Разочарование

— Я завтра буду проездом в Токио вместе с Мираем. Дела есть. Не хочешь пересечься вечерком?

— Почему бы и нет… Давно я вас не видела.

— Да ладно тебе, на Собрании Старших Сынов же пересекались.

— Не считается, Госукэ. Мы толком и не поговорили нормально.

— Понял тебя. До встречи, Томоко.

Токио 22 Августа, 2018. — Я в полном восторге! Не думал, что фильм с ответвлением от основного сюжета будет настолько крутым, — радостно поделился впечатлениями Юджи. Вытащив из широкого кармана оранжевой толстовки очки причудливой формы с синими стеклами, он нацепил их на лицо и приподнял край темной медицинской маски из-за чего его голос стал немного приглушенным. — Графон на уровне, вбуханный бюджет ощущается сполна и смысла вложено предостаточно. А тебе как? Понравилось? Проклятая энергия спутницы Итадори помогала скрывать его присутствие, а дополнительная конспирация снизила вероятность быть узнанным случайным оккультистом до минимума. Яркие волосы Юджи укрыл под козырьком черной кепки, а лицо с приметными прорезями глаз Сукуны прятал под маской и очками. На фоне черно-белой Томоко он ничуть не выделялся. Готический образ высокой и неестественно тощей девушки, тело которой было покрыто абстрактными татуировками, привлекал все внимание и прохожие совсем не смотрели в сторону парня. — Ну… Я только вторую часть «Человека-Червя» смотрела, поэтому не особо замечала отсылки, но какой же крутой в «Демоне-Бензопиле» главный герой! А-а-а, прям мой типаж… Хотя нет! Мой типаж это его дружочек-напарник, который с забавным хвостиком на башке. И почему мне всегда в киношках нравятся депрессивные брюнеты? — ответила Томоко с хитрой улыбкой и задумалась. Глянув на Юджи, она ловким движением руки стянула с его лица маску. Время близилось к одиннадцати вечера, а значит продолжать скрываться с таким усердием не было смысла. — Я жду продолжения. Надеюсь, что в следующей части их всех воскресят, иначе я завалю электронную почту автора оригинала гневными письмами! Персонажей тупо слили ради эпичной битвы на миллион минут в самом конце. У меня даже сложилось впечатление, что автор начал чисто по приколу своих героев убивать. Причем тех, кто больше всего успел понравиться зрителям! — Как по мне, то все справедливо в конце умерли и другого финала персонажам и не придумаешь, — с видом знатока начал рассуждать Юджи. — Они достигли желаемого и все вроде хорошо. Нечего ради заработка продолжение клепать с чудесным воскрешением. Франшиза и так на плаву. В «Человеке-Черве» вот все всегда в конце помирают и зрители никогда не возмущаются. Это ведь фильм-аттракцион в стиле «Пилы», где больной чувак с сомнительной мотивацией пытки устраивает. — Да, но «Демон-Бензопила» ощущается куда серьезнее и взрослее, чем «Человек-Червь»! — не унималась Томоко. — Смерть персонажа в конце это всегда слив. Причем безыдейный. Юджи взял из ее рук стаканчик с газировкой, подтаявший лед в которой давно перемешался с содержимым, притупив вкус, и прислонил губы к трубочке. Ему совершенно не было дела до оставшихся на ней следов темно-красной помады девушки. — Все смерти это отсылка на основные фильмы, — парировал парень, отпив пару глотков. — Кровяки и резни там в разы больше. В отличие от оригинала «Демон-Бензопила» больше в психологические штучки углубился. — В каком фильме или аниме девственник устроил геноцид? Правильно — в «Евангелионе». И что это значит? Все киношные геноциды в подростковых историях теперь тоже отсылки? — нахмурилась Томоко. — Бредятина… В ее размышлениях Юджи не уловил причинно-следственной связи. Выходя из зала кинотеатра вместе с толпой зрителей, которые задержались только ради сцены после титров, Юджи и Томоко доедали оставшийся карамельный попкорн и разглядывали плакаты, на которых были отпечатаны обложки других фильмов. В этом году вышло много достойных зарубежных лент, но большую часть из них транслировали только стриминговые сервисы и домашние кинотеатры, поэтому их прокат пролетел мимо Итадори. На оставленных в образовательных целях учителем Годжо кассетах и дисках были записаны более старые фильмы, как безумно популярные так и полный проходняк. Ими Юджи пресытился за время своего киношного марафона. — На следующих выходных можно сходить на какой-нибудь ужастик, — предложила Томоко и указала пальцем на постер с изображением безглазой девушкой, покрытой с ног до головы кровью. — Чтоб коленки потом тряслись и кошмары снились. — Можно, но я не такой внушаемый, чтобы потом пугаться каждого шороха, — согласился Итадори. — Ты ведь свободна будешь? — спросил он с надеждой. С начала летних каникул в оккультном колледже все его студенты почти все время находились на заданиях за чертой Токио, поэтому Годжо, чтобы Юджи не сидел в одиночестве, предложил ему компанию своей очень дальней родственницы — разящего палача и шаманки первого ранга Томоко Рёги. Она была старше Юджи на несколько лет, но это не стало преградой для их сближения. Общие темы нашлись быстро, впрочем, как и характеры совпали. Томоко была легкой на подъем и безмерно добродушной, как могло и должно было показаться с первого взгляда. Она не задавала лишних вопросов и вела себя очень дружелюбно с парнем, за безопасностью которого ей поручено было следить. — После переезда в столицу я почти всегда свободна, если от старшеньких не поступает никаких заданий, — Томоко ответила вскользь, чтобы не погружать Юджи в специфику своих обязанностей, немного отличных от других разящий палачей. — Это тебе с господином Годжо нужно будет договориться, чтобы он тебя отпустил. — Да он без проблем согласится! В этом была доля истины. Компания Томоко спасала Юджи от неприятных мыслей, что одолевали его, когда он находился наедине с собой, и помогала не замыкаться в себе из-за социальной изоляции. — Есть хочешь? — спросила Томоко и шутливо стянула очки парня ему на переносицу. — Не переживай. Вечер уже поздний. Не думаю, что твои однокурсники или тупые старики будут гулять по Сибуе в такое время. Все же поправив очки, чтобы не рисковать, Юджи ответил: — У меня весь фильм живот бурчал, не слышала? Я готов съесть весь ресторан… Если ты не против, конечно, — ему было неловко от того, что Томоко всегда оплачивала все развлечения, но подобные траты вообще никак не сказывались на ее кошельке, о чем девушка постоянно напоминала. Томоко видела в Юджи маленькую себя. Ту наивную девочку, которая рвалась всем помочь, считая, что честность и доброта способны изменить мир. Но на каждый нож найдется своя спина. Миротворческими порывами Томоко бессовестно пользовались, видя в ней не более чем глупого и простодушного подростка с недюжинными способностями. Взрослея, она стала отзеркаливать отношение других людей к себе и жить ей стало значительно проще. — А я думала, что это главный герой от голода весь фильм помирает… Когда бензопилы он врубал, то ваще’ ничего слышно, кроме них, не было. Бжжж! Бжж! — воскликнула Томоко, подражая действиям персонажа. — Тоже такие хочу. Ты прикинь как проклятия можно будет разрубать! На выходе из кинотеатра оккультисты взяли рекламные брошюрки и остановились возле ряда с новыми гача-автоматами. В них можно было выиграть сувениры, игрушки и всякую мелочовку, при виде которой у Юджи загорелись глаза. — Ого, в прошлый раз их не было, — удивился Итадори. — Тут есть милые котики и какие-то придурошные монстры. — Кого хочешь? — сразу же спросила Томоко. — Давай всю коллекцию тебе выбьем! — Повторки же падать будут, куда я их дену? — Друзьям потом подаришь. Почему бы и нет, они рады будут, скорее всего, — рассудила девушка, уперев татуированные руки в бока. — Давай-давай! Если играть, то только по-крупному! — Твоя решимость порой пугает, — шутливо ответил Юджи. — Я не настолько удачлив, чтобы без сотой попытки все фигурки получить. Такой ответ Томоко только утомил. Она вытащила из кожаного рюкзака кошелек и вставила в автомат пару монеток. — Крути! Скрестив на удачу пальцы, Юджи провернул пластиковый рычаг и замер в ожидании. — Ну-ну-ну! Что же там? — Томоко не могла устоять на месте от нетерпения. — Проверяй скорее! Игрушка упала в специальный отсек, откуда ее Юджи вытащил и сразу распаковал, зашелестев оберткой. Ему попался плюшевый розовый Джигглипуф. — Херня, — расстроилась Томоко. — Давай-ка лучше парные браслетики себе выбьем и пойдем в бургерную. — Мне нравится твой план. Ты реально его носить будешь? — Юджи взглянул на Томоко снизу вверх, дивясь тому, насколько резиновый браслет будет контрастировать с ее грубыми наручниками, которые она носила как украшения. — Неделю другую точно да, а потом посмотрим. Девушка подошла к призывно мигающему автомату и заплатила за попытку. Отойдя в сторону, она поклонилась на манер карикатурной горничной. — Давай-давай. Прокрутив рычаг, Юджи выбил капсулу с двумя красными плетеными браслетами. Томоко выигрыш устроил. Любила она этот цвет. Выбранная оккультистами бургерная уже закрывалась, поэтому они предпочли соседний от нее ресторанчик быстрого питания, где Томоко заказала несколько комбо-обедов. Очереди не было, еду приготовили быстро. Юджи разместился вместе со своей спутницей за самым отдаленным от окна столиком. Два подноса едва уместились на небольшой поверхности. Чтобы не создавать лишнего дискомфорта или случайно их не опрокинуть, Томоко переложила еду на заранее протертый влажными салфетками стол. — Приятного аппетита! — пожелал Юджи, прежде чем откусить приличный на вид кусок от бургера с говяжьей котлетой и кетчупом. — Кушай, кушай. Набирайся сил, — промурлыкала Томоко. Она обмакнула картошку фри в сырном соусе и положила себе в рот. Голодный Юджи продолжил есть в тишине, а девушка часто отвлекалась на телефон. Ей писал коллега, если так можно было назвать ее бывшего парня. — Если верить словам господина Годжо, то тебя скоро официально вернут в мир живых. Волнуешься? — между делом спросила Томоко. — Ну как тебе сказать… Я жесть как соскучился по ребятам! — ответил ей Юджи. — Черт. Капля кетчупа упала на стол, но парень быстро вытер ее салфеткой. — Да забей… Я бы протерла, все равно после нас крошки останутся. — Не могу я беспорядок оставлять. Кстати, нужно учителю отчитаться, что мы из кинотеатра вышли! — вспомнил Юджи. Он отправил в чат, где состоял Сатору и Томоко, сообщение о том, что сидит в ресторанчике вместе с девушкой, и кратко поделился впечатлениями о просмотренном фильме. — Слушай, время позднее. Давай я тебе ключи от квартиры дам и ты у меня заночуешь, чтобы ассистентов в ночи не дергать? — предложила Томоко. — А так можно? — Почему нет? У меня кровать большая, но если ты смущаешься, то я постелю себе на полу. Он у меня с обогревом. Юджи не мог допустить, чтобы хозяйка квартиры жертвовала своим комфортом. — Тогда уж я на полу лягу, — согласился парень. — Чего в этом такого? Да и не смущаюсь я вовсе. — Вот именно! Чего смущаться-то? Друзья могут оставаться на ночевку друг у друга. Нечего, как собачке, тебе на полу спать. Ты нормальный человек. Дам тебе шмотье бывшего, чтобы переоделся, и все. Запасная щетка есть, плойка, чтобы в нее полночи рубиться, тоже, — ответила Томоко. — Окей, можно так и поступить. Главное, чтобы учитель разрешил, — с этими словами Юджи отложил в сторону почти съеденный бургер и быстро напечатал сообщение Годжо. — Господи, ты настолько адекватный, прям диву даюсь. Наконец-то в моем окружении появился еще один человек, который не видит никаких тупых подтекстов в приятельстве и дружбе! — А чё реально в этом такого? — не понял Юджи. — Ну знаешь, я иногда забирала к себе пьяных друзей, а они приставать начинали и не понимали, что это был жест дружеской помощи, а не попытка с ними переспать, — с омерзением произнесла Томоко. — Ненавижу людей, которые сводят все к отношениям. Помешанные. — У меня никогда не было подружки. И знаешь, я не чувствую себя каким-то не таким. Даже никогда не парился насчет этого, — с легкой улыбкой сказал Юджи. — В школе спортом любил заниматься, мангу читать — это весело. Была еще у меня небольшая компания… А в оккультном колледже так вообще все с ног на голову перевернулось! — Ты всем доволен? — вкрадчиво спросила Томоко, сузив кристально-голубые глаза. — Вполне… — Юджи задумался и на несколько мгновений ушел в себя. — Я скучаю по Кугисаки, это однокурсница моя. Она бойкая такая, не без приколов. Шумная, дерзкая, но хорошая. И по Фушигуро с его вечным ворчанием скучаю… Кстати! А ты знаешь, что со мной твоя родственница учится? Томоко тяжело вздохнула, подбирая правильные слова. — Я рада, что Сацуки нашла место и людей себе по душе, — ее слова звучали честно, но Юджи уловил недоговорку. — Можно потом будет твоим однокурсникам подарков накупить. Как тебе идея? — О, было бы прикольно, но я не думаю, что они им прям сильно удивятся, когда я вернусь, — ответил Юджи и глянул на пришедшее на телефон уведомление. — Учитель Годжо ответил. Он не против, чтобы я у тебя остался. Хлопнув в ладоши, Томоко радостно кивнула. — Отлично! Только мне нужно будет по делам отъехать на пару часов. Ключи дам, такси вызову. Вещи найдешь в шкафу, он у меня один, бери все, что приглянется и вообще не парься. — Нужно будет что-нибудь купить или?.. Так-то я на метро могу доехать. — Не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за комендантского часа. Не будем рисковать. — Ну, ладно. Доев заказанные бургеры и закуски к ним, оккультисты прибрали за собой столик и вышли на оживленную улицу. Томоко заказала для Юджи такси и вручила ключи, объяснив еще раз, что и где лежит. Также она попросила забрать письма из почтового ящика и проветрить балкон. — Неловко только будет в твоих вещах рыться, — не без покрасневших щек произнес Итадори. — А то мало ли. — Это последнее, что должно тебя волновать, — нравоучительно произнесла Томоко. — Представь, что мы надоедливые соседи, которые дерутся за сушилку после стирки и швыряются носками. — Не особо знакома мне такая ситуация, если честно. Мой «сосед» только под руку иногда наговаривает, а так, — он приложил ладонь к щеке. — Говоришь, вещи бывшего у тебя остались? — Да, он иногда тоже у меня ночует, — Томоко пожала плечами, будто говоря о каком-то пустяке. У нее была хорошая самооценка, а комплексов или проблем с ментальным здоровьем не было от слова совсем. Она не видела ничего плохого в том, чтобы поддерживать нейтрально-положительное общение с некогда близким человеком до тех пор, пока у кого-то из них не появится новый постоянный партнер. — Твоя такса через минуту прибудет. Напиши, когда доберешься. — Лады! Если я усну, то ты как в квартиру попадешь? — Буду звонить, поэтому не выключай звук. Обняв парня, прежде чем посадить его в такси, Томоко озвучила несколько придуманных в голове шуток и захлопнула дверь приехавшей машины. Взглядом проводила Юджи, ощущая на душе приятное спокойствие от хорошего времяпрепровождения с новым другом. — Госпожа Рёги? Все в порядке? — уточнил у Томоко неприметный с первого взгляда мужчина с рацией на поясе. Он стоял чуть поодаль, возле автобусной остановки, чтобы не прерывать беседу палача с незнакомым ему парнем. Изучения расписания общественного транспорта на электронном табло оказалось крайне скучным и бессмысленным занятием. Обернувшись, Томоко встретилась взглядом с офицером службы безопасности тайной разведки и уверенно кивнула, подтверждая, что готова ехать. — Выдвигаемся, — строго произнесла она, натягивая на лицо привычную маску безразличия. Черный гелендваген последнего года выпуска был припаркован через дорогу от ресторана, поэтому, дождавшись синего света на светофоре для пешеходов, палач и офицер пересекли улицу по располосованному переходу. Мужчина открыл перед Томоко дверь автомобиля и задержался возле, чтобы проконтролировать заняла ли она место на пассажирском сидении и обязательно пристегнулась, а после и сам сел за руль. Тыкая на кнопку включения кондиционера, девушка не добилась желаемого результата. Холодный воздух все никак не начинал циркулировать по салону. Офицер, видя через зеркало заднего вида безуспешные попытки Томоко, предупредил ее, что работать кондиционер не будет из-за неисправности датчика температуры. Ехать до места назначения пришлось с открытыми окнами. Когда служебная машина проезжала мимо храма Мейдзи, Томоко достала телефон и сделала несколько снимков величественного древнего сооружения, подсвеченного сотней фонарей. Эти фотографии она отправила Юджи, который в этот момент только приближался на такси к району, где жила девушка. Он ответил, что был бы не против посетить территорию храма и прилегающий к нему парк Ёеги вместе с однокурсниками. Томоко попала в здание столичного правительства, расположенное в районе Синдзюку, через черных вход, скрытый от глаз гражданских за неприметной дверью, находящейся в подземном гараже для персонала. Прежде чем допустить девушку к служебному лифту, охранник внимательно осмотрел содержимое ее рюкзака и сверился с документами. Ему было необходимо зафиксировать время и цель визита палача. После прохождения всех обязательных проверок Томоко нажала на старой панели кнопку минус третьего этажа, вызвав лифт, и стала дожидаться прибытия небольшой дребезжащей кабины без зеркала. Почти пустое огромнейшее здание вселяло привычное чувство некоего одиночества и потерянности, перерастающей в контролируемую Томоко тревогу. Она ощутила себя мальком в темном аквариуме с мутной водой. Днем токийский муниципалитет напоминал муравейник, в котором каждую минуту что-то происходило, а госслужащие сновали по всем 45 этажам, держа в руках кипы бумаг и документов на подпись вышестоящим лицам. Деятельность, которой занималась Томоко и еще несколько ее соклановцев, не предполагала тесного общения с большей частью работников и вынуждала во многом действовать скрытно, поэтому и приехала девушка к ночи. Уже на нужном подземном уровне Томоко прошла по знакомым коридорам и свернула в небольшую комнату с железными шкафчиками, в которой горела одна единственная желтая лампа, голо свисающая с потолка в переплетении из проводов. На узкой деревянной скамейке Томоко оставила рюкзак и открыла ключом дверцу своего номерного шкафа, в котором на петельке висело рабочее черное хаори, давно запятнанное кровью. Она накинула его поверх своей обычной одежды и подпоясала. — Ты готова? — голос прозвучал холодно, как скрежет ножа по замерзшему стеклу. За спину Томоко, подобно крадущемуся коту, приблизился Ёсида Рёги-Зенин, опалив ее шею ментоловым дыханием. — Ты слишком близко, — отрезала девушка, вздрогнув от неожиданности. — Отойди. Довольно хмыкнув, Ёсида отстранился. Нарушение чужих личных границ приносило ему нездоровое удовольствие, но он контролировал свои действия, балансируя в большинстве случаев. Последствия парень прекрасно осознавал. Выводить из себя гражданских коллег было куда веселее, чем донимать Томоко, уже привыкшую к его поведению. — Как пожелаешь, — Ёсида убрал руки за спину и в ожидании посмотрел на девушку. Из-за плохого освещения его волосы выглядели больше темно-зелеными, нежели черными, и сами по себе завивались в крупные кудри, обрамляя вытянутое лицо палача с хитрыми чертами. — Я хочу поскорее со всем разобраться и поехать домой. Друг меня ждет, — сразу же предупредила его Томоко. — Что у нас сегодня? — Мы получили разрешение на казнь Иоичи Мономару. Срубишь ему голову и можешь быть свободна, — кратко разъяснил Ёсида. — Хочешь с его личным делом ознакомиться? Томоко отрицательно покачала головой. С ее стороны доверие к работе Ёсиды и его подчиненных было высоким. Парень, занятый бюрократической стороной вопроса, сам головы не рубил — ему не нравилось. Ёсида понял это после пятого казненного заклинателя, а потом, не без помощи Мирая, ушел на тайную службу воли Императорского двора. В его функционал входило подробное изучение личных дел и состава преступления с последующим вынесением предварительного приговора. Днями и ночами напролет Ёсида проводил время в душном кабинете, разбирая проступки недобросовестных чиновников и предателей страны. На основании всей собранной им информации Императорский двор принимал окончательное решение касательно смертного приговора. — Опять крупная взятка? Слив данных? — буднично перечислила самые очевидные и распространенные преступления Томоко. — Я только с таким и работаю, Ёсида, тебе ли не знать, что у нас каждый второй приговоренный к казни это взяточник в особо крупном размере, пойманный за руку. Или… просто больше неугодный для страны человек, — она опасно сощурила взгляд, но это не возымело нужного эффекта на непробиваемого Ёсиду. — Ты права. Сегодня будешь казнить за невероятно крупную взятку, — Ёсида приторно улыбнулся. — Если переводить все полученные Мономару произведения искусства в денежный эквивалент, то считать нули устанешь. — Ты устал? — изогнула белесую бровь Томоко. Она захлопнула дверцу шкафчика и последовала за Ёсидой по еще более запутанным и узким коридорам. Среди госслужащих ходили сплетни о переплетении секретных ходов под зданием, но для многих они были не более чем занятной байкой. По иронии вышло, что ходы действительно существовали, но знали о них лишь те, кто имел прямое отношение к тайной правительственной деятельности. — Выходит, что устал, — хмыкнул впереди идущий Ёсида. Он поправил ворот слегка мятой белой рубашки и вполоборота обратился к Томоко. — Что за друг тебя дожидается? Не ревность это была, а простое любопытство. — Задание от старшеньких, — без подробностей ответила девушка, чтобы не распространятся про Юджи. — Выполняешь оккультные эскорт услуги? — Ёсида не сдержал улыбки. — Можно и так сказать, но мне приятно проводить с этим человеком время, — Томоко вздохнула. — Он моя детская копия. Такой же цветочек на грани увядания. Но у него хорошие покровители, поэтому цвести он будет долго. — Ты не цветок, Томоко, ты малина — сладкая снаружи и пустая внутри. Девушка скосила взгляд, уставившись на свои массивные ботинки. — Но люди любят малину… — Да, но никто не любит выковыривать из нее червей. Малину и мыть нельзя, — продолжил сравнение юноша. — Ее нужно принимать такой, какая она есть. Знаешь, я в свое время из-за этого и разлюбил малину, и теперь мне по вкусу иные ягоды. Полные внутри, пускай и кислые снаружи. Диалог оставил неприятный отпечаток на душе Томоко. Язык Ёсиды малина давно разъела своей сладостью. Она хлопала нарощенными ресницами, внимательно его слушая, красила белые волосы в черный, чтобы быть похожей на другую ягоду, и покрывала свое тело татуировками, стараясь изменить облик, но все равно оставалась все той же малиной. Катана хранилась в сейфе, доступ к которому был только у Ёсиды. Вручив разящему палачу оружие, он заполнил несколько документов и дал их на подпись Томоко. Ее почерк был небрежным, а роспись витиеватой. Белая комната со звукоизоляцией могла бы свести проговоренных с ума своей стерильностью, поэтому им заранее завязывали глаза. Иоичи Мономару ожидал исполнения приговора стоя на коленях в самом центре. Он смиренно опустил голову и молчал. Прежде чем оказаться с ним в одном помещении, Томоко понаблюдала за поведением мужчины через матовое стекло, установленное в качестве перегородки. Разные люди и вели себя по-разному. Кто-то пытался покончить с собой, не дожидаясь казни, бился об пол или бросался на палача, а кто-то, как Мономару, принимал неизбежное и просто ждал. Приложив пластиковый пропуск, Ёсида пропустил Томоко к приговоренному. Она медленно зашла ему за спину и вытащила из ножен клинок. — Последние слова? — следуя привычному алгоритму, спросила она. Иоичи Мономару отрицательно покачал головой. — Пользуясь дарованными мне Императорским двором правами, я — Разящий палач Томоко Рёги, привожу в исполнение смертный приговор Иоичи Мономару, — отчеканила Томоко, занося катану. — Да будет смерть быстрой. Один взмах. Один удар. Голова Мономару упала к его ногам. Томоко являлась истинным мастером клинка.

※ ※ ※

«Каждый, кто имеет право носить длинный меч, должен помнить, что его меч должен рассматриваться как его душа, что он должен отделиться от него лишь тогда, когда он расстанется с жизнью».

Завещание Токугава Иэясу (1615 г.)

Префектура Тотиги 22 Августа, 2018. — Когда я наконец совершу задуманное, то старейшины больше не будут передавать нашему клану контракты на казнь. Как ты думаешь, Мирай, могут ли они найти нам замену в виде отряда «Кукуру» клана Зенин? — начал рассуждать Глен, глядя на заставленную дорогой косметикой витрину. Ее безвкусное оформление вызвало у парня лишь разочарование. — Физическая сила их бойцов на достойном уровне, сам знаешь. Самое то, чтобы вместо разящих палачей Рёги головы срубать. Хотя… мы тысячу лет оттачивали мастерство обезглавливания. Будет комично наблюдать за нашей неумелой заменой. Далеко не у всех палачей в самом начале их кровавого пути получалось срубить голову приговоренного к казни после первого взмаха катаны, поэтому смерть настигала преступников мучительно. И долго, потому что только со второго или третьего удара получалось окончательно разрубить мышцы и добраться до шейный позвонков. С самого детства Рёги практиковали тамэсигири, оттачивая навык владения клинком до безупречного уровня, но без должной практики на теле нельзя было стать мастером своего дела. Истинный мастер клинка ценился на вес золота. Обилие палеток в красивой упаковке сводило Глена с ума. Он не очень хорошо знал азиатские бренды премиум и люкс класса, поэтому при выборе подарка опирался больше на визуальную составляющую, а не на качество товара. На свои предпочтения Глен не полагался, ведь чаще всего пользовался только уходовой косметикой, а из декоративной наносил на лицо всего ничего: гель для бровей, тональный крем, тушь, подводку, и изредка тени, чтобы на манер Мирая подкрашивать внешние уголки глаз красным, как бы заостряя их. Времени на общение с консультантом у парня не было, впрочем, как и желания, ведь Глен был занят совершенно другими мыслями, и скорее машинально складывал косметику в миниатюрную корзинку для покупок, в которой уже лежали тюбики с гелем для губ и милые маски для лица с нарисованным мордочками мультяшных животных. — Хм, ты в кое-чем ошибся, Госукэ. Когда мы совершим задуманное, — исправил его Мирай, ловя на себе периферийным зрением взгляд густо раскрасневшейся консультантки в круглых очках. Он обаятельно улыбнулся сам себе в зеркало, чтобы еще сильнее смутить девушку, и вальяжно поправил челку, заправив одну прядь черных волос за ухо. Со стороны Мирай и Глен были похожи на косплееров в очень дорогих и качественных костюмах. Не-шаманы покупатели обращали внимание на их катаны, убранные в ножны, считая, что они бутафорские, и про себя забавлялись незавершенным образом синеволосого юноши, обутого в тряпичные кеды. — Тут ты прав, — цокнув языком, согласился Глен. — Кстати, возьмешь номерок той красотки? Она дольше всех пялится в нашу сторону. — Мне ни к чему подобные знакомства, — сухо ответил Мирай. — Но это не значит, что я лишу себя удовольствия покрасоваться перед ней. Мужчина безусловно выделялся своим утонченным одеянием и внушительным ростом, поэтому, сам того не зная, но догадываясь, он красовался далеко не только перед этой девушкой. Для Мирая было чем-то обыденным такое внимание к своей незаурядной персоне, в отличие от Глена, еще до конца не привыкшего к своему новому образу. Наследник больше не носил европейскую одежду, отдавая предпочтение хакама и хаори. В черно-красных тонах он выглядел строже и даже взрослее, чем в форме академии или своих будничных ярких вещах. Со сменой гардероба произошла и переоценка ценностей, которую окружение Глена в резиденции начинало потихоньку ощущать. — Госпожа твоего сердца подобное одобряет? — подстебнул его Глен, чтобы хоть на чуть-чуть отвлечься от серьезной темы. — У меня его нет. — Кого «его»? Любовника? Мирай скривил губы, обнажая клыки в опасной улыбке. — Сердца… Порой тебе лучше придерживать язык за зубами, Первый Клинок, — остудил пылкий юмор племянника палач. — Понял, не тупой, — Глен не стушевался и вновь вернул диалог в прежнее русло. — Зенин… Старейшины, продолжим! Прежде чем ответить ему, Мирай положил в корзинку Глена набор для бритья с пеной и успокаивающим лосьоном. Набор был мужским, хотя, с его слов, подарки изначально они выбирали для требовательной девушки. — Отряд «Кукуру»… Туда входят члены клана Зенин, не обладающие проклятыми техниками, но речи об отсутствии проклятой энергии не идет, поэтому — да, — Мирай устало выдохнул, вспоминая какое чудовище больше десяти лет назад состояло в этом отряде. Лично ему не приходилось сталкиваться с наемником Фушигуро Тоджи, но еще в детстве, когда отец взял его и Масуро вместе с собой на собрание в резиденцию Зенин, Мирай воочию лицезрел неимоверную силу подростка, скованного проклятием Небесных Пут. Тогда еще Зенин, Тоджи входил в этот отряд. — Последнее не ко всем относится… Всегда встречаются исключения. Старейшины могут спокойно заменить наш клан этими бойцами, как ты и сказал. Им и стараться не придется, чтобы их подманить. Все-таки, Зенин входят в тройку великих кланов и находятся на самой верхушке оккультного мира. С их стороны и взятки гладки, и доверия больше, нежели к нам. — Парни из «Кукуру» сейчас кажутся мне наиболее перспективными послушными щенками для старейшин. Оно и к лучшему, — согласно кивнул Глен. — Надо будет встретиться с Наоя, чтобы выведать у него побольше про этих ребят. Организуешь все? — Хорошо, что ты так считаешь, — довольно кивнул Мирай. — Твоя встреча с Наоя Зенин это лишь вопрос времени. Думаю, что скоро он сам захочет повидаться с молодым наследником. Все-таки, этот юноша уверен в том, что именно его изберут следующим главой клана Зенин. Разумным будет, в таком случае, начать налаживать связи. Даже с палачами. Но, — вдобавок решил предупредить мужчина. — Если ты хочешь более неформальный формат встречи, то обратись к Ёсиде или Аято. Считать и говорить я могу все что угодно, — произнес мысленно Глен. — А вот думать совершенно иное. Но это не тот случай. Я согласен с тобой, Мирай. В этот раз. Они задержались возле стенда с уходовой косметикой. Пока Глен выбирал пилинг-скатку, Мирай сверился со временем и напечатал кому-то сообщение, клацая пальцами по клавишам на своем старом телефоне с потертым корпусом. — Давай тебе айфон купим, — внезапно предложил Глен. — Еще чего! Потом ты попросишь меня зарегистрироваться в социальных сетях и подсадишь на Твиттер, — недовольно ответил мужчина. — Глупости какие! Я предпочитаю использовать свое свободное время для более полезных занятий. К примеру, это создание икебан или роспись вееров. Глена удивило, что Мирай знал о существовании приложения с логотипом в виде голубенькой птички. Забавным было представить его возможные посты, в которых он мог жаловаться на технологии и человеческую глупость. — Ух… Слушай, а если… старейшины объявят клан Рёги отступниками, после того как все свершится? Этих «Кукуру» сразу же отправят по наши головы, — глубоко задумался Глен. — Еще одна возможная сторона в конфликте нам ни к чему… — Так и скажи, что переживаешь за сестру, — будто прочитал его мысли Мирай. — Успокойся. Со стороны старейшин будет крайне безрассудно каким-либо образом переходить нам дорогу. — Если Сар… Сацуки признают отступницей, то она не сможет продолжить учебу в колледже и ей придется отсиживаться ради своей безопасности в резиденции, — не унимался Глен, решив говорить более открыто, раз дядя понял его с полуслова. — Я сделаю все для того, чтобы ей было комфортно, но… — За пределами резиденции даже сейчас каждый из нас может быть в опасности. Никогда не знаешь, хватит ли у моего отца или брата ума убрать неугодных инакомыслящих тихо и вдали от дома, — честно произнес Мирай. — Повторюсь, для старейшин риск придумывать для нашего клана санкции и наказания. Им придется закрыть на все глаза. — Просто я не понимаю, почему так, — пожал плечами Глен. Возле кассовой зоны к ним приблизилась консультантка, чтобы, когда до заинтересовавшего ее мужчины дойдет очередь, пробить его товары и познакомиться, переступив через свое смущение. — Потому что я уже им показал, что волен поступать так, как мне заблагорассудится. И ты, как будущий глава, тоже это сделаешь. Со слабаками никто считаться не будет. — Ну да, шаман особого ранга притворялся мертвым целый год, чтобы что?.. Позволь спросить, — усмехнулся Глен. — Иногда мне кажется, что я понимаю тебя полностью, а порой — мысли твои как глубокий колодец. Бездонный такой, сунешься туда и провалишься к хуям. — Позволяю, Госукэ, даже несмотря на твое сквернословие, — Мирай снисходительно улыбнулся. — У меня были на это и личные причины, которые я не горю желанием тебе озвучивать, но если смотреть на поверхность, то считай это моим капризом. — А это еще как понимать? — удивился Глен. — Шаман особого ранга из клана палачей решил похикковать и ему все сошло с рук… Надо же. Он скептично изогнул бровь, глядя на дядю. Сестре Глен никогда бы не признался в том, что он часто не до конца понимает мотивы поступков Мирая, от чего и сам их додумывает. Глен догадывался, что весь этот мертвецкий год дядя занимался прогревом инакомыслящих, посвящая их в свою философию, но в этом парень не видел тех самых личных причин, о который Мирай умолчал. Трудно было бы, взглянув на статного и уверенного в себе палача, понять, что в глубине души он разбитый и пустой человек, который постоянно вновь и вновь собирает себя по кусочкам из остаточного чувства боли, предательства и разочарования во всем мире. — Хватит зацикливаться на моем ранге! Вот захотелось мне целый год заниматься личными делами — я и устроил. Томоко очень оперативно известила старейшин о моей смерти после инцидента с отступником Гёто, что даже отец не успел этому воспротивиться. А говорить обратное стоило бы ему репутации в глазах великих кланов. Ты представь, — Мирай вытащил из кармана хаори кошелек. — Что ты глава клана и твой младший сын, единственный из твоих детей, кто добился видимого успеха, решил посамовольничать. А ты не смог ему противостоять. Согласись, все выглядело бы так, что ты просто потерял хватку. — Во-первых, у меня никогда не будет детей, — сразу обозначил Глен. — А во-вторых, хм, ты прав. Дед выглядел бы никчемным, раз допустил такое. — Он уже выглядит таким в глазах старейшин и без моих вольностей. Я ведь снова выхожу в свет и беру контракты. Как красиво вышло: драгоценные близнецы вернулись на родные земли, внука объявили наследником, так почему бы к этому не приплести и безучастного, на первый взгляд, сына, чтобы вновь подчеркнуть его статус? Отец сдает позиции, — произнес Мирай с гордостью. — Я буквально ничего не сделал, чтобы стать Вторым Клинком. Только мозолил отцу и старшему брату глаза в резиденции. — Дед тебе доверяет, — протянул Глен. — Все еще. Хотя видит, что ты за «красных» как и я. Подошла их очередь. Консультантка сменила женщину на кассе и принялась пробивать косметику, улыбаясь своим мыслям о красивом мужчине в традиционной одежде. Мирай уже достаточно раз специально посмотрел в ее сторону, чтобы убедить девушку в том, что она его тоже заинтересовала. — Он только делает вид, ведь открыто сказать ничего уже не может. Видит же, что инакомыслящих становится все больше. Мы скоро будем в превосходстве. И это твоя заслуга, Первый Клинок, — Мирай повел себя нетипично. Он позволил себе по-собственнически потрепать Глена по волосам. — Ай! Ну хватит! — возмутился наследник, поправляя прическу. — Укладку ведь испортишь! — С вас сорок тысяч йен. У вас оплата картой или наличными? — дрожащим голосом спросила консультантка. — Дешево вышло, — удивился Глен, все еще вычесывая пальцами челку, чтобы уложить ее на бок. — Наличными купюрами, — едва заметно кивнул Мирай и вытащил из кошелька несколько банкнот. — И без сдачи. — Ой, а… Спасибо. После этого девушка не осмелилась спрашивать у него еще хоть что-то. Товары она запаковала в подарочную коробку розового цвета и завязала лентой, решив, что мужчина все-таки выбирал подарки для своей возлюбленной вместе с другом или младшим родственником. Возможно братом, ведь на сына Глен точно не был похож. По возрасту не подходил. На выходе из небольшого торгового центра палачей ожидал затонированный черный автомобиль с кондиционером в салоне и водителем в дорогом костюме, который должен был отвезти их на окраину города, к заброшенной парковке, где отстраненный третьекурсник токийского колледжа Хакари Киндзи организовал собственный подпольный бойцовский клуб. Подобно хитрому лису, Мирай знал почти все уютные норы, куда стягивались под носом у старейшин ненавистники системы и, говоря очень грубо, изгои оккультного общества. Сев на заднее сидение, Глен настроил под себя подлокотники и поставил телефон на зарядку. Ему пришло несколько уведомлений: писала сестра, Джеймс скинул смешную фотографию и еще Аято переслал сообщение от Ёсиды с ссылкой на порнушный видеоролик с анимешной косплеершей. — Пришла пора дарить подарки? — позабавился парень. — Тебе да. Это будет твой приветственный подарок для, как бы правильно выразиться, чтобы не попасть в просак, спутницы Хакари Киндзи. Счастлива женщина — счастлив и мужчина. Он и так с большой неохотой решил сдать нам отступника, — предупредил Мирай. — Бойцовский клуб Хакари это нейтральная для нас зона, мы будем там не особо желанными гостями, но не без привилегий. — И кто это решил? — безразлично уточнил Глен. — Если вся эта движуха нелегальная, то надо бы прикрыть лавочку. Машина ехала настолько плавно по вечерним улицам, что внутри салона совершенно не ощущалась скорость. — Инь и Янь. Невозможно существовать только в одной плоскости узкого мышления. Подобные места и даже организации должны существовать, чтобы сохранять здравый баланс, — объяснил Мирай. — Не верь в утопию, — мужчина нравоучительно поднял указательный палец вверх. — У тебя нет врагов, но есть союзники, единомышленники и возможности. — Расшифруй. — Союзники — остальные инакомыслящие, готовые поддержать тебя при любых обстоятельствах, — начал спокойно разъяснять Мирай. — Единомышленники — такие личности как Хакари и учитель твоей сестры. У них свой мир, свое видение ситуации, но некоторые цели или стремления могут совпадать с твоими. Поэтому они именно единомышленники в совершенно разных проявлениях. Ты не тревожишь их миры, а они твой. В подпольных боях участвует достаточное количество оккультных преступников, хоть каждому второму голову руби, но из уважения к «миру» Хакари Киндзи никому из них, на его территории, мы не будем выносить приговор, — не зная как настроить кондиционер, Мирай раскрыл веер и обмахнул потоком холодного воздуха лицо. — При этом Хакари, как сейчас, для поддержания этого единомыслия может вытащить что-то из своего «мира», пойдя на уступки. Ровно как и ты, если ему что-либо понадобится, должен будешь поступить так же. — Не просто знакомиться едем, я понял, — Глен умело скрыл напряжение. — Мы пообщаемся, затем посмотрим бой. А после Хакари обещал выдать нам отступника Фумо Тори. Тебе говорит о чем-нибудь это имя? — Неа, — покачал головой Глен. — Неудивительно. Вопрос был риторическим. Фумо Тори 20 лет назад окончил киотский колледж и сразу же ушел в обычную жизнь, если ее можно так назвать, — Мирай скривил лицо. — После выпуска его посадили за изнасилование на 10 лет. Видишь ли, в медики он подался и воспользовался своим положением в больнице. Срок свой он… — Отмотал, — перебил его Глен, уныло глядя в окно. — Именно так. Потом затаился, окончательно слился с не-шаманами и больше не отсвечивал. Вот только год назад он убил девушку, а заслуженной кары не понес, ведь весомых доказательств не было, — Мирай с интересом посмотрел на племянника. — Полиция посадить его не может, с точки зрения оккультизма закон не нарушен, чтобы нам выдали контракт, а сестра жертвы тратит последние деньги на адвоката, чтобы его наказать. Интересная складывается история? — А он реально ее убил? Раз ты говоришь, что доказательств нет. — Ты поверишь отчаявшейся женщине или ленивой полиции, не способной завершить расследование? Ёсида предоставил мне рапорты. Им не хватает тонкой нити, которую можно будет провести через все улики, связав их вместе. Нечего ждать, пока он вновь совершит злодеяние. Не единичный это случай. Безнаказанность развязывает руки, уверяя больных людей в том, что их никогда не привлекут к ответственности. — Приговор должен выносить тот, кто и будет его исполнять, — повторил слова дяди Глен, пожав плечами. — Ты решил, что он виновен. Не я. Ты и казнишь. — Как умело ты, Госукэ, вывернул ситуацию, — Мирай был приятно удивлен. — Я хотел закалить тебя, как сталь, попросив обезглавить его. Но… Слова будущего главы мне пришлись по душе. — Не подумай, что я не хочу марать руки. Это далеко не так. Просто ты же меня учишь всем этим мудростям, вот и следуй им тоже сам. — Я следую. Но приговор все еще можешь вынести и ты. На казни хочет присутствовать Хакари, так удиви его, Первый Клинок. — Забрататься с важной шишкой темной стороны медали ты мне предлагаешь? — догадался Глен. — Именно так. Парень задумался, прежде чем ответить. — Хорошо. А кто такие тогда возможности, о который ты ранее говорил? — Возможности, в нашем случае, это правительство Японии, с которым нынешний глава не особо горит желанием продолжать сотрудничество. Но ты не переживай, настолько могущественных покровителей нам не позволяют лишиться такие люди как Томоко и погодки Рёги-Зенин. А теперь задай свой вопрос про отступников и старейшин снова. — Не буду. Я все понял. Старейшины не будут ничего делать клану палачей, который работает на Императорский двор, — осознавая все грядущее, не особо позитивно озвучил догадки Глен. — Хорошая у нас есть «возможность». Чтоб ее. Правительство Японии хорошо финансировало палачей, которые проводили тайные казни террористов и предателей государства. — Бери пример с других инакомыслящих. Они умело скрывают свои истинные желания и цели от консерваторов, вызывая при этом минимальные подозрения. И лишь красный, бунтарский цвет говорит о фальши в их улыбках. Такой диссонанс рано или поздно любого с ума сведет, — добавил напоследок Мирай. — Мы почти приехали, Госукэ, подумай обо всем в тишине. Прекрасно зная, что остальные инакомыслящие боготворят Мирая и чуть ли не в рот ему смотрят, Глен первое время относился к ним с предосторожностью. До начала поездки по всем префектурам, где ему выдалась возможность в спокойной обстановке пообщаться с некоторыми красными, парень и подумать не мог о том, насколько же сильно многие палачи отчаялись, устали от старых укладов и жестокости, ставшей чем-то нормальным. По большей части к инакомыслящим примыкали молодые разящие, которые знали, что жить можно иначе. Той же Томоко современный мир и столица были ближе, чем свод устаревших правил и слепое оккультное правосудие, а братья погодки Рёги-Зенин искали место, где наконец-то могут быть приняты, несмотря на недостаток проклятой энергии и свои слабые техники. Для Томы, ответственного за префектуру Аомори, удары палкой были привычнее материнских объятий, о чем он с трудом поведал наследнику во время его визита. Палач не хотел, чтобы его дети были рождены и выросли в таких же условиях. Слушая родственников, Глен все сильнее убеждался в том, что сделал правильный выбор. Красные Рёги были готовы пойти на все не за конкретную личность, а за идею. Своей харизмой Мирай смог сплотить инакомыслящих и заботливо передать их в руки наследника, который уже сам должен был стать лицом их идеи. Чтобы они шли именно за ним, а не за переменами, что он был способен привнести в привычный уклад. За окном все реже мигали огни фонарей. Палачи приближались к бойцовскому клубу. Моральный компас Хакари Киндзи позволял ему проводить подпольные бои шаманов на потеху обычных людей. Он не чурался грязных денег, но при этом ни разу не прикрывал заклинателей, которые принимали участие в поединках. Ему буквально не было никакого дела до того, чем же они занимались за пределами его арены. Главное, чтобы на ней они соблюдали его правила. Небольшой кабинет с потертыми диванами, расположенный в операторской вышке, проветривался стареньким вентилятором. Подойдя к столу, Хакари взял наспех скрученный косяк и затянулся, скурив за раз почти половину, а после довольно выдул из легких дурь, ощущая расслабление и эйфорию от наркотика. — Будете? — спросил он у палачей, но получив твердый отказ от Мирая, протянул косяк Кираре. — Как хотите. Глен хотел, но при дяде опасался курить. Он незаметно постарался втянуть носом дым и почувствовать родной травянистый запах. — Спасибо за подарки. Я очень люблю этот бренд, — улыбнувшись, поблагодарила парня Кирара. Она оставила коробку с распакованной косметикой на тумбе рядом с документами и стопками купюр, заработанных на ставках. — Ой, что-то у меня голова закружилась, Кин-тян! — пожаловалась она после первой затяжки. — Мне нехорошо, Кин-тя~ян! Девушка затушила косяк в набитой окурками от простых сигарет пепельнице и откинулась на спинку дивана, взявшись за голову. — Ой-ой-ой… Усмехнувшись ее реакции, Глен мечтательно прикрыл глаза. — У тебя всегда так после накурки, — махнул рукой Киндзи. — Полежи немного. А вы, палачи, отсюда за боем наблюдать будете или займете места на трибунах? Не особо бы мне хотелось, чтоб Рёги лицом светили, — недовольно добавил он. — Чё бизнес мне портить будете… Вы не те, кого в свет спокойно можно выпустить. — Мы и здесь чувствуем себя комфортно, — заверил его Мирай и перевел взгляд на широкий экран, транслирующий изображение с десятка камер. Кирара полностью легла на диван и поджала ноги, наслаждаясь своим состоянием. Ее мысли были далеки… от всего. Она ни на чем не зацикливалась, чтобы не загнать себя в ловушку сознания, и воображала разные абсурдные или милые ситуации, в которые могла попасть. Своих Глен видел издалека, как рыбак рыбака. Не только употребляющих, но и людей иных сексуальных предпочтений. Гендер Кирары явно отличался от ее биологического пола. — После боя мои парни выведут этого ублюдка Фумо за территорию клуба, — сообщил Хакари. Его прервал телефонный звонок. Он недовольно принял вызов и приложил смартфон к уху. — Чего приключилось? — голос парня стал строже. — Вы там поахуевали все разом? — лицо Киндзи исказилось от раздражения. Он принялся ходить по кабинету, слушая собеседника. — Сейчас разберусь, черт тебя дери. Сбросив звонок, Хакари обратился к палачам с просьбой: — Противник вашего Фумо Тори струсил. Свалил, пока это было возможно, — хмыкнув, сообщил он. — Нужна замена. Намек был ясен. Глен нехотя поднялся с дивана и повторил вслух правила. — Никаких техник, никаких убийств и побегов, принято, — тяжко вздохнул он. — Эх, не получится своей новой приколюхой похвастаться! — Прибереги ее до программы обмена с токийским колледжем, — легко улыбнувшись, посоветовал Мирай. — Это твой козырь. Он был хорошим наставником и учителем, поэтому за полтора месяца усердных тренировок смог разглядеть в Глене скрытый потенциал. Но пробудить его вышло несколько радикальным способом. Риск себя оправдал. — Вот это я понимаю! Мужик! — Хакари почти со всей силы хлопнул парня по плечу, от чего тот пошатнулся и едва не закашлялся. — Ты мне уже нравишься. Разнеси ради меня всех токийских чудил! — Да-да, спасибо… Так и поступлю. Ему повезло, что далеко не все японцы понимали сарказм. — Что ты дакаешь, наследник? Это мне дакать надо. В жизни бы не подумал, что буду дружбу с палачами водить, — Хакари произнес это вполне дружелюбным тоном и выглядел при этом искренним. — Раньше мне казалось, что вы, Рёги, последними в сторону стариков рот открывать будете. Респект за решимость! Хоть кто-то не зассал свою линию открыто начать гнуть. Мирай смерил владельца бойцовского клуба задумчивым взглядом. Все шло по плану. Ненавидящий верхушку Хакари разделил их идею с подготовкой к перевороту, видя в этом и свою выгоду. — Не представляй Госукэ по его настоящему имени, — попросил палач. — Глен Ланкастер подойдет в альтернативу. — Да хоть самой королевой или принцем Чарльзом пускай представляется. Мне нет до этого дела. Правила главное не нарушай, наследничек, и не отрубай его тупую башку при всех, — отмахнулся Хакари. — И так недавно пару жмуриков пришлось в лесу закапывать. А такое на репутацию повлиять может, знаешь ли. Никаких напутствий Мирай племяннику не оставил, полностью на него полагаясь. Пришла пора продемонстрировать все то, чему он успел обучиться. — Зажги там, братан! — произнес Хакари, закрывая за ушедшим Гленом дверь. — Мои ребята тебя проводят, не дрейфь. Цокнув подошвой сандалий об пол, Мирай поднялся с дивана и подошел, прихрамывая, к мини-холодильнику, чтобы вытащить едва охлажденную баночку Асахи. — Когда клан Рёги получит автономию от воли старейшин, мы станем первым столпом нового оккультного общества. Лично я больше придерживаюсь демократического уклона, который, как мне кажется, тебе тоже близок, Хакари, — решил раскрыть все карты Мирай. — Будешь пиво? Отстраненный третьекурсник отрицательно покачал головой. — А верно ты говоришь, палач. Наследник тоже так считает? — Безусловно, — подтвердил Мирай. За щелчком при открытии банки последовал щекочущий слух пенистый звук. Охлажденный напиток манил утолить собой жажду в жаркий летний вечер. — Тогда точно лучшими друзьями мы с ним станем! Оказывается, с палачами брататься приятнее, чем в колледж ходить и со стариками пререкаться. Знаешь ли, я подумываю однажды сделать свой подпольный клуб официальной организацией… — поделился своей мечтой Киндзи. — Подобное возможно только в том случае, если общественности станет известно об оккультной стороне мира, — тон Мирая переменился со спокойного на рассудительный. — Проще стало бы всем. Не-шаманы жили бы более бдительно и осторожно, предупреждали шаманов о каждой опасности или проклятом духе. Тогда и изгнания стали бы проходить более оперативно, избегая лишних жертв. — Меня все устраивает. Где проголосовать за вас? — Хакари хлопнул в ладоши. На его слова Мирай лишь грустно улыбнулся, отвернув голову в сторону экрана. Спустя несколько лестничных пролетов Глен вышел на полуразрушенную арену, представляющую собой разлом между этажами. Металические балки опасно торчали из разломанного бетона, который осыпался мелкой крошкой на этаж ниже. В небольших трещинах виднелась засохшая кровь, оставшаяся с прошлых поединков. Сверху на Глена смотрела сотня заинтересованных пар глаз и объективы видеокамер. Парень обаятельно улыбнулся зрителям и помахал рукой. — Привет, сучки! Толпа радостно заулюлюкала, скандируя настрою палача. — Добро пожаловать на крышесносный турнир бойцовского клуба! У микрофона несменный Джон Бобби! — раздался в динамиках голос комментатора. — Давайте-ка представлю вам сегодняшних участников — оба новички, но подающие надежды! Взгляните на этого парня! Глен обернулся вокруг своей оси, чутка пританцовывая, чтобы показать всего себя зрителям. Ранее участвуя в съемках и модных показах, он знал как себя вести, чтобы произвести нужное положительное впечатление. С лица Глена не сходила улыбка, но в душе скапливалось нарастающее беспокойство. — Наша свежая голубая кровь — Глен Ланкастер! — после слов комментатора парня поприветствовали бурными аплодисментами. — Покажешь нам силу, способную любого на британский флаг порвать, а? Вышедшего на арену Фумо Тори представили менее хвалебно. Комментатор был предупрежден о его преступлении. Мужчина представлял собой щуплого и невысокого человека с блестящей залысиной и редкой бородкой. Кисти его рук были замотаны эластичными бинтами, чтобы случайно не повредить сухожилия во время боя. Поношенная одежда, пропахшая табаком, демонстрировала безразличие Фумо к своему внешнему облику. Взгляд его был каким-то недобрым, прям отталкивающим. — Готовы приступать?! Глядя на экран без особого интереса, Мирай обсуждал с Киндзи детали предстоящей казни. — Можно выйти на опушку леса. Я вам фонариком посвечу, — усмехнулся Хакари. — Трупак на месте закопаем. — Не переживай, что его отыщут. Я использую свою технику и измельчу останки, — обозначил Мирай. — Было бы из-за чего париться. Полиция этот район не жалует своими визитами, — Хакари сел рядом с Кирарой и укрыл ее тонким пледом, чтобы она не продрогла. — Ты думаешь, палач, что это первый жмурик, которого я прячу в лесу? Это бизнес, старик. Жестокий бизнес. Бойцы гибнут в азарте, сходят с ума от бабла, а я как рыба в воде. Нравится мне все это, понимаешь? Моя стихия. Мирай многозначительно взмахнул веером, скрывая за ним раздражение. — Не вижу в смерти азарта, но она прекрасна во всех своих проявлениях. — А у тебя это, ну, встает, когда башку катаной своей сносишь? — вполне серьезно спросил Киндзи. — Для тебя это ведь как большой куш словить. Впервые за долгое время Мирай почувствовал себя неуютно. Казалось он забыл, что способен подобное испытывать. — Нет, Хакари. Я спокойно провожу казни. Для меня они как особая церемония. Удовольствие могу испытывать при подготовке, когда натачиваю лезвие в своей комнате, — Мирай замолк на секунду, осознавая двусмысленность своих слов. Этой паузы хватило Хакари для нового ошеломляющего вопроса. — А ты лезвие точишь до или после? — До. Не теряя ни секунды, Глен ринулся на своего противника, ловко уклоняясь от его размашистых атак. К сожалению, по правилам нельзя было пользоваться оружием, поэтому парень оставил катану в кабинете Хакари. Движения палача были похожи на изящный танец. Он лишь увиливал от ударов и парировал их, подставляя крепкое предплечье под шквал кулаков. Следуя определенной тактике, Глен хотел сначала вымотать Фумо, а уже потом перейти в наступление и добить, использовав сохраненную выносливость и силу. Отступника эта игра начинала выводить из себя, ведь он не мог даже подступиться к оппоненту, чтобы ударить по лицу или в пах. Перемещаться по арене Глен мог бесконечно, не забывая внимательно считывать каждый замах Фумо. Он по направлению его взгляда мог рассчитать куда же придет удар. — Ну же! Развлеки меня! — восторженно попросил Глен. — Развлеки их! — громче прокричал он, подбадривая зрителей. Отскочив назад, парень игриво развел руки в стороны, демонстрируя свою беззащитность. Он начал испытывать странное удовольствие от изнеможения противника. Уголки губ Глена подрагивали в азартной полуулыбке. Ощущение преимущества затмевало собой другие эмоции. Фумо был взбешен. Он не намеревался устраивать шоу. Его целью был легкий заработок. В попытке врезать парню, Фумо опасно к нему приблизился, но промахнулся и получил сильный удар в челюсть, кости которой тут же хрустнули. Глен перешел в наступление, начал бил быстрее и сильнее, чтобы не затягивать бой. — Вот это скорость! Вот это грация! — восторгался комментатор. Грации в движениях Глена Мирай не видел. Молодой наследник действовал хаотично и было заметно, что кулачный бой ему в новинку. Но несмотря на все, именно Глен пока что являлся более перспективным победителем. Физически он ощущался крепче и был куда выше своего оппонента. — Все успели сделать ставки, народ?! Я вас не слышу! — Надо будет провести с этим Джонни беседу. Чёт хуйню он мелит, а должен каждое их движение озвучивать, — скривился Хакари. — Не со всех же этажей арену детально видно. Кулаки Глена окрасились кровью, а кожа на костяшках стерлась, начав неприятно пощипывать при трении. Схватив Фумо за уши, палач потянул его вниз, чтобы со всей силы ударить лицом о свое колено. Еще… И еще раз он до одури впечатал его голову о крепкую кость, испытывая при этом крайне противоречивые или даже темные чувства. Лицо Фумо Тори напоминало опухшее месиво, но он не собирался сдаваться. Вынув из кармана нож, который он пронес тайно, мужчина резко воткнул его в живот противника. Глен не успел среагировать. — Так! Это против правил! — запаниковал комментатор. — Вот прохвост! Глен ошарашено отшатнулся, сплюнул на бетонный пол кровь, подступающую к горлу. Зло посмотрев на Фумо, он прошептал: — Кано, — едва заметным движением пальца парень начертив проклятую руну в воздухе. Она была направлена на придание душевных сил тем, кто оказался в непростой ситуации. Ее использование помогло наследнику устоять на ногах, и частично заглушило боль. Через рацию Хакари приказал своим помощникам увести с арены Фумо, нарушившего правила. Не хотелось ему, чтобы палач, тем более наследник клана, истек кровью и умер на его территории. Мирай не вмешивался, продолжив наблюдать за раненным Гленом и суетой Киндзи. — Твой пацан владеет обратной техникой? — набирая номер штатного медика, уточнил Хакари. Мирай покачал головой. — Подлатаем, значит. А потом косяк, нет, бонг раскурим, чтоб он не грустил. Заслужил, бедолага. Хотя.. Вон смотри! На ногах еще стоит! — с довольным лицом Хакари приблизился к экрану и потер ладони. — Я сейчас воспылаю. Перед глазами наследника замельтешили черные точки, а бледное лицо покрылось потом. В ушах бешено отбивал ритм собственный пульс, а гомон толпы зрителей только усиливал головокружение. Глен сжал рану и краем глаза заметил выпад Фумо в свою сторону. Все произошло за долю секунды. Прежде чем мужчина успел пронзить сердце палача, Глен выбил из его рук нож, перехватил оружие и одним движением повалил Фумо на пол, сев сверху. — Не сносить тебе головы, не сносить… — прохрипел Глен ему в лицо, хищно улыбаясь. Им овладел нездоровый азарт, потребность пустить кому-нибудь кровь. Кажется, он наконец-то понял Сацуки. Понял ее желание скрыться от сотни любопытных глаз и утолить свою боль чужой. Парень занес нож над шеей отступника, чтобы перерезать Фумо горло, но мужчина перехватил дрожащие от напряжения руки Глен и попытался воспротивиться воле своего палача. Рукоять ножа Глен сжимал до побелевших пальцев и больше не обращал внимания на свое ранение. Он давил все сильнее, представляя брызги горячей крови и наслаждаясь предсмертной агонией. В темных глазах Фумо теплилось желание выжить, за которое он хватался всеми силами, а серые глаза Глена горели настоящим безумием. Его рассудок помутнился, стоило пролиться первым каплям чужой крови. Разница между изгнанием проклятия и казнью преступника для него стерлась. Острое лезвие коснулось кадыка Фумо. Отступник брыкался, дергался под весом палача, жалко пытаясь спастись. — Почувствуй это. Почувствуй, ПОЧУВСТВУЙ! — восторженно прошептал Глен. Все его тело пылало и покрывалось волнами мурашек от эйфории и удовольствия. Расплывшееся зрение не позволяло взгляду сфокусироваться на выражении лица преступника, но парень надеялся на то, что тот его боялся. — Тебе страшно, да? Жить очень хочется? Шестерки Хакари успели оттащить его под руки от Фумо раньше, чем парень проткнул тому горло. Грудь Глена быстро вздымалась от сбившегося дыхания, кровь не переставала хлестать из раны, на что ему было совершенно плевать. Желание лишить Фумо жизни разжигало опасный огонь на сердце. Таким же огнем раньше опаляла всех Сацуки. Холодные глаза Мирая слезились от того, что он долго не моргая смотрел в экран на племянника, вкусившего запретную сладость чужой боли и крови. Не к этому он Глена готовил. Все его наставления были направлены на рассудительность, вдумчивость, но никак не на бешеную хаотичность и кровожадность, на грани с садистской жестокостью. Головы поэтому с одного удара и рубили, чтобы приговоренные к казни уходили на тот свет быстро и безболезненно настолько, насколько это возможно. Перемены внутри Глена Мирая напрягли, но он попытался убедить себя в том, что произошел единичный случай и этого впредь никогда не повторится. Все же, поглощение проклятого объекта никогда не проходит бесследно, верно?