Чёрный кот за углом

«Целый день во дворе суета:»

      Антон ушёл, а Арсений пошёл в магазин сразу после того, как убрал все медикаменты в аптечку. Оба пошли в разные стороны, один пошёл в начало дома, а другой выйдя из квартиры и развернувшись в сторону последнего окна дома сразу направился вперёд, и перейдя дорогу пошёл в супермаркет.       Погода на улице стояла чудесная. Было не сильно прохладно, но и не душно, как до этого было днём. Дул лёгкий ветерок, который стал играть с волосами брюнета, Арсений зажмурился, ему стало щекотно, и в этот момент он стал похож на ёжика, который мило фырчит и чихает. Он решил поспешить, ибо по его мнению, Антон не долго задержится у себя, и ему бы следовало вернуться раньше, так как ключи от квартиры были при нём.       Зайдя в супермаркет он стал искать глазами ряд где были бы размещены всякие снеки и сладости, наконец найдя желаемое, направился к прилавку. Он понятия не имел какие сладости нравятся Антону и поэтому решил взять всё на свой вкус. В корзину полетели печеньки с кокосовой стружкой, шоколадные и венские вафли, тёмный шоколад, а после пакетик кислых мармеладок, Арсению они очень нравились, поэтому он всё же решил добавить к ней ещё две пачки. Улыбнувшись он пошёл на кассу, и после всех манипуляции с оплатой, потопал по направлению к своей квартире.       Он уже перешёл дорогу, как вдруг услышал свист, вначале он не обратил на это никакого внимания, но когда свист раздался ещё, ещё и ещё раз, он всё-таки обернулся, и лучше бы он этого не делал. Черз дорогу стоял Глеб. Сердце Арсения бросилось в бешеный ритм, дыхание участилось, душа ушла в пятки, по телу пробежались мурашки, лицо побледнело, глаза распахнулись настолько сильно, что можно было бы без всяких затруднений вынуть их, во рту пересохло, а в горле образовался ком. В отличие от Глеба: его лицо исказилось в злобной гримасе, руки сжались в кулаки, в глазах заплясали черти, щёки запылали огнём от предвкушения, всё его нутро ощущало превосходство над этим несчастным и это доставляло ему самые сладостные чувства. В этом чувстве не было ни капли человечности, это было какое-то животное желание, желание проявить насилие и грубость, выплеснуть всю ярость на того, кто не был в состоянии дать отпор, и его уповало осознание этого факта. Ему хотелось раз за разом доказывать другим, а в первую очередь себе, что он может превосходить сверстников хоть в чём-то. Ведь он никогда не блистал умом, никогда не имел творческих наклонностей, никогда не пользовался популярностью у противоположного пола, никогда не был гордостью родителей, никогда не был любимым сыном, никогда не имел верных и преданных друзей, никогда, никогда, никогда.       За всё то время Арсений не сделал и шагу, и хоть на задворках сознания маленький Арсений кричал ему «Беги!», он так и не сдвинулся с места, страх, а затем и ужас, полностью одолел его. В ногах не осталось сил, там была лишь дрожь. Он прекрасно понимал: Глебу не составит труда перейти дорогу и жестоко избить его. Он прекрасно понимал: ему пора спешить домой, ведь он не хотел заставлять Антона ждать его. Он прекрасно понимал: если он сейчас же не побежит — ему придётся снова корчится от боли. Он прекрасно понимал… но его ноги оказывались слушается.       Дрожь во всём теле усиливалась, в глазах стояли слёзы, он поражался каким образом, он до сих пор, не обронил пакета и сам не пал ниц. Сердце колотилось с такой силой, что казалось ещё чуть-чуть и оно остановиться. Ему было физически больно от томящегося ожидания, в какой-то момент он поймал себя на мысли, что готов крикнуть ему какой-нибудь мат, чтобы тот наконец сорвался и избил его, а не продолжал оттягивать неизбежное. Хотелось топнуть ногой, чтобы снять напряжение тела, хотелось рыдать от безысходности, хотелось убежать, хотелось повернуть время вспять и не идти в этот чёртов магазин, хотелось забиться в угол за спиной сильного человека, человека, который бы сумел защитить его, хотелось, хотелось, хотелось. А Глеб будто бы специально мучая Арсения — не делал никаких движений в его сторону, мало того, он вообще не двигался, лишь скалился.

***

      Антон быстрым шагом пошёл в сторону своего подъезда, поднявшись на нужный этаж он стал хлопать себя по карманам в поисках ключа. Найдя ключ и отперев дверь, он отказался в полумраке прихожей. Закрыв за собой дверь и разувшись, он пошёл по направлению к своей комнате. Включив свет он стал глазами бегать по небольшому бардаку на его письменном столе, подобрав с пола рюкзак он стал складывать в него холст, пенал с карандашами разной твёрдости, ластик и клячку. Пройдя на кухню чтобы выпить стакан воды, он стал размышлять об этом удивительном дне.       И ведь действительно было о чём задуматься. Во-первых: Антон заметил как Арсений в ходе разговора может увлечься рассуждая о чём-либо, а потом будто опомнившись замолкает на несколько секунд и тихо бормочет «Прости». Во-вторых: эти шрамы. Антон всегда был тактичным и не лез не в своё дело, но почему-то именно этот парень стал его сильно интересовать. Он был для него некой загадкой, они же так и не говорили, по поводу их первой встречи. А ведь было о чём говорить. Например о том, почему он лежал на асфальте. Или о том, почему он сильно хромал. Или о его приступе кашля, в ходе которого он чуть ли не выплюнул свои лёгкие. Всё это действительно интересовало Антона, но он понимал, что он никто для Арсения, да, возможно он ему помог тогда, но ведь этого недостаточно для полноценной дружбы, там даже до приятелей далеко, что уж там о дружбе. Но ведь незнакомые друг другу люди не пьют чай на одной кухне, не разговаривают так свободно, не обрабатывают порезы или ожоги, и в конце концов, не рисуют портреты. Но они почему-то пили чай на одной кухне, разговаривали свободно, обрабатывали ожоги, и собираются рисовать портрет.

«Так, стоп! Портрет! Блять, нужно уже возвращаться, неправильно будет пропадать так на дого.»

      И поставив чашку на столешницу он помчался в коридор, обулся и выскочил из квартиры попутно подхватив рюкзак и закрыв за собой дверь. Он быстрым шагом пошёл к подъезду Арсения, но простояв напротив его квартиры тщетно пытаясь достучаться уже целых шесть минут, он начал думать, что слишком сильно задержался, хотя по его меркам он отсутствовал минут десять, если не меньше. Он уже пробовал дозвониться до Арсения, но тот совершенно не брал трубку, оно и понятно, ведь он его оставил в квартире, подумав, что задержится ненадолго, откуда ж Антону было знать, что конкретно в эту минуту, Арсений дрожит всем телом ожидая очередных побоев. Поразмыслив ещё пару минут, он решил, что Арсений обязательно бы ему открыл, будь он дома. Поэтому постучав напоследок в дверь (нет, ну, а вдруг он ошибся) и убедившись в обратном, пошёл обратно во двор. Руководствуясь логикой он направился в сторону магазина, он всё-таки заполнил его расположение, да и Серёжа показывал после Арсения. Ему следовало бы накинуть на себя что-то вроде зибки, ибо на улице стало прохладно, а ветер неприятно обдувал тело. Поёжевшись он двинулся дальше по пути к магазину. Он был максимально спокоен, ведь ему не о чём было волноваться, если бы он только знал, что сейчас переживает Арсений…

***

      Шаг. Один шаг и это тягостное ожидание кончится. Нужно было лишь сдалать шаг.

«Ну! Давай же! Слабак… сделай хотя бы шаг навстречу своей гибели! И когда ты стал «тем самым» героем сопливого романа? Ты будешь идти? Нет?! Какой же ты жалкий! Что бы сказли твои родители? Что бы сказали люди, читай они этот «роман»? Что бы сказал Антон? Стоп… это вообще его не волнует, он лишь рассмеялся бы. Вы ведь никто друг другу. Он с тобой общается только из жалости. В тебе же нет ни капли того, что могло бы его заинтересовать! Кто ты? А?! Что ты из себя представляешь? Парня который не может постоять за себя? Жалкого, сопливого, ничтожного, слабака? Кто ты? Кто?! Ты даже не можешь сделать шаг! О чём вообще может идти речь?!»

— Чё стоишь, баклан?! — слова моментально вернули Арсения в реальность. Он проморгался и стал смотреть стеклянными глазами на Глеба, тот продолжал ухмыляться. — Ты бы хоть убежал, или мы настолько боимся? — злобно ухмыльнувшись начал дразнить его Глеб. Глаза его блестели, в них бушевал ураган, облизнув пересохшие губы, он стал медленно, крадучись переходить дорогу. Сердце Арсения заныло, вместо испариры, по лбу струился пот, руки готовы были вот-вот отпустить ношу, а глаза лихорадочно забегали, будто бы могли найти среди себя укрытие от этого башенного зверя, слёзы едва удерживались силясь не потечь.

***

      Антона стало тревожить какое-то чувство, оно вселило в него мысль, что он может не успеть, хотя он сам не понимал, куда ему в принципе нужно успеть, но он всё же ускорил шаг. В голове засела мысль, что он вот-вот упустит что-то, и каждый раз когда эта мысль давала о себе знать, он ускорял шаг. Через пару минут Антон уже бежал.

***

— Чё? А, Арсюх? Так и будешь, как баран на новые ворота смотреть? Или будешь умолять уйти, оставить в покое, продолжить идти по своим делам, а? — каждое слово он чеканил и впивал в самую душу несчатного. Каждое слово сопровождалось шагом. На улице не было ни единой машины, поэтому он вполне себе, мог позволить игру над своей жертвой. Каждое слово было сказано с непередаваемой ненавистью и злобой. Каждое слово навеки останется в памяти Арсения, он ещё не раз будет себя терзать мыслями о своей ничтожности и слабости. — Ты даже ничего не можешь сказать в ответ. Ты — беспомощный! — что-то внутри заныло — Ты раз за разом позоволяешь себя избивать и унижать. Ты — слабак! — что-то внутри пытается не разрыдатся — Ты понимаешь, что с тобой произойдет через пару минут, но даже не предпринимаешь попыток бегства. Ты — ничтожество! — что-то внутри свернулось комочком в углу и тихо плачет от безысходности. — У тебя нет никого кто мог бы тебе помочь. Ты — никогда, никому не был и не будешь нужен! — что-то внутри сломалось окончательно.

«Замолчи… прошу… Просто избей меня… Прекрати издеваться! Перестань! Хватит! Остановись! Заткнись!!!»

— Обещаю… Будет больно!

***

      Антон прибежал. У него сбился ритм, на лбу появилась испарина, ноги немного ноют, после непривычной для тела пробежки. Он уже было собрался вбежать в магазин, как вдруг до его ушей достигли чьи-то слова: «Обещаю… Будет больно!», и он бы не обратил на них должного внимания, если бы не та интонация, с которой были сказаны эти слова. Антон оглянулся в поисках автора слов. Арсений! Да, он не ошибся, там стоял Арсений и… какой-то тип, поза которого не предвещала ничего хорошего. Его рука была занесена над головой Арсения и уже была готова обрушиться на неё со всей силой, если бы не… — Эй! — Глеб мгновенно обернулся, а следом и Арсений. Лицо первого выражала злоба, а второй был как шокирован, так и обрадован. — Антон? — Арсений не мог поверить своим глазам, ему не могло так повезти. Не могло, понимаете? — Ты б проваливал, дрыщ! — крикнул ему Глеб, раздосадованный и злой его неожиданным появлением. — Как негостеприимно. Позволь вначале тебе вьебать, перед уходом! — не остался в долгу Антон, он не до конца понимал картину происходящего, но ему хватило одного взгляда на Арсения, стало абсолютно очевидным одно: он не виновен во всём происходящем. — Ой-ой-ой, а чё ты так кипитишься, а? Арсюша, смотри, герой нашёлся для тебя! Вот только у него не получится тебе помочь, — опять ухмылка, опять черти в глазах — я никогда не отступаю. — Ты слишком высокого о себе мнения. Поверь, я не останусь в долгу и сполна тебе отвечу взаимностью. — Антон не надо… — наконец подал голос Арсений, он боялся за него, он понимал, что Глеб действительно не отступит. — Да, Антоха, не надо. — он разворачивается и собирается продолжить начатое, будучи уверенным, что Антон уйдёт, но он ошибся.       Удар. Сильный удар пришёлся прям в голову. Следом послышался вскрик и отборная брань. Антон не стал медлить и наносил удары за ударами, не представляя Глебу возможности оклематся. Арсений с ужасом, но с благодарностью в глазах смотрел на Антона. Он сам не заметил как оказался на земле, облокотившись об дерево, непонятно каким образом выросшее около бардюра, вдимо его конечности окончательно отказались держать его. Удары Антона не были слишком сильными, ибо были рассчитаны лишь на ухудшение состояния Глеба, чтобы когда он крикнул Арсению «Беги!» и понёсся бы сам, за ними ещё долго не было погони, однако этого вполне хватало, чтобы Глеб начал поскуливать. Удары были беспорядочными, они приходились то по голове, то по спине, то по животу, то по ногам, то по лопаткам. И после нанесения каждого из них, Глеб сжимался всё сильнее и сильнее, хоть это и не приносило пользы, а лишь наоборот ухудшало ситуацию, однако его тело отчаянно пыталось сжаться до размеров эмбриона. Глеб предпринимал пару неудачных попыток бегства или хотя бы отомщения, но Антон быстро реагировал на любое из его движений, моментально нанося удар сильнее. В какой-то момент Арсений понял, что он не может больше смотреть на побои, хоть и в сторону своего врага, на месте которого мог оказаться сам. Тогда он собрал в себе оставшиеся силы, поднялся на ноги и крикнул: — Антон! — голос немного хрипел, но он продолжил свою речь — Прекрати, пошли лучше домой. — Антон обернулся на него, держа в руке воротник Глеба, который преподнял голову, чтобы лучше слышать разговор парней. — Правда, с него хватит. Не стоит опускается на его уровень. — с этими словами он кивнул головой в сторону многоэтажки, намекая на возвращение в квартиру. Антон задержал на нём взгляд на пару секунд и улыбнувшись кивнул. — Да. Да, ты прав, пойдём. — он тряхнул Глеба за воротник, ударив того по спине «напоследок», и протянул руку к пакету с продуктами, а после взял под руку Арсения. Арсений не долго думая протянул руку в ответ и они быстрым шагом направились в сторону его квартиры. Вспину им летели самые страшные ругательства, которым как показалось ребятам, не было конца.       До квартиры они дошли молча, каждый думал о своём. Антон перебирал в голове кучу формулировок интересующих его вопросов, а Арсений думал как бы избежать этот «допрос». — Так и будем молчать, делая вид, что ничего не было? — спрлсил Антон как только оба стянули с себя обувь и пошли в кухню. — А можно? — с удивлением и надеждой в глазах спросил брюнет. Поправочка: всё ещё не отошедший от страха брюнет. Антон хмыкнул. — Нет конечно. Рано или поздно я всё равно дождусь от тебя объяснения. — Арсений театрально состороил грустную гримасу, а потом ухмыльнулся. — Лучше поздно. — и развернувшись к пакету, принялся его разбирать. — Ну уж нет… Ты мне всё объяснишь. Сейчас. — Антон не хотел давить, но и сторить в голове у себя кучу разных теорий тоже не собирался. — Не думаю, что тебе действительно есть до этого дело. — Арсений был глубоко убеждён, что его проблемы — только его проблемы, и никого не волнуют. Скорее волнуют ради приличия. Антон видимо решил его разубедить в этом. — Ошибаешься, если бы мне не было до этого дела, я бы — раз: не пошёл бы тебя искать, когда на мои стуки в дверь не было никакой реакции, два: я бы не бежал так быстро заподозрив неладное, три: сделал бы вид, что не знаю тебя и пошёл бы к себе домой, увидев этого отморозка, который как я понимаю, достаточно сильный. — с каждым словом логика голубоглазого ломалась в пух и прах. Он смотрел на шатена и всё ждал когда тот либо скажет «Ну, а вообще, да, мне просто стало любопытно, будь я немного в другом расположении духа, я бы обязательно пошёл обратно к себе.», но этого не происходило и брюнет окончательно перестал его понимать. — Так что, расскажешь? — А… э… ну… — Арсений всё никак не мог подобрать нужных слов — Ну… вообще… ну даже не знаю… а… э… ну… наверное? — Родил наконец! — смех разрядил обстановку, но после того как он стих, Антон прододжил речь — Неужели я настолько не располагаю твоим доверием? — Арсений как-то странно отреагировал на эту фразу, по мнению Антона. Он то ли смутился, то ли задумался, то ли как-то оскорбился, то ли это его ранило, короче странно как-то. Арсений же считал фразу такой же странной.

«Неужели? Настолько? Доверием? Я что-то сказал не так? Где-то ошибся? А что ответить? Ну, да, я не уверен, но это же не должно было его задеть. Или всё же задело? Мне извиниться? Правильно же? А я вообще распологаю своим доверием кому-либо? Да? Нет? Скорее нет… Но он же ничего не сделал, более того он меня защитил! Значит распологаю? Или это не так работает? Или так… Господи, зачем он меня мучает… Ну вот зачем я ему? Неужели интереснее мучать морально? Мда… Браво, Арс, ты опять попал в ловушку! Блеск!»

— Ау-у! Земля вызывает Арсения! — Антон улыбался и отчаянно пытался вернуть Арсения в реальность щелчками вокруг лица, которое кстати только омрачалось с каждым мгновением. — А? Что? — Антон рассмеялся и в приступе смеха упёрся лбом о плечо Арсения. Арсений ещё больше растерялся и уже было начал себя накручивать как вдруг, его притянули в объятия и смеясь сказали: «Ты такой забавный и милый когда задумываешься». Арсений так и не нашёлся, что ответить и после того как Антон отдышался он стал тупо смотреть на него не зная, что делать теперь. — Ладно, давай заварим чай, — он улыбнулся подумав о том, что они уже битый час пытаются попить чай, но всё никак — а потом уже поговорим о сложившейся ситуации, как тебе идея? — Блестящие! — сразу оживился Арсений, чем вызвал улыбку на лице Антона. Антон взял у брюнета пакет и стал его разбирать, в то время как сам брюнет ставил чайник и накрывал на стол.

«Прогоняют с дороги кота.»