Без средств к существованию

      Через пару часов повели по коридорам, и меня шатало от усталости и эмоционального истощения. Я прекрасно ощущал присутствие тёмных кругов под глазами: касаясь их ладонью, кожу начинало невыносимо щипать и зудить. Таких же напуганных детей, как я, было много. Кто-то плакал, кто-то был спокоен и послушен, и среди всей этой толпы я пытался разглядеть хотя бы одно случайно знакомое мне лицо. Позже не осталось никаких сомнений – я один.       Всё, чего мне хотелось в этот момент, так это забиться в какой-нибудь уютный угол, заткнув руками уши. Но я и так ничего не слышал. Не слышал даже указаний врача, что весь путь держал меня за руку. Я всего лишь хотел домой, хотя и не очень понимал, остался ли он у меня вообще.       На секунду мне вспомнилось лицо матери, и это было последней каплей. Уже через мгновение, перед входом в освещённую холодом лабораторию, меня разорвало от слёз и горя. И это вовсе не было похоже на обыкновенное детское нытьё. Я потерял её. Я потерял свою маму. Навсегда.       — Доктор Пейдж.       — Меня не волнует ваша жалость к безмозглым сиротам. Отправить к остальным в группу А.       Группа А... Это и стало началом моей новой жизни, ведь от прежней мне остались лишь дурное воспоминание, пустые надежды, слёзы... И имя.       — Сэм!       Стекло передо мной было достаточно плотным, чтобы можно было не бояться смотреть на существ, выращиваемых в этих причудливых капсулах, до верху заполненных вязкой жидкостью. Как бы то ни было, я утратил всякое познание в том, что такое чувствовать страх к неизвестному. Утратил и своё невинное детское любопытство. Ничего больше в моей жизни меня так не интересовало в данный момент, как моё едва заметное отражение в прозрачном окне полигона.       — Сэм, нас зовёт Диди. Новичка привезли. — пухлый темнокожий парнишка. Кажется, на неделю дольше в этой группе, чем я сам. Никак не припомню его имени...       Нас? Звучит, как какой-то хитрый способ сплотить всех «избранных» сирот этого корпуса.       Диди... Эта девчонка мне встретилась не единожды за всё то время, что я пребываю здесь. Первый раз был на осмотре: она сидела напротив меня, и тогда я ещё не знал, что её зовут Диди. Виновато улыбалась, пока из её руки выкачивали некоторое количество крови, затем, встала, и о чем-то долго беседовала с самой стервозной и двуличной женщиной в этом здании – доктором Авой Пейдж. Одно упоминание её фамилии заставляло подопытных группы А дрожать от ужаса. Всех, кроме одного, и это был второй случай нашей с Диди встречи: она брала на испытания меня и мальчишку постарше, грузного и привлекательной азиатской внешности. Его имени я тоже не запомнил. Да и... Хочу ли я вообще его знать? Парень был немногословен, а его взгляд всегда сулил одно – приближение бури. Если его, всё таки, и удавалось вывести на коммуникативное общение, то ничего, кроме грубости, от него не источалось. В прочем, я могу ошибаться, и тогда поведение молодого громилы вполне могло оказаться одним из производных его попыток самозащититься.       — Мы тебе зла не причиним, здесь все в одной лодке. — успокаивал новичка темнокожий. — Я Тоби.       — Чарльз.       Вскоре, малыш найдёт себе недоумков подстать своего уровня и навсегда забудет об этом Тоби. Это ясно, как день. Не могу его за это упрекнуть.       — Скорее уж, под одним шприцом. — исправляю я его, и Диди многозначительно смотрит на меня.       Новичку после моих слов становится заметно некомфортно. Плевать. Как бы жестоко не прозвучало, сейчас это было единственной правдой в этом помещении. Чем раньше салага поймёт, в какую неприятность он угодил, тем быстрее повзрослеет.       Был в нашей сумасбродной компашке ещё один неоднозначный персонаж: хмурый и с кривыми бровями, смешной на лицо, без слёз на него так просто и не взглянешь. Обычно стоит в конце жилой комнаты, наблюдает за всеми, будто он вожак стаи. Даже правила для нас выдумал, упрямо надеясь, что сможет установить свою диктатуру в группе А. Разумеется, новичков мимо себя он никогда не пропускает. Чарльза встретил с особым теплом, даже отпихнуть в стену позади него не забыл.       — Мэнни.       — А ты помолчи лучше, красавчик.       — Мэнни, заканчивай. — подхожу поближе, понятия не имея, почему я вообще заступаюсь за этого салагу.       Кривые брови сгибаются ещё больше, чем было до сего момента. Я уже правда с трудом сдерживаю себя от того, чтобы плюнуть ему в рожу, когда он набирается мужества развернуться и отпрянуть от новенького.       — А ты чего добиваешься, а? Демократом себя возомнил?       — Если думаешь, что запугивание новичков поможет тебе добиться авторитета, то ты явно в разногласиях со своей помятой башкой.       Он встаёт вплотную, смотря на меня сверху вниз. Выше чуть ли не на две головы, и отдаёт от него каким-то мужицким тоном. Мэнни всегда брал силой, но на меня его эмоциональное давление не действует.       — Оставь. Чарльза. В покое. — не отступаю я, склоняя голову на бок, между делом проверяя состояние запыхавшегося новичка. В его глазах мелькает немая благодарность. Кретин.       — Что здесь происходит?       Мэнни не разрывает зрительного контакта, в то время, как я поворачиваюсь на звук расступающейся толпы, собравшейся рядом с нами ещё пятью секундами ранее.       — Мэнни, посмотри сюда. — привлекает к себе внимание самый старший в составе нашей группы. Тоже афроамериканец. Тайлер, кажется. — Мы уже разговаривали об этом. Шёл бы ты лучше на испытательный вместе с Диди, чем попусту нервы растрачивать.       — С радостью. Но только после того, как этот дорогостоящий карандаш, возомнивший себя гением, соизволит не лезть в очередной раз в мои дела.       — Карандаш? А ты то сам кто, Мэнни? Стирательная резинка, размером с коровью лепёху?       — Сэм. — в этот раз уже одергивают меня.       — Смотри, как напрягся, малой. Давно никто не тыкал носом в твои недостатки, да, дрыщ?       — Ну всё. — встряхивая руками, я опускаю подбородок, выглядывая подходящую область для удара.       — Сэм!       Нас разняли не сразу, и всё это время я бил засранца в область живота, на что он, в последствии, укусил меня за плечо. Ногтями я цеплялся за кожу на его спине. От уродца меня оттягивали трое, у кого хватало смелости нырнуть в череду хаотичных выпадов и замахов.       — Говнюк!       — Сэм, прекрати сейчас же! — предстаёт перед лицом Тай, и я сжимаюсь от утихающей во мне злости, стараясь смотреть в глаза ему, а не ничтожеству позади.       Мне дают время отдышаться, после чего, отпускают. Я прикасаюсь подушечками пальцев к носогубке и нащупываю кровавую дорожку. Однако же, вся злость уже выкипела, и я не вижу смысла продолжать. Тайлер выказывает крайнюю степень недовольства. Это первый раз за всё время, когда я решаюсь напасть на ублюдка из-за его же тупости. И мне не стыдно признать, что именно спровоцировало меня на такие эмоции. Да, я не вышел телосложением, но уж всяко лучше на лицо, чем этот кусок дерьма.       — Слушай, я понимаю твою тягу к справедливости, но уж, пожалуйста, будь добр, ну не опускайся ты до его уровня... Я на тебя рассчитываю.       Меня туманит. Я смотрю перед собой, а затем, пошатываясь, перевожу взгляд на Мэнни, который также, как и я, не готов продолжать эту схватку.       — Сэм? Я могу на тебя положиться?       Ухмыляется, подонок. Его шавки – Форест и Тим — вертятся вокруг него, как личные девчонки на побегушках. Не удивлюсь, если они вдвоём сосут ему вечерами, после всех этих тестов и экспериментов.       — Сэм?       — Да.       — Вот и славно. Диди нас уже ждёт.       И снова эта Диди. Она явно не старше нас, но уже завоевала высшее звание сирот в списке доктора Пейдж. Меня тошнит от её расторопности. И эта её излишняя доброжелательность... Она такая фальшивая. Даже представить не могу, чем она так понравилась парням из нашей группы. Типичная Мэри Сью.       — Здравствуй, Сэм.       Снова эта адская камера для допросов. Пахнет здесь, как в туалете после тщательной чистки.       — А вам ведь явно это нравится – выклянчивать из детей информацию. Выжимать последние соки.       — Сэм, Сэм, Сэм... — мужчина щёлкает ручкой, заставляя стержень то выскакивать из тубуса, то пропадать в нём. — Почему мы всё никак не можем подружиться? Сколько ты уже с нами?       — Шестнадцать дней. Хотя, отсутствие возможности следить за временем действительно заставляет думать, что прошёл минимум месяц.       — Да, парень, ты определённо стоишь моего восхищения! Знаешь, а ведь я всё это время за тобой слежу. У тебя прекрасно развит интеллект, особенно учитывая твой возраст. Юное дарование. Ты бы мог стать моей правой рукой, если бы не сроки.       — Боитесь, что не доживу до восемнадцати?       — Всем бы нам такую уверенность, как у тебя, Сэм. Мы не знаем даже, чего ожидать от завтрашнего дня, а ты замахиваешься уже на пару лет вперёд! Похвально, но крайне наивно с твоей стороны.       Следующие две минуты комнату заполняют лишь отзвуки катающейся по листу бумаги шариковой ручки. Морщины на лице маршала играют в доброй усмешке, от чего меня с отвращением воротит в пот.       — Слышал, у вас с объектом А9 завязалась драка? Мне интересно, что тебя так разозлило.       Срань.       Машинально одна из ладоней коснулась лба. Откачнувшись на стуле назад, я дважды тяжело вздохнул перед ответом:       — Мэнни придурок, но вы это и так знаете, верно?       На моё смелое высказывание Дженсен состраивает каменное выражение лица. Он знает, что дело не только в нём. Он просит полной истории.       — Я слишком... Худоват, в сравнении со всеми ними.       — Такова твоя природа.       — Да, и мне это не нравится! Это ведь одна из причин, по которым я не нравлюсь доктору Пейдж. Она не видит во мне никакого потенциала.       — А ты хочешь, чтобы видела. — снова эта ухмылка. Тайлер иногда делает также.       — Все хотят.       — Но ты не как все, Сэм. За это ты мне и нравишься. Каждая наша встреча с тобой заканчивается очень продуктивно. Лучше, чем с тем же Тайлером. Он рассудителен, не любит говорить, что думает на самом деле. Он предпочитает оглашать вслух только то, что кажется ему правильным. Ты же прямолинеен, и это – отличный показатель для парня вроде тебя. — маршал встаёт из-за стола и идёт к двери, прижимая локтем к своему телу планшет.       — В том то и дело, что я всегда говорю только о том, что чувствую. Каким образом это может помочь вашим исследованиям?       Дженсен останавливается, когда его рука ложится на ручку. Обдумав что-то быстро у себя в голове, он разворачивается, натягивая на лицо новую улыбку, непривычную и до тошноты искреннюю.       — Просто хочу понять ваш мотив. Вы слишком доброжелательны ко всем нам, и это пугает группу до чёртиков.       — Но не тебя, Сэм.       Странное чувство. Будто тебя хотят сделать особенным в твоих же глазах. Ещё более странно осознавать, что у него это получается на ура.       — Вот оно, парень. Бесстрашие. Ты контролируешь его лучше, чем любой другой ребенок на этом полигоне. Осознаннее. Правильнее. — Дженсен открывает дверь, и вновь колеблется, прежде, чем выйти — Но, если уж тебя так сильно волнуют твои мышцы, то советую записаться в группу, которая по понедельникам, средам и субботам уходит в зал. Нагрузки там тяжёлые, никто не будет заставлять тебя ходить. Более того, возможно, выпнут с позором, если не потянешь.       — Я согласен. — выдаю быстрее, чем успеваю подумать, но потом осознаю, что этот импульс был более, чем оправдан.       — Отлично. До встречи, Сэм.       Возможно, как у доктора Пейдж любимчиком была Диди, так и у маршала оказался я. Хотя, мне всё ещё с трудом в это верится.       А для повышения эмоциональной паники, в камере допросов была стена с зеркалом, как раз справа от места, на котором я сижу. Закатив рукав своей кофты, я попытался разглядеть через него хотя бы малую рельефность на плече. Без успеха. Мне и впрямь нужны были тренировки.       Дистанции, которые преодолевал на беговой дорожке молчаливый азиат, были поистине завидными. Да он явно прирождённый атлет.       — Сэм? Что ты здесь делаешь? — вопросительный женский тон мог принадлежать единственной опухоли этого места.       Обернувшись на голос Диди, я никак не ожидал увидеть то, что позже отбило у меня любое желание конфликтовать с ней. Девушка была в облегающем спортивном костюме, вспотевшая, и выглядела при всех этих условиях объективно хорошо. Что ещё больше меня удивило, так это то, что были мы с ней одинакового роста. Оказывается, каблуки всё это время добавляли ей лишние пять сантиметров.       — Ты тоже здесь занимаешься? — выпаливаю первое, что приходит на ум, и девчонка расплывается в теплой улыбке. Тогда то ко мне и приходит чувство прежней отстранённости.       Теперь я точно понимал: как бы хорошо Диди не выглядела, ничто на всём белом свете не заставило бы меня полюбить её.       — Я и не думала, что когда-нибудь смогу рассмотреть тебя в таком ключе. Не знала, что ты у нас любитель спорта!       — Ничего подобного. — грубо чеканю, отворачиваясь от неё.       Ничто не заставило бы. Она, как заноза в заднице: вечно ковыряет душу, думая, что так она покажется дружелюбной. Я не идиот. Я на это ни за что не поддамся.       — Чарльз тебя весь день искал. — внезапно заговаривает со мной азиат.       — Зачем?       — Видимо, спасибо хочет сказать, за то, что ты защитил его от Мэнни сегодня утром.       Благодарность. Салага явно не понимает серьёзность всей ситуации. Надо бы с ним обговорить это. Позже.       Парень всё ещё бежал. Не вызывать восхищения его выносливость не могла. Это просто поразительно. А главное – ни грамма усталости на лице.       — Ты в хорошей форме.       — Отец заставлял меня с детства заниматься бегом на длинные дистанции.       После любопытства пришла неловкость. Я до сих пор не знаю его имени.       — Я Сэм, кстати. — поднимаясь на дорожку, я почти удивился тому, насколько навороченная техника в этом зале.       — Номад.       — Странное имя. Я надеялся на какое нибудь «Ай Чоч Хун».       — Знал бы ты, какую глупость сейчас сморозил. — впервые я увидел, как азиат улыбается, и была эта улыбка в сотни раз убедительнее улыбки маршала.       — Правда? И что я сказал?       В ответ Номад лишь рассмеялся в голос. Кажется, я ему нравлюсь.       — Давно ты здесь?       — Пару месяцев, наверное. Извини, нет времени считать.       — И что ты думаешь? Обо всём этом.       Парень останавливает дорожку и принимается что-то усердно обмозговывать. Морщины на его лице вызывали некоторое уважение. Кажется, молчание отражало не столько грубую натуру, сколько его внимание к собственным мыслям.       — Мне она тоже не нравится. Диди.       — Что знаешь о ней? Кто она? Почему возится с нами? Почему нравится этой ведьме в халате?       — У доктора Пейдж изначально не было никаких планов на нас. Думала, проведёт пару тестов, выяснит, что мы не заражены, и отправит отсюда куда подальше, в безопасное место.       — Безопасное место? А такие бывают? — скептически, но по доброму кошусь на собеседника. Он предельно серьёзен.       — Не знаю. Но верить в то, что конец уже настал, мне ещё сложнее.       — Что случилось с твоими родителями?       Номад снова хмурится. Кажется, он уже немного жалеет, что решил завести разговор с таким болтуном, как я.       — Прости, мне не следовало...       — Не начинай. Все здесь, так или иначе, остались без дома. В твоём любопытстве нет ничего постыдного. — успокаивает — Я рос с отцом и бабушкой. Затем Вспышка забрала обоих, и мою сестру вместе с ними.       — Соболезную.       — Сейчас, спроси кого угодно – ничья история лучше моей не будет. Ты то сам как? Ещё тревожишься?       — Временами. Пока никто не видит.       — Ну, теперь, если что, у тебя есть тот, с кем можно это обсудить. — широкая улыбка азиата делает его глаза совсем узкими. Выглядит мило. Я и не думал, что с ним, оказывается, так приятно болтать.       — Наверняка тебе осточертели все эти лоботрясы. Для них всё случившееся, словно подачки судьбы.       — Они пытаются верить в лучшее.       — Лучше уже не будет никогда. Земле конец. И нам всем когда-нибудь придёт конец.       Я бы хотел поверить в то, что у нас есть будущее, но глядя на бесконечные переходы стрелок часов Тайлера, я всё больше убеждался в том, что мы здесь застряли. Эта мысль была отрезвительнее любого удара по лицу от Мэнни.       — Сэм. Сэм, вставай. — голос Чарльза. Максимально приглушенный.       Мальчик трясёт меня как можно мягче. В темноте я замечаю его периодические повороты головы.       — Чего тебе?       — Идём, я нашёл кое-что, что тебе понравится. Мне же нужно тебя хоть как-то отблагодарить.       — Чарльз...       — Идём скорее! Скоро подъём, мы можем не успеть...       С трудом поднимаю свою тушу, и по рассеянности впечатываюсь лбом в верхний ярус койки, на котором спит Тай. Благо, кажется, это его не разбудило.       Чарльз слегка пригибается, наблюдая за моим пробуждением, а затем выводит меня в коридор, где яркий свет окончательно разносит головную боль по нервам от глазного яблока. Жжётся, между прочим, крайне неприятно.       — Идём, Сэм. За мной!       Преодолев шлюзы полигона, мы вырвались в новую, неизведанную мне до сей поры секцию, со скудным освещением и максимальным количеством охраны. Чарльз приставляет к губам указательный палец, и молча требует, чтобы я от него не отставал, протягивая свою вторую ладонь.       К моему большому удивлению, салага достаточно осведомлён путями отступления на случай обнаружения. Нас могли заметить трижды, и в каждый из этих разов, парнишка ловко справлялся со своей работой. В конце-концов, наш путь заводит нас в тупик.       — Знаешь, я более, чем уверен, что нам здесь не...       — Тс, давай я подсажу тебя?       Недоуменно похлопав ресницами, я наталкиваюсь взглядом на выпирающий из потолка люк. Это и был его план.       — А в прошлый раз ты как туда залез?       — Не залезал. Я стоял здесь, пока Форест...       — Стой-стой-стой... Ты был здесь с этим недоумком? Что вы натворили?       — Если проползти через вентиляцию, то можно пробраться на склад конфискованных вещей. — глаза мальчишки сияют от собственных убеждений, в то время, как до меня доходит весь смысл и светлое намерение его поступка — Но нам нужно поторопиться. Боюсь, через пару дней эти вещи могут утилизировать безвозвратно.       Я несколько секунд смотрю на то, как парнишка вытирает тыльной стороной ладони свой подборок. Теперь Чарльз не казался мне таким уж недотёпой.       — Спасибо. — неожиданно для себя, выдаю — Это... Действительно, очень ценно. Тебе что-нибудь взять?       — Когда я сюда попал при мне не было ничего, кроме поношенной оранжевой жилетки. Если найдёшь, буду очень благодарен, но я почти уверен, что её выкинули сразу же, как меня переодели. — мальчик сцепляет руки в замок и приглашает меня взобраться.       — Лучше беги сразу же обратно. Не жди меня. Не хочу, чтобы тебя кто-то обнаружил.       Глаза Чарльза вновь сверкают от благодарности. Он молча кивает мне, и я встаю ногой на сцепление, упираясь руками в стену. Один рывок, и я дотягиваюсь до решётки, которая тут же распахивается под моим весом. Оказываюсь снова на полу, но теперь моего роста достаточно, чтобы самостоятельно забраться в вентиляционную шахту.       — Ну давай. Иди. Дальше я сам.       — Удачи, Сэм.       Коридор оказывается не шибко просторным, был бы я телосложением, как Номад, и точно бы не смог сюда пролезть. Так что, в первые за долгое время меня радует то, что я тощий. Да, Мэнни, именно, как карандаш.       Разные пути в шахте имеют разную ширину проходов. И в некоторые из них пролезть мне действительно будет не по силам, так что, я иду по тому пути, который кажется мне верным. После небольшого поворота, я обнаруживаю под собой выход. Наверняка оно, дальше идти некуда.       Осматриваю помещение через отверстия решётки. Внутри темно, горит одна единственная лампа. Аккуратно надавливаю на люк, и он открывается также легко, как и предыдущий. Болты выкручены. Шестерка Мэнни постаралась? Не думаю, что ему стоит знать о том, что я видел и был здесь.       Спрыгнув на пол, я чуть не упал в пустые коробки позади себя. Салага был прав, конфискованные вещи действительно хотели отвезти этим утром в мусоросжигатель. Теперь нужно поторопиться.       Тем не менее, складом назвать эту комнатушку у меня язык не повернётся. Размером с большую кладовку в кафе или на заправке.       Долго искать не приходится, большинство вещей подписаны. На них налеплены бумашки с принадлежностью каждой группе. В стопке, помеченной буквой «А», я сразу же обнаруживаю поверх подросткового барахла жилетку Чарльза. Но затем начинается самое сложное: нужно отыскать мой минималистичный цилиндр. Я всегда хранил его в кармане, но таких штанов, как у меня, ходила в своё время половина города. И нет никакой гарантии, что безделушка всё ещё здесь. Я роюсь сначала в одних, вторых, третьих, десятых. Осматриваю полки. Почти начинаю психовать, когда понимаю, что времени у меня остаётся всё меньше, и за дверью уже, вроде, слышится какое-то шевеление.       Внезапно, в порыве злости, я натыкаюсь стопой на какую-то выпуклость на полу, и почти поскальзываюсь, пытаясь сделать шаг назад. Вот он. Хватаю ненавистный предмет и скорее подбегаю обратно к люку, но тут же понимаю, что мне до него не достать.       — Срань! Срань! Срань! — ругаюсь через зубы, сжимая в руках куртку салаги.       Но мой бранный порыв не остаётся безнаказанным. Дверь открывается, и меня передёргивает. Вместо того, чтобы спрятаться, я поворачиваюсь на звук, желая посмотреть на лицо того, кто меня обнаружит. Какое же раздражение я начинаю испытывать, когда за дверью оказывается Диди...       — Сэм?       — Блестяще! Давай! Забери меня! Сдай Дженсену! Ну же!       — Сэм, ты как сюда попал?       Я отворачиваюсь от неё, понимая, что теперь не смогу вернуть вещицу Чарльзу, а значит, жилетку абсолютно точно повезут на сжигание.       — Что ты взял?       — Это салаги. Я просто хотел его порадовать. Он сказал: жилетка – единственное, что осталось ему от прошлой жизни.       — Сэм... Ну ты же понимаешь, что ваши вещи забрали у вас не просто так?       — Это всего лишь жилетка! Он её даже носить не будет.       — Она может быть разносчиком вируса Вспышки.       — Да что за бред ты несёшь? Вы же сами сказали, что мы чисты! Слушай, я возьму – никто не заметит. Честно!       — Сэм, выйди пожалуйста.       — Дай мне уйти.       — Сэм...       — Дай. Мне. Уйти. С жилеткой.       Плечи Диди сжимаются. Она отступает влево, давая мне место для прохода, и я тут же шмыгаю мимо неё в коридор, не разбирая дороги, направляясь обратно в наш корпус.       Утро начиналось обыкновенно. Никто из парней не заметил моего захода или отсутствия. Чарльз притворялся спящим. Я осторожно положил на его койку куртяйку, хотя сам уже мысленно проклинал себя за всё случившееся. Надеюсь, что девушка будет держать язык за зубами. Не хочется, чтобы салага печалился. Да и со своей безделушкой я теперь распрощаться точно не готов.       — Как прошло? — внезапно обернулся мальчишка.       — Нормально. — шепчу в ответ, направляясь в постель. — Спрячь куда-нибудь, увидят.       — Спасибо, Сэмми.       Прозвище заставило меня слегка дрогнуть от неожиданности. Я повернулся к Чарльзу, чтобы посмотреть на выражение его лица, и не увидел в нём ничего, кроме бесконечного счастья и тепла. Отчего-то мне самому захотелось улыбаться, чего я не делал уже долгое время. К сожалению, оного так и не случилось, ведь мне пришлось резко подорваться в койку, когда дверь в корпус, как это обычно бывает по утрам, открылась нараспашку.       — Подъём, ребят, подъём.

***

      — А ты думаешь, сколько мне, по-твоему, лет?       — Больше восемнадцати не дашь.       — Больше и не нужно.       — Хорошо выглядишь для свежеиспечённого взрослого. — ухмыляюсь я, и Номад качает головой.       — Тайлер всё ещё старше меня. Но я и не претендую на его место. Слишком много внимания к тому, кто заботится о социальной политике нашей группы. Мне и в качестве Молчуна живётся неплохо.       — Ну, лично для меня, ты давно не являешься Молчуном.       — Да, можешь за себя порадоваться, ведь ты особенный.       — Не начинай...       Некоторое время, мы с азиатом стоим на подобии балкона, и, словно два придурка, улыбаемся. Перед нами полигон, как на ладони. Железная дверь, за которую мы явно выйдем ещё очень не скоро. Когда она открывается, мы ожидаем увидеть город, но за первой дверью находится вторая, которая и не позволяет узреть нам солнечного света.       — Не видел Коуэла сегодня? — с явным напряжением вдруг спрашивает у меня Номад.       — Кого?       — Парень, что раньше тягал весу больше, чем любой из нас. Его нет уже второй день. В корпус на отбой тоже не заявился.       — Я бы не заметил.       — Тяжело не заметить отсутствие того, кто вечно храпит над тобой ярусом выше. Я заснуть полночи не мог, потому что было слишком тихо.       — Вообще, я бы не стал делать поспешных выводов, но... Ты же сам понимаешь, где мы находимся.       — Не нагнетай.       — Просто говорю. Это лаборатория. Нет никакой гарантии, что кого-то из нас не понесут под нож.       — В таком случае, я скорее бы предпочёл до конца жизни бегать, словно белка в колесе.       Данное выражение Номад произносит с куда большей раздражённостью. Я в недоумении пялюсь на него, через отражение в окне. Он смотрит вниз, а потому мне тяжело понять, зол ли он на меня или на полигон.       — Снова новичка привезли. Давно их у нас не было. — наконец, выдаёт он, чем заставляет меня тотчас устремить свой взгляд к шлюзам.       Парень снизу выглядел подавлено, и, в то же время, до ужаса напуганным. А рядом с ним во всю распиналась доктор Пейдж.       Что это такое? Почему она с ним возится?       — Кажется, у ведьмы новая игрушка.       — Будет у нас Диди-два-ноль.       — Ну уж нет. Её одной то слишком много.       — На вид не старше тебя. Что же в нём такого особенного?       — Не знаю. Да и, какая разница? — поворачиваюсь к Номаду, что уже недоверчиво косится в мою сторону — Что?       — Знаешь, а ведь он может быть связан с Коуэлом.       — В каком смысле?       — Все койки в группе были переполнены до вчерашней ночи. Сегодня приводят новичка, который явно займёт опустевшее место.       — И с чего ты это взял?       — С того, что в группе Б одни девчонки, а группу В мы вообще никогда в этой части корпуса не видели.       Я задумался ни о чём. Даже если так, мне было абсолютно наплевать. Парнем больше – парнем меньше. Несчастный случай. Совпадение.       Вернувшись к полигону, я поймал на себе пристальный взгляд новичка. Темноволосый, правильные черты лица. Быть может, Пейдж просто помешана на красивых маленьких мальчиках?       Зрительный контакт продолжается слишком долго. Почему он смотрит именно на меня? Почему не на Номада?       — Пойдём отсюда. — одёргивает меня азиат, когда замечает растерянность в моих глазах — Через пару минут зал откроется.       Киваю ему в ответ, но сам отхожу лишь через некоторое время, убедившись, что меня больше никто не пожирает взглядом. И новичок, и Пейдж испарились. Ловко.       Перед залом нужно было вернуться в корпус. Номад спустя бесконечное количество просьб решил научить меня спаррингу.       — Шутишь? Откуда у тебя бинты?       — Я, в каком-то смысле, одолжил их.       Одолжил. Значит, взял без спроса? Да у нас с ним гораздо больше общего, чем могло бы показаться.       — Видишь пацана напротив?       Обернувшись, я словно лицезрел своего пространственного двойника. Возможно, дело было в стрижке.       — Ну и?       — Это Эрис. Как Диди наставляет нашу группу, так и он наставляет группу девушек.       — Этот спичечный коробок?       — Он куда ответственнее, чем может показаться на первый взгляд, поверь.       — Постараюсь. И что, они его всё ещё не загрызли?       — Напротив, все девчонки его обожают.       Готов поклясться, моя челюсть отвисла.       — Гонишь.       — Видимо, Эрис тот ещё везунчик.       Ещё раз пробежавшись бегло по образу парня, я самым странным образом попытался отыскать в нём хоть какие-то привлекательные признаки. Когда же мне надоело демонстрировать зависть, в комнату вошёл Дженсен. И он.       — Ребятки, свежее лицо! У нас пополнение.       Новичок. Номад оказался прав. Кстати о нём, стоило мне повертеть головой, дабы зафиксировать его присутствие, как я тут же понимаю, что азиат уже вовсю таранит воздух в направлении маршала. Догадаться, в чём суть этого внезапного порыва, несложно. Двигаюсь осторожным шагом за ними, однако, дверь закрывается прямо перед моим носом.       По левую руку от меня оказывается салага, а через пару секунд я слышу со спины и голос Мэнни.       — Что, Сэм, позволишь мне принять новобранца?       — Как тебя зовут? — игнорируя кривобрового, я обращаюсь к парню, и тот, в свою очередь, незамедлительно отвечает:       — Стивен. Стив.       — Хочешь знать больше – обратись к тому парню у зеркала. — поясняю, указывая рукой в сторону недавно проснувшегося Тайлера — А к Мэнни лучше не лезь, он круглый болван с треугольными бровями и квадратным овалом лица.       Не давая засранцу раскрыть рта, я выхожу за Номадом и маршалом, но вместо них за дверью, к моему огромнейшему удивлению, оказывается доктор Пейдж. Она никогда не навещала нас самостоятельно.       — У тебя есть для меня минутка, Сэмюэль?