Память времени

      Энни в последний раз кинула взгляд на застеленную кровать в Больничном крыле. Трёхдневное пребывание в лазарете не только поспособствовало полному её выздоровлению после полученных во время нападения в Косом переулке ран, но дало ей возможность почувствовать себя в полной мере отдохнувшей и выспавшейся, как никогда раньше.       София приходила навещать её по вечерам после окончания занятий и засиживалась с ней, разговаривая, пыталась отвлечься от собственных переживаний и могла воочию наблюдать за ходом лечения Энни. После вчерашнего вечера, когда София получила письмо от отца незадолго до своего прихода в лазарет, она могла с уверенностью сказать, что тех, кто устроил этот ад, не найдут. Всё внутри неё переворачивалось от мысли — их целью были не мирные волшебники, которые пришли за покупками в Косой переулок, цель именно она.       Если верить словам той дамочки, что сначала примерила на себя образ слизеринского старосты, а затем напала на неё с желанием увести за собой, то Энни сделала один-единственный для себя вывод: за пределами школы стало ещё более опасно, чем в её стенах. Зачем нужно было устраивать бойню ради поимки обычной школьницы? Энни задавалась этим вопросом многократно и до сих пор не могла принять тот факт, что из-за неё пострадали невинные люди. Книга или же медальон? Если в книге ничего необычного, кроме ритуала, не было, то медальон мог представлять собой что-то весомое. То, ради чего та женщина отправила своих людей громить Косой переулок и убивать мирных жителей. То, ради чего теперь ей нужна Энни.       Она на секунду прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Не одно, так другое. Каждый раз, задумываясь и переваривая в голове события трёх последних месяцев, Энни терялась в догадках: почему судьба так немилостива к ней и для чего подкидывает препятствия, сквозь которые пробраться в одиночку ей, обычной волшебнице, практически невозможно?       В её груди ещё больше укоренилась тяжесть, а горло сдавливало от мысли, что за эти три месяца она нажила врагов больше, чем за всю свою сознательную жизнь. Был выход — попробовать убежать на край света, туда, где, по мнению Энни, её никто не найдёт. Проблема заключалась лишь в неимении достаточного количества средств для трёхгодичного существования. И боязнь, что выйди она за пределы школы — и её тут же схватят и потащат к той самой «госпоже».       Ещё одной напастью стала утеря волшебной палочки. И если от внешних проблем можно было пока огородиться в стенах Хогвартса, то это событие стало своеобразной вишенкой на торте. Энни примерно представляла, где и когда она могла обронить её, — во время стычки с рыжеволосой ведьмой. Тогда она потеряла сознание и не то что бы могла ручаться за сохранность палочки, Энни в тот момент и за собственную жизнь не была в ответе.       — Тебе лучше спросить об этом Тома, — ответила София, когда Энни поинтересовалась у неё, не видела ли та её волшебную палочку. — Мы с Абраксасом смогли спрятаться в «Дырявом котле», куда он и принёс тебя.       — Замечательно, — выдохнула она разочарованно и помрачнела, продолжив: — Лучше и быть не может.       — Мисс Уоллес!       Энни вздрогнула, когда совсем рядом послышался строгий женский голос, растерянно заморгала и вынырнула из воспоминаний о прошедшем вечере.       — С вами точно всё в порядке? — уже заботливо продолжила школьная медсестра.       — Да, мисс Крайтон. — Голос после долгого молчания стал осипшим, и Энни пришлось прокашляться. — Спасибо вам.       — Полно вам, мисс Уоллес. Если за ваше физическое здоровье я ручаюсь, то вот за эмоциональное… Могу я дать вам совет? — поинтересовалось женщина. Её брови нахмурились, отчего на светлой коже вокруг глаз ещё чётче проявились возрастные морщинки.       Энни молча кивнула и принялась внимательно слушать всё, что говорит ей мисс Крайтон.       — Не зацикливайтесь на произошедшем. Для этого у нас есть Министерство и Управление мракоборцев. Студенты вроде вас не должны забивать свою светлую голову подобной шелухой. Тяготы войны не на вашей совести, мисс Уоллес.       Говорить, как же она ошибается, Энни не стала. В «Ежедневном пророке» на днях проскальзывала статья, что Министерство магии пыталось связать нападение на Косой переулок с Гриндевальдом. Видимо, мисс Крайтон была сторонником этой теории и в силу своей доброй и заботливой натуры пыталась предостеречь Энни от эмоциональной подавленности из-за этого происшествия.       — Всё в порядке, мисс Крайтон, — она закивала и сквозь силу растянула на губах подобие улыбки, — я не отчаиваюсь.       Целитель пару долгих секунд внимательно всматривалась в её лицо, словно старалась удостовериться в правдивости слов, а затем, вторя ей, улыбнулась.       После недолгого прощания Энни поспешила на выход из Больничного крыла. В эти минуты она решала, последовать ли совету Софии или же приобрести новую волшебную палочку. Родная палочка из красного дерева была отличной и слушалась Энни беспрекословно. Потерять её и остаться без единственного средства защиты было тяжело. Да и в ритуале она занимала не последнее место. Нет, ей всё же стоит пересилить себя и найти Реддла. Пусть она сгорит со стыда, вспоминая всё то, что произошло в канцелярском магазине, пусть выслушивает его речи о том, что она в который раз продемонстрировала свою глупость. Палочка ей была важнее всех переживаний, с которым она столкнётся.

***

      Энни знала, где обычно проводит своё время Реддл в вечер понедельника, — в библиотеке. Знала, потому что неоднократно наблюдала его там, когда сама сидела за учебниками в читальном зале. Будет просто превосходно, если староста и сегодня не изменит себе и окажется в нужном месте. Достаточно многолюдно, и Реддлу придётся поумерить свои способности к унижению людей, чтобы сохранить перед другими образ идеального старосты.       Неизвестно откуда взявшаяся храбрость граничила с характерным ей упрямством, которое вырывалось наружу, когда Энни действительно чего-то хотела. Ноги сами несли её в библиотеку, а тело потряхивало, словно от предвкушения и неизвестности событий, которые произойдут в ближайшие полчаса. По приходе Энни обнаружила, что читальный зал полон другими студентами с разных факультетов, но, пробежав глазами по помещению, найти Реддла она так и не смогла. Едва ли не топнув ногой от разочарования, слизеринка устремилась в Запретную секцию. Не найдя его и там, она глубоко вздохнула, в последний раз окинула взглядом полутёмное помещение, где свет от тусклых фонарей отбрасывал странные тени от пустых и занятыми другими студентами столов, и развернулась, поспешив на выход из библиотеки.       Библиотекарь осмотрела её из-под своих очков взглядом надзирателя. Энни вымученно ей улыбнулась и, пожав плечами, вылетела как ошпаренная из обители знаний. Помрачнев и ощутив, как тело сковывает от мысли, что Реддл мог сейчас быть в факультетской гостиной, она сбавила шаг, обдумывая свои дальнейшие действия.       При остальных слизеринцах Энни в жизни к нему не подойдёт. Она в школе уже два месяца, но до сих пор сторонилась их и предпочитала проводить время в одиночестве или с Софией, которая была единственным членом факультета, с которым Энни завела дружбу. Этот серпентарий она не переваривала. Кроме некоторых личностей, с кем могла разговаривать, не боясь наткнуться на обвинения, касающиеся чистоты крови или поведения.       Бродя по коридорам, полностью погрузившись в свои мысли, Энни не заметила, как на повороте наткнулась на кого-то, едва задев человека плечом. Пролепетав что-то наподобие извинений и даже не обратив внимания, был ли это другой студент или преподаватель, она продолжила идти. Её вдруг одолело чувство дежавю. Когда-то Энни так же столкнулась с Реддлом, когда шла из кабинета Слизнорта. Она остановилась и развернулась, чтобы посмотреть, на кого случайно налетела, и ахнула от удивления. Надо было помчаться вперёд и догнать высокую, отдаляющуюся с каждой секундой фигуру старосты, но её тело парализовало, а ноги отказывали, став, по ощущению, деревянными.       — Реддл!       Энни пересилила себя и поспешила вслед за юношей, который, казалось, не пожелал обращать на неё внимания. Она насупилась, проглотила вспыхнувшее раздражение и догнала его, успев дёрнуть за рукав школьной мантии.       — Так сложно остановиться? — вырвалось у неё, прежде чем Энни успела как следует обдумать свои слова. Дыхание впервые за вечер сорвалось, и она, тяжело дыша, смотрела, как Реддл разворачивается и впивается в неё тёмным взглядом. — Здравствуй. — На её губах застыла напряжённая улыбка, и, расправив плечи, Энни принялась ждать.       — Тебе что-то нужно? — поинтересовался он с самым непринуждённым видом, на который был способен.       — Да. — Она кивнула и набрала в лёгкие побольше воздуха. — Моя палочка.       — Что, прости?       Ей даже показалось, что на его лице промелькнуло секундное удивление.       — В Косом переулке я потеряла свою волшебную палочку, — поспешила внести ясность Энни, осторожно начиная издалека, чтобы не раздраконить старосту своими упрёками и обвинениями.       — Глубоко сочувствую. — Его черты лица разгладились, и любой другой бы поверил в правдивость слов Реддла, но Энни знала, что на такие глубокие чувства, как жалость и сочувствие, слизеринский староста неспособен. — Я понятия не имею, где твоя палочка, если ты подошла ко мне только с этим вопросом.       Энни скрестила руки в районе груди и уставилась на него самым неверующим взглядом. Отчего-то она ему не верила. Была ли причина этому в знании его будущего или же в из ниоткуда взявшейся способности распознавать ложь, но в голове прочно засела мысль: «Он лжёт».       — Ты врёшь.       От её вердикта его чёрные брови приподнялись в удивлении, а сам юноша словно опешил и отошёл от неё на шаг назад.       — Не вижу причин сомневаться в моих словах, Уоллес, — спокойно ответил он. Самообладание ему не отказывало, и Реддл как никто другой мог похвастаться способностью держать себя в руках. Скажи Энни то же самое какому-нибудь Лестрейнджу, и вернулась бы в Больничное крыло тем же вечером.       — Ничего страшного, — она слегка улыбнулась, — их вижу я.       — Столько храбрости, и ни капли ума. — На его губах заиграла мягкая улыбка.       — Не вижу причин тебе верить. — Как бы она ни старалась, но держать язык за зубами у неё всегда выходило плохо. Особенно когда Энни обвиняли в слабоумии.       Игра в гляделки не принесла ей ничего, кроме жара, который начал подступать к щекам. В голове отчётливо возник образ Реддла и её палочки у его горла, который только усугубил ситуацию, отчего Энни пришлось первой разорвать зрительный контакт. Чувство, как юноша продолжает смотреть на неё, ждёт, что она ещё выдаст, ища причину подколоть и словесно обезоружить, не покидало её.       — Просто отдай её. Я никому не расскажу об этом инциденте.       — Ты угрожаешь? Мне?       Энни поёжилась от вкрадчивости, с которой он говорил, но решила, что идти на попятную уже поздно. Она не видела его, продолжая разглядывать гобелен, иногда рассматривая стену, лишь бы не смотреть в глаза.       — Это не угроза, а предупреждение, Реддл.       — Хорошо, — буднично ответил он, из-за чего Энни моментально перевела на него вопросительно-удивлённый взгляд. — К кому пойдёшь жаловаться? — как ни в чём не бывало поинтересовался юноша.       Энни раскрыла было рот, но затем сомкнула губы и нахмурилась, принимая одну-единственную правду. Как он и говорил однажды, ей никто не поверит. Весь её вид показывал, что она понимает абсурдность собственных слов, отчего юноша самодовольно улыбнулся и мягко, почти шёпотом произнёс:       — Вот видишь, Уоллес. Ты и сама знаешь.       Что делать? Наброситься на него? Да она ни физически его не одолеет, ни словесно. Даже палочка и та у него! Энни была в этом уверена, потому что интуиция ещё никогда не подводила её.       — Чего ты хочешь? — выдохнула она, принимая поражение в борьбе, в которой заведомо проиграла.       Лицо юноши приняло задумчивое выражение. Он слегка сощурил глаза и продолжил безмолвно смотреть на неё. Энни не сводила взгляда с его лица, ощущая, как громко стучит в ушах пульс, как холодеют и потеют ладони. Её челюсть начинала болеть — настолько сильно она сжала зубы, чтобы не начать нервничать ещё больше.       Мимо них промчались трое младшекурсников, которые заставили Энни отмереть и выйти из этого состояния оцепенения. Она огорчённо выдохнула и произнесла:       — Я иду к директору.       Двинувшись с места, она прошла мимо него, слегка задев мантию Реддла плечом. Жёсткая хватка на предплечье заставила её громко вздохнуть и остановиться. Энни тут же перевела внимание на юношу. Его пальцы сжимали руку достаточно сильно, чтобы причинить терпимую боль, и она попыталась сбросить его ладонь, дёрнув плечом.       — Отпусти, — предостерегающе произнесла она. — Мне нужна палочка.       Он расслабил руку, и Энни тут же принялась растирать пальцами сквозь ткань свитера кожу, которая горела огнём, словно ошпаренная. Она растерянно отошла от него на два шага и изобразила самый искренний испуг. Именно такую реакцию выразила бы любая другая девушка, и показывать свою осведомлённость о его скрытой от других глаз натуре было нельзя.       — Ты глупая, импульсивная девчонка, которая не может уследить даже за собственной палочкой. — Его голос сквозил начинающим подступать раздражением.       Реддл медленно подходил к ней, отчего Энни, уже действительно удивившись, расширила глаза и принялась шагать назад, пока не наткнулась на стену позади себя.       — Смеешь сыпать нелепыми угрозами в сторону школьного старосты, не имея при себе никаких существенных доказательств! О какой палочке может идти речь? Ты не можешь выполнить одного-единственного указания!       — Я ничего такого!.. — возмущённо воскликнула Энни, уже сама начиная терять терпение от обвинений, летящих в её адрес.       Следующее его действие заставило её замолчать и шокированно уставиться на его руку. Юноша вытащил из кармана школьной мантии волшебную палочку. Её палочку. Энни так и хотелось закричать: «Я же говорила!» Остановить восклицание было нетрудно. Образуя коктейль из эмоций, чувство удовлетворения смешалось со страхом перед Реддлом, которого она всё-таки смогла вывести из себя.       — Я лишь хотел научить тебя, — его тон сменился на более спокойный, — что терять палочку для волшебника — это непозволительно.       — Прошу прощения, но в твоих «учениях» я не нуждаюсь, — выплюнула она, начиная сердиться от его фривольного поведения.       Энни потянулась за своей палочкой, пытаясь выхватить ту из его рук, но юноша оказался проворнее и отступил на шаг назад.       — Напавшая на тебя колдунья… — начал было Реддл. Казалось, что её высказывание он пропустил мимо ушей.       — Что? — переспросила Энни и растерянно захлопала глазами, не понимая, при чём тут та рыжеволосая ведьма.       — …по какой причине ты пошла за ней? — завершил он фразу.       Староста выпрямился и завёл руки за спину, пряча ладонь с зажатой в ней палочкой. Он был выше и пытливо смотрел на неё, свысока изучая каждую промелькнувшую на её лице эмоцию.       — Для чего тебе это знать? — настороженно вопросила Энни.       — Я думаю, ты не настолько глупа, чтобы идти за врагом. — Он чуть приблизился к ней. — Ответишь на мой вопрос и получишь палочку обратно, — предложил Реддл, смотря, как с её лица постепенно сходят все краски, и самодовольно улыбнулся. — Почему ты ослушалась меня, Уоллес? Это точно был не «Империус».       Безмолвно Энни уставилась на него самым проклинающим взглядом. Лицом бледная, губы сжаты, а в глазах пылает понимание напополам с неприязнью. Неужели Реддл и палочку припрятал для того, чтобы вывести её на чистую воду? В голове у неё уже созревали подходящие слова, которые можно было выдать за правду, но…       — Я умею отличать правду от лжи. — Сам того не понимая, Реддл подтвердил её догадку.       Энни опустила взгляд. Она почувствовала, как пальцы начинают дрожать, как наливаются свинцом ноги, а сердце отдаёт гулкими ударами в груди и пульсом в ушах. Пару долгих мгновений Энни молчала, словно потеряла способность говорить. Она поёжилась от озноба и холодного пота, который прошиб всё тело.       — Частично в этом виноват ты. — На её губах заиграла нервная улыбка. — Та рыжая колдунья перевоплотилась в тебя. — Она перевела на него взгляд и с лёгким удовлетворением наблюдала, как на его лице проступает недоумение.       — Это невозможно, — заключил он, но противопоставить ничего не смог. Энни не солгала. — Без Оборотного зелья? — Теперь в голосе слышался ничем не прикрытый интерес.       — Да.       Реддл на пару секунд оторвал от неё свой взгляд и задумался. Энни и сама неоднократно размышляла над этим вопросом, пока находилась в Больничном крыле, но ничего путного так и не надумала. Возможно, об этом что-то знает Реддл? Но по лицу юноши было видно, что он, как и Энни, не может вообразить ничего подходящего.       — Вероятнее всего, она в совершенстве владеет трансфигурацией, — предположил он, говоря это не ей, а самому себе.       — Что может подделать голос и манеру поведения? — с нескрываемым сомнением спросила Энни.       Реддл моментально перевёл на неё внимание, и она замялась на месте, нервно сминая пальцы.       — Даже так? — Он удивился, а черты лица разгладились, словно раздражённое состояние медленно отступало, возвращая личину примерного студента.       — Я ответила на твой вопрос, — Энни чуть двинулась ему навстречу, — верни палочку.       Юноша с минуту смотрел на неё пронзительным взглядом, а затем угол его губ скривила едва заметная ухмылка. На вопрос Энни ответила честно и не слукавила, а Реддл будто бы и не хотел возвращать волшебную палочку обратно.       — Как ты раскусила её? — неожиданно спросил он.       — Ты не думаешь, что это нечестно, Реддл? — Казалось, что Энни готова задохнуться от возмущения. — Мы договаривались на один — один! — вопрос.       — Может, мне действительно интересно? По твоим словам, та женщина имеет необычную способность к перевоплощению, полностью копирующую голос, внешность и манеру поведения.       Он подошёл ещё ближе, отчего между ними осталось не больше одного шага. Энни этого благополучно не заметила — внутри неё всё горело от возмущения и от того, что этот змей всё никак не унимался.       — Тебе ведь нравится, когда люди перед тобой занимаются самоуничижением и вытаскивают наружу тайны, которые никто не должен знать? — гневно прошептала она.       — Уоллес. — Из его рта вырвалось предостерегающее шипение.       — Ты прикрываешься благими намерениями, Реддл, а сам получаешь удовольствие при виде мучающихся перед выбором людей. — Едва не сорвавшись на ответное шипение, Энни чувствовала, как дрожь пробралась по всему телу, но не от страха: это была неприязнь, которая лилась из неё, показывалась во взгляде, в голосе и на скривившихся губах. — Ты не гнушаешься манипулировать ими, одновременно считая, что они и воздухом одним дышать с тобой недостойны! Правда, Том?!       «Замолчи! Замолчи, идиотка!»       Но голос разума Энни слушать не собиралась. В душе возникло небольшое чувство довольства от вида Реддла: как слегка расширились его глаза, как он едва заметно отпрянул и непонимающе уставился на неё, сжимая губы в тонкую линию. Инстинкт самосохранения словно отключился, уступая той злости, что пылала внутри. Энни горько усмехнулась. Она высказалась, и на душе стало легче. Сбившееся в запале дыхание постепенно восстанавливалось, а руки перестали неприятно дрожать. Возможно, в будущем Энни пожалеет о своих словах, но сейчас, сорвавшись, она чувствовала лишь моральное удовлетворение.       — Почему ты иногда говоришь так, словно знаешь обо мне что-то? — одними губами медленно произнёс он.       Энни глубоко вздохнула. Да, всё сказанное ею он мог обернуть против неё самой. Понять, что не только он прикрывается личиной обычного студента, но держать всё в себе она более не могла. Когда вот так припирают к стенке, будь то лорд Волдеморт или же кто-то другой, — жди беды. Потому что не только Реддл мог плеваться ядом и говорить так, словно знает о человеке всё. Безошибочно читать людей она умела так же хорошо, как и он сам.       — Если хочешь знать, как именно я раскусила её, то будь добр дослушать до конца. — Энни чуть придвинулась. — За прошедшие под крышей этого замка месяцы я успевала не только хорошо учиться, но и присматриваться к находящимся здесь людям. Всё было настолько просто, что я сама себе не поверила поначалу.       — Говори, — процедил он, видя её секундную заминку. Голос его сквозил нетерпением, и, видимо, юноша всё ещё не мог оправиться от сказанных ею слов.       — Всего-то надо было сказать, что мы друзья, а затем наблюдать за реакцией.       Выговорить это было трудно, но Энни, справившись с эмоциями и смущением, которое возвращалось вместе с самоконтролем, чуть отступила назад, впиваясь взглядом, и смотрела, как вместо удивления на лице Реддла проступает понимание.       — Занятно, — выдал он, видя, что Энни не лжёт ему. — А ты не так проста, Уоллес.       — Лишь когда мне угрожает опасность, Реддл. Победить я её бы не смогла, а вот вывести на чистую воду — пожалуйста.       Он одним движением протянул ей палочку. Энни настороженно посмотрела на его руку, а затем медленно потянулась к ней. Когда пальцы прикоснулись к древку, она чуть улыбнулась. Юноша расслабил ладонь, выпуская из хватки палочку.       — Спасибо, — вполне искренне поблагодарила его Энни, — что не оставил её там.       — Не за что, — сухо ответил Реддл.       Она видела, как староста до сих пор пребывает в недоумении, но своей цели Энни достигла — палочку вернула и смогла обойтись частичной правдой, но вот… то, что слизеринка набрела ему, пребывая в запале и не контролируя свой язык, он просто так не оставит. Таким, как он, не нравится сама мысль — кто-то знает о нём что-то тайное и запретное. Энни смогла вывести юношу из равновесия, пусть и заплатила за это стыдом, который она будет испытывать после, и, возможно, усилившимся интересом со стороны Реддла.       — Я могу идти? — вопросила она непринуждённо.       — Конечно, — вежливо ответил он, чуть отступая назад.       Энни молча кивнула, тем самым одновременно выказывая благодарность. Она прошла мимо него, чувствуя прожигающий спину взгляд. Пальцы инстинктивно сжали палочку, а дыхание снова сбилось. Неожиданно в её голове промелькнула мысль, которая завертелась словами на языке. Энни остановилась и развернулась. Их двоих разделяло не более трёх метров. Значит, говорить можно было не так громко.       — И да, — Энни завела руку за спину и качнулась на ступнях, — я собиралась идти к директору с другим вопросом.       — Удиви, — безразлично протянул староста.       — Раз ты мою палочку отдавать не собирался, то разумно предположить, что мне нужна новая. Я хотела попросить о выходе в Хогсмид и предупредить директора и декана, что палочкой пользоваться не смогу. И всего-то. — Энни покрутила древко между пальцами, наблюдая, как лицо Реддла искажается откровенным недоверием. — Но один плюс из нашей встречи я вынесла: мы оба показали друг другу правду.       — Что ты имеешь в виду?       Он чуть двинулся к ней, но затем остановился. Лицо юноши помрачнело, а Энни лишь пожала плечами. Ей внезапно стало так легко на душе. Слизеринка не понимала: это оттого, что она выговорилась, или же просто нервная система таким образом пыталась погасить стресс?       — Ты понял, о чём я.       В завершение Энни сделала взмах ладонью и поспешила покинуть коридор, пока Реддл не опомнился и не начал наседать с новыми вопросами.