Память времени

      Созданный ею всего за мгновение до попадания щит загудел, отдался в пальцы тяжёлой дрожью, но остался цел. Золотистые витиеватые полосы переплетались между собой, образуя своего рода кокон вокруг неё, надёжно защищая со всех сторон. Энни сдавленно прошипела и отшатнулась, отражая очередную атаку Тома, и, развернувшись, выставила руку с палочкой вперёд, сотворяя и выпуская усиленное магией медальона Депримо. Реддл глупым не был и просто ловко увернулся от него. По её телу прошёлся жар, пальцы и промёрзшие ноги наполнились теплом, когда они оба начали кидаться друг в друга заклинаниями, только вот Том уворачивался, а она отражала заклинания щитом.       — Бомбарда!       Выпущенные с её палочки чары устремились вперёд — она не сомневалась, что он увернётся и от них, — и попали точно в ствол растущего дерева, пробив его насквозь. По опушке прокатился рокот — заклинание угодило в землю и подняло на воздух снег, землю и опилки, а в следующую секунду на них начала падать сама великовозрастная ель. Реддл без труда при помощи магии остановил её и отшвырнул подальше, но, отвлёкшись, не заметил за сыпавшимся на них с кроны дерева снегом метнувшуюся в его сторону Энни. Она едва не выругалась, когда в последний момент он смог отразить атаку и пошатнулся, впившись в свою противницу цепким взглядом.       Энни, к своему разочарованию, поняла, что Том слишком быстро раскусил её небольшую хитрость в использовании окружающей среды, распознав трюк только благодаря своей молниеносной реакции. Его стиль боя очень грациозен и точен, он не тратит время на лишние движения, при этом мастерски комбинирует заклинания, создавая мощные и неожиданные атаки. Не на уроках Вилкост же он всему этому научился, да? В дуэльном клубе наверняка такому не обучают. Потому что все его атаки были на её явное умерщвление самым садистким способом. Стало любопытно: как именно лорд Волдеморт пришёл к своему могуществу? Не с пелёнок же он умел так сражаться. Разница в силе ощущалась особо остро: Реддл умудрялся быть быстрее, заклинания по силе выходили на уровень с ней без труда, а от магических подножек, которые он ей устраивал и от которых уворачиваться было всё сложнее с каждой секундой, Энни едва не шипела себе под нос проклятия в его адрес. Для неё это был реальный бой, а для него — игра в поддавки.       Если бы не воздействие медальона, поспеть за ним она бы ни за что не сумела. Они снова закружились в атаке, защите, но теперь уже на более близкой дистанции. Энни всё больше хмурилась, а у Реддла на губах окончательно проступила ухмылка. Чувствуя на языке отвратительную горечь, Энни всё больше убеждалась: для Тома это была лишь лёгкая тренировка, в то время как она сама была на износе из-за недостатка физической силы и выносливости и держалась лишь благодаря собственной упрямости, силе воли и магии медальона, которая безостановочно восстанавливала силы. Сражаться с ним стало самой настоящей пыткой.       Она тихо вскрикнула и подалась вправо, едва не споткнувшись о собственные ноги, когда режущее пронеслось мимо головы всего в паре дюймов, срезав целый выбившийся во время боя локон волос. Сжав палочку, Энни сцепила зубы и попыталась со злости в отместку отправить в него Экспульсо, но в запястье врезалась его рука, и заклинание вышло наотмашь вбок, вильнуло от него в сторону и взорвалось сотнями синих искр об большой валун позади Тома. На них обрушился мощный воздушный поток, но оба устояли на своих двоих.       Способность говорить Энни вернула лишь спустя пару мгновений, посмотрев на него напряжённым, диким взглядом исподлобья.       — Руку, — процедила она требовательно, тяжело дыша, — отпусти.       Его лицо оставалось спокойным, даже равнодушным, казалось, он даже не запыхался, хотя они кружили по заснеженной поляне добрых минут пятнадцать.       — Сосредоточенность и холодная голова в бою — это квинтэссенция, Уоллес.       Его пальцы медленно разжались, и он отпустил её запястье. На него она не смотрела, поучающий голос врезался в уши холодной интонацией.       — Ты тратишь много времени, поддаваясь бессмысленным эмоциям.       Сказать или как-то колко ответить ему было нечего. Успокоившись и утихомирив ворох эмоций, Энни поняла, что в его словах имеется зерно правды. Понаблюдав за ним во время сражения, она примерно прикинула его тактику: холодный расчёт, безжалостная решимость и жестокость. Ведь если бы она вовремя в то мгновение не увернулась, режущее, Мерлин милостивый, угодило бы ей прямо в голову.       — Я поняла, — выдохнула Энни, смирившись, и тряхнула кистью руки, пытаясь сбросить ощущение от его прикосновения. Она вскинула бровь. — Продолжим?       Реддл ответил медленным кивком и отошёл в сторону на среднее расстояние от неё. Выдохнув, Энни сжала палочку и встала в нужную позу.       — Конфр…       — Фладжеллум! — Ясный громкий голос прервал заклинание Тома, и юноша замер.       Разумеется, выученное поздно ночью заклинание Энни бы не рискнула опробовать прямо на Реддле, а потому после нескольких требующихся завитков палочкой она нарочно промахнулась, выпустив ярко-жёлтое пламя чуть левее него, чтобы запечатлеть в своей памяти эффект от чар. Напоминающие витиеватую плеть огоньки врезались в валун, и огонь практически сожрал его целиком всего за несколько секунд.       Энни мысленно присвистнула. Вовремя отошедший в сторону Том тоже наблюдал за развернувшейся картиной. Его лица она не видела, но каким-то шестым чувством ощущала его удивление. Феерично завершившееся заклинание хлопнуло, оставив после себя лишь угольки. Если задуматься, то, не будь она чиста на мысли и отправь эти чары в Реддла, от него праха бы не осталось. Очень заманчиво, только вот убивать его она не планировала, как бы ей этого ни хотелось.       Подойдя поближе — на безопасное расстояние от Тома, чтобы тот ненароком не прикончил её за такую безрассудную выходку, — Энни пригляделась. Выжжен был не только камень — снег и лёд вокруг него растаяли, а земля превратилась в подобие песка. Она успела уяснить за прочтением: это заклинание относится к атакующим и использовать его в реальном бою на близком расстоянии от противника нельзя — и теперь поняла почему. Шанс сгореть на пару с ним слишком велик.       Энни нервно глянула в сторону Реддла, который до сих пор сохранял молчание. Снег опускался на его волосы, оседал на мантии, и за всеми тревогами она поймала себя на мысли, что невольно, почти украдкой заворожённо наблюдает за этой картиной, ожидая, пока с его губ сорвутся слова впечатления, гневная тирада, хоть что-нибудь. Моргнув, Энни отвела взгляд и кашлянула, чтобы привлечь его внимание.       — Я знаю много заклинаний, которые способны на вещи намного хуже, чем это. — Голос Тома зазвучал задумчиво, но по одной лишь интонации Энни не поняла, злится он или нет. Было совершенно ясно, что вредить ему она не намеревалась, но до этого гениальной мозг Реддла мог и не дойти. — Но это действительно поражает. Я пока не могу понять, что за сила заключена в этом артефакте, но она действительно стоит того, чтобы за неё сражаться.       — И я не знаю, — растирая между собой ладони, согласилась Энни. Она вздохнула и изобразила виноватый вид, добавив в свой голос немного удручённости. — Я не собиралась атаковать тебя, хотела лишь проверить, как оно работает.       На краткое мгновение ей показалось, что на губах Тома возникла усмешка, но Энни быстро одёрнула себя.       — Ты думаешь, я бы позволил тебе убить себя? — едко осведомился он, скосив на неё недобрый взгляд.       Она несколько долгих мгновений смотрела, как черты его лица разглаживаются после сказанных слов. Он совершенно точно оценил её нежелание причинять ему вред в своей собственной манере, приняв это за хороший знак.       — Нисколько не сомневаюсь в том, что нет, — невозмутимо отозвалась Энни, зная, что говорит чистую правду. — Ты бы уничтожил угрозу раньше, чем она бы возникла.       После недолгой паузы юноша развернулся к ней. На бледном красивом лице проступил едва заметный морозный румянец, а в тёмных глазах плескалась какая-то странная алчная удовлетворённость.       — Сворачиваемся. Нам нужно заскочить в Косой переулок на обратной дороге, — оповестил её Реддл уже будничным тоном.       Едва заметный взмах палочки — и её собственная мантия под манящими чарами Тома опустилась ей на плечи. Брови Энни невольно поползли вверх от такой заботы, но решиться на слова благодарности она так и не смогла. Реддл молча протянул ей руку, дожидаясь, пока она соизволит вложить в его ладонь свою. Не подозревая, зачем именно ему потребовалось отправиться с утра пораньше в Косой переулок, Энни неохотно подчинилась.       После трансгрессии студенты остановились около магазина «Зелья Дж. Пиппина».       — Можешь пока побыть здесь, — распорядился Том равнодушно. — Мне нужно наведаться в Лютный. Тебе туда ходить противопоказано, с твоей-то удачей ловить на хвост проблем.       — Ладно, — без возражений согласилась Энни. — Но я бы могла отправиться в поместье. Зачем нужно было тащить меня сюда?       — А разве ты не хотела посетить этот магазин? — с усмешкой спросил Реддл, смотря на неё с мрачной иронией.       Энни наградила его задумчивым, слегка прищуренным взглядом, а затем часто заморгала, поражённая до глубины души. Вчера вечером она обмолвилась Софии, что хочет посетить это место по одной причине — здесь продавались не только готовые зелья, но и ароматизированные свечи со всякими травяными отдушками, некоторые из которых имели магический эффект того же зелья сна без сновидений, расслабления и тому подобного. Но больше всего ей мечталось обзавестись именно благоухающими всякими травами свечи, которые своей ароматной симфонией заполнили бы её комнату, ведь в живой растительности такого сейчас не найдёшь, а мотаться по стране и искать всю эту зелень у неё не было желания и времени.       Он что, подслушивал? Или же они с Софией настолько разошлись в беседе и их было слышно даже ему?       Прежде чем она успела что-либо сказать, Том без слов ретировался, и ей оставалось лишь с нескрываемым удивлением смотреть ему вслед. Вот это сюрпризы от самого Тёмного Лорда в канун Рождества.       Выстояв очередь, вдоволь закупившись всевозможными атрибутами хорошего времяпрепровождения в своей комнате на ближайшие полгода, Энни едва ли от радости не потирала собственный карман, куда всё это чудо и угодило. А факт, что ей на всё про всё пришлось потратить двадцать галлеонов, её вовсе не расстраивал. Реддл, к счастью, ещё не объявился, а значит, она могла наслаждаться свободой действий ещё немного.       — Энни?       Обернувшись, она облегчённо выдохнула, увидев перед собой Альдина. Встретить его здесь, да ещё и после всех случившихся событий, было для неё волнительно: груз вины так и остался оседать тяжёлым камнем на её плечах. В этот момент Энни по-настоящему не знала, что должна чувствовать. Но кто бы что ни говорил о нём, этот юноша умел производить хорошее впечатление, и любое его появление заражало окружающих каким-то витающим вокруг него позитивом. На губах сама собой возникла слабая улыбка.       — Привет, не ожидала тебя здесь увидеть, — стараясь выглядеть более или менее дружелюбно, поприветствовала его Энни, всё ещё испытывая по отношению к нему некую неловкость. — Закупаешься инвентарём для квиддича? — Она кивнула на бумажный пакет с эмблемой магазина.       Лицо Альдина просветлело, а улыбка на губах стала чуть шире.       — Лишь обновляю, старый как-то уж совсем износился. — Он тихо рассмеялся, смотря на неё с чистой и искренней радостью. — На самом деле я рад тебя видеть, особенно не в школе. В своём неразговорчивом и занятом учёбой амплуа ты обычно…       Энни вскинула брови, стоило ему замолчать в неловкой паузе.       — Что? — Она подозрительно прищурилась. — Слишком скучна?       — Нет, совсем нет! — поспешил оправдаться Альдин, смешно расширив глаза. — Ты закрываешься и на других внимания не обращаешь совершенно никакого. Это удручает, если честно.       — Просто так и скажи, что считаешь меня зубрилой. Незачем льстить и преуменьшать, — проворчала Энни, поглядывая на него из-под нахмуренных бровей в притворной обиде.       — Энни Уоллес! — попытался приструнить её Альдин, и она рассмеялась.       Побеседовав ещё немного, они распрощались, и Энни принялась ждать уже порядком задержавшегося Тома. Посетившая её мысль, что тот уже давно, возможно, отправился обратно в поместье и оставил возвращение домой на неё саму, была разумной, но, с его уверенной и искренней любовью к контролю всего вокруг себя, Реддл бы так не поступил. Наведываться за ним в Лютный она не собиралась, превращаться в сосульку на таком холоде тоже, а потому решила прогуляться по Косому переулку, чтобы скрасить своё одиночество.       Выяснив, что Коулман остался на каникулы в Хогвартсе, она поняла, что отправляться в родные пенаты Альдин не захотел. А кому захочется, если мать стала повёрнутой на тёмной магии, отца убили, а частый гость за чаем — Даркариус Диамандис? Ничего смешного она в этом не находила, ей было искренне его жаль, потому что никто не заслуживает такой судьбы — остаться практически сиротой при живой матери. Надо как-то придумать, чтобы и Реддл больше не обращал на него свой взор, и таким образом искупить перед ним вину, решила она.       Сегодня Энни убедилась: подаренная Клеоном вещица работала исправно, ведь никто по её душу так и не явился, хотя на «свободе» она находилась уже достаточно. Исполнит ли он своё обещание насчёт создания такого же рода барьера в доме Уэйнрайтов, Энни не знала, но сомнений почему-то не появлялось. Так все остальные не смогут стать жертвами Диамандиса и его ищеек, в конце концов. Да, Редмонд сильный волшебник, но в минуту опасности каждый может допустить ошибку и не углядеть за ближним, тем более когда в доме несовершеннолетние дети.       Притормозив возле магазина дорогой одежды «Твилфитт и Таттинг», Энни задумчиво прикусила слегка обветрившуюся губу и попыталась нащупать в кармане оставшиеся галлеоны. Тратиться не хотелось, да и шопоголизмом она не страдала, но вечно одалживать вещи и пижамы у Софии она более не могла. Мерлин, чего только стоили эти старомодные бесформенные сорочки! А из-за разницы в росте между ней и статной блондинкой те и вовсе протирали пол, мешая ходьбе, из-за чего она постоянно спотыкалась на ходу. Мода этого времени на закрытость её порой поражала.       Спустя пятнадцать минут после тщательного осмотра имеющихся моделей Энни остановила свой выбор на молочного цвета сорочке. Придирчиво осмотрев материал, швы, кружева, она удовлетворённо улыбнулась. Да, для этого времени коротковато, обтягивающе, открывает ноги, и зона декольте, безусловно, откровенна, но если подумать: София за такое упрекать её не будет, комната в доме Уэйнрайтов сейчас предоставлена только ей, на ночь она тщательно запирается, а на завтрак выходит уже переодетая. Вздохнув, Энни рассчиталась на кассе и упаковала покупку в свёрток, всё-таки начиная уличать себя в непозволительном сейчас транжирстве.       Выйдя на улицу, она первым делом надела капюшон от мантии на голову. Простыть сейчас совсем не хотелось.       — Почему я должен искать тебя на другом конце Косого переулка, Уоллес? — раздался справа от неё недовольный голос, от которого вся радость от обновки ухнула вниз и превратилась в вязкий тяжёлый комок в груди.       Энни медленно перевела взгляд на Тома. Тот хоть и смотрел на неё с раздражением, но особой злости не выказывал. Что ж, всё не так плохо, если искры ярости от него не исходили, воздух тяжёлым не стал, а то, что он, огорчившись поисками, осыпал её упрёками, — уже привычная ей черта характера Реддла, которая давно не пугает.       — Я… — Она ненароком облизнула пересохшие от мороза губы и выдохнула, нисколько не растерявшись из-за отчитываний. — А ждать тебя на одном месте почти час — хорошая идея? Я бы примёрзла к крыльцу лавки намертво.       Реддлу по большому счёту было плевать, какой там дискомфорт она испытывала, и Энни это очень хорошо понимала — слишком уж бесстрастно он выглядел, выслушивая её жалобы. Глядите, утомился находиться в обществе вместе с ней.       — Возвращаемся, — велел Том холодно. — Как бы хорошо ни работал амулет, тебе нельзя находиться в людных местах долго.       — Как скажешь. — Она пожала плечами и без лишних нареканий протянула руку.

***

      Отогреваясь около камина вот уже несколько часов и облюбовав роскошный мягкий ворсистый ковёр подле него, Энни с увлечённым видом перелистывала книгу Сотерии, пытаясь отыскать кое-что важное — как удержать контроль над этой, словно необузданная стихия, магией. Искусанные обветренные губы болели, ноги затекли минут тридцать назад, а мышцы рук слегка побаливали от непривычки сражаться в таком бешеном темпе. Полена потрескивали в огне, за окном шумела метель, а еловый аромат от горения свечи распространился по комнате, немного успокаивая мозг, возбуждённый от тяги узнать что-то новое о медальоне. Щёки раскраснелись от близкого нахождения к огню, и, шмыгнув носом, Энни убедилась, что его заложило.       Внизу послышался хлопок входной двери, и она заинтересованно повернула голову. Редмонд со своим чадом предпочёл отпраздновать Рождество у своей матери — Луизы, и возвращаться так скоро никто из них не планировал. В доме оставались только сама Энни, Реддл да безобидный домовой эльф, который изо всех сил намывал дом, честно признаваясь таким образом в любви держать старинное поместье в порядке. А значит, гости могли пожаловать только к Тому.       Не тратя время на раздумья, Энни соскочила с кровати, отперла дверь и выглянула в коридор. В доме царила тишина, — конечно, когда его покинут два урагана по имени Терранс и Фергус, всякий дом покажется тихим, но… Решительно вздохнув, она ступила вперёд и пошла по коридору, стараясь не шуметь и идти как можно тише. Подслушивание не было её любимым делом, но утолить горящее внутри любопытство стоило — Нотт и Долохов просто так бы Реддла не навестили, да ещё и в канун Рождества. Значит, у молодой версии Волдеморта возникла веская причина, по которой он вызвал своих слуг в такой поздний час в дом, где находился как гость.       По мере приближения к гостиной до Энни начал доноситься голос. Чуть было не показавшись полностью, она юркнула обратно за стену, успев разглядеть стоящего в углу Антонина. Реддл и Нотт расположились ровно по центру комнаты.       — У тебя было одно-единственное поручение, Нотт, но ты и с этим не справился, — зазвучали шипящие ноты.       Том был крайне зол, разъярён и теперь намеревался весь этот гнев сорвать на провинившемся однокурснике. Даже поставил заглушающее, чтобы ни Энни, ни домовик не услышали ни единого звука, исходящего с первого этажа большого дома.       Тихо присев и спрятавшись за перилами лестницы, Энни навострила уши. Сердце шумно билось в груди от безумности этих действий, а пальцы похолодели, впиваясь непослушными деревяшками в стену подле неё. Если её поймают, то мягким пожуриванием она точно не отделается, особенно когда бушующая ярость Волдеморта просачивается даже сквозь стены, а от уничтожающей ауры, исходящей от него, едва не лопаются многочисленные коллекционные чашки в серванте.       — Досье… я достал всё, что смог, — почти умоляюще воззвал Нотт, бормоча что-то невнятное и трудное для разбора с такого расстояния. — Я поспрашивал отца, и он…       Тот, как оказалось, опробовал застилавший пол ковёр на мягкость и лежал весь бледный, трясущийся и до смерти запуганный, не успев и зимней мантии снять, как оказался в немилости своего лорда.       — Этого недостаточно!       Даже находясь на достаточном расстоянии от них, Энни ощутила прокатившуюся по пространству, леденящую жилы силу разгневанного Волдеморта и парализующий страх, который эта самая сила вызвала.       — Встань, когда я с тобой разговариваю, и не веди себя как слюнявый идиот, Нотт!       Впервые став свидетелем живой расправы Реддла над своими приспешниками, Энни начала понимать, почему они его так боялись. Все его прошлые нападки в её сторону стирались в пыль по сравнению с тем, что она сейчас имела совесть лицезреть. Теперь она действительно понимала, каких титанических трудов ему стоило сдерживать свою злость по отношению к ней.       Том, презрительно скривившись, наблюдал за попытками Нотта подняться, не выказывая абсолютно никакого сочувствия.       — Мой лорд…       — Круцио!       Энни вздрогнула и на мгновение прикрыла глаза, закрыв свободной рукой свой рот. И так измученный нестерпимой болью Нотт выгнулся дугой, повалился обратно на пол и кричал, корчился от агонии, пытался увильнуть от красного луча до тех пор, пока Том сам не опустил палочку. Холодным потом сейчас покрылся далеко не только Нотт. Она сама не заметила, как изменилась в лице, но хорошо почувствовала, что собственные губы подрагивают. Наполнившиеся ужасом глаза неотрывно наблюдали за высокой фигурой в центре родной гостиной, к горлу подступила тошнота. Где-то на подсознательном уровне Энни всё ещё хорошо помнила, насколько сильна боль от Круциатуса и сколько раз за год этим заклинанием Кэрроу изводили несогласных с новой политикой студентов. Удивительно, как Реддл неосознанно смог разбередить её старые раны, даже не прилагая к этому усилий.       — Ты зовёшь себя достойным быть со мной рядом? — Том поливал его своим ледяным презрением, не собираясь сдерживаться и останавливаться только на телесном наказании. — Ты настолько предан мне, Нотт?       — М-мой… — Слизеринец смотрел на него, совершенно измученный и неспособный пошевелиться.       — Замолчи. От тебя требовалась всего одна вещь — разузнать от своего бесполезного папаши, насколько глубоко в его ничтожный ум проникла идея господства Диамандиса над Британией. А что сделал ты? Чуть было не поддался этому! Тебя что, необходимо воспитывать по-новому? Твои слова сейчас звучат не слишком-то убедительно для моего самого верного последователя.       Нотт, встав перед ним на колени, стирал рукавом мантии кровь с подбородка от прокушенного языка. Подростка нехорошо потряхивало, а утратив весь свой привычный лоск, он сейчас больше походил на инфернала.       — Твои предложения. — Реддл по-злому праздно усмехнулся, чуть склонившись над ним и заставив того посмотреть на него, подперев палочкой его подбородок. — Чем ты можешь улучшить нашу ситуацию и какой вклад привнесёшь в наш круг?       — Почему бы просто не добить девчонку?.. — тихо взмолился мертвенно-бледный Нотт. — Вытащить из неё необходимую информацию, отобрать артефакт — и поделом! — Его голос повысился почти до тенора. — Она же нам уже в глотке сидит. Она безродная, никто не кинется искать, если ты, мой лорд, убьёшь её.       Этот идиот что, всерьёз решил обелить себя перед Реддлом, скинув все свои неудачи прямиком на неё? В крайней степени возмущённая, Энни задушила в себе желание самой устроить этому избегающему ответственности болвану собственную экзекуцию и показать ему, кто тут безродный. Она-то ему ещё сопереживала несколько мгновений назад. А тот факт, что её тайна — секрет Полишинеля, оскорбил волшебницу вдвойне. По мнению Энни, делиться такими вещами Реддл права не имел, а подвергать опасности, рассказывая своим друзьям об артефакте, — тем более!       Внутренняя тирада была прервана полным яда и одновременно обманчиво мягким голосом Тома:       — Я говорил, что собираюсь вынудить эту «безродную девчонку» примкнуть к нам. И я практически уверен, что на деле она окажется куда полезнее вас всех, потому что сегодня я воочию видел возможности артефакта, — его голос снова понизился до шипящих, — и это настоящая магия. Куда более сильная, чем если бы я просто превратил это в…       — Ты… ты же хотел забрать его себе, ну, артефакт, — неуверенно замямлил Нотт, явно опешив от такого заявления не меньше самой Энни.       Быть вот так на месте Нотта, занимать коленопреклонную позу, лебезить, пытаться смягчить наказание горячими речами она уж точно не желала, как и быть сторонницей волшебника, который через несколько десятилетий и задолго до погубит не одну жизнь. Внутри неё прокатилась дрожь неприязни. Она скорее проглотит свою палочку, чем станет Пожирательницей.       Том склонил голову вбок, а на его губах проступила слабая улыбка, но никаких положительных событий это точно не сулило.       — Я передумал, — оборвал его Реддл, — для следующего мне нужна чаша, а артефакты способны возвысить меня на такой уровень, о котором ни один волшебник и мечтать не способен. Энни Уоллес привнесла в мои грядущие планы невообразимо прекрасное дополнение.       Энни сжала пальцы в кулак свободной руки и сцепила зубы, услышав это проклятое ею уже не один раз слово «артефакты». Она точно не ослышалась? Как, кельпи его дери, Реддл прознал об этом? Не из головы ли Альдина, которого он подверг легилименции в тот же день, что и её саму? Почти беззвучно неровно выдохнув, Энни продолжила следить за развернувшейся сценой с плохим, очень плохим предчувствием, а в голове на смену страха зарождался чистый гнев, негодование и безудержная злость одновременно на саму себя и на чёртового Реддла, который под навесом собственного величия решил заграбастать себе обе реликвии, принадлежащие её — её! — семье. Оттяпать аппетитный кусок захотелось?       Субтильное равновесие в душе казалось таким шатким, что сейчас Энни хотелось сжечь эту комнату вместе с собой, с возомнившим себя богом Реддлом, а Антонин и Нотт точно пошли бы в придачу. Никто из них не должен был об этом знать. Они просто не имели на это никакого права. Демонстрируя чудо контроля над собой, Энни расцепила пальцы на уже начинающей жалобно скрипеть деревяшке перил и цепким, потемневшим взглядом неотрывно, почти не моргая, посмотрела в спину Тома.       — Но девчонка… — Нотт тем временем, как плюгавый мальчишка, всё не унимался. В какой-то момент самые гнусные частички её души возрадовались тому, что с ним сделал Реддл пару минут назад.       — Нет. Тебе недостаточно моих слов, Нотт? — перебил его Том, и тот в ответ послушно промолчал и опустил голову, больше не смея прерывать своего повелителя. — Она моя проблема, а не ваша. Вложить в её голову правильные мысли я способен и без вашего участия. А теперь вон. Не появляйся у меня на глазах, пока не добудешь необходимую информацию.       Нотту не требовалось повторять дважды, и уже спустя несколько мгновений полностью униженный сокурсник ретировался из дома, хлопнув дверью. Реддл опустился в кресло и покрутил пальцами палочку, явно над чем-то задумавшись.       Воцарившуюся тишину разрезал негромкий сосредоточенный голос:       — Скажи Абраксасу, пусть разведает обстановку в собственном доме. — Том прикрыл глаза и устало откинулся на спинку кресла. — Нам нужно узнать, сколько чистокровных семейств попало под влияние Диамандиса как можно скорее.       — Понял, — охотно отозвался Антонин, его лица в тени угла она так и не смогла разглядеть, но, судя по голосу, юноше сделалось спокойнее, буря в лице их лорда утихла, а значит, опасность попасть под раздачу миновала.       — К концу учебного года у нас будет больше возможностей выяснить, чего он добивается, но… — Реддл на секунду замолк, — не имеет значения, сколько информации мы получим: первостепенная задача — это удержать Энни Уоллес подальше от него. Копаясь в сознании Коулмана, я обнаружил, что она — ключ к чему-то важному в их деле, а значит, пока Хранитель находится вне его досягаемости, мы можем смело использовать имеющееся у нас время. Насколько я понял, раскол уже существует в его рядах, осталось только этим воспользоваться и наблюдать, как они будут грызть друг друга, как дворовые собаки.       На бледных губах проступила злая улыбка, от которой у Энни прошёлся мороз по коже. Вот, значит, как он собирался осуществить падение Даркариуса? Воодушевляюще и, как и бывает в его стиле, — слишком самонадеянно.       — Ступай, — велел Том, и Долохов, кивнув, послушно последовал к выходу вслед за Ноттом.       Она сжала зубы, чувствуя, как затекли ноги, и в попытке пошевелить ими, чтобы разогнать по конечностям кровь, случайно задела бедром тумбочку со стоявшей на ней вазой. Энни с замершим от ужаса сердцем наблюдала, как та опасно качнулась, накренилась вбок, но устояла. Но шум всё равно произвела. Её взгляд медленно переместился по направлению к гостиной. Том замер, впившись взглядом в то место, где она находилась, но видеть её не видел из-за стены и громоздких перил.       «Делать карьеру шпиона мне точно не стоит». — Глупая самоирония в атрофированном от страха мозгу.       Поняв, что нужно действовать прямо сейчас, Энни подскочила и рванула вперёд, всеми силами пытаясь шевелить босыми онемевшими ногами, чтобы скрыться из виду. Этот коридор родного дома сейчас казался таким злосчастно длинным, отчего страх не успеть бил по вискам пульсирующей болью.       Она рвано выдохнула, когда ей под ноги попало заклинание, а не удержавшись на подкосившихся ногах, повалилась на пол, шикнув от тупой боли, которая последовала после удара. Потянувшись за выпавшей из пальцев палочкой в надежде отбиться, Энни с ужасом наблюдала, как та под воздействием чужих чар отскочила ещё дальше. Она поджала губы. Плохо. А когда спустя мгновение над ней возникла фигура Тома с направленной на неё палочкой, тяжело дыша, она, словно парализованная, следила за сменяющимися эмоциями на его лице. Губы Реддла были напряжены, а в глазах, предвещающий жестокую расправу над жертвой, красными углями горел гнев. Красивое лицо исказилось от презрения, почти такого же, каким всего пару минут назад он поливал Нотта.       — Тебя не учили, что подслушивать чужие разговоры — это плохо, Уоллес?