Ушки, Хвост, Два Топора

«Проходит год, как день,

То длится день, как год,

И, оглянувшись, можно убедиться,

Что время то ползет,

То медленно идет,

То будто слишком быстро мчится…»

Утёсов Л.

К концу подходили третьи сутки жизни авантюриста. Время летело стрелою — два дня прошли так быстро, что сейчас, лёжа на своём уютном диванчике, не пойму, куда они так мчались… Это страшно, ведь у меня всего неделя до непосредственного участия в известных лишь мне событиях. Всего неделя на подготовку и вот, три дня из которой уже пролетело. Время и правда мчится, когда ты живёшь… Однако, могу сказать, первый день был самым сложным. Относительно первых суток, последующие оказались простыми. Конечно, приходилось потрудиться, вчера и сегодня тоже происходили спуски в подземелье и драки с монстрами, тоже было возвращение домой и облагораживание быта, но вся рутина и бои оказались намного легче, чем впервые. Так бывает, когда в первый день ты втянут в какое-то сложное действие и прилагаешь все усилия, чтобы попросту держаться наплаву, а вот во второй день, после небольшой паузы, ты выполняешь поставленные прошлым днём действия лучше, в сто крат лучше. Человек существо адаптивное, а если гордый носитель знамени человечества ещё и не брезгует учиться и познавать новое, то его адаптация, порой, ужасает.

2

Второй день бытия авантюристом. Воскресенье. Лекс спал, как убитый. Вырубившись после волны грусти и печали в девять часов вечера, в тот же час утром он и не думал вставать. Свернувшись клубочком на диване, этот огромный кролик сопел и видел десятый сон. Оттого как он спал, улыбка Белла и Гестии не сходили с лиц, ведь он закрыл своё лицо ушками и всячески давал понять вошедшим в комнату — будить его не стоит. — Богиня, может не будем его тревожить? Вчера он очень устал… — но не успела Гестия ответить мальчику, как их взгляды приковались к внезапно «проснувшимся» ушкам Лекса, подёргивающимся и сонным. Секунду спустя, едва не свалившись с дивана, поднялся Лекс, а его заспанное лицо стоило смеха — Гестия захихикала над полузакрытыми глазами парня и его вновь повисшими ушками. — А, это вы… Доброе утро… — Лекс кивнул им, почти коснувшись подбородком груди. А затем снова захрапел: — Хр-р-р… — Эй, не спать! Ты мне обещал всё о себе рассказать! — Вот так, тормоша сонного, гигантского кролика, Гестия положила конец сонному, первому спокойному утру Лекса. Как оказалось, сегодня воскресенье и в этот день все Боги отдыхают независимо от того, работают они, или нет. Белл, привыкший вставать по утрам, сходил за продуктами и вещами первой необходимости для Лекса, чем очень того растрогал. Уж чего-чего, а палочки для чистки зубов не хватало по утрам больше всего. После, отведав поздний для Орарио завтрак, начались расспросы: — Теперь ты от меня не сбежишь! — и схватила Гестия бедного парня в очень мягкий, нежный замок, запечатав его предплечье меж грудей, — А теперь отвечай! — Ой… Гестия, — мягко высвободившись из самого жуткого в его жизни захвата, Лекс упал на принесённую с кухни табуретку и начал свой рассказ, танцуя на острие меча — соврать Богу не выйдет, а рассказать правду равносильно признанию в умственной неполноценности в купе с ретроградной амнезией, поэтому Лекс тяжело выдохнул и напряг все речевые способности, которыми обладал, — Значит интересно, откуда я? — Да! — хором воскликнули Белл и Гестия. Решил не врать: — Это самый сложный вопрос, на который мне предстоит ответить. — П-почему? — Гестия заметила хмурое выражение лица Лекса и внутри взросло тягучее беспокойство. — Помните, я говорил, что меня сбила большая телега? Это случилось дома. У меня дома. Я не знаю, как я очутился здесь, в Орарио, ведь мой дом был настолько далеко, что большинство тамошних людей ни слухом, ни духом о Подземелье, авантюристах, монстрах, магии. Я не знаю, как ответить на этот вопрос, честно… Извините, — повисла тишина. Радость о новых деталях из жизни нового члена семьи Гестии растворилась, как золото в царской водке. На её место пришла тревога. Печальное лицо их нового друга скрежетало по сердцам, ведь когда печаль отражается на лице мужчины — значит произошло что-то ужасное. — Как я говорил Эйне, земля откуда я родом настолько далеко, что до неё не доплыть, не дойти, не долететь. О ней никто не знает и видеть её — никто не видел… Вот такие вот дела. Так что я гость из дальних земель! — но спустя секунду он вновь улыбнулся, в отличии от его слушателей. Гестия прибывала в лёгком гневе, — Но как это случилось вообще? Как ты попал так далеко от дома?! — ведь её драгоценное дитя лишили всего, чего он имел. Только сейчас до неё стала доходить ситуация Лекса и оттого, что он ей не врал, раздражение становилось сильнее. — Не знаю… Может какая-то магия. Ума не приложу. Ведь… — И семья? Ты же говорил… — Белл перебил. Вопрос вырвался сам собой, и мальчик тут же пожалел, что задал его, закрыв себе рот. — Есть. Все живы… Но вряд-ли когда-нибудь их снова увижу, — тишина рвала струны души, — Я ещё не свыкся с этим фактом и стараюсь не думать о них, так что, пожалуйства, не говорите об этом… — Гестия запрыгнула ему за спину и крепко-крепко обняла, произнеся в плечи слова, намочившее парню глаза: — Мы позаботимся о тебе. Лишь этих слов хватило Лексу, дабы махнуть головой и закусить губу до резкой боли. Стоявший перед ним Белл видел его лицо, и голова всё полнилась мыслями о том, насколько мужчина перед ним был крепок духом. Когда дедушка Белла умер — убивался с горя, и найдя в себе силы уйти и стать авантюристом, он думал — вырос, однако теперь осознал, что всё познаётся в сравнении. — Спасибо вам, Гестия, Белл. Я благодарен вам, правда. Эйна посоветовала мне вашу семью и не ошиблась, ведь вы и правда семья! — Хра-ах! — Гестия забавно зарычала, когда Лекс перехватил её из-за спины и начал неистово гладить по макушке, — Х-хватит! — Извините. — Кхм! Так вот… Теперь большинство вопросов отпадают, раз ты гость из дальних земель! А скажи-ка названия города, в котором ты жил! Может я знаю? — Могу даже назвать страну… Несколько штук. — Страны?! Это же… Насколько далеко? — Ну вот например… — и Лекс стал перечислять знакомые клочки земли, ограничившись числом в пять штук, но Белл и Гестия, ожидаемо, пять раз отрицательно покачали головами. Полные неверия глаза смотрели на говорящего. — Э-э-это в-ведь страны? Не города?.. Они ведь… Большие? — Белл подал голос, так как сам не верил в услышанное. Лекс говорит только правду, ведь перед ними сидит сама Гестия. — Очень большие Белл. Я не знаком со здешними странами, но могу сказать, что названные просто гигантские, а в особенности одна из них, столица которой в несколько раз больше Орарио и здания там практически все такие же высокие, как и Вавилон, — слушатели застыли. На их лицах образовались гримасы непонимания и удивления, синхронно. Они переглянулись меж собой и попросту не могли найти нужных слов, ведь то, что он говорил правду и то, какие слова он произносил, не вязалось меж собой. После секунды раздумий, Лекс решил добить его непросвещённых слушателей, поэтому продолжил говорить: — А в Вавилоне сколько этажей? Пятьдесят? — Д-да… — В одной далёкой, очень богатой стране, есть один небоскрёб и в народе он зовётся «Плывущий в облаках», этажей в нём целых сто шестьдесят, а высота свыше восьмисот метров! — ему нравились обескураженные лица его новой семьи — пустился в интонацию сказочника и даже на самых простых словах натягивал струны интриги, говорил их с выражения автора, читающего чувственные стихи в амфитеатре. Лекс ещё долго рассказывал интересные факты о своём доме под удивлённые вздохи с головой захваченного Белла и под гнев непонимания Гестии: — Почему всё это правда?! Неужели ты умеешь врать Богам?! — Нет, я не умею и докажу, — грубый, звонкий, чёткий говор прозвучал в затихшем подвале. Знакомые на протяжении жизни Лекса слова произнеслись очень далеко от места, где были придуманы, — Понимаете меня? Мой родной язык кажется вам знакомым? Естественно, вы его и не слышали никогда. — Ч-что? — Это твой родной язык? — Именно. Скажите, как вам? Знаком? — Не знаю, как сказать… Нет. — Белл неловко почесал затылок, находясь в путанице из мыслей. — Теперь понятно почему у тебя такой акцент! — Акцент? — переспросил Лекс Гестию. — Ну знаешь… Все меня называют «Х»-естия, и только ты говоришь первую букву моего имени твёрдо и звонко. А ещё ты часто рычишь и очень чётко выговариваешь слова! Такого акцента я никогда не слышала. — …Это так, Белл? — Да, я тоже много раз замечал твой акцент, он кажется мне очень мужественным. — Мужественным? Вот спасибо за похвалу, ха-ха! А вам, Гестия, неприятно, что я вас так называю? Я могу исправиться. — Нет, что ты! Когда моё имя так чётко проговаривают, это льстит, хе-хе… — Вот как? Просто на моём языке ваше имя произносится именно так. — Значит и в таких далёких землях известны истории о Богах?! Интересно! — Вы скачите с одной темы на другую. — Ой… Мне очень интересно — ничего не поделаешь! — Богиня мило надулась, сложила руки на груди и выпрямила стан, указываю на свою позицию в семействе. Парни ничего не могли поделать с улыбками на лицах — в этом тусклом подвале Гестия была солнышком, что грело двух несчастных, осиротевших кроликов и оттого хотелось рассказать ей все истории на свете, но увы, время не ждёт. — Ладно, давайте пока что завершим р-р-распросы и разберёмся с делами насущными, а после в подземелье, да Белл? — прорычал парень с акцентом. — Да! Сегодня устроим небольшой поход. Гестия схватилась за руку Лекса и ни в какую не желала отпускать. — Ну-у-у! Я ещё не всё узнала! — Э-эх… Хорошо, но только один вопрос. — Если ты из таких далёких земель, то как ты выучил коин и говоришь на нём так хорошо? У тебя был учитель? — Не знаю. — Э? — Не знаю и всё. У меня тоже к этому много вопросов, но ответов нет. — Погоди, так это же… Невозможно? — Ну так-то да. Вообще, коин очень похож по звучанию и произношению на один из моих родных языков, поэтому… Но почему я тогда умею писать на нём? — парень жестикулировал в подтверждении слов, — Письменность точно отличалась… Вот такие дела, Гестия, Белл. Сами понимаете, я не врал, но на правду даже для меня это не очень походит. Так что давайте пока оставим эти вопросы? Тоску наводит… Слушатели не могли не согласиться — быстро закивали. Белл косился на Гестию, ждал когда она вскрикнет «Ага! Лжец!», но Богиня так же не понимала отчего обычные вопросы обернулись этим — чудной правдой, завёрнутую в личину невозможного. Благо, Лекс не унывал, а остальные здорово подхватывали его настроение, поэтому вопросник не превратился в траур. Улеглось. Все окончательно проснулись из-за мимолётного шока, и дружно, под мольбы Гестии рассказать что-нибудь ещё, стали собирать снаряжение в подземелье. Сперва, под шквал нескончаемых вопросов, они выбрались из церкви и направились чуть дальше своего дома, к их соседям, в «Голубую Аптеку». — Белл у нас есть половина зелья, да? — мальчик проверил сумки и увидев там тонкую полупустую колбу, обречённо ответил «Да», — как думаешь, сколько нам купить? — Зелья дорогие, я не знаю… Они пришли к месту назначения — встречало старое двухэтажное здание с вывеской, на которой красовалось необычное и привлекательное название. Под ней бликами играло большое окно, а ниже цвела клумба со множеством цветов и целебных трав, где различить что-есть-что обычному обывателю невозможно. Пока парни любовались цветами, которых по словам Белла раньше не было, на улицу вышел мужчина в синей рясе с такими же синими, словно глубина морская волосам. Он обладал королевской внешностью, внушающей спокойствие — острый нос, выступающий подбородок, тонкие контуры лица, аккуратные брови, гордый стан и настолько нежный голос, что Лекс сперва не понял откуда играет музыка. Знакомство с Богом Миахом выдалось вполне удачным, как и с его верной и оттого единственной подчинённой Наазой Эрисуис. Нужно было видеть глаза этой красивой и настолько же хитрой однорукой циантропки, когда она заметила на горизонте вместо одного кролика целых два. Казалось, что от счастья шарниры на её второй, механической руке, скрытой за длинным рукавом, крутились быстрее. Она с воодушевление несла покупателям зелья «наивысшего» качества, жажда поживиться деньгами непутёвых авантюристов росла. Однако, к её большому удивлению, кролик не дал себя в обиду и даже больше — отказавшись от предложения «Купи три зелья и четвёртое в подарок!», он дал сдачи: Повертев в руках флакон свежекупленного обычного зелья исцеления, Лекс сильно нахмурился и грозно уставился на Наазу. От подобного хмурого взгляда даже на её безэмоциональном лице появилось некое подобие тревоги: — Ч-что-то не так? Лекс окинул взглядом рядом стоящего Миаха и вновь обернулся к Наазе: — Ты ведь не подкрашиваешь зелья? Пот с лица девушки полился рекой. Её взгляд начал метаться с жуткого крола на своего недовольного Бога и один лишь Белл не понимал происходящего. Обычное для Наазы воскресенье началось с конца. И что делать? Рядом Бог — соврать не выйдет, впереди уже ненавистный ей Лекс, вертящий в руках колбу с подкрашенным и приправленным различными другими добавками зельем, дабы оно не отличалось от оригинального. Ситуация тупиковая, будто стоишь перед выбором — спрыгнуть в чан с кипящим маслом, или в яму с пиками. — Ну, в общем, вы разбирайтесь, а мы в Подземелье. До свидания Миах, Нааза! — подытожил Лекс и ко всеобщему удивлению вышел из аптеки вместе с до сих пор не вразумляющим забавной ситуации Беллом. Когда покинули здание, за спинами послышался грозный голос Бога, переставший звучать так же спокойно, как проигрыш романтика на гитаре. — Л-лекс, а что случилось? — Да так, решил её проверить. Как раз Бог был рядом, а значит она бы не соврала. Глупая ошибка — продавать нам подкрашенные зелья когда рядом Миах. — Но зачем? Мы же соседи и она не обманет! — Ты не слышишь? Я же говорю — подкрашенные. Тогда почему после моего вопроса она так запаниковала? — на это Белл не нашёл ответа, лишь удивленно задрав веки, а Лекс продолжил, — Я понимаю, что может быть их семья в долгах и всё такое, но от зелий, купленных в этой аптеке, зависит наша жизнь, поэтому мне нужно было это сделать. Либо мы покупаем качественные зелья у них, либо где-нибудь ещё. Я не хочу, чтобы мы попали в передрягу из-за проблем других людей. Понимаешь, Белл? — Да… Понимаю, — ответил мальчик, опустив голову. — Не переживай, всё у них будет хорошо. Мы зайдём к ним в следующий раз и принесём гостинцы, договорились? — а на это он сразу повеселел и улыбчиво кивнул. Лекс поразился эмоциональной палитре юноши и тем, как на неё легко можно было повлиять. В приподнятом настроении, двое ребят отправились к финальной точке сегодняшнего короткого приключения — в Подземелье. Второй этаж. Ареал обитания гоблинов и кобольдов. Здешние стены не отличались бледностью от прошлого этажа, однако даже невооружённым взглядом можно заметить некие изменения — Лекс окинул взглядом проход впереди и мысленно отметил более разветвлённую структуру этого этажа. Повороты здесь встречались чуть чаще, нежели на первом, однако даже так, ориентироваться с помощью карты, чем он сейчас и занимался, получалось. За его спиной стоял Белл, у которого тот отобрал ту самую карту, и послушно шёл следом. Планом на сегодняшний поход, а точнее целью спуска, служило обучение — первая драка с тем, кто стоит на второй ступени пищевой цепочки — кобольдом. Этот мохнатый монстр похожий на прямоходящую собаку-переростка, или же на маленького оборотня, уже встречался ребятам, однако они решили поступить благоразумно и в битву вступил Белл, продемонстрировав кобольда Лексу во всей красе. Этот монстр оказался опасней гоблина, по крайней мере из-за того, что помимо когтей в его арсенале почётное место занимала крепкая, вытянутая челюсть и два рядя острых, словно кинжалы зубов. Про его ловкость и говорить не приходилось — когда Лекс увидел, как успешно кобольд поспевает за манёврами Белла, то по его ногам прошлась мелкая дрожь, будто шепча: «Понимаешь ведь насколько ты медленный? Он тебя съест…» — однако, на презрительные шёпоты мерзко страха очередной раз снизошло равнодушие. Уж во второй день он покажет себя лучше и даже за те жалкие три часа, что они вознамерились провести в Подземелье, он заработает больше денег, потому что стал лучше — так говорит его целеустремлённость, породившаяся от наблюдения за Беллом. Мальчонка был силён и всё ещё оставался для Лекса живой мотивацией — когда смотрел за сражениями напарника, то кулаки его так и чесались. Казалось, будто зуд исходит от костей под мышцами и кожей. Вновь хотелось опустить лезвие топора на несчастного монстра, вновь хотелось побывать в пылу сражения и опробовать новые силы, принесённые обновлением Фалны, не отставать, не оставаться позади. Топор Лекса, несколько раз за минувший получас, отведал вражьей крови, гоблины шли в ход, с трудом, с ранениями, но шли. Веса обмундирования Лекс уже почти не чувствовал и двигался настолько свободно, насколько мог. — С-сегодня мы справляемся… Лучше? — Не удивляйся, Белл, так всегда бывает. Мне вот уже легче даётся вид крови, — и в подтверждении своих слов, Лекс вспорол грудную клетку одного из пяти гоблинов, группу которых они уничтожили. Первый монстр был выведен из боя ударом щита, а второй тут же познал холод топора в своём черепе, третий гоблин и пискнуть не успел, когда его шея встретилась с кинжалом, четвёртый, застав смерти своих товарищей, бросился на кинжальщика — тот казался слабее, но монстр быстро поплатился за глупость. Лишь пятый гоблин поступил благоразумно и попытался сбежать, однако, как и вчера, догнала его голодная сталь и вонзилась в спину, по самые рёбра. — Кажется, я начинаю понимать, как нужно вести… Битвы… — Да? Как? — Нужно быть… Хладнокровнее? Спокойным, — все те разы, когда в неисчислимом множестве медиа, убийцы, или же другие люди, связанные со смертью, говорили: «В сражении главное хладнокровие», — они были правы не только «по-киношному», ведь обычному человеку, сидящему за телевизором и слышащему эти слова, абсолютно непонятно как это, почему это, и что главное, каким образом им можно это понять? Для обычного обывателя то простая, пафосная фраза, однако сейчас, в окружении голубых стен, для Лекса эти слова возымели новый смысл. В этот раз он неосознанно втянулся в пыл битвы с абсолютно пустой и остывшей головой — то было великолепно — мысль: «Этого надо сильно ударить щитом, а пока он оклемается рубану второго», — пронеслась за долю секунды и её не затмила богомерзкая паника и страх. Произошла первая битва, в которой Лекс принял правила окружающего мира и отринул своё кроткое естество. «Брошу топор ему в спину!», — не вызвало внутри него гнева на самого себя, отвращения или совести. Происходила охота и если ты не охотник, то тебе следует бежать и надеяться, что в твою спину не прилетит острый топор. С того момента прошло около часа. Половина короткого похода уже позади и стрелка карманных часов Лекса остановилась на римских двенадцати. Они прикупили часы вместе с Беллом на их общие активы и о покупке не пожалели — часы правда выручали. Так же по пути был куплен и рюкзак для Лекса, хоть его напарник и противился, возложив обязанности носильщика на себя. Старший настоял. Ещё немного позже случилась первая, проверочная битва Большего Кролика с кобольдом. Рычащий монстр изредка лаял на стоящего впереди него Лекса и иногда озирался на Белла, страхующего товарища. Битва началась стремительно, по полу голубой комнаты отбил ботинок парня, что значило его открытое навязывание драки. В прошлый раз гоблин атаковал первым, но сегодня Лекс уже другой человек, поэтому удивляться Беллу не стоило. Кобольд так же сорвался с места и как подсказывал его животный инстинкт, монстр не побежал в лоб, а решил воспользоваться своей невозможной прытью и зайти неповоротливому воину со щитом за спину, однако, как только он раскрыл пасть на открытую спину Лекса, над его головой пролетел щит, а следом и топор. Горизонтальный удар сверху-вниз не поразил монстра — тот упрыгнул от топора и лезвие оружия пронзительно ударилось о камень, оставив в полу борозду да проведя дрожь по самые пятки. Лекс зажмурился, ему было жалко оружие, и денег на починку он пока выделить не мог, поэтому гнев на кобольда возрос на пару пунктов. Сближение произошло вновь, однако оба снова остались с носом, ведь один был слишком быстрым, но трусливым, а второй слишком медленным, но опасным. В итоге их ни к чему не приводящих стычек и неосторожного зевка Белла, Лекс, посмеявшись, бросил парню щит и произнёс: — Не зевай, я просто присматривался к врагу, — и бросился заяц на волка с красной пеленой в глазах. От такого поворота событий кобольд попытался отбежать и вновь оценить ситуацию, однако почему-то авантюрист, ставший более агрессивным, стал и более быстрым, поэтому у монстра не вышло уйти: Лекс успел схватить юркого кобольда за когтистую лапу и невзирая на то, что когти монстра прорезали его перчатки и уже рвали кожу на ладони, он не отпустил кобольда, а решил удовлетворить это новое чувство, что совсем ему не нравилось, он решил не сопротивляться желаниям своего тела и дать ему то, чего оно не чувствовало ни разу за всю спокойную, прошлую жизнь — адреналин. Лекс опустил топор на шею кобольда, и битва завершилась. — Ты как? Он не ранил тебя? — Немного поцарапал ладонь, — сняв перчатку произнёс, однако был не прав. На ладони красовались крупные царапины в количестве трёх штук и те кровоточили. Слишком мало, чтобы использовать зелье, но слишком много, чтобы оставлять на самотёк. — Хм… У нас ведь был антисептик? — Д-да! Эйна сказала без него в подземелье не ходить! — Мудрая и красивая, как всегда… Так и прошёл второй день бытия Лекса авантюристом. Позже вечером, Гестия вернулась с работы и всё повторилось вновь. Они вместе готовили еду, смеялись, шутили, рассказывали друг другу истории и с превеликим удовольствием слушали рассказы Лекса о своём доме. Тем вечером они диву давались с архитектурных достижений людей его земель, а также Гестия очень смеялась, когда он рассказывал некоторые истории из греческой мифологии, что сохранились в его памяти. Это был весёлый вечер, уютный и домашний. Заработав в Подземелье достаточно денег, практически столько же, сколько и вчера, они закатили небольшой пир, чтобы наконец отпраздновать пополнение семьи.

3

«Хорошо тогда посидели, вот бы чаще так…» — Я вспоминал вечер-вечеринку с теплом, лежал на крохотном диванчике, а в руках вертел волшебный камень кобольда и удивлялся красоте этой вещицы — проще говоря, ленился. Дел было невпроворот, но я это я, даже смерть не заставит эту кроличью тушу подняться с дивана, увы. К счастью, я могу оправдать себя — сегодня было действительно тяжёло. Не отходя от традиций, на третий день мы спустились на третий этаж и тамошние обитатели задали нам взбучку, всыпали по первое число, показали где раки зимуют и тому подобное — драки происходили постоянно, а в какой-то момент на Белла упала гигантская ящерица, с высокого потолка, и пока я оттаскивал от него мерзкое земноводное, дабы то не закусило его аппетитным мозгом, позади оказался невесть откуда взявшийся кобольд и полоснул меня по спине, разрезав низ рюкзака и немного спинной защиты бригантины… Сегодня выдался трудный день — такие нападения повторялись не раз и вопрос Беллу «Как ты охотился здесь сам?!» остался без ответа, ведь мальчик и сам этого не понимал. Наш потужный спуск вышел неудачным, но не в плане награды за труды, а в плане затраченных сил. Уверен — сейчас Белл тоже лежит мёртвым грузом на диване и ленится под гомон Гестии. А что до камня в моих руках — всё просто — разрезанный рюкзак заменили карманы на современных штанах, однако вот проблема, при обмене добычи я недоглядел и случайно оставили один камешек в глубине спортивок — его я и вертел в руках, поражаясь холодной красоте диковинки. Крутил её долго, очень долго, пока в пустой, сонной голове не возникла одна глупая, идиотская, тупая и обречённая на смех мысль: «Почему люди не едят камни? Монстры ведь едят и становятся сильнее… Ну наверное потому, что у монстров есть свои камни, которые они подпитывают… Логично, но были же люди, которые ели камни? Может у Гестии спросить… Хотя она подумает, что я головой ударился, не надо… Бред. О чём я думаю вообще?» — я отложил камень на прикроватный столик и попытался уснуть. Посплю до ужина. Фиолетовый камень размером с ноготок будто звал, шептал. Всё лишь моё воображение — камни не умеют разговаривать. Я вновь попытался уснуть. Пустая голова этого не хотела. Любопытство вещь, с которой не стоит шутить. «Ну, я же не помру?» — рука потянулась к камню. В следующую секунду раздался хруст. «…На вкус как… Как… Как? Да ни как?» — а после того, волшебная сердцевинка обратилась пылью во рту — начался безудержный кашель. Из подвала прибежали: — Л-лекс, всё в порядке?! — Ты подавился, мой зайчик?! А им ответили: — Всё норм-Кхарх-ально! Кха-кха! Я прос-Кха-х! Этой ночью у Лекса был сильный жар.