Фибо: Падший Свет

      Горы расстилались позади, словно титанических размеров волны вечной мерзлоты, врезаясь снежными вершинами в густые облака безрадостного неба. Трое путешественников брели вниз по сухой траве прочь, оставляя на снегу длинную вереницу из следов. Чем ближе они подходили к чернеющей стене Леса, тем воздух становился тяжелее, пронизанным спертым запахом чего-то затхлого, будто сама земля уже мертва и дышит через силу горечи разложения.       — Если мы будем двигаться вот так, то мы окажемся на перепутье между новыми дорогами, и мы сгнием раньше, чем доберемся до монаха, — не выдержал ворчанья Мор и расправил крылья, чтобы стряхнуть с них усталость после долгого времени ходьбы пешком.       — А ты у нас седой мудрец? — язвительно отозвалась козочка. — Скажи еще что-то в духе: "Медленные стрелы всегда летят мимо цели". Или ты еще предложишь нам с Рами махать руками и лететь следом за тобой?       Мор нахмурился и наполовину повернулся к ней, чиркнув лапой по снегу.       — Нет, я лишь хочу, чтобы мы дошли до цели, пока у нас еще есть время, пока Зара не окончательно сошла с ума! Если ты и впредь будешь еле перебирать копытами, то смысла в твоем присутствии здесь нет.       Инси замерла, схватившись за ворот мантии, будто слова грифа задели ее за живое, но никто из них двоих и не заметил волчий вой, раздавшийся вдалеке со стороны гор.       — Дошли до цели, пока у нас еще есть время? — переспросила козочка. — Поэтому ты так вальяжно пил у Воланса чай?..        Гриф остановился и приподнял клюв. Сузив глаза, он холодно процедил:       — Это тебя не касается, дитя. Я многое обдумал... и готов оставить вас в любую секунду. Но даже без нее. — смоляное крыло указало на Рами, нахмурившуюся от напряжения ссоры. — Я не смогу поговорить с монахом.       — О, так мы трое все-таки нужны друг другу?..       — Хватит, перестаньте! — раздался отчаянный возглас Рами. Она по-прежнему находилась в стороне, вжимаясь крепко в одеяло, подаренное сипухой. — Вы не слышали? Там кто-то выл.       Внезапный вой разрезал хрустальную тишину заснеженных гор. Рами первой застыла, вытянув руку, словно пытаясь уловить призрачный звук. Между скалистыми исполинами, на белоснежном горизонте, мелькнула черная тень - волчица, чей силуэт значительно выделялся на фоне серых склонов, покрытых сверкающим снегом. Она выглядела не просто зверем, а скорее иным воплощением ночи, но не столь пугающим, как Зара.       Смоляной гриф резко обернулся, и его голова чуть заметно втянулась в плечи, но волчица продолжала стоять неподвижно. Инси машинально и без слов подняла руку, но два янтарных огонька темного зверя продолжали безмолвно смотреть. Прежде полыхающая ссора растворилась в этом напряжении, повисшем между ними.       — Мы должны идти. — сухо сказал Мор, и настойчиво потянул Рами за уголок совиного одеяла.       Козочка нахмурилась. Эта волчица... Где она прежде ее видела?       Тем временем группа продолжила свой спуск по склону, с каждым шагом отдаляясь от царства вечной зимы и гор и приближаясь к Лесу. Неизвестность и страх внезапной опасности заставил каждого забыть мигом о ссоре и держаться на стороже без предупреждения.       — Кто это была? — прошептала Инси в надежде, что Мор сможет развеять ее предположения.       — Из числа слуг моей Госпожи. — пробормотал гриф не скрывая своего напряжения. — Нам лучше держаться подальше!

***

      Мертвый Лес окружил их внезапно, словно захлопнувшаяся пасть чудовища заглотила разом троицу в пучину обсидиановых, безмолвных великанов. Лишь мгновение назад они шли по пустынной равнине, где их согревало безрадостное солнце, а теперь все это исчезло. Пространство вокруг поглотило нарастающее чувство тревоги и ожидания внезапного.       Девушка шла сзади, настороженно озираясь по сторонам и крепко вцепившись в совиное одеяло. Каждый звук, каждый хруст заставлял ее вздрагивать, озираться, и отзывался в ушах громче, чем он звучал на самом деле. Рами невольно поймала себя на мысли, что все это так похоже на Паучью Обитель, но без этих нескончаемых сетей, уродливых теней, смотрящих на тебя со всех сторон паучьих глаз...       — Не нравится  мне здесь, — пробормотала она, озвучивая свои мысли, — Это место... как будто все живое пропало здесь еще до того, как выпал снег.       — Да, Лес мертв, Рами. — хмыкнул Мор. Не глядя на нее, он продолжал вышагивать важно впереди, явно не впечатленный тем, что простирается вокруг. — Но мертвое редко кусается. Чудовища, которые нас могут поджидать - вот что должно сейчас волновать.       — Если они тут есть... — отозвалась Инси из-под своей маски. Она шла подле грифа, скучающе разглядывая иссушенные деревья. — Хотя ты прав: тут пахнет смертью... И только ею.       Козьи копытца с осторожностью ступали по тонкому слою снега и разбросанному хворосту. Вдруг взгляд невольно упал на что-то у корней дерева - пучок грубой серой шерсти. На секунду Инси остановилась, нагнулась и нахмурилась, подняв находку. Шерсть была растрепана в клочья, а другой край потемнел то ли от огня, то ли от засохшей крови. Рами хотела что-то сказать, но ее слова оборвались хрустом чего-то под ногами. Это оказалось обглоданной костью, словно кто-то не просто ел, а старательно вычищал ее до самого основания. Вскрикнув, девушка зажала рукой рот и отшатнулась.       — Здесь, должно быть, все еще опасно, — прошептала она, голос её задрожал, хотя она пыталась выглядеть спокойной. — Нам надо оставаться на чеку-у-у!..       Ее слова прервал резкий свист, и прежде чем кто-либо успел понять, что произошло, Рами оказалась подвешенной вниз головой в паре метров от земли - веревка обхватила лодыжки с такой силой, что красноволосой оставалось лишь беспомощно раскачиваться, пытаясь ухватиться за что-нибудь руками.       — Рами! — крикнула Инси, подбежав. Мор же раскрыл клюв от неожиданности и стал озираться по сторонам, выискивая засаду. — Держись, я сейчас...       Она уже хотела было перерезать веревку, как над самым ухом раздался чей-то хриплый, задорный голосок:       — Эй-эй, осторожнее с ножичком. Это оч' сложная работа, а ты, че, типа хочешь обрубить мои старания на корню?       Из тени вышла невысокая фигура бурой зайчихи, она то и дело нервно поправляла длинный грязный шарф, который едва закрывал ее рот. В лапах скрипнул взведенный арбалет, и на лице сильнее засиял хищный оскал, пока глаза оставались холодными как лед.       — Ага, ты же не хочешь уронить свою подругу и сломать ей тоненькую шейку? — раздался голос с другого конца опушки.       Это была газель. Гибкая, худая, на ее плечах красовался плащ, грубо сшитый из грязных кусков чьей-то шерсти, сложно было предположить, скольких зверей.       — Ладно, девочки, только без резких движений, — усмехнулась незнакомка, опустив лук. — Давайте мы это просто разберем.       Мор нахмурился и не опуская крылья громко каркнул, явно не доверяя этим двум, затем вспорхнул, подняв в воздух сноп снега с пылью, и приземлился на соседней ветке, но газель посмотрела на него так, будто он был каким-то крупным декоративным петухом.       — Ох, небеса, как вы его приручили? Это ваш... питомец? Выглядит очень внушительно, — призналась она, восхищаясь оперением Мора. — Хотя, его все же стоит держать на поводке.       Достаточно было слова о питомце, чтобы гриф от переизбытка эмоций заискрил сиреневым и яростно защелкал клювом:       — Я? Питомец?! Еще одно слово газель, и я покажу, кто из нас двоих на поводке!       Но эта реакция лишь рассмешила ее.       — Ужасно злая птичка!.. Хм, мы даже не представились. Меня зовут Виса, а это Кларисса.       За это время зайчиха успела опустить Рами и кропотливо закопать петлю в снегу. Инси тут же помогла подруге встать, и наклонив голову в сторону новых знакомых спросила.       — И что вы здесь делаете? Для чего вам все эти силки и...       Бросив мимолетный взгляд на напарницу, Виса скрестила лапы и сбивчиво пояснила:       — Мы... Как бы это сказать... Мы вынуждены выживать здесь! Вы ведь и сами знаете, что Лес давно умер? А здесь хищники, монстры... Да что угодно может настигнуть вас! Мы не хотим чтобы это произошло с кем-либо, потому и помогаем остальным.       — Помогаете путникам? — Инси недоверчиво прищурилась, хотя вряд ли это было заметно из-под маски. — Чем же, интересно? Силками? Или извиняющимся тоном?       Виса нервно рассмеялась, игриво хлопнув Клариссу по плечу.       — Ах, я все поняла, вы просто не местные. Это... Это нормально! Силки вовсе не для вас, мы расставляем их, чтобы обезопасить себя от того, что давное перестало бродить по ночам! Ох, вы бы знали, сколько чудовищ ходит здесь, среди деревьев...       Ухмыльнувшись чему-то Кларисса поправила пальто Рами.       — Точняк, — фыркнула она. — Здесь надо быть осторожнее и держать ухо в остро! Такие... живые и милые, как ты, здесь надолго не задерживаются.       Рами вздрогнула и отступила на шаг за спину Инси.              — Прекрати ее пугать, — резко окликнул Мор.       — Пугать? Да че ты! — зайчиха вытащила из карманов холщовых штанов лапы и подняла их в жесте невинности. — Я просто предупредила, окей? Мы сами едва выживаем здесь, но когда видишь таких... Ну ты понимаешь, надо защищать тех, кто... хрупок... Как тя звать, кстати?        — Эй, я вовсе не хрупкая! — возразила красноволосая, пусть ее голос прозвучал неубедительно. — Я Рами.       — Рами... Ой, очень красивое имя! — медленно и растянуто повторила Виса, словно пробуя это на вкус, а выдохнув газель заговорила спокойным тоном вновь, не теряя своей приветливости. — Да, понимаю, что мы выглядим странно, но наш лагерь совсем недалеко. Хотите к нам? Там теплее, и мы можем поделиться едой! Да, и знаете, вместе ходить всяко безопаснее.       — И что мешает потом напасть на нас, когда мы вам доверимся? — с подозрением каркнул Мор.       Охотницы дружно рассмеялись.       — Напасть? А что нам с вами потом делать? Ты слишком большой, ты... — газель бросила оценивающий взгляд на когти грифа, а потом на Инси, избегая всячески прямого ответа. — Просто давайте считать это выгодным обменом. Мы знаем Лес уж точно лучше, а вы нам составите компанию. В нынешние времена это большая редкость, знаете ли.       Новая улыбка, появившаяся на морде Висы вызвала у козочки необъяснимую дрожь по всему телу:       — Нам не нужна...       Хотела было Инси возразить, как вдруг ее перебила Рами.       — Нет, вы лучше знаете Лес, и где лежат силки.       — Да-да, конечно! — Виса улыбнулась подпрыгнув на месте от радости. — Вам нечего бояться! Идемте, остальные уже заждались!       И впятером они двинулись меж чернеющих деревьев, уходя все дальше в дебри мертвеющего Леса. Кларисса беззаботно ступала впереди, в то время как Мор и Инси замыкали строй и напряженно оглядывались по сторонам. Рами же шла рядом с высокой Висой, стараясь не отставать, но не могла избавиться от чувства, что за ними все еще следят.       — Здесь всегда было так... тихо? — пробормотала она, все еще не веря, что сейчас находится в Лесу. — Раньше здесь пели птицы и все цвело... Сколько же времени я провела в замке?..       — О, дорогая, птицы здесь уже давно не поют. — отозвалась Виса, не поворачивая головы. — А те, кто и поет - сразу же платит за это очень страшную цену.       — Но из-за чего?       Мор тряхнул головой и резко повернулся к девушке. Его голос, столь сухой и едкий, прозвучал вместо газели:       — Птицы выдают себя своим пением. И запросто становятся добычей.       Рами посмотрела на него с тревогой и состраданием к невинным существам. Виса, шедшая впереди, словно уловила настроение группы. Обернувшись через плечо и слабо улыбнулась:       — Возможно, это и к лучшему. Здесь больше ничего не растет. Все, что мы едим, – это сухая кора и редкие корешки, которые нам удается отрыть. Иногда удача улыбается, конечно, и нам удается найти что-то свежее, но... это редкость.       — И вы так живете? Здесь? — спросила девушка, не в силах этого себе представить.       — Ну, а как иначе-то? Подыхать? — фыркнула Кларисса. — Ну не. Мы привыкли. Да, это не жизнь, но... мы остаемся здесь.       — Почему?       — Ты человек, тебе не понять. — бросила газель, и тут же решила передумать. — Ой, то есть... Старвис... Он думает, что все скоро закончится. Все мы часть этого места, даже если оно умирает... Но все совсем не так плохо, как вы думаете! Вот увидите, мы обязательно поделимся с вами чем-нибудь вкусненьким!       — Ох, спасибо, это очень мило с вашей стороны! — воскликнула Рами, хотя в душе она считала, что не станет и претендовать на еду этих несчастных.       И в тот момент их разговор прервал волчий вой. Он раздался внезапно, будто прорезал густую тишину мертвого Леса. Протяжный и мрачный, вой заставил кровь стынуть в жилах. Звук доносился из глубины чащи, туда, куда они направлялись.       — Че за... — начала Кларисса, но её голос оборвался, когда вой внезапно сменился болезненным тявканьем, словно израненное существо пыталось звать на помощь.       — Старвис... Гурам... Это близко! — пробормотала Виса, её уши резко встали торчком. Она развернулась к группе, и в её глазах мелькнула смесь страха и решимости. — Мы должны проверить. Скорее!       Не дожидаясь ответа, охотницы сорвались с места и со всех ног побежали вперед.       — Эй, стойте! — выкрикнула Инси, но их уже не было видно за иссохшими стволами деревьев.       Мор моментально поднялся в воздух, и он каркнул сверху:       — Нам тоже лучше поспешить. Они могут натворить глупостей!       Инси и Рами бросились следом, стараясь не отставать. Козочка на ходу вынула из-под складок костяной кинжал, а Рами, спотыкаясь, сжимала крепче совиное одеяло, будто оно все еще могло в чем-то пригодиться.       Когда они добрались до поляны, сцена заставила их замереть. На голой земле, окружённой трупами деревьев, стояла та темная волчица, а перед ней ней лось с медведем. Лось, высокий и угрожающий, с грубыми рогами, на которых висели ошмётки трав, сжимал копьё, направленное на волчицу, медведь же, массивный и столь медлительный, держал в лапах тяжёлую дубину, которую он явно использовал не впервые.       — Не вмешивайтесь! — прозвучал глубокий голос лося из-за спины. — Эта тварь заслужила свою судьбу!       Виса шагнула вперёд, подняв лапы в примирительном жесте.       — Братья? Что здесь случилось? — её голос звучал спокойно, но в нём слышалась твёрдость.       Выдохнув с облегчением от подоспевшего подкрепления, медведь опустил дубину и первым нарушил повисшее напряжение.       — Виса, эта тварь здесь что-то вынюхивала! А увидев нас попыталась напасть. Капкан - единственное, что ее остановило.       Козочка с любопытством перевела внимание на огромную волчицу, стоящую спиной. Её шерсть была иссиня-чёрной, и она выглядела так, будто сама ночь, разрисованная белыми символами на неизвестном языке, сошла с небес. Одна из её лап была зажата в безжалостных клыках ржавого капкана, но даже так она стояла, ощерившись, с горящими глазами, направленными на двух охотников.       И сердце Инси сжалось от нахлынувших воспоминаний. Перед ней стояла та самая волчица, которую лисенок Фибо одолел в Гроте, но как... Как она сумела уцелеть после падения в пропасть? Это оставалось за гранью понимания и внушало ужас с тщетностью сопротивления. Должно быть, смерть для этого существа всего лишь легкое недоразумение.       — Ах, так Госпожа прислала нам наемного убийцу? — Мор недовольно щелкнул клювом, и помотал головой. — Узнаю ее почерк.       Когда что-то коснулось спины, козочка едва сдержала от испуга писк, но обернувшись увидела перепуганную Рами. Девушка, пусть и была огромной, сейчас выглядела побелевшей и дрожала не хуже осинового листа.       — Зара послала за нами... Она правда пришла нас убить? — прошептала девушка с явной паникой в голосе. — Даже если мы будем умолять, она не остановится...       Обманщица и сама чувствовала в душе нечто подобное. Не в силах что-либо придумать, она смотрела, как двое охотников продолжали тыкать в волчицу копьями, заставляя ее только сильнее злиться.       — Кто ты? Зачем напала на нас?       Но волчица продолжала низко рычать, так не проронив и слова... А может ли она вообще говорить? Инси снова перевела свой взгляд на Мора, и тут же поморщилась, вспомнив, как нелепо его обозвали питомцем, и в голове обманщицы родилась идея. Поправив маску, Обманщица набралась решимости для нового спектакля, и сделала шаг вперед.       — Ой, извините! — протянула она с наивной беспечностью принцессы, — это мой питомец, который заблудился на прогулке... Она у меня такая строптивая, знаете ли, вот я и...       Услышав столь дерзкие слова, зверь повернул голову на тонкий голосок, и перед Инси все поглотил сине-черный мрак.       — Питомец? — голос волчицы был подобен лезвию ножа, приставленному к горлу. — Моя добыча смеет звать меня питомцем?!       Виса и Гурам переглянулись, а Кларисса зашлась истерическим смехом.       — Ах, какая интересная история! — не унималась зайчиха, положив лапу на живот, — а можно подробнее?       Инси похолодела. План рушился, как карточный домик под порывом ледяного ветра, но вперед вышла красноволосая.       — Пожалуйста... никто не должен убивать друг друга! Мы можем это решить.       — Решить? — волчица обернулась к ней, оскалив клыки. — Я запросто перебью всех вас прямо здесь и сейчас!       Волчица дернула лапу, зажатую в капкане, и алое из ее лапы хлынуло в разы сильнее, однако зверь и виду не подал, что ему больно.       — Нет! Стой! — с отчаянием в голосе воскликнула Обманщица. — Если тебе так нужна кровь... Я знаю одно место. Место, где ты сможешь... эм... — тонкие пальчики козочки забегали по воротнику мантии, поправляя капюшон. — Выпустить свой гнев. Оставь всех в покое, и я покажу тебе.       Кхуула склонила голову на бок, и в ее глазах мелькнуло что-то смешанное между насмешкой и раздумьями.       — Ты? — процедила наконец она. — Маленькая козочка в маске думает, что сможет предложить мне что-то стоящее?       — Эй, нам сказали строго опасаться одного места и держаться от него подальше! — заступилась Рами, сделав шаг вперед. — Поэтому Инси знает, о чем говорит!       Воспользовавшись замешательством, козочка осторожно приблизилась к капкану. Едва заметно скрипнул под копытцами тонкий снег, и обнаженный кинжал усердно принялся раскрывать капкан. Затаив дыхание, огромная волчица стояла неподвижно, наблюдая за движениями маленьких ручек.       — Не смей! — рыкнул Старвис, переведя копье на Обманщицу. — Она убьет всех нас!       Но Инси ужа нащупала пружину. Один щелчок, и ржавые челюсти разжались, освобождая изувеченную лапу.       — Они заодно с чудовищами! — прорычала Кларисса, но Виса удержала ее за плечо, прошептав нечто едва разборчивое на ухо.       Освобожденная волчица отряхнулась и выпрямилась во весь рост, заслонив небо словно смерть. Пару коротких мгновений она смотрела на замершую Инси, словно решая: разорвать ли ее на месте или поверить ее словам.       — Веди. — наконец рыкнула она. — Но если ты лжешь...       — Я не лгу. — твердо ответила Инси, чувствуя, как в груди что-то медленнее стало колебаться.       Козочка убрала кинжал обратно в складки мантии и прижав лапки к груди осторожно сказала в ответ на волнение красноволосой:       — Все будет хорошо. Я вернусь. — поправив маску, она повернулась к грифу, чтобы погладить по голове, а потом обняла девушку. — Мор присмотрит за тобой, правда?       Рами еще долго махала вслед удаляющейся фигурке козочки в красной мантии. Такой маленькой, едва достающей до коленок и локтей своей спутницы-волчицы, рядом с которой она казалась такой хрупкой. И с каждым разом на душе становилось тяжелее от растущей тревоги остаться в одиночестве, в то же время рядом стоял Мор - единственная защита от любой угрозы. В его присутствии было что-то успокаивающее, несмотря на его извечную угрюмость, а охотники, окружившие их полукругом, улыбались, но в их улыбках таилось что-то неестественное, неуловимая фальш, которой нельзя было найти объяснений.       — Что ж, — сухим кашлем нарушил первым тишину медведь Гурам, запрокинув свою дубину на плечо. — Нам пора выдвигаться. Ночь в Лесу не прощает тех, кто не успел найти укрытие.

***

      Шаг и шаг. Ни один не мог быть тихим из-за тонкой корки снега, застилавшей все даже в глубинах мертвого Леса. Снег в этих краях не был белым, а каким-то серо-свинцовым. Каждый вдох и вздох оседал серебристым инеем на алой мантии. Кхуула шла неторопливо позади и старалась не наступать на раненую ногу, которая оставляла за собой тяжелый след. Но даже в этой хромоте таилась хищная непринужденность: присутствие гигантской убийцы за спиной давило на затылок, ощущалось чуть ли не физически, не отпуская от ассоциации себя с добычей.       — Так... Зара действительно послала тебя? — внезапно спросила Инси, желая узнать больше о безумных планах той, кого ей не хотелось больше называть мамой.       Волчица не замедлилась, но ее уши дернулись, и лаконичный ответ раздался сверху:       — Она приказала мне вернуть тебя назад.       Страх того, что Владычица вновь желает воспользоваться Обманщицей, дрожью пробежал по всему телу: от самых рожек до копыт, хотя сразу же сменился поиском выхода из ситуации. Что-то было странное в словах волчицы. Не содержание, а интонация - в голосе Кхуулы звучала странная смесь подчинения и ярости.       — Но ты не хочешь этого делать, верно? — продолжила козочка с напускной легкостью, делая осторожный шаг вперед.       Волчица остановилась, потупив взгляд в снег секунду, а потом янтарные глаза уперлись в Инси.       — Я обязана это сделать... Это мой долг перед Владычицей.       Обманщица шагнула вперед, ожидая ответа, но Кхуула молчала слишком долго. Только налетевший порыв ледяного ветра напомнил о том, как дорого стоит промедление.       — Долг? Почему? Ты же бессмертна, — с легким сомнением предположила Инси. — И можешь быть свободной.       И реакция последовала мгновенно. От резкого разворота когтистые лапы вихрь снежной пыли взметнулся в воздух, а мрачная шерсть на загривке встала дыбом, а пасть искривилась от недовольства, обнажив острые клыки.       — Откуда ты знаешь? — рыкнула она голосом, сорвавшимся в хрип.       Инси едва не упала назад, и лапки машинально потянулись к кинжалу за складками мантии, но в голове Обманщицы уже, подобно хлопьям снега, закружилась новая мысль - волчица просто не хотела, чтобы кто-то знал. Значит, этим можно воспользоваться. Отпустив рукоять кинжала, козочка позволила себе немного расслабиться, даже вильнула хвостиком, словно разговор для нее превратился в забавную игру.       — О, у тебя слишком тяжелый взгляд для того, кто боится смерти. — Произнесла она наивно, приблизившись почти к самому носу волчицы. — И ты двигаешься так, будто тебе надоело жить в этой шкуре...       Кхуула промолчала, но в ее глазах сверкнуло что-то, похожее на... интерес.       — Я видела твое сражение с Фибо... — продолжила Инси, поправив маску, и подыгрывая самой себе, будто просто размышляет вслух. — Видела, как ты упала в пропасть, а теперь стоишь передо мной... Вот и сделала вывод, что ты бессмертна!       Волчица еще долго не сводила взгляда с наглой, и вдруг усмехнулась коротко и с холодом, почти рыча.       — Ты и понятия не имеешь, каково быть проклятой бессмертием.       — Ну... а я и не настоящая дочь Зары! — с напускным задором пожала плечами Инси. — Так что... Могу тебя понять.       Но на этом все и оборвалось. Фыркнув и отвернувшись, бессмертная отряхнула с морды снег и двинулась вперед, озлобленно разрушая даже малейшие сугробики.       — Ты теряешь время на пустяки, — бросила волчица через плечо. — Я не собираюсь тут стоять и слушать твои выкрутасы. Если хочешь дойти - двигайся быстрее.       И Кхуула сдержала свое слово: она шла все скорее, подхлестываемая нетерпением, и тем скорее приходилось козочке поспевать за волчицей, которая казалось, уже и позабыла про нее. Тем оно и прекрасно! Осознав свою возможность вернуться назад, козочка сперва остановилась, подождала немного, сделала шаг назад, затем другой - легкий и осторожный, затаив дыхание. Кхуула даже не посмотрела - уж слишком была разозлена.

***

      Тьма все сильнее сгущалась над Лесом, напоминая каждому о том, что день стал идти к своему концу, и останки величественных деревьев явно были недовольны этому: обсидиановые стволы стонали на ветру, будто десятки тысяч неупокоенных душ. От необъяснимой боли, корни разрывали тропы, обнажая черствую землю, заставляя путников вилять, не наступать на ржавые колючки и шипы, разбросанные всюду.       Рами шла в окружении охотников, молчаливая, настороженная... Ее красные волосы в тускнеющем свете бездушного солнца сильно выделялись на фоне серого пейзажа. Чуть рядом, под самым боком, в важной походке шествовал Мор, не спуская своего взора с каждого вокруг.       — Хм, нехорошо, этот ручей почти иссох... — отметил лось Старвис, внезапно остановившись впереди.       — Эй, только не говори, че нам из-за этого снова придется строить новый дом в другом месте! — воскликнула Кларисса, явно недовольная тем, что ей придется снова собирать все свои вещи.       — Нам бы снова найти место, где его можно построить, — проворчал Гурам, задумчиво покачивая головой. — С каждым разом хороших мест остается все меньше...       Виса, также недовольная этим объявлением, поспешила предложить свою идею:       — Я видела неплохой холм с парой валунов чуть дальше.       — Эх, а когда-то нам это было не нужно! — опечаленно гнул свое медведь, собираясь замахнуться от досады на ни в чем не повинное, трухлявое бревно. — А ведь когда-то у меня был целый, дерево повали, дом! Со стенами, крышей, садиком, пока не пришли эти проклятые пауки и не разнесли все к ветвям собачьим!       Услышав столь необычные ругательства, Рами была едва на грани, чтобы не прыснуть от смеха, если бы напряжение атмосферы не так давило на нее. Виса же тем временем мягко кивнула, пока перебирала пальцами трухлявый лист, от которого остались практически одни прожилки.       — Дом... всегда можно построить новый! Другое дело - искусство! Я любила изящество, танцы, музыку, красивые яркие наряды... Ветер поднимал в воздух лепестки, и я кружилась среди этих цветов, считая, что так будет всегда, но... Ветер стал холодным, а земля снежной и пустой. Все стало другим, и красота теперь мертва...       Рядом идущая Кларисса рыкнула и усмехнулась утратам тех, кого она называет близкими.       — Подумаешь! Какой-то дом, танцы и заботы! А я вот просто веселилась! Скакала туда-сюда, пугала зверей и пряталась от них! О, а еще я помню-помню — бурая злорадно расхохоталась хрюкающим смехом. — Как-то я выскочила прям перед здоровенным, волосатым боровом, купающимся в болоте! До чего же его это перепугало! Весь испачкался в грязи! Ох... Я думала, он меня догонит, но, ха! Я была быстрее! Но веселее было, ко'да мы вчетвером замочили жирного паука!       — Еще бы, он был огромным! — буркнул Старвис и поправил ружье за спиной, но его голос резко оборвался.       Лось замер, резко и неестественно задрав голову. Ноздри широко раздувались, а уши выпрямились как часовые. Вся его могучая фигура в раз окаменела, прислушиваясь к окружающим звукам.       — Что-то не так? — тихо спросила Рами, явно испугавшись.       Старвис ответил не сразу, лишь глубоко вдохнул и не поворачивая головы перевел свой взгляд на девушку, а через секунду нарочито медленно, он уставился в глубины чащи. Это заставило Мора насторожиться и незаметно для остальных сжать когтистые лапы.       — Хм... — протянул наконец лось с тягучей задумчивостью, — у нас гостья.       Через секунду из тени выступила знакомая фигурка в алой мантии с капюшоном из-под которого белела фарфоровая маска лисицы, скрывающая истинную мордочку Обманщицы, и никто не мог заметить, как под фарфоровой личиной что-то дрогнуло под взглядами, впившиеся в нее, словно крючья в плоть.       — Инси, ты вернулась! — воскликнула Рами, обрадовавшись возвращению подруги.       Но и Кларисса также поспешила разорвать тишину.       — Ну надо же! И одна, без своей зверюги! — сложив лапы на груди, крольчиха надменно склонила голову на бок. — Это как же те' удалось, а?       Обманщица ответила не сразу, лишь когда ее взор скользнул по каждому из окружающих, она пожала плечами.       — Я показала ей дорогу, и оставила далеко отсюда. Теперь мы можем идти вместе.       Слова козочки повисли в воздухе без какого-либо ответа еще несколько секунд. Молчание охотников явно затянулось, и никто из них не двинулся с места. Лишь медведь хмыкнул что-то себе под нос.       — И куда же направляются наши доблестные странники? — проворковала Виса будто невзначай, продолжая рассматривать свои лапы.       Ответ красноволосой едва было раздался, но осекся под тяжелым, неестественно пронзительным взглядом Старвиса, словно сейчас он оценивал троицу с новой стороны.       — Мы ищем лекарство, — наконец ответил Мор спокойным, но настороженным тоном.       — Лекарство? Пф-ф-ф... — крольчиха закатила глаза и пнула ближайший камень. — У кого и что за хвора?       — Яд, — коротко отозвалась Инси.       И четверка разразилась смехом. Не громким, и не злым - скорее насмешливым, растянутым, как будто это для них было самой нелепой шуткой за весь день. Даже лось, и тот довольно фыркнул.       — Ну надо же, — протянул он, приподнимая бровь. — И вы, конечно, отправились в Лес вот так... без оружия, без спутников, да еще и с таким... багажом на спине, — он безбрежно указал на Рами.       Остальные охотники усмехнулись словам вожака, полностью соглашаясь с его мнением, но тут голос Клариссы резко прорезал холодный воздух:       — Да че уж там, хоре ходить вокруг да около! — Ее уши нетерпеливо дернулись, а лапы сжались в кулаки. — Честно говоря, меня уже давно тошнит от этих двоих!       В воздухе нависла напряженная тишина недопонимания, нарушаемая лишь свистом ветра, играющего с оголенными ветвями. Темная зайчиха сделала шаг вперед, и ее мордочка исказилась в кривой ухмылке, обнажая неестественно острые для травоядного зубы.       — Знаешь, подруга, — процедила она. вскинув арбалет, — ты слишком долго путалась под ногами!       Все произошло в одно мгновение. Тетива звонко щелкнула, выпуская болт, но Инси движимая инстинктами, успела отпрянуть в сторону. Снаряд просвистел мимо, вонзившись с глухим звуком в ствол позади. И сразу же со всех сторон раздались яростные крики - охотники бросились на них в атаку.       Исполинский лось надвигался неотвратимо, как гигантская волна из одних лишь узловатых мышц. Его конечности выгибались под неестественными углами, словно в его теле не было костей, а нависнув скалой над самой головой, ружье в его руках описало широкую дугу, целясь в голову Инси, но гриф среагировал мгновенно. От переполняемой злобы его тело окуталось сиреневым пламенем, и вокруг запахло озоном. Сгусток пылающей энергии сорвался с его крыльев, оставляя шлейф искр, и ударил прямо по цели: шерсть лося опалило, но он даже не дрогнул, словно не почувствовал боли вовсе.       — Глупцы! — воскликнула Виса, набрасываясь на Мора в смертоносном вихре ржавого клинка.       Движение газели было полным театральной вычурности - это было скорее похоже на танец, чем на боевой выпад, но одноручный меч все равно со свистом рассекал воздух, метя в грифа.       — Нет, пожалуйста, прекратите! — воскликнула Рами, не на шутку перепуганная происходящим.       — Пральна, визжи громче! — воскликнула Кларисса, показывая язык Рами, а отвернувшись, снова принялась брать Инси на мушку.       Не выпуская из лап костяной кинжал, едва казавшийся продолжением руки, козочка пятилась назад, пока ее спина не уперлась в ногу гигантского Гурама. Холод разорвался оглушительным ревом медведя. Гурам, неуклюже, перевалился с ноги на ногу, и дубина со свистом обрушилась на землю, подняв вверх сноп снега и земли. Воспользовавшись мгновением, когда косолапому потребовалось время вскинуть свое оружие вновь, Мор извернулся из-под очередного нелепого выпада газели, и спикировал на широкую шею бурого, но так гриф оказался в невыгодном для себя положении: зайчиха метила теперь в него! Как можно скорее Инси извернулась из-под Старвиса и на всем ходу врезалась в Клариссу, повалив на землю.       — Ах ты!.. — прошипела зайчиха, отвечая взмахом лапки прямо в маску козочки.       Фарфор отразил удар как шлем, но не спас от головокружения: козочке потребовалась секунда, чтобы прийти в себя и что-то противопоставить яростным атакам зайчихи, готовой ногами пинать ее по животу.       — Да просто прикончите его уже! — воскликнула газель, пытаясь достать грифа кружащего вокруг неповоротливого медведя, как импровизированного препятствия.       Красноволосая же все это время стояла позади, скованная страхом и без сил отвести взгляд от развернувшегося кошмара перед ней. Еще несколько минут назад эти звери казались ей простыми существами, вынужденными выживать в умершем Лесу, но теперь, когда их истинные, чудовищные морды вырвались наружу, от них веяло лишь первобытным голодом и безумием. Тем страшнее было то, что она, Рами, оставалась в этой ситуации абсолютно бесполезной, даже обломки посоха Фибо ничем бы ей не помогли, и все что ей оставалось: лишь смотреть как Инси отчаянно пытается одолеть Клариссу, как Мор черной стрелой с пурпурными сполохами лавирует меж противниками, пытаясь защитить обеих.       Но силы обеих сторон были явно не равны, даже если четырем охотникам была противопоставлена правая рука Владычицы Ночной. Поправив потрепанную маску, козочка вновь подняла кинжал и с только усилившимся остервенением ринулась на газель, которая в это время отбивалась от крыльев грифа. Заточенная кость полоснула по ноге, заставив Вису зашипеть и едва не выпустить ветхий меч из своих рук. Прижимая ладонь к кровоточащей ране, на ее морде мелькнуло что-то похожее на удовлетворение, совершенно противоположные чувства, которые она будто ожидала. Газель отступила на шаг, и ее сменила фигура огромного медведя, заслоняя тусклый свет, пробивающийся сквозь ветви.       — Попалась, пташка! — протянул Гурам, и его когтистые лапы сомкнулись вокруг тонкой шеи козочки.       Инси тут же захрипела, отчаянно царапая маленькими лапками стальную хватку зверя. Костяной кинжал выскользнул из ослабевших пальцев, беззвучно ударившись о землю. Лось медленно кивнул, и что-то влажно хрустнуло в его шее при этом движении, а потом его глаза зафиксировались на Море, который теперь стремился спасти принцессу.       — Кларисса, — проскрипел он глубоким басом, — загони птицу ниже.       Зайчиха озлобленно оскалилась, продемонстрировав заостренные зубы, и выпустила несколько болтов подряд, оттого гриф был вынужден снизиться, уворачиваясь от смертоносных стрел, но это была ошибка.       — Сейчас! — крикнула Кларисса, и Старвис, двигаясь с неестественной плавностью гниющего тела, оказался прямо за спиной противника.       Приклад ружья с чудовищной силой обрушился на затылок. Пурпурное пламя вспыхнуло в последний раз и погасло, как задутая свеча. Мор рухнул на землю неподалеку от того дерева, где пряталась Рами.       От произошедшего девушка зажала рот ладонями, подавляя рвущийся наружу крик. Сквозь щел меж корней она видела, как Виса приблизилась к козочке, все еще трепыхавшейся в медвежей лапе, и потянулась к ее маске.       — Давайте хоть посмотрим, что у нашей красной шапочки под маской...       — Нет! — прохрипела беспомощная, но ее слабый протест лишь раззадорил четырех чудовищ.       — Погодите-ка, — вдруг произнесла Кларисса, оглядываясь по сторонам и хищнически принюхиваясь, — А где девчонка?       Холодный ветер пронесся меж деревьев, взметнув в воздух вихри пыли и останки трав. Охотники замерли, осматриваясь вокруг с жадным остервенением, и это заставило Рами пуще прежнего вжаться в стенки своего укрытия.       — Разделимся и найдем ее, — скомандовал Старвис. — Гурам? Держи крепче свой трофей, он нам еще пригодится.       И четверо разбрелись, виляя среди черных исполинов, и шаги их становились все менее и менее отчетливыми, сменяясь неугомонным биением пульса, звенящего в ушах.

***

      Инси пришла в себя с хриплым вдохом. Горло саднило, рот пересох, и даже сглотнуть было больно. Все перед глазами качалось и размывалось против своей воли. Атмосфера здесь была гораздо тяжелее, чем у болот, полной гнили. Воздух насыщали запахи копоти, гнили и чего-то более сладковатое… что-то, что заставляло желудок сжаться в комок. Козочка попыталась пошевелиться и тут же почувствовала, как впиваются в кожу веревки, сводящие запястья сзади и скручивающие руки так, что даже едва заметное движение в суставах отзывалось незнакомой, тупым жжением. Спина оказалась прижатой к дереву, кора которого будто натирала до крови.       Сотканное из черных обрывков, это место напоминало не лагерь и не дом, а берлогу падальщиков. Землю здесь сплошь покрывала спекшаяся кровь, пропитанная дождем и потом, а воздух словно вибрировал от едва уловимого жужжания мух, сновавших в тепле у разделанных туш, чьи шкуры были развешаны то тут, то там, на грубо сколоченных шестах. На ближайшем шесте болталась пожелтевшая кость, пробитая ржавым крюком, а рядом – потемневший, высушенный язык, скрюченный от времени во что-то неразборчивое. В центре неторопливо потрескивал костер и обдавал жаром массивный котел, в котором что-то варилось и поднимало вверх густой, маслянистый пар. Инси слышала, как булькает кипящий бульон, как с тихим чавканьем перемешивается его содержимое.       Резкое предательство саднящей болью ударило по голове, подобно обману на обман. Но страшнее всего было то, что нигде не было видно Рами, будто "охотникам" так и не удалось ее схватить... Тем же было чуть легче на душе.       Рядом сидела Кларисса, лениво разминая что-то в лапах – что-то белесое, с прожилками алого. Она потянула коготками жилку, как нить, а потом небрежно бросила в рот.       — Жесткое, — хмыкнула она, сплюнув в костер, отчего тот сердито вспыхнул. — Надо было подольше вымачивать.       — Эй, будешь привередничать – сама будешь этим заниматься! — отозвалась Виса, помешивая чудовищное варево.       Инси сглотнула и ощутила, как холодок пробегает по позвоночнику: эти четверо существ, которые казались такими… несчастными, предстали перед ней в истинном свете – без притворства и масок. Пусть всю свою жизнь козочка и провела в замке, пропитанным плесенью, а сырость часто являлась причиной простуд, но там, в темных коридорах, она привыкла к гнили, к мертвечине и вездесущим паукам, что всюду плели свои сети. Она ела то, что другие называют омерзительно, но этого ей еще не доводилось видеть.       — Что, нравится зрелище? — с серой насмешкой спросил Старвис, заметив пробуждение Заложницы.       Козочка не ответила.       — Глупая, не думай, что тя эт не касается, — подхватила крольчиха, высокомерно скрестив лапы на груди. — Считай те повезло стать приманкой для нашего обеда, завтрака и ужина... Где-т на ближайшие пару дней. Ну и родиться такой паршивой козой!       — Что? — выдавила Инси, пытаясь поднять глаза на безумцев.       Со стороны подошла Виса и с ухмылкой схватила ее за морду.       — Да ты что, милая, не видела, как они все передернулись, когда сняли с тебя маску?       И сквозь пелену беспамятства всплыли их взгляды. Как вначале они смотрели на нее, как на добычу, такую же как Рами, но потом что-то в них переменилось. Это был не страх, а скорее отвращение, смешанное с неуверенностью. Инси знала, как она выглядит: чернильная шерстка, острые рожки и блеклые глаза, будто из стекла. Что же заставило их так отреагировать?       — Сама подумай, если даже у нас нет желания тебя сожрать… — Виса разжала пальцы и шагнула назад. — Значит, ты самая настоящая тухлятина.       Вволю насмеявшись, каннибалы разбрелись каждый по своим делам, сделав вид, что и вовсе забыли о заложнице, которая так и осталась привязанной к дереву в дальней стороне берлоги. Взгляд козочки стал понемногу проясняться, являя перед собой куда более чудовищные детали окружения: рядом с огнем, прямо на сырой земле, валялись многочисленные шкуры – соскобленные, еще влажные, пахнущие железом и испариной. Рядом были аккуратно сложены кости, чтобы не мешали. Как трофеи. Их было много. Слишком много.       Инси укусила себя за губу, сдерживая рвотный спазм: такого видеть ей еще не доводилось. Да, она питалась испорченной едой вместе с остальными, но это было единственным, что они могли отыскать в замке! Гниль была судьбой, естественным концом вещей, а не жестокостью!       Козочка безутешно опустила голову. Заложница не сразу поняла, что дрожит и даже не от холода, а от истинного ужаса.

***

      Каждый миг в укрытии растягивался в иную вечность, твердящую о том, что в темнице Владычицы Ночной было еще не столь ужасно, пока где-то вдалеке не раздался голос Старвиса:       — Слушай внимательно, человек! У нас твоя подруга, и если хочешь видеть ее живой - иди на дым костра! Одна! Или следующего утра козочка может не увидеть...       Это убедило Рами в том, что охотники ее окончательно потеряли, и отбросив прочь рассуждения о том, для чего она им нужна, мысли стали сменятся крошечной решимостью выглянуть из укрытия - рядом было ровным счетом никого. Лишь Мор до сих пор лежал без сознания неподалеку. Глубокий вдох, все равно ни звука.       Рывком девушка выбралась из рытвины, но ноги предательски подкосились, требуя переждать секунду и проклинать небеса от ожидания, что вот-вот из ниоткуда на красноволосую набросятся четыре обезумевших зверя. Девушка опустилась на колени рядом с грифом, лихорадочно осматривая его с головы до ног, пока паника без остановки накатывала волнами: то отпускала, позволяя помочь единственному союзнику, то грозилась захлестнуть с головой и заставить бежать прочь.       — Так, спокойно, — прошептала она себе под нос, пытаясь согреть промерзшие кончики пальцы. — Вдох-выдох, я ведь скаут? Я с этим справлюсь.       Пара каникул в лагере не прошли даром: Рами машинально проверила пальс птицы, осмотрела его голову на предмет серьезных ран и нашла на голове шишку от удара. Дрожащими пальцами девушка растерла ушибленное место снегом и похлопывая грифа по щекам позвала достаточно громко, чтобы ее не было слышно даже через десяток метров:       — Мор, Мор, очнись!       Словно в ответ на ее слова, Мор застонал, и медленно открыл глаза. Секунду он был дезориентирован, но затем резко дернулся, пытаясь подняться.       — Где... — хриплый крик вырвался из его клюва. — Где Инси? Куда они забрали мою маленькую принцессу?       Обсидиановые когти вновь оказались на твердой земле, едва не сбив Рами с ног.       — Тише, тише, тише! — воскликнула красноволосая и двумя руками сжала его клюв. — Нас могут услышать!       — Плевать! — в глазах грифа плескалось пламя отчаяния, — Она же совсем ребенок! Зара не простит меня, если с ней что-то случится!       Поджав крылья, гриф без остановки ходил туда-сюда, дергая и поворачивая голову туда-сюда.       — Мор, послушай...       — Нужно немедленно... отыскать и напасть на них! Внезапность на нашей стороне! Воспользуемся замешательством и сотрем чудовищ с лица земли!       Обычно сдержанный и циничный... Рами никогда прежде не видела его таким, похожим на взволнованного отца, потерявшего свое дитя. И от нехватки родительской любви, у девушки как никогда защемило сердце.       — Мы обязательно найдем ее, — твердо сказала она, — Но идти на них вот так - абсолютное самоубийство!.. Мор? Нет! Отдохни, ты едва держишься на ногах, а я... Я даже драться не умею! Нам... нам нужен план.       — План? — он горько усмехнулся и принялся ворчать. — Какой еще план? Ты видела их?! Это уже не лесные звери, которые любят собирать полевые цветы, петь песни и плясать!        — Тогда... Тогда нам нужно чудовище посильнее...       — И кто в этой глуши?.. — процедил он сквозь клюв.       — Та огромная волчица, я думаю, она сможет нам помочь!       — Бессмертная убийца, посланная Госпожой? Которая скорее прикончит нас в мгновение ока?       — Бессмертная убийца, — уточнила Рами, кивая, — которая единственная во всей округе справится с четырьмя безумцами.       — Что за вздор! Кхуула все равно уже далеко отсюда и наверняка нашла то, что искала...       — Нет, — воскликнула Рами, поднявшись на ноги. Прочистив горло, Рами попыталась спародировать умные высказывания птицы картинно-циничным тоном, — Раненый зверь не уйдет далеко, не отдохнув и не зализав раны... Кхм, если верить опыту.       Гриф сложил крылья и с тяжелым дыханием посмотрел искоса на девушку, как будто в ее словах он по-настоящему увидел ее, Рами, не как подругу Инси, а как отдельного человека со своими мыслями и правильными решениями.       — Нам стоит поискать у воды, — продолжила красноволосая. — Там, где точно можно промыть раны... И твои тоже не помешает!       — Это сплошное безумие. — прокряхтел Мор, отряхнув свое роскошное оперение от грязи. — Если она нас убьет, я каркну: "я же говорил" прежде, чем мы оба встретимся в Бездне.       И вместе они двинулись через Лес, стараясь двигаться как можно тише и прислушиваться к каждому звуку, будь то треск дерева или шорох ветхой травы.       — Ты точно уверена, что мы отыщем Кхуулу именно у воды? — не унимался гриф, глядя то по сторонам, то с недоверием на девушку, которая уже начинала терять терпение.       — Наверняка… Просто будь тише! — шикнула Рами на птицу. — Иначе мы тут до утра так ничего и не найдем!       Солнце неспешно клонилось к закату, когда девушка и гриф услышали журчанье за колючими кустарниками. Так они вышли к небольшому ручью, петляющему меж замшелых камней. А там...       — ... И тогда я сказала себе, — донесся до них низкий женский голос. — Что больше никому не позволю обманывать себя... Но, подумать только! Просто взяла и сбежала! А я что? Я, значит, просто пустое место?       Рами застыла: прямо у ручья, склонившись над водой, сидела огромная волчица и промывала свою ужасную рваную рану, оставленную шипами ржавого капкана. Девушка сделала шаг вперед, и неуверенно окликнула Бессмертную:       — Кхуула?       Волчица аж подпрыгнула от неожиданности и завалилась на спину с поджатым хвостом. Но уже через мгновение оказалась на ногах, нависая над незваными гостями и демонстрируя белоснежные клыки. В ответ, пригнувшись, Мор расправил крылья, готовый броситься в атаку, а Рами дрожащими руками выставила перед собой кинжал, который успела ранее подобрать.       — Как вы посмели… — прорычала она и осеклась, принюхавшись к рукам красноволосой.       Пасть сомкнулась, и черная волчица принялась ходить из стороны в сторону, пытаясь что-то вспомнить. Тряхнув головой, янтарные глаза снова уставились на трясущийся кинжал, складывалось ощущение, что они могли прожечь дыру. Бессмертная обошла девушку по кругу, принюхиваясь, и каждое ее движение было исполнено хищной грации.       — Постой, этот запах… — протянула Кхуула, и в ее голосе прозвучали нотки удивления. — Это… Мой клык! Тот самый, что выбил один наглый лисенок, когда скинул меня в пропасть!.. Откуда он у вас?!       — Он принадлежал Инси, — натянуто выдавила Рами из себя. — Если ты забыла…       — Забыла? — усмехнулась Бессмертная, — Я помню каждую деталь. Владычица Зара лично приказала мне вернуть Инси во дворец.       — Кхм, те охотники, — голос красноволосой дрогнул, — которые были готовы… «Попытаться» тебя убить, взяли Инси в заложники.       Но на волчицу это ничуть не повлияло:       — И что? Ее смерть тоже входит в сделку.       Рами сжалась, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Она видела, как оперение Мора медленно наливается сиреневым пламенем, а когти Кхуулы медленно впиваются в землю.       — Речь идет о РЕБЕНКЕ! — прокаркал Мор.       — Ах да, — Кхуула скривила свою пасть со смесью отвращения и улыбки. — Ты же у нас в няньках, Мор.       От подобной дерзости перья на загривке грифа моментально поднялись, и растопырив крылья, Мор грозно надвинулся на волчицу, не смотря на разницу в размерах, но та даже не шелохнулась.       — Здесь не я определял, за кем идти! — коротко огрызнулась птица, и воздух вокруг нее задрожал от сиреневых искр. — Судьбой сложилось так, что мы преследуем общие цели.       Кхуула замолчала в попытке осознать то, что она сказала явно лишнее. Ее взгляд слегка потух, стал каким-то отдаленным. На мгновение девушке и грифу даже показалось, что перед ними стоит не свирепая волчица, а существо, измеряющее свою боль годами одиночества.       — И что ты предлагаешь?       — Спасти Инси, — Мор пожал крыльями. — Прежде, чем эти твари ее хоть пальцем тронут.       — Ладно, — вздохнула волчица и повернувшись спиной уставилась на высокий столб дыма, медленно вздымающийся к облакам. — а потом я отведу вас к Заре.       Когда же воцарилось молчание, девушка смогла наконец выдохнуть: ей показалось, что между грифом и волчицей менялось незримое – от открытой враждебности они перешли к хрупкому согласию, которое она, Рами, могла бы только укрепить, и в ее голове уже лихорадочно стали в очередь выстраиваться планы и схемы:       — О, у меня идея! — похлопала девушка Мора по крылу. — Ты ведь можешь превращаться в оружие!       — Я лишь часть оружия, — возразила птица, — Не более, чем его клинок.       — Хорошо, а это подойдет? — осторожно спросила красноволосая, доставая из-под пальто обломки серебряного посоха. — Раньше это принадлежало Фибо…       Мор скептически посмотрел сначала на Рами, а потом с недоверием клюнул деревяшку и поморщился:       — Не подойдет, эти обломки слишком коротки для рукояти и сплошь пропитаны духовной энергией.       — Тогда мы должны разведать территорию! Мор? Сможешь с воздуха осмотреть все и выбрать идеальную сторону для атаки? Кхуула, а ты…       Услышав, как кто-то громко думает, волчица поморщилась, и нетерпеливо дернула ухом:       — Да к чему все это? Просто перебьем этих тварей.       — Нет! — не на шутку испугалась красноволосая, убирая назад обломки посоха. — Даже если они и хотят съесть меня, мы не должны опускаться до этого!       — Она права, Рами. — неожиданно поддержал Мор. — Это уже не те миролюбивые звери, которые радовались свету Солнца и щипали травку. Пусть их ожидания сыграют против них самих.

***

      Не в силах, что-либо сделать, Инси оставалось лишь смотреть на пламя костра, мысленно сжигая в нем часы, оставшиеся до заката. Будучи ребенком Тьмы, она была готова взмолиться небесам, чтобы Рами не решилась приходить сюда.

Никто из этих четверых не выполнит свою часть сделки.

      Время шло, внутри пустело, никаких планов, никакой надежды. Холод пробрался в кости, но Инси его уже не чувствовала. Она устала, ее тело нескончаемо ныло от ударов, веревки впивались в запястья, но это уже было неважно, потому что неизбежно, верно?       Она помнила, как счастливо жила в пыльном дворце, как однажды упала звезда и изменила все: Лес начал медленно умирать. Нет, не из-за Фибо, из-за Зары, чья ненависть стала началом порчи и гибели. Эти четверо зверей перед ней не просто выжившие. Все они потеряли что-то большее, чем дом или пищу. Они потеряли разум и душу. Их жадность и бездонный голод говорили о том, что они уже давно забыли, каково это, быть чем-то большим. Они превратились в обезумевшие тени своего прошлого, в которых оставались лишь примитивные инстинкты.

Но почему? Почему прежде цветущий мир рушится? Почему “мать” убила его?

      Фибо, ставший Кхайросом, остальные дети и даже она сама… были рождены, чтобы залатать дыру, которую никто не мог залатать в сердце Зары. Но что, если она не хотела создавать новое, а вернуть старое?       Козочка хотела верить, что все было ложью. Хотела верить, что мать лишь использовала их и никогда не любила. Было бы гораздо проще слепо ненавидеть, чем постараться понять, но прошлое твердило о другом: Зара была не только Владычицей Ночи, она была и мамой. Инси просто не могла противиться своим воспоминаниям, которые убеждали в том, что мама вовсе не пыталась оставить детям няню Камыш вместо себя.       В ту ночь Зара шла впереди, мягко ступая по траве. Ее длинное платье, сотканное из грубых шкур, плавно скользило по земле, словно тень… Ох, Инси хорошо запомнила их семейную прогулку: только мать, дети и прислуга. Они вместе покинули замок и пару дней провели в крошечном домике, стоящем посреди Леса, который дышал и пел… В ту ночь стояла абсолютная тишина, а потом началось оно: в воздухе вспыхнули огни. Сотни тысяч светлячков, как крошечные искорки, вспыхивали повсюду и осыпали лес зеленым светом. Казалось, сами звезды сошли с неба, чтобы веселиться среди безмятежной ночной листвы.       — Они всегда рядом, но не всегда хотят, чтобы их видели, — умиротворенно произнесла Зара, проводя когтистой лапой по высокой траве, отчего в воздух поднимались переполошенные светлячки.       Инси помнила, как стояла рядом с Томми и Круллом, завороженно наблюдая за танцем света. И затем мама протянула лапу. Светлячки подлетели ближе, и их теплое сияние заскользило по обсидиану, который медленно начал опускать насекомых к детям.       Один светлячок достался и козочке! Он был такой… Хрупкий, будто из вылитый из тончайшего стекла, вобравшего в себя оттенки закатных облаков. Его брюшко не мерцало привычным шаром света – вместо этого он хвастался распустившимся бутоном лотоса, лепестки которого дрожали в ночном холоде, пульсируя мягким сиянием лазури. Он мерцал, но не был разумным, не пытался понять мир, не тянулся к рукам и не искал в них смысла. Он просто жил и делился светом. Инси смотрела на него, затаив дыхание. Что-то было в этом существе, что-то тревожило ее, ведь пробиралось в самую глубину души, как эхо забытой колыбели.       Что-то… далекое, что-то знакомое, о чем ей нужно вспомнить.       Одинокая слеза скатилась по шерсти и разбилась о горюющую землю, заставив козочку открыть глаза от неведомого сна: Солнце уже было на закате, и все кругом окрасилось в тревожный медно-огненный оттенок, скользящий по звериным, изможденным мордам, блестящих в отражениях лезвий, что они точили.       И в этом жутком, разлагающемся лагере, пропитанном кровью и насилием, Инси увидела ее.

Рами.

      Красноволосая девушка в пальто стояла у входа в берлогу, совершенно одна. Она пришла сюда, держа костяной кинжал в руке.       — Вы забыли, кем были, — сказала она, изо всех сил стараясь звучать твердо, — Забыли, что такое быть живыми!       Каннибалы молчали, когда в их глазах полыхало голодом, а запах жертвы доводил их до головокружения и сильней сводил с ума. Первой опомнилась Кларисса, звонко рассмеявшись:       — О, зырьте, у нас тут еще одна, которая решила типа почитать проповедь! — сделав шаг вперед, зайчиха обнажила кривой нож. — Ты че, такая крутая? Ты ща типа думаешь, нас можно переубедить пафосными словечками?       — Мы уж думали, ты не придешь. — с безразличием в голосе протянул Старвис, — Но было бы жаль портить личико твоей, и без того, хворой подруге.       Каждый с оскалом обнажил оружие и двинулся к девушке, Рами не двинулась с места. Да, она не умела сражаться, но и не отступала. Медведь первым метнулся вперед, замахнувшись дубиной.       Шершавое древко сверкнуло в свете заката, и удар должен был обрушиться на голову красноволосой, как вдруг… Черная тень пронеслась между ними, и никто из каннибалов даже не понял, что произошло. Гурам замер, а через секунду завопил от боли во всю глотку: его лапа больше не была на месте.       Замедляясь, волчица в развороте проскользила по земле и остановилась рядом с Рами, как страж, как клинок, обнаженный ради защиты. И из ее пасти виднелась окровавленная лапа Гурама.       В лагере наступила мертвая тишина, и Бессмертная Кхуула улыбнулась этому.       — Рами дала вам шанс решить все миром! — с небес воскликнул Мор, с гулким хлопаньем крыльев опускаясь на вытянутую руку девушки.       — Вы, правда, думаете, что после такого вы точно сможете мирно все решить? — дрожащим от ярости голосом прошипела Виса, оскалив резцы, — Вы только что отняли лапу у моего собрата!       Вторя ее словам, Кларисса взревела и, не дожидаясь команды, бросилась вперед. Ржавый блеск ее ножа прочертил воздух, но Мор, спорхнув с руки, когтями парировал удар.       — Скорее беги к Инси! — крикнул Мор, обращаясь к девушке, — Мы их задержим!       Коротко кивнув, Рами крепче вцепилась в кинжал и наутек бросилась к дальнему дереву, где в свете тлеющего костра виднелась обвисшая фигурка привязанной козочки.       — Ох, держись, я сейчас! — выдохнула красноволосая, начиная пилить толстые путы. — Я тебя освобо… А!       С глухим стуком в дерево воткнулся болт арбалета: позади разгорелась настоящая битва. Едва перезарядив ружье, зайчиха получила рваную рану в спину от коротких волчьих когтей и тут же прыснула вбок, оставляя место для Гурама, который теперь мог обращаться с дубиной единственной лапой.       — Еще секунду! — воскликнула Рами, усердно работая и пытаясь на ходу определить, какие веревки правильнее разрубить. — Уже почти готово!       Тем временем Старвис сумел подобраться к Кхууле со стороны. Волчица не успела увернуться, когда огромный тесак вошел прямо меж ее ребер. Янтарные глаза широко распахнулись от попытки широко вдохнуть, а из пасти хлынула темная кровь. Темное тело пошатнулось и рухнуло на землю под злорадные возгласы каннибалов.       — Кхуула! — каркнул гриф, отбиваясь теперь от трех нападавших.       Рами повернулась обратно, стараясь утешить себя и перепуганную козочку, и тут произошло невероятное. Тело волчицы начало меняться – ее шерсть стала серой, а потом вообще белой, как мрамор. Все прекратили сражаться, но не опустили клинки, когда из-под земли пробились тернии, которые теперь оплетали это изящное надгробие.       — Что происходит? — прошептала Виса и подняла свое копье выше.       Шипы темных побегов стали обращаться в листья, а на коротких черенках зреть бутоны, которые вдруг распустились роскошными красными розами. А затем все сооружение вспыхнуло всепожирающим янтарным пламенем, и надгробие осыпалось пеплом, из которого вышла Кхуула, целая и невредимая. Сильнее, чем прежде.       Бессмертная даже не взглянула на свою лапу, которая буквально минуту назад была изувечена зубами капкана.       — Как это возможно? — возопил Гурам, пятясь прочь от надвигающейся волчицы.       — Закрой уши и не смотри, — прошептала Рами.       Быстро схватив козочку за лапку, она потянула ее за собой, скрываясь за массивным стволом погибшего древа. Прижавшись спиной к острой коре, девушка крепко обняла свою маленькую подругу, закрывая ее уши ладонями, когда позади бушевала расправа, и отчаянные крики каннибалов разрывали воздух:       — Нет, нет, пожалуйста, не-е-ет! — вопил кто-то из них.       Зловещий хруст ломаемых костей перемежался с утробным рычанием безжалостной волчицы. Вокруг дерева мелькали то всполохи сиреневого пламени Мора и лишь изредка золотого – все это смешивалось в кошмарную какофонию.       — Все будет хорошо. — сказала Рами не то козочке, не то себе, чтобы как-то успокоить.       Красноволосая и сама зажмурилась, не желая даже случайно увидеть происходящее за деревом, а собственное сердце колотилось так громко, что даже заглушало крики умирающих, но постепенно все стало утихать, сменяясь гнетущей тишиной и лишь едва уловимым шумом догорающего костра.       — Кажется… все осталось позади, — прошептала Рами, поглаживая козочку по спине, но не решаясь выглянуть из-за дерева.       Инси медленно подняла голову, и Рами впервые за долгое время увидела ее мордочку без маски. Тускло светящаяся бело-розовая шерстка была испещрена чернильными пятнами, словно кто-то окунул испачканную кисть в воду. И совершенно невозможно было разобрать – то ли светлым была испачкана темная шерсть, то ли темным – светлая.       По щекам козочки беспрестанно текли слезы, смешиваясь с чернильными пятнами, и делая ее мордочку еще светлее. Она плакала, как ребенок, всхлипывая и дрожа ушками.       — Инси? Рами? Все закончилось. — раздался голос грифа сверху за спиной.       Вместе с тем, сбоку раздался знакомый шелест крыльев, и гриф, перепачканный в темной крови, тяжело приземлился перед детьми. Его крылья дрожали от усталости, но дыхание оставалось ровным. Рядом с ним грациозно опустилась и Кхуула, словно тень. Со спокойнейшим выражением морды она принялась вылизывать лапу, как будто бой, в котором она только что пару раз умерла и возродилась, был всего лишь еще одной охотой. Увидев дорого Мора, козочка, не раздумывая, выбралась из-под рук Рами и скорее бросилась к нему, обхватив руками его шею.       — Вы… вы правда пришли за мной? — дрожащим голосом спросила она, не веря своему счастью, — Я надеялась… вы бросите меня!.. Чтобы продолжить путь…       — Инси, да разве могли мы так поступить? — мягко возразила Рами, смахивая рукавом своего пальто влагу с щеки подруги, — Мы договаривались, что дойдем вместе до конца!       Козочка всхлипнула и еще сильнее вжалась в теплую, пахнущую кровью и перьями спину грифа, но тут же вздрогнула, вспомнив, что вместе с ними и волчица. Шагнув к ней, козочка осторожно посмотрела на ее лапу, которая совсем недавно была больной.       — Кхуула, — робко спросила Инси, — Ты… ты в порядке? Я видела, как ты…       Волчица отвлеклась от вылизывания лапы, и внимательно посмотрела на Обманщицу.       — В порядке?.. — эхом отозвалась волчица, словно смакуя эту фразу. — Если ты о моей смерти и возрождении, то да, все как обычно.       Красноволосая все еще пыталась перевести дух после пережитого ужаса, смотрела на волчицу с нескрываемым изумлением:       — Это… невероятно! — прошептала она, не скрывая своих эмоций, — Ты и правда бессмертна, но… как это вообще возможно?       Но Кхуула лишь поморщилась, потому что вновь столкнулась с той же реакцией на ее сущность.       — Бессмертна? Нет, Рами, это не дар, это мои кандалы, которые невозможно выбросить. Проклятие, от которого я всей душой хочу бежать!.. — ее глаза и руны по всему телу снова вспыхнули, словно в подтверждение ее слов. — Здесь нечему завидовать.       Инси смотрела на Безжалостную, и где-то внутри тревога перемешалась с внезапным осознанием:       — Ох, Кхуула, извини меня! Я думала, что тебе хотелось спустить пар, разорвать кого-нибудь, чтобы почувствовать себя лучше, я… не знала, что тебе нужен был покой, но… и не могла разорваться между двумя дорогами… Мне жаль.       Набравшись смелости, козочка подняла глаза на волчицу и… вовсе не увидела в ней злости. Только усталость.       — Тем не менее, мы должны найти храм Гатаканати. — осторожно произнесла козочка, отдавая цену этой правде. — Кхуула, ты можешь пойти с нами… Он… должен знать, как исцелить и тебя тоже!       Волчица молчала. Она жила с этим проклятием слишком долго. Это стало ее частью, клеймом, говорящим о том, что она изгнанница своего племени. Как можно избавиться от того, что вросло в тебя словно корни?       — И ты правда веришь в это? — спросила Кхуула ровным голосом.       — Да, я уверена. — солгала козочка.       Бессмертная отвела взгляд, не из презрения и не из злости. От бессилия верить в возможность обрести то истинное, что она переживала из раза в раз, но проклятье всегда уводило ее прочь от двух закадычных змей, и привело к службе Владычице Ночи, которая стала смыслом бесконечной череде убийств, но теперь… Эта хрупкая наследница мрачного престола, лгунья по природе своей, осмеливается предложить ей конец? Обещает то, чего у нее не было давно? Кхуула понимала, что это было до наивного глупо, и вместо этого лишь тихо вздохнула. Без веры, но и без отказа тоже.       — Тогда нам лучше поспешить, — сказал Мор, расправляя крылья, — Идите впереди, и ни в коем случае не оборачивайтесь.       Рами крепко взяла хрупкую лапку Инси, которая снова надела фарфоровую маску на лицо, и с чувством облегчения компания двинулась вперед, где лучи уходящего солнца уже начинали пробиваться сквозь густую крону деревьев.       Постепенно ландшафт менялся. Крепчали останки деревьев, вековых дубов, но все по-прежнему оставались без признаков когда-нибудь снова зацвести. Теперь тишина Мертвого Леса не была столь гнетущей, а наполненной едва уловимым шепотом ушедших жизней. Темные стволы выстроились кругом, словно часовые, вдоль любой тропы, отдавая пост стройным останкам некогда зеленеющих берез, которые теперь придавали окружению особенную желтизну. День клонился к своему концу, а ведь еще утром замок был оставлен беглецами позади. Ныне же перед ними простиралась долина с пересохшей речкой, чьи останки превратились в дорогу, устланную камнем.       Уже сгущались сумерки, когда Лес вновь расступился, и перед путниками предстала небольшая мраморная постройка. Храм Гатаканати, но даже в этом, столь величественном сооружении, проглядывались следы порчи – грязь и трещины очерняли сиявшие стены, расползались по белоснежным ступеням и заставляли тускнеть едва заметные барельефы на цокольном карнизе.       Козочка, девушка и гриф решительно направились к скромным дверям храма, но Кхуула остановилась у подножия лесенки, склонив голову и нерешительно переступая с лапы на лапу.       — Ты идешь? — спросила козочка, протягивая лапку.       Кхуула взглянула на вход, а затем на меркнущее небо.       — Возможно мне лучше остаться снаружи, — проговорила она тихо. — Такие места не для таких, как я.       Рами спустилась на пару ступеней вниз и с улыбкой посмотрела на робеющую Проклятую.       — Но ведь храм для всех, кто хочет найти спасение! — сказала она мягко. — И тебе нужно это, не меньше нас.       Мор, расправил крылья, но не чтобы взлететь, а тоже поддержать волчицу:       — Идем, Бессмертная. Не стоит оставаться ночью в этом лесу.       Затем, словно приняв какое-то решение, она сделала первый шаг вверх, к открытым дверям, за которыми их ждало неизвестное, но полное надежды будущее.