Вампир: Революция человечества

POV Послушник Юджин Флинн Квартира Юджина Флинна, Велвет Велюр и Эвелин Норрингтон, 28 Эксетер-стрит, Бостон, штат Массачусетс, Соединённые Штаты Америки 5 апреля 2027 года, 13:16       Сегодняшний день я, ВиВи и Эвелин посвятили просмотру «Пацанов», сериала, который выходил с 2019-го по 2026-й годы. Хорошо, что Эрик Крипке остановился на пяти сезонах, а не растянул на 15 сезонов, как это вышло со «Сверхъестественными», которые я толком не смотрел. И дело не в нелюбви к этому сериалу, нет. Неинтересны мне «Сверхъестественные», неинтересны. Зато «Пацаны» мне сразу понравились. Суперы там — не идеализированные спасатели всех и вся, а козлы всех мастей, а кот-то — и вовсе мрази первосортные, как, например, Ракета, сдохший в третьем сезоне. Даже Джон Доу, он же Твердыня, вызывал у меня меньше ненависти. Особенно в сцене из пятого сезона, где он аки Амос Диггори рыдал над телом Райана Бутчера, погибшего от вируса «Вудс» во время эпидемии, разгоревшейся в тамошних США.       Из всей нашей семьи больше всех Твердыню ненавидел и ненавидит дядя Перси, бесящийся каждый раз, когда его сравнивают с этим, как он сказал, «жалким трусливым нытиком, жаждущим славы, ёбанным позорищем». Из-за стопроцентного сходства с Энтони Старром дядя носит очки, будь то обычные или солнцезащитные, а также вязаную шапку или бейсболку, в зависимости от времени года. А иногда дядя даже отращивает бороду или бреется налысо. Жаль, что он и тётя Глория не приехали к нам и не присоединились к марафону «Пацанов». Но зато со мной жена и сожительница.       Мы втроём сейчас смотрели первый сезон сериала, с которого всё закрутилось-завертелось. Причём мы надели костюме трёх суперов. Так, я облачился в шмотки Служивого, он же Бенджамин Хэкворт, ВиВи — в костюм Алой Графини, она же Марита Стентон, а Иви — в наряд Мисти Такер Грей, она же Шутиха. Причём Иви нарядилась из солидарности. Перекрашивать волосы мои дамы не стали, это для какого-нибудь Comic-Con или для фотосетов нужно внешне соответствовать персонажу, которого ты косплеишь.       — А Коготок как же?! У неё тоже было имя. Шарлотт! Лучшее, что было в моей жизни, и больше её нет! Что это?! Зуб за зуб?! Я убиваю твою девчонку, ты — мою?! — Ракета, которого сыграл Джесси Т. Ашер, лицемерно обвинял Хьюи Кэмпбелла во всех смертных грехах. Я сжал челюсти: в который раз Ракета выбешивал меня. Убил девушку Хьюи, даже не извинился толком, в его «извинения» в «Героргазме» тупо не веришь. Под лицемерный пиздёж о любви и первом свидании он заставил свою же Шарлотт откинуться от скоростного передоза. И всё из-за того, что та проболталась о сыворотке «V». Хуже кого-либо из «Семёрки» и других суперов я не назову. Ни Твердыню, ни Грозу, ни Кейт Данлап, ни Сэма Риордана, ни даже Пучину. Хотя последний «прославился» оральным изнасилованием Звёздочки.       Повезло же Ракете, что его не обелили окончательно, как, например, Северуса Снегга из Поттерианы. Да, Том Реддл оттуда же и старый бородатый пидор Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор тоже не подарочки, особенно первый, самозваный Тёмный Лорд. Как и нельзя назвать ангелочком Питера Петтигрю, сдавшего местоположение Поттеров Волан-де-Морту. Но Нюниус переплюнул их. Именно по вине этого сальноволосого вонючего ублюдка, на редкость хуёвого преподавателя, Гарри Поттер остался без родителей и первую часть своей жизни прожил у ненавидящих магию Дурслей. А в мире «Пацанов» из-за Ракеты Хьюи лишился своей первой возлюбленной. Два сапога пара: что Нюниус, ненавидевший Джима Поттера и мстивший покойнику через его сына в святой уверенности, что Гарри — копия Джима абсолютно во всём, что лицемерный Ракета, самолично убивший Коготка и плевавший с крыши небоскрёба «Vought» на убийство Робин. Вместе с тем, Ракета жуть как бомбил после того, как его старший брат, Нейт, остался инвалидом.       — Я твою подругу не убивал, — возразил Ракете Хьюи, поражающийся лицемерию Ракеты, если судить по выражению лица Джека Куэйда, сыгравшего Кэмпбелла-младшего. Но черножопого страуса уже было не остановить:       — Ты использовал её! Подставил её! А потом вышвырнул, как мешок мусора! — ну а затем Ракета взорвался окончательно: — ТЫ ЧТО, НЕ ВИДИШЬ, ЧТО ВСЁ ЭТО НАЧАЛОСЬ С ТЕБЯ, ХЬЮИ???!!! МЕЖДУ НАМИ ОДНА РАЗНИЦА: Я СОВЕРШИЛ ОШИБКУ, ТЫ ЖЕ ВСЁ ЭТО ДЕЛАЕШЬ НАМЕРЕННО!!! КТО ИЗ НАС ХУЖЕ???!!!       В тот момент, когда Кимико Миясиро пизданула, наконец, Ракету монтировкой по ноге, да так, что аж кость пропорола плоть, мне на смартфон пришло сообщение по WhatsApp. Я извинился перед дамами, подошёл к столу и, взяв смартфон в руку, нажал на всплывшее окошко. После провёл пальцем по экрану, разблокировав устройство, и заглянул в приложение. Так-с, сообщение прислала Эмили Миллер, одна из первых моих Госпож. И самая любимая, во всех смыслах. В этом сообщении было десять фоточек, с замазанным лицом. Зато остальное тело, медленно обнажаемое, сияло во всей своей красе. Эмили по очереди снимала бледно-голубой пиджак, белую кофточку, бледно-голубую короткую юбку, босоножки на шпильках, трусики и лифчик. Под фотками было написано «Оцени Госпожу, от нуля до десяти». Угадывается её приказной вид, невольно возбуждающий меня.       — Ты чего застыл? — громко спросила меня ВиВи, заметившая, что я любуюсь Госпожой. Правда, на экран смартфона она не смотрела. Лет десять как в курсе, что иногда Эмили присылает мне свои фотки. В каких-то она одна, в каких-то — с «нижними», чаще всего сёстрами Мэри и Клэр.       — Да Эми прислала фотки, — усмехнулся я, печатая сообщение «Лярд из десяти, Госпожа» и добавляя смайлик в виде сердечка. Ещё я сделал селфи на фоне окна, выходящего на улицу, и лишь после этого вернулся к ВиВи с Эвелин. — Так, что я пропустил?       — Да так, ничего особенного. Щас Марвин болтает с Моник и Джанин, — Иви кивнула на зомбоящик. — А потом…       — Мэдлин Стилуэлл обрадует Твердыню, — закончил я за любовницу, прекрасно зная, как будет развиваться сюжет седьмой серии первого сезона. Вскоре мне на смартфон пришло новое сообщение от Эмили. Я глянул на экран и увидел его:       «В который раз без ошейника…».       А после троеточия шли два зелёных блюющих смайлика. Я пустил смешок: мне не впервой присылать Эми фотки, где я без ошейника щеголяю. Обычно обходится комментом «Без ошейника?» или другой фразой той же темы и одним-двумя блюющими смайликами. Ранее она пыталась приручить меня носить ошейник всегда, даже чуть ли не в нужнике, но, походу, поняла, что перебарщивает, а посему больше не поднимала тему постоянного ношения ошейника.       Оставив сообщение без ответа, я положил смартфон обратно в карман штанов костюма Служивого. Мы досмотрели седьмую серию первого сезона и начали смотреть восьмую, как вдруг в нашу дверь постучали. Не позвонили, а именно постучали. Я жестом приказал ВиВи понизить громкость и, на всякий пожарный, вытащил из кобуры серебристо-чёрный пистолет Kahr P9. Разумеется, я снял оружие с предохранителя и аккуратненько, без лишнего шуму, передёрнул затвор.       Подойдя к двери, я врубил Прорицание: бледная аура принадлежала женщине. Она вновь постучала. Цокнув, я гаркнул:       — Кто стучит, как дятел?!       — Не узнал свою спасительницу? — нарочито громко ответила Шерри вопросом на вопрос. Но чтоб убедиться, что стучала действительно Шерри, а не Крыс, Покойник, Псих или мастер Оборотного зелья, широко распространённого среди магов по всему земному шару, как у Джоан Роулинг, я открыл дверь и, целясь «Шерри» в грудь, задал контрольный вопрос:       — Что я написал Шерри Беатрис Мортон в ответ на приглашение в один из клубов Росслина, штат Вирджиния?       — Ты написал, что будешь ждать точной даты встречи с полковником Лазарусом. А насчёт клуба Росслна ты вынужден был отказать. Ты чуял жопой, что для тебя найдётся работёнка. А в конце написал, чтоб я не вздумала принимать отказ на свой счёт.       — Проходи, — я кивнул себе за спину, пропуская Шерри внутрь. Она, одетая как Кэрол Дэнверс, разулась, надела одноразовые тапочки, коих у нас полным-полно, и прошла в гостиную, где мы с ВиВи и Иви смотрели «Пацанов». Я обратился к последним: — Дамы, во вселенную «Пацанов» вероломно вторглась вселенная «Марвел».       Мисс Велюр и Эвелин, увидев Шерри и услышав мои слова, рассмеялись. Как ни крути, Кэрол Дэнверс — не абы кто, а форменный Супермен без криптонита. Эталон унылой непобедимости и скукотищи как персонажа, к тому же, киношная Кэрол с её ебейшими силами могла помочь Земле, особенно во время квеста Таноса, но нихуя. Дэнверс оказалась эдаким пятым колесом для машины. Но киношная Кэрол хотя бы красивая, хоть и не так, как Шерри.       — А если серьёзно… — Шерри пододвинула один из стульев к дивану и уселась левее ВиВи, — то по какому поводу у вас костюмированная вечеринка? Где-то пройдёт Комик-Кон?       — Сказала та, что вырядилась аки та фемко-Сьюха, — съязвила ВиВи, оценивающим взглядом окинув Шерри с ног до головы. Насчёт описания киноДэнверс мисс Велюр попала в точку: высокомерная мамзель отнюдь не вызывала симпатий у нормальных людей и паранормов, похер, какого пола. — Вообще, мы с утра смотрим «Пацанов». Ты только что пропустила сцену, где Ракете сломали ногу. Монтировкой из «Халфы».       — Я, если честно, не понимаю обожание Ракеты курильщика, — качнула головой Шерри и состроила гримасу отвращения. Среди моих коллег царило удивительное единство, если дело касалось отношения к Реджи Франклину. Кому-то было жалко по-человечески Джона Доу, как, например, мне, Касперу, Лекси, Зои или Тадду. Кто-то бесился с Пучины там или третьего Чёрного Нуара, что сменил второго, бывшего не абы кем, а Леонардом Бутчером, младшим братом Билли, и предшествовал последней Нуар, оказавшейся клоном Королевы Мэйв, разбившейся насмерть в конце третьего сезона… Но кого ни спроси из нашего отряда о Ракете, ответ будет один: «Ненавижу Ракету». Даже Альфред Корбетт, он же Рывок — бывший заключённый, одновременно супербыстрый и сверхметкий — и то вызывает больше симпатий, чем черножопый страус, заслуженно словивший второй и последний в своей блядской жизни инфаркт.       — Ну, Реджи хотя бы не возвели в ранг святых, — «обнадёжила» её ВиВи. — А то вспомню обожание Нюниуса-Грязнули… — мою жену передёрнуло от отвращения. Кстати, о Нюниусе-Грязнуле… я подался вперёд и спросил у Шерри:       — Слушай, а почему ты до сих пор не написала о дате встречи с полковником Лазарусом?       — Потому что не хочу, чтоб потом нашу с тобой переписку читали чересчур любопытные лица. Я сочла нужным сообщить о дате самолично, так сказать.       — Так когда мне отправляться в Росслин? — с некоторым нетерпением в голосе спросил я боевую подругу. Та вздохнула и ответила:       — Тридцатого апреля только он освободится. Надеюсь, ты помнишь про шрам?       — Конечно помню, — усмехнулся я. Однако Иви не поняла вопрос про шрам и уточнила у Шерри:       — А что со шрамом не так?       — Да я сказала Юджу, чтоб он не вздумал спрашивать полковника Лазаруса о шраме на шее. Эт для него больная тема.       — Ладненько, давайте не болтать о больных темах реальности, — предложила ВиВи. Благо она и Иви были в курсе, что на время моего визита в Росслин меня не будет в Бостоне. — Лучше досмотрим начало конца.       — Или конец начала, — поправил её я и хихикнул. Хихиканье было подхвачено остальными дамами, включая, собственно, ВиВи. Восьмая серия первого сезона — и вправду конец начала. Начала противостояния обычных людей, двое из которых в конечном счёте стали супером, и мегакорпорации, основанной беглым нациком, «достойным» учеником Менгеле.       Спустя где-то минут десять или одиннадцать мне на смартфон вновь пришло сообщение. От Эми, как и всегда. На сей раз, она написала:       «Жду в течение дня фотку с ошейником. Будь хорошим мальчиком, выложи её мне до полуночи».       А следом за сообщением последовал смайлик, посылающий сердечко. Я усмехнулся и качнул головой, на что обратила внимание ВиВи, не столько спрашивавшая, сколько утверждавшая:       — И снова Эмили.       — Да, предлагает искупить мне свою «вину», прислав фотку, где мою шею украшает ошейничек, — усмехнулся я, показывая переписку жене, любовнице и боевой подруге. — Главное — не забыть.       — Юдж, — Иви, поправившая волосы, наклонилась вбок, — я тебе сейчас скажу одну вещь, но ты не обижайся. Я бы на твоём месте следила внимательно за Эмили Миллер.       — А что эта Эмили Миллер натворила? — осведомилась Шерри, кладя руки на плечи ВиВи. Она, в отличие от моих мамзелей, толком не знала об Эми. Если ВиВи и Эвелин не конфликтовали с ней из-за страха перед Барби, являющейся не только мамой Эми и двух её младших сестёр, но и на редкость могущественным примогеном Ворон, то я просто не хотел конфликтовать. Хоть и было пару раз, когда то Эми ставила меня на место, вереща «Я ТВОЯ ГОСПОЖА!!!», то я напоминал ей о рамках, когда она зарывалась.       — Да то, что Эми забывает, что мы, Колдуны, ни к какой фракции не примыкаем, — объяснила Иви и немедля добавила: — В большинстве своём. Исключения лишь подтверждают правило. Юдж, конечно, и так десять лет с ней общается и всё такое. Но, как говорил Аластор Грюм в Поттериане, «Постоянная бдительность».       — Ты так говоришь об Эмили, словно она — исчадие Ада, — фыркнула Шерри. Но Иви парировала:       — Я не говорю, что она — исчадие Ада или кто-то в разы хуже, нет. Просто я уже десять лет говорю Юджу, чтоб он не позволял этой бостонской нахалке промывать ему мозги на тему Камарильи.       — Или у вас, мисс Норрингтон, банальная женская зависть, — прыснула смешком уже ВиВи. Не, жена, конечно, поначалу ревновала меня к Эми, но, походу, поняла, что сия Ворона за десять лет так и не увела меня у неё. Ну а я что? Я просто был рад, что получил Госпожу. Вернее, Госпожа меня получила.       — Так, девочки… — Шерри, нашедшая пульт, поставила «Пацанов» на паузу. — Как так вышло, что Юдж десять лет мутит с Эмили? Я не завидую, — замотала Мортон головой, — мне тупо любопытно.       — Да дело было десять лет назад, — начал я, откидываясь на спинку дивана. — Мы встретились в столице Германии, ища одну магичку, сделавшую филакте…       — Крестраж? — округлила глаза Шерри, не дав мне договорить. Я, смотревший все восемь фильмов по Поттериане и читавший семь книг, тяжело вздохнул:       — Крестраж… Это вон, у маман Роулинг якорь, не дающий магу, человеку или другому паранорму отправиться в Земли Теней, зовётся крестражем. А в нашем мире он зовётся филактерией.       — Похоже, магичка забыла, что есть вампы, — прыснула смешком Мортон. Видать, подзабыла, что маги после Обращения теряют свои способности. Так было со всеми магами, кого Обращали. Вот я и напомнил Шерри об этом:       — Или ты забыла, что маги после Обращения лишаются своих сил.       — Так это, что за магичка забабахала себе крестр… — Шерри осеклась и поправила себя: — филактерию?       — Для начала, — я хрустнул шеей, предвкушая долгий рассказ, с участием Иви в качестве второй рассказчицы, — я поведаю, как я познакомился с Эми. Благо у нас туча времени.       — Я пока никуда не тороплюсь.       — Вот и хорошо, — улыбнулся я дамам. История обещала быть интересной. По крайней мере, для Шерри, даром что ВиВи знала из первых уст о том приключении в Берлине, без которого Эмили не обзавелась бы «хорошим мальчиком» в моём лице, а я не убедился бы, что филактерии/крестражи из «Поттерианы» — реальность. Лондонская Капелла, бывший Лондонский Тауэр, Лондон, Соединённое Королевство Англии и Уэльса 11 сентября 2017 года, 08:26       Позёвывая и мимоходом здороваясь с соклановцами, с которыми успел сдружиться за три месяца пребывания в Тауэре, я шёл к кабинету Иви в так называемой «белой башне», центральной башне крепости, возведённой Вильгельмом Завоевателем. Вообще, я бы поспал с ВиВи ещё пару часиков, если б не звонок от мисс Норрингтон, приказавшей мне идти к ней в кабинет. Пришлось оставить спящую жену в нашей спальне в отдельном здании внутри Тауэра, севернее «белой башни» и преодолеть внутренний двор. Как и все здания в Тауэре, «белая башня» внутри была гораздо больше, чем снаружи.       Деревянный пол под ногами и такой же деревянный потолок резко контрастировали с каменными стенами. Временами мне казалось, будто бы я попал в средневековье. И если бы не попадающиеся тут и там современные технологии, а также неонаты, делающие селфи прям в коридорах «белой башни», я бы так и подумал.       — Нефанди хренов… — буркнул кто-то, сидевший в кабинете Регента, она же Иви. О-па… если этот кто-то говорит про нефанди, то дело плохо. Сильные, но безумные «маги». Лучшие из них хотят уничтожить мир, середнячки — просто бесцельные и безыдейные чёрные маги, а вот худшие из нефанди давно сдохли. И слава, сука, божкам!       Я постучал по деревянной двери, охраняемой двумя Колдунами, которых не отличишь от стандартных охранников, как в «Чёрной Мезе». Раздался голос мисс Норрингтон:       — Кто там?!       — Юджин Ричард Флинн, — представился я Эвелин. Послышался стук каблуков и звуки открытия двери. Я улыбнулся соклановке и после её фразы «А, вот и ты! Наконец-то» прошёл внутрь кабинета, похожего на кабинет экс-Регента Штрауса и чем-то на кабинет ЛаКруа, с поправкой на местную специфику. Перед столом, на левом стуле, сидел мужчина в белой длинной рубашке, тёмно-серых брюках и бежевых туфлях. На спинке висел тёмно-серый пиджак. В правой руке незнакомец вращал на пальцах грязно-белую палочку, чья рукоятка походила на кость. Стоило мужчине повернуть голову ко мне и Эвелин, как меня словно кипятком ошпарило: мужик казался мне знакомым.       — Так, Юдж, садись, — Норрингтон указала на свободный стул, который я немедленно занял. — Я знаю, у тебя сейчас полно вопросов: кто этот парень в костюме-двойке, зачем я тебя вызвала… Начну издалека: что тебе известно о крестражах?       — Ну… — я уставился в одну точку. Попутно вспоминал, что слышал из русского фольклора о «филактериях», которые ошибочно называют нынче крестражами. Благодаря Джоан Роулинг, популяризовавшей идею с якорем для мага, не дающим его душе съебаться в Земли Теней. Заодно мадам Ро подарила миру самого известного лича, хоть и лоховатого. Томаса Марволо Реддла, он же Лорд Волан-де-Морт. — Я знаю, что крестраж — это волшебный артефакт, созданный с помощью чёрной магии. Не знаю, как у нас, в реальности, а в Поттериане первым создателем крестража является грек Герпий Злостный. Чтоб создать крестраж, он же филактерия, ты должен совершить ритуальное убийство. Похер, кого: мага, паранорма, норма… При этом, создавший более одной филактерии за пятьдесят лет автоматически становится нефанди. И это потому, что создание нескольких филактерий за малый промежуток времени разрушает Аватар мага.       — Спасибо за то, что поделился с нами своими знаниями о крестражах, они же филактерии, — вмешался мужик и протянул руку, которую я пожал. — Позволь представиться: бывший претендент на пост министра Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии по делам магии и, ныне, опытный мироходец Томас Марволо Реддл.       Я округлил глаза: сам лорд Волан-де-Морт! Выглядящий как постаревший на двадцать лет Том Реддл из «Тайной комнаты»! Я в шоке уставился на Эвелин, не понимая, какого хера главный плохиш Поттерианы расселся в её кабинете. Ещё он назвался претендентом на пост министра магии не Англии-Уэльса, а «Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии», ныне не существующей. Тот факт, что он назвался мироходцем, объяснял многое: и наличие костеподобной палочки в руке, и поразительная схожесть с Кристианом Коулсоном, охуенно сыгравшим юного Томми-гана в «Тайной комнате».       — Лорд Волан-де-Морт? — выдавил я, не веря ни ушам, ни глазам. В ответ Томас усмехнулся:       — Волан-де-Морт… в моей родной Британии злые языки так боялись меня, что наградили меня эпитетами вроде «Сам-Знаешь-Кто», «Неназываемый», «Тёмный Лорд», «Тот-Кого-Нельзя-Называть».       — И вы, наверное, хотели убить Гарри Поттера или Невилла Лонгботтома из-за пророчества.       — Пророчество? — Реддл приподнял бровь. — Которое гласит, что Тёмного Лорда одолеет тот, кто родился на исходе седьмого месяца, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов? — после моего кивка Волан-де-Морт продолжил: — Надо же… а ведь мне об этом пророчестве сообщал Северус Снегг. Та ещё падаль, если честно.       Хоть кто-то, кроме меня и ВиВи, ненавидит Нюниуса! Меня насторожило кое-что во внешности Реддла. По идее, если он родился 31 декабря 1926-го, а в его мире сейчас 2017-й, как у нас, то он должен выглядеть глубоким стариком, с которого, как с Дамблдора, сыпется песок. Нет, он не вамп, иначе у него была бы не полная бессчётных искр аура, а бледноватая. Вот я и озадачился:       — А как вы к своим девяноста годам выглядите так молодо?       — В моём мире сейчас идёт 1998-й год, так что мне 71 год, а не 90 лет. Что до молодости… скажем так, биомантия творит чудеса. Приходится периодически навещать биомантов, чтоб сбросить лишнюю тридцатку годиков.       — Мистер Реддл, — вмешалась Эвелин в наш с Волан-де-Мортом разговор, — может, вы расскажите Юджину о том, что вас привело в этот мир?       — Хорошо, мисс Норрингтон, — вымученно улыбнулся Реддл. — Видишь ли, юноша, я сюда попал из-за крестража. Его сделала бывшая магонацистка Вальбурга Ирма Блэк, глава Ордена Обновления, эдакой магической версии НСДАП.       — Вальбурга Ирма Блэк… — повторил я. — Она часом не мамаша Сириуса и Регулуса Блэков?       — Она, она, — закивал Реддл и поднял голову вверх, смотря в потолок. — Моя первая любовь… Увы, Вальбурга верила, будто бы только чистокровные маги имеют право зваться магами. А маглы и сквибы — биомусор. В полукровках и маглорождённых она видела полезный биомусор, от которого есть толк. Её кумиром были как колдун Геллерт Гриндевальд, так и маглы Адольф Гитлер, Анте Павелич, Франциско Франко и Хирохито.       — А в вашем, мистер Реддл, мире маги вырождаются?       — Нечто в этом роде, — невесело усмехнулся Томас. — Не знаю, как в твоём мире, а у нас из-за близкородственных браков маги теряют свою силу, всё чаще рождаются сквибы. Нормальный чистокровный маг обязательно женится на маглорождённой или полукровке, чтоб магическая сила не исчезала никуда.       — Я удивлён, что Вальбурга Блэк не родила кого-то типа Карла Второго Околдованного.       — И то верно, — согласился со мной Волан-де-Морт. — Так вот, Вальбурга очень хотела воочию увидеть, как магическая Британия превращается в утопию для чистокровных. Она решила сделать парочку крестражей. Одного ей показалось мало.       — О филактериях она, полагаю, узнала от вас, — не столько спрашивал я, сколько утверждал. Томас не стал уточнять по поводу того, почему я говорю не «крестраж», а «филактерия». Он лишь буркнул:       — Да… по глупости пересказал ей разговор с профессором зельеварения Горацием Слизнортом. Я ещё тогда, в юности, понял, что создание нескольких крестражей на протяжении пятидесяти лет превращает тебя в нефанди. А мне не хотелось становиться мальчиком на побегушках у какого-нибудь хтонического чудовища, олицетворяющего разрушение и развращение.       — Мгм… А крестраж Вальбурги Блэк где находится? Здесь, в Англо-Уэльсе?       Однако Томас мотнул головой:       — Нет. Вот этот артефакт, — он достал из кармана пиджака очки-авиаторы, — позволяет обнаружить крестраж. Я его сделал в начале-середине восьмидесятых. Удержаться от соблазна сделать крестраж было трудно, но я смог, — Реддл криво улыбнулся и протянул мне очки со словами: — Надень их.       И я надел. Хм… очки как очки, что я и высказал мироходцу:       — Обычные солнечные очки.       — Так будет, пока ты не увидишь крестраж. Он светится зелёным, как от «Авады Кедавры».       — Ничего страшного, мистер Реддл, — обнадёжил я Томаса, — мы устроим вашей бывшей «Аваду Кедавру» миллиард раз. Заодно и крестраж уничтожим.       — Два, — Реддл показал жест «Виктория». — Два крестража сделала Вэл. Из одного она возродилась в 1985-м, через четыре года после того, как она оставила меня без сына и невестки.       — Поттеров, что ли, она убила?       — Верно, Флинн. Джима и Лили. В итоге, я вырастил Гарри. Щас он учится в «Хогвартсе».       — Второгодник? — я приподнял бровь. Удивительно, но Реддл не заавадил меня из-за того, что я оскорбил его внука.       — В моём, юноша, мире «Хогвартс» — не школа, а академия волшебства. Там начинают учиться с семнадцати лет до двадцати четырёх. Хочешь, не хочешь, но если ты — маг, то будешь там учиться. Или в любой другой академии вроде советских Дурмстранга и Колдовстворца, японской Махотокоро, французского Шармбатона или китайских Пэнлай, Фанчжан, Инчжоу, Юаньцзяо и Дайсюй. И то, если ты подал заявку на обучение в иной академии.       — Многовато что-то академий в Китае, — подметил я, на что Реддл ответил:       — Магов в Китае очень много, одна академия попросту лопнет. Не выдержит наплыва учеников.       — Мистер Реддл, а вы хоть пытались колдовать палочкой?       — В этом мире наша магия не работает. Так что, палочка здесь годится разве что для ковыряния в зубах или протыкания глаза какому-нибудь уникуму, — хихикнул Волан-де-Морт. Причём беззлобно, в отличие от Тёмного Лорда из Поттерианы. — Вообще, крестраж можно уничтожить Адским Пламенем, ядом василиска, ядерным взрывом, погружением крестража в вулкан. Последний способ, к слову, позволил окончательно покончить с Герпием Злостным. Крестраж выкинули в вулкан Мерапи, что в Индонезии.       — А с чего вы, мистер Реддл, решили, что филактерия Вальбурги Блэк находится в этом мире? — не понял я.       — С того, что я допрашивал одного из её сподвижников, Рассела Крэбба. Он любезно согласился поделиться со мной информацией о местонахождении крестража Вальбурги, — пояснил Реддл и с улыбкой на лице, живо напомнившей мне о мистере Беккете, продолжил: — При условии, что я не дам дементору высосать его душу и перестану пытать Круциатусом.       — И что он сообщил? — осведомился я, проигнорировав окончание фразы, с упоминанием Круциатуса.       — Рассел открыл портал в ваш мир. Он и Вэл попали в Берлин и спрятали её крестраж там. Где конкретно — он не знает, так как Вэл предусмотрительно стёрла ему память. Сейчас Расс сидит в Азкабане, как говорят в Советской России, от звонка до звонка.       — Ну, Юдж, ты слышал мистера Реддла, — вновь заговорила доселе молчавшая Эвелин, ранее печатавшая что-то на компе. — Отправляйся в ФРГ. Желательно не через Сеть. Я уведомлю Регента Берлинской Капеллы о твоём прибытии. Да, и не забудь представиться Князю Берлина, Вильгельму Вальдбургу из клана Вентру.       — А Волан-де-Морт что, не поедет? — я кивнул головой на тяжело вздохнувшего мистера Реддла.       — Я там буду обузой, Юджин. Не могу колдовать, не могу трансгрессировать, не могу летать… иными словами, я ничем не отличаюсь от нормика. Я разве что помогу тебе, предоставив доступ к своим воспоминаниям.       Даже так… можно попробовать покопаться в голове Волан-де-Морта. Я вздохнул: мало у кого я за двенадцать лет читал мыслишки с целью выяснения какой-либо инфы.       — Смотрите, мистер Реддл, вы сами решили открыть свои мысли, — невесело проговорил я, после чего прислонил два пальца к левому виску и посмотрел прям в карие глаза Реддла. Да… все мысли Волан-де-Морта открыты мне. Я могу их все, что называется, скопировать. Я одновременно смотрел на Волан-де-Морта и копошился в его голове, «ставил галочки» при обнаружении мыслей, связанных с филактериями. В реальности прошла пара секунд, прежде чем я моргнул и убрал пальцы от виска. — А почему вы всё-таки открылись мне?       — Потому что я использую голову не только для того, чтоб в неё есть и пить. Не знаю, что будет с тобой или мисс Норрингтон, если вы оба попадёте в мой мир. Ну да ладно. Ты скопировал все мысли, связанные с крестражами?       — Все, мистер Реддл. Включая допрос Рассела Крэбба.       — Если вы закончили, Томас, то я хотела бы поговорить с Юджином, — Реддл кивнул, поклонился Эвелин и вышел из кабинета. Надеюсь, он не уйдёт далеко, наш мир — не родной для него. — Так, Юдж, держи фунты, — соклановка протянула мне пачку денег. — На них купишь себе билет до Берлина. Не забудь там же, в Германии, обменять оставшиеся фунты на немецкие марки. За ВиВи не переживай, я буду следить за ней. А тому или той, кто будет на неё покушаться, не поздоровится.       — Хоть что-то обнадёживающее, — кивнул я Эвелин, снимая очки и засоывая их в воротник футболки. И у меня были все основания волноваться за ВиВи: за те три месяца, что мы с ней жили в Тауэре, к ней домогались несколько вампов. К счастью, ВиВи — не из робкого десятка. Она каждый раз давала люлей ушлёпкам, без разницы, что меж ног: хуй или пизда. Ибо нехуй. — Ладно, пошёл я собирать барахлишко. Надеюсь, вернусь я довольно скоро.       — Я тоже, — едва слышно прошептала Эвелин. Но я сделал вид, что не услышал. Всё равно я пока слишком мало знаю Эвелин, чтоб делать о ней какие-то выводы. Что ж, пойду «обрадую» жену своей командировкой в Германию. Аэропорт Берлин-Тегель, Берлин, Федеративная Республика Германия 13 сентября 2017 года, 13:52       Самолёт British Airways, с прямым рейсом из Лондона, приземлился в аэропорту Берлин-Тегель буквально десять минут назад. Я покинул транспорт через телескопический трап, везя за собой чемодан на колёсах. Терминал A, где я сейчас находился, выглядел как шестиугольник правильной формы. Внутри и снаружи имелись парковки, стоянки такси, автобусные остановки. Если я правильно помню утреннее наставление от Эвелин, меня должны встретить подопечные Князя Вальдбурга: четверо камми, а во главе — Вукодлак из клана Ассамитов. Я сохранил у себя на смартфоне фотку Вукодлака, так что его я точно узнаю.       В данный же момент я ходил по терминалу, выискивал выход во внутреннюю парковку. Попутно вспоминал, что Волан-де-Морт назвал Дурмстранг и Колдовстворец советскими академиями магии, а не русскими или, на худой конец, российскими. Наверное, в его мире СССР не развалился нихуя. Следовательно, продолжается «Холодная Война». Но это не точно. А у нас «Холодная Война» лишь взяла перекур, продлившийся вплоть до окончания второй гражданки в России.       В чемодане, помимо моих вещиц, находился футляр с очками-детектором филактерии, плюс парочка клыков василиска, эффективных против филактерии, и особые перчатки из шкуры того же василиска. По словам мистера Реддла, безопаснее всего трогать филактерию именно в перчатках, дабы я потом не погиб от какого-нибудь проклятия, как это вышло с Альбусом Дамблдором из его мира. А я вот ещё жить хочу. Вообще, поначалу я не верил, что мужик, похожий на юного Тома Реддла, является мироходцем и дедушкой Гарри Поттера по папе. Тем более, в Поттериане Реддл и Поттер — не родня друг другу. Но Эвелин вчера вечером сказала мне, что Реддла в день прибытия ловили на улицах Лондона и допрашивали в Тауэре с помощью сыворотки правды.       — Герр Флинн! — окликнул меня кто-то. Я обернулся: у чёрного минивэна Mercedes-Benz W447 стояли пятеро вампов, одетых как немецкие полицейские. Отличие заключалось в знаке Камарильи на плечах, плюс в отсутствии надписи «POLIZEI» на куртках и бронежилетах. Если четверо носили шлемы и балаклавы, то пятый — лишь шлем. Вот этот вот пятый и был Вукодлаком. Кареглазый такой, волосы каштановые, лицо гладко выбрито, даже усиков нет. Для надевания противогаза — самое то. Я подошёл к пятёрке камми. Первым со мной вновь заговорил этот крендель: — Вы, должно быть, Юджин Ричард Флинн, послушник клана Тремер.       — Так точно, — по-военному ответил я, даром что не козырнул. — А вас как зовут?       — Юрген Бенюк, Ассамит. Мне Князь приказал привести вас в штаб-квартиру Берлинской Камарильи, дабы вы представились ему.       — Поехали, — предложил я Юргену и подошёл к задней двери минивэна, куда не помешало бы положить чемодан. Да вот Юрген помешал мне:       — Не надо, герр Флинн. Грегор положит ваш чемодан.       Один из камми, стоявший ближе всех к минивэну, взял чемодан и положил его за сиденья. Далее ещё один камми сел на место водителя, Юрген — рядом с ним. А оставшиеся, включая меня, сели в салон минивэна и расселись. Юрген скомандовал:       — Трогай, Эгон. Нас ждёт большая тряска.       На фразе про большую тряску я сразу вспомнил «Гарри Поттер и Узник Азкабана», где сушёная голова орала «Да, трогай, Эрн! Вас ждёт большая тряска!» и всячески комментировала поездку до «Дырявого Котла». Вопреки моим опасениям, Эгон вёл минивэн аккуратно, соблюдая все правила дорожного движения. Во время поездки я уточнил у Юргена, где конкретно находится штаб-квартира Берлинского отделеня Камарильи. Оказалось, она — в башне Кольхоффа, двадцатипятиэтажной высотке оранжевого цвета, возведённой с 1995-го по 1999-й годы. Как сказал Юрген, башня Кольхоффа мне понравится. Но я лично в этом не был уверен. Мне хотелось лишь представиться герру Вальдбургу, да отправиться в Капеллу Берлина, расположенную в восточном Берлине, во Дворце Шёнхаузен, бывшем до 1964-го года резиденцией Президента ГДР Вильгельма Пика и председателя Госсовета.       Спустя невесть сколько времени мы, наконец, подъехали к Кольхофф-тауэру. Выгрузившись в полном составе, мы обошли небоскрёб и зашли через парадный вход. Далее поднялись на одном из лифтов на двадцать четвёртый этаж. Точнее, на быстрейшем в Европе лифте, скорость которого — 8,65 метров в секунду. Преодолев ещё парочку поворотов, мы, наконец, остановились перед дверями в кабинет с табличкой «WILHELM WALDBURG». Под именем-фамилией красовалась эмблема Камарильи. Коридор был не слишком широким, не чета вестибюлю на верхнем этаже башни Venture, где 12 лет назад восседал ЛаКруа.       — Мы пришли, герр Флинн, — объявил Юрген и кивнул головой на идентификатор вампиров. Тоже как в башне Venture. Видать, дизайн понравился камми. Как и функционал. Я прекрасно помнил, что делать. Как только идентификатор вампиров сработал и опознал меня как Юджина Флинна, дверь Князя Вальдбурга щёлкнула. Наверное, открывается в случае, если ты — не в «Красном Списке», списке вампов, которым путь в Домены Камарильи заказан. — Ступай.       Я вздохнул, опустил ручку двери и толкнул её от себя. Кабинет Князя Вальдбурга отличался скромностью, особенно в сравнении с кабинетами ЛаКруа и примогенши Ворон Барби Миллер. Минимум декора, строго функциональность. Перед окном, смотря на Берлин, стоял мужчина в кроссовках, тёмно-синих спортивных трико и серо-синей ветровке с капюшоном. Волосы были зачёсаны вправо. Я наклонил голову вбок и кашлянул, дабы мужичок обратил на меня внимание.       — Добро пожаловать в столицу Федеративной Республики Германия, герр Флинн, — заговорил размеренным голосом вамп. Вальдбург, а я был уверен, что это менно он, повернулся ко мне лицом. Да, вылитый полковник Земо из недавнего «Первого мстителя: Противостояние»: приятной наружности Аристократ, не вызывает впечатление опасного вампа. Впрочем, я здесь не ради конфликта с Князем. Я представился:       — Меня зовут Юджин Ричард Флинн, я из клана Колдунов, прибыл по особому заданию, связанному с гостем из иного мира.       — Если задание, как ты сказал, и вправду касается гостя из иного мира, обращайся к своим соклановцам, — Вильгельм указал ладонью мне за спину. — Я тебе не помощник. Но и мешать не буду. Лишь бы ты не причинял вред моим людям и гулям.       Мне на секунду показалось, будто бы его раздражает моё общество, и он лишь из вежливости и камарильских традиций сдерживается. Хотя я лично ему ничего не сделал. Просто представился. Вполне возможно, я ему не особо нравился из-за вклада в крах Лос-Анджелесского отделения Камарильи в 2005-м. А среди погибших камми наверняка были знакомые или друзья Вальдбурга, невесть как попавшие в Штаты.       — Ну, герр Князь, я представился… — Княже перебил меня:       — Да, да. Теперь ступай. И помни: если ты после выполнения задания покинешь Берлин на десять и более лет, тебе придётся вновь ехать ко мне и представляться. Ну а надумаешь жить здесь — Традиция Гостеприимства тебе не понадобится.       — Время покажет, герр Вальдбург, — кивнул я Вльгельму, развернулся вместе с чемоданом и, открыв дверь, бросил напоследок на немецком: — Auf Wiedersehen.       — По тебе, молодой человек, скучать точно не буду, — буркнул Вильгельм, садясь за стол. Ну а я направился к скоростному лифту. Хорошо, что я ещё в аэропорту обменял оставшиеся фунты стерлингов на немецкие марки. На первое время денег должно хватить. Надо бы для начала наведаться в Берлинскую Капеллу, но не в одиночку. Благо Юрген Бенюк всё ещё был здесь, в коридоре, вот я и спросил его:       — Юрген, а ты сможешь отвезти меня во Дворец Шёнхаузен?       — В принципе, да, — заговорщицки улыбнулся паренёк. — Но с тебя потом две сотни марок за поездку до врат Капеллы. Дальше меня не пустят. Только тебя одного, и то потому, что ты Колдун.       — Хорошо, — согласился я с ценой. Если берлинские Колдуны, по словам Вальдбурга, помогут мне, я буду перед ними в неоплатном долгу. Хоть и не в таком уж неоплатном, как в случае с Шерри.       Мы с Юргеном вышли из небоскрёба и направились обратно к «Мерсу», на котором меня привезли к штабу Берлинского отделения Камарильи. За 12 лет, что я являюсь вампом, я заметил, что зачастую Вентру выбирают в качестве своих штабов небоскрёбы. Не всегда, конечно, но всё же. По крайней мере, в американских городах такая картина — норма.       Едва преодолев поворот, я глянул за спину и малость обомлел: к парадному входу в Кольхофф-тауэр шла девушка, внешне годившаяся мне в ровесницы. Она носила клетчатые блейзер и шортики, причём последние практчески не были видны, из-за чего создавалось впечатление, будто бы эта мамзель надела блейзер поверх голого тела. На ногах — туфли с толстым каблуком и закрытым носиком, через левое плечо перекинут клатч. Несмотря на красный берет на макушке головы, длинные каштановые волосы, доходящие до середины груди, вовсе не портили девчулю, нет. А черты лица… на какой-то момент мне показалось, что я смотрю на не абы кого, а на Одри Хепбёрн, в честь которой дедушка Уолтон и бабушка Вивьен назвали мою маму.       — Юрген, — негромко позвал я Ассамита. Тот резко обернулся, подошёл ко мне и вопросительно дёрнул подбородком:       — Чего застыл?       — А кто вон та фройляйн? — я неотрывно смотрел на незнакомку. — Та, что похожа на Одри Хепбёрн.       — Ха! — пустил смешок Юрген. — Так это ж дочурка примогенши бостонских Ворон Барбары Миллер.       Барбара Миллер… я прекрасно помнил, КАК прошло наше с ней знакомство: дело было через пару месяцев после нашего с ВиВи переезда в Бостон, когда я по настоянию Регента Слэйна знакомился со всеми предводителями фракций, вынужденных плясать под дудку моего клана. Зашёл я, значит, на территорию поместья Барби, представился, пообщался с ней немного, напомнил ей, что я — не камми и никогда им не буду. Мы даже выпили за наше, как она сказала, «случайное знакомство». А потом… я уснул.       Очухался я в подвале поместья, раздетый догола и связанный по технике «сибари». Я сидел на коленях, перед камерой на треноге, руки — за столбом, к которому я был привязан в тот момент. Рот заклеен скотчем. Сама Барби, снявшая с себя платье и представшая передо мной, в чём мать родила, не заставила себя долго ждать. Честно признаться, когда я увидел на себе верёвки, я невольно возбудился. И всё из-за того, что я давненько представлял, как меня подчиняет Госпожа. Одной из моих первых Госпож после Обращения была Фаншон, далее шли Зои Элдер, ВиВи, причём вторая вынужденно играла Госпожу, ей была непривычна эта роль.       Так вот, мы с Барби перепихнулись прямо в подвале её поместья. Камера бесстрастно всё записывала. К счастью, не онлайн. По словам Барби, перевоплотившейся у меня на глазах сначала в Экселлу Джионне из Resident Evil 5, а потом — в Панси Паркинсон времён последних фильмов Поттерианы, она хранит у себя все записи перепихонов с «хорошими мальчиками», одним из которых стал я. Так уж вышло, что Скарлетт Бирн, в которую де-факто превратилась Барби, получилась на редкость привлекательной в роли рандомной мопсоподобной слизеринки, клеившейся к Драко Малфою. В конечном счёте, Барби остановилась на исходном облике: златовласой «мамочки», общительной, спокойной и, что характерно, жизнерадостной. О произошедшем знала лишь моя жена, справедливо опасавшаяся, что Барби уведёт меня у неё. Но пока такой случай не представился. И слава, блять, божкам!       Что-то было в этой дочурке Барби такое, что тянуло меня к ней. Точно так же, как тянуло и тянет к ВиВи. Я уже откровенно пялился на Миллер-младшую, чего Юрген не мог не заметить, а потому лёгким толчком в плечо вернул меня в реальность:       — Ау! Вижу, парень, ты хочешь с ней познакомиться.       — Я?! — вытаращил я глаза и воскликнул громче, чем, на мой взгляд, следовало в такой ситуации. Разумеется, Миллер-младшая услышала меня и посмотрела мне в глаза. У неё они были ярко-голубыми и с чёрными склерами. Наверное, Чистокровная. Пока я рассматривал очаровательное бровастое личико Вороны, Юрген окликнул её:       — Эмили! Подойди к нам на минутку!       Та, кого Юрген только что назвал «Эмили», улыбнулась правым уголком губ и подошла к нам, остановившись в полуметре. Герр Бенюк осведомился у неё:       — Давненько тебя тут не было?       — Лет одиннадцать, — Эмили заговорила довольно тихо и спокойно, а-ля Русе Болтон в сериале, чего не скажешь о его книжном прототипе, говорящем так тихо, что слушатели умолкали, лишь бы расслышать, что там сказал глава дома Болтонов. Невольно хотелось вслушиваться в голос Миллер-младшей. — Вальдбург мог меня и подзабыть.       — Ясненько, — Юрген малость поник, но потом оживился и кивнул на меня головой: — Знакомьтесь, ребятки.       — Эмили Джейн Миллер, — представилась полностью девушка. Не знаю, почему, но взгляд её ярко-голубых светящихся глаз притягивал. Заставлял забыть обо всём на свете. На Доминирование мало похоже. Скорее я просто заворожен Эмили, одевшейся так шикарно. Конечно, она не шла ни в какое сравнение с ВиВи что в сценическом образе, что вне него. Но я просто смотрел на Эмили.       — Рич… — опомнившись, я протараторил: — Юджин Ричард Флинн.       Эмили сначала улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась. Ненадолго, поскольку потом она протянула мне руку, как бы намекая: «поцелуй даме её длань». Помня об этикете, я коснулся губами тыльной стороны ладони. До моих ушей донёсся голос Юргена, сказавшего нам:       — Ладно, ребятки. Знакомьтесь дальше, а я пошёл.       Мы не ответили Ассамиту, увлечённые друг другом. Вернее, я увлёкся Эмили. Наконец, она нарушила тишину:       — Жди здесь, я скоро буду. Не терпится пообщаться с тем, кто уже знаком с моей мамой, — и с этими словами зашла в башню Кольхоффа. А пока она сообщала Вальдбургу о своём возвращении в Берлин, я находил кое-какие нестыковки. Волан-де-Морт говорил, что раз в тридцать лет навещает биомантов, и те не дают ему состариться. От него несло магией, хоть и не работающей в нашем мире. Бессчётные искры в его ауре были бледными, как у нас, вампов, о чём я вспомнил лишь сейчас, за тридевять земель. Ранее такую ауру у магов я не замечал. Выходит, что вампы в мире Реддла сохраняют магические способности того, кого они Обратили?.. Блин, надо было расспросить Томаса подробнее, а не с его одобрения лезть ему в башку и выискивать инфу, необходимую для нахождения филактерии Вальбурги Блэк!       В реальность я вернулся, только увидев довольно улыбающуюся Эмили. Она встала передо мной ближе, чем в прошлый раз, и проворковала:       — Вильгельм был очень «рад» меня видеть. Чуть не пульнул в меня клавиатуру.       — Херассе… — удивился я. Похоже, у герра Вальдбурга климакс, как у Дийкстры в третьем «Ведьмаке». Я незаметно для себя перешёл на «ты»: — Это что же такого ты сказала Вальдбургу, раз ты его взбесила?       — Да он проболтался о каком-то особом задании, являющимся делом Колдунов, — махнула Эмили ладонью. — Я спросила его, что за задание, а в ответ чуть не получила клавиатурой по балде. Похоже, с тех пор, как у Вильгельма начался климакс, у него всё чаще и чаще стали случаться перепады настроения. Правда, у мужчин климакса не бывает… Ну да ладно. Я лучше познакомлюсь с женатым Колдуном вроде тебя поближе.       — Можно, — согласился я. — А ты нигде в Берлине щас не гостишь?       — Разве что заприметила одну гостиницу… — мурлыкнула Эмили, первой переходящая дорогу в неположенном месте. Я, оглядываясь вместе с ней по сторонам, поплёлся следом, словно верный пёсик. Мы остановились перед бордовым внедорожником. Судя по логотипу на решётке радиатора, это машина Volkswagen. Volkswagen Touareg 7P, если быть точным. Эмили сначала разблокровала двери, а затем скомандовала мне: — Клади чемодан назад. А затем садись рядом со мной, прокатимся туда, куда тебе нужно.       Я поднял заднюю дверь машины, опустил телескопическую ручку чемодана и, взявшись уже за боковую его ручку, положил его внутрь, рядом со вторым чемоданом, потолще моего. Ну а закрыв дверь, я обошёл «туарег» и сел рядом с Эмили, уже заведшей машину. Не забыл я и пристегнуться. Прежде чем тронуться, Эмили спросила:       — Так куда поедем?       — В Капеллу, для начала. Она во Дворце Шёнхаузен, — ответил я Вороне, включившей магнитолу. Из динамиков полилась узыка. В основном, треки недавние, конца нулевых и начала десятых. Услышав точное местонахождение Капеллы, Миллер-младшая помрачнела:       — Я отвезу тебя только до ворот. Дальше меня не пропустят.       — Только тебя?       — Да, потому что я — не Колдунья, как ты. Берлинские Колдуны не доверяют чужакам, только своим соклановцам. Тебя, может, примут, но точно не меня.       — Понял, — на своём я настаивать не стал. Как скзала мне Эвелин вчера вечером, Регентом являлся Максвелл Лдеску, по слухам пятьсот лет бывший гулем какой-то Колдуньи, прежде чем та, наконец, соизволила Обратить его. По словам мисс Норрингтон, мне жутко повезло попасть в Берлин в тот момент, когда здесь кокнули последних сторонников Князя Берлина Авраама Вольффа, из клана Психов. Этот ушлёпок чуть не погрузил столицу ФРГ в анархию своей неоправданной жестокостью и прогрессирующим безумием, всё ярче проявлявшим себя в те годы. В конечном счёте, этого ёбанного Психа сдали анархистам свои же. Заговорщики во главе с Вильгельмом Вальдбургом.       — Юдж, — обратилась ко мне Миллер-младшая, нарочно сократив моё имя. Лично мне было пофигу. Я повернул голову и вопросительно дёрнул подбородком, — а ты давно в Бостоне проживаешь?       — Уже семь лет, — я невольно бросил взгляд на ноги Эмили, ничем не прикрытые. — А до этого проживал в Эл-Эй. Я рад, что удрал из этого жаркого городка.       — Наверняка тебя хотели убить то бывшие сторонники ЛаКруа, то гуй-цзины, лизавшие задницу Мин Сяо, то крестанутые, то инферналисты, то вообще анархисты… — Эмили так непринуждённо перечисляла моих врагов, что я невольно поразился её осведомлённости. Наверное, расспрашивала знакомых, гостивших в Лос-Анджелесе. Ну и тот факт, что Лос-анджелесское отделение Камарильи пало двенадцать лет назад не только от моих рук, говорил сам за себя.       — В основном, крестанутые, да те камми, что дружили с ЛаКруа.       — А ведь камми Запада и Среднего Запада и вправду с ним дружили, — подметила вслух Эмили. Я вот тоже заметил, что во многих штатах камарильцы добрым словом поминают ЛаКруа. Я почитывал его дневник и понимал тех, кто пытался меня убить или убить ВиВи. Что до Галеба Базори, то он наоборот, презирал ЛаКруа за то, что тот с грацией картофельного мешка пытался, как он там сказал… «играть в реальную политику».       На нападки в адрес ЛаКруа я реагировал… в общем, никак. Уж не знаю, на что рассчитывали те, кто поливал экс-Князя говном пр мне. Себастьян Этьен Жак ЛаКруа мёртв. Уже двенадцать лет. Как и мёртв его Шериф из малого клана Наглоперов, по вине которого погибла Дамз. Эта страница прошлого закрыта. Берлинская Капелла, Дворец Шёнхаузен, Берлин, Федеративная Республика Германия Тот же день, 15:36       Ворота перед нашим с Эмили «Фольксвагеном», на котором мы проехали по Чайковскийштрассе, не открывались. Оно и логично: надо ж убедиться, что гости приехали к Капелле с мирными намерениями. Перед тем, как выйти, я отстегнул ремень безопасности и сказал Миллер-младшей:       — Так, я сейчас попробую поговорить с соклановцами, объясню им цель приезда.       — Иди, объясняй, — махнула Эмили рукой, вырубила движок и откинулась на спинку водительского сиденья. — И постарайся не говорить с Регентом о пруссаке, зависящем от крови и чёрного кофе.       Я кивнул, зная, что она говорила о Вальдбурге, вышел из внедорожника и уверенно направился к КПП справа от ворот. Последний час мы провели, активно болтая друг с другом на тему самих себя. Так, Эмили узнала, что мои родители, а также дядя с тётей и прародители по маме и папе — «золотые» люди. Ещё она отныне знала, что я не считаю нужным быть верующим. Это дело каждого. А вот я… я узнал про её младших сестёр — златовласую Мэри и рыжулю Клэр. Если старшая доча Барби проживала отдельно, то Мэри с Клэр предпочитали жить с мамой. О себе Эмили рассказала не шибко много. Разве что упомянула тот факт, что Госпожой она стала пять лет назад, в ходе некоей истории с призраком и старым врагом её мамы. По словам Эмили, девочка-дух, как она называла ту неупокоенную, обрела вторую жизнь здесь, на Земле. Ей нашли неповреждённое тело умершей девушки, а затем вселили душу, прошедшую через процедуру превращения в Ану. Уж не знаю, что за чудо-юдо такое проделало, но факт остаётся фактом: овдовевший муж некогда неупокоенной души вновь счастлив. Не говоря об удачной расправе над тем самым старым врагом Барби.       Ещё Эмили рассказала о сексуальных предпочтениях сестёр. Так уж вышло, что Мэри тащится от роли нижней. Ей похер, кто «хозяин» — мужчина ли, женщина ли, родственник, родственница, вамп, Гару, Фера, Ану… Барби не видела ничего плохого в том, чтоб побыть Госпожой средней дочи, коей и являлась Мэри. Ну а Клэр, самая младшая, — на редкость неприхотливая девчуля. В этом аспекте она мне напомнила ВиВи, которой тоже пофиг на роли, и она может их менять. Да и некоторые наши соклановки, включая девочек из нашего отряда, тоже неприхотливые. Конечно, сестёр Эмили я воочию не видел, но, думаю, потом увижу.       — Halt! — рявкнул охранник, похожий на бойца GSG 9, однако вместо эмблемы этого подразделения — нашивка с символом клана Тремер. Немец вскинул G36C с обвесами и демонстративно передёрнул затвор. Я немедля остановился в трёх с половиной метрах от него и приподнял руки. — Wer bist du und warum bist du gekommen?       — Ich heisse Eugene Richard Flynn, — представился я охраннику на немецком. Конечно, моё имя ему ни о чём не говорило, потому как он лишь приподнял бровь, остальная морда лица спрятана под балаклавой. — Ich bin hier, um mich dem Regenten vorzustellen.       — An den Regenten? Bist du wirklich ein Tremere?       — Ja, — уверенно сказал я и для наглядности протянул ему руку, мол, кусай. Колдун осмотрелся по сторонам, кивнул себе за спину и, как только я подошёл, он приподнял балаклаву, схватился за протянутую руку и действительно укусил её, после чего отпил немного.       — Ja, du gehörst zu unserem Clan, — голос охранника ворот был пропитан радостью. Опустив обратно балаклаву, он глянул мне за плечо и задал вопрос: — Wer ist das Mädchen dort?       — Vampir aus dem Corvinus-Clan, — я нарочно не упомянул имя Эмили. Достаточно знать, что она — Ворона, чтоб не пускать её на территорию Капеллы. — Sie wird hier auf mich warten.       — Gut, — охранник зашёл на пост КПП, сообщил кому-то по рации о, должно быть, моём прибытии, и открыл ворота. Я поначалу стоял на месте, но охранник жестами велел проходить на территорию Капеллы. Помахав Эмили рукой, я уверенным и размашистым шагом потопал к трёхэтажной Капелле с высокими потолками и оранжевой крышей. Вокруг Капеллы располагался регулярный парк, с геометрически правильной планировкой, выраженной симметричностью и регулярностью композиции. Плюс, согласно карте в Google Maps, на территории Капеллы протекала река Панке.       Я шёл по дороге, смотрел, как с деревьев срываются листья и падают то на брусчатку, то на газон. Листья, выпавшие до моего прихода, приятно хрустели под подошвами кроссовок. Так уж вышло, что осень и зиму я люблю больше, чем весну и, в особенности, лето. У нас в Сакраменто лето жаркое и сухое, порой доходило до 45 градусов по Цельсию. Даже в Эл-Эй, где я проживал с ВиВи до 2010-го, не так жарко! И то, отчасти благодаря дующим с Тихого Океана бризам.       Остановился я перед двумя аллеями. Разницы никакой. Свернув направо, я прошёл ещё дальше, к уже овальной дороге. В центре находился овальный участок газона, с некими узорами. Посередине участка — фонарный столб. Тут открылись центральные застеклённые двери, другие — слева и справа — по-прежнему был закрыты. Ко мне уверенной походкой направились трое: охранники наподобие того, что дал добро на мой проход на территорию Капеллы, а также паренёк чуть выше меня, с серо-синими глазами и слегка волнистыми русыми волосами. В отличие от своих коллег, парень носил слегка помятую тёмно-зелёную рубашку, чёрные джинсы и чёрные летние туфли, с множеством дырочек, дабы ноги дышали.       — Герр Регент, — нарушил я тишину первым. — Я — Юджин Рич…       — Я в курсе, молодой человек, — оборвал меня Регент Лдеску — а я был уверен, что это именно он. — Регент Берлинской Капеллы Максвелл Лдеску. Говорить будем на «ты».       — Как скажешь, — пожал я плечами. — Так вот, я прибыл в ФРГ по делу.       — Пройдём в павильончик один, а то всё кабинет, кабинет… — последние слова Максвелл буквально проворчал. И вот, мы вчетвером прошлись по брусчатой дорожке до того самого павильона. Он был пркрыт стеклянными дверями, имелся козырёк, опиравшйся на шесть столбов. Под козырком, конечно, мелась зелёная скамейка, но Максвелл обошёл её и зашёл внутрь павильона, где вдоль стен располагались две дугообразные скамейки. Мы сели на левую скамью. Охранники остались снаружи.       — Ну, Максвелл, — я хлопнул себе по коленям, — что хочу сказать… скажу сразу: я в Берлине не просто так.       — Знаю, мне мисс Норринг… — Лдеску зевнул. Наверное, вздремнул до моего прибытия, вот и позёвывал. — Мисс Норринтон рассказала по скайпу вчера вечером. Я, пожалуй, начну издалека: тебе приходилось ранее иметь дело с гостями из иных миров?       Вопрос был с подвохом: если имелись в виду инопланетяне, то да, я в первые месяцы вампирской жизни уже сталкивался как с Чужехищником из Анкарского саркофага, так и с Хищниками, один из которых передал мне в качестве подарка свой кинжал с двумя лезвиями. Ещё вариант — гость из параллельных вселенных. Вот тут я, увы, ничем похвастаться не мог. Ни с гостями из параллельных мров, ни с местами оттуда я ещё не сталкивался, в чём я и признался Максвеллу:       — Нет. Не приходилось. Дело с филактерией Вальбурги Блэк — первое такое на моей памяти.       — Не удивлён, — прыснул Максвелл. — С таким редко сталкивались до поры, до времени. В последние пару лет всё чаще и чаще появляются гости из иных миров.       — Много?       — Не сказать, что целыми табунами… но у нас в Берлине как-то мои подопечные поймали одну девку. Седовласая такая, с ярко-зелёными глазками… у неё ещё на щеке шрам, — Регент провёл средним пальцем по левой щеке. Я сразу понял, о ком он, и озвучил догадку:       — Это, должно быть, Цири из «Ведьмака».       — Точно, — подтвердил Регент. — Она, оказывается, случайно попала в наш мир, спасалась от какого-то хрена остроухого. Хорошо, что её забрали двое: Геральт из Ривии и Йеннифэр из, кажись, Венгерберга. Ни «Guten Tag», ни «Auf Wiedersehen». Просто извинились за выходку их приёмной дочи и покинули Дворец Шёнхаузен.       — Бывает, — будничным тоном отозвался я. — А к чему ты рассказал об этом случае?       — К тому, чтоб ты знал, что то там, то сям можно встретить гостя из иного мира. Порой в такое не веришь до последнего. А один раз, лет восемнадцать назад, на юге Германии, в Баварии, нежданно-негаданно появилась заброшенная тюрьма Нурменгард. На её территории нашли лишь одного человека. Вернее, скелет в истлевшей робе, как у заключённых концлагерей.       — Геллерт Гриндевальд, — ненароком назвал я имя того тёмного мага, которого убил Волан-де-Морт в седьмой книге, но пощадил в экранизации. Максвелл согласно кивнул:       — Да, мои парни сняли душевный отпечаток с робы и стен камеры, ставшей последним пристанищем бывшего подельника Дамблядора. Как оказалось, его пытал Волан-де-Морт. Он ОЧЕНЬ, — Регент сделал упор на слово «очень», — хотел узнать у Гриндевальда, куда его дружок-пидорок, Дамблядор, заныкал Бузинную палочку. Ту, что похожа на анальные шарики.       — У кого что болит, — философски изрёк я, за что удостоился тяжёлого взгляда Максвелла. Нервно сглотнув, я сказал: — Ладно, продолжай.       — Что тут продолжать? Тюрьму освоило немецкое правительство. Официально теперь это — что-то типа русского «Чёрного Дельфина». Не понимаю, нахера содержать тех, кому сидеть до конца своих дней…       — Наверное, чтоб из пожизненно осуждённых не сделали кумиров, — предположил я, вспоминая, как идеализировали, к примеру, Теодора Качинского, Джона Диллинджера, Чарли Мэнсона… причём последнего поймали в середине 70-х по наводке некоей подруги актрисы Шэрон Мари Тейт Полански, жены Романа Полански. Ещё я слышал, как в России — до второй гражданки уж точно — многие мальчишки хотели стать похожими на, допустим, четвёрку друзей-бандитов из сериала «Бригада». Качественно снятого, но вместе с тем мерзкого сериала, где изначально неплохие парни полностью превращаются в моральных уродов. Просто тихий ужас.       — Мгм, — бормотнул Лдеску. — Так вот, если тебе нужна будет помощь, обращайся ко мне и Старшим Послушникам, мы тебе поможем.       — Хорошо. Тогда мне нужна литература, связанная с филактериями.       — Я прикажу своим девочкам отыскать нужные книги, — кивнул Регент. — Но на немедленный результат не рассчитывай. Читай Поттериану и вспоминай фильмы. Может, там будет что-то, что поможет тебе найти, как ты сказал, филактерию.       — Не знаю, как ты, а вот я думаю, что Маман Роулинг изобрела велосипед, — на вопросительный взгляд Максвелла я ответил: — Ну, придумала заново вещицу, которая не даёт душе свалить в Земли Теней.       — А, ты про кончик иглы Кощея Бессмертного, в которую он спрятал свою смерть… — Максвелл нежданно-негаданно поёжился. — Кощей — жуткий малый, если честно.       — И то верно, — согласился я с ним. На ум сразу приходила парочка историй от Константина Степанова, проездом бывавшего в Бостоне полтора года назад. От него я и узнал, что в России нацболам-младогвардейцам помогали Кощеи — так Костя «Петровка» обзывал русских магов-некромантов. И, разумеется, сам Кощей Бессмертный, самый первый русский некромант, доживший до наших дней как раз благодаря филактерии. По крайней мере, так предположил Костя, знавший из одной сказки, что смерть Кощеева находится на конце иглы, игла — в яйце, яйцо — в утке, утка — в зайце, заяц — в сундуке, сундук зарыт под дубом, дуб находится на острове, сам же остров — на море на океане. Я как-то назвал «смерть Кощееву» крестражем, так Костя поправил меня, сказав, что это — филактерия, а Мама Ро лишь популяризовала её, обозвав крестражем. Именно филактерией её правильно называть. Чтоб не путать с роулинговской хернёй, которую змеерылый Томас толком не спрятал. Но зато Дамблдор и — позднее — Гарри Поттер с друзьями лишь спустя много лет отыскали крестражи и уничтожили их, начиная со второго года обучения Мальчика-Который-Выжил.       — Так что, у нас поселишься или со своей спутницей найдёшь местечко?       — Да пока со своей спутницей, — ответил я Регенту, даже не собираясь спрашивать, откуда он знает об Эмили. — Если окажется, что филактерия — маячок для каких-нибудь тёмных сил, я лучше постараюсь не привозить её в Капеллу.       — Умный ход, герр Флинн. Надеюсь, ты поступишь именно так, а не иначе, — поддержал меня Максвелл, хлопнул себе по коленям и встал. — Давай-ка обменяемся номерами. Как только найдётся литература по филактериям, я тебе позвоню. Или, на крайняк, СМСку пришлю. Заберёшь одну или несколько книг.       Мы обменялись номерами, даже проверили их на всякий пожарный. Наконец, мы попрощались, и Регент вместе со своими охранниками проводили меня до выхода. Я сел обратно в машину Эмили, та со скуки залипла в смартфон и, судя по звукам, играла в Angry Birds. У меня на смартфоне тоже стояло несколько игр, но редко когда получалось в них сыграть.       — Ку-ку! — нарочито громко позвал я Эмили и демонстративно громко хлопнул дверью. Девушка вздрогнула и чуть не выронила смартфон:       — Юджин… Не пугай так! Чуть не проиграла, — тут она нервно усмехнулась. — Ну как прошёл разговор с Регентом?       — Он прикажет своим подопечным отыскать в библиотеке Берлинской Капеллы. А я не буду сидеть без дела и буду перечитывать романы Роулинг и просматривать фильмы заново, на предмет подсказки.       — Это тебе Регент посоветовал?       — Да. Ну и… — я огляделся на всякий случай и шепнул Эмили на ухо: — Заодно запишу в какую-нибудь тетрадку мысли Волан-де-Морта.       — Раз запишешь, то лучше сделать это в доме моей подруги, — Эмили начала заводить машину. Я, понимая, что Ворона мне что-то недоговаривает, уточнил:       — Так в доме твоей подруги или в гостинице?       — В доме моей подруги, — повторила она. — Насчёт гостиницы я приврала, был вариант поселиться там.       — Ладно, а что конкретно тебя привело в Германию?       — Культ некоей Тёмной Владычицы, хозяйничающий в восточных районах Берлина, — объяснила Эмили. Далее, отъезжая от закрытых ворот Дворца Шёнхаузен, она поведала, что несколько культистов месяц назад напали на её маму во время визита к Вальдбургу и даже чуть не убили Мэри и кого-то из её «хозяев», поехавших с Барби за компанию. Из нападавших уцелели двое, их-то Барби и люди Вальдбурга допросили. Увы, они не знали, кто та Тёмная Владычица. Зато они знали, что они просто обязаны найти её, как сказал кто-то из Вукодлаков, «Реликварий», выглядящий невесть как. Возможно, Вильгельм не захотел обращаться к Колдунам, считая, что Камарилья вполне способна справиться со вшивым культом, возникшим невесть откуда.       — Культ Тёмной Владычицы… — я облизнул пересохшие губы и хмыкнул: — А что, если эти твари то ли сторожат, то ли ищут филактерию?       — Я не знаю, — пожала плечами Эмили и прищурилась: — Вижу, ты назвал культистов тварями. Был неудачный опыт, полагаю?       Поскольку Миллер-младшая не столько спрашивала, сколько утверждала, то я ответил:       — Разумеется. Как только я услышал от тебя про культ Тёмной Владычицы, то сразу вспомнил Блядство Девятого Круга. Помнишь ту эпидемию в Эл-Эй 13 лет назад?       — Ещё б не помнила, — Эмили передёрнуло. — Чуть ли не каждый день по ящику тогда крутили. Хорошо, что с Епископом Виком церемониться особо не стали.       — Собаке собачья смерть, — процедил я. Обычно в нашей стране ведут судебные зарисовки, а фотографов и операторов не пускают, но дело Братства Девятого Круга требовало широкой огласки. Разумеется, пустили всех: и журнаблядей, и фотографов, и операторов… лишь бы страна знала своего «хероя», чей культ фатализма распространял болячку искусственного происхождения. О последнем я подозревал с самого начала эпидемии, а ЦКЗ в одном из обращений и, чуть позже, Президент Буш-младший подтвердил, что вирус ярости — искусственная болезнь, разработанная неизвестной вражеской державой. Тогда обвиняли то русских, то китайцев, то вообще левые страны вроде Ливии, Югославии, Ирана, ЮАР. До ядерной войны, слава яйцам, дело не дошло. Как-никак, в кабинетах сидят отнюдь не самоубийцы.       Я качнул головой, но возражать не стал. Если кто-то из культистов Вальбурги Блэк знает ритуал «Кость-Плоть-Кровь», способный воскресить создателя филактерии и, более того, ритуал работает в нашем мире… то нам придётся иметь дело уже с бывшей Тома Реддла, а не просто с её филактерией. Но не факт, что её магия сработает здесь, в мире, куда она и Рассел Крэбб засунули филактерию.       Напоследок вздохнув, я откинулся на спинку сиденья. Время покажет, как будет развиваться дальнейший ход событий. А пока, я в компании прелестной Эмили Миллер освоюсь в столице Германии, которую русские брали не раз. Сначала освоение в Берлине, а поиски филактерии — потом.