Серебряная нить

***

Дин приоткрыл глаза и перевёл взгляд с потолка на лежащего рядом светловолосого парня. Его умиротворённое спящее выражение лица вызвало мимолётную улыбку, которая мгновенно исказилась от ощущения затёкшей шеи. Чёрт, надо сделать в Выручай-комнате полноценную кровать… Юноша подтянулся повыше, в сидящее положение, и потёр ноющие мышцы. Спрятанное за фальшивой стеной укромное место для отдыха и чтения было уютным, но совсем не комфортным для сна. Хотя, учитывая, что за последние ночи Дин впервые нормально поспал, не видя абсолютно ни единого сновидения, затёкшая шея была совсем уж незначительным неудобством с которым он готов был смириться. Тем более, рядом с Оминисом. Поначалу, блондин отвлекал от всяких жутких мыслей одним своим присутствием, и подсознание не прорывалось наружу во сне, но, с недавних пор, это больше не работало. Дин не понимал, на что он в принципе рассчитывал, когда понадеялся, что «оно пройдёт само». Как и то, почему посчитал свои видения чьим-то вмешательством, извне. Не только его отец, сам Дин запугал себя тем, что на него ведут охоту, и угроза может прийти отовсюду, а себя уверял, что проблема у него лишь в самоконтроле. Только она оказалась совсем не такой, как он предполагал. Трудности возникали не с магией, а с душевным равновесием. Из-за чего внутри юноши засело неприятное ощущение, словно он цеплялся за Оминиса. Снова возвращался к тому состоянию, когда только начал смотреть на него по-другому. От которого, казалось, избавился. Чем сильнее становился страх потерять столь близкого и дорогого сердцу человека, тем сильнее Дин противился и отвергал саму вероятность этого. Как и воспоминания о произошедшем в доме Сэллоу. Не свой припадок, а то чувство, что он испытал за время, которое находился под Империусом. Юноша понимал, что оно было внушённым, и не принадлежало ему, иначе Дин не стал… не смог бы пробиться сквозь него. Но сам факт того, что он позволил себе испытать подобную тягу, желание близости с кем-то другим, пусть и не по собственной воле, но… избавившись от чужого влияния, воспоминания о навязанных, неподобающих мыслях остались, вызывая ощущение отвращения к себе. Их бы Дин хотел стереть навсегда. Он просто не мог позволить Себастиану снова выкинуть подобное. К удивлению, умиротворяющий бальзам, и правда, помог усмирить хаос в голове. Мысли стали более упорядоченными, чёткими и последовательными, а волнение не захлёстывало с головой, лишая возможности здраво оценить ситуацию. И, с одной стороны, полный контроль над собой и своими силами ощущался невероятно. Юноша разглядывал переливающийся бледно-голубой огонь, который, по желанию, путешествовал от кончиков пальцев до ладони, разгорался сильнее и гас, стоило только захотеть… Но с другой, снова взглянув на спящего Оминиса, сердце всё равно терзалось в нелёгком выборе — остаться или уйти. Потому, что голос разума, теперь не заглушаемый вопящими эмоциями, твёрдо заявлял, что эти отношения обречены. И как бы Дин не отрицал и игнорировал эту мысль, сам в душе понимал, что рано или поздно всё, вне зависимости от собственных желаний, так же внезапно закончится, как и началось. Но не сегодня. Не сегодня. Юноша, по наитию, протянул руку пригладить светлые, растрёпанные волосы, но в последний момент остановился. Не хотел разбудить Оминиса. Хоть они и собирались подняться сегодня пораньше, чтобы перед путешествием заглянуть ещё в лавку мистера Зума, ведь, всё равно, их путь пролегал через Лондон, но, это недолгое время до завтрака, Дин решил провести у котла и сварганить первый умиротворяющий бальзам на пробу. Не откладывая дела в долгий ящик. Тем более, что запасов хватит всего на пару-тройку дней. А ещё, нужно было встретиться с Поппи, и убедить куда-нибудь пристроить бешенного нюхлера, которого она бессовестно сбагрила на Оминиса. Хитрая чертовка! Дин тихонько выскользнул из-под одеяла и, собрав разбросанное по полу шмотьё, пошлёпал в ванную, которая объявилась так же незаметно для парней, как открылась дверь в вивариум, и находилась в скрытом проходе справа от гостиной. Будто всегда там была. Минуя стеклянную двустворчатую дверь, юноша хотел заглянуть, посмотреть чем занят мелкий пакостник, но, вспомнив их вчерашнюю встречу, предвидел, что нюхлер снова бросится к нему, и поспешно отказался от этой идеи. Решил, что позже, всё равно, придётся его кормить. А ещё лучше, если это сделает Оминис.

***

Столы в Большом зале всё ещё пустовали, а за каждым сидело всего пара-тройка самых ранних пташек. А ещё, кучка учеников за гриффиндорским столом, которые, судя по их весёлым, но уже слегка похмельным рожам, кутили всю ночь, празднуя ушедшее Рождество. Стоило только вернуться в Хогвартс. Себастиана среди них не было, но почему-то создавалось впечатление, что слизеринцы просто клали на завтрак и повалили все спать. Сэллоу бы точно не пропустил эту попойку. Дин попытался, как можно незаметнее, прошмыгнуть в другой конец зала, к слизеринскому столу, но когда, сквозь почти что гробовую тишину, слышится стук собственных ботинок по каменному полу, не привлечь внимание становится невыполнимой задачей. — Эй, Макмиллан! — окликнул Уизли и жестом помахал, подзывая к ним. Нужно было подождать начала завтрака, — посетовал Дин про себя. — И не отмажешься теперь… Юноша нехотя подошёл, но садиться с ними не стал. Остановился у стола, нетерпеливо сложив руки на груди. Окинул в очередной раз взглядом зал, пытаясь сообразить, как побыстрее избавится от этой подвыпившей компании. Дин надеялся застать тут Поппи, так как она обычно всегда поднимается очень рано и помогает профессору Ховин кормить зверушек у хижины по уходу за магическими животными. Но девушки всё ещё не было. — А Сэллоу не с тобой? — поинтересовался Гаррет. — Так вот же он! — глумливо ухмыляясь, заявил Дин и вскинул руку в воздух, будто обхватил кого-то невидимого за плечи. Клоптон, Дагворт, Дженкинс, Дэвис и Пруэтт ехидно захихикали, и Уизли пнул последнего под столом, так как он сидел ближе всего. — Как остроумно. — Оскалился гриффиндорец в ответ, на ходу накидывая объяснение. — Я имел в виду… Ну… может, он идёт следом… — Да я без пон… — Дин замолчал раньше, чем успел выболтать, что не ночевал в общежитии. Про Выручай-комнату им говорить не стоило, а то они и туда припрутся. — Слушай, не знаю, не видел его с утра. Слизеринец снова оглянулся, и заметил вошедшую в Большой зал Свитинг. — Если это всё, то я пошёл. — Эй, ну не обижайся, — заныл Уизли, — мы вас тоже хотели позвать, но Себ сказал, что не стоит… — Чего? — Юноша оторвал-таки взгляд от Поппи, и вернулся глазами и мыслями к разговору с гриффиндорцем, попутно догоняя суть его слов. Нахмурившееся выражение лица заставило Гаррета заёрзать на месте и слегка занервничать. — Н-ну… он сказал, что вам не до вечеринок… и всё такое… Н-но мы сегодня будем встречать Новый год! Идёмте с нами! — Он натянул вымученную улыбку во все зубы, ожидая ответа. Остальные «тусовщики» притихли и только кивали, наблюдая за неловким разговором. — Ага, спасибо, в другой раз, — бросил Дин и, не дожидаясь, очевидно, последующего за этим ещё нытья, которое продлит дурацкую беседу и так дольше положенного, направился к столу Хаффлпаффа. Слизеринец понятия не имел, чего мог наговорить Сэллоу, но понадеялся, что это было лишь проявлением такой заботы. Дин бы точно не пошёл никуда в своём вчерашнем состоянии. Даже в обычном, юноша уж сильно не любил эти сборища, и званого ужина в доме Гонтов ему хватило с лихвой на предстоящие несколько месяцев. Пошёл бы он, разве что, из-за Оминиса, но почему-то чутьё подсказывало, что и он бы отказался. Скорее всего, Себ просто это предвидел, потому и не стал их беспокоить. Что было нужно Уизли от Сэллоу, если они виделись всего, может, пару часов назад, он так и не сказал, а возвращаться и расспрашивать не было ни малейшего желания. Сами пусть разбираются, — решил Дин, и лишь бросил ещё один короткий взгляд в сторону гриффиндорского стола, за которым, даже без школьных мантий, двое учеников из Рэйвенклоу, в синих свитерах, уж очень выделялись. — Доброе утро. — Парень плюхнулся на лавку рядом с Поппи, спиной к столу, но быстро сообразив, что с такого ракурса очень хорошо было видно львино-орлиную свору, а им — его, быстро перемахнул ногами через сидение и облокотился на стол. — Доброе. — Улыбнулась девушка и отложила книгу, которую успела открыть перед собой, в сторону. — Ты что-то хотел? — Угу. — Кивнул Дин. — Будь добра, забери этого мелкого говнюка из моей Выручай-комнаты и посели в своей. И имей совесть не манипулировать Оминисом в моё отсутствие. Огромные карие глазищи хрупкой девушки мгновенно округлились и заблестели, а губы обиженно задрожали. Казалось, она вот-вот разрыдается от столь грубых предъяв. — Но я… совсем не хотела… — жалобно захныкала она. — Даже не пытайся. — Замотал головой Дин, с упрёком сверля её взглядом. — Чёрт… — фыркнула Поппи, быстро сменив образ обиженки на недовольный. От той ранимой, расстроенной девочки не осталось и следа. — Знала, что с тобой не прокатит… — Ну ещё бы, — хмыкнул слизеринец. — Онай ты, полагаю, тоже не смогла его впарить? На Свитинг он не был зол, но такое рвение помочь каждой страждущей твари делало её абсолютно невосприимчивой к положению других людей. Её не интересовали желания или возможности позаботится о животных. Поппи проделывала это уже не раз под видом помощи, и в итоге вешала заботу о спасённых пушишках, нюхлерах, болтрушайках, жмырах и лунтелятах на других учеников, и даже парочке профессоров. Да и загоны по уходу за магическими тварями заполнены были преимущественно Свитинг. Жаловаться, конечно, напрямую никто не смел, это ведь так нетактично, заявить, что ты, по какой бы то ни было причине, не хочешь этим заниматься. Но, обсуждение всеми причастности девушки к этой звериной «благотворительности», её поступок с Оминисом, да и, узнав хаффлпаффку совсем с другой стороны, в конце концов, убеждали Дина лишь в том, что она блюдёт не только интересы животных, а и свои собственные. — Натти и так уже заботится о двух пушишках, она бы меня просто съела, если б я снова попросила… — продолжала ворчать Поппи. — Я в Выручай-комнате почти не бываю, и мне некогда за зверьками ухаживать… — А мне, значит, есть когда? — Безобидно улыбнулся юноша, не собираясь уступать. — Ну пожалуйста-а… — Девушка снова заныла, сложив ладошки в умоляющем жесте. — Только до весны. А потом я выпущу его в одно из гнёзд в Верхнем Хогсфилде, их там много водится. Сейчас просто не лучшее время для новоселья, нюхлера могут не принять, и он просто замёрзнет насмерть. Вот же ведьма! Несмотря на категоричный настрой всего секунду назад, Дин чувствовал, что и сам уже начал поддаваться на эти плаксивые уговоры: звучали они, конечно, убедительно. — Блин, Поппи… ты бы и василиска пристроила, я смотрю… — Хихикнул он. — А, кстати… Я заходила не только из-за нюхлера! — Оживилась девчонка и, подпрыгнув на лавке, ещё больше повернулась к Дину всем корпусом, и заговорщицки наклонилась ближе. — Мы с Натти, от одного из браконьеров, узнали о подпольных драконьих боях, которые проводят где-то в северной части Запретного леса… — Только не говори, что вы вдвоём собрались искать это место! — обеспокоился парень. Схватив Поппи за запястье, едва сдержался чтобы не накричать и, стиснув зубы, рассерженно процедил сквозь них: — Ты в своём уме?! — Ай… — Девушка, опешив, дёрнула рукой и Дин, опомнившись, быстро её отпустил. — Я потому и хотела с тобой поговорить… Ты сам говорил, что банды Руквуда слишком распоясались, и мы это наглядно наблюдаем… — продолжала она, нервно потирая запястье. — Прикрыть одно из их крупных дел, дающих непрерывный огромный доход на поддержание браконьерства… — Нет! — прервал её Дин и, обхватив голову руками, склонился над столом. — О чём я вообще думал? Идиот! Даже если не брать во внимание сколько там будет охраны… Блядь, это же драконы! Ты с ума сошла?! Парень одарил Поппи гневным, полным негодования и осуждения взглядом. — Я знаю, что это опасно, но если нас будет четверо… Дин, не сдержавшись, прыснул со смеху, снова взглянув на наивную собеседницу. — Четверо? — Я, Натти, ты и Сэллоу, — пояснила она, не понимая, что вопрос был сарказмом. Чем вызвала только новый приступ панического, нервного смеха. — О, да, Онай с Сэллоу получатся отличной командой. Мы это наблюдали собственными глазами, когда они готовы были в лоскуты друг друга порвать. — Вообще-то вчера они помирились… — заявила Поппи, выудив ещё один скептический, недоверчивый взгляд в свою сторону, и внезапно смущённо покраснела. — А потом… они напились и полезли целоваться друг с другом… и нам с Рейес пришлось их разнимать… — Чего?! — Дин не поверил своим ушам и даже начал немножко сожалеть, что не видел всё это воочию. Поппи зарделась, как спелая помидорка, перейдя на бубнёж, и юноша догадался почему: она сама когда-то говорила, что ей нравится «кто-то вроде Сэллоу». А теперь, когда он свободен… — Это всё проделки Гаррета! — Недовольно зашипела она в сторону гриффиндорцев. — …с его «великолепными новыми рецептами усовершенствованного сливочного пива». Так и знала, что чем-то подобным всё кончится! Хотя он и обещал, что это лишь «лёгкий эффект амортенции», вчера почти вся компания перецеловалась! — Ого… — Юноша, всё ещё прикрывая ухмылку рукой, удивлённо зыркнул через плечо: сидящая там компания не выглядела так, будто они натворили чего-то неподобающего. ‐ И тебе досталось? — Он продолжал зажимать рот рукой, давясь от смеха. — Да как бы не так! Я с ним с первого курса учусь — даже пробовать эту бадягу не стала! — гордо заявила она, и осуждающе покачала головой. — До оргии, конечно, не дошло… но я утащила Натти намного раньше, чем всех окончательно развезло, так что без понятия, что там произошло дальше. Судя по их весёлым мордам, похоже, разошлись они под утро… Натти от меня всю дорогу не отлипала! С одной стороны, стало немного любопытно, что за дичь творилась на их попойке, но с другой, увидел бы Дин, как Оминис кого-то целует, даже если это понарошку, просто эффект от зелья и ничего более, боялся представить, чего бы натворил он сам. И рыжему придурку перепало бы больше всех. — Жаль, что ничего не получилось с подготовкой зелья для выявления анимагических способностей… — Поппи решила увести от темы неконтролируемых поцелуев, хотя причина, по которой они оба не хотели её продолжать у каждого была своя. — Но я проверила лунный календарь на следующий месяц, и погода обещает быть… Юноша категорично быстро замотал головой, заставив девчонку прерваться на полуслове и озадаченно уставиться на него. А затем, он, немного замешкавшись, приоткрыл рот на долю секунды и показал лист мандрагоры под языком, быстро сомкнув губы и прижал к ним палец. — Ты… — на выдохе только и промолвила Поппи, не зная как спросить так, чтобы не произносить этого вслух. — Да, знаю, мы, как бы, договаривались пройти через это вместе, но я не мог ждать когда все будут в «подходящем настроении», — Парень снова закатил глаза, вспоминая, как одна неосторожная фраза вмиг похерила все их планы и повлекла за собой нескончаемые истерики Себастиана. — Может, оно и к лучшему. Из-за меня, парни ввязываются в то, к чему сами бы не додумались и на что бы не решились. И даже если подготовка пройдёт успешно, анимагия лишь даст им лишний повод рисковать собой, а я этого не хочу… Зал понемногу наполнялся учениками и разговаривать становилось всё более некомфортно и опасно: то, что подростки сами, рискуя собственными шкурами, пытаются открыть в себе анимагические способности, как минимум, способствует проявлению их у других — превращая тех в «крыс». А узнай об этом Блэк, всем непоздоровится. И хотя, часть школьников ещё оставались на празднование Нового года дома, всё равно их собралось в Хогвартсе уже достаточно, чтобы на завтраке приходилось искать уединённое место. Ровно по часам все столы вмиг убрались горячими блюдами: кашами, блинчиками, яичницей с беконом, чаем и кофе. Ароматный запах свежеприготовленной еды тут же наполнил Большой зал, и дети, с восторгом и зверским с утра аппетитом принялись завтракать. Дин ещё перекинулся с Поппи парой фраз «ни о чём», когда в дверях объявился Оминис, слегка потеряно и угрюмо направляясь к слизеринскому столу. Юноша уже предвкушал нагоняй за то, что не разбудил его, но это нисколько не омрачало предстоящий завтрак, а затем и весь день, который они собирались провести только вдвоём. Отогнав мрачные мысли, которые снова лезли в голову и пытались всё испортить, Дин подскочил с места и, быстро попрощавшись со Свитинг, поспешил выслушивать милое сердцу утреннее ворчание. Навозмущавшись вдоволь по поводу того, что теперь они доберутся до «места» лишь к вечеру, Оминис, наконец, выпустил немного пар, и приступил к завтраку. Ну как приступил, положить он себе овсянку положил, а затем повернулся и, принюхавшись, выпалил: — И что зоофилка хотела в этот раз? — Фу, Оминис!.. — возмутился Дин. — Да, прости, — осёкся он. — Это очень… несдержанно и нетактично с моей стороны… «любительница животных», — исправился он, стараясь, при этом, нарочно сохранить омерзительный и оскорбительный смысл своих слов. Он что, ревнует? — Тебя Себ покусал что ли? Когда успел? — А-то ты не знаешь, — фыркнул блондин. — Пусть только объявится, я ему такое устрою!.. — Хорош бухтеть. — Дин схватил Оминиса за руку, в которой тот нервно сжал ложку, даже не притронувшись к еде, и поймал косой взгляд Дойла. — Чего уставился?! — гаркнул он ему. Слизеринец мгновенно покраснел, и уткнулся в свою тарелку. — Клянусь костями Салазара, если Себастиан ещё раз рот откроет, я ему его зашью! — продолжал возмущаться блондин. — Или язык отрежу… и в задницу запихаю… пусть только попробует снова всё испортить… — Не испортит, — заверил Дин. — Мы с ним… очень серьёзно поговорили на этот счёт, и, думаю, в этот раз, он правда… «всё понял». Оминис нахмурился и открыл было рот, чтобы возразить, но юноша его перебил. — Ешь давай, а-то каша остынет, и превратится в мерзкую, холодную соплю. Блондин скривился от красочных описаний, но, ожидаемо, переключил своё внимание на завтрак. Дин понимал, что дурацкое напряжение между ними с Себастианом точно не уйдёт само собой, но, когда их друг увлечётся кем-то другим, достигнуть хоть минимального взаимопонимания будет легче. Оминиса попустит, когда Сэллоу перестанет его постоянно провоцировать. Немного непривычно было наблюдать, как обычно самый спокойный и сдержанный Гонт заводился с пол-оборота. Ещё и на Поппи начал точить зуб. Дин не сдержался и тихо хихикнул. Никогда бы не подумал, что Оминис может всерьёз приревновать.

***

Использовать каминную сеть, чтобы попасть в Лондон, Оминис не хотел. И немудрено. Он всячески избегал лишний раз встречаться с кем-то из своей семьи. Дин не считал это такой уж большой проблемой, но спорить не стал, ибо понимал его, как никто. Да и после того, как юноша чуть не сжёг их дом и привлёк к себе лишнее внимание младшеньких Гонтов, они сами, наверняка, не горели снова видеть Макмиллана в своих владениях. Поэтому парни воспользовались одним из порталов, который находился в окрестностях Хогвартса и вёл в проулок неподалёку от лондонского бара «Дырявый Котёл», через который удобнее всего было попасть в Косую Аллею. К такому виду перемещений, как и трансгрессии, Дин всё ещё не мог привыкнуть, хотя переносил куда легче, и его, по крайней мере, не пыталось каждый раз вывернуть наизнанку. Дин следовал за Оминисом по заснеженной многолюдной улочке. Благо, в этот раз, им не пришлось надолго задерживаться в магловском районе, а потому блондин не стал превращать свою палочку в трость, а просто спрятал в кармане и, схватив парня за рукав, доверился «живому поводырю», пока они добрались до «Дырявого Котла». Дину раньше не доводилось бывать здесь, так как его обошла стороной ежегодная подготовка учеников к учёбе. И хотя сейчас был канун Нового года, в баре оказалось настоящее столпотворение, сквозь которое юноша промчался, словно дромарог, почти что волоча Оминиса за собой и расталкивая всех по пути к заднему дворику, о котором он говорил. И Дин лишь очень надеялся, что не ошибся дверью, потому, что обратно он ни за что возвращаться не собирался. Шумно вдохнув свежего воздуха, юноша прислонился к кирпичной стене. — Мерлиновы кальсоны, в жизни не видел столько народу… — Потому я и хотел выйти пораньше. — Оминис тоже, прикрыв за собой дверь, прислонился к ней, чтобы перевести дух. — Но мы почти пришли. — Это в лавку, — простонал Дин. — Ты же говорил, что портал в твоё «супер-секретное-место» находится за городом… — Угу. — Кивнул блондин. — Но тут, мы можем воспользоваться камином мистера Зума. Это не займёт много времени, и возвращаться не придётся. Дин косо на него посмотрел. Неужто они всё-таки пойдут через поместье Гонтов? Оминис говорил, что загородный дом обычно пустует, но сейчас праздники, и, наверняка, его мать до сих пор там. Блондин уловил этот полный сомнений взгляд, но тут же поспешил успокоить: — Не волнуйся, в таком огромном особняке, наше присутствие даже никто не заметит. Тем более портал находится на территории поместья. Снаружи. Его слова звучали не очень убедительно, но Дин не стал препираться. Был бы другой вариант, Оминис, наверняка, придерживался бы его. Скорее мучал вопрос причины таких заморочек. Они вполне могли остаться и провести весь день в Выручай-комнате, или отправиться в поход куда-нибудь поближе: хоть блондин и не признавался ни в чём, Дин заметил, как один из домовых эльфов передавал ему огромный свёрток после завтрака, предположительно, с едой. Да и сумка, которую Гонт с собой прихватил, была не школьной, а дорожной. Значит, отправлялись они в какую-то глушь. Эта таинственность немного бесила. Сюрпризов юноша опасался, но, в отличии от него самого, Оминис был более понимающим и чутким, и не сделал бы какой-нибудь глупости, наподобие того, когда Дин решил на время сделать его зрячим. Он до сих пор осуждал себя за такое безрассудство без согласия, и лишь радовался, что эффект был временным, и Оминис от этой выходки не пострадал. Хотя стресс у него был колоссальный. Дин был очарован атмосферой Косой Аллеи. Всё здесь пестрело магией. И в канун Нового года каждый магазинчик работал и зазывал к себе посетителей, которых, к слову, как и в самом Дырявом Котле, было не протолкнуться. Но на свежем воздухе это не ощущалось давкой. Чувство дежавю никак не покидало темноволосую голову, которая, то и дело, вертелась по сторонам, разглядывая заколдованные вывески и витрины, заставленные самыми разными магическими инструментами и принадлежностями: от котлов и движущихся, словно живые, манекенов, до прытко пишущих перьев и даже мебели. Но когда глаза остановились напротив магазинчика для волшебных животных, Дин наконец вспомнил, почему это место кажется ему знакомым: ведь здесь он выбирал подарок для Поппи. Вместе с мамой. Удивительно, насколько правдоподобной оказалась Косая Аллея. Только теперь, юноша начал замечать мелкие отличия, а также несколько довольно сильно состарившихся лавок. Зеркало не просто использовало его воспоминания для создания фальшивого мира, оно дополняло существенные пробелы воспоминаниями других волшебников, попавших в его ловушку. Вот почему всё казалось настолько реальным и долго не вызывало отторжения: даже незнакомые места существовали на самом деле. Если бы не чувства к Оминису и его отказ, Дин бы так и остался там. В своих мечтах, где всё было до тошноты прекрасно. Ну… почти. Всё-таки Зеркало не имело над парнем власти, и, видимо, исполнить могло лишь то желание, которому никогда не суждено было сбыться. Магия не всесильна, как сказал Шарп, она тоже подчиняется определённым законам. Потому сущность зеркала и раскрыла себя в последний момент, тоже понимая, что каким бы сокровенным и жгучим не было желание вернуть мать, ради этого Дин бы не стал жертвовать Оминисом. — Что-то не так? — Блондин сделал шаг назад и поравнялся с юношей, заметив, что он остановился и о чём-то задумался. — Если хочешь, можем зайти… — М? Нет. — Улыбнулся Дин и обхватил его за плечи, ненавязчиво толкая вперёд. — Пойдём. Ни к чему говорить Оминису, что они с Поппи, в этой фальшивой вселенной, вроде как, встречались. Ещё напридумает себе невесть чего. Свитинг милая, и друг она хороший, несмотря на эти закидоны со спасением животных… А у кого их нет? Но Дин никогда ни к кому не чувствовал ничего подобного, как к этому парню. И в тот момент только лишний раз убедился в этом. Даже шанс прожить с матерью «нормальную» жизнь не заставил отказаться от Оминиса. Брюнет не знал, где именно находится лавка мистера Зума, но всё равно оторопел перед железной вывеской «Лютный переулок». — А нам точно сюда? — уточнил он. Хоть Дин здесь никогда не бывал, но слухи, конечно, и до него доходили. — Не паникуй. Просто старайся не озираться по сторонам. И не пялься на прохожих. — Оминис схватил парня за руку и, немного ускорив шаг, пошёл вперёд. — Да я не паникую… — Дин пытался послушно следовать наставлениям, но любопытный взгляд так и норовился ускользнуть то вправо, то влево, вызывая нервный смешок. — Пока что. Атмосфера кардинально переменилась. Предпраздничной обстановкой тут и не пахло: ни единого рождественского украшения, а песни уличного хора Косой Аллеи потихоньку стихали за спиной и сменялись гнетущей тишиной. Под ногами, вместо снега, месилось болото, из-за того, что сами улочки были очень узкими, и солнечный свет сюда почти не проникал. Не спасали даже зажжённые фонари: сумерки быстро окутали и парней. Радостные лица прохожих сменились какими-то угрюмыми, и, чем больше Дин всматривался, искажёнными, изуродованными заклятиями. Не пялься! Не пялься! Будто это место стало пристанищем для всякого сброда, не принятого обществом. — Что-то ищете, мальчики? — прорезался скрипучий голос старухи в грязном, рванном балахоне, сгорбившейся над какой-то жестяной банкой в руках, заставив Дина резко оглянуться, и блондин дёрнул его руку. — Заблудились, поди… — пробасил тучный, поросший местами, похожей на мох, шерстью мужчина слева, делая к ним шаг навстречу. Зеваки словно толпились за спиной, объявлялись из-за проулков и выходили из лавок, которые парни миновали по пути. Не стоило надевать школьные мантии… Слишком чопорно и чуждо ученики Хогвартса смотрелись в Лютном переулке, среди взрослых и престарелых волшебников, которых жизнь помотала, как только могла. Среди них не было ни молодых людей, ни даже детей, отчего это место ещё больше казалось жутким и вселяло ощущение опасности. Неужели Оминис часто здесь бывает? В голове не укладывалось, почему блондин так спокоен, словно они прогуливались по Хогсмиду. Конечно, фамилия Гонт отвечала на этот вопрос, но Дина такой ответ не особо устраивал. Оминис ненавидел тёмную магию, а Лютный переулок, казалось, был ею пропитан. В дверях какой-то обрыгаловки показалась красивая рыжеволосая женщина. И, несмотря на её довольно откровенный, потрёпанный наряд, тревожное ощущение немного спало. Может, всё-таки Дин просто слишком мнительный и отовсюду ожидает опасность… Женщина стояла на крыльце и улыбалась. Смотрела на парней своим жгучим, любопытным взглядом. Дешёвое, выцветшее скорее временем, нежели солнцем, красное платье всё равно подчёркивало её красоту, пышные формы и соблазнительные изгибы, а огненные, волнистые длинные волосы, завораживающе растекались по, слегка обнажённым, бледным плечам лавовым водопадом. Небольшие алые губки растянулись в очаровательной улыбке. Дина так и тянуло спросить, что эта прекрасная особа забыла в столь жутком месте… Но юношу кто-то резко дёрнул за руку, и он аж опешил, увидев рядом Оминиса. — Не смотри на неё! — Рассерженно прошипел он, и почти что поволок парня подальше от бара. — А? Но… Оминис… Вдруг ей нужна наша помощь? — запротестовал Дин, продолжая озираться и нехотя идти следом за Гонтом. Блондин сжимал запястье так крепко, что становилось больно. — Да-да. Непременно. Только сначала зайдём в лавку Зума, — заверил он. — В первую очередь нужно разобраться с тем, зачем мы сюда пришли, хорошо? Звучало не очень убедительно, но юноша подуспокоился и кивнул, продолжая изредка бросать взгляд через плечо, пока бар не скрылся за поворотом. Лишь тогда Дин наконец пришёл в себя. — Что… это было? — Ничего особенного, тут таких полно, — безразлично ответил Оминис. — Может, вейла, а, может, чары какие. Поэтому в Лютный переулок и не стоит соваться в одиночку: никогда не знаешь, что тебя может поджидать за углом. — Но… почему на тебя не подействовало? — Если ты не заметил, я слепой, — хмыкнув, саркастично подметил Оминис. — К тому же, я говорил, не пялиться. — Я не пялился, — обиженно буркнул Дин, — оно само… — Любопытство нюхлера сгубило. — Доволен собой, да? — безобидно оскалился юноша. — Конечно, — заулыбался Оминис в ответ. — Я же оказался прав. И как тут устоять перед этой лукавой, соблазнительной улыбкой? Теперь Дин понимал, насколько сильно ошибался. Для Оминиса слепота не только не была бременем. Любой на его месте считал бы, что чего-то лишён, но не он. Наоборот. Даже, казалось бы, в явной слабости, он находил преимущество, превращал своё «отличие» в какую-то суперсилу. И это восхищало и поражало одновременно. Дин прикусил губу и уткнулся взглядом под ноги. Но стоило блондину ослабить хватку на его запястье, как он тут же скользнул вверх по тёплой ладони, между пальцев, смыкая со своими в замок. Был бы он немного посмелее или наглее, зажал бы Оминиса где-нибудь в углу и зацеловал до беспамятства. Но, всё-таки, по пути встречались прохожие, и юноша решился только на это. Хотя, всё равно, покраснел от смущения, как первогодка, но руку отпустил лишь когда они подошли к обветшавшей, древней, казалось, как сам мир, лавке магических товаров и редких ингредиентов. Потёртая деревянная вывеска, слегка покачиваясь, скрипела, и, казалось, пыталась рухнуть прямо под ноги. Или на голову. Но нет, так и продолжала шататься. Хотя ветра совсем не было. Юноша не сводил с доски, на кованном держателе, глаз, пока они проходили под ней, чем вынудил Оминиса нетерпеливо дёрнуть за рукав, чтобы тот поспешил. Колокольчик над дверью противно звякнул, когда она внезапно открылась перед парнями. Видимо, это были чары, так как Оминис даже не коснулся железной причудливой ручки в виде двухглавой змеи. За исключением приглушённого шороха страниц одного из массивных фолиантов на подставке, у стеллажа с древними книгами, и какого-то неприятного шкрябанья в дальнем углу, в магазинчике оказалось довольно тихо. И ни единой души. Создавалось впечатление, что лавка закрыта. В помещении было тесно и мрачно: по центру и по периметру прилавки были завалены вычурным, магическим барахлом, предназначение, как минимум, половины из которого даже не угадывалось. С потолка свисали какие-то кожаные и тканевые мешочки, и пучки с самыми разнообразными травами, которые наполняли тяжёлый воздух душистым, не менее непонятным, запахом. Сделав всего несколько шагов в сторону стеллажа с книгами, парни резко остановились, когда перед ними со скрипом открылись дверцы не менее потрёпанного временем, шкафа, стоящего вдоль стены. На полках размещались разнообразные баночки, наполненные жидкостью. И в них что-то плавало. Когда Дин приблизился, чтобы разглядеть одну из них, то с ужасом отпрянул — внутри находились глаза. Но не успел юноша и дух перевести, как перед лицом возникла тсантса, свисая с потолка за волосы. — Желаешь обрести сверхчувствительное зрение, красавчик? — гадко загундосила голова. — Или видеть в темноте? — Рядом повисла вторая тсантса, ещё более омерзительная на вид, чем первая. — Что? — Непонимающе скривился парень, захлопав глазами и отшатнулся. — Нет. — Отвалите, — гаркнул Оминис, и, снова схватив Дина за запястье, потащил вглубь лавки. — У нас тут много чего полезного… — На все случаи жизни! — не унимались «работники». На шум, по всему магазинчику, повыпрыгивали ещё несколько голов и принялись наперебой впаривать всё подряд. Кто-то обещал неуязвимость к огню или холоду, кто-то неувядающую красоту, или богатство. Внезапно повисшая перед ними, гарантировала вечную, «самую настоящую любовь, а не эффект от любовного зелья, которую не разрушат ни одни чары, ни само время». Оминис только презрительно фыркнул, не останавливаясь, ловко обошёл тсантсу, и направился дальше, вдоль стеллажей, но Дина эти слова зацепили, и он даже обернулся. Неужели такое правда возможно? Юноша нервно замотал головой. Мерлин, о чём я думаю! Это ведь всё равно колдовство, а не по-настоящему! Добравшись до задней двери, которая вела, видимо, в какое-то подсобное помещение, парни резко замерли от того, как она внезапно распахнулась перед ними, и оттуда вышел высокий мужчина с серебристо-белыми волосами, которого юноша мгновенно узнал. Льдистые, холодные глаза тут же вперились в ответ: он тоже узнал Дина, но несмотря на то, что оба не ожидали встретиться в таком месте, удивлённым выглядел только Макмиллан. За Гриндевальдом, на поднявшийся шум, вышел и мистер Зума. Как и в первую их встречу, внешность мужчины снова привлекла к себе внимание. Не только из-за цвета кожи, но и совсем не сочетаемых с дорогим, классическим, тёмно сливового цвета, костюмом украшений из каких-то костяшек, золотых бус и даже перьев поверх него. Волшебники хоть и любили наряжаться в причудливые шляпы и расшитые яркие мантии, но обычно не совмещали всё это вместе. Они либо выглядели «обычно», либо причудливо и странно. — Tais-toi! *(Заткнитесь! (фр.)) Что за базар вы тут устроили?! — громко рявкнул он. Болванчики мигом притихли, хотя из самых дальних углов продолжал доноситься недовольный бубнёж. — Чем обязан вашему визиту, мистер Гонт? — любезно спросил владелец лавки, не глядя, махнул рукой в сторону остаточного шума и, после короткого, хриплого писка, в магазине стало тихо, как в склепе посреди ночи. Пока Оминис объяснял всю ситуацию с кулоном Блэквуда, Гриндевальд молча слегка похлопал Дина по плечу и жестом предложил отойти в сторону. — Батильда не успела ответить на твоё письмо, слишком занята нескончаемыми приёмами и поездками в гости. — Мужчина закатил глаза. — Женщины в праздники словно с ума сходят… — с недовольством выпалил он, но тут же прервался. — Тем не менее, на следующих выходных, думаю, у неё найдётся для тебя время. Скажем… в субботу, после полудня. Дин слегка растерялся, но затем быстро закивал. — Да. Хорошо. Я приеду. Гриндевальд в этот раз оказался немногословным. Или же просто не в духе. Он утвердительно кивнул и, обратился к владельцу лавки: — Я пойду, Зума. Думаю, задерживаться мне больше нет надобности. Но… если появится новая информация — вы знаете, как со мной связаться, — загадочно попрощался он. — Я ещё задержусь в Лондоне ненадолго. Дин проводил его молчаливым взглядом до двери, задаваясь вопросом: был ли он тем самым поводом, что заставил Гриндевальда «задержаться в Лондоне»? Очень хотелось верить, что да. Несмотря на то, что мужчина любым способом пытался донести насколько ему на «мелкого сопляка с древней магией» плевать, всё же ситуация с гоблинами, Ранроком и хранилищем не выглядела детской забавой, и, в глубине души, Дин надеялся каким-то образом обрести в лице Гриндевальда союзника. Будто сама древняя магия их свела. Но как это сделать он не имел ни малейшего понятия. Разве что… Оминис выглядел каким-то поникшим. Судя по всему, разговор с колдуном шёл совсем не в том направлении, в котором он рассчитывал. Несмотря на то, что Дин обещал теперь действовать сообща, очень боялся просить его помощи. Хотя и знал, что лучше Оминиса никто не справится с этой задачей. Он умел находить подход к людям, читал их, как книгу и в точности знал, какие подбирать слова. И сейчас, когда Зума, подтвердив, что медальон Блэквудов, и правда, является крестражем, отказался брать его даже бесплатно, основываясь на том, что для него он не представляет никакой ценности, а редкий яд василиска, чтобы его уничтожить, он тратить не станет. Но блондин не отступал. И колдун, вопреки своему отказу, снова взял осмотреть медальон более тщательно, и ушёл вместе с Гонтом в служебное помещение. «Особенных» магических свойств медальон действительно не имел. Кроме чар на умножение, он действовал лишь на открытой местности и, предположительно, не везде, потому и был запрятан так глубоко в Хэмптон-Кортском лабиринте, поскольку и сам Блэквуд был на них помешан. Но ученики пятого курса Хогвартса не особо разбирались в крестражах, чтобы говорить наверняка. Дин не стал вмешиваться в разговор и остался в лавке дожидаться желанного вердикта, рассматривая, без особого энтузиазма, товары выставленные на витринах. Лишь бы как-то скоротать время и наконец убраться отсюда. Не думал, как, впрочем, и Оминис, что они здесь задержатся. На словах планы звучали довольно оптимистично и просто и не требовали каких-то дополнительных усилий и ухищрений. Бросив очередной взгляд в сторону приоткрытой двери, юноша вернулся к стеклянной витрине, на которой были выставлены небольшие резные статуэтки из дерева, хотя и совсем на них не смотрел. Все мысли были заняты нелёгким выбором, который ему предстоит сделать. Дин не мог снова подвести, он ведь обещал Оминису просить о помощи, если она ему нужна. Если всё снова сделать по-своему, это только лишний раз докажет, что юноша в нём не уверен, либо не доверяет, а это совсем не так. Взгляд зацепился за знакомую серебряную форму под стеклом, и Макмиллан наклонился над витриной, чтобы разглядеть повнимательнее: на бархатной тёмно-синей подставке лежало то самое проклятое ручное зеркало, «лицом» вниз, а на его «рубашке» красовалась едва угадываемая человеческая фигура, из которой тянулись множество то ли нитей, то ли веток, до краёв. Казалось, это лишь оптическая иллюзия, и на самом деле там изображено обычное дерево, но узор, точно двигался, словно живой. Юноша наклонился ближе, всматриваясь в гипнотическое движение. В самом верху, по краю зеркала, ветки медленно смыкались между собой, образуя слово… Е…ИН…А…Л… — Пойдём, — раздался тихий голос Оминиса за спиной, и Дин отпрянул от стекла, уставившись на юношу. Понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и сообразить куда они собирались. Мерзкая вещь, даже в таком положении, гипнотически воздействовала и манила к себе. Не удивительно, что Бернайс решилась его своровать, но странно, почему она сама не попала в ловушку зеркала? Руки блондина были пустыми, но Макмиллан всё же решил спросить: — Как прошло? — Всё нормально. — Оминис обхватил парня за плечо. — Он согласился. И позволит нам воспользоваться его камином. Дин усмехнулся. Ну ещё бы. Мистер Зума вышел как раз в тот момент, как они двинулись вдоль стелажей к большому камину с каменным порталом, который находился ближе ко входу. Парни, попрощавшись, не стали более задерживаться. А может, Оминис переживал, что колдун передумает, и потому так поспешил. Но по выражению лица мужчины не казалось, что он чем-то недоволен, скорее даже наоборот, ещё с их прошлых встреч, создавалось впечатление, что из всех Гонтов, именно к Оминису он относился более лояльно и как-то даже дружелюбно. Побыстрее убраться Дин не возражал: лавка нагоняла жути. Чего только стоили сушёные отрезанные человеческие пальцы, в резной каменной чаше на ножке, выставленные как конфеты, на одном из прилавков по пути. Юноша поёжился от отвращения, отказываясь даже предполагать зачем нужно было подавать их покупателям в таком виде. Возможно, будь тут Себастиан, он бы в каждом предмете нашёл что-то полезное, восхитительное и незаменимое, но Оминис не проявлял восторга от этих мерзостей, и, похоже, Дин, каким-то образом, тоже ощущал и перенимал его напряжение.

***

Дом Гонтов был холодным и пустым, будто давно заброшен. По словам Оминиса, каминов для перемещения в поместье было два, но один был полностью запечатан, ради безопасности, а вторым, в библиотеке, куда они прибыли, пользовались нечасто, так как работал он на небольшие расстояния и охватывал только Лондон и небольшую территорию за его пределами. Он нужен был лишь для того, чтобы попасть в места, куда трансгрессировать было невозможно. Этот камин в основном использовали либо прислуга, ведь не все они обладали достаточно развитыми магическими навыками или трансгрессией, либо дети, по тем же причинам. Но так как большинство младшеньких Гонтов уже выросли, и всё семейство предпочитало городской особняк, здесь, после Рождества, вся мебель была уже укрыта защитой от пыли. Дезилюминационными чарами парни пользоваться не стали, но Оминис, несмотря на оптимистический настрой, всё же держал ухо востро и, как будто, слегка нервничал. Похоже, встреча с матерью для него каждый раз была сродни пытке. Дин сжал его руку, стараясь в точности следовать тем же путём, нигде не задерживаясь. Добравшись до одной из комнат, дальше по коридору, блондин открыл в ней тайный проход из поместья, и с облегчением, что их, и правда, никто не заметил, парни выбрались по нему из дома. Направившись в сторону небольшого пруда, Дин, который до этого старался не вмешиваться и вести себя тихо, наконец не выдержал. — Мы бы могли устроить пикник в вивариуме Выручай-комнаты, к чему столько заморочек, Оминис? — Разве это не весело? — Натянуто улыбнулся он. Старался вести себя как можно более непринуждённо, но почему-то Дин всё равно чувствовал себя виноватым. — Да как-то… не особо… — Макмиллан не хотел его обидеть, но всё это путешествие хрен-знает-куда выглядело уж слишком требовательным и не стоящим тех сил и напряжения, через которое им приходится пройти. И ради чего? Блондин притормозил рядом с огромной ивой, не дойдя до пруда всего несколько шагов, и начал копаться в сумке, доставая оттуда шарфы, шапки и варежки. — Не настолько сегодня холодно, — возмутился Дин, когда юноша обновил на них согревающие чары. — Здесь — нет. — Загадочно улыбнулся он, когда в сумке раздался приглушённый грохот. — Ой… ну вот… — Ты взял с собой книги? Мы же собирались отдыхать, а не учиться, — снова завозмущался Дин, и его будто прорвало. — Два дня каникул осталось! Я думал, мы проведём их вместе и займёмся чем-нибудь поинтереснее… — Если бы кое-кому не приспичило переться в Фелдкрофт, времени было бы предостаточно! К тому же, мы проводим их вместе, разве нет? — перебил Оминис и ляснул парня по руке, когда тот попытался поправить его шарф. — Я знаю как обращаться с одеждой! Несносный змеёныш. С самого утра! То бухтел без остановки, признаваться куда они собираются — так и не признался, слушать — не слушает, ещё и брыкается! Дин схватил свой изумрудный, вязаный шарф, который болтался на шее, перекинул блондину за затылок и, перекрутив концы с серебряной бахромой, дёрнул их в стороны, стянув Оминиса с собой вместе одной петлёй. Он, от неожиданности, аж выронил сумку, инстинктивно упёрся юноше в грудь, и остановился едва не столкнувшись с ним лбом. А затем громко рассмеялся. — С такими успехами, мы прибудем как раз вовремя: когда придёт пора возвращаться. — Оминис выскользнул из импровизированной ловушки Дина прежде, чем тот успел к нему прикоснуться, что только раздраконило сильнее, но он решил дать ему поблажку, минут на десять, как раз хватит, чтобы убраться отсюда. У берега замёрзшего пруда находилась неприметная пирамидка из трёх больших гладких чёрных камушков, а верхушку украшал почти идентичной формы, только пористый и шершавый. Дин никогда раньше не видел таких камней, если нижние были похожи на гальку, то этот… будто был создан вручную. — Этот портал немного другой, но принцип, по сути тот же. Просто не отпусти раньше времени, а то придётся долго тебя искать. — Посмеялся Оминис. — Готов? Не дожидаясь ответа, он коснулся камня, и Дин второпях последовал его примеру. Мир вокруг закружился и парней подняло в воздух, сделав невесомыми, как пёрышко. Юноше всегда было интересно, как Оминис ориентируется в таких моментах, как сейчас. Он не держал волшебную палочку в руках, не сверялся с часами. И не видел ничего, что происходит вокруг. Впрочем, если блондин запоминал всю шахматную партию, каждый ход с самого начала, без посторонней помощи, чему вообще удивляться? Лицо его выглядело таким умиротворённым и спокойным, будто он чувствовал себя в абсолютной безопасности. — Отпускай! — прокричал Оминис и парни, расцепившись, свалились в сугробы. Едва поднявшись, Макмиллан обнаружил себя в снегу чуть выше колена, что было очень оптимистично. На подлёте, по деревьям, казалось глубина куда больше. Голова слегка закружилась от разреженного воздуха и остаточного эффекта от перемещения. Яркое солнце, отражаясь от заснеженых, абсолютно диких и девственно-белых гор, адски слепило. На небе не было ни облачка. — Оминис?! — Юноша отряхнул снег с головы и мантии, и обернулся, обследуя обстановку вокруг, но слизеринца нигде не было. — Оми-ни…! Под одной из очищенных от снега сосен, футах в сорока от Дина, из-под сугроба выскочила зелёная варежка. — А, вот ты где… — С облегчением выдохнул он. Юноша, сделал шаг и резко провалился под снег. Ноги скользнули в неизвестность, и его просто проглотила белая пелена. — Вот чёрт! Неглубоко, ага… — пробормотал Дин и, задрав голову вверх, внезапно расхохотался от того, что снаружи остались торчать только руки. — Я тут… немножко застрял, погоди! Не зря Оминис просил взять метлу, засранец предвидел, что промажет по месту посадки. Юноша заливался смехом, хотя, ситуация скорее оказалась неприятной, нежели смешной, но настолько дурацкой, что Дин просто не мог остановиться. Вдалеке послышалась приглушённая ругань. — А теперь тебе весело?! Хватит ржать, вытащи меня уже! — Если не хочешь, чтобы тут случилось наводнение, то наберись терпения, — не прекращая смеяться, закричал Макмиллан. — Я работаю над этим! Погоди! Кое-как успокоившись, он растопил снег вокруг себя и, достав из сумки метлу, поднялся в воздух и подлетел к месту, где приземлился Оминис. Юноша уже успел тоже частично расчистить место вокруг себя, и Дин, протянул ему руку. — Лучше бы метлу взял, а не книжки свои, — съехидничал он. — Нам и одной хватит. — Оминис взобрался к парню, и крепко обхватил его. — Тем более, я не могу ориентироваться и управлять метлой одновременно. Пока что для меня это сложно. — Сразу бы признался, что просто ко мне поприжиматься хотел. — Захихикал Дин, отчего блондин зарылся лицом ему в загривок. — Не исключено, — констатировал он, и стиснул парня покрепче. — Полетели уже, нам по прямой ещё с милю. Перед грудью помаячила рука в зелёной варежке с серебряной символикой факультета Слизерин, и указала вперёд, а затем обратно юркнула под мантию. Дин снова захихикал. Холод стоял собачий, а одежда, которая немного подмокла растаявшим снегом, уже начала дубеть и покрываться коркой льда. Но кто вообще думал о таких мелочах? — Может, обратно на метле полетим? — спросил юноша, и медленно двинулся с места. Жарким дыханием Оминиса обдало мочку уха. — Не получится… Мы довольно далеко… и от Хогвартса, и ещё дальше от Лондона. — А где мы вообще? — полюбопытствовал Дин, покосившись через плечо. — К северу от Шотландии. — На островах? — Ещё севернее. … Куда ещё севернее?! — Севернее только море… На Азкабан это не похоже, — глумливо подметил брюнет. — Исландия.