Хранительница

Связи, что мы видим, связывают,

Связи, что не видим - ввязывают.(с)

Алонсо Арджуна

Голос профессора Бинса был подобен шелесту старого пергамента. Ему вторил монотонный скрип пера Гермионы, слово в слово записывающей всё, что говорил преподаватель. Казалось, что во всём мире не осталось ничего, кроме этих навевающих смертную тоску звуков. Класс зевал и клевал носами, но их бестелесный профессор, похоже, не замечал ничего, кроме темы сегодняшнего урока. Стараясь не уснуть, Гарри ещё раз обвёл глазами комнату, но в ней не было ничего, за что мог бы зацепиться взгляд: голые каменные стены, пустой, без книг, стол, чистая доска. Сидящий рядом Рон дремал, подперев рукой рыжеволосую голову, и мальчик зевнул. На руке у Вероники были часы, и он напряжённо присмотрелся к циферблату, пытаясь понять, как долго ещё будет длиться этот мучительный урок. Наверное, почувствовав на себе его взгляд, Сальваторе обернулась и подмигнула Гарри. Дрёма моментально слетела с Поттера: столько задора и интереса он увидел в глазах девочки, ставших теперь зелёными. Это заставило его прислушаться к тому, что говорил профессор. -...таким образом род Кент окончательно утратил своё могущество в середине XIX века, а вскоре и прервался по мужской линии. Последней представительницей этого древнего рода стала Кара Кент, которая одна управляла оставшимися в собственности поместьями до своего замужества. Эти сведения показались Гарри скучными и абсолютно ненужными, но худенькое лицо Вероники отчего-то так и светилось гордостью. Донёсшаяся до них трель школьного звонка словно по волшебству вывела класс из оцепенения. Предвкушая плотный обед, Рон хлопнул Веронику по спине. - Ты вполне можешь гордиться собой, Ви, ведь ты выслушала целую лекцию Бинса и ни разу не зевнула. Гарри подмигнул ей, с удивлением отметив про себя, что Рон тоже заметил довольное выражение на её лице. Девочка рассмеялась и покачала головой. - Глупости! Кара Кент - моя прабабка, конечно же мне было интересно слушать о ней. И вам тоже не помешало бы, Бинс рассказал много интересных вещей. Мне нужно идти! Встретимся внизу, - она махнула им рукой и устремилась туда, где они сумели разглядеть пышную каштановую шевелюру Грейнджер. Когда спина Сальваторе затерялась в толпе учеников, Гарри и Рон переглянулись. - Ты в это веришь? Ну, древний род и всё такое... - Ты слушал лекцию Бинса? - Сквозь сон... Ну так, ты веришь? Гарри пожал плечами. - После того, что она рассказала о Снегге, я, наверное, смогу поверить во что угодно. Не знаю. Они собирались присоединиться к Веронике за столом, но наткнулись на неё ещё у входа в Большой Зал. Рядом с ней была Гермиона, спрятавшая пунцовое лицо на плече Сальваторе, а перед ними с нахальной усмешкой на губах стоял Малфой в сопровождении своих неизменных телохранителей. Высокий голос слизеринца донёсся до Гарри и Рона раньше, чем они поравнялись с подругой. -...грязнокровка. Тебе не место в Хогвартсе, слышишь, Грейнджер?! Кребб и Гойл противно захохотали. Вероника нахмурилась, почувствовав, как вздрогнула рядом с ней Гермиона. Наверное, она ещё не знала, что значит - быть магглом среди таких, как Малфой, но нескрываемое презрение в его голосе сказало ей всё. Краем глаза она заметила Гарри и Рона, протискивающихся к ней сквозь толпу, и вздохнула. Если ей не удастся спровадить Малфоя раньше, чем они приблизятся, ещё одной ссоры не миновать. - Ты прекрасно знаешь, что чистота крови ничего не значит, - ехидно улыбнулась она. - Если бы было иначе, ты бы был среди первых учеников школы так же, - её презрительный взгляд скользнул по застывшим рядом с Малфоем мальчишкам, - как и они. Но всё не так, - покачала головой девочка. Она знала, что он знал обратное. Чистота крови была на первом месте в его семье и в семьях его друзей. Дурацкая, пустая условность, сгубившая не одну жизнь. Вероника поморщилась. Но тут вниманием Малфоя завладели подошедшие Гарри и Рон. - Мда, Сальваторе, не умеешь ты выбирать себе друзей... Несчастный сирота, - он смерил взглядом Гарри, - нищий Уизли...и теперь ещё грязнокровка...Браво, браво. - Заткнись, Малфой, - прошипела Вероника, которой всё это порядком надоело. Кроме того она была голодна и, слыша множество голосов из Большого Зала понимала, что жаркое ждать не будет. - И перестань задирать меня и моих друзей, иначе я напишу тёте Цисси о том, как ты обращаешься с маглорождёнными... Деймон называл это блефом, когда они с Дори коротали вечера за картами, и она не знала, купится ли Малфой на её угрозы. Она знала, что тёте Цисси наплевать, сколько маглорождённых обидит в школе её сын. И он тоже это знал. Впрочем, любое упоминание "грязнокровок" легко связало бы семью Малфой с неприглядным прошлым его отца, а значит, какую-никакую взбучку Драко всё же получит. И всё же её слова возымели действие: в глазах блондина мелькнули зловещие огоньки, и, одарив их всех ненавидящим взглядом, он ушёл прочь. Сальваторе молча проводила его взглядом с чувством мрачного удовлетворения и только потом обратила внимание на Гермиону. - Спасибо, - пробормотала она, - но, всё же, не стоило... - Гермиона... - Мне пора, - прежде, чем Вероника успела произнести ещё хоть слово, Гермиона убежала вслед за Малфоем. Девочка покачала головой и двинулась за Гарри и Роном. - Тётя Цисси? - в один голос воскликнули они. Она поморщилась. - Мы с Драко - кузены. Его мать - моя двоюродная тётка, но я терпеть не могу мистера Малфоя, - Вероника скорчила гримасу отвращения. - Гермиона останется без обеда... - Далась она тебе! - воскликнул Рон. - И правда, Ви, ну что ты с ней носишься? - Ношусь?! - она обернулась к ним, и глаза её метали молнии. - А вам не приходило в голову, что я просто хочу с ней подружиться? Она одинока, очень одинока, да и я тоже... - она осеклась, понимая, что вовремя остановилась. Имея двоих старших братьев, Вероника знала, что всегда будет что-то объединяющее Гарри с Роном, что-то, до чего её никогда не допустят. Это может быть пустяк или какой-то секрет, но однажды, пусть и ненадолго, она останется одна. А она ненавидела одиночество.

***

Он всё говорил и говорил, лишь изредка позволяя себе сделать глоток изумительного какао и откусить пирожное. А она слушала его, молча добавляя то один, то другой ингредиент в маленький котелок, кипящий на огне. - Этому молоку единорога столько же лет, сколько и тебе, - губы старушки дрогнули в едва заметной улыбке, когда она бережно достала пузатый сосуд и аккуратно, не пролив ни капли, отмерила две крошечные ложечки драгоценного снадобья. Римус замолчал и поднял глаза на Дори. Её лицо избороздили морщины, чёрные волосы, собранные в аккуратную гульку, теперь отливали серебром, и сама она была настолько маленькой и хрупкой, что, казалось, сломается от дуновения ветра. Но чёрные глаза смотрели проницательно, и язычок старушки всё ещё был острым, а в магическом искусстве с ней едва ли мог посоперничать кто-нибудь из его знакомых. Дом, в котором жила его крестница, был одним из немногих домов в магическом мире, чьи двери были открыты для него. Весть о его недуге всегда неслась впереди него самого, заставляя волшебников отворачиваться от него. С тех пор, как умерли его родители, Римус был страшно одинок и иногда захаживал в гости к Дори и Веронике. Сейчас большой дом на окраине магловского предместья Лондона казался притихшим без детей, но ноги сами принесли его сюда этим тихим осенним вечером. - Ты ешь, - волшебница кивнула на надкушенное пирожное и, несколько раз взмахнув палочкой над котлом, села на соседний стул. Она подавила в себе желание погладить его по голове: Римус Люпин учился на одном курсе с её младшей дочерью, и Дори чувствовала себя в некотором роде ответственной за него. Она помнила его тихим мальчишкой, которого Сириус проводил через заднюю дверь дома Блэков в суматохе пышных домашних приёмов, а затем скромным незаметным юношей, с которым дружил смешливый зять Альбуса Дамблдора. Он выглядел хуже, чем когда она видела его в последний раз в конце лета. Прибавилось морщинок вокруг добрых глаз, и сам он исхудал так, что ей не хватит и недели, чтобы откормить его. - Я предлагала Дамблдору возродить Орден, но он слишком упрям, - покачала головой она. - Говорит, что ещё не время. Как бы не было слишком поздно, когда время, по его мнению, настанет. Дори поднялась со своего места и подошла к котелку. Зелье стало нужного золотистого цвета, и она одним взмахом палочки погасила пламя под котлом. Выглянув в окно, она увидела ровный серебристый диск луны и плотнее задёрнула штору, чтобы Римус не увидел его раньше времени. У неё есть ещё пару часов до начала обращения. - Нет, это невозможно, - вздохнул мужчина. - Слишком много людей погибло... - Я знаю об этом не хуже тебя! - сердце её защемило от боли при воспоминании о тех, кого они похоронили в борьбе с тьмой. Обе её дочери и Рик, такой милый и обходительный, сложили свои головы в Первой Магической Войне. - Но если мы только и будем делать, что оплакивать тех, кого потеряли, то можем не заметить, как потеряем то, что у нас ещё осталось. Орден Феникса нужно возродить, но последнее слово всё равно всегда будет за Альбусом. - Думаю, вы правы, - Римус допил последние капли какао и встал. - Мне пора, миссис Грей. Короткий взгляд Люпина на окно сказал ей всё. Дори улыбнулась ему как можно более ласково и жестом указала на стул. - Сядь. Ты можешь оставаться у меня, сколько хочешь. Этот дом стал слишком большим для меня с тех пор, как дети отбыли в Хогвартс. - Я не могу, правда. Рад бы, но не могу... Я... - Прекрати мямлить, Римус Люпин! Я знаю о тебе всё,и всё равно приглашаю тебя остаться в этом доме, - она подошла к котелку и сцедила его содержимое в фарфоровую чашку. От напитка повеяло ароматом мёда и каких-то цветов. - Выпей это, Римус, и ничего не бойся. Он послушно осушил чашку, отметив сладкий вкус зелья. И всё же он хотел уйти, боясь подвергнуть эту славную женщину опасности. - Мистер Грей будет против моего присутствия. Дори ухмыльнулась. Её Дерем действительно никогда бы руки не подал такому, как Люпин, и одно время она всерьёз опасалась, как бы он не примкнул к Тёмному Лорду. Но сейчас Дерем Грей был меньшей из проблем Римуса. - Он потерял право голоса в этом доме в тот самый миг, как переместился из своего кресла в гостиной на тёмный холст в холле, - она шутила, но в голосе слышалась тихая грусть. Римус знал, что, несмотря на внешнюю холодность неприступного мистера Грея, его жена отчаянно любила его до его последнего вздоха. - Останься, милый, я прошу тебя. Он проснулся от тёплого прикосновения солнечного луча к щеке, и заметил рядом с собой старушку. Она улыбнулась ему и поставила поднос на прикроватный столик. - Что произошло, миссис Грей? - обеспокоенно спросил он. Он смутно помнил каждое из своих превращений, но это было начисто стёрто из памяти. - Ты проспал три дня, Римус. Обращение прошло безболезненно и незаметно для тебя. И мне кажется, так даже лучше.