Five Nights at Freddy's: Hope

Твой типаж бродяга-дождь Даже если ты уйдёшь Я буду знать Что ты вернёшься вновь Как может быть прохожим Тот с кем Ещё вчера мы были выше всех И думали, что насовсем

©Zivert — Бродяга-дождь

Вся эта игра в незнакомцев выглядит просто невероятно глупо, а я и Джереми ведем себя как два дурака, но я осознаю, что сам согласился на это… Мог бы не соглашаться, Джереми бы понял и мы придумали бы что-то другое касательно наших взаимоотношений — я бы предпочёл что угодно, главное не этот кошмар… Мы выглядим как глупые подростки, чертовски неловкие и глупые до чертиков. Впрочем, есть ещё одна вещь во всем этом, что не дает мне покоя — то, как по разному мы относимся к этому. Я вру и не стесняюсь этого делать — ведь у меня появилась возможность приукрасить мою жизнь, избавить её от неприятных событий, что заставили меня стать таким, каким я сейчас был — немощным, уклончивым и убегающим от любой проблемы, что падала мне на плечи — в общем, вёл себя как максимально НЕ взрослый человек. Джереми же напротив использует эту игру в незнакомцев как возможность рассказать мне о себе то, что я не знал. Но я не могу отрицать, что мне нравится узнавать новое о Джереми… Могу благодарить эту игру только за это. В остальном же я очень недоволен. Однако в последствии я замечаю за собою, что мне начинает это нравиться… Я специально делаю временные промежутки между нашим общением в рамках этой игры всё меньше и меньше. Я начинаю настаивать на встрече не через пару недель, сокращаю дни и… Черт возьми, мы начинаем встречаться почти каждый день! Я провожу слишком много времени в квартире Джереми, узнавая всё больше и больше о нём. Да, мне определенно нравится эта возможность. Джереми невероятно сильно открыт мне и я даже не понимаю, чем же я такое заслужил, но приятно же все равно… — У тебя есть хобби? — спрашивает у меня Джереми. Я некоторое время думаю над ответом… Соврать или сказать правду — это проблема моего участия в разговорах между нами — я не всегда точно знаю, что я хочу сказать касательно того или иного вопроса: иногда я позволяю себе всё-таки сказать правду, а не нагло лгать. — На самом деле… Не сказал бы, что оно у меня есть, — я на момент замолкаю, еще немного обдумывая свой ответ. — До этого я мог начинать что-то делать, но довольно быстро терял к этому интерес… Сейчас я тем более не пытаюсь чем-то занять себя. Эй, а просмотр телевизора является хобби? — со смешком спрашиваю я, теряя часть своей серьёзности. Но, серьёзно, в последнее время я только и делаю, что торчу у экрана телевизора, пока у меня есть свободное время и мне не нужно приходить к Джереми на квартиру. — Не думаю, — Джереми качает головою, но тоже издает смешок. Приятно смеяться вместе с ним, создает ощущение, словно я пошутил о чем-то ну просто гениальном! — Доверюсь твоему мнению, — вновь шучу я. Джереми тихо фыркает. Всё ещё приятно… С ним всегда было не так страшно сказать что-то смешное, что у других людей вызывает только одну реакцию — закатывающиеся глаза. — Может, сейчас у меня нет хобби, но, знаешь… Когда я был ребенком, меня очень интересовала робототехника, — говорю я, немного ещё посмеявшись. То, что я говорю сейчас, это правда. Возможно, это просто отец привязал мне любовь к робототехнике, но мне нравилось помогать ему и рассматривать роботов — у меня была огромная любовь к их деталях, я мог подолгу крутить их в руках и рассматривать со всех углов и ракурсов. — Подростком я не смог найти куда направить мою любовь к робототехнике, поэтому мой интерес к ней пропал… Но не совсем, конечно. Она всё ещё где-то здесь, — я аккуратно касаюсь ладонью груди, не забывая о том, что слишком сильное нажатие на грудную клетку будет ощущаться для меня просто отвратительно — и я совершенно не хочу остаться без ещё одного ребра… — Интересный выбор, — делится своим мнением Джереми. — Робототехника действительно классная вещь. Может быть, у тебя ещё есть шанс сделать это своим хобби… Я даже мог бы помочь тебе, но, конечно, если ты этого хочешь и, эм… — Джереми тут же осекается и опускает взгляд. — Извини, я… Я, наверно, перебарщиваю со своим дружелюбием. — Нет-нет, всё в порядке, — успокаиваю я его. Я замечаю как Джереми ложит одну свою ладонь на стол и это первый раз, когда я тяну к нему руку… Кончики моих пальцев касаются его кисти. — Я ещё подумаю над этим, но, если я захочу всё таки сделать робототехнику моим хобби, то я буду не против твоей помощи, Джереми. — Поймал на слове, — через некоторое время говорит Джереми. Он убирает руку со стола. Я очень быстро улыбаюсь ему, поддерживая его таким образом, и полностью игнорирую боль в щеках из-за этого. Поболит и перестанет — не страшно, да и улыбка на пару секунд это не постоянная улыбка на лице — потерплю. — А у тебя есть хобби, Джереми? — спрашиваю я. Я знаю ответ на этот вопрос, но будет крайне несправедливо, если только один из нас расскажет о своем хобби. Мы же всё-таки "знакомы" друг с другом всего лишь пару недель — почти подходим к месяцу, скоро нужно будет задуматься о том, чтобы с «знакомых» перейти к «друзьям» — думаю, сейчас уже самое время переступать через первую ступень и подниматься выше… А там и до «лучшие друзья» как было раньше не долго. Да, пожалуй, я хочу вернуться к лучшим друзьям. С Джереми хорошо и защищенно — минусов нет, только мой стыд внутри, но это мы можем обсудить… Наверно. Найти бы в себе сил. — Мне нравится играть на гитаре, — отвечает Джереми. — Сейчас я правда этим особо не занимаюсь… Зря, наверно. Так и навыки потерять можно. — А сыграешь мне? — интересуюсь я. Я слышал игру Джереми на гитаре только один раз — да и то «не успел» на лучшую часть — совсем маленький кусочек услышал. — Не обещаю прекрасную игру. Я давно не играл. — Стерплю даже скрежет ногтей по классной доске, — шучу я. Джереми смеется и поднимается из-за стола. Когда Джереми выходит с кухни, чтобы забрать свою гитару из комнаты, я касаюсь кончиками пальцев уголков губ. Я, конечно, решил для себя, что стерплю боль, пока буду слабо улыбаться Джереми, но мне не хотелось бы, чтобы потекла кровь — такое было уже слишком много разов… Людей это пугает, а Джереми будет волноваться — я уверен, а пока не время обсуждать мое состояние — попозже, когда будем близко к «лучшим друзьям» или пока кто-то из нас не сорвется и не закончит этот спектакль с ролями незнакомцев. Я убираю руку от лица как раз в тот момент, когда Джереми заходит на кухню с гитарой. Он подходит к столу и чуть отодвигает стул, прежде чем садится, закидывая одну ногу на другую. Он быстро перебирает пальцами струны и кивает сам себе. — То, что ты услышишь сейчас, не то, на каком уровне я умел играть, — предупреждает меня Джереми. О, какая разница, как это звучать будет — пусть просто отвратительно, главное чтобы Джереми вообще мне сыграл — я к музыке не привередлив, я не моя мать, которая была слишком чувствительная к неприятным звукам, но при этом ничего не имела против моментов, когда её голос срывался на крик — вот уж точно неприятный звук, вызывающий желание заткнуть её или уйти куда подальше. Джереми вздыхает. Видно, что он переживает… Видно, чтобы унять свои переживания, Джереми закрывает глаза. Вздохнув ещё раз, его пальцы наконец-то касатся струн, но он не сразу проводит по ним так, чтобы получилась мелодия. Джереми начинает играть очень аккуратно и осторожно, будто бы проверяя, готова ли гитара к его игре на ней спустя столько времени. Когда игра Джереми становится более уверенной, он медленно начинает покачивать головою, видимо, представив себе точную музыкальную обстановку — гитара в соло не так увлекательна как вперемешку с другими инструментами. Впрочем, что-то ещё будет лишним, Джереми и без этого играет хорошо — очень хорошо, к тому же… — Ну как? — спрашивает Джереми, когда он наконец заканчивает играть — при этом делает он это запоминающим способом — чем ближе был конец, тем меньше струн он касался и тем тише звучала его игра. «Я бы так не сыграл даже после кучи уроков по игре на гитаре», — думаю я, но вместо этого решаю немного пошутить: — Кажется, у скрежета ногтей по классной доске появился достойный соперник. Однако, Джереми с моей шутки не смеётся… Вместо этого улыбка пропадает с его лица. — Неужели я так плохо сыграл? — грустно спрашивает он… Я чувствую стыд из-за того, что решил пошутил именно сейчас. Вот болван! Я совсем забыл как Джереми всё это время переживал из-за последствий лоботомии, а неуверенность в том, что он сможет играть на гитаре так же хорошо как и раньше, была одним из главным его переживаний… — Извини, — я касаюсь ладонью лба и качаю головою. — Я просто пошутил… Ты прекрасно сыграл. Я бы и не подумал, что ты давно не играл. Джереми кивает, но улыбка всё равно не возвращается к его лицу. Я закусываю губу. Я самый настоящий идиот… И как можно было так оплошаться?! — Я серьёзно… — я вздыхаю. — Это было очень хорошая игра. Мне понравилось, правда. Спасибо, что сыграл. Джереми вновь кивает. — Спасибо, — он кивает в третий раз. Он не смотрит на меня, не смотрит на гитару… Джереми направляет взгляд вниз. — Я… Я бы очень хотел играть так же хорошо как и раньше… Тогда бы ты, наверно, вообще со стула свалился, — наконец, Джереми издает смешок, но звучит он так, словно Джереми выдавил его из себя. Джереми поднимается со стола, чуть поправляет гитару на своем плече и выходит с кухни. Всё ещё чувствуя стыд за мою неудачную шутку, я поднимаюсь со стула вслед за ним. Я иду следом за Джереми, оставляя между нами небольшое расстояние. — Джер, — я останавливаю Джереми, когда он хочет открыть дверь в комнату. Джереми поворачивается и выглядит удивлённым — не уверен что удивило его так сильно: то, что я пошел за ним или то, что я назвал его сокращенной формой имени. Время от времени мы выходим из ролей, чтобы сказать что-то очень важное для наших нормальных взаимоотношений. — Джер, я правда просто пошутил и сделал это крайне неудачно. Несмотря на все, что случилось, ты очень хорошо играешь. Джереми качает головою. — Извини за мою реакцию, — просит он у меня прощения. О, ну зачем он это делает? Только я виноват во всём, что произошло в этот момент. — Твои слова вызвали у меня одно воспоминание, а оно не самое приятное. — Поделишься этим воспоминанием или это вообще не мое дело? — спрашиваю я. Джереми, пожалуйста, поделись этим воспоминанием со мною… Что могло вызвать такое отрешение у тебя? Хочется сказать вслух ещё и это, но я воздерживаюсь от этого желания потому что звучит это крайне жалобно, а я не хочу сейчас так звучать. — Помнишь я говорил, что у Филиппа было ещё два друга, с которыми мы и создали нашу группу? — интересуется Джереми. Я помню, поэтому киваю сразу же как он произносит этот вопрос. — Одного из них звали Тимоти и у нас были не самые приятные взаимоотношения — ему не очень нравилось, что Филипп просто как-то притащил меня к своим друзья и я стал гитаристом в группе. Когда мы работали над нашей первой песней и я всё ещё работал над звучанием песни, случилось так, что Тимоти решил пошутить и сказал, что сыграл я просто отвратительно и с таким позорищем нас ждут только помидоры на сцене… Для Тимоти было нормально говорить всякие колкости в мою сторону — я начал их игнорировать, но меня тогда растроило кое-что другое. Я ожидал, что Филипп вступится за меня, скажет Тимоти, что он идиот и всё такое, но… Филипп поддержал его шутку. О том, что мне эта шутка не понравилась, Филипп понял только тогда, когда я был готов прям там и бросить гитару на пол и уйти, лишь бы не мозолить им глаза и не мешать своими ужасными навыками… — Джереми вздыхает. — Понятия не имею, почему мозг мне решил это напомнить — я ведь почти ничего не помню о тех годах. Мое отвращение к Филиппу стало ещё сильнее. Да, я и сам не самый хороший человек, сам порой говорю такую ересь, из-за которой другие чувствуют себя ужасно, но всё же… — Поверить не могу, что ты его таким любил, — выпаливаю я. Как же я люблю эти моменты, когда мне стоило сначала в голове обдумать свои мысли до конца, а только потом плеваться словами в разные стороны! Постоянно не могу уследить за тем, что говорю… Будь я Джереми, выкинул бы себя сейчас из квартиры и в след бы ещё что-нибудь кинул. — Иногда, когда мы любим, мы старательно игнорируем минусы этого особенного для нас человека, — серьезно говорит Джереми. — Извини, ляпнул не подумав, — я качаю головою. — Рот бы тебе скотчем заклеить, Майк, — шутит Джереми. — Полностью согласен! — восклицаю я. — Кстати, есть скотч? Лучше сделаю это сам, а то боюсь за мои выходки ты мне руки с ногами тоже склеишь и меня к стене. Я вижу по лицу Джереми, что он пытается сдержать смех. Я и сам пытаюсь не засмеяться… Мы смотрим друг на друга, а потом… заливаемся громким смехом. — Эй, это было как в старые времена, Майк! — смеясь, отмечает Джереми. — Ага, — я кусаю себя за губу и пытаюсь сдержать новые смешки, но попытка крайне неудачна. — Мы слишком вышли из ролей, — говорит Джереми тогда, когда мы перестаем смеяться. — Сделаем вид, что этого не было, — говорю я, взмахиваю ладонью и возвращаюсь на кухню. Через несколько секунд Джереми возвращается на кухню тоже, возвращает стул на место и вновь садится на него. Его локти касаются стола. — Так, на чем мы остан… Джереми замолкает, когда мы оба слышим, что дверь в квартиру открылась. — Я что, забыл запереть дверь на ключ? — шепотом спрашивает у меня Джереми. Я пожимаю плечами — как-то не обратил на это внимание, когда он меня в квартиру пустил. Джереми касается ладонью лица и ворчит. — Просто замечательно… Ситуация становится хуже, когда мы слышим шаги в сторону кухни. Мой взгляд встречается со взглядом Фрэнка Сото — забыть как он выглядит довольно сложно. Фрэнк удивлен не меньше, чем я нашей встрече: он смотрит то на меня, то на Джереми. Плечи Джереми вздрагивают. Мне очень хочется, чтобы меня тут не было. Очень привлекательным выглядит вариант открыть окно и спрыгнуть, да вот только этаж не первый, да и думаю, Ремнант тут помощником будет аховским. Приходится быть участником этой немой сцены, которая очень бы подошла какому-нибудь фильму… Но всё-таки по сценарию такого фильма я бы, напротив, спрыгнул с окна. — Я, конечно, видел Майкла не так часто, только когда пьяным был, но это что, чёрт возьми такое? — восклицает Фрэнк, указывая на меня руками. Я морщусь, потому что даже отсюда замечаю, что ладони у Фрэнка жирные, словно он их недавно только в масло окунул. Посмотришь на этого вашего Фрэнка Сото и блевать будешь столько, что органов не останется — через рот выйдут. — И тебе привет, Сото, — пытаясь скрыть отвращение, говорю я. — Тебе сейчас никто слова не давал, Афтон, — грубо отвечает Фрэнк. Да уж, будет мне этот шарик на ножках еще право говорить давать, когда ему в голову стукнет, а пока не разрешит — молчи словно немой. — Фрэнк, что случилось? — наконец спрашивает Джереми, вставая из-за стола. Он подходит к Фрэнку. — Что случилось? — переспрашивает Фрэнк. — То и случилось! Говорил я тебе, башка дырывая, поменьше ты на этого Майкла дни свои трать! — Да что случилось, черт возьми?! — не выдерживает Джереми. — Сказал же: то и случилось, о чем я тебя предупреждал! Ты у нас тут в дурака с Майклом играешь, а в пиццерию Бёрк и Свифт примчались! Представь их лица, когда они тут такие важные приезжают на проверку, а я им — простите, владелец сейчас не в заведении, у него свидание с мадамой! — У меня что? — удивленно переспрашивает теперь уже Джереми. — Да не говорил я им про свиданием с мадамой, но суть ты должен понять — мы в жопе, Фитцджеральд. Из-за вот это вот фрукта, — Фрэнк вновь вспоминает про меня и указывает ладонью. Джереми качает головою. — Повторяюсь: мы в жопе, Фитцджеральд. — А говорят, что когда людей больше двух, суть разговора всем объясняют, — вмешиваюсь в разговор я. Голос Фрэнка меня уже начинает раздражать… Вот уж точно соперник скрежета ногтей по школьной доске и крика моей матери. — Не вмешивайся, Афтон, — вновь грубо отвечает мне Фрэнк. — Ты тут не третий человек. Ты — торшер, а торшеры молчат, — потом он возвращает внимание обратно на Джереми. — Ты ему про всё это не рассказывал ещё, да? — Не рассказывал. Так и хочется спросить, что такого Джереми мне не рассказал, но, раз уж сам Фрэнк Сото сказал, что я тут торшер, так уж и быть — буду торшером — поговорю обо всем с Джереми, когда бочонок успокоится и, желательно, покатится отсюда прочь. — Потом расскажешь. А сейчас быстро находи свой костюм, крути волосы и что ты там ещё любишь делать перед тем, как уходишь на работу, — говорит Фрэнк Джереми, похлопывая его по спине. Джереми оборачивается, чтобы посмотреть на меня. Я пожимаю плечами, не зная как на это всё реагировать. Странно это всё и вопросов уйму создаёт... — А я пока с нежданным гостем поговорю, — Фрэнк вновь касается спины Джереми, но в этот раз, чтобы тот ушел. Если честно, то мне не очень хочется оставаться с Фрэнком, но и выбора у меня нет. Джереми приходится уйти. Я поднимаюсь из-за стола, чтобы подойти к Фрэнку, но он первый двигается с места - я успеваю сделать только два шага в его сторону, да вот только приходится сделать шаг назад, потому что Фрэнк дружелюбием ко мне, как и всегда впрочем, не блещет. — Значит, слушай меня сюда, Майкл. Ты вернулся в жизнь Джереми, но не думай, что сделал этим что-то хорошее, — Фрэнк тычет мне в грудь пальцем. Я, пытаясь не показывать отвращения касательно липкости его рук, осторожно пытаюсь убрать его палец от себя и моего пальто. — Мне пришлось вытаскивать Джереми из дерьма, что было создано твоим уходом, поэтому не думай, что тебе с рук сойдут идиотские решения. Прибью суку, попробуй только вытворить что-то. — Не думал, что ты дойдешь до угроз... — Я не шучу, Майкл, — Фрэнку плевать на все мои попытки убрать его палец от себя и он вновь тычет им мне в грудь - ещё немного надавит и моя грудная клетка ему точно спасибо не скажет. — Ты мне никогда не нравился, а теперь особенно. Вытворишь хрень, из-за которой Джереми опять сам на себя похож не будет, и я тебя закопаю где-нибудь, где тебя никто не найдет, понятно? — Ладно, — я пожимаю плечами. — А теперь убери палец. Противно. Ты когда-нибудь руки моешь? — Убью, Майкл... — Понял, никогда. Другого от тебя нельзя ожидать. — Высокомерная ты морда, Афтон. Я издаю болезненный стон, когда Фрэнк резко ударяет меня по плечу. — Идиот вообще?! — тут же восклицаю. Фрэнк игнорирует мое недовольно и бьёт меня ещё раз, под грудной клеткой и близко к животу. — Это за те месяцы, что Фитцджеральд страдал из-за тебя, Майкл. Я ничего не отвечаю, лишь приподнимаю одну руку и схаркиваю кровь себя на ладонь. Фрэнка надо подводить ко мне только со связанными руками, а то изобьёт меня до состояния кровавого месива, пока Джереми не видит. — А если бы я дал сдачи? — спрашиваю я, поднимая взгляд от испачканной в крови ладони. — Получил бы ещё раз, только сильнее. Серьезно, Майкл, я с тобою шутить не собираюсь. — Эй, у вас тут всё хорошо? Я и Фрэнк оборачиваемся, когда слышим голос Джереми. Он стоит в коридоре в деловом костюме и распущенными волосами - до этого они были завязаны в тугой хвост. И куда он так собирается ещё и вместе с Фрэнком? К тому же я только сейчас обращаю внимание на слова Фрэнка. Бёрк и Свифт? Он имеет в виду Клэя Бёрка и Альфреда Свифта? Вопросов много, а ответов на них совершенно нет. — Всё хорошо, — врёт Фрэнк. Джереми не смотрит на него, но смотрит на меня. Я вспоминаю про испачканную в крови ладонь и про то, что на лице тоже должна была остаться кровь после этого. — Такое бывает, — вру теперь уже я. Фрэнк кивает мне... Думает, наверно, что я решил на него не жаловаться - обойдется. Пусть пока радуется, а потом я Джереми расскажу какой Фрэнк здравомыслящий человек. — Всё в порядке. Фрэнк хотел мне как раз полотенце дать, чтобы кровь вытереть. Я быстро улыбаюсь Фрэнку с издёвкой - это заставило его опешить и он всё таки протягивает мне полотенце. Я вытираю кровь с лица и ладони. — Я этим полотенцем посуду вытираю, — выпаливает Джереми. — Извини... — я отдаю полотенце Фрэнку. — Но это Фрэнк мне полотенце дал, я бы нашёл, конечно, полотенце, которое не жалко. Фрэнк закатывает глаза и выходит с кухни, хватая Джереми за руку. — Всё, пошли, Фитцджеральд. Дело важное. Наши задницы нужно скорее спасать, а Майкл нам феей-крестной не станет. Фея из него никакая, а черт из преисподней - вполне. Теперь моя очередь закатывать глаза. Да уж, наши взаимоотношения никак не изменились - мы всё также не пребываем в восторге друг от друга, но оно и к лучшему. Нужно с ума сойти, чтобы нормально к Фрэнку обращаться - он же бескультурный пьяница! — Фрэнк, подожди ты! — говорит Джереми, высвобождая свою руку из схватки Сото. Он возвращается на кухню. — Майк, извини за эту заминку... Давай сделаем вид, что этого не было? Я тебе потом всё объясню... Правда извини - форс-мажор, конечно, получился. Когда встретимся в следующий раз? — Послезавтра? — предлагаю я. — Не раньше следующей недели, вы двое! — вмешивается в разговор Фрэнк. — Заткнись, Сото, не с тобою договариваются! — недовольно восклицаю я. Кто тут ещё кого убить мечтает.... — Ладно, встретимся на следующей неделе. Я позвоню. Удачи с тем, что там успело произойти... — Спасибо, Майк. До следующей встречи. — Пошли уже! — Фрэнк вновь хватает Джереми за руку и в этот раз они выходят из квартиры. Я смотрю по сторонам. Они решили, что это суперская идея меня одного здесь оставить? Я качаю головою и скрещиваю руки на груди. Сегодняшняя встреча явно неудачливая. Кроме игры Джереми на гитаре, ничего хорошего нет... Теперь ещё и Фрэнк знает, что я вернулся - он успел даже мне поугрожать. Придется возвращаться к себе домой и ждать следующей встречи - жаль, что из-за Фрэнка она будет не так уж и скоро, хотя и до следующей недели осталось совсем ничего. Вот только, подходя к двери, я встречаюсь с фактом того, что домой я не пойду... Кто из них дверь-то на ключ закрыл с той стороны!