Дети нового мира

      Нарушителем устава оказался юноша в клетчатом хаори — на вид ему было лет шестнадцать, не больше. Избитый и израненный, со связанными за спиной руками, на опасного преступника он походил мало и вызывал разве что жалость. Муичиро не знал всех подробностей произошедшего, но сухой рассказ Шинобу, больше похожий на доклад, позволил выстроить в голове приблизительную картину. Этот юноша, лишь несколько недель назад прошедший Окончательный отбор, столкнулся в бою с Низшей Луной и проиграл бы, если бы не пришедший на помощь Гию. А еще у него была сестра-демон, которая путешествовала вместе с ним в деревянном ящике.              Столпы, собравшиеся на территории поместья Убуяшики, терпеливо ожидали, когда охотник придёт в себя, чтобы начать разбирательство о нарушении устава. Не хватало лишь Шиназугавы, и Муичиро втайне надеялся, что он не появится, ведь с его приходом собрание наверняка превратится в хаос. К тому моменту, когда мальчишка, наконец, зашевелился, прошло не меньше часа. Он приподнял голову на землей, несколько раз моргнул, приводя в норму зрение — и широко распахнул глаза, увидев перед собой целую толпу незнакомцев.              — Это штаб охотников на демонов, Камадо Танджиро-кун, — пояснила Шинобу прежде, чем парень успел открыть рот. — А мы сейчас на суде.              — На суде… — растерянно хлопнул глазами тот. — Зачем я здесь? И куда… куда вы дели мою сестру?!              — Для нарушителя устава ты слишком много болтаешь, — грубо оборвал его Тенген. — Ты самый настоящий болван, если еще не понял, что судить будут именно тебя.              — В суде нет никакой нужды! — заявил Кёджуро. — Защита демона, кем бы он ни был — это серьезное преступление. Думаю, мы сами можем разобраться!              — Тогда позвольте мне отсечь ей голову. Это будет воистину блестящее убийство.              Гёмей, сложив руки в привычном молитвенном жесте, сокрушенно покачал головой. В его слепых глазах стояли слезы, тонкими ручейками стекавшие по щекам.              — Бедное, несчастное дитя… Этот мир так жесток и несправедлив.              — Убьем её, — подытожил Тенген, а Кёджуро и Гёмей согласно закивали. Остальные охотники сохраняли нейтралитет, молча наблюдая за разворачивающимся перед ними действом.              Обведя взглядом товарищей, Муичиро ощутил лёгкий озноб, скользнувший вдоль позвоночника. Да, речь шла о демоне, но он, на собственном опыте убедившийся в том, что даже им не чужда человечность, не мог желать смерти этой девчонке. Если верить словам Шинобу, она только спасалась бегством, а не нападала, даже когда ей угрожала смертельная опасность. Не пыталась атаковать в ответ или защищаться, даже не оцарапала преследовавшую ее охотницу. Так в чем же она провинилась? Чем заслужила подобной участи? Невольно Муичиро покосился на Аюми, чье лицо застыло, словно восковая маска без сколов и трещин, но он прекрасно знал, какая буря эмоций кипит под этим напускным безразличием. У нее ведь тоже была сестра, обращенная в демона, и на месте этого мальчишки она наверняка представляла себя.              Ведь если бы кто-то из охотников узнал о Юзучи, это бы обернулось настоящей катастрофой. К счастью, пока что им удавалось скрывать её истинную сущность в тайне.              — Куда важнее, что мы будем делать с Томиокой, — подал голос забравшийся на ветку сакуры Обанай. — Меня беспокоит тот факт, что мы позволили ему стоять рядом с нами, а не связали, как мальчишку. По словам Кочо, он тоже причастен к укрывательству демона. Нужно привлечь его к ответственности.              Гию на обвинения в свой адрес никак не отреагировал. Более того — даже в лице не изменился, а его взгляд остался все таким же отрешенным и равнодушным, словно всеобщее осуждение его ничуть не задевало.              — Томиока-сан последовал за мной и не оказывал сопротивления, — покачала головой Шинобу. — Думаю, с его наказанием можно повременить. Предлагаю сначала послушать историю этого юноши, вы согласны?              Среди собравшихся пронесся недовольный ропот, но перешептывания моментально стихли, стоило Гёмею хлопнуть в ладоши. Шинобу протянула лежащему на земле Танджиро обезболивающее — судя по болезненной гримасе на чужом лице, в пылу битвы ему повредили челюсть. Муичиро неосознанно скривился, предавшись воспоминаниям о том, как на одной из миссий получил схожее ранение и три недели не мог нормально питаться. Мальчишке можно было только посочувствовать.              Запинаясь, путаясь в словах, Танджиро выпалил свою историю на одном дыхании. Все было так же, как и в докладе Шинобу. Его семью безжалостно убили, а сестру превратили в демона, и за всё время, что они путешествовали вместе, она не навредила ни одному человеку. Более того — защищала людей от других демонов. Жажда человеческой крови её не мучила, не туманила разум бесконтрольным желанием убивать, рвать на куски и упиваться чужими страданиями. Она осталась прежней — за тем лишь исключением, что теперь за бамбуковой палочкой скрывались острые, как бритвы, клыки. А еще глаза с узкими, по-кошачьи вытянутыми зрачками. Такие же, как у Юзучи.              — Не спеши делать опрометчивые заявления, — подал голос Обанай. — Она защищает тебя, ведь ты ее семья, но где гарантия, что она не убьет кого-нибудь другого? Мы должны поверить тебе на слово?              Не согласиться с этим было нельзя, ведь для охотников заверения Танджиро оставались всего лишь мольбой отчаявшегося брата, готового пойти на всё, чтобы защитить свою сестру.              — Давайте подарим этому ребенку быструю смерть и избавим её от мучений, — предложил Гемей.              Танджиро вскинулся, взирая на них с ужасом загнанного в угол зверя.              — Постойте! — взмолился он. — Прошу, послушайте меня! Незуко стала демоном два года назад и за это время ни разу не навредила человеку! Это правда!              Атмосфера с каждой минутой становилась всё более угнетающей. Казалось, будто от скопившегося напряжения потрескивает сам воздух. Они собрались здесь, чтобы решить судьбу товарища, который нарушил устав, но Муичиро и подумать не мог, что этим мечником окажется мальчишка, защищающий свою младшую сестру. Слишком эта история перекликалась с историей Аюми. Муичиро уже успел понять, что не все демоны — кровожадные твари, ведомые первобытными инстинктами и не знающие ничего, кроме голой ярости. Юзучи, Тамаё и Юширо были тому подтверждением. Так какое право он имел выносить смертный приговор девчонке, которая не выбирала себе такую судьбу? Ему была противна даже мысль о том, что они убьют ее на глазах единственного родственника. Последнего, кто остался у нее в этом жестоком и неприветливом мире.              Неужели они своими руками оборвут последнюю ниточку, связывающую брата и сестру, и тем самым взрастят в Танджиро лютую ненависть по отношению к охотникам? Из-за острой нехватки людей каждый мечник был на весь золота.              — Ты твердишь одно и то же, — раздраженно скривился Тенген. — Мы уже поняли, что девчонка никого не убила и не будет убивать. Придумай что-то новое, ладно? Твоих аргументов недостаточно, чтобы оставить ее в живых.              — Мы с моей сестрой можем сражаться вместе! Вместе защищать людей! Прошу, только дайте нам шанс…              — Кажется, тут намечается кое-что интересное, — раздался вдруг голос, полный насмешливого высокомерия, и Муичиро раздраженно дернул щекой, когда понял, кому он принадлежит. Глупо было надеяться, что Шиназугава не почтит собрание своим присутствием, тем более сегодня. С появлением еще одного Столпа лицо Танджиро перекосила гримаса ужаса, и Муичиро, проследив за направлением его взгляда, понял, почему: на вытянутой руке Санеми держал небольшой деревянный ящик. Ящик, в котором Танджиро Камадо таскал свою сестру-демона.              — Шиназугава-сама, постойте! — воскликнул семенящий за ним какуши, размахивая руками в безуспешных попытках привлечь к себе внимание. — Пожалуйста, положите ящик!              — Так это ты тот придурок, что таскал за собой демона. — Санеми остановился напротив Танджиро и расплылся в издевательской усмешке. — И что же ты собирался делать? Показывал её, как зверушку, на потеху публике?              — Шиназугава-сан, вам следует успокоиться, — попыталась вмешаться Шинобу. — Это дело требует участия каждого из нас, вы не можете действовать в одиночку.              Шиназугава в свойственной ему манере оставил её слова без внимания. Проигнорировал напрочь, сосредоточенный лишь на том, чтобы разобраться с Танджиро.              — Ты несешь какую-то чушь, — продолжил он, подкинув ящик и с легкостью поймав его одной рукой. — Утверждаешь, будто демон может сражаться за людей? Ха! На самом деле… это невозможно, идиота кусок!              Всё произошло в мгновение ока. Быстрее, чем кто-либо успел среагировать. Глаза Санеми полыхнули безумным огнём, когда он извлёк из ножен катану, размахнулся и вонзил её в ящик точно посредине. Сталь вошла в дерево, как нож в масло, пробив тонкие стенки насквозь. Не отводя взгляда от замершего в ужасе Танджиро, Санеми нарочно провернул клинок и рывком вытащил его наружу. От вида обагренного кровью лезвия стоящая сбоку Мицури не сдержала сдавленного возгласа. Даже Гию поморщился, не сумев остаться безучастным.              Не в силах больше молча наблюдать за тем, как Санеми издевается над его сестрой, Танджиро вскочил с колен, но Муичиро среагировал быстрее. Сорвавшись с места, он оказался рядом и пригвоздил его к земле, но так, чтобы не причинить и без того травмированному организму еще больше боли. Поперхнувшись попавшей в рот пылью, Танджиро рванулся, попытался скинуть его с себя, но Муичиро надавил локтем на чужую спину, вырывая из горла мальчишки задушенный хрип.              — Не дергайся, — припечатал твёрдо. — Так ты сделаешь лишь хуже.              Он знал: подобную дерзость Санеми не простит. Не убьет, но покалечит наверняка.              — Он ранил мою сестру! — Танджиро неистово задергался в попытках освободиться и поквитаться с Шиназугавой, который в его глазах был хуже врага. — Вы хотите, чтобы я молча смотрел на это?!              — Я хочу, чтобы ты успокоился, — размеренно повторил Муичиро, глядя в горящие безумной яростью глаза. Будь у мальчишки силы, он бы наверняка попытался врезать и ему. — Иначе церемониться с тобой не станут.              — Правильно, Токито, держи его, чтобы не рыпался.              Истошный вопль Танджиро пронзил округу, когда Санеми вновь замахнулся катаной. Однако навредить заключенной внутри ящика демонице он не успел — его остановил звонкий возглас Аюми, которая устала быть молчаливым наблюдателем и решительно шагнула вперед:              — Перестаньте! Не трогайте её!              Санеми от подобной наглости лишился дара речи, но лишь на секунду, по истечению которой он отвёл тяжелый, пробирающий до костей взгляд от распластавшегося на земле Танджиро и перевёл его на Аюми, осмелившуюся помешать расправе.              — Что?              — Это бесчеловечно! — Восклицание Аюми вызвало неоднозначную реакцию. Челюсть Обаная под повязкой дернулась, Тенген досадливо скривился, а Мицури охнула, накрыв ладонями рот. И без того напряженная атмосфера накалилась до предела, грозя вспыхнуть в любой момент, словно масло от зажженной спички.              — Я не ослышался? — обманчиво спокойно уточнил Санеми, застыв с занесенной для нового удара рукой. — Ты только что сказала, чтобы я не трогал… демона?              — Ваша жестокость переходит всякие границы. Ни к чему издеваться над девочкой, которая даже не может дать вам отпор.              — Ты забываешься, Ишиока, — опасно сощурился Санеми, стиснув угол ящика до побелевших костяшек. — Защищаешь демона? Совсем из ума выжила?!              — Подбирай выражения, — вмешался Муичиро, позабыв о всяком уважении к старшему товарищу. Чаша его спокойствия стремительно заполнялась. Да, Аюми повела себя импульсивно, и для остальных её доводы звучали, словно бред сумасшедшего, но Санеми не имел никакого права отчитывать её при других Столпах. Их положение, несмотря на разницу в возрасте, было равным. — Мы не можем просто взять и убить демона до прихода Оякаты-сама. Хочешь устроить самосуд прямо здесь, на территории поместья?              — Почему нет? — ощерился Санеми. — Мы охотники на демонов, убивать их — наша прямая обязанность.              — Но девочка пока что никому не навредила, — тихо протянула Мицури, комкая пальцами подол юбки. — Токито-кун прав: мы не вправе действовать без приказа.              — Руководству это не понравится, — поддержала Шинобу.              — И вы туда же?!              Мицури, будучи миролюбивой по сути своей, смущенно потупила взор, не желая нарываться на грубость. Шинобу тоже не стала провоцировать конфликт и лишь раздраженно дернула щекой. Необходимость присутствовать на собрании явно не доставляла ей удовольствия.              — Перестаньте, — впервые за всё собрание вмешался Гию. — Ояката-сама скоро будет здесь.              — Кровопролитием мы ничего не добьемся, — продолжила Аюми, без тени страха взирая в гневные глаза Санеми. — Это суд, а не показательная казнь. Уберите клинок, Шиназугава-сан.              — Переживаешь за демона? — осклабился тот. — Может, тоже хочешь за неё поручиться и встать рядом с этим недоноском?              — Ты перегибаешь, — покачал головой Кёджуро. Его лицо, обычно радостное, омрачила тревога. — Каждый из нас имеет право высказаться.              — Тогда зачем нужно было затевать весь этот бардак?! — Казалось, еще секунда, и из ушей Санеми повалит пар — настолько взбешённым он выглядел. — К чему пустые разговоры, если можно просто взять и прикончить эту тварь?!              Не получив от остальных охотников одобрения, Шиназугава был готов взорваться в любую секунду. К счастью, дальнейшее безумие прервало появление Кагаи Убуяшики, который вышел на террасу поместья, сопровождаемый старшими дочерями. Бледный и истощенный, внешне он мало походил на руководителя организации, противостоящей демонам, но усомниться в его авторитете не осмелился бы даже Санеми. Именно поэтому он позабыл о своей злости и первым рухнул на одно колено, склонив голову в жесте глубочайшего почтения. Остальные Столпы тотчас последовали его примеру.              — Вы вернулись, дети мои.              Кагая не выглядел человеком, удивленным присутствием посторонних на закрытом собрании, ведь ничто в фамильном поместье не случалось без его ведома. Разглядывая безмятежное лицо, покрытое сетью синеватых вен, Муичиро лишь уверился в своих подозрениях: Ояката-сама спланировал это заранее. Просто проверял их в своей излюбленной манере. Вот только с какой целью? Неужели хотел убедиться в их благоразумии? Каждый раз его истинные мотивы оставались неразрешимой загадкой, а спросить напрямую не осмеливался никто.              — Прошу прощения за это недоразумение. — Кагая опустился на деревянный помост и спрятал руки в широких рукавах кимоно. — Я лично одобрил вступление Танджиро и Незуко в ряды охотников на демонов, поэтому хочу, чтобы и вы приняли их. Пожалуйста, отнеситесь к моему решению с пониманием.              Над поместьем воцарилась гробовая тишина. Казалось, умолкли даже щебечущие в лесу птицы. Воздух окутала растерянность, близкая к тому, чтобы смениться всеобщим негодованием. Ояката-сама сделал… что? Позволил вступить в организацию демону? Это было похоже на жестокую шутку, вот только Кагая Убуяшики шутить не умел по определению.              Гнетущее молчание длилось недолго, и вот уже между охотниками пронесся возмущенный гул — никто не хотел принимать в свои ряды заклятого врага. Это было немыслимо и противоречило не только уставу, но и здравому смыслу. Породниться с демоном, даже будь он разумнейшим в мире? Невольно в голову закралась крамольная мысль: неужели болезнь медленно убивала не только тело, но и рассудок Кагаи Убуяшики?              — Несмотря на то, что это просьба самого Оякаты-сама, — первым высказался Гёмей, — я не могу ответить согласием.              — Я тоже против, — поддержал Тенген. — Совершенно не блестящая идея.              — Где это видано, чтобы демон был частью организации? — покачал головой Обанай.              Однако Мицури позицию товарищей не разделяла.              — Я приму любое ваше решение, Ояката-сама! — её взгляд так и лучился благоговением.              — Разумно ли это? — нахмурился Муичиро. — Нет никаких гарантий, что она действительно будет сражаться на стороне людей. Жажду крови преодолеть очень сложно.              На этих словах Танджиро зашевелился, гневно засопел, не желая оставаться беспомощным наблюдателем, но предательская слабость в мышцах вернула его на колени. Оно и к лучшему: незачем устраивать нелицеприятное зрелище на глазах у Кагаи и его дочерей.              — Токито-кун прав, — кивнул Кёджуро. — Я безмерно уважаю вас, но подобное решение ставит под угрозу всю нашу организацию. Охотники должны уничтожать демонов, а не принимать их в свои ряды.              — Демону не место среди охотников. — Рядом с Оякатой-сама Санеми удивительным образом растерял всю свою воинственность, однако звучал он, как и прежде, непреклонно. — Как не место и предателям. Камадо и Томиока должны понести наказание.              — Наказание, соразмерное тяжести их проступка, — мрачно добавил Игуро.              — Но мы ничего не сделали! — приподнял голову над землей Танджиро. — Кочо-сама сказала, что нас будут судить, но никто из вас даже не пытается меня выслушать! Только и твердите без конца о том, что Незуко должна умереть! Если так, — он поперхнулся воздухом и надсадно закашлялся, но нашел в себе силы закончить, — тогда… убейте нас прямо здесь и сейчас!              Кто-то насмешливо фыркнул, кто-то покачал головой, а вот лицо Санеми перекосила жестокая усмешка.       — С превеликим удовольствием.              — Перестаньте, пожалуйста, — призвал всех к тишине Ояката-сама. — Танджиро прав. Да, мы не можем гарантировать, что Незуко никому не причинит вреда. Но и у вас нет доказательств того, что она может напасть на человека.              Санеми заскрежетал зубами в отчаянном бессилии. Аргумент звучал достаточно убедительно, а безмерное уважение к главе организации не позволяло ему относиться к чужим словам с пренебрежением. Как и сказал Кёджуро, каждый из них имел право высказаться и быть услышанным. Даже Танджиро, ради сестры преступивший самый главный запрет охотников на демонов.              Муичиро испытывал искреннее сочувствие к этому мальчишке, который выглядел лишь немногим младше его самого, но считал неразумным показывать эмоции на виду у товарищей.              — Нет доказательств, говорите? — пробормотал Санеми и вскинулся, угрожающе сощурившись: — Сейчас я покажу вам уродливую сущность этих кровожадных тварей.              Под застывшим взглядом Танджиро он снова вытащил клинок из ножен, однако не для того, чтобы ранить девчонку. Вместо этого Санеми молниеносно полоснул себя по руке, оставив глубокий порез от запястья до плеча. Кровь брызнула из раны, алыми ручейками потекла по коже, закапала на деревянный ящик и выложенную гравием дорожку. Брови Мицури недоумённо взметнулись вверх, а Муичиро брезгливо поморщился, наблюдая за тем, как на земле образовывается багряная лужа.              Санеми напрочь проигнорировал предостерегающий оклик Кагаи и призыв Гёмея успокоиться, всецело поглощенный вскипевшим в крови азартом. Он подхватил ящик и перемахнул через террасу, оказавшись позади Оякаты-сама и его дочерей. Там, куда не доставал солнечный свет. Муичиро покосился на Аюми, уловив в её глазах ту же обеспокоенность, которую испытывал сам. Санеми следовало вразумить, но останавливать его никто не стал, потому что его действия не были лишены логики. Если Незуко действительно умеет держать себя в руках, запах человеческой крови не станет для неё поводом напасть. В противном случае охотники не позволят ей уйти живой.              Шиназугава швырнул ящик на пол, поддел остриём катаны дверцу, и та с лёгкостью распахнулась. Все затаили дыхание, ожидая, что оттуда выскочит демон и тотчас набросится на Санеми, влекомый сладким ароматом крови, но… ничего не происходило.              — Остановись! — истошно завопил Танджиро, забрыкался, чтобы остановить Шиназугаву, но Муичиро не позволил ему вырваться и на этот раз. Справиться с ослабевшим после битвы мальчишкой оказалось несложно, вот только сердце отчаянно противилось необходимости применять силу. Окажись Муичиро на его месте, он бы тоже не стал бездействовать, но статус Столпа обязывал беспрекословно подчиняться приказам руководства. Даже если иной раз хотелось пойти наперекор.              — Смотрите! — Мицури указала на ящик, и оттуда, вторя её словам, медленно поднялась демоница.              Муичиро прищурился, чтобы разглядеть сестру Танджиро получше. Даже выпрямившись в полный рост, она едва доставала Санеми до плеча, но это не делало её менее опасной. Сила демонов не всегда имела физическое выражение — взять хотя бы хрупкую с виду Чиори, одним прикосновением способную возвращать людей в их худшие кошмары.              Охотники напряжённо замерли, закономерно ожидая, что запах крови столкнёт её в бездну безумия, обратит пеплом остатки разумного, теплящиеся на дне вертикальных зрачков. Её ноздри раздувались, словно у хищника, почуявшего добычу, когтистые пальцы то сжимались в кулаки, то разжимались, а тело мелко подрагивало от желания утолить жажду крови, стремящегося завладеть разумом без остатка.              Зверь отчаянно стремился вырваться на свободу из той клетки, в которую его загнали, но человеческая воля оказалась сильнее. Отступив на шаг, Незуко демонстративно отвернулась, вздернула нос, выказывая отвращение. Более того — зафыркала, словно дикая кошка. Со всех сторон раздались шокированные возгласы — сильнее всех удивился Шиназугава, так и замерший с вытянутой вперед рукой, продолжающей истекать кровью.              Ояката-сама обратился к своим дочерям:              — Что происходит?              — Демоница отвернулась от крови, — сообщила та, что стояла слева — кажется, Хинаки. — Шиназугава-сама порезал руку катаной, но она не стала нападать на него.              Изможденное лицо Кагаи озарила улыбка.              — Полагаю, это можно считать доказательством того, что Незуко не причинит людям зла.              На этот раз никто не стал возражать — охотники пытались справиться с охватившим их шоком. Демон, почуявший запах крови, отказался нападать на человека… Звучало, как чья-то глупая выдумка. Для них это стало настоящим потрясением. Для всех, кроме Муичиро и Аюми. Они ведь уже знали, что демоны могут сражаться на стороне людей.              — Муичиро, держать Танджиро больше нет необходимости. — Голос Кагаи звучал доброжелательно, на деле же за этими словами крылся вполне однозначный приказ. Мальчишку следовало отпустить.              Повинуясь чужой воле, Муичиро ослабил хватку, и Танджиро, ощутив долгожданную свободу, приподнялся на локтях и уставился на Кагаю широко распахнутыми глазами. Понять, о чем он думает, было несложно. Это всё влияние Оякаты-сама, чье присутствие непостижимым образом вселяло в охотников спокойствие и уверенность в том, что всё будет хорошо. Стоило лишь вслушаться в этот негромкий, размеренный голос, как все переживания обращались пылью под ногами. С Муичиро ведь так и было — в их первую встречу уж точно. Сейчас же… слишком многое ему довелось пережить и осознать, чтобы относиться к главе организации с прежним юношеским благоговением.              — Теперь вы с Незуко можете сражаться на стороне охотников, — мягко произнёс Кагая, обращаясь к Танджиро. — Если одолеешь демона Двенадцати Лун, сможешь получить признание товарищей. Твой путь будет запутан и тернист, но я верю, что ты способен на это.              — Я вас не подведу! — запальчиво выкрикнул Танджиро. — Я буду больше тренироваться и сделаю всё возможное, чтобы стать хорошим охотником на демонов! Ради моей сестры!              Кагая кивнул, показывая, что принимает это обещание.              — Полагаю, на этом вопрос исчерпан. Если возражений нет, предлагаю перейти к нашему собранию. Танджиро, можешь быть свободен.              — Позвольте мне позаботиться об этом, — хлопнула в ладоши Шинобу и очаровательно заулыбалась. — Уведите его!              Какуши, которые всё это время маячили где-то неподалеку, со скоростью света очутились подле Танджиро, схватили его в охапку и рванули к выходу, рассыпаясь в извинениях за то, что позволили Шиназугаве отобрать у них ящик.              — Стойте! — завопил Танджиро, заставив Муичиро устало поморщиться. Боги, до чего же шумный, рядом с ним и оглохнуть можно. — Подождите, прошу! Дайте мне разобраться с тем парнем в шрамах, он ранил мою сестру!              — Да заткнись ты! — раздался крик одного из какуши. — Разорался тут почем зря! Эй, помоги мне, я один его не дотащу!              — Помогаю я, помогаю!              — Что-то я не вижу, болван!       Препираясь и покрывая друг друга ругательствами с ног до головы, совместными усилиями какуши все-таки утащили сопротивляющегося Танджиро прочь, и на территории поместья воцарилась долгожданная тишина. Муичиро, наконец, смог облегченно выдохнуть — этот юноша в одиночку создавал шума больше, чем Рёта и Нанако одновременно. Для человека, прежде всего ценящего тишину, это приравнивалось к пытке.              — Итак, мои дорогие дети, — вновь обратился к присутствующим Ояката-сама, когда убедился, что больше им никто не помешает, — нам многое предстоит сегодня обсудить.

***

      После окончания собрания Аюми предложила наведаться в город, чтобы пополнить лекарственные запасы.              — У меня закончились бинты, — принялась загибать она пальцы. — Еще не хватает сушеной крапивы и тысячелистника. Болеутоляющие таблетки тоже на исходе. И, по-моему, на прошлой миссии мы потратили последнюю баночку спиртового раствора. А еще… точно, я чуть не забыла про розмарин.              В их команде именно Аюми отвечала за лекарства — Муичиро самостоятельно мог разве что жгут наложить да худо-бедно рану перевязать, чтобы не загноилась. На большее ему, к сожалению, не хватало умений.              Штаб располагался недалеко от пригорода Токио, поэтому наведаться решили именно туда. Аюми всю дорогу пребывала в глубокой задумчивости, беседу почти не поддерживала, а если и отвечала, то чаще всего невпопад. В конце концов, попытки завязать разговор Муичиро прекратил, оставив её в покое, но когда Аюми дважды споткнулась на ровном месте, решил, что допытаться до истины всё же стоит.              — Переживаешь из-за случившегося? — Он поймал её за локоть, помогая сохранить равновесие. — Можешь не отрицать, я же вижу, что ты сама не своя.              — Ты как всегда проницателен, — вздохнула Аюми, немного помолчала, а затем призналась: — Я не могу перестать вспоминать об этом. Кровь на клинке Шиназугавы-сана, его пугающая улыбка, слова о том, что все демоны должны сдохнуть… Они были готовы казнить её на месте, даже зная, что она никому не причинила вреда. Просто так, лишь потому, что ей не повело стать демоном. Представляешь, какая судьба ждёт Юзучи, если однажды её обнаружат? При одной мысли об этом меня бросает в дрожь.              — Этого не случится, — качнул головой Муичиро и крепко сжал ладонь Аюми в своей. — Рядом с Тамаё и Юширо ей ничто не угрожает. Уж кто-кто, а они за столько лет научились скрываться и заметать следы.              — Сказал бы мне кто-нибудь два года назад, что я буду готова рискнуть всем ради демона, я бы посчитала его безумцем.              — Не имеет значения, демон она или человек, — просто ответил Муичиро. — В первую очередь Юзучи твоя сестра, и твоё стремление защитить её абсолютно естественно. Ради близких мы готовы пойти на всё.              Убить и быть убитыми. Пойти на предательство, преступить клятву и стать врагами в глазах тех, кого еще вчера считали друзьями. Как поступил Танджиро Камадо. Как поступали они сами, помогая скрываться Юзучи. Такова человеческая природа. Умом Муичиро понимал, что не должен говорить подобные вещи, не должен даже допускать мысли о том, чтобы защищать демона от своих же товарищей, но сердце считало иначе.              Свой выбор он давно сделал. Пути назад больше не было, и всё, что оставалось — двигаться вперед без сомнений и сожалений. Что бы ни случилось.