"Любовь со вкусом никотина"

я понимал, что это ПОЖАР,

что я горю изнутри,

и я правда пытался его потушить,

но вместо ВОДЫ, я лил КЕРОСИН.

________________________________________________ Утро. Сквозь окно на кухне можно было увидеть хмурое небо. Серые тучи давили тяжестью на плечи, атмосферное давление падало. Ран сидел на кухне, под помутневшими глазами залегли тёмные круги, и пил горячий кофе. До безумия. Горячий напиток обжигает все внутренности, но он этого больше не чувствовал. Потерянность. Сложно. Ужасно сложно. Рана в его груди отравляет разум и тело. Его глаза полны невыплаканных слёз, но очередной глоток кофе приводит его в чувство. Время летит так быстро. Кажется оно просто пролетает мимо.Так больно... Напротив стояла тарелка с сэндвичом, а рядом суетился Риндо, наливая кружку дымящегося капучино. Парень громко чихнул, чуть не разлив напиток. — Риндо, ты заболел? — обеспокоенно воскликнул старший. — Нет! Просто из-за кое-кого я вчера до нитки промок! — проворчал парень, ставя чашку кофе на стол. На лестнице раздался цокот каблучков, и вскоре в коридоре показалась Цуми. Выглядела она ещё отпаднее обычного: черная юбка с вырезом до бедра, белый топ и строгий пиджак. Даже этот гребанный пластырь на щеке идеально вписался в ее образ, грозный и неотразимый. Девушка прошла мимо. Больно, неизмеримо больно. — Эй! — крикнул Риндо, хватая завтрак и выбегая вслед за девушкой, — а есть кто будет? Ран с опущенной головой слушал перепалку в коридоре. Он слышал обеспокоенный голос брата и сиплый голос девушки в ответ. Комок в горле не давал сделать глоток горячего напитка. Хотелось выть и кричать, Ран был болен, неизлечимо болен. «После вчерашнего, мне не до сегодняшнего…» — одна фраза, а сколько боли. Ее слова тупым ножом резали сердце Рана. Да, черт возьми, он виноват, но как же ему плохо, слушая ее дрожащий временами голос и видя потухшие глаза. В комнату влетел Риндо, попутно отвешивая брату подзатыльник. Безысходность. Вот, что чувствовал сейчас Ран. — Честное слово, я когда-нибудь тебя прибью! — зло прошипел на ухо младший. Ран встал и потянулся к верхнему шкафчику, открывая дверцу. Но Риндо быстро перехватил руки брата, захлапывая шкаф, перекрывая пути к отступлению. — Бухать нельзя! — строго произнес Риндо почти по слогам, глядя гневным взглядом из-под очков. — Ты не можешь так со мной поступать! — завыл старший, опускаясь на колени. — Ой могу, ещё как могу! — сказал Риндо, бездушно глядя на брата сверху вниз. И ран понимал — может, ещё как может

***

Прошло несколько дней. Цуми вяло шла к парковке, зевая. Она чувствовала полное опустошение — вообще ничего, вернее… Она чувствовала всё и слишком много: она была обижена и расстроена, в тоже время, она безумно соскучилась, и ей было больно видеть, как страдает Хайтани, но гордость была выше этого, она, в какой-то степени, была даже напугана… Девушку слегка пошатывало, она списывала все на приближение экзаменов — уже на следующей неделе, черт… Она вышла с территории и замерла, глядя на падающий свет фонаря. Глаз начал нервно дергаться. Ран сидел на капоте своего чёрного Мерседеса и курил седьмую. Он проиграл свою первую мировую… — А можно уже начинать рыдать? — нервно усмехнулась девушка. Заметив ее, Ран выпрямился и потушил сигарету. Цуми медленно подошла ближе, подозрительным взглядом оценивая состояние парня. Он молча подошёл ближе, беря девушку за руку. Кацуми неотрывно глядела прямо ему в душу, и на глазах наворачивались слезы. Очнулась она, когда руки коснулся холодный металл — Хайтани вложил в раскрытую ладонь заряженный пистолет. — Поцелуй или выстрели, но пожалуйста искренне… — сломленным голосом, где-то над ухом сказал Ран. «Вот всегда он такой — упрямый и прямолинейный. Вечно его бросает из крайности в крайность — не умеет по другому…» — Какой же ты дурак, Хайтани… — хохотнув, сказала девушка, постукивая дулом по виску. Как говорится, коэффициент поражения поражает воображение, попытка исправить усугубила положение. Выстрел. Резкий звук рассек воздух. Девушка вздрогнула, а по спине стекла холодная капелька пота, вызывая табун мурашек. В ушах зазвенело, а мир начал медленно белеть, теряя краски, словно кто-то прибавил яркости на фонарике от телефона и светил им в ее опухшие глаза. Цуми бросило в жар, на момент она испугалась, отчаянно цепляясь за парня взглядом, надеясь, что его не задело. Выстрел эхом раздавался в голове — она была напугана. «Ран, прошу, только не смей умирать…» — подумала девушка, медленно оседая на колени и теряя сознание. В гробовой тишине еле заметно брякнули серьги ханафуда, после чего послышался грохот тела. Ран подбежал к девушке, не веря своим глазам. «Она же не могла в себя выстрелить, да? Не могла же…» — повторял он про себя, пытаясь нащупать пульс. Найдя пульс, хоть и слабый, едва заметный, он судорожно выдохнул, хватая ртом воздух. Страшно, очень страшно… Последовал ещё один выстрел, просвистевший в несколько сантиметров от головы парня. — Что? — тихо сказал Ран в недоумении. Среагировав на инстинктах, он подхватил девушку на руки, отметив, что она сильно сбросила, и спрятался за машину. Только сейчас он обратил внимание, что голова девушки была в полном порядке. Осознав, что происходит, он аккуратно уложил Кацуми на заднее сиденье, после заняв водительское место, и газанул с парковки. Постоянно бросая косые взгляды в зеркало заднего вида, он завернул к торговому центру. Остановившись, Ран бросил взгляд назад, где тихонько застонала Цуми. Он вышел из машины и в лёгкой панике огляделся вокруг: он не мог оставить ее одну, но ему необходимо было купить ей хоть что-нибудь поесть. — Эй, мальчик! — крикнул он, подзывая к себе маленького парнишку. Мальчик подбежал к нему, глядя на него невинными глазами. Ран впихнул ему несколько купюр, попросив его купить сок и чего-нибудь сладкого, пообещав, что на сдачу он может что-нибудь купить себя. Обрадовавшись, мальчик быстро кивнул и побежал в ТЦ. Ран открыл заднюю дверцу и почти полностью залез внутрь. Цуми повернула голову на другой бок, зажмурив глаза. Голова кружилась. Ран аккуратно снял с девушки толстовку, придерживая голову, и осмотрел ее на наличие травм. Увидев, что все в порядке, он смог наконец-то спокойно выдохнуть. — Прости… — Право, тебе не за что извиняться, — проворчала девушка, с трудом садясь. Ран помог ей сесть удобнее, сминая белую рубашку на талии. — Я… В этот момент в окно постучал тот самый маленький мальчик. Ран вылез, позволяя Цуми пододвинуться ближе и высунуться из дверей. — Привеет, — устало улыбнулась девушка, но это было настолько искренне, что Ран готов был плакать. Мальчик протянул ей вишневый сок и белый шоколад. — Спасибо! — просияла девушка. — Мама запрещает мне разговаривать с незнакомцами, — немного помявшись, выдал мальчуган. — Правда? Меня зовут Кацуми, а тебя? — Джейк! — радостно воскликнул мальчик, пожимая протянутую руку. — Все? Теперь мы с тобой знакомы! — подмигнула ему Цуми. — Сестра, ты очень красивая! — воскликнул парень, глядя на нее невинными глазами. — Спасибо, — ответила девушка, погладив Джейка по волосам. — Ну все, беги домой там, или к маме… — заворчал Ран, прогоняя мальца. Помахав на прощанье, мальчик быстро убежал, теряясь в толпе. Ран отодвинул девушку, забираясь внутрь, с громким звуком захлопнув дверь. — Я хотел извиниться за свое поведение, — начал парень, опустив голову, — я повел себя как последняя тварь, да, я знаю, что я такой черствый и жестокий, и вообще… Ран резко замолчал, рвано выдохнув, он спрятал лицо в ладонях, потирая пульсирующие виски. — Кто тебе сказал такую глупость? И вовсе ты не черствый, ты любящий человек, который просто многое в жизни повидал! — заверяющим тоном, полным уверенности, сказала Кацуми, беря его в щеки в свои руки и поворачивая к себе. Свет привлекает всех. А вы когда-нибудь были рядом с тем, кто полюбит вашу тьму. Все недостатки и слабости. Ту личность, что остается, когда летят к чертям тысячи масок. Кто примет всех ненасытных демонов. Пугающее зрелище, правда? Как сложно найти того, кто без страха поселится глубоко сердце. И будет жить как дома. В этой паутине лжи. В полном мраке. Будет видеть любые уловки, сможет нанести удар изнутри, но… никогда не сделает этого. Оставшись навсегда под кожей, растекаясь по венам, не сломает. А научит жить, вкачивая в вас безразмерную любовь, не ожидая ничего взамен. Будет любить не за что-то, а вопреки всему. Станет вашей единственной слабостью и твоей самой невероятной силой одновременно. Ран нашел такого человека и сидел рядом, не веря своим глазам и ушам, не веря своему счастью. — Но… — Мои чувства к тебе настолько сильны, что я не могу выразить их словами! Можно я тебя ударю? — вопросительно дернула бровью девушка, на что Ран нервно усмехнулся, — запомни раз и навсегда, я скажу лишь раз: если я веду себя как ребенок рядом с тобой, значит я счастлива. Ты хочешь знать, почему я люблю тебя? — спрашивает она, проводя рукой вдоль его лица. Ран неуверенно кивнул, глядя в алые глаза напротив. Он тонул, он неумолимо двигался ко дну. Его не спасти, его не надо спасать… — Я влюбилась в твой смех, низкий и хриплый, такой теплый, и в выражение лица, вечно непроницаемое, но открытое лишь мне одной. В твою улыбку, которую ты мне даришь при каждой встрече. Или когда был тяжёлый день и твои волосы растрепались. В то, что ты насквозь пропах табаком и вишней. Я влюбилась в то, как ты чувствуешь. Я влюблена во всё, что связанно с тобой. Я хочу чтобы тебя было много в моей жизни. — Я… — голос Рана сорвался. Из глаз потекли хрустальные слезинки, и Ран сдался. Покорив весь мир, он сдался перед одной. Он резко прижал к себе девушку, утыкаясь в ее плечо. Ран плакал. Цуми обняла его в ответ, успокаивающе поглаживая по спине. — Давай встречаться… снова… — прохрипел Ран ей на ухо. Вообще, она никому не давала шансов, но есть один чёрт, у которого безлимит. — Да чтобы я? Да ещё раз? Да с тобой? Да с удовольствием! Ран отодвинулся, беря ее лицо в свои большие теплые руки, внимательно разглядывая, будто искал ответы на все свои вопросы. Усмехнувшись реплике девушки, он наклонился ее, целуя. Медленно, страстно, словно извиняясь. Он давил на нее своим весом, заставляя цепляться за свои крепкие плечи. Его слезы, стекая по щекам, карат на ее шею и лицо, заставляя вздрагивать. Оставив влажный след в уголках губ, он оторвался, отодвигаясь. — Но я тебя ещё не простила! — возмущённо проворчала девушка. — Понял, — сказал Ран, чмокая ее в лоб, — как приедем, приготовлю тебе мисо, — сказал он, подмигивая. — Черт, а ты знаешь куда бить!