Welcome to League of Legends

      Тэн был не самым популярным мальчиком в детстве. Пускай его семья была состоятельной, но ни одни богатства не были способны сделать его идеальным в глазах у капитолийских детей — их общество было жестоким, они не готовы были принимать тех, кто не вписывался в рамки стандартов. Маленький Читтапон быстро усвоил этот жестокий урок: хочешь всем нравиться — соответствуй. А хотел ли он на самом деле когда-нибудь соответствовать обществу избалованных детей, чьи руки никогда не держали ничего тяжелее кухонных приборов?       В десять, покинув казармы своей общины отправляясь впервые к родителям, он гордо ответил бы да, ему было важно соответствовать новому обществу. Важно было отмыться от грязи и вони военного ремесла, на которое его отдали будучи слюнявым и ничего не понимающим младенцем. Он мечтал стать частью этого совершенства. Но Тэн несовершенен, ему никогда не было места среди этих детей. Пока они учились льстить и врать, он постигал мудрости военного дела, где единственным его развлечением было плетение исцеляющих амулетов для товарищей вместо какого-нибудь бал-маскарада. Он рос с конкретной целью и задачей — стать Элитой Арены, приумножить честь своей семьи, чей авторитет и влияние угасали с каждым годом. Читтапон, как лотерейный билет, который его родители так «удачно» вытянули, хотя правильней будет сказать — вырвали из цепких лап… А впрочем это ли важно?       Хорошо закрепившись на дереве, он решил немного поспать прежде, чем игроки с другой команды посмеют раскрыть столь неприметный ночлег. Волнение убивает последние остатки здравого смысла в голове Лучника. Всё чего желает Читтапон — ринуться в бой и сделать то, для чего его готовили всю жизнь. Он обещал матери, тетиву чьего лука натягивает в бою уже не первый сезон игр, что не посмеет опозорить её светлое имя, не опозорит честь семьи и выполнит своё предназначение, но закрывая глаза, он всё ещё думает о Джонни, который в последнюю их встречу, просил его затаиться в лесу и не высовываться до звуков горнов разрушения вражеского Алтаря. А ведь лучник так и не смог разгадать, почему глаза мужчины были наполнены слезами, а объятия стали крепче и интимней тех, что они себе позволяли.       В один из дождливых дней, во время очередного визита их посетили влиятельные гости из семьи Со, чей фамильный герб парень запомнил по огромному гобелену, которые вешали на каждых встречах. Юный лучник был впечатлён такой жестокостью, ранее гобелены гостей впечатляли своей утончённостью и изысками, но не такой явной агрессивностью. Это был клинок, кончик которого был опущен вниз, а с лезвия растекалась бордовая жидкость, больно похожая на кровь. Словно им только что была решена чья-то судьба, лишая её всякого выбора на мирное существования, но как насмешкой в этом изображении был Блаженный венок из лоз Плачущего дерева, что обвивал силуэт опущенного меча, не марая своих белоснежных лоз в красный. Тэн так и застыл глядя на эту картину вызывающую в нём какой-то животный ужас, тогда он не понимал, почему такие чувства в нем вызывала какая-то вышивка ведь за свою недолгую жизнь он уже успел повидать вещи и пострашнее. — В детстве мне казалось, что он испачкан в ягодном джеме. — Что? — Что? — в недоумении переспросил незнакомец, которого лучник видел впервые. Это был юноша, возможно чуть старше его самого, но на две головы выше и явно крупного телосложения, которое скрывалось под роскошным нарядом из редких мерцающих тканей, что изготавливали только на Восточных территориях, не всем такие наряды бывают по карману.       В их доме задержался молодой человек, которого Тэн видел впервые: он выглядел, как избалованные индюки-наследники из влиятельных семей живущих близ Союза Кланов или как решил новый глава — Капитолия. Но что-то его всё же отличало от всего фарса, которым они были окружены. Это было его врождённое обаяние состоящее из очаровательной улыбки и бархатистого смеха; интеллект, которым не каждый наследник богатой прожилки мог похвастаться. Разговаривать с ним часами было любимым занятием Читтапона с тех пор, как они познакомились. Они чаще говорили о военных стратегиях, методах выживания, но не они пленили его сердце. Звёзды. О них они любили говорить лёжа на крыше их тренировочного кампуса. Звёздах, что образовывали над их головами целые созвездия. Эти светящиеся гиганты были наполнены тайнами и загадками, что их астрологи-учёные ещё не были готовы разгадать. — Ты никогда не думал, что это странно, — лучник любил шептать в его шею разные вещи, порой даже до безумия грязные, наблюдая, как кожа бесстрашного война покрывалась мурашками. — Смотря о чём мы сейчас говорим, — на его плечи опустилась чужая рука, притягивая Тэна лишь ближе к этому пленящему и порочному теплу, что дарил мужчина напротив. — Если о «нас», то не думаю, что кто-то посчитает нас странными. — Нет, я не об этом, — на каждом выдохе в воздухе образовывался пар, следствие перепада температур или может чего-то большего… Он отодвинулся от мужчины, вставая и подходя ближе к краю, лучник думал, упади он отсюда, кто-нибудь стал бы беспокоиться о нём? На его талии вновь образовались чужие руки, притягивающие в объятия и уводя его дальше от края. — Тогда что беспокоит твою душу, моя ледяная ласточка? — Как думаешь, звезду в созвездии Победителей стали бы называть моим именем? — руки обхватывающие его на мгновение вздрогнули, сильнее сжавшись на его талии. Будь обстоятельства другими, Читтапон счёл бы это за прелюдия перед тем, о чём они редко говорят в слух.       В моменте он не замечает, как его разворачивают и парень оказывается лицом к лицу к своему игровому напарнику, «партнёру», как говорят заголовки ярких новостных карточек. Всё это окутано такой темнотой, что ему мерзко от себя, спать с чужим мужчиной ради влияния — это мерзкий пиар-ход организаторов Лиги; мерзко когда яркий и амбициозный Джонни Со обещан другой женщине. Ещё хуже, когда ты знаешь, что тот кого ты хотел бы любить, а не просто трахать — обещан твоей старшей сестре, но никак не тебе.       Его лицо обхватывают чужие ладони, большими пальцами стирая выступившую влагу на его глазах и когда он только успел стать таким сентиментальным? Лучника начинает трясти, лучше пусть это будет от холода, а не от порыва его секундных слабостей. Слёзы — это страх, позор, отсутствие контроля, порок… Но развить поток этих мыслей ему не даёт мечник, что с такой печалью смотрит на него. — Почему ты говоришь такие вещи, Читтапон? Не смей думать о таких вещах! — Значит всё-таки не назовут, грош цена такому Элитному Войну, — со смешком подмечает парень, что вызывает у собеседника лишь вздох. — Не думал, что ты такого же мнения, Джонни. — Почему ты каждый раз выворачиваешь разговор так, словно ты для меня ничего не значишь? Хочешь знать почему я так говорю? Потому что я никогда не позволю этому случиться на Арене, ты умрёшь в достойной старости в кругу близких, а не на спарринге интересов наших кланов и семей.       Это возмущает, он всегда был таким невыносимым. Это никогда не было словами «Я люблю тебя», это были вшитые в генетический код Со слова «Я позабочусь о тебе, во что бы то не стало». Но Читтапон не был безвольной девицей, выращенной на горошине, как его сестрица, которую он так сильно ненавидел. Боец Элиты мог позаботиться о себе сам, он рос для этой великой миссии и ни о какой благородной старости ему и мечтать не стоило. Отняв ни один десяток жизней всё о чём он мог мечтать — быстрый и безболезненный конец на очередной Арене, желательно от стрелы вражеского лука, чтоб вознестись к богам Ледяного клана, как настоящий Войн. — Бла-бла-бла, Джонни, неужели стареешь? Такой сентиментальный, хотя знаешь, такого тебя я хочу в два раза больше.       Да, в чём-то Тэн рад своей отведённой роли в этом бессмысленном спектакле, любить мужчину напротив было настоящей наградой. Играть легкомысленного и высокомерного аристократа ему было до боли невыносимо, но так легче узнавать все тайны, что так старательно скрывают богачи. Отдаваться им всегда страшно. Секс, он как и слёзы — порок, который Тэн ненавидел. — Ты можешь обмануть всех людей вокруг, но точно не меня. Ты же знаешь, что я всегда готов тебя выслушать? — И ты должен знать, что я всё равно никогда не скажу. — Да, — тень улыбки тронула губы мечника, сцеловать её сейчас было его большим желанием, большим чем желание продолжать этот разговор. Прикасаясь к чужим губам в робком поцелуе лучник пытался вложить всё, что терзало его душу долги годы. Джонни был напористым, но терпеливым, поэтому поцелуй из мягкого и робкого превратился в грубый, они словно бились на Арене в этом поцелуе. Кусая чужие губы, Тэн показывал насколько он дорожил им, но не отстранись он сейчас, то совершит очередную порочную ошибку.       Оторвавшись от чужих губ, он шумно вдыхает столь холодный воздух, обжигая лёгкие. — Я не переживу эту Арену. — Чушь какая, — Со становится темнее тучи, но кажется он начинает понимать почему и от этого знания становится ещё хуже. — Кто-то в этом году выложил не маленькую сумму за то, чтоб Арена стала зрелищней. — Но убийство тебя не сделает её зрелищней! С чего ты вообще взял, что твои покровители не будут протестовать если это действительно так. — Джонни, очнись никому нет дела до лучника из Северных земель. Насколько мне удалось узнать, в этом году должна родиться новая звезда Арены, а как мы оба знаем звёзды рождаются из взрыва, который… -… уничтожает всё вокруг себя, — продолжают они в унисон. После этого повисла тишина, каждый думал о чем-то своём. Смотря на всё такое же яркое звёздное небо.       Спустя мгновения Джонни поворачивается к нему, переплетая их пальцы, как можно крепче сжимая чужую ладонь, в жалкой попытке доказать что-то невероятно значимое, но известное только ему самому. — Откажись от этого боя, данные всё равно подаёт Гильдия Элиты, — почти умоляя, его голос не дрожит, но они слишком хорошо друг друга знали, чтоб понять. — Нет, я не могу. — Почему? — За меня уже внесли данные на этот бой. Моя семья очень щедрая, разве ты забыл?       Были вещи, которые тяжело предугадать, в них всегда входило предательство, любовь и то, что происходило в головах других людей, хотя будем честными не все мы в силах разобраться в своих собственных. Но когда глаза Со заполнились слезами Тэн понял, что он боялся больше не грядущей смерти, а этой ситуации. — Я внесу свои данные сегодня. — И что ты этим докажешь? Вместо одного трупа будет два, — возмущаться в этой ситуации бессмысленно, они не подростки, которыми впервые вышли на Арену, а пара зрелых мужчин. — Не глупи, Джонни, ты обещан моей сестре, тебе никто не позволит участвовать в этой бойне.       От этой реплики мечник отвернулся пристыженным, как от пощёчины. Но ведь у него никто не спрашивал, хотел ли он быть обещанным кому-либо? Его сердце было отдано давно и безвозвратно, почему оно должно быть кому-то обещанным? Он готов собственноручно вырезать его из груди, но не отдавать в руки избалованной девицы из клана Северной Империи. — Я предпочту умереть, чем достаться твоей сестре, ласточка. — Ты — безмозглый идиот, надеюсь об этом ты знаешь? — их губы трогает улыбка. — Насчёт безмозглого не знаю, но на влюблённого точно похож, — Тэн задержал дыхание, они обещали никогда не поднимать эту тему, почему именно сейчас Со заговорил об этом. — Я попрошу тебя только об одном — как только нас разделят - прячься в лесу, но не выходи на открытый бой. — Я почти возмущён, ты предлагаешь мне отсиживаться? — смех неверия вырывается из его уст. — Мы точно сейчас обо мне говорим, если да, то я отрежу тебе язык. — А ведь этот язык доводил кого-то до пика, не будешь жалеть потом об упущенных возможностях? — Но член у тебя всё равно останется, так что сильно драматизировать не буду, но пару раз поскучаю только ради приличия. — Если серьёзно, я не хочу потерять тебя. — Не потеряешь.

***

— Не потеряешь, — произносит Тэн глядя на фальшивое небо Арены.       В этот раз бой решит не только его жизнь, но и жизнь важного для него человека. Он готов перебить всех, кого встретит из Вражеской команды, но он точно не знает, что будет делать, если его Врагом окажется именно Со.