In The Shadows

                                                                  Тогда…              Все заседания слились в одно. Одни и те же лица, одни и те же вопросы, на которые он дает одни и те же ответы. «Где вы были? Что делали? Почему Оливия Пирс то, почему Оливия Пирс это…» Всё, как на старой заевшей пластинке. Леннокс думал, что всё закончилось, когда Пирс посадили в тюрьму, однако Пентагону показалось мало выпитой им крови. Уилл был уверен, что пересмотр дела не более, чем формальный. У кого-то взыграла совесть или, может быть, скука, и пришлось снова созывать трибунал.       Тему проекта «Тень» мариновали не один месяц, пока собрали воедино все кусочки мозаики. Не последнюю помощь оказала сама Оливия Пирс, поясняя и дополняя каждую, даже самую мелкую деталь. Полный отчет по программе хранился в тайне и на данный момент был известен только пятерым судьям.       Дело было весьма щекотливое. Речь шла не об одноразовом дезертирстве или акте шпионажа. Действия Томаса Брауна компрометировали весь Пентагон, у которого многие годы под самым носом развивалась преступная сеть, что ставило под сомнение дееспособность нынешнего командования в целом, включая весь директорат ЦРУ, руководство ФБР и АНБ. Также открытым оставался вопрос о шпионах, которые могли до сих пор скрываться среди агентов спецслужб. С одной стороны, Министерство обороны было заинтересовано в наказании виновных, с другой — это означало признать и сам факт несовершенства системы безопасности. Так как Томас Браун мертв, большая часть участников проекта «Тень» тоже, а их остаток рассредоточился по миру в попытках укрыться от правосудия, особого выбора у Министерства не было, но им улыбнулась удача. Оливия Пирс не просто пришла к ним в руки, но и не сопротивлялась ни аресту, ни обвинению. Смерть Брауна создавала ряд проблем, однако они с легкостью решались его бывшим агентом, который не просто участвовал в куче незаконных операций, но и знал секреты своего начальства. К тому же Пирс была живым доказательством экспериментов, остатки которых до сих пор хранятся в её крови и ДНК. Таким образом решались сразу несколько проблем: был ответственный за всё человек, которого можно посадить в назидание другим, а также ради контроля; был образец экспериментов, за которым можно было наблюдать хоть круглые сутки; а также ценный источник информации. Учитывая, что приговор пожизненный, у спецслужб было время, чтобы сделать всё, что они задумали, имея при себе свою собственную обезьянку. — Майор Леннокс? — повторил один из судей и тактично кашлянул. Это был пожилой мужчина с густой седой бородой — единственный, кого Леннокс запомнил. — Да, ваша честь? — Уилл моргнул, словно очнувшись ото сна, — не могли бы вы повторить ваш вопрос? — За все время вашей совместной работы агент Пирс не совершала поступков, ставящих под сомнение её верность долгу и стране? Леннокс задумался над тем, в который раз он слышит этот вопрос, что со стороны можно было принять за усердное раздумывание над ответом. — Никак нет, сэр, — ответил Уильям. Кажется, это был пятый раз. Или может даже шестой? — В своих ранних рапортах вы часто называли агента Пирс «импульсивной, не умеющей играть в команде, скрытной», — судья перевернул страницу толстого журнала протокола, — это правда? А этот вопрос был, кажется, в третий раз. — Да, — с готовностью отозвался майор, — но это никоим образом не ставит под сомнение верность агента Пирс долгу и стране. Последующие стандартные вопросы, на которые майор отвечал однотипно «Да, ваша честь» или «Нет, ваша честь» нагоняли сон не только на Леннокса, но и аудиторию в целом. В помещении одновременно находилось человек пятнадцать. Все, кроме самих судей, были одеты в офицерскую форму, с полным набором наград и выражением невероятной скуки на лице. Майор в который раз убедился в том, что этот театр абсурда — лишь пыль в глаза, только кому именно, понять было трудно. — В программе «Тень» также применялись запрещенные препараты, пытки и разного рода эксперименты, — продолжил бородатый судья, — считаете ли вы, что Оливия Пирс скорее жертва в данной ситуации? Леннокс задумался над вопросом. Он звучал впервые, что было вполне ожидаемо, раз пересмотр дела связан с открывшейся новой информацией. К сожалению из-за секретности получить более обширные данные по программе было невозможно. Запрещенные препараты, пытки и эксперименты — так можно было описать любой проект ЦРУ. Леннокс кинул взгляд на дальнюю часть комнаты. Там в прозрачной камере сидела заключенная, понуро опустив голову и положив локти на колени. Её сальные волосы скрывали лицо и отражающиеся на нем эмоции, а сама девушка то и дело успокаивающе поглаживала себе по рукам. Пытки и эксперименты наверняка были ужасны, но всё же этого недостаточно, чтобы Леннокс изменил свое решение. — Нет, — отозвался майор и отвел глаза от бывшей напарницы. Среди присутствующих послышались шепотки. Даже судьи тихо переговаривались между собой. Когда шум утих внимание снова было обращено на Леннокса. Все последующие вопросы сливались в один долгий, изнуряющий диалог, в который то и дело попеременно вклинивался кто-то из судей. К концу слушанья Уилл не мог вспомнить и половины вопросов, а каждый новый ощущался повторением старого. Уильям считал, что это дело могли вести и без его прямого участия. Все, что касалось проекта «Тень», было для него закрыто, как и для подавляющего большинства присутствующих, а то, что могло быть озвучено, не описывало его в полной мере. Одно Уилл знал точно: судьи уже давно всё решили. Он видит это по скептическим выражениям их лиц, по устало припущенным векам и поджатым губам. — Нам известно, что в последнее время Оливия Пирс активно сотрудничала со следствием, — снова заговорил бородатый судья, которого Леннокс зачем-то успел окрестить Бородачом, — учитывая это, и все вышеперечисленное, можете ли вы сказать, что суду стоит смягчить приговор? И хотя этого вопроса Леннокс и ждал, он медлил с ответом. Майор снова посмотрел в сторону заключенной, которая за все это время не сменила позы. Если чувства несправедливости и жалости к девушке на секунду вспыхнули в разуме мужчины, то эта искра была очень быстро погашена. — Нет, ваша честь, — твердо ответил Леннокс. — Будьте добры, поясните свой ответ, — снова подал голос Бородач; кажется он был у них главным, — разве все вышеперечисленное нельзя считать достаточным основанием для смягчения приговора? К тому же помощь следствию обычно именно это и предполагает. — Верность Оливии Пирс все еще под вопросом, — сразу нашелся Леннокс, — она опасна для людей и страны в целом. Раскаяние или помощь не отменяют причинённого вреда. Оливия Пирс виновна в своих преступлениях и должна нести полную ответственность за них.       Молоток судьи громко стукнул и присутствующих оповестили о начале долгожданного перерыва. Это было последнее заседание, в котором участвовал Леннокс. Дальше комиссия самостоятельно примет решение относительно заключения Оливии Пирс и поправок в её сроке, основываясь на показаниях свидетелей и данных по проекту. И что-то Ленноксу подсказывало, что для девушки ничего не изменится. Двое охранников повели майора на выход. Возможно, если бы не прочные стенки камеры, за которой сидела Лив, Ленноксу стоило бы испугаться темных, пропитанных ненавистью и злобой глаз. Но мужчина прошел мимо, кинув на девушку последний косой взгляд, и с чувством выполненного долга скрылся за дверью. Больше Оливия Пирс никого не побеспокоит.