Когда Вселенная глючит

Я уставилась на лицо соседа, застывшее в гримасе запредельного ужаса. Он сейчас моргнет. Или убежит. Или дернет щекой в очередном приступе нервного тика. Я не верила в его смерть. Ну как так: только что, дрожа и заикаясь, диктовал мне номер, а теперь… Не может же так быть. Это слишком страшно, абсурдно… Но его глаза, нелепо выпученные и неподвижные, как стеклянные, смотрели в пустой капюшон «хорька». Ой, нет, уже куда-то в район колен: призрак выпрямился. И повернулся ко мне: — Отыщи второго вора иль укажи, где он скрывается. Теперь-то это тебе по силам, — с издевкой бросил он. — Если не лжешь. Ведет себя так, будто не человеку шею свернул, а бутылку минералки открыл. — Это бессмысленно, — монотонно выдавила я, рассматривая жалко искривленный рот соседа и разные носки, торчащие из-под слегка задравшихся джинсов. Один был просто черный, а на другом таращили глаза оранжевые черепашки. — Мне каюк. — Доколе ты приносишь мне пользу, за жизнь свою можешь не тревожиться. Спасибо, обрадовал. Сейчас ламбаду сбацаю от счастья. — А с трупом что делать?! — Избавься от него. Да ладно? Я-то собиралась на память сохранить… — Как?! — Расчленить и вынести по частям? При одной мысли об этом меня чуть не стошнило; к тому же кто-нибудь непременно заметит, как я курсирую по лестнице с подозрительного вида мешками, и сдаст полиции. Сбросить соседа с крыши, типа сам убился? Бред. Утопить в водохранилище? Еще глупее… Кислоты у меня нет, стада голодных свиней или каннибалов — тоже. — Не смогу… Ну, или… Ты его съешь. Все, сейчас начнет отбрехиваться что он на диете. Типа, уже тысячу лет лечебным голоданием увлекается, вот и кушать всякую бяку не станет, сколько ни проси. Но он поленился говорить. Вот и хорошо. Значит, я могу спокойно поныть: — Мне каюк! — Ой, надо потише. А то вдруг услышат. Назгул отвернулся и прошествовал в зал, пренебрежительно бросив через плечо: — А мне что за печаль? Ну уж нет, от меня так просто не отделаешься! Буду гада преследовать и пилить, пилить, пилить, пока не придумает, как от трупа избавиться. Обходя соседа, врезалась в тумбочку. На пол звучно грохнулись ключи. — Как «что»? Каюк у нас общий! Когда меня посадят в тюрьму, никто тебе не поможет! Город большой, огромный, ты это драное зеркало до позеленения искать будешь! Ну, или пока его не разобьют. Кому, на хрен, сдалось аномальное зеркало?! Представив как он скребется в чью-то дверь и зеленеет (постепенно, неравномерными такими пятнышками), не выдержала и заржала. Визгливо, хрюкающе, а потом смех плавно превратился в подвывания со всхлипами и пузырями из соплей. Фу, самой противно. Надо взять себя в руки, надо что-то придумать. За меня никто этого не сделает… Коридор кончился, комната — тоже. Как и терпение назгула. Он резко обернулся: — Немедленно исполни мое повеление. — Ты заглючил, да? — Тогда я позабочусь о твоем благополучии. Слова вроде обнадеживающие… Но у этого маньяка дар делать все дико зловещим. Его интонации, пальцы, сжавшие рукоять меча — все придавало фразочке угрожающий окрас. К тому же я его троллила несколько дней… Вывод: за исполнение миссии получу не обнимашки (ой, фу) и благодарности, а меч. В сердце. Или уникальную возможность лицезреть свои родные кишочки. — Не могу. — Лжешь. Черт. Как только догадался? Детектор лжи в пузо встроен? — Нет! Просто сейчас не получится… Не сработает, потому что… Ночь уже! Надо днем, ну, или вечером попробовать. Ничего не поделаешь. Назгул двинулся ко мне — медленно, безмолвно, неотвратимо. Не поверил… Гадство. Я попятилась. И наступила на котенка. Случайно! Но гад не понял, не простил и, дико заорав, наподдал мне когтистыми лапами. Еще зубами впился для полного хардкора. Наклонилась, чтобы отцепить. Сильно закружилась голова и я полетела на пол. Пискнула. Бек-вокалом мне был машкин вскрик, «тигриный» мяв и — мамочка! — вой полицейской сирены. Кажется, соседи (кикимора!) услышали вопли Величества и позвонили куда надо. — Ой, все… Они приехали! Мне конец… Конец, потому что, тут, блин, не ваше долбаное средневековье! Тут убийц всегда находят! И никто не поверит в привидение-маньяка, сворачивающее шеи! За все огребу я! Буду годами в тюрьме сиде-е-еть… Мелкая снова вскрикнула. А потом загремела замками на двери: то ли свалить решила, то ли помощь привести. — Увидят — поверят. Спорное утверждение. — А меня в соучастники запишут! Потому что стояла и ничего не делала… — Умолкни. Заткнулась не только я, но и котенок, который начал с аппетитом грызть мой палец. Мелкая совсем не кормит? Стряхнув меховую пиявку, я уставилась на назгула. Неужели что-то придумал? Или услышал? Мы застыли, будто на паузу поставленные. А че? Ему норм, часто так развлекается. Да и я не против посидеть: навалилась жуткая слабость, а голова не прекращала кружиться, еще и болеть начала. В настолько пакостном состоянии даже паниковать не получалось… Что за фигня? Нервы? Давление? Раковая опухоль? Громыхнул лифт. Донеслись отголоски писклявого лепета Мелкой и усталых мужских голосов. Кто-то вернул реальность в нормальный режим. Назгул шагнул ко мне. Я вдарила ему ногами под колени и немного отъехала на заднице. Спасибо, скользкий линолеум! Вскочила. Пробежала коридор. Вылетела за дверь и рванула к лестнице. Что-то звякнуло. Меч?! И тут я поскользнулась на слое пепла и сигарет. С истошным визгом полетела вперед, головой на ступени. Вытянула руки, понимая, что не успею. Но свидание рожи с лестницей не состоялось: Величество сцапал меня за шкирку, а потом перехватил рукой поперек живота. Неужели придушить опасался? Ох, лучше б придушил. Ужас — какой-то безумный, безграничный, иррациональный — захлестнул как цунами, смел остатки здравого смысла, чувство реальности, способность мыслить… Назгул отшвырнул меня. И наорал на полицию. Нет, не матом и даже не его средиземским аналогом. Он выдал фирменный мега-вой (ладно-ладно, боевой клич), от которого лампочки взорвались темнотой, а на всех присутствующих напал ступор (на меня же — еще и временная глухота). Благодаря этому хитрому ходу коронованный мертвяк неспешно, с достоинством удалился вниз по лестнице, в то время как я, задыхаясь от ужаса, лежала на полу. Как и доблестные защитники порядка, и малолетняя свидетельница… Мы далеко не сразу очухались. Потом были шум, нашествие соседей, беготня, нудный допрос… Кто-то погнался за назгулом — безуспешно. Осматривали труп, осматривали квартиру, что-то фотографировали, что-то записывали. Я, давясь слезами и дрожа, с энтузиазмом зомби отвечала на вопросы, врала что-то о странном типе, которому по ошибке открыла дверь, а он, гад, начал угрожать и про соседа расспрашивать. Ну, я его выгнать попыталась, а тут — бац! Звонок в дверь! Бац! Сосед! А странный тип (не рассмотрела я его, не рассмотрела, извините) вдруг погнался за ним! Ну, и я тоже. Как «зачем»? Спасти! А потом этот псих, угрожая ножом (ба-а-альшим, стра-ашным), заставил нас пройти в квартиру, где и свернул бедняге шею… А потом меня убить пытался! Наверное. Когда все рассказала, приперлась кикимора с порцией обвинений в сатанизме, алкоголизме и наркомании. Я оправдывалась, соседи и Мелкая поддакивали и заинтригованно слушали, разве что в блокнотики не конспектировали… Длился этот треш до полуночи. Выпроводив всех, я выпила обезболивающее и, не раздеваясь, завалилась в кровать. Голова раскалывалась, кружилась, еще и слабость противная… Фу. Заметила, что котенок нагадил в подушку; взвыв от отчаяния, отобрала машкину. Завтра же прослежу, чтоб она этого паразита предыдущему владельцу вернула! Ковыляя по коридору, взглянула на то место, где лежал сосед. Вздрогнула. Тут же уставилась на входную дверь. Хм, закрыла ли я замок? А то для полного комбо не хватало еще одной кражи… Кстати, о замках. Где ключи? Нетути. Наверное, во время позорного побега их куда-то запиннула. Ну и хрен с ними. Потом найду. Сейчас я иду спать, и буду заниматься этим до обеда, благо, завтра выходной. А потом свалю на квартиру родителей. Да, это не очень честно по отношению к Величеству, который спас (пусть и с корыстными намерениями) мой череп от удара о ступеньку. Но кто даст гарантии, что, получив желаемое, призрак не убьет меня? Он же маньяк какой-то. Свалю куда подальше! Назгул — не беспомощная зверушка, в большом городе выживет. Что он сделает, если найдет меня, лучше не знать…