Влюби в себя.

Сперва я ее жалею, потом отдаляюсь. Я целую ей руки, а потом не принимаю, если она их протянет. Пожимаю плечами и после убегаю. И если она заявит, что обожает Помпеи, я случайно окажусь Везувием. Слышали про тренд «Римская империя»?Снежка моя тоже, только я Одоакр, и когда я свергну короля, Римская империя распадется. Сколько забавных фактов, которые режут мне горло, которые ломают мне гортань и стараются вырвать её из глотки. Один медик заявил мне, что невозможно так сделать, но я то не дурак, вытянул из него, что нужно для этого сломать челюсть, а потом посмотрим. Или я что-то путаю и ломать надо было не её? Сейчас не об этом. Ну как же люди не понимают, я люблю её, люблю сильно, страстно, нежно, люблю всеми видами её проявления. Никто никогда не любил её так как я, по крайней мере я не хочу даже думать об этом. Но если же я буду, смогу ли я жить так, чтобы ни разу не увидеть ни одной слезинки из её глаз? Можно пошутить что я могу просто уйти в другую комнату, дабы не увидеть её слёз, но мы сейчас без шуток! – Просто пойди и скажи ей, что любишь её, не поменяешься и останешься ебланчиком – бросишь, чето в голове встанет на свои места и ты поймешь что любовь это твоё – будете счастливы, – заявил Арт, правда я засомневался еще сильнее. Вот бы про нас не писали книг, где мы расстаемся, не снимали фильмы, где один из нас умрет, и не писали песни, где она плачет, а я хуесос. Вы читали Бунина «Чистый понедельник»? Нет? А я да, и там отличный пример того, чем может закончится наша с Морозовой любовь – она съебёт в монастырь. – Ты сейчас серьезно? – А похоже что я шучу? – Да, – Кира закатила глаза и ушла. Она часто с меня бесилась и уходила к Вику или Арту, дабы не лицезреть моё табло. Порой я мечтал об этой блондинке ночами и провожал её не в каких-то там мокрых снах, а в самых тёплых, светлых и нежных. Мне очень страшно, максимально, я понимаю что усложняю всё, что нравлюсь ей, хотя она отдалилась с какого-то момента от меня и перестала мне улыбаться, да и теперь она кажется мне грубее, но если честно, Снежка нравится мне любой, буду считать её резкие смены в характере сезонными побочками. Кто знает, может зимой она вообще начнет драться с людьми и харкать на асфальт? Хотя так даже я не делаю. Но я веду к тому, что люблю её самой чистой и светлой любовью, которая абсолютно со мной никак не сходится по поведению. Что, если я устану от отношений и потом причиню ей боль? Если пойму что мой прошлый образ жизни, когда я менял девочек ежедневно, нравился мне намного больше? Я не знаю себя настолько, чтобы быть уверенным в том, что Снежка будет счастлива со мной. И если этой гарантии я не могу дать сам себе, в чем смысл мечтать о том, чтобы обеспечить её этой гарантией? Проходя мимо цветочного магазина, в глаза бросаются самые разные цветы, кто-то засматривается на розы, на кустовые в том числе, кого-то манят пионы, а я утопаю в этих нежных гипсофилах пастельно-голубого цвета, прямо как сама Снежка, самая красивая, мягкая и светлая девочка на этой планете. Конечно же она неоднократно посылала меня наху… короче, далеко и надолго, но я всё равно влюбляюсь в нее всё сильнее с каждым днем. И если мои чувства можно контролировать, то удалить уже нельзя, хотя мне кажется что и контролю они не подлежат. – Подари ей сто одну розу, – заявил вдруг Влад – уверен ей понравится. После этих слов я начал приглядываться к белым розам, они тоже настолько прекрасны, что восхитительно смотрелись бы в бледных руках. В какой-то день парни буквально насильно затащили меня туда и сказали купить ей букет, я никак не мог решиться что купить – голубые гипсофилы или белые розы, поэтому решил купить два букета, это единственное от чего у нее должны уставать руки. – То есть ты собираешься просто так без всяких слов подарить ей два букета? – мама сидела напротив, попивая зеленый чай. – Я не знаю что говорить, – пожав плечами, я раздумывал об этом – может сказать что эти цветы такие же красивые как и она? – Что за банальщица, сынок, – встав с места, мама поставила кружку в раковину и приблизилась к цветочкам, разглядывая их уже во второй раз за один час. Папа не смог приехать, по его словам он был очень занят, сегодня должна была состояться крупная сделка. – Вот представь её, держащую эти цветы, чтобы ты тогда сказал ей? – Что очень сильно люблю её, – я не понял как это выпалил, но когда мама расплылась в улыбке, я осознал что так и надо сказать, но мне казалось что слишком рано для этого. – Ты так похож на своего отца, – потрепав меня по голове, она чмокнула меня в макушку и строго сказала – дари эти цветы сегодня же и не держи около батареи. Они же завянут! – Я понял, мам. Быстро собрав вещи со словами что она опаздывает на маникюр, мама выбежала, крепко обняв меня. – Приеду с папой еще раз через две недели, люблю тебя. – И я тебя. Периодически я вспоминаю наш с Морозовой разговор в ту ночь, вспоминаю как целовал её руки, как смотрел в её влажные глаза, я сильно люблю её, и меня пугает то, что с каждым её изменением это чувство полыхает новым пламенем. Она влюбляет меня в себя, моментами мне кажется, будто специально, не просто так, а с целью именно влюбить меня и заставить пожалеть о том десятом классе, в котором я смел смотреть на нее равнодушными глазами. Если раньше я неторопливо приближался к ней, более того, пытаясь после отдалиться еще раз, то сейчас я с каждым днем проявляюсь всё больше, буквально летом я держал с ней дистанцию, а сегодня я уже купил для нее цветы. – Что она творит со мной? Я обязательно постучусь к ней и подарю эти цветы, но чуть позже, как-нибудь вечером. – Но ведь в любви признаваться необязательно?