Озеро надежды.

      Римус пришёл первым. Альте не нужно было ничего объяснять. Она всё поняла. Сразу. В руках Люпина была красивая палочка с квадратным сечением. Эта палочка принадлежала одному человеку, очень важному. Она схватилась за стенку, чтобы не упасть. Ноги подогнулись, а боль вихрем взвилась и взорволась в голове осознанием. Эта боль скрутила живот, обжигала лёгкие, мешала дышать. Она хотела закричать, но ей не хватило смелости перед профессором. Сморгнув слезы, Альта со всем своим достоинством сохранила своё лицо: — Можете не говорить, — тихо сказала она, её голос был холоден и больше напоминал скрип. Ей не хватало воздуха, — я поняла, спасибо. Мама знает? — Нет, я ещё не ходил к ней, — Римус подошёл к девочке поближе, чтобы обнять, но та поставила руку перед собой. Она глубоко вздохнула, схватилась за кресло, но выпрямилась, чтобы не показать виду, не показать настоящую боль, бушующую в её груди. Напускное безразличие, как щит от всех проблем, и Римус, помня мать его друга, испугался.       Сейчас Альта сильно напоминала ему женских родственников Сириуса, отличавшихся сложным характером. — Хорошо-хорошо, пока не стоит сообщать ей, — Альта шмыгнула носом, но тут же себя одёрнула, — всё в порядке, профессор. Я переживу, такое случается, да? - её пустой взгляд ничего не выражал, она будто была внутри себя. — Альта, ты не обязана. — Обязана, в этом дурдоме кто-то должен будет оставаться в нормальном состоянии. Мама будет плакать, Гарри… как Гарри? — тихо спросила она, стараясь отвлечься. Тревога крутила живот, поднималась тошнотой вверх, — Ему нужна помощь? — С ним его друзья, — кивнул Римус, — он не один. — Всё хорошо, тогда всё хорошо, — Альта поправила воротник своей клетчатой рубашки, поиграла пальцами, а потом сжала их в кулак, чтобы вновь собраться. Каждое действие пыталось удержать её от истерики, в которую она не собиралась погружаться, хоть и весь её организм стремился начать сходить с ума от нестерпимой боли. «терпи» — пронеслось у неё в голове, - «пожалуйста, терпи. Не сейчас.». — Как? — лишь спросила она, садясь за стол, — акцио, вода, — произнесла она, пока Римус садился напротив неё. Он положил красивую палочку напротив неё, отдавая. Альта благодарно кивнула. — Беллатриса, она убила его непростительным заклинанием, — прошептал Римус, складывая руки перед собой. Альта смотрела перед собой, слушая его внимательно, — она сбежала. Мы не смогли, - вздохнул Римус, - он только выронил палочку, будто понимал, зачем. Гарри решил, что она должна принадлежать тебе. — Гарри решил, - улыбнулась Альта, чувствуя ещё один виток внутри себя, - Ничего-ничего, бегать Беллатрисе недолго осталось, — прошептала Альта, — я не позволю ей гулять по этой земле, — в её голосе не было ничего человечного. Её взгляд изменился. Больше стал напоминать женщину с картины этого дома, — Кикимер, найди мне любую информацию о Лестрейндж, — приказала она домовику, полноправно оставаясь главным владельцем дома на Гриммо, 12. Она слегка наклонила голову, потянув шею. — Он бы не хотел, чтобы ты…, - попытался вступиться Римус, заставить девушку одуматься, но это не имело никакого смысла. Альта всё для себя решила: — Мне неважно, чтобы он хотел, — перебила Альта, — профессор. Его тут нет. Он выбрал свой путь, я выбираю свой. Ни вы, ни мать, ни весь орден мне не помешает найти её и убить, — хмыкнула девушка. Она улыбнулась, но лишь боги знали, какой силой она это сделала. Ей было важно направить боль в ненависть. — Ты не такая, — Люпин накрыл её руки своими, но та их выдернула. — Я не такая? Я кровь и плоть семьи Блэков, профессор, — прищурилась она, — кто-то должен положить конец её отвратительной магии. Она убила Сириуса, неужто вам не хочется убить её? — Хочу, Альта, безумно хочу, — Римус вздохнул. Он остался один. Один из всех них, — Но я не буду за ней охотиться. У нас есть миссия поважнее. Защищать. — Он защитил. Ценой? — Он не мог иначе.       Римус увидел в её взгляде, наконец-то, вместо пустоты боль. Её дыхание изменилось, стало хриплым. Говорила она хоть и чётко, но сбивчиво. Он знал, что её сердце было готово разорваться от той боли, переполнявшей его. Он знал, девушке нужна была поддержка и за стеной ненависти и горечи, скрывалась маленькая девочка, нуждающая в том, чтобы её обняли и заставили плакать. Ей требовалась помощь. Её нельзя было оставлять одну, чтобы она сейчас не сказала, чтобы защитить себя. — Он вошёл в мою жизнь, чтобы уйти, Римус, — Альта не выдержала, — он ворвался в мою жизнь, оставил в ней след, чтобы снова уйти… уйти навсегда, Римус, — повторила она, закрывая своё лицо, — защитил, уверена, что защитил Гарри, оставил мальчишку без единственного родного человека, — вздохнула она, совершенно забывая про себя. В это слово «Гарри» она вкладывала себя, вкладывала свою настоящую боль. Просто, если перенести на другой объект, боль, будто не твоя. — Он твой дорогой человек, это очень глубокая рана, — Римус пытался найти слова утешения, — ты не понимаешь, что чувствуешь сейчас, но тебе больно. — Больно. Больно было узнавать его, а потом потерять. Снова. Даже не узнать, что он думал в последний момент. Не услышать его голос. Мы смеялись, он обещал дом и семью, дьявол, - прошептала Альта, - обещал, что мы станем семьёй. Я, Гарри, мама... он, - Альта подавила всхлип. — Он сожалел, что так случилось. Я уверен. — Нет, ты пытаешься меня успокоить, — Альта вытерла слезу, — но со мной всё в порядке. Идите успокаивать Гарри, я справлюсь. Не надо меня утешать, - в голосе звенели слёзы и Римус явно не собирался сегодня никуда уходить. — Гарри справится, — Римус не выдержал и, встав, резко сказал: — таким поведением, ты убиваешь себя. Тебе больно: плачь, кричи, ненавидь всех вокруг, но не прячься за маской равнодушия, пожалуйста, я готов тебе помочь. Ты его кровь, моя племянница, как и Гарри, я буду рядом с тобой. — И тоже уйдёте? — хмыкнула Альта, — Тот кто рядом с Гарри уходит, защищая его. Я не против, он защитник. Но я во всём этом не виновата, пожалуйста, поймите, — выдохнула она, — я жила своей жизнью обычной студентки, я уже жалею, что связалась с этой компанией, — она в сердцах ударила об стол, когда в камине случился взрыв. Альта и Римус подпрыгнули и развернулись: в руках девушки резко поднялась палочка Сириуса, отданная оборотнем: первое что она схватила. Римус же обошёлся своей. Бывший профессор сразу узнал того, кто нарушил покой дома. Рыжий парень стоял и смотрел на девушку с беспокойством. — Как только узнал, — тихо прошептал он, взглянув на Римуса. Тот кивнул, — Ты как? — Как должен быть человек, который имел отца… несколько месяцев? И снова потерял? — Альта нервно хихикнула, — нормально, держусь, Джордж, — рыжий парень тяжело посмотрел на девушку, улавливая нотки истерики в её голосе: он дрожал.       Альте хотелось бежать без оглядки. Она с горечью усмехнулась. Римус вышел из комнаты, но не из дома. Он решил, что не оставит сегодня подростков. Альта находилась в таком состоянии, что не отвечала за свои поступки. Слишком глубокая рана заставляла действовать её необдуманно, как действовал бы её отец. Сириус слишком много взял на себя и не справился, снова. Снова расплатой его поступкам стали дети. Из глаз Римуса брызнули слёзы: он со всей силы ударил по стене кулаком, ему было невыносимо больно осознавать, что он остался совершенно один из своих друзей, не считая Питера, но тому бы и покоя не найти в могиле. Он ещё отомстит за друзей.       Джордж смотрел на Альту и не узнавал. Она была холодна, слишком спокойна и совсем не своя. — Альта, послушай, — он хотел было подойти к ней, как это планировал сделать Римус, но девушка покачала головой. — Я в порядке. — Да не можешь ты быть в порядке, у тебя умер отец, — Джордж не слушал, а очень быстро пересек комнату, чтобы обнять девушку, — и ты не обязана передо мной храбриться. — Я не могу плакать, я не могу… — тихо произнесла Альта, утыкаясь носом в чужую грудь. Джордж погладил девушку по волосам, — у меня не получается, — против её слов был её голос, в нём звенели слёзы. Они звучали так явно, но вылиться не могли, Альта их загоняла внутрь, будто боясь их показывать. — Тс, — он слегка укачивал её, крепко прижимая к себе, — я знаю, я всё знаю, он сволочь и гад, — хмыкнул он, — он оставил тебя, — он знал, какие слова подобрать, чтобы заставить её плакать, ведь девушке сейчас это нужно было. Нужнее всего почувствовать, а не прятаться за словами, выплеснуть боль и ненависть к людям, её окружавшим за то, что не уберегли то, что могло стать её ключом для счастливой жизни. Он гладил её спину, плечи, шептал ей слова понимания, соглашался с её болью. — Да, ненавижу его, ненавижу её, — наконец-то она услышала, что Джордж понимает её чувства, смогла себе позволить заплакать, — я не понимаю, почему снова я, почему я… должна через это проходить? Я вообще не должна была… — Так случилось, он не смог спастись, — прошептал Джордж, — ты можешь сегодня его ненавидеть, можешь, — он хлопал её по спине, опускаясь на пол, чувствуя, как её ноги дрожат о напряжения, ей было тяжело стоять, — но он очень сильно любил тебя. Я думаю, что он сожалел, когда это случилось. — Я знаю, я знаю, что он хотел жить обычной семьёй, но разве можно вот так, вот так делать то, что ему вздумается, когда у него есть жена и ребёнок, — Альта всхлипнула, — он опять поступил безрассудно, как тогда? — Я не знаю, меня там не было, — Джордж чувствовал за собой вину, — нас не позвали, я не мог ему помочь. — Я бы не пережила, если бы и ты умер, Джордж, — в её голосе можно было услышать осколки стекла, по её щекам катились слёзы, — я не переживу ещё одну смерть.       Джордж сидел с ней тихо и медленно укачивал, напевая детскую колыбельную, когда-то давно услышанную от матери далеко в детстве. Когда она перестала плакать, он посмотрел на её порозовевшее лицо: он поднял девушку на руки и отнёс её в комнату — она спала. Спала крепко от эмоционального потрясения и усталости, напавшей на неё. — Джордж, — тихо позвал его Люпин, когда тот вышел из комнаты девушки, — ты понимаешь, что у неё никого не осталось? — тихо произнёс он. — Да, я единственный, кто рядом с ней, — тихо сказал Джордж, — это так страшно, так страшно, что она нашла его и снова потеряла. Страшно, что она пытается сбежать от этого, пытаясь забыть Сириуса, пытается быть сильной… это так страшно, — Джордж помассировал свои виски, — я боюсь, что не справлюсь с её внутренним миром. — Это потому, что она Блэк. Сириус был такой же. Ему некогда было плакать над смертью Джеймса, ему нужно было разобраться с Питером, он не думал ни о чём. Это семейное, — хмыкнул Люпин. — Профессор, я искренне соболезную вам, — Джордж понимал, что Римусу тоже сейчас безумно больно, что ему нужно было бы тоже выговориться, — я понимаю, что и вы потеряли друга. — Я остался один, Джордж, — Римус покачал головой, — один, Джеймс и Сириус были мне самыми дорогими людьми, и я не знаю, что сейчас мне делать. Я должен заменить место Сириуса для Гарри и не оставить Альту. И я боюсь, что я не справлюсь, ведь я… — Вы же принимаете лекарства, — пожал плечами Джордж, — вы совершенно нормальный и самый лучший преподаватель защиты от темных искусств, которые у нас были, — хмыкнул Джордж, — Спасибо вам. Ему ещё никто, кроме Гарри не говорил слова благодарности и Римус кивнул. В его глазах немного потеплело, и на миг боль отступила, но тут же вернулась. Глубины этой боли нет совсем, её не измерить ничем. — Альта спит? — тихо спросил он. — Вымоталась. Она много плакала, ей безумно больно, — вздохнул Джордж, — боюсь, что сама она не справится. Мне, наверное, стоит переехать сюда вместе с Фредом? — задал он вопрос больше себе, чем Римусу и тот кашлянул. — Ты серьезно хочешь сюда переехать? Что вас…? — Сириус вам не сказал. Мы в отношениях, — скромно произнёс Джордж, потирая шею, — она моя девушка, и я планирую, — его голос дрогнул, а в голове было понимание, что у его планов был самый главный враг — это то, что их окружало, — сделать её самой счастливой в этой жизни, но пока не очень получается, да? — он смешно изогнул брови, слегка наклонив голову. Римус удержался от смешка, ему безумно нравился этот парень, который пытался поднять Люпину настроение, — мы, Уизли, такие дураки, в этом плане, пытаемся оставаться веселыми даже в такие ситуации. Мне хочется, чтобы всё это закончилось, правда. — Я боюсь, что оно только начинается. Наши потери продолжатся, пока мы не победим, — Римус кивнул, — тебе бы тоже поспать, Джордж, я расположусь в гостиной. На диване. — Я подежурю с Альтой, Фред подойдёт завтра утром. Уладит дела с Роном, — хмыкнул Джордж, — моё устройство по неконтролируемому пороху удачное, оно пускает сеть по ложному следу, — обозначил он своё изобретение, и Римус кивнул, довольный развитием таланта мальчишки. Удивительно, как быстро они повзрослели.       Римус ушёл спать в гостиную, как и планировал. Джордж вернулся в комнату к Альте и решил, что будет спать на полу рядом с её кроватью. Решил, что не будет спешить. Он скинул какой-то плед с кресла, взял одну из маленьких подушек и лёг рядом с кроватью. Сон не шёл. Он смотрел, как в сумраке белела кожа девушки. Выкрашенные в темно-алый цвет короткие волосы девушки спадали ей на лицо. Он поднял руку, чтобы убрать их: по щекам девушки даже во сне изредка катились слезы.