — та самая женщина, ту которую он потерял, ту, кого он всё ещё любил. Зехра, сдерживая слёзы, подняла голову. Она пыталась быть сильной, но её сердце рвалось на части. Понял, давай перепишем этот момент. --- Мирон стоял в углу заброшенного склада, его глаза были устремлены на активность вокруг. Он чувствовал напряжение, но сам оставался хладнокровным. Он не знал, кто из его людей так опрометчиво поступил, и не понимал, кого он принесет ему. Когда его подручные привели девушку, его мысли были далёки от того, чтобы предположить, что перед ним стояла Зехра. Он спокойно наблюдал, как её привязали к стулу, как она билась в своих узах, её лицо скрыто мешком. Кто-то из его людей ещё раз ударил её по лицу, и она, не выдержав, упала на бок. — Встань! — приказал один из его подручных, не проявляя ни малейшего сострадания. Когда девушку подняли, она всё-таки стиснула зубы и сдержала крик. Но вскоре он прозвучал. Он не был отчаянием или страхом, а скорее злобой и яростью. — Мирон! — её голос прорезал тишину склада, заставив его замереть. Мирон сжался, когда его подчинённый повернулся к нему, чтобы посмотреть на реакцию. Он не был готов к такому, но это была не Зехра. Он уверен в этом. Это была какая-то другая девушка. — Ты... что ты с ней сделал? — его голос был тихим, но напряжённым, а в глазах появился лёгкий огонь, когда он окинул взглядом свою подопечную. Всё вокруг наполнилось неуверенностью. Он подошёл ближе, но пока ещё не видел, кто перед ним. Мешок скрывал её лицо, и её глаза оставались невидимыми для него. — Почему ты кричала моё имя? — спросил Мирон, пытаясь понять, что происходит. Зачем эта девушка кричала именно его имя, а не того, кто её похитил? Это было странно. Подходит ли она вообще под её описание? Но ему было не до вопросов, когда это всё было так запутано и опасно. Он снова взглянул на её обнажённое лицо, полное боли и страха. Все эти эмоции казались знакомыми, но он не мог понять, почему его сердце сжалось от этого видения. — Снимите мешок, — сказал он, наконец, с усиливающимся раздражением. — Что за чертовщина? Его люди послушались, и мешок был снят. Он видел девушку, сидящую перед ним, привязанную к стулу. Тонкие губы, что-то знакомое в её глазах, но он всё ещё не понимал, кто она. Зехра, молча смотря на него, не могла поверить в происходящее. Она знала, что это он, даже если он этого ещё не осознавал. Но Мирон не знал её, не понимал. Зехра, сидя перед Мироном, всё ещё испытывала боль от предыдущих ударов, её лицо покраснело и было покрыто небольшими ссадинами. Но в её глазах было что-то твердое, что не позволило ей просто сдаться. — Ты всегда говорил мне, когда мы были наедине... — она медленно подняла голову, её голос был низким и полным горечи. — Ты говорил, что тебе нравится купаться с резиновыми уточками. Это было твоё маленькое и самое странное желание... Помнишь? Зехра, несмотря на свою боль, смело взглянула ему в глаза, и её слова повисли в воздухе. Мирон ошарашенно замер. Его выражение лица сразу изменилось, и на мгновение он даже не знал, что сказать. Все его мысли, вся его напряженность, всё, что он пытался контролировать, рассыпалось от её слов. В глазах Мирона промелькнула растерянность и шок. Как она могла вспомнить это? Как она могла напомнить ему об этом? Его люди, включая Яна, не смогли сдержать смеха, и даже несколько невольных улыбок пробежали по их лицам. Ян, стоя в стороне, пытался скрыть своё удивление, но не мог не поддать смеху, услышав о "резиновых уточках". Это был настолько странный и несоответствующий момент для такого жестокого человека, как Мирон, что сдержаться было невозможно. — Ты... ты помнишь? — его голос был настолько тихим, что казалось, он только сейчас осознал всю значимость её слов. Зехра снова заставила его почувствовать себя человеком, а не просто мафиозным боссом. Он не мог поверить, что его "маленькая куколка", как он её называл, всё это помнила и при этом не забывала. Зехра, несмотря на смех её людей, продолжала смотреть ему в глаза, но в её взгляде уже не было страха. Это было похищение, она была в руках его людей, но она всё ещё сохраняла в себе те моменты, когда он был не таким холодным и жестоким. — Ты даже не помнишь, кто я, — сказала она с горечью в голосе. — Ты уже забыл, что я для тебя значила, или просто не хочешь вспоминать? Мирон замолчал. Его сердце сжалось. Он понимал, что что-то важное исчезло в их отношениях, что-то, что уже не вернется. Зехра была его слабостью, его чем-то настоящим, но её слова отозвались в его душе болью. Как можно было забыть такую важную деталь, как её напоминание о его странной любви к резиновым уточкам? Его чувства терялись среди его жестокости и бессмысленных действий, но в этот момент он знал, что Зехра была не просто его "куколкой", а тем, что он потерял, тем, о чём он даже не знал, как говорить. Зехра, почувствовав напряжение между ними, смотрела на Мирона, её глаза полны боли и нежности одновременно. Её слова стали мягче, но в них была решимость. — Ты же помнишь, как всё было... — начала она, но на мгновение замолчала, сдерживая слёзы. — Ты помнишь, что когда-то мы были рядом, когда-то ты обещал мне, что будем вместе, несмотря на всё. Ты говорил, что я — твоя. А я была готова отдать тебе всё, даже свою душу. Она прижала руки к груди, чувствуя, как каждый её вздох причиняет боль. Но Зехра продолжала: — Да, я до сих пор люблю тебя, несмотря на всё, что произошло... несмотря на то, как ты себя вел. Ты — часть меня, Мирон. Но ты забыл меня... забыл, что было у нас. Что было у нас два года назад. Зехра вдруг замолкла, её сердце застыло в груди, когда она осознала, что случайно сказала. Она тихо выдохнула, её лицо побледнело, и она пыталась скрыть свою вину, но было уже поздно. — Я... Я забеременела тогда. — её голос был тихим, почти шёпотом. — Ты ведь не знал. Я... родила дочь. Мироита... Ты бы её полюбил, как я люблю тебя. Мирон резко вскинул голову, и его глаза наполнились удивлением и недоумением. — Что? Дочь? — его голос был охрипшим от шока. — Ты... ты говоришь, что у нас есть дочь? Зехра посмотрела на него, её сердце сжалось, и она попыталась объяснить: — Да, Мирон. Мироита. Она дома с няней... Я не могла тебе рассказать, когда ушла, ты был слишком далеко от меня. Но я не могла оставить её. Ты ведь был первым мужчиной в моей жизни. И она... она твоя. В его глазах промелькнула борьба эмоций — от ярости до растерянности. Он стоял перед ней, как если бы не знал, как реагировать, а его мир, казалось, рушился на глазах. — Ты скрыла от меня дочь? — его голос стал низким, но в нём не было той жестокости, которая была раньше. Это был шок, запустивший цепь эмоций, которые Мирон не мог сдержать. — Почему ты не сказала мне? Почему ты ушла и скрыла всё это? Зехра, не в силах сдержать слёзы, тихо сказала: — Я боялась, что ты меня не простишь. Боялась, что ты будешь меня ненавидеть, если узнаешь. Я думала, что ты меня забудешь, и... мне было слишком больно. Мирон сделал несколько шагов назад, его лицо покраснело от эмоций. Он боролся с собой, с тем, что услышал. И с тем, что его маленькая куколка, которую он так долго считал своей, теперь была матерью. — Мироита... — повторил он тихо, как если бы имя дочери было чем-то из другой реальности, чем-то, что он никогда не ожидал услышать. Зехра смотрела на него, и её сердце разрывалось. Всё, что она хотела — это быть рядом с ним, чтобы он принял её и её дочь. Но как объяснить человеку, который всю свою жизнь строил на насилии и жестокости, что любовь и семья — это не что-то, что можно просто игнорировать? Мирон тяжело дышал, не в силах понять, как дальше быть. Мирон, не сдержавшись от внутренней борьбы, подошёл к ней и начал развязывать веревки, которые держали её. Каждый его жест был полон внутреннего конфликта, как будто он пытался вернуть то, что потерял, и не мог понять, как это сделать. Зехра не могла больше держать свои чувства в себе. Когда последние веревки упали, она встала, тяжело дыша, но её взгляд был полон решимости. Он был так близко, и её сердце почти вырывалось из груди. Несмотря на всю боль, которую она пережила, несмотря на то, как много она страдала от его холодности и жестокости, она все равно не могла забыть то, что было между ними. Он был частью её, и это не исчезало. Она смотрела в его глаза, и в этот момент всё вокруг перестало существовать. Всё, что она хотела, — это прикоснуться к нему, почувствовать его рядом, снова быть с ним. Не заботясь о том, что произошло, не думая о последствиях, она подошла к нему и тихо, почти шепотом произнесла: — Я не могу забыть тебя, Мирон... И, не дав ему возможности что-либо ответить, она поцеловала его. Этот поцелуй был полон слёз, боли и страха, но также и огромной, безусловной любви, которую она не могла скрыть. Он был её первым, единственным, и несмотря на то, что их пути разошлись, её чувства остались неизменными. Мирон замер, не зная, что делать. Он ощущал её боль, её страсть, и этот поцелуй тронул его, но в его сердце всё ещё была пустота и злость. Он не знал, что ему чувствовать, но в этом поцелуе он почувствовал и свою собственную уязвимость. Он осторожно прижал её к себе, не отпуская, и ответил на её поцелуй. Но в его ответе не было той жестокости, которая была раньше. Это было что-то другое, что-то более глубокое, даже если он этого не осознавал. Но как долго он сможет бороться с тем, что его чувства к ней всё ещё живы? И сможет ли он когда-либо простить себя за всё, что причинил ей? Тот поцелуй стал началом чего-то нового между ними, хотя и оставалось ещё много вопросов, на которые не было ответа. Когда телефон внезапно зазвонил, Зехра, всё ещё находясь в объятиях Мирона, дёрнулась, и слабо подняла руку, чтобы взять трубку. Однако, не успела она прикоснуться к телефону, как на другом конце провода раздался дрожащий голос няни. — Зехра… Зехра, помогите… Мироиту похитили! Они… они забрали её! Слова, произнесённые с такой безнадёжностью и отчаянием, прошли как молния по её нервам. Все силы покинули её тело, и перед тем, как она успела что-либо сказать, мир вдруг стал размытым. В глазах потемнело, и она потеряла сознание. Трубка выпала из её рук, и её тело накренилось в сторону. Мирон успел подхватить её, чувствуя, как её тело стало тяжёлым и безжизненным в его руках. Он быстро поднял её и бережно поддержал. Телефон по-прежнему звучал. Мирон, немного растерянный, но инстинктивно уверенный в том, что должен узнать, что происходит, взял трубку. И как только он услышал слова няни, его сердце сжалось. — Это… это не шутка? — голос няни дрожал от страха и боли, и Мирон мог услышать её отчаяние, даже через телефонную трубку. — Мироиту забрали, Мирон. Я не успела её защитить… они увезли её. Я не знаю, что делать! Мирон, не в силах ответить, просто стоял на месте, чувствуя, как мир рушится вокруг него. Все его злость и холодность, которые он носил в себе годами, исчезли, когда он услышал это. Его маленькая девочка, его Мироита. Он думал, что он справился, что он её защищает. А теперь? Он положил трубку, с трудом осознавая, что происходит. В его руках была Зехра, а её глаза были закрыты, её лицо было бледным, и он чувствовал, как его сердце бешено бьётся от страха. Он прижал её к себе, пытаясь унять панику, но понимание того, что его дочь в опасности, не покидало его. Мирон был готов на всё, чтобы вернуть её, но теперь его единственная цель — спасти её, несмотря ни на что. Зехра начала приходить в себя, и, когда её глаза открылись, Мирон, всё ещё держа её, прошептал: — Я тебе обещаю, Зехра. Я найду её. Ты будешь с ней. Мы её спасём. Зехра, с трудом осознавая, что происходит, посмотрела на него, её взгляд был полон боли и страха, но одновременно и решимости. — Мы спасём её, Мирон, вместе. — её голос был слаб, но в нём была сила, которую она скрывала. Мирон сжал её руку, не в силах скрыть свою растерянность и боль. И, несмотря на всё, что случилось, он почувствовал, как его сердце снова начало биться по-настоящему, впервые за долгое время. Зехра села в машину, не замечая, как её руки дрожат от переживаний и страха. Страх за свою дочь, которую унесли. Она не могла допустить, чтобы что-то случилось с Мироитой. Не могла просто сидеть и ждать. Она знала, что должна действовать, и её интуиция подсказала, где может находиться её дочь. Первым делом она позвонила няне, которая, несмотря на свою паническую атаку, пыталась сдержать слёзы. — Няня, всё будет хорошо. Ты держись. Мироита в безопасности. Я скоро буду с ней, обещаю. Просто не плачь и не показывай, что ты расстроена, она должна быть спокойной, — Зехра говорила спокойно, пытаясь не выдать своей паники. Няня с трудом ответила. — Я... я держусь, Зехра. Но я боюсь, что они... они её могут... — её голос дрожал от страха. — Не переживай. Я верну её. И ты будешь с ней. Ты ничего не сделала не так. Всё будет хорошо, — Зехра повторила, не давая себе слабину. После того как разговор завершился, Зехра направилась в свою спальню. Она быстро переоделась в чёрный кожаный костюм, который облегал её фигуру, словно вторая кожа. Он был неудобен для долгих поездок, но сейчас это было неважно. Она чувствовала, как её тело наполняется решимостью, даже если её сердце продолжало рваться от страха. Она взяла свой автомат и два пистолета. В её глазах горел огонь. Она больше не была той беззащитной женщиной, которую мог обмануть Мирон. Она была матерью, и эта мать была готова пойти на всё ради своей дочери. Выходя из дома, она мельком взглянула на свои руки, в которых сжимала оружие. Их трясло, но она не обратила на это внимания. Она знала, что за её действиями следят её люди, но она не могла оставаться безучастной. Зехра села в машину, её взгляд был устремлён на дорогу. Она не помнила, как поехала, не обратила внимания на направление. Всё, что она чувствовала, это интуитивное знание, где может находиться её дочь. Это чувство было сильнее всего, сильнее любого страха. Слёзы текли по её лицу, но она не вытирала их. Она была готова на всё, чтобы вернуть свою девочку. Слёзы, как бы они ни были горьки, не могли ослабить её решимость. Она не знала, как она справится с этим, но она знала одно — она не сдастся. Не успев проехать много, она набрала Мирона, написав ему одно короткое сообщение. *"Я еду к складу на юго-западе города. Приезжай, если хочешь помочь. Я сама возьму её."* Мирон не колебался. Он знал, где она едет, и следовал за ней, а его люди — за ним. Он также чувствовал, что нужно действовать быстро, и за несколько минут он уже был на пути. Зехра тем временем продолжала ехать, её мысли были лишь о дочери. Она представляла, как её дочь, маленькая и беззащитная, сидит в каком-то темном помещении, и в этом моменте её мир рушился. Но она должна была быть сильной ради неё. Для неё — она будет делать всё. Мирон, следуя за ней, не знал, чего ожидать, но не мог оставить её одну в этом. Зехра ворвалась в помещение склада с разрушительной решимостью. Открывая дверь с ноги, она как никогда была холодной, собранной, готовой на всё. В её глазах не было ни малейшего страха, только стальная решимость и жгучая боль. Она зашла в тёмное помещение, и её взгляд сразу нашел её дочь — Мироиту. Девочка сидела на стуле, измотанная, но на удивление спокойная. Она не плакала, а просто смотрела на мать, словно знала, что она придёт, что она её найдёт. Зехра не могла скрыть слёзы, но всё же сдерживала их. Она подошла к дочери, не обращая внимания на людей, стоящих в темном углу с оружием, направленным на неё. — Отпустите её, — сказала Зехра с холодным, как лёд, тоном. Её голос был твёрд и непреклонен. — Я не собираюсь повторять это дважды. Вы, — она посмотрела на каждого из них, — не имеете права на неё. Один из мужчин с отвращением скривил губы, направив пистолет на неё, но Зехра даже не вздрогнула. — Ты думаешь, что тебя кто-то боится? — усмехнулся он. — Ты убила наших людей, убила моих друзей, и теперь мы тебя за это заберём! Зехра не ответила. Она сделала шаг вперёд, её глаза горели ярким огнём. Даже когда один из них сделал попытку выстрелить, она не отступила. Она встала между пистолетом и своей дочерью, чувствуя, как адреналин наполняет её тело. — Я не боюсь смерти, — её голос был ледяным, без малейшего колебания. — Я убью каждого, кто встанет у меня на пути, кто навредит моей девочке. И сейчас вы все — враги, которые скоро станете мёртвыми. Зехра взглянула на Мироиту. Девочка, несмотря на её возраст, не выглядела напуганной. Она чувствовала силу своей матери, её уверенность, её присутствие. И в какой-то момент это наполнило Зехру ещё большей решимостью. Спустя час, когда напряжение достигло пика, в помещение вошли Мирон и его люди. Он увидел, как она стояла в центре комнаты, с такими же огненно-сильными глазами, как и раньше, и как её руки держались крепко за оружие, готовое к действию. Мирон быстро прошел к ней, его взгляд был серьёзным и пристальным. Он не знал, что она собирается делать, но он ощущал её решимость. Он знал, что это не просто спасение её дочери, а личная месть. Эти люди, стоящие перед ней, были теми, кто год назад убил её родителей. И теперь они снова оказались перед ней. Зехра резко повернулась к ним, когда увидела, как те подготовились к обороне. Пистолеты были направлены на неё и её дочь, но Зехра не дрогнула. Она просто стояла, на грани взрыва, готовая двигаться. — Сколько лет прошло, а вы так и не поняли, что я могу выжить даже в аду, — произнесла она тихо, но с таким отчаянным огнём в голосе, что даже Мирон почувствовал его силу. Один из мужчин ухмыльнулся и произнёс: — Ты слишком поздно пришла. Мы её не отпустим, так просто. Зехра снова шагнула вперёд, с каждым движением приближаясь к этим преступникам. — Придётся отпустить, — сказала она спокойно, но уверенно. Она резко вытащила пистолет и направила его в сторону одного из бандитов. Её руки не дрожали. В её глазах горел яркий огонь решимости. Зехра, не медля ни секунды, схватила свою дочь на руки и с силой подбежала к Яну. В его руках она чувствовала, что девочка в безопасности, и её сердце ускоренно забилось, когда Ян, не теряя ни мгновения, побежал в сторону выхода. Мирон не успел осознать, что она задумала, как Зехра вернулась к бандитам, теперь в её глазах не было ни капли жалости. Её лицо было мёртвым, пустым, но с такой яростью, что воздух вокруг казался наэлектризованным. Зехра повернулась и стала стрелять в каждого, кто пытался подойти к её дочери или угрожать ей. Пули летели в цель с ужасающей точностью, и вскоре каждый из преступников лежал мёртвым на полу. Зехра, в бешенстве, не могла остановиться. Она была как вихрь, освобождённая от всех оков, с единственным желанием — отомстить за тех, кого она потеряла. Вскоре её лицо наполнилось маниакальным весельем, когда она видела, как каждый её удар и выстрел приносит конец тем, кто когда-то лишил её семьи. — Я же сказала, придётся отпустить, ублюдки! — её смех был истерическим, наполняя пространство ещё большим ужасом. В этом смехе не было радости, только разрушение и безумие. Это было что-то пугающее, чуждое, но в то же время освобождающее для неё. Мирон стоял в стороне, не веря своим глазам. Его сердце сжалось от страха, когда он осознал, что Зехра больше не та спокойная и мягкая женщина, которую он когда-то знал. Она превратилась в кого-то нового, кого-то безжалостного, готового уничтожить всех, кто коснется её дочери. Он стоял, ошарашенный, пытаясь осмыслить происходящее, и не мог оторвать глаз от её свирепого лица. Зехра посмотрела на него, её глаза были пустыми, но полными жгучей решимости. — Ты думал, что я просто оставлю это так? — её голос был холодным и непреклонным. — Ты ошибался, Мирон. Все, кто забрал у меня родных, все, кто даже подумал, что могут мне помешать... теперь они мертвы. И в этот момент Мирон понял, что потерял её навсегда. Когда Зехра завершила свою месть, в её теле всё ещё ощущалась дрожь от ярости, но когда она увидела Мирона, стоящего в стороне, что-то в её сердце сжалось. Она подошла к нему, и в его глазах она увидела тот самый страх, который её не радовал, но при этом пробуждал в ней что-то неведомое. Она знала, что его испуг не был от боли — он боялся её, боялся, что она ушла слишком далеко, чтобы вернуться. Зехра тихо опустилась в его объятия, и он, как по инерции, обнял её. Он почувствовал её напряжение, её холод, но, стиснув зубы, он удержал её в своих руках. Её дыхание стало ровным, сердце успокоилось, но внутри она всё ещё ощущала ту же пустоту, тот же огонь, который не мог бы угаснуть. — Мирон... — её голос был тихим, почти потерянным. — Если ты готов... если ты всё ещё хочешь меня и Мироиту рядом с тобой, я... вернусь. Но только если ты готов. Мы можем начать всё сначала, если ты этого хочешь. Мирон был ошарашен её словами. Он не знал, что ответить. В его голове сражались два мира: тот, где он был беспощадным мафиози, и тот, где он был мужчиной, который потерял её, которую когда-то любил, и теперь готов был идти на всё ради неё и их дочери. Зехра, почувствовав его замешательство, посмотрела ему в глаза, и в её взгляде было не столько отчаяние, сколько надежда — едва уловимая, но реальная. — Мы не сможем вернуть время, — она сказала это с болью в голосе. — Но, если ты готов к этому пути, я с тобой. Для нас с дочкой. Мирон глубоко вдохнул, чувствуя, как всё вокруг исчезает. Он поднял её лицо к себе, нежно коснувшись её губ. — Ты не должна была делать это... но ты, кажется, всё равно решила, что твой выбор — это я, — он сказал, словно по-настоящему осознавая, что хочет теперь. — Если ты вернешься... если ты и Мироита будете рядом, я сделаю всё, чтобы больше никогда не потерять вас. И никогда не позволю вам снова страдать. Зехра в его объятиях почувствовала не только его слова, но и ту силу, с которой он её держал. Она знала, что это было не просто обещание, это было его желание, а значит, они могли попытаться снова. Зехра почувствовала, как внутри неё что-то меняется. Тот холод, который она носила в себе, словно отголосок тех лет, когда всё потеряло смысл, начал таять под теплотой его слов и объятий. Она понимала, что мир, в который она вернётся, будет уже другим, что всё изменится, но что-то в её душе всё-таки стремилось к этому — стремилось к вере в то, что возможно восстановить хотя бы часть того, что было утеряно. Мирон держал её крепко, как если бы не хотел отпускать. Он всё ещё не мог поверить, что она готова вернуться. Он знал, что их отношения были разрушены, что вся эта борьба с судьбой, с прошлым, оставила на их душах неизгладимые следы. Но несмотря на всё, что произошло, он не мог избавиться от ощущения, что её место — рядом с ним, что она и есть его настоящее, единственное и неподдельное желание. — Ты... ты правда хочешь вернуться ко мне, несмотря на всё? — его голос был тихим, почти неуверенным, как если бы он пытался убедить себя, что не ошибается в её решении. Зехра посмотрела в его глаза. Она видела в них смесь сомнений и надежды, такую уязвимую, что сердце её сжалось. Она не могла ответить сразу. Всё, что она пережила, вся боль, вся боль, которая вела её к мести, казались сейчас не такими важными. Она вспомнила те моменты, когда они были вместе — моменты любви, тепла, когда она верила в них обоих. — Я... — её голос снова стал тихим, сдержанным. — Я хочу, Мирон. Но это не значит, что всё будет легко. Мы оба должны понять, что если мы решим быть вместе, то мы будем идти по этому пути с новой надеждой, не повторяя ошибок прошлого. Он молча кивнул, понимая её. Это не было обещанием вернуть всё, как было, это было обещанием начать заново. Он не знал, как именно это будет, но теперь, когда она была рядом, он был готов бороться за их будущее. — Я готов. Мы начнём с того, что теперь будем честными друг с другом. Это самое главное, Зехра, — сказал он, сжимая её ладонь в своей. — Мы справимся. Вместе. Она вздохнула, ощущая, как тяжёлое бремя с её плеч немного спадает. В его словах было не только обещание, но и уверенность, что они могут построить новый мир, мир, в котором не будет места боли и одиночеству. — Давай попробуем, — сказала она, теперь уже с лёгкой улыбкой. — Мы с Мироитой будем с тобой, если ты не сделаешь нам больно. Мирон наклонился и коснулся её лба. Он знал, что это будет непросто, но он был готов бороться за неё. За их семью. За их новую жизнь.