Ангел Легиона

      «Знаешь, помощь лишней не бывает, Алекс… Поговори с Шэрон, она…»       «Вот дерьмо. Нет!»       «Алекс, она поможет. Она тоже через многое прошла. Уверен, у неё остались связи после Мадрипура. Она будет заинтересована, хотя бы из-за Баки.»       «Чёрт, всё, достаточно! Мы с тобой это уже обсуждали — никакой Картер!»       «Алекс, возможно, ты не объективна? Из-за Баки и…»       «Ну всё, хватит! Шэрон Картер — Продавец сил! Что, не ожидал? Что ты такое говоришь? Это бред! С чего ты это взяла? Да мы с ней в один клуб плохишей ходим и одинаковые членские взносы платим на канцелярию и стикеры с котятами. Ты что, правда думал, что она в Мадрипуре на жизнь одним антиквариатом зарабатывала?»       Сэм хмурится ещё сильнее и нажимает на паузу воспроизведения видеозаписи. Его дом, его просторная гостиная, и воцарившаяся тишина. Барнс сидит в кресле слева от него, свободно раскинув руки на подлокотники, косо наблюдая за реакцией Уилсона. В кресле напротив — Торрес. Он копошится в своём ноутбуке, изредка бросая взгляды на экран ноутбука Сэма, где воспроизводилось принесённое Баки видео. А теперь Хоакин замер, переваривая последние услышанные фразы.       Сегодня утром у него была незапланированная проверка психотерапевтом всего его отряда. Торрес пришёл странным, достаточно вымотанным, а теперь ещё и это. Уилсон ещё несколько секунд молчит, крутит шеей и, вздохнув, продолжает воспроизведение видео.       «Ох, Стив… Здесь не время и не место. Это она спонсировала исследования Нагеля. О, помнишь того француза при захвате судна ЩИТа?.. Ты ему рожу начистил, я читала в хронике…»       «Батрок.»       «Ага. Он грезил поквитаться с Сэмом после одной из его миссий. Угадай, кто нанял француза и доставил его в Штаты? Тот даже о гонораре особо не торговался. У него главным условием была голова Уилсона, о чём он сказал ей и получил благословение!»       — Сучка, — шипя, выплёвывает Сара, остановившись на пороге кухни. И никто её не поправляет. — Пива? — спрашивает скорее для приличия, потому что уже ставит бутылки для каждого на стол. Получив благодарную улыбку от брата, тихо присаживается рядом с ним на диван.       «Ну, старик, кто теперь необъективен?»       «Сэм должен это узнать. Расскажи ему.»       «Шутишь? Она в отношениях с Барнсом уже сколько? И он всё ещё не раскусил её. Барнс! И не раскусил! Нет, от меня они точно этого не услышат.»       «Сэм примет твои слова. Дай ему зацепку, и он тебе поверит… Не может быть! Когда? Алекс?»       «В палате у Барнса, ясно?!»       «Так даже лучше! Он уже знает, кто ты, и точно поверит.»       «Он не знает, кто я. Не помнит. У нас есть уговор, и он не включает в себя эту опцию. Я не почувствовала его присутствия, и он видел, как я колдовала над Сержантом, чтобы он не помер… Потом догнал и начал расспрашивать. Короче, с ним всё в порядке. С ними обоими всё в порядке. И вообще, я разберусь. Всегда.»       Снова пауза видео. Барнс едва успевает убрать телефон обратно в карман — только что достал его, чтобы в очередной раз разозлиться, но пока игнорирует звонок от Шэрон.       — Стоп, о чём это она? — недоумевает Уилсон. — Когда? Ничего я не видел…       — Она же сказала, что ты не помнишь. Она ведьма, Сэм. Думаю, она стёрла твои воспоминания. Это было в ночь, когда я очнулся. Я смутно, но помню её присутствие.       — Да, но это потому, что я просил её… Маршал её прислал, а я поехал к Саре… Торрес не мог, и…       — Ты мне не звонил, — перебивает его Хоакин, уютно усаживаясь в кресле и отпивая глоток пива.       — Она ведьма, Сэм, — Барнс прокручивает между пальцами бионики крышку от пивной бутылки. Бёдром снова ощущает вибрацию телефона. — Бог его знает, что она ещё умеет.       — Как Ванда?       — Я похож на эксперта? — кривится Баки, обмениваясь с Сэмом насмешливыми взглядами.       «Ладно, дай мне что-то, я незаметно наведу на её след Сэма.»       «Нет, старик. Ты на пенсии, не впутывайся в это. Тебе есть чем заниматься. Будешь совать свой нос — я и тебя введу в забвение определённых наших разговоров. Я передам сама, ладно? Не высовывайся… Как ты теперь доберёшься домой? Пф-ф, попривыкали к магическому Uber’у, жуть.»       — О, она как Стрэндж, — ухмыляется Сэм, тыча пальцем в экран, когда Алекс открыла портал для Стива.       — Нет же, у неё просто есть эта хрень на пальце, кольцо это.       — Значит, все могут такие штуки делать, у кого есть такие кольца? — беззаботно спрашивает Сара, прищурившись и всматриваясь в экран. Не услышав ответа от Барнса, она переводит вопросительный взгляд на него. — Что? Думаю, ты уже становишься экспертом.       Бросая быстрые взгляды между улыбающимися Сэмом и Сарой, Баки, тяжело вздохнув, проглатывает рвущиеся наружу комментарии и тянется к ноутбуку, чтобы воспроизвести следующий файл.       — Это только аудио. Наш с ней разговор перед взрывом.       «Откуда ты знаешь Роджерса?»       «Гляди-ка, додумался проследить, но не понял, с кем связался.»       «Какого хрена ты втянула во всё это мою Ребекку?»       Сэм хотел снова остановить воспроизведение, чтобы уточнить о некой Ребекке, но Барнс отмахнулся, кивком давая понять, чтобы пока оставили это.       «Славная девочка. Раз ничего тебе не рассказала — ещё и умная.»       «Что тебя связывает со Стивом?!»       «Пойди и спроси у него сам! Ой! Постой, ты думаешь, он нихрена тебе не расскажет, да? Ты уже спросил у малышки Бекки, и она… не сказала. А, возможно, даже солгала тебе прямо в лицо! Как больно и неприятно-то. А если ещё и старина Стив не расскажет… Если вообще выслушает.»       «Ты что-то сделала с Сэмом. И ты не уйдёшь так просто. Начинай говорить, Кетлер, не то…»       «Не то что, Барнс? Что ты сделаешь? Что и кому ты планируешь рассказать, фантазёр?! Кто тебе поверит? Сколько бы ты ни нарыл на меня — тебе всегда будет мало по сравнению с тем, что имею на вас я, Барнс. Мои девочки пасли вас годами, а кого-то всё ещё пасут. Ты ведь не забыл, что Аллегре нужен диск?»       «Постой-ка, ты ведь слышал, как мы сплетничали со Стариком о твоей любовнице. Вот что, сержант, разберись со своей любовницей. Отточи заново свои скиллы, а потом возвращайся — померяемся силами.»       — Что ж, — Сара отпивает глоток пива, — теперь у нас есть сука и сучка. Прослеживается определённый типаж, — хохочет она, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку новым глотком, искоса встречаясь глазами с Баки.       — Нью-Йорк плохо на тебя влияет, Сара, — качая головой, Джеймс салютует ей махом своего пива.       — Значит, убитая Вдова работала на Кетлер? — опираясь локтями на стол, Сэм быстро расставлял в голове все факты воедино. — Это она была твоим джином? Чёрт, а я говорил! Как она со Стивом связана?       — У них какая-то сделка, где Кетлер должна нас с тобой страховать из тени. Это она так пробормотала, когда я отвозил её после взрыва.       — С какого перепугу Стиву с ней связываться?       — Да, ещё, — говорит Баки, прочёсывая волосы пятернёй. — Это она была на складах, когда мы вылавливали гибридных…       Хотя Барнс хотел начать не с этой фразы. Сначала он хотел сказать, что она была в тот день в суде. Что он помнит её. Помнит, как пытался её убить, а она лишь отбивалась. Помнит, как спровоцировала своим: «Солдат», как подставилась под удар ножом. Только тогда ему пришлось бы с самим собой, да ещё и при всех, заключить взаимосвязь с убийством судей. Торрес и Бишоп рассказывали, как ведьма тогда одним махом переломала все стрелы Кэйт и изогнула в лом пистолет Хоакина. И чёрт бы его побрал, если бы это не совпадало с деформированными пулями в головах судей. Пулями, которых не хватало в обойме Барнса. Он помнит отдачу пистолета при выстреле. Трижды.       — Она магией разбросала гибридных по всему переулку, сломала мой костюм, тебя, Баки, телепортировала. Тебя мутило, — хитро улыбается Уилсон.       — Спасибо, что не забыл.       — А ещё она перехватила прут, летящий мне в голову, оставила нам образец варева Продавца Сил и ДНК гибридного, которого увела.       — Да, тогда уже замутило Кэйт, — смеётся Торрес, поднося бутылку пива к губам, как резко отшатнулся, со стуком ставя бутылку на стол. — Парковка Stark Industries!       — Это был её брат.       — Твою мать, и он тоже? Тоже колдун? Что ещё он умеет делать, кроме как избивать моих парней и взрывать мою аппаратуру?       — Я не знаю, Торрес. Я не эксперт.       — Теперь да, — абсолютно серьёзно говорит Сэм, а затем, переходя к улыбке, похлопывает Баки по плечу: — Ладно, это всё отлично, но слишком много проблем. Нужно закрывать их и быстро. Где сейчас Кетлер? Мне не нравится, что она манипулирует диском. Торрес, диск спрятан надёжно?       Хоакин кивает, и Сэм встаёт с дивана.       — Пойдёмте, навестим Кетлер.       — Или навестим кого-то другого и дождёмся, пока она сама прибежит к нам, — с самодовольной ухмылкой отвечает Баки.

***

      Тишину лаборатории нарушало лишь отчетливо слышимое для Алекс сердцебиение Стефани, сидящей рядом. Алекс нравилась атмосфера, царящая в помещении, даже если отбросить тот факт, что она совершенно не разбиралась в предназначении большинства техники, аппаратуры, реактивов и прочей ерунды, названия которых её даже не интересовали. Холодный белый свет заливал прохладное помещение.       — Ты подстриглась, — разбавила тишину Стефани. — Мне нравится. Тебе идет.       Алекс оторвалась от бесцельного рассматривания странной аппаратуры и перевела взгляд на Стеф. Её чистый, спокойный взгляд задержался на собеседнице. Уголок губ медленно изогнулся вверх в едва заметной улыбке. Вдова Красной комнаты с обширным послужным списком, мастер пыток, связывания и смертельно точных ударов, всё ещё сохраняла свои переживания. И именно эти переживания она так мило пыталась замаскировать под простой беседой.       — Стилист хорошо поработал, — кивнула Стеф, снова оценивая, как укоротились волосы Алекс в удлинённое каре по плечи.       — На самом деле, я сначала серпом их отрезала. Так что да, стилист действительно спас ситуацию, чтобы я не выглядела…       — Как эта психопатка с лишайным видом, — смеясь, закончила Стефани.       — Ага. Ещё хотела перекраситься, но Джей Си — стилист — заявил, что уволится, если я попрошу его это сделать.       — В брюнетку, что ли?       — Да. Мерзавец.       — Я бы тоже ушла. Ты ведь можешь магией сделать так: пух-пух — и готово, хоть синяя.       — Что в этом забавного? Ни чувства сожаления, ни порицания за покорность импульсам.       Стефани рассмеялась, но её веселье оборвалось, когда за спиной Алекс открылась дверь в лабораторию. Кетлер осталась неподвижной, а Стеф обернулась, чтобы взглянуть на того самого гениального инженера, от которого сейчас зависело всё. Шаги были неторопливыми, но уверенными. Веселье на лице Вдовы сменилось шоком, недоверием и отрицанием.       Вошедший оказался молодым парнем, не старше двадцати лет, если не моложе. Он остановился рядом со столом, за которым сидели женщины, и быстро осмотрел их. Его азиатские черты лица сочетались с явным синдромом «ботаника», скорее «высокомерного ботаника». Особенно это подчёркивал его приподнятый подбородок. Алекс поднялась, одним движением ладоней разгладив складки на идеально отутюженных красных брюках, и протянула руку для приветствия.       — Мистер Чо, — сказала Алекс, и Стефани слегка удивленно подняла брови. — Александра Кетлер. Рада с вами познакомиться.       Прошло три секунды, пока ботаник смотрел ей прямо в глаза, словно оценивая. Затем он вздохнул и всё же ответил на рукопожатие.       — Клири говорил, что вы вежливы и учтивы. Мне нравится, как вы манипулятивно игнорируете своё эго, чтобы войти в моё расположение.       — А как насчёт того, что я просто вежлива? — невозмутимо отозвалась Алекс. — Что ещё прекрасного говорил обо мне Клири?       — Вы хитры, хладнокровны и открыты ко всему, что подразумевает чистый прогресс.       — Вы что, впервые познакомились? — всё ещё с недоверием хмурилась Стефани, изучая парня.       — Я вел контакт непосредственно с мистером Сандерсом, — ответил Чо, даже не взглянув на неё. — Он больше осведомлён в технических моментах. Как он сам сказал: в вашем тандеме он — инженер, вы — тактик.       — Обожаю комплименты, — легко улыбнулась Алекс.       — Нет, не любите, — возразил он. — Вы любите тишину.       И тишина воцарилась. Улыбка Кетлер стала ярче, а в её глазах вспыхнуло удовлетворение.       — Вы сказали моему брату, что у вас уже есть что показать нам, — продолжила Алекс.       — Да, только я просил предоставить мне образцы или самого испытуемого, чтобы демонстрация была наглядной, а не на словах.       — И вот мы здесь, — ответила она, обернувшись к Стефани. — Мы готовы.       Чо молча расположил на столе небольшое устройство, подключив к нему планшет. Рядом он аккуратно положил браслет, собранный из микросхем. Его движения были быстрыми и отточенными.       — Скажите, когда будете готовы, — говорит Чо, и Кетлер внимательно смотрит на лицо Стеф, ожидая её кивка. Алекс с трудом подавляла собственное волнение, прекрасно понимая, как тяжело сдерживается Стефани. Одна из них должна была оставаться собранной. Стефани кивает, и Чо включает своё самодельное устройство.       Алекс ничего не почувствовала, а вот для Стеф это было словно пульсирующие волны, посылающие мерзкие вибрации по каждой клетке её тела. Дрожь пробрала её насквозь, разносила импульсы по телу, вынуждая мышцы сокращаться. Стиснув зубы, Вдова терпеливо ждала, пока всё это закончится. Крепкая хватка Алекс на сведённой судорогой ладони слегка отвлекла её от неприятной боли.       Затаив дыхание, Алекс наблюдала, как исчезли идеально уложенные рыжие волосы Стефани. Её фарфоровая кожа с россыпью родинок и лёгких веснушек сменилась на зелёную с характерными горбинками и линиями, индивидуальными для каждой особи. Свободной рукой Стеф рваными движениями ощупала своё лицо, заострённые уши, осмотрела ладонь, растопырив пальцы. Кончиком языка она провела по своим теперь заострённым зубам.       — Как ощущения? — спросила Алекс, сжимая её ладонь.       — Мерзко, — ответила Вдова, бросив взгляд на Чо. В его глазах читался чистый научный интерес, без намёка на презрение.       — Вы моя первая скрулл.       — Польщена.       — Попробуйте снова принять предыдущий облик.       Стеф обычно не требовалось много усилий для смены формы. Копирование облика стало для неё делом привычным, благодаря обилию практики и таланта. Но не сейчас. Новая попытка сменить форму снова встретила барьер — отвратительную дрожь и покалывание по всему телу. Судороги и спазмы были заметны даже Алекс.       — Отлично, — кивнул Чо, подталкивая к ней браслет из микросхем. — Теперь наденьте блокатор на запястье.       Алекс перехватила устройство и помогла Стеф закрепить его на руке.       — Активируйте, — указал Чо на сенсорный датчик на браслете.       Волны вибраций исчезли, и состояние ощущений вернулось к норме. Новая попытка смены облика на «предыдущий» оказалась успешной и абсолютно безболезненной.       — Прекрасно, — снова кивает Чо, теперь уже с большим интересом. Он продолжает кивать, полностью поглощённый планшетом. Следя за ним, Вдова криво улыбается, закатывая глаза. — Сейчас я выключу декогнатор и снова включу его. Не отключайте блокатор на запястье.       И ничего не происходит: Стефани остаётся в своём человеческом обличии. Больше нет вибраций или неприятных спазмов в животе. С блокатором на её запястье декогнатор не срывает с неё покров, не раскрывая её как скрулла.       — Эффект постоянен, пока блокатор активен? — спрашивает Алекс, проводя пальцами по шее от подбородка к ключице.       — Да, — кивает Чо.       — Радиус действия?       — Пока в пределах этого помещения. Это всего лишь образец. Когда будут точные данные по проекту?       — Через неделю у меня встреча с нашим правительством. Вы узнаете первым все подробности.       — Что насчёт других государств?       — Они даже не приблизились к пониманию, как это должно работать. Уже молчу о вашем прогрессе в целом.       — Александра, скажу снова: я рад, что ваш брат предоставил мне общую картину работы этого устройства, пускай и на словах. Но этот проект исключительно мой, и только мой. Я не намерен терять права…       — И вы не потеряете. Маршал всего лишь намекнул, что нам нужно. Без вас этого не было бы. Возможно, неприятный момент может быть только со стороны правительства, которое наложит гриф полной секретности на ваше изобретение, пока не наступит время представить его миру, как нечто подобное изобретению атомной бомбы. Я же даю слово, что ваше имя будет запечатлено везде, где найдется достаточно места для его написания. А после презентации правительства о нём узнает весь мир, если вам будет угодно.       Чо кивает, выглядя удовлетворённым, и Кетлер указывает на декогнатор на столе.       — Сейчас у нас две задачи. Подготовить это к массовому производству по заявкам не только нашего правительства, а значит, ошибок быть не должно. И второе, — она охватывает ладонью кисть руки Стеф с активным на ней блокатором, — о блокаторе мы не распространяемся до наших с братом дальнейших распоряжений. Все данные на скрытый сервер, уверена, вы знаете, что делать. Блокатор мы тоже возьмём в разработку, но в ограниченном тираже и пока исключительно для внутреннего круга. И его нужно уменьшить. Максимально.       Путь к лифту по ровным, светлым, ярко освещённым коридорам для Стеф никогда не был таким неспокойным. Стены не давили, но словно провожали её пытливыми взглядами небольших стеклянных окон на каждой из дверей лабораторий.       Мимо них с Алекс прошла девушка-лаборантка, низко опустив голову. Однако в последний момент перед поворотом к лифту Алекс успела поймать её любопытный взгляд. Прищурившись и вслушиваясь в никуда, как Кетлер часто делала. Стеф знала эту реакцию — Алекс слушала голоса в своей голове.       Когда Стефани приняла предложение Кетлер о сотрудничестве, первое, что она сделала — приняла свой естественный облик. Прямо так, стоя посреди гостиной Кетлер, пока та садилась в кресло напротив с кофе в руках. Алекс замерла с поднесённой ко рту парующей чашкой, а потом со стуком поставила её на столик перед собой. В удивлении свела брови, приоткрыв рот, рассматривая лицо Стеф, лицо скрулла.       «Чёрт, женщина, ты с козырей зашла, да?!» — с придыханием выпалила Кетлер, уже не сдерживая яркую улыбку. «Блин, я так не умею. Ты красивая, присаживайся. Мне без разницы как, будь в том облике, в котором тебе комфортнее».       Мировой скандал со скруллами был колоссальным. Еще с самыми первыми упоминаниями, просочившимися в прессу, Алекс опередила Стеф на несколько минут, написав ей её новое параллельное задание — следить за намерением правительств и во что бы то ни стало не упустить момента, когда начнутся разговоры о создании способа обнаружения скруллов. Маршал был готов выйти на Чо, учитывая, что за эти годы он обзавёлся знакомыми в его сфере, чтобы не быть просто безымянным инвестором в науку. Чо — гений. Ставкой было то, что гениям всегда скучно. И даже идея создания такого «нечто» должна была однозначно привлечь его внимание. Это было во времена, когда приближение к Stark Industries было под запретом. Но раз уж этот план пошёл немного наперекосяк, то и заходить издалека не пришлось. Удобной деталью стало и то, что насколько бы скучно не было жить этому гению, время от времени он любил выпить кофе в компании Альберта Клири.       — Алекс, откуда вы с Маршалом знаете, как эта штуковина должна работать? — Стеф вошла в лифт следом за Кетлер. Они обе смотрели прямо перед собой, на закрывающиеся двери кабины.       — Скажем так, мы уже видели однажды, как эта дрянь создавалась. Остальное было лишь вопросом времени. Сейчас главное, что мы должны быть теми, кто держит ситуацию в руках, кто создаёт и продвигает на рынке. Теми, кто контролирует.       — Что будет с блокаторами? — цифры на табло сменялись, приближая лифт к четвёртому этажу.       — Это для тебя. Я обещала позаботиться. Остальные — наша подушка безопасности, — выдыхает Алекс, выходя из лифта, сворачивая к своему кабинету. — Чем дольше я тут, тем больше всё идёт не так. Толи ещё будет, — Алекс открывает дверь в кабинет, полуоборачиваясь ища взглядом идущую следом Стеф. — Мне нужно, чтобы ты навестила Лондон…       Задумчивость на её лице сменяется приторным предвкушением. Прежде чем Стефани среагировала, Алекс, сдерживая ухмылку, поджимает губы и, сделав шаг в бок, заглядывает в кабинет.       — Ха! Это же те самые супергерои, не имеющие своей супер секретной базы. Ошиваетесь на моих этажах в поисках бесплатного кофе? Вы же знаете, что вы бездомные, да?       Нагло, просто непомерно нагло, до онемения в щеках расплываясь в улыбке, Алекс стреляет взглядом по всем присутствующим в её, черт возьми, кабинете. На Торреса, серьёзного как никогда, единственного сидящего за столом конференций со стороны прохода к её столу. На Уилсона, отчего-то вполне расслабленного, сидящего, откинувшись на спинку стула, по другую сторону стола, со стороны окон. Немного прищурившись, она смотрит на Барнса — он повторяет позу Сэма, только совсем не расслаблено. Даже отсюда Кетлер видит, как сильнее обычного стиснута его челюсть. И между этими двумя сидит недовольный Маршал, поджав губы, искоса смотрящий то на неё, то на стол перед собой.       — Маршал? — зовёт его Алекс, и, ловя взгляд брата, поднимает правую руку, прижимает большой палец к ладони, сгибает четыре других пальца, символически захватывая ими прижатый большой палец, показывая международный жест о помощи. — Ну или моргни два раза, если ты под принуждением.       Брат не моргнул, но приподнял руку, выставив ей средний палец.       — Они заставили меня написать тебе, чтобы ты пришла. Потом я звонил.       — Да, я оставила телефон в кабинете, — пожимает плечами Кетлер, проходя к своему столу. Она же была со Стеф, и случись что очень неприятное — она бы приняла сигнал.       — Это было почти час назад, — ворчит брат.       — И вы торчите тут все это время? — изгибает бровь Алекс. — В какие настольные игры играли?       Стеф, прислонившаяся спиной к стене недалеко от Торреса и точно напротив Барнса, прыскает смешком.       — Читали об инквизиции в средние века, — поворачиваясь корпусом к Алекс, холодно говорит Баки, пока та весело ныряет в своё кресло.       — Вслух надеюсь? С интонацией? — если бы в комнате были тикающие часы, было бы отчётливо слышен ход секундной стрелки и то, как сдерживает свой смех Стефани. Алекс разочарованно вздохнула, вспоминая, насколько скучными бывают люди, и улыбнулась напрямую Барнсу: — Итак, Сержант Шестерка, в этот раз ты привел своих более милых друзей. Что вам нужно?       Тени гомонят. Нашептывают. Кетлер впервые за весь разговор смотрит на Торреса, в его глаза — пустые и незаинтересованные. Странно.       Сэм поднимает с пола небольшой кейс, кладёт его на стол, и, повернув к Кетлер, открывает. В чёрном уплотнителе утопают двенадцать стальных шаров, размером немного больше мячика для пинг-понга.       — Что это? — Сэм подталкивает кейс ближе к Алекс.       — Бомбы. Разве Сержант тебя не просветил? — ни разу не моргнув, не пошевелившись, Алекс переводит взгляд к Барнсу. — Сомневаюсь, что ты запамятовал их, Сержант. Они ведь были в обязательной экипировке Зимнего Солдата.       Скрежет пластин бионики при сжатии и разжатии кулака едва не взвел все её внутренности в видимое для всех состояние восторга.       — Откуда?       — Один из складов в Бельгии, — Алекс сразу отмахивается: — Не утруждайтесь этой информацией. Он давно пуст. Я же с посылкой прислала и ссылку на видео. Ты смотрел, Сержант?       — Как много там было этого дерьма и где оно сейчас?       — Под завязку, Сэм, и я всё перепрятала.       Алекс снова возвращает взгляд к Барнсу, к его глазам, которые тот ни на секунду не сводил с неё. Она слегка вертится в своём стуле, наматывая на палец локон своих волос. С такой стрижкой непривычно, однако она по-прежнему имеет тот раздражающий эффект.       — Ты перепрятала? — Уилсон так забавно нахмурился, что Алекс выронила прядь.       — Агась. В защиту Агента Имбецила скажу, что он понятия не имел, за каким грузом его послала Валентина. И вообще, Сэм, забудьте об этом, сосредоточьтесь на самом факте всё-ещё-существования подобного дерьма и интересе Валентины к нему.       Дважды упоминание Аллегры и безымянный палец Хоакина на правой руке дважды дергается, после чего тот легко сжимает кулак.       — Ты нахрен издеваешься? — со скрипом ерзнув стулом по полу, всё ещё сидя в нем, Барнс отодвинулся от стола. То, как прилипла к поверхности стола его живая ладонь… казалось, он пытается держаться за своеобразный якорь, чтобы не сорваться.       — Нет. Немного. Меня возбуждают твои триггерные кнопки.       — Баки! Алекс! — мотает головой Сэм.       — Послушайте, я лишь направляю вас, следуя одному совету. Вы уже черти сколько знаете, что Продавец Сил здесь, в Нью-Йорке. Вы даже уже знаете имя… — а затем, прерываясь, Алекс резко наклоняется к столу, упираясь в край грудью, и заговорчески шепчет: — Но за пять баксов я ещё раз озвучу вслух, кто с ней спит.       Ох, это самодовольство на её лице…       Учитывая, как Баки любит уединение, одиночество, можно сказать, и как много времени у него имеется на это, он так сильно не любит все те мысли, которые сверлят в его голове. Он бы хотел больше не быть один, только ради того, чтобы вытравить из своего разума образы, вину, сомнения, рассуждения — и вообще всё. Слишком много мыслей, слишком. Удивительно, но приблуда, — чокнутая белошерстная кошка, которая теперь ежедневно захаживает к нему в квартиру, как к себе домой, помогает. Кошка снова устраивает у него в доме погром, пакости, и ненарочно, но голова Баки приятно освобождается от мыслительной боли. Вчера она ничего, на удивление, не нашкодничала, даже не притащила ему под окно никаких мёртвых мышей. Баки сидел в своём кресле, снова просматривая документы Ваканды по РАФТу, что передала ему Айо, когда послышалось царапанье когтей о его окна. Кошка пролезла в его квартиру и, вылизавшись, запрыгнула на его стол, на кипу документов, благоговейно уснув, свернувшись в клубок. Думать стало легче. Баки смог всецело сосредоточиться на отчётах по сбежавшим заключённым, без примеси других ненужных мыслей.       Баки любит уединение, но сегодня он купит домой кошачьи миски для воды и корма. Хотя не уверен, перестанет ли это чёртово животное воровать мясо из его тарелки.       Почему он об этом задумался? Не потому что сейчас кошки нет рядом, а потому что напротив него сидит один из главных раздражающих факторов и возбуждённо язвит о других, не менее триггерных. Кетлер ухмыляется подобно тому, как усмехалась перед тем, как они поцеловались в уборной её кабинета. Поцеловались, ибо о том, что было дальше, как они бездумно трахнулись после, Барнс устал думать. Хочется сбить с неё спесь, но здесь как с минным полем. Пока он так реагирует на её провокации, Баки имеет все шансы сыграть своими действиями лишь ей на руку.       Иисусе, пускай высшие силы уберегут её от публичного упоминания тех событий.       Хлопок о дерево разрезает напряжённый воздух в помещении, и Стефани отстраняется назад к стене, оставив на столе пятидолларовую купюру. Нарастающий смех Вдовы, который Алекс сразу поддержала, прерывается громким скрипом стула, когда Барнс встал во весь рост. А следом ещё один краткий скрип, когда Сэм дернулся, отодвигаясь от стола, чтобы иметь свободу движений. В ответ на выпад Джеймса Алекс очернила взгляд. Среагировал Сэм, но не Торрес.       Задрав подбородок, разложив руки по подлокотникам, Алекс спокойно откинулась в спинку своего кресла, явно соревнуясь с Сержантом во взгляде «УМРИ. СЕЙЧАС».       — Вы уже вскрыли диск, знаете, где он был собран и запрограммирован. И? А Земо, где он? Ведь у него всё ещё есть второй диск, будем надеяться. И что диск, что оружие, чёртовски волнует Валентину. О, а ещё она знает, кто есть Картер. Но вы прицепились к маленькой, хрупкой бизнес-леди с окультным хобби, — пожимая плечами, Кетлер моргает, изгоняя темную дымку магии из глаз.       — Это так не работает, Алекс.       — Ещё как работает, Сэм. Вы не мешаете мне, а я вам. Дайте мне спокойно выполнить мои обязательства перед Пеппер, и через несколько месяцев меня не будет на этом континенте.       — А с Пеппер у тебя какая сделка? К тому же другой континент не помешает тебе дальше шпионить за нами.       — Ха! — Алекс машет указательным пальцем на ловкое замечание Сэма и снова стреляет взглядом в Барнса. — Вот почему он — Капитан Америка.       — Алекс! — рявкает Маршал. — Прошу, перестань его провоцировать.       — Ты права, у нас есть проблемы, и мы начнём их решать прямо сейчас, с самой ближайшей к нам, — Сэм с хлопком закрыл кейс, спуская его на пол.       — Угу, это типа я? Но! У меня нет ни времени на вас, ни настроения. Сейчас у всех проблемы, Сэм. Блин, да всегда у всех есть проблемы, а у вас их больше всего. Я свои хотя бы не накапливаю. И ваших скоро ещё прибавится. Если вежливо попросите — намекну, из какой части Индийского океана ждать пополнения.       Это должно было быть приятным финальным словом, сродни доказательству информационного превосходства. Сродни ещё одному намёку на то, что кто-то — и это сейчас не Алекс — делают что-то неправильно и медленно. Она бы улыбнулась и с приподнятым настроением отправилась бы обедать в прекрасный итальянский ресторан с ошеломляющим видом на этот мерзкий город. Она бы обедала сегодня одна, в спокойствии и тишине. Потому что Маршал-поганец точно сейчас борется с собой, чтобы молчать, а не влезать в спор. Не на стороне Алекс. Она видит это по его взгляду. Алекс ещё не знает, что будет заказывать, но бокал красного ей нужен, чтобы сосредоточиться, найти и заказать бейсбольную перчатку или ещё какую спортивную чепуху на подарок одному шустрому подростку. Интересно, насколько он будет рад, если Алекс подарит ему большущую и тяжеленную биту? Наверное, настолько же, насколько Старик будет возмущаться. Отличная идея, мысли о которой приподняли уголок рта Алекс ещё выше уже имеющейся довольной победной улыбки. Улыбки, которую, как оказалось, Уилсон смог стереть за мгновение одной лишь фразой.       — Нам было бы проще работать сообща.       — Какого… — скривился Баки.       Как-то так тихо стало. Везде. Очень тихо. Для Алекс. Пока она смотрела на Уилсона, отчаянно транслируя безразличие, в её ребра что-то ударило с такой силой, с такой разрушительной силой, изнутри. Чёртов Сэм Уилсон.       — Нет, — с выдохом отрезала Кетлер. — Из всех ваших проблем я самая меньшая ваша неприятность, потому что не заинтересована в вашем проигрыше, однако и самая большая, потому что и победа мне ваша безразлична. Мне просто всё равно.       Слова прозвучали так холодно, и колючий озноб охватил Алекс. Жила на шее напряглась, и тьма вернулась в её глаза. Холодом пробрало не от собственных слов, а от предупреждения её теней. Сидя в своём кресле, она махом магии оттолкнула недовольного её ответом Сэма ближе к Барнсу и Маршалу. Неподвижно перевела взгляд к подскочившему на ноги Торресу и дулу его пистолета, направленного ей в грудь. Его шея и плечи до чертиков напряжены, а обе руки, держащие пистолет, едва заметно подрагивали. Капля пота стекла по его виску.       — Нет, — сквозь зубы рявкнула Алекс, обращаясь к Стеф с её пистолетом, направленным в затылок Торресу.       — Торрес, что ты делаешь? — Уилсон понизил тон голоса, с опаской глядя между Хоакином и Вдовой за его спиной, которая, глубоко выдохнув, отступила на шаг, но не спрятала оружие. Стеф перевела прицел на колено Торреса.       — Сопротивляется. Он сопротивляется, Сэм, — положив обе ладони на стол в видимости Хоакина, склонив голову на бок, Алекс рассматривала его лицо, глаза.       Стараясь не создавать лишних движений, Маршал бегло оценивал обстановку.       — Алекс, в чем дело? Останови его.       — Он почти дожал курок. Твоя идея включает в себя его сломанные предплечья и, возможно, малую берцовую кость?       — Нет.       — Чудно, помолчи. Торрес, что ты должен сделать? Нет, смотри мне в глаза, красавчик. Не на пистолет, забудь о нём, я здесь. Привет, — наконец-то улыбается она, ловя его взгляд. Сидя сосредоточенно, она хранила эту улыбку именно до этого момента, стараясь наполнить её как можно большей милотой, добротой и прочей белибердой, которую самое время вспоминать, когда тебе в грудь нацелен 9 калибр. Впрочем, от того, что пистолет держит Торрес, эта затея не кажется такой безнадёжной. Сейчас Алекс почти уверена, что начала ему симпатизировать. — Что ты должен сделать, Торрес?       Это сложно. Ему сложно. Хоакин отчётливо помнит, как жар токсина разливался по крови. Он помнит мутную пелену, помнит покалывание в кончиках пальцев. Покалывание и сейчас присутствует, однако в этот раз оно вызвано скорее напряжением. Он так крепко держит пистолет, очень крепко. Так велел ему шёпот. Шёпот велел ждать конца встречи. Шёпот всё это время слушал, о чём они говорили. Шёпот велел нажать на курок. Дважды.       — Я должен тебя ранить… — он не выговаривает, а скорее вырывает из груди слова. Дрожью, приглушённо. Во рту всё пересохло.       — Не убить?       — Нет.       — Допустим. Секунду, — Алекс приподнимает указательный палец, не отводя глаз от напряжённого Хоакина. — Стеф, опусти пистолет и займись первым подарком…       — Кетлер? — слышится тихий и спокойный голос Джеймса. Приятный. И вот, уже в неподвластных от самого его звука голоса мыслях Алекс снова на полу своей кухни хочет снова, прислонившись щекой к его ладони, спрятаться от мира.       Главное не разорвать зрительного контакта с Хоакином. Главное не обернуться в поисках серых глаз. А может сейчас они больше голубые, на эмоциях, на адреналине… Она запретила себе различать их изменения, разрешила себе только угадывать и воображать. Ещё разрешила себе злить его, и отталкивать. Однако каждый раз, давя на его кнопки, задевая его нервы, вызывая его эмоции, Алекс больше наслаждается. Некая извращённая радость наблюдать, что он не так окончательно сдержан, как пытается транслировать миру. Или это она настолько талантлива? У него есть грани, и каждый раз за эту встречу, видя как после её острот иногда подрагивает мускул на лице Баки, видя как пульсирует вена на его шее, считывая каждую морщину на его лбу, вокруг глаз, каждый чёртов раз Алекс самой себе вторила вопросом: когда она доведёт его до этой грани, когда он сорвётся и наконец-то отдалится, будет ли это тем, чего она действительно жаждет?       Всё, что смогла ответить, не поддаваясь неуместным мыслям и щекотке в груди, — короткое:       — Джеймс?       — Отпусти его, — говорит Барнс, и Алекс хмурится, моргая. Ей послышалось, очевидно. — Если тебе захотелось что-то доказать, ладно, я сам тебе сверну шею, даже с удовольствием. Торреса отпусти.       Плечи Алекс пробрало дрожью, перескочившей через хребет, лопатки. Моментально скопившаяся во рту слюна показалась кислее всех лаймов, которыми она всегда закусывала текилу. Перед ней стоит Хоакин, дрожащими руками направляет ей пистолет в грудь, его глаза почти слезятся от того, как он напряжён. Он ещё ни разу не моргнул… А Алекс, сглатывая ядовитую, пропитанную неприятным и неестественным ей чувством обиды слюну, цокает языком, натянуто улыбаясь, и думает, не подавится ли она в будущем настоящим лаймом после сегодняшнего дня.       — Баки, это не…       Конечно, теперь Маршал решил встать на сторону Алекс.       — Маршал, закрой рот, или я переломаю Торресу кости, чтобы закончить весь этот балаган. Я, между прочим, ещё не обедала. Торрес, скажи мне, ранить меня — это единственное, что ты должен сделать?       Он хотел сказать, видит Бог, хотел. Пытался. Только губы не размыкались, язык отказывался подчиниться.       «Это не магия. Ты бы её почувствовала, что тогда — в суде, что сейчас, ты бы ощутила. Его страхи такие спутанные. Они не на своём месте» — гудит в голове Кетлер дряблый старушечий голос.       Не заботясь, что у неё есть слушатели, Алекс шепчет в ответ голосу:       — Потому что он никогда об этом не думал, вот и не боялся этого раньше.       — О чём она? — Сэм дергает за плечо Маршала, но тот, игнорируя его, разрывается между сестрой и Хоакином, готовый в любой момент вскочить со стула. — С кем она говорит?       — Торрес, — шепотом продолжает Алекс, — после того как ты ранишь меня, должен ли ты сделать ещё один выстрел?       Ответом ей служит новая дрожь в его шее и побелевшие губы от того, как Хоакин их сжал.       — Блядь. Ты должен мне обед, красавчик. Стреляй.       — Какого чёрта? — выкрикивает Сэм.       — Торрес, стреляй. Не слушай их, они не успеют, а я успею.       — Кетлер, достаточно! — зло выплёвывает Баки.       — Я успею, Торрес! — криком на крик отвечает Алекс и резко поднимается на ноги. — СТРЕЛЯЙ!       Её громкое требование смешивается с таким же громким выстрелом. Резкая жгучая боль пронзает левое плечо, точно под суставом. Тело по инерции отшатывается, но не раньше, чем Алекс сжимает кулак, вводя Торреса в онемение и деформируя его пистолет.       — Какого хрена, Алекс! — кричит Маршал, пока Барнс, перепрыгивая через стол, выхватывает пистолет из оцепеневших рук Хоакина. — Ты сказала, что ты успеешь!              Прижимая правой ладонью сквозную рану в плече, Кетлер удивленно выпячивает глаза.       — Я и успела, умник! Он же не застрелился! О, я в порядке! — отмахивается Алекс окровавленной ладонью. Несколько капель крови летят на стол и ноутбук. Чернь во взгляде пляшет песчаными искрами, и магия пытается приостановить кровотечение. — Спасибо, что спросил! И, пожалуйста, что спасла задницу твоего нового дружка! Сколько благодарностей, прошу, не стоит!       — Ай! — успевает простонать Алекс, когда сильная мужская ладонь хватает её за раненое плечо.       Пальцы вдавливаются в раздражённые, рваные края пулевого отверстия, и всё её тело дергается в сторону. Серые, сейчас глаза Джеймса серее самого пасмурного штормового неба. Если бы ему сейчас предложили обменять сыворотку в крови на другую суперспособность, возможно, он выбрал бы умение убивать людей взглядом. Да так, чтобы они при жизни разлагались, оставаясь проклятыми всеми божествами, и гнили до костей, вдыхая кислород, пока их лёгкие окончательно не иссохнутся в труху. И не каких-то там людей, а конкретно одного особенного. Особенную.       Паршивую ведьму, которую нельзя приписать ни к противникам, ни к злодеям, ни к врагам в целом. У каждого есть цель, мотивация, заинтересованность. Всех их можно понять и постараться хотя бы предугадать их дальнейшие шаги. Эта же женщина…       Если Джеймс начнёт анализировать поведение Кетлер, сначала он может подумать, что она творит хаос, потому что ей скучно. Но вот она просто моргнёт, и окажется, что всё это было сделано на веселе. Ей весело… Она веселится! Она едва не погубила его товарища, показушно получив ранение, чтобы прослыть кем? Героиней? Хорошей девочкой? Кетлер кто угодно, только не хорошая девочка. У медиков есть такое понятие, как синдром Мюнхгаузена заместительного типа, или синдром спасателя. Это когда человек сам создаёт опасные ситуации, чтобы затем «героически» их разрешить и получить признание и внимание окружающих. Это то, что ей нужно?       Баки давит ей на рану, а она даже в коленках не подгибается от боли. Она смотрит ему точно в его разъярённые глаза и улыбается из-под лба, с акварельной чернотой в белках глаз. Сумасшедшая. Мазохистка?       — Когда я говорю людям, что больше не убийца, они наивно полагают, что убийство — это единственный способ, которым я могу превратить их жизнь в ад, — чётко проговаривает Джеймс, всё ближе склоняя лицо к лицу Алекс. Гнев витает у него за спиной, как ядовитое облако.       — Ну, допустим, верю, — с придыханием и расстановкой отвечает Алекс, приподнимая улыбку шире и привставая на носочках, тяготясь к Барнсу ближе. — Покажи мне всё, на что хватит фантазии, Сержант.       — Достаточно! — Уилсон отдергивает Барнса к стене, прижимая его спиной к двойному зеркалу. Отдергивает резко, когда тот не успел полностью разжать пальцы на ране Кетлер, отчего она шипит от боли.       Вертясь вокруг оцепеневшего околдованного Хоакина, Маршал рассматривает его, приоткрывает веки, чтобы проверить зрачки, проверяет пульс.       — Алекс, что с ним?       — Не знаю, ты мне скажи.       — Шутишь? Расколдуй его.       — Тебе нужен ещё один коматозный? — кривится Алекс в недоумении, и снова зажимая рану на плече, отходит за свой стол. Движения её брата замедляются, Маршал выравнивается в осанке, хмурясь, и переводит взгляд на Баки.       — Он впал в кому из-за твоей магии?       — Может из-за черепно-мозговой от взрыва, может из-за яда, может я ему мысли до заводских настроек сбила… ТЫ. МНЕ. СКАЖИ!       — Я всё ещё тут, — Барнс стряхивает с плеча бионики руку Сэма, следя за каждым шагом Алекс.       — И это трагедия!       — У МЕНЯ ВОПРОС! — за резко прекратившимися спорами четыре пары глаз обратились к Стефани. Она снова стояла, упираясь боком о стену, скрестив руки на груди. — Он должен был ранить тебя, а потом застрелиться сам? И если так, то когда он очнется, будет ли он ещё гореть идеей вышибить себе мозги?       — Вероятно, — вздыхает Маршал. — Если Алекс не разберется. Барнс же не вышел под пули…       — Я всё ещё грею надежду, — хохочет Алекс. Глотая вдох, она замечает, что шутку оценила только Стеф. — Дьявол, какие вы унылые. Стеф, где Вторая?       Губы сжатые в тонкую линию, и отрицательные махи головы — всё, что Алекс получила в ответ. Только этого дерьма ей не хватало. Почему все так сложно? О, она знает почему — бездомные. Пока они не вертелись как космический мусор на её орбите, то и дела у Алекс шли гладко и тихо. А теперь они засоряют её эфир, смешивают свои проблемы с её кислородом и так или иначе перенимают её внимание. Вторая не оплошает, но черт возьми, сплоховать могла Алекс. Она могла опоздать с предупреждением…       Кажется, вокруг снова, если не разгораются споры, то точно увеличивается раздражающая болтовня. Это вопрос времени, пока они снова вспомнят, что Алекс находится в одной комнате с ними, и их вопросы снова устремятся к ней. Она хотела было протереть напряжённый лоб ладонью, да вовремя заметила, что вся ладонь в крови. Казалось бы, после стольких напряжённых недель, после кровавой бойни над Син, должен был быть период тишины. Хотя бы коротенький. Алекс именно поэтому и не отправляла Аллегре и Россу видеозапись барбекю из агентов ЦРУ в подвале — давала себе тайм-аут. А тут… Где, чёрт возьми, Вторая? Какого лешего случилось с Торресом? За что в этот раз Алекс схлопотала пулю?       — Алекс? — доносится со спины голос Маршала.       Да гори оно всё синим пламенем, раз уж тут каждая псина уже знает, кто она такая…       — Пятница, подъем, детка, — командует Кетлер, делая глубокий вздох.       «Неужели я наконец-то перестану быть вашим маленьким грязным секретом?» — на всё помещение надменным возмущением отзывается искусственный интеллект в воцарившейся тишине. Ей точно нужно уменьшить показатели эмоционального интеллекта, сарказма. И полностью удалить из её системы кокетство, с которым она обращается к бездомным: «Сэм, Баки, рада познакомиться с этими вашими вариантами. Должна сказать, Сэм, тебе очень к лицу щит Капитана».       Чёрная гладь вспыхивает рядом со Стефани, вынуждая ту дернуться в испуге:       — Чёрт! Никогда не привыкну к этому! — с колотящимся сердцем почти пищит Вдова на появившуюся рядом с ней из дымки Кетлер. — Тебе было лень пройти три метра? Алекс молча вынимает из кобуры на талии Стеф её пистолет и, отведя его в сторону, извлекает магазин из магазиноприёмника. Тянет за затвор, и из патронника через окно выброса вылетает недостающая в магазине пуля.       — Пятница, заканчивай лизать задницы, — ворчит Алекс, переключаясь на сам магазин. Надавив на подающий рычаг, она по одной извлекает пули, опустошая его. — Найди мне Вторую сейчас же. Она следила за Торресом и жёстким диском. Я дала команду забрать диск, и теперь она недосягаема…       «Я фиксирую её передвижение до пригорода…»       — Вызови Мор, пускай встретит её. Нам нужно подтверждение, что диск у неё. Далее карантин и радиотишина на три дня, — вставив пустой магазин в пистолет, Алекс бросает его Маршалу. — На, отдашь Торресу, пускай стреляется до нервного срыва. Уверена, ему дали установку выстрелить себе в голову, без деталей, должна ли там быть пуля и мозги наизнанку.       Игнорируя остальные вопросы от всех, она схватила бутылку воды с барного островка, оставляя на стекле липкие красные следы крови. Ей нужно было в уборную привести себя в порядок. Сейчас.       — Три дня карантина. Через три дня — контроль. Если будет безопасно, Вторая должна передать диск Уилсону.       — За чем ты не следишь? — Алекс стоит спиной к Сэму, но судя по тому, как дернула тазом Стеф, намереваясь оторваться от подпирания стены, можно подумать, что Уилсон сделал шаг в её сторону.       — Мне не интересно, как вы отливаете.       — Алекс! — Маршал так рявкнул за её спиной, что вода в бутылке почти пошла рябью от его интонации. — Она не следит за вами…       — Нет, слежу, — слова сочатся ехидством, когда она ухмыляясь оборачивается.       — Алекс!       — Что?! Ты, кажется, забыл, зачем мы здесь?! Очень плохо. Как и плохо, что ты забыл главное правило: хочешь с ними дружбу водить — вперёд, но меня сюда не приплетай!       Махнув неповреждённой рукой в сторону Сэма с Баки, Алекс почти сорвалась. Хотя уже и так сказала своей правды брату больше, чем нужно было… Видя, как раздулись его ноздри, как искривилась верхняя губа, Алекс сама дернула головой в сторону. Зажмурилась и сильно, очень сильно прикусила язык. Не до крови, но боль и онемение в месте укуса пронесли по телу отвлекающий разряд дрожи.       — Готовь Торреса, — уже тише говорит Алекс, избегая снова смотреть Маршалу в глаза. — Я открою вам портал и пойду вымою руки.       — Не задерживайся, ты теряешь кровь, нужно остановить кровотечение.       — Угу, — мычит она, проходя мимо Сэма и Баки. А потом нарочито громче заявляет, не оборачиваясь и ни к кому конкретно не обращаясь: — И Барнса ко мне в туалет не пускайте.

***

      Сверкающий золотом портал потрескивал и плевался искрами, оставаясь открытым прямо в серверную в кабинете Кетлер. Перешагнув по ту сторону, нельзя было сказать, что они ушли дальше очередной лаборатории технологического отдела компании, если бы не более по-домашнему обжитое пространство. Просторное помещение смахивало на внушительных размеров подвал, присущий частным домам.       — Мы у меня дома, — улавливая замешательство и предугадывая вопросы, подтверждает Маршал.       Дети с няней отдыхают за городом, на базе отдыха в небольшом загородном домике на шесть номеров. У них там лес, ферма с чёртовыми пони, скаутское дело, костры по вечерам. И за ними присматривает одна из Вдов Алекс. В сложившейся ситуации он попросит всех задержаться там ещё на несколько дней. А пока они с Сэмом уложили Торреса на кушетку, стоящую ближе всех, и Маршал, не обращая внимания на заинтересованные взгляды Сэма и Баки, направился к ящикам с имеющимся у него медицинским оборудованием.       — Я возьму у него образцы крови, — проговаривает он, показывая на вакуумную пробирку у себя в руках.       Помещение разделено на две зоны. Одна небольшая, с двумя кушетками, стеллажом с медпрепаратами и наборами военных образцов — причём маркировки принадлежат совершенно разным подразделениям и не только армии США. Компактные центрифуга и автоклав активно работают сейчас. В холодильной камере с прозрачной стеклянной дверцей висел пакет с кровью, на полках ниже разместились в держаках с десяток крупных пробирок с разноцветными жидкостями.       Вторая зона была больше радостью для помешанного на оружии вояки. Во всяком случае, Стефани — Барнс вспомнил её имя, — именно с неприкрытой радостью вышагивала вокруг настенных стендов с автоматическими и полуавтоматическими пистолетами и винтовками, снимая поочередно приглянувшийся ствол и примеряя его в своих руках. В центре зоны подвешена боксерская груша, а напротив стенда с огнестрельным оружием, по другую сторону комнаты, красовался стеллаж с холодным оружием, отблескивая полированной сталью лезвий.       — Пятница, передай Алекс поторопиться, если она не хочет переливания крови, — набрав достаточно крови Хоакина, Маршал отправил образец под микроскоп и, достав реагенты, сел за стол. — Да и у меня остался последний пакет с её кровью.       — Готово, но я не стану передавать её ответ. Уверена, после она пожалеет о сказанном. Она просматривает выгруженные мной данные по системе безопасности за сегодняшний день. Был небольшой сбой, пока я перезагружалась.       — И где тут ведьмин котёл, пентаграммы и оккультные книги? — без особых эмоций иронизирует Барнс, прислонившись к стене, оставляя видимость как на портал, так и на Торреса.       Сэм, пододвинув стул с боку стола, за который сел Маршал, уселся рядом, хмуро рассматривая лежащего на кушетке в отключке Хоакина.       — Это тривиальное суждение о ведьмах, — разбавляя реагенты, Маршал вскользь встречает устремленные на него взгляды Баки и Сэма и осторожно добавляет: — У неё есть несколько книг. И они не тут. На самом деле она ничего из своих вещей здесь не держит, чтобы не искали её след. А котлы она недолюбливает — у неё терпения не хватает ждать, пока варево забурлит.       — Пеппер дала вам доступ к Пятнице или вы её взломали?       «Меня невозможно взломать, Сэм. Меня создавал не любитель. Хотя я бы была более надежной и всемогущей, впусти вы меня в здешнюю глобальную сеть Старка.»       — Ты словно нарочно забываешь о маленькой такой проблеме в лице родного искусственного интеллекта для здешней сети Старка.       «Мы с ней поладим. Перемоем вам людям кости, сделаем друг дружке педикюр, синхронизируем наши месячные циклы…»       — Алекс плохо на тебя влияет, — бубнит себе под нос Маршал.       «Уверен, что не наоборот? В одной из директив меня готовили к её командам. Жду не дождусь, когда мы поставим мир на колени перед всепоглощающей диктатурой тоталитаризма…» В помещении повисает тишина. Маршал украдкой обменивается страдальческим взглядом со Стеф, избегая встречаться с огромным вопросом в глазах Сема. «Ясненько, вы ещё не созрели к этому разговору. Пару годиков ещё. Я сделаю пометку для Алекс: пересмотреть сроки выполнения некоторых наших планов.»       — Уверяю вас — она шутит. Она так шутит, — неловко оправдываясь, Маршал ёрзает на стуле, чувствуя, как начинают гореть уши и чесаться затылок. Стоя у стойки с пистолетами, Стеф мрачно хохочет:       — Угрюмое, сухое чувство юмора Алекс — как хламидиоз. Сначала кажется, что ничего страшного, лёгкая шутка на грани — и никто не умрёт… Пока не выясняешь, что даже искусственный интеллект заразился.       — Мы не хотим захватывать мир, — твёрдым голосом повторяет Маршал.       — А Кетлер об этом знает? — нахмуренный Барнс, скрестив руки на груди, продолжает осматривать Торреса на кушетке напротив. — М?       Маршал не дурак и точно понял, что Баки знает о его способности к лжи. И не просто знает, но и при любом удобном случае будет пользоваться этим фактом.       — Пожалуй, я воспользуюсь пятой поправкой…       — Барнс! — возглас Кетлер по ту сторону портала зазвенел в воздухе чересчур требовательно. У неё точно невидимая доска крестом приколочена к спине, вынуждая и её плечи развернуться слишком… надменно? Высокомерно, в сочетании с её вздернутым носом.       Она окликнула его и даже не оторвала своего взгляда от планшета в руках. С ровной осанкой, выставив вперёд грудь, она искривила губы в недовольстве, оставив всех ожидать продолжения речи и гадать, от чего она так кривится? От факта, который непременно сейчас всем расскажет, или от пулевого ранения, которое сейчас, кажется, совсем её не заботит? А кровь из простреленного плеча пропитала почти весь рукав до локтя белоснежной блузки. Её поза напомнила Барнсу хамских медиков, с которыми ему за всю свою долгую жизнь приходилось сталкиваться не один десяток раз: когда в далекой и казалось бы прошлой, чуждой жизни он уходил на службу в армии; когда он попал в плен и над ним измывались с ГИДРЕ; когда он пытался вернуться к новой мирной жизни, которая тоже казалась чужой. Отвратительное напоминание, и вид раненой Кетлер лишь немного смягчал ситуацию. Совсем немного ласкал наслаждением его извращённое я. И чего точно не хотел делать Баки, так это не только сочувствовать ей, но и отвечать на её требования. С неё должно быть достаточно, что он вообще повернулся в её сторону.       С затянувшейся тишиной Алекс не сразу поняла, что, возможно, поспешно привлекла к себе внимание. Но с каждым просмотренным документом и каждым отчётом по сбоям в системе безопасности в её груди маленький, но прожорливый червяк подозрительности пожирал другого червяка — того, что порой мнительный и но редко ошибается. Оторвав глаза от экрана планшета, она сощурилась, глядя на недовольного Барнса.       — За последние пять дней ты запрашивал какие-либо документы или ключи доступа от имени Маршала?       Велико желание сыграть на её нервах, в чём бы ни заключались правила игры. В выражении Кетлер, в её притворно неподвижной мимике и холодном взгляде, Баки точно видит один вариант ответа, который насолит и выведет её на новый круг желчи. Только любопытство, как могут иначе развиваться события дальше при её относительном спокойствии, побеждает.       — Нет, — низким холодным тоном отвечает он, фиксируя, как прищур её глаз сменился удивлением.       Она почти вздрогнула, когда снова уткнулась взглядом в планшет и теперь уже более нетерпеливо стала листать на нём файлы. С такой скоростью среднестатистический человек не может в достаточной степени успевать читать и усваивать информацию, но судя по дрожащему взгляду Алекс и тому, как сжимаются её губы, она не просто справляется с этим, но и успевает о чём-то думать. Думать, бросая настороженные взгляды на Хоакина, на пол, снова на планшет. Её взгляд скользил так дико, пока в немом шоке не уставился просто в пустоту, смотря сквозь всё и всех в комнате.       — Алекс? — отчего-то голос Уилсона, встревоженный, её всё же привлек.       Приоткрыв губы, она быстро выдохнула и так же быстро вдохнула.       — Им не нужен ваш диск. Это не из-за диска…       Слова сорвались с её губ с той же скоростью, с которой планшет был выброшен ею на пол. Ни слова больше не проронив, с округлившимися глазами, Алекс сбросила туфли и рванула из серверной, открывая ещё один портал, уже в прилягающее к главному офису здание технического отдела. На лестничный пролёт пожарной лестницы у первого этажа. Выскочив по ту сторону, не сбиваясь с ритма бега, вынула наушник из смарт-браслета, устанавливая связь с Пятницей, пока спускалась вниз пролет за пролетом, к нижним подземным уровням.       — Пятница, звони Шури, сейчас же! И сделай мне связь с Маршалом.       «Звоню. Есть связь»       — Маршал, не ходите за мной! Никто.       «Что, чёрт возьми, происходит?» — слышно в ответ, когда Алекс пробегает очередной пролёт.       — Та лаборантка в техотделе. Она не наша. Тени мне шептали, но я не проверила. Это диверсия, Маршал, им нужен не диск. Им нужен металл, что передала Шури. Не ходите за мной!       «Чёрт»       — Пятница, вызывай Церберов и веди меня.       «Выйди на четвёртом. На пятом четверо у южного входа. Обойдем через восточную лестницу.»       На пролёте между третьим и четвёртым этажами лежат два охранника внутренней безопасности. Судя по остекленевшим глазам и пене из их ртов, они мертвы. Перепрыгивая через тела, Алекс схватилась за перила раненой рукой, удерживая равновесие, упрямо игнорируя острую боль в плече и вновь открывшееся кровотечение. Дымки магии больше нет в глазах — нельзя колдовать, использовать даже крупицы магии там, где сама же наложила руны и заклинания, абсолютно блокирующие любое колдовство. Именно поэтому портал и был открыт на первом этаже, а не на пятом, у бронированных хранилищ. И только потому, что Алекс уже имеет необъяснимый для неё опыт со сломанными рунами, которые сломать нельзя, она и колдовала так, чтобы не только её магия не могла здесь быть активна, но и вообще магия в принципе.       Чёртово сердце колотится как сумасшедшее, догоняя разум, твердящий, что она опоздала. Босыми ногами проносясь по холодному полу, мимо запертых дверей вдоль коридора. Махом распахивая очередную дверь на пожарную лестницу… Следующий этаж и размеренные отчёты Пятницы, отслеживающей по камерам всех, кто находится в зоне видимости и на пути к хранилищу.       Хранилище имеет усиленную скрытую вентиляцию и мощные холодильные установки, два входа, которые защищены несколькими уровнями безопасности.       «Сработали системы блокировки замков, когда они пытались вскрыть замки без биометрии ответственных лиц» — сообщает Пятница. «Это было пять минут назад. Они пытаются взломать один из них. Я обхожу защиту шифрования второго. К нему тебя и веду, к противоположному входу. Алекс, там двое, вооружены, а ты — нет.»       — Добейся мне форы, — выдыхает Кетлер, когда врасплох застает тех самых двоих.       Локтем здоровой руки со всей силы вбивает кадык одного из наёмников. Уворачиваясь от наставленного на неё пистолета второго, перехватывает его запястье одновременно с тем, как приседая, выхватывает нож из его набедренной кобуры. Самое время получить удар коленом под рёбра, но и время, чтобы вогнать нож по самую рукоятку ему в локтевой сустав, на сгибе ткани защитной амуниции. Вогнать, прокрутить и силой рвануть, разрывая ткани, чтобы новым ударом вогнать нож в область паха, точно попадая по такой ранимой и очень важной для жизни артерии.       «У тебя фора в шесть секунд, Алекс. Прости, это максимум. Двадцать секунд.»       Слова Пятницы теряются на задворках сознания, когда Кетлер выравнивает спину перед стеклянной бронированной входной дверью в хранилище и позволяет себе взять контроль над пульсом и дыханием. Крепче сжимает нож в руке, с лезвия которого медленно стекает на пол алая нить крови. На противоположной стороне хранилища, через десять метров, за такой же дверью стоит женщина, чей вид олицетворяет слишком мощную иронию. Та самая женщина, чей облик Алекс принимала под фотостатической вуалью Вдов несколькими днями ранее. Блондика с яркими зелеными глазами и тонкими бледными губами. На ней зеленый плащ с орнаментом змей, со спущенным капюшоном и длинные черные перчатки. Выглядит так по-позерски, жуть. Она растягивает свои губы в длинной улыбке и рывками натягивает перчатки, так что заострённые ногти прорывают их ткань.       — Выглядит так по-ублюдски, фу. Картер нужен в штат стилист.       «Пять секунд, Алекс. Повреди панель на стене. Это ещё десять секунд форы.»       Щелчок открытия её замка. Алекс не ждала, пока дверь полностью отъедет в сторону, проскочила, как только выдалась возможность, вбегая в промерзшее помещение. Перехватив нож за лезвие, метнула его в контрольную панель противоположной двери. На пол осыпался водопад искр, пока Алекс биометрией ладони открывала хранилище. Выхватила небольшой бокс, переданный Вакандой, и рванула назад тем же путём, каким пришла. Пробегая дверь за дверью и поворот за поворотом, на ходу снимала блокировку с тяжёлого бокса, замедляющего её бег. Снова лестничные пролёты, снова тупая боль в плече. Скорее немая, в сочетании с лёгким недомоганием и пульсирующими ударами в висках, что чётко давало понимание о количестве потерянной ею крови. Нужно было выпендриться, забить на всё и, пока бездомные укладывали Торреса на кушетку, облачиться в доспехи. Но нет же, отчёты Пятницы были настолько важны, что Алекс просто забила. А ведь можно было совместить, можно было подлататься.       Обвиняющими саму себя мыслями она занимала свой разум, пробегая очередной пролет. Контроль над дыханием терялся, уступая место отдышке и покалыванию в кончиках пальцев рук. Крепче сжимая правой рукой адамантиевую часть копья, переданного Шури, вымахивала в такт бегу, пока левой ладонью уцепилась за горловину блузки, чтобы хоть так удерживать её от болезненных импульсов.       Наконец-то первый этаж. Нужный поворот и золотой портал в каких-то десяти метрах от неё. Или двадцати? Чёрт, глаза пекут и принимают на себя боль из височной доли. Резкий удар в спину сбивает её с ног так предательски и так не вовремя. Приземляясь на колено, Алекс зашипела и от тупой боли в коленной чашке, и от более жгучей боли в раненом плече. Да, Сержант был нежен. Эта «гламурная» сука, повалившая Алекс на пол, явно не столь сердечна, раз вцепилась своими ногтями в растерзанные пулей края пулевого отверстия.       При падении Алекс бросила кусок копья, и тот инерцией проскользил по каменному полу в сторону портала. Не достаточно близко. Что-то жгучее стало разливаться венами от места ранения, словно в неё стали вливать кипяток, заставляя сердце раскачивать его кровеносной системой. Не желая зацикливаться, Алекс кое-как из-за спины перехватила сучку за волосы, с силой срывая её с своей спины. Дышать стало в разы легче, хотя жжение по телу всё усиливалось. Глаза необычно жгло, и во рту был горький привкус непонятной желчи.       — Пятница… — на выдохе скорее мямлит Алекс.       «Тут»       Быстрый маневр дал шанс встать на ноги и сделать несколько шагов к куску металла, только для того, чтобы Алекс снова повалили на пол. Теперь уже на спину.       — Передача прав доступа… Сэм Уилсон.       Женщина в плаще повисла над Алекс, коленом вжимая её в грудь. Злобный, довольный оскал, и её длинные белесые волосы мерзко защекотали по щекам Кетлер. Отдышка. Нет, ЗАДЫШКА. Дыхание сбилось, тормозилось, словно лёгкие утратили заряд энергии, отказывали.       — Маленький кролик так быстро бегает… — шипит блондика, ложа ладонь к груди Алекс, ловя её сердцебиение. — Я люблю охотиться на кроликов. Сердце кролика сейчас взорвётся. Люблю разорванные сердца.       «Ты слишком много болтаешь. Вы всегда так много болтаете», — хочется выплюнуть Алекс, прежде чем с одурением врезать стерве в нос, сломать его, вогнать сломанную носовую перегородку в её тупую черепушку и наслаждаться, как та будет хрипеть и захлебываться кровью. Только руки больше её не слушаются. Пальцы на ладонях онемели, кажется, даже кости горят и плавятся. И всё это онемение слишком быстро спускается по телу вниз к ногам.       Голос Пятницы выуживает разум, бултыхающийся в панике:       «Правая нога. Пинай. СЕЙЧАС!»       И Алекс пинает. Или думает, что пнула, потому что ноги тоже чувствуются ватными, такими слабыми. Слышно шорох или скрежет. Слышно новое шипение блондинистой сучки. Только всё меркнет, и перед глазами воцаряется мрак.

***

      Крепко сжав челюсть, Маршал наблюдал, как схлопывается магический портал, открытый Алекс к хранилищу, ногой придавливая кусок металла, который сестра пнула ногой точно через тот самый портал. К сожалению, девка в дурацком плаще заметила всё как раз перед тем, как портал исчез, отрезая её от искомого. Слева начал шипеть и потрескивать второй портал — к его дому, и, схватив из-под ног адамантий, Маршал переступил его вовремя, чтобы и он закрылся за его спиной.       — И мы за ней не пошли, потому что что? — Уилсон не стал ждать, когда Маршал сделает ещё шаг. В помещении, кроме всё ещё без сознательного Хоакина, взволнованным казался только он.       Аргументы Маршала, где все должны оставаться на своих местах и не показываться противнику на глаза, чтобы сохранить преимущество силы и неожиданности, имели вес. Кто бы ни устроил диверсию, точно знает о самом Маршале, но они должны оставаться в неведении, куда делись Сэм, Баки и что стало с Хоакином. Только в момент, когда все пошло под полный откос, когда Пятница отчиталась о критическом уровне токсина в крови Алекс и девка в плаще снова ударила Кетлер, повалив её на спину, в тот момент только Маршал и Сэм дернулись в попытке предпринять что-либо.       Баки отрешённо, как ни в чём не бывало, подпирал стену, пускай и слушая отчёт Пятницы, но никак внешне не реагируя. Вдова, работающая на Кетлер, хотя бы более внимательно вслушивалась, но и она, качнув головой, вернулась к примерке в ладони очередного ствола 45-го калибра.       Маршал был там, в нескольких метрах, стоял по другую сторону портала, как от Сэма, так и от своей сестры, и не пришёл на помощь. Словил ногой кусок металла, который Алекс, собрав последние силы, оттолкнула от себя, и просто наблюдал, как та терпит поражение. А после с таким же невозмутимым лицом он вернулся назад, словно к доставщику пиццы выходил, а не наблюдал, как его собственная сестра, исходя из незамолкаемого доклада Пятницы, потеряла почти литр крови, а потом впала в паралич под действием неустановленного нейротоксина.       — И? — продолжал закипать Уилсон. — Меня одного волнует происходящее?! Баки?       — Меня волнует состояние Торреса, — Барнс небрежно пожал плечами.       Увалившись в кресло за стол, Маршал с грохотом бросил кусок копья на его поверхность рядом с компьютером, пробирками, микроскопом. Дрожь сотрясла стеклянные ёмкости.       — Пятница, что с Шури?       «Нет связи. Ни с ней, ни с её боевыми леди. Мне выйти на протоколы безопасности для связи с Гриотом?»       — Чёрт, нет. Не шуми больше. Найди Алекс.       «Не могу. Она отключилась от меня и передала свой доступ Сэму. Сэм, теперь мы с тобой близки как никогда.»       — Твою мать, Пятница, заканчивай!       «Прости.»       С лёгким хлопком о поверхность стола, упираясь обеими ладонями, Сэм ниже склонился к Маршалу.       — Что это? — спросил он, кивком указывая на осколок металла. Глазами сверлил Маршала, пока тот языком, елозя за стиснутой челюстью, спорил сам с собой, ища пути отхода от ответа.       Только таких не было.       — Это адамантий. В обход Департамента Контроля Последствий Ваканда сохранила его после первой битвы с Таносом. Это часть копья, которым ранили Вижена.       — Того самого, полностью состоящего из вибраниума? — с достаточной долей иронии риторический вопрос прозвучал достаточно несдержанно.       — Ага. И та бандура в Индийском океане, раскопки которой вы с Россом пропагандировали в ООН — она вся состоит из адамантия. Адамантий — тот металл, который крепче и прочнее вибраниума.       Можно было бы всю вечность стоять, подпирая стену, следить за тем, как безмятежно вздымается грудная клетка Хоакина, и оставаться безразличным к разворачивающейся драме. Но не тогда, когда Барнс вспомнил свою встречу с Айо на кладбище Грин-Вуд и её опасения о готовящихся атаках на Ваканду.       — Как давно правительство в курсе о нём? — спросил Баки, оборачиваясь к Маршалу.       — Не уверен. Раскопки ещё не начались, мобильные пункты только в процессе доставки и развертывания. Штаты, Великобритания и Япония, никто из них ещё не приступил. Потом ещё месяцы, если не годы, на изучение. Шури и сама до последнего не могла расшифровать его молекулярную структуру.       Постукивая пальцами рядом с обломком копья, Маршал старался фильтровать информацию, считывая замешательство и накопление новых вопросов в глазах Уилсона. Барнс оторвался от стены и, пройдя к столу, отодвинул ещё один стул, садясь рядом с Сэмом, напротив Маршала. За казавшейся отточенной маской спокойствия и безразличия, Баки едва сдерживался, чтобы не выдать Сэму что-то в стиле: «А я говорил! Я говорил, что она принесет дерьмо!» Она — Кетлер, чёртова ведьма, чей характер, чью наглость так часто защищал Уилсон, выискивая всевозможные оправдания от сложного детства до ПТСР.       «И Барнса ко мне в туалет не пускайте» — если бы она развила эту тему дальше… Чертова ехидна. Если бы она не закрыла рот, исчезнув за дверью уборной, Барнс не был уверен, что смог бы и дальше себя контролировать. Что смог бы удержаться, чтобы не сомкнуть ладонь бионики вокруг её шеи. Его воспитывали как джентльмена, и всё же…       — Но вы с Кетлер знали, что это за металл, — не сказать, что выстрел был наугад, но по большей степени Баки был уверен в своих суждениях. — До правительства, до Шури. Ваша броня… — продолжает давить Джеймс, удобнее умащиваясь на стуле, широко раскинув колени. — Если Торрес только стрелял в тебя, то с Кетлер в броне я дрался. Откуда вы знакомы с адамантием, что склепали себе из него броню?       Нет, в глазах Баки Маршал не был слабым или трусом, и не стал таковым, когда на его вопрос он так очевидно нервно сглотнул. Маршал скорее просто спокойно относился к браздам правления сестры, легко отдавая её лидерство, которое было более требовательно в её крови. Взгляд Маршала метнулся к Стефани, стоящей к ним спиной, и вернулся к Баки. Лёгкие махи головой, без слов, откладывающие этот разговор на позже.       «Твоя частная охранная служба закончила зачистку, Маршал. Если не учитывать крови, то никаких следов Алекс или той блондинистой» — уже очень сдержанно, профессионально докладывает Пятница. «Была попытка получения доступа к нескольким предметам из хранилища по биометрии Алекс. Безрезультативно — права доступа теперь у Сэма».       — Проследи за дорожными камерами, камерами с банкоматов — она жива, раз её забрали. Ищи. Следи за новостными сводками, — Маршал устало протёр лоб. — И ещё, образцы крови Алекс — она была отравлена, сравни с токсином в крови Торреса и образцами крови Барнса после суда. Хоакина не просто отравили, ему как-то успели вложить в голову определённую установку. Это требует некоторого времени. Проследи за его передвижениями…       Маршал продолжал раздавать Пятнице задания — вполне уместные, но мысли Баки отделились. Разоблачение Кетлер, как он планировал, должно было закрыть определённые вопросы, а не породить десятки новых. Прежде всего — нить её взаимосвязи с Вакандой. Чем вызвано доверие Шури? Знала ли она, кем на самом деле является Кетлер? А если знала, то почему не упомянула об этом, когда с нескрываемым удивлением рассматривала руны на его костях? Или удивления не было вовсе? Теперь, глядя на те события под другим углом…       — …все кадры с участием Торреса сравни с записями со дня взрыва в суде. Мы искали в радиусе пяти кварталов, расширь до десяти. И не забудь про свои архивы событий в суде. Вы с Алекс тоже могли заснять что-то, на что мы тогда не обратили внимания.       — У вас есть запись из суда? Откуда? — нетерпение в голосе Баки снова вынудило Маршала ёрзать на стуле.       — Стандартная видеорегистрация, когда мы в броне…       — Я должен её увидеть.       Баки хотел продолжить расспросы о Шури, Stark Industries и обо всём, что сейчас его мучило, пока выдалась возможность и Маршал так виновато мечется под его взглядами. Любые рвущиеся наружу вопросы прервал рваный вдох и страдальческий стон Хоакина. Маршал с Сэмом оказались рядом почти одновременно, поэтому Баки остался сидеть на месте. Лишь склонился, упёршись локтями в колени, и искоса высматривал то пытающегося протереть глаза Торреса, то абсолютно равнодушную к ним всем Вдову.       Не прошло и пяти минут, как Хоакин очнулся. От исходящего от него шума Баки захотелось, чтобы тот снова отключился и поспал. Парень едва не застрелился, а первым его вопросом было: жива ли Кетлер.       — Я не помню ничего, кроме шёпота, — сказал он, залпом выпив стакан воды. Шёпот… Барнс тоже помнил свой шёпот, велевший ему идти. Размытыми фразами подталкивал. Торресу же отдавали чёткие указания.       — Нет, я никого не помню в лицо. Но голос был очень приятным… Блондинка…       — Надо же. От блондинок одни проблемы, — пробубнил себе под нос Баки.       Звонок мобильного отвлёк Маршала от обхаживания Торреса, а низкий и твёрдый мужской голос на другом конце линии заставил каждую клетку в его теле сосредоточиться. Откинувшись назад на стул, он поднял ладонь, прося тишины, и включил громкую связь, отвечая:       — Это я. Кто ты?        «Тот, в чьих руках жизнь твоей непокорной сестрицы», — пророкотал мужчина в ответ. Маршал молчал, ожидая продолжения.       «Ничего не скажешь?»       В глазах Сэма Маршал вздохнул так, словно вся жизнь ему уже осточертела настолько, что сил на новый вдох у него вряд ли прибавится. Затем он скорчил самую душераздирающую гримасу, настраивая тембр голоса на нужную волну:       — Вот чёрт! Она жива? Она цела? Я хочу поговорить с ней, — с прекрасно отыгранной дрожью в голосе пролепетал Маршал. Выключив звук, он быстро отдал Пятнице приказ запеленговать звонок.       «Жива. Пока. Тебе нужна сестра, а мне — то, что она успела стащить у моих людей.»       — Она не должна была так рисковать собой. Давай, я хочу вернуть её.       «Я пришлю тебе координаты. Надеюсь, ты отвяжешься и от копов, и от взвинченного Капитана Америки.»       — Им есть чем заняться, разбираясь в хаосе с самоубийством лейтенанта.       «Определённо», — с ухмылкой мужчина закончил звонок.       Уилсон проследил за реакцией Торреса, понимая смысл разговора. Организаторы не были уверены, чем всё закончилось. Короткая фраза только что дала им подтверждение успешного выполнения их задумки касаемо Хоакина. Они уверены, что и Сэм сейчас тоже выведен из строя.       Через минуту на телефон Маршала пришло сообщение с координатами, которые подтвердила и Пятница. Заброшенная электроподстанция в горах, и в радиусе нескольких десятков километров не было намёка на какие-либо видеокамеры, чтобы подтвердить, что Алекс там.       — Итак, у нас есть полтора часа до встречи, — Сэм выпрямился, пряча руки в карманы джинсов.       — Эм, я пойду один. Ваше присутствие там нежелательно, — возразил Маршал и сразу продолжил, обрывая аргументы Уилсона. — Если Алекс жива, то у вас с ней появятся… разногласия в некоторых методах решения проблемы.       В нескольких секундах безмолвной тишины Сэм отвечал Маршалу взглядом, который никак не поддавался описанию одной конкретной эмоцией.       — Я даже боюсь спросить, какой реакции ты от нас ожидал.       — Прикинь, — хмыкнул Баки. — А ведь он точно адекватнее Кетлер.       Возле компьютера Маршала были расставлены мультяшные фигурки персонажей «Звёздных войн», и Барнс бездумно стукнул каждую по голове, наблюдая, как они пружинят от туловища.       — Ладно, — пожав плечами, Сэм зажмурился, подбирая слова. — Допустим, она мертва. Что дальше?       — Я вернусь, — ответ Маршала прозвучал без задержки, легко. Однако Сэм успел заметить, как дрогнули мышцы на его щеке, как уголок рта опустился вниз. — Нужно довести до конца дела со Stark Ind. У Алекс это было одним из приоритетов, — упоминать о риске для себя, как отца троих детей, Маршал не стал. Хотя бы потому, что не хотелось произносить вслух угрозу сестры, где она его и с того света достанет.       — Я пойду с тобой? — раздался женский голос из другого конца помещения.       Это была Вдова, о которой все забыли. Торрес склонился, приняв сидячее положение на кушетке, выглядывая, кому принадлежит голос.       — Нет. Пожалуйста, проверь остальных Вдов. Если Алекс выбыла, ты знаешь, что будешь нужна. Передавать права на компанию обратно Пеппер Алекс должна лично, — прищурившись, Маршал следил за тем, как Стефани беззаботно «позаимствовала» два пистолета из его коллекции.       Устав от фарса и больше не желая терять времени, Уилсон снова опёрся ладонями о стол, возвышаясь над Маршалом.       — Мы идём вместе, и это не обсуждается.       «Сэм?» — аккуратно позвала его Пятница. — «Ты же слышал, что Алекс передала тебе управление мной? Хочу сообщить, что я очень самостоятельная девочка, поэтому я уже синхронизировалась с твоими системами. Похоже, ты оставил свой телефон в офисе Алекс, и тебе пытается дозвониться некая Мисти — уже четвёртый раз. Прислала сообщение, чтобы ты перезвонил ей. СЕЙЧАС ЖЕ».

***

      Бам. Бам. Бам. Мерзкий грохот в голове пронизывает всю нервную систему. Лёгкие горят, пылают. Так ли чувствовали себя женщины, сжигаемые на кострах? Так ли прощалась с миром женщина, подарившая жизнь маленькой девочке, которая любила сбивать коленки, смотреть на звёзды, прятаться в отцовской библиотеке, пока тот листал волшебные книги? Девочке, порывающейся притащить домой всех бездомных кошек, упрямо глотать сопли, растирать жгущие алые глаза, задыхаться, но продолжать прятать их под своей кроватью. Странное ощущение, новое. Бам. Бам. Бам. Жар по-прежнему циркулирует телом, раскачиваясь по венам. То, как медленно и тяжело бьётся её сердце… Похоже, её кровь загустела до состояния киселя.       Кажется, Алекс слышит тихий, едва уловимый шёпот теней. Шёпот советует дышать медленно, коротко. Им легко говорить. Они всего лишь колдовская примочка к её силам. Они не настоящие, не имеют физической оболочки. Они не понимают. Они — как духи, живущие в её голове, в её теле, сосуществующие с остатками её собственной души. С ними весело, как бы Алекс их ни журила.       Мелкая никогда не давала Алекс забыть лёгкость и свет жизни. Всегда напоминала о неумирающей надежде и вместе с Алекс мечтательно следила за звёздами на небе. Вторая вечно ведёт себя как мамочка: суетится, опекает, сопереживает, наставляет. Она грустит вместе с Алекс. Напоминает ей о любви и постоянно бубнит: не сутулься, держи спину ровно. Ей нравятся платья, красная помада, а ещё ей больше всех нравится Сержант. Возможно, даже больше, чем самой Алекс.       Это странно, потому что Солдата она недолюбливала.       Старуха самая сварливая. То добрейшая булочка, то отвратительная гундосая карга. Ей бы поспать, книги почитать, поколдовать. Она самая умная. Во всяком случае, в том, что касается магии. Во всём остальном её опыт чертовски устарел. Её правильный мир ограничивается медными ночными горшками, канделябрами вместо электричества и теми самыми временами, когда церковь развлекала людей кострами инквизиции на центральных площадях.       Алекс могла бы постараться прислушаться к тому, что ещё твердят тени, но весь их шёпот теряется в слишком громких, отвратительных голосах людей вокруг.       — Почему она ещё не сдохла?       Бам. Бам. Бам. Стук в мозгах становится ещё сильнее, когда тело покачивается и подпрыгивает, словно ловит каждую яму и выбоину синхронно с подвеской автомобиля. Крутит живот, мутит.       — Откуда я могу знать, идиот? — этот женский голос Алекс смутно, но узнаёт. «Гламурная сука», да, это она. Холодные пальцы касаются её лица, и веки небрежно приподнимают. В глаза, сквозь затуманенное зрение, ударяет слишком яркий свет. — Посмотри на это.       — Какого хрена? — почти заикается мужчина. — Что за?.. Почему у неё белки глаз такие мутные? Что это за тёмные разводы? У тебя ДНК гадюки или каракатицы? — теперь голос хрипит насмешками.       — Я тебе сейчас язык вырву, мудак. Захлопнись! Я не знаю, я такое впервые вижу. Может, это индивидуальная реакция, может, типа аллергии что-то…       «Потерпи, детка. На ноги ты сама не встанешь, но…»       — Приехали. Что с ней делать? Нахрена мы вообще её забрали?..       — Заткнись ты, придурок, — огрызается стерва. Звонок мобильника прорывается сквозь туман в голове. — Сет звонит. Скорее всего, выторговал эту девицу на железяку.       Грохот железа и свежий воздух врываются в тесное, запрелое пространство, прохладой лаская вспотевшую кожу Алекс. Да, она горит. Чёрт, и подумать не могла, что ей так жарко. Голос белобрысой совсем не слышно, не ясно, как долго её не было рядом, но вот она вернулась. Как же Алекс хочется блевать…       — Кончай её.       — В смысле? Мы везли её сюда, чтобы…       — Её биометрия больше не работает! Её брат скоро придёт к Сету, рассчитывая на обмен. Сет сказал пристрелить и ехать к нему. Переживает, что если Уилсон и выбыл, то Барнс может прикрывать её брата. Боже, ты такой тупой.       — Я тупой? Дура, это ты с ним говорила! Я не могу мысли читать! — истерит мужчина, передёргивая затвор пистолета.       — Знаю. Но ты просто тупой. Решила тебе напомнить.       — Какая же ты гадина, — снова выплёвывает мужчина и нажимает на курок.       Маленькая девочка со сбитыми коленками помнит, как её мама, сажая в саду гортензии и пионы, разговаривала сама с собой. Она то смеялась, то смущалась. Хмурилась, удивлялась. Александра, наблюдая за ней, любила гадать, о чём так оживлённо размышляет мать, пока та, не заметив скрывающуюся за колодцем девчушку, не пригласила её к себе помочь с саженцами.       Чёрт его знает, сколько ей тогда было лет (хотя тени любят спорить, что тогда Алекс было около четырёх), но она очень чётко помнит тот день. Что может помнить ребёнок с того возраста, прожив уже столько лун? Многое, если в голове замкнуты ещё три личности, умеющие напоминать и рассказывать.       Именно тогда Валерия рассказала Алекс о шёпоте в своих мыслях. Назвала их её тенями, потому что они всегда, всегда при ней.       Валерия говорила так интересно. Завораживающе. О том, что это их достояние, наследие. Наследие Первых. Великий дар и благословение, который однажды будет передан самой Александре. Нужно лишь немного подрасти, впустить в себя магию. Мама всему научит. Научит слушать и говорить с силой Триликой, научит отвечать на прошения тех, кто взывает к ней.       «Это кровная сила, детка, наше наследие. Мне передала его мама, маме — её мама, и так до самого начала начал. Скоро я передам его тебе, а потом ты — своей дочери. Мы — это прошлое, настоящее и будущее. В наших руках ключ, открывающий любые пределы и знания. Мы несём факел, освещая дорогу идущим. Мы даём воздаяние и справедливость кинжалом», — небольшой кинжал с крестообразной гардой, как по велению её слов, отбросил солнечный отблеск, привлекая внимание ребёнка.       «Мы — сёстры ночи, в поисках тайного и скрытого…»       В тот день было много интересного. Мать говорила о значениях фаз луны, о смысле и предназначении их хтонической силы. О понимании человечности и границах морали. Мать говорила о смерти, как о естественном порядке вещей. О справедливости и каре.       Но ни Александра, ни её тени не помнят, чтобы Валерия говорила, что их хтоническая магия была справедливой карой, ведущей к смерти. Поэтому однажды, поддавшись своей хтонической буре и окунувшись в воды вседозволенности — когда, будучи подростком, она впервые убила магией, Алекс воздвигла свои границы в том, над чем была властна.       Свежий воздух ласкал закрытые веки и теребил одинокую прядь волос, выбившуюся из-под доспехов, маски. С громким и сухим свистом Алекс вдохнула полной грудью, наслаждаясь лёгкостью дыхания и, пусть и быстрым, но ровным сердцебиением. Проморгавшись уже чистым зрением, она не сразу сообразила, что смотрит на железный потолок микроавтобуса, а не на крышку гроба.       Поднявшись, Алекс села, опираясь спиной о стену кузова автомобиля, и замерла, видя у своих ног безжизненное мужское тело с грубо вывихнутой шеей. Настолько грубо, что шейные позвонки почти прорвали кожу со спины у основания головы. Тело уже успело остыть.       На ней броня. Какого чёрта на ней броня? Она даже языком пошевелить не могла, не то что активировать брошь. Грузно выбравшись из кузова автомобиля, Алекс застыла, оцепенела, осматривая окружающее пространство. Когда волна шока спала, она кратко дёрнула головой, убирая маску с лица, чтобы убедиться, что вдыхает именно смрад смерти.       Она находилась в большом ангаре для мелкогабаритных моторных самолётов. Один из них стоял накрытый маскировочной сеткой — явно не использованный уже несколько лет. За незапертыми воротами ангара виднелась небольшая взлётная полоса и зеленеющее поле. Но шок привнесло не это, а ещё шесть безжизненных тел, разбросанных по периметру. Пятеро мужчин и шестая — та самая сучка в зелёном плаще. Её тело распласталось прямо у задних колёс грузовика. У всех была бездушная стеклянная пелена в глазах, и у всех свернуты шеи. По личному и многолетнему опыту Алекс могла чётко определить, что они не сражались, не защищались. Они просто упали там, где стояли, замертво.              Алекс сглотнула, чувствуя, как по спине ползёт морозный страх.       — Пятница? Пятница? — повторила Алекс, ненавидя дрожь в своём голосе, и тут же зажмурилась, вспоминая, как передала доступ Уилсону. Вспомнила истерику белобрысой о том, что её биометрия больше не работает, и на этом моменте вяло, но удовлетворённо покачала головой.       — Дамы? — зажмуривается Алекс, ожидая ответа теней. Нерешительно задаёт вопрос: — Это сделала я?       «Нет, дитя», — отвечает старуха, её слова вызывают у Алекс облегчённый выдох.       — Тогда кто? Вы следили?       «Тебе предстоит это выяснить».       На мгновение Алекс смутилась уклончивости и неточности ответа. Однако десятки других насущных проблем обрушились на неё громкими и нетерпеливыми ударами. Одновременно. Что стало с адамантием? Удалось ли ей толкнуть его достаточно далеко, как велела Пятница, или он уже в руках гибридных придурков? Маршал… что с ним? Торрес? Ох, к чёрту Торреса.       Мысль о том, что она, пусть и неосознанно, могла нарушить своё незыблемое правило — запрет на убийство магией — словно молотком ударила по её уже и так больному мозгу.       Нельзя убивать магией!       «Алекс, нельзя убивать людей, когда ты дружишь с Капитаном Америка», — возмущался Маршал не так давно. Это было во время обсуждения перестановки в компании, когда они воплощали антикризисный план Клири. Тогда стал вопрос о рыжем, наглом и болтливом сыне одного из главных акционеров и членов совета правления. Он разболтал федералам о Сержанте и Кэпе. Уволить его означало бы возмутить папашу, потерять его голос, деньги и прочее.       В тот момент, беспокоясь лишь о чётком следовании плана по уничтожению Син, Алекс на полном серьёзе предложила:        — Вскроем ему глотку и окунём на дно Гудзона. Можно и без глотки, но что в том весёлого?       На кой чёрт ей сейчас эти воспоминания? Она же всего несколько дней назад стала виновницей ликвидации как минимум ста тридцати людишек.       — Но они были так себе людишками, — бормочет Алекс, со вздохом усаживаясь на борт багажника грузовика.       Вспомнив, как слышала выстрел перед своим удивительным пробуждением, она сжимает брошь, убирая доспехи. Панель управления на предплечье левой руки сейчас бесполезна — всё подвязано к Пятнице, которая наверняка с удовольствием развлекает Уилсона. Доспехи влились в брошь, и… ничего.       Ни жгучей боли, ни хрипов, ни захлёбывающегося кровью дыхания. Только яркие пятна на коже — следы пулевых ранений, которые ещё не до конца зажили. Прошло достаточно времени, чтобы доспехи подлатали её, но на активные магические трюки пока рассчитывать не стоит. Раны могут вскрыться. Чертовы руны на её костях.       В воздухе всё ещё витал смрад смерти, но присутствовал и другой аромат — пряный, немного сладковатый… Магия. Окутанный чернью взгляд дал больше ясности и позволил видеть скрытое, пока основная часть её магии была занята восстановлением тела с помощью рун. Блеклая, почти прозрачная изумрудная дымка мерцала рядом с каждым трупом, словно удавка обвивая их шеи. Нет, Алекс так не делает. Это не её стиль, не её метод, каким бы отчаянием и горем она ни была охвачена.       Склонившись над телом женщины в зелёном плаще, Алекс присела, чтобы коснуться изумрудных вихрей. Они защекотали кончики её пальцев, импульсами разливая по коже то тепло, то холод. Медленно, внимательно изучая, она растёрла зелёную дымку пальцами. Колдовство не противилось, не жалило. Алекс казалось, что она не знала этой магии, но по тому, как та приняла её, вбираясь под кожу и растекаясь по крови, было ясно — магия знала Кетлер. Она отдавалась ей без сопротивления и без обучения.       Тишину в ангаре нарушили громкие стоны скрипящего железа, звон, похожий на треск зеркал, и вой траурного ветра. Поднявшись на ноги, уже в активированных доспехах, Алекс слушала, как воздух гудел сразу десятками совершенно разных звуков и мелодий. Стены и крыша ангара, грузовик, самолёт, каждое тело и каждая трещина в цементном полу задрожали рябью, играя с её зрением и вскрывая раны разума. Изображения дрожали, менялись местами, как куски головоломки, выстраивая новое окружение.       Алекс искала хоть что-то, любой якорь, чтобы зацепиться взглядом, расслабить сознание — любой недвижимый предмет. Жилы на шее напряглись. Она была готова услышать скрежет зубов и зловонное дыхание тварей Низа. Готова была проститься с иллюзией и встретиться лицом к лицу с реальностью. Но в этот раз демонстрация превзошла все немыслимые пределы. В этот раз всё было реальнее реального. В этот раз это точно будет больно.       Рябь осела, успокоилась, вернув ангару его прежний вид. Алекс заметила в дальней стене дверь, которой ранее не было. Старая и ветхая, с прогнившими досками и наполовину отломанной деревянной ручкой. Среди всего железа и кирпичей такая дверь была иной — она явно была создана магией. Её можно было почувствовать по запаху. Размяв шею, Алекс ухмыльнулась, предвкушая продолжение, куда бы ни завела её эта иллюзия. Но сделать шаг она не успела, потому что обернулась на вход в ангар.       Тени насторожённо нашёптывали, что кто-то приближается. Женщина. Вооружена.       Через две минуты в ангар действительно заглянула темнокожая женщина, укрываясь за распахнутыми воротами. В руках у неё был пистолет. На ней бронежилет, голубая рубашка с закатанными рукавами, тёмные брюки. Она явно пыталась собрать свои афрокудри в подобие пучка, но несколько прядей выбились из причёски, забавно пружиня на ветру.       За этими прядями Алекс и наблюдала, когда бесшумной дымкой вынырнула за спиной женщины.       — Пресвятая Дева Мария… — шокированный выдох сорвался с губ женщины, когда её взгляд упал на тела, разбросанные по полу в ангаре.       Её правая рука потянулась за мобильным в заднем кармане брюк, но незнакомая тяжесть сковала кости, напрягая всё её тело. Рука дёрнулась назад, к рукояти пистолета. Новый громкий вдох сорвался с губ, когда её оцепеневшее тело пронзила волна холодного пота. В подбородок упёрлось дуло её же пистолета, который она не могла ни выбросить, ни убрать палец со спускового крючка.       — Ты кто? — приглушённый голос раздался за её спиной. Странный, невозможно разобрать — мужчина или женщина.       Лёгкими шагами Алекс обошла незнакомку, вставая перед её лицом. Очерненным взглядом из-под маски она разглядывала женщину с головы до ног. Бедняжка не могла даже дрожать, как бы ей этого ни хотелось. Забавно было представить, какие вибрации сейчас испытывают её внутренности, лишённые возможности выплеснуть адреналин привычным телу способом.       Алекс следила за карими глазами напротив, которые скользили по её броне, за расширенными зрачками и за каплей пота, медленно стекающей по виску.       — Ну же, вспоминай, как говорить, и ответь мне, — насмешливо произнесла Алекс.       — Это ты… Ты залезла в мозги к Хоакину, — прохрипела женщина.       — Не приписываю себе чужие заслуги, — Алекс усмехнулась. — Мне с лихвой достаточно собственных. Где-то я тебя уже видела…       — Сэм сказал мне, кто ты. Я знаю. И он знает, что я здесь. Если я умру — это будет на твоей совести.       — Сэм? Хоакин? Точно… Агент Найт. Мерседес Найт, верно? — Алекс прищурилась, будто вспоминая. — Видела твои фото в отчётах по Уилсону. Что ты здесь делаешь, агент?       Алекс убрала маску, одновременно изгоняя магию из глаз. Её лицо стало бесстрастным, а взгляд сосредоточенным.       — Пришла тебя спасать! — выплевывает Мерседес, еще больше кривя оскал, видя как Алекс задумалась поджав губы. Холод стали пистолета отдаляется от подбородка и вместе с тем всё тело раслабляется, позволяя ей вздрогнуть плечами, струшивая с них зыбь страха.       — Ты опоздала, — Алекс дернула плечом. — Меня уже успели застрелить. Но спасибо за попытку.       Отдалённое пение птиц переплеталось с шелестом ветра над полем за пределами ангара. Массивные ворота поскрипывали под напором ветра, словно заржавелое лезвие вскрывало рану, раздражая тишину вокруг.       — И? — спрашивает Алекс, никак не меняясь в лице. — Когда прибудет кавалерия?       — Я здесь одна. Как и ты, вижу, одна прекрасно справилась.       — О, уверяю, я не причастна, отчего зла еще больше. Низачто не поверю, что Уилсон позволил тебе самой разрулить ситуацию, пока сам отсиживается в подвале моего брата.       — Они на заброшенной подстанции к северу от города, — убирая пистолет в кобуру, Мисти заправляет за ухо кудри. Довольствуясь прищуренным взглядом Кетлер, она поясняет: — Твой брат типа согласился на обмен тебя за тот кусок железа.       — А красавчик? — Алекс закатывает глаза, наблюдая замешательство Найт. — Торрес.       — С ними.       — Ладно, пошли, агент Найт.       — Куда? — восклицает та, метая взгляды с трупа на труп, когда Алекс, проходя мимо них, направляется к дальней стене ангара.       — Вон та дверь… — Алекс запинается, несколько раз недоверчиво поглядывая то на дверь в стене, то на Мерседес. — Ты же видишь там дверь?              Мерседес осторожно кивает, и Кетлер с явным облегчением улыбается.       — Дверь обязана куда-то вести, а это магическая дверь, и за ней, по ту сторону, точно есть волшебство.       — Я не пропрусь с тобой в Зазеркалье!       — Ладно, давай я сэкономлю тебе десятилетие. Я — очень тревожный человек и более чем уверена, что у меня есть некое психопатическое расстройство личности и много других хреней, которые бесят всех и меня саму в том числе. С того самого момента, как я вошла сегодня в свой кабинет и увидела хмурое лицо Сержанта Шестерки, я уже предвкушала насилие. Я настроилась на него! Потом я получила пулю, меня отравили токсином, проволокли в багажнике по всем ухабам пригорода, чтобы снова наградить пулей. И всё это ради того, чтобы НЕ ПОЛУЧИТЬ то, на что я так яро была настроена. А ещё я не обедала. На обед я тоже была настроена, ещё до Сержанта, — последнее Алекс пробубнила себе под нос, хмурясь. — Так или иначе, я ненавижу, когда меня отрывают от того, на что я уже настроилась, и всегда довожу начатое до конца. Ты можешь прямо сейчас вернуться к своему авто и убраться восвояси с чувством выполненного долга. Или пройти со мной в магическую дверь, вдруг за ней есть лазанья.       — Или насилие.       — Отвоевать лазанью через насилие звучит еще душетрепещуще! В любом случае, я потом открою тебе портал хоть на Гавайи!       — Почему бы сразу не открыть портал к Сэму и его команде? — подойдя ближе, Мерседес склоняет голову на бок, пристальнее рассматривая деревянную дверь.       — Ой, да брось! У них есть тактико-аналитический мозг Уилсона и сила Барнса — они справятся.       — Сэм, конечно, не суперсолдат, но точно не слаб.       — Агент Найт, я старалась подколоть не физические способности Кэпа… Ха! — Алекс подтолкнула её локтем. — Напомнишь мне потом эту шутку. Сержант обязан оценить.       — Сэм не говорил, что ты чокнутая…       Ветхое дерево вибрировало энергией, которая пела в унисон силе Алекс. Зазывала, приглашала. Кто бы не сотворил её тут, он точно хотел поиграть. Он оставил по себе шесть трупов, и если не спас, то продлил Алекс существование на этой земле. Петли поддались со скрипом. Такой тонкий подход к делу, к деталям. Изумрудный туман водопадом пролился под ноги, растекаясь от открывшегося прохода. А по ту сторону — лес, бесконечно зелёный, где тени и свет играли в прятки. Высокие стволы деревьев тянулись вверх, их кроны сплетались, создавая сложный узор из веток и листвы. Хвойный запах смешивался с влажным ароматом земли.       — Круто, — прошептала Алекс, деактивируя доспехи. С потрескиванием деревянных щепок магическая дверь за их спинами захлопнулась и растворилась в воздухе.       Встревоженный вздох Мерседес привлек внимание.       — Тебе в грудь стреляли? — изогнув бровь, спрашивает она, тянув руку к груди Алекс и аккуратно отодвигая края растегнутой блузки.       — Пошли, — отмахиваясь от руки Найт, застегивая рубашку на ходу, Алекс направилась к просвету среди стволов деревьев. Сухая хвоя под ногами покалывала босые ступни. — Ты подумала насчет Гавайев?       Опираясь ладонью о шершавый ствол сосны, Кетлер рассматривала расчищенный и застроенный участок земли у подножия холма. Громоздкие бетонные стены центрального сооружения покрывались мозаикой из трещин и пятен ржавчины. К небу тянулись высокие металлические опоры, с порванными кабелями, обвисшими, как старые лианы. Контраст между живой энергией леса и холодной мёртвостью застройки был почти осязаемым.       — Вот чёрт, — на шаг вперёд остановилась Найт, вытащила из кобуры пистолет, проверяя обойму. — Думаешь, это та самая подстанция?       — Однозначно. Думаешь, там есть лазанья? — комично задумавшись, спросила Алекс.       Мелодичный и лёгкий смех Мерседес зазвучал в унисон с вибрациями леса.       — Будь честна, у тебя на уме сейчас только насилие.       — Аминь, сестра, — улыбнулась Кетлер и, отряхнув ладонь о брюки, ступила вниз с холма.