Черная роза: Кровавое проклятие

      Доён задумчиво смотрел в одну точку, пока Чунмён в очередной раз перемешивал колоду карт. Вдвоём играть было немного скучновато, но это отвлекало. Мысли роились в голове.       — Твой мир сильно отличался от нашего? — как бы невзначай спросил Ким. — Как это работает?       Доён встрепенулся, посмотрев на собеседника. Цыган был красив, а вокруг него клубилась сила. Её можно было увидеть невооруженным глазом.       — Ну, как сказать, — хмыкнул хранитель. — Все миры как бы существуют параллельно друг другу, но движутся немного с разной скоростью. Лишь незначительные события отличают их друг от друга. Я… Я жил в мире, что ушёл вперёд и был уничтожен. Если задуматься, то, возможно, не попади я сюда, моя годовалая копия пускала бы слюни в приюте святого Якова в Сент-Прайсе, но раз я здесь, тот мальчик, возможно, умер. В одном мире не может быть двух Хранителей зеркала одновременно.       — Почему именно зеркало? — спросил цыган, раздавая карты. — Магия воздуха ведь нематериальна, как огонь, земля, лес или вода. А зеркало — это предмет, мало ассоциирующийся с воздухом.       — Ну, это вопрос к Богам, — усмехнулся Доён. — Видимо, не у всех было достаточно времени, чтобы подумать над тем, во что заключить часть своей сущности, а зеркало… Его по легенде маги принесли в дар своему покровителю. В нём он рассматривал прошлые или будущие поступки людей. Кого-то направлял, кому-то путал дороги, а кого-то и наказывал с отсрочкой. Воздушные потоки безграничны. Тебе ли не знать. Бог Воздуха так же мог выступать и уравнителем в споре братьев, давая им заново просматривать эпизоды в прошлом или их последствия в будущем.       — Но как же они тогда упустили брата?       — Верили в его здравый смысл? — пожал плечами Доён. — Ну а потом в дело вступили маги и одержимые. Демонам надоело существовать в заточении.       — А Белый Жрец?       — Знаешь, может это только моё мнение, да и вряд ли Чанёль будет ворошить прошлое, да и нужно ли? Просто… Мне кажется, что все пятеро шли на смерть добровольно. Они осознавали, что допустили ошибку и видели только один способ её исправить. Принимая смерть от рук племянника, они позволили ему сохранить разум и понять то, чем закончится его месть.       — Они пожертвовали собой ради светлого будущего?       — Возможно, но не все оценили этой жертвы. В моем мире Георг убил всех. Вас с Джемин ещё в младенчестве. Маг Воды умер, не оставив наследника. Маги Огня подчинились Георгу. Сычен догнали и уничтожили люди её отца. Джехён умер от предательского удара в спину от старшего брата. Чёрная Роза была опутана чарами настоятеля и легла под него сама, а Смерть нарушила все мыслимые и немыслимые законы, полюбив Мрачного Жреца и даровав ему вечную жизнь, а тот под влиянием настоятеля, вонзил клинок себе в сердце. Госпожа не оправилась от потери, уходя вместе с ним за грань. Я бы тоже умер в лапах монстров, но в отличии от остальных, я не был привязан к одному миру. Сперва меня закинуло ещё дальше, но там люди были уже напуганы и не шли на контакт. Я пробовал снова и снова, пока неизвестная мне сила не притянула меня сюда. Я смог добраться до Белого Жреца. Я хотел убедить его в том, что нужно оставить после себя хоть что-то, но он уже и сам это понял. Эта реальность оказалась самой благоприятной из всех. Я смог, наконец, увидеть, как объединяются стихии. Это очень красиво.       Чунмён хмыкнул.       — И что теперь?       — Мы на верном пути, — кивнул Доён. — Прости, я, действительно, вспылил. Джемин права. Она не единственная женщина — маг Воздуха на этом свете. Я, и правда, не имею права её заставлять, просто… Здесь, с вами, я действительно, почувствовал себя частью чего-то большего. Мне думалось, что нашим особенным детям будет намного проще в будущем найти общий язык, если они будут расти вместе. Я… Я попросил зеркало показать мне всех магов детородного возраста. Кто-то из них уже благополучно замужем, кто-то ведёт не слишком праведный образ жизни. Кроме Джемин есть ещё две женщины, что могут нам помочь. Одна — забитая служанка в свите одной из жён султана Фаритха, другая работает на ферме в Сент-Прайсе. За похищение служанки в Фаритхе — смертная казнь. По их закону она вещь, принадлежащая дворцу. Подвергать риску и себя и её мне не с руки. Остается Сент-Прайс. Я отправлюсь туда сразу же, как с Георгом будет покончено.       — Не торопись, друг, — сказал Чунмён. — Да, Джемин вздорная девка, но не плохая.       — И, признаться честно, она цепляет этой своей необузданностью. Перемещения между мирами сильно повредили мои воспоминания, но я помню, что моя жена не обладала магией, а Джемин — это непокорный сгусток энергии, который так и хочется укротить, но она ничего не чувствует ко мне.       — А как же попытка подчинить? — усмехнулся цыган.       — Это было сказано на эмоциях, — ответил Доён. — Она вывела меня из себя!       — Твоя погибшая жена была более покорной?       Доён грустно улыбнулся.       — Прости, — спохватился Чунмён. — Я не подумал. Тебе, должно быть, тяжело.       — Нет. Уже нет, — ответил Доён. — Я это, как ни странно, пережил. Слишком много скачков, да и годы в монастыре. Я, наверное, сейчас и не вспомню, как она выглядела. Разве что улыбку и тепло, что она дарила и нашу дочь… Мы звали её Лилия. У неё были чёрные пружинки волос и чёрные глаза.       Доён почувствовал, как в глазах защипало. Он нервно потёр виски, пряча лицо в ладонях.       — Прости, я…       — Всё нормально. Ты тут ни при чём. Я, наверное, пойду прогуляюсь.       Чунмён лишь грустно улыбнулся, а Доён поднялся и вышел из шатра, едва не врезавшись в притаившуюся у входа Джемин. Девушка пошатнулась, а мужчина успел вовремя среагировать, спасая её от падения и прижимая к себе.       — Подслушивать нехорошо, милая сестрёнка, — донёсся из шатра голос Чунмёна.       — Вот тебя не спросила, — фыркнула Мин, пытаясь отстраниться.       — Да, прости, — опомнился Доён, отпуская.       Мужчина обошёл девушку и решил прогуляться до небольшой рощи. Ночь была всё ближе. Тьма медленно спускалась на близлежащие территории. В таборе, да на крепостной стене огонь плясал на верхушках факелов.       Доён шёл по высокой траве. В его реальности эти места были выжжены дотла «очищающими» кострами настоятеля, а здесь всё было слишком живым.       Мужчина от самого табора слышал тихие шаги своей немой спутницы и шелест её алой юбки. Ким поймал себя на мысли, что уже в первый день их встречи, подумал о том, что хотел бы задрать ткань повыше и… Корил себя за эти мысли. Слишком низменными казались эти инстинкты.       — Не боишься, что я исполню свои угрозы? — наконец, спросил он, когда они оказались довольно далеко от табора. Небо казалось чёрным, но кое-где уже зажглись звёзды.       — Вот ещё, — тихо фыркнула Джемин. — Мне вообще нет до тебя никакого дела.       — Тогда зачем ты здесь? — спросил Ким, обернувшись.       Чёрные волосы девушки трепал ветерок, белая широкая блузка-разлетайка была запахнута на груди, но массивный кулон с яркими аметистами так и манил заглянуть за трепещущую кромку и эта чёртова красная юбка, что заставляла все его нутро оживать.       — Мы завтра идём в горы, не забыл? Не хочу, чтобы ты тут ненароком заблудился и сгинул. Увы, дорогу в горы я сама не найду, бывать там мне не приходилось.       — Там нет мужчин, — тихо хмыкнул Ким.       — Что?       — Там нет мужчин, что смогли бы тебя удовлетворить, — опустился на траву Доён. — В горах обитают лишь монахи, паломники, да евнухи.       Джемин фыркнула, а потом опустилась рядом с мужчиной.       — А что если я скажу, что ни один мужчина на свете ещё не смог меня удовлетворить и потушить тот пожар, что горит во мне?       — Что ты имеешь ввиду? — спросил мужчина, посмотрев на девушку.       — Знаешь, мама рассказывала мне, что когда я появилась на свет, я не плакала, как все обычные дети, я кричала и этот крик, как говорили повитухи, был наполнен нечеловеческим ужасом. В тот момент мои глаза были чернее ночи и лишь в первые годы жизни они посветлели и стали такими, какие они есть сейчас. Позже, когда мы, кочуя, добрались до Квинтоса, одна местная старушка рассказала нам, что аккурат в день моего рождения был сравнен с землёй самый большой храм Воздуха на континенте. Я… Я была там. Это больно. Мы провели там несколько ритуалов, а потом уехали. Спустя всего пару дней я в страшных муках стала девушкой. Мне было четырнадцать. Жар, лихорадка, страшные боли в животе и кровь… Много крови. Местные лекари лишь разводили руками, говорили нужно переждать, мол эти дни у всех проходят по-разному. Мама крепко меня обнимала, а мне было страшно. Я боялась, что так будет всегда, но после трёх дней ада стало легко. Мне казалось, что я словно родилась заново. Следующие несколько лет всё было спокойно, а вот в семнадцать что-то в мозгу переклинило. Внутри разгорелся пожар. Пламя, что я не могла потушить самостоятельно. Лишь временные партнёры могли усмирить моё безумное желание. Я… Первого своего парня я, считай, заставила со мной спать. Восемь лет я жила, пытаясь не сгореть. Огонь рождался там, стоило лишь крови остановиться, и меня снова тянуло на приключения. Да, Чунмён прав, многие считают меня распутной, но это… Это нужно мне как воздух. Никто так и не смог объяснить мне того, что со мной происходит. Это явно что-то магическое…       — А сейчас, — сглотнул Доён. — Что ты чувствуешь сейчас?       — Тоску, — ответила Джемин. — Но не могу понять по кому или по чему.       Мужчина почувствовал, как сердце колотится в груди, а уши закладывает.       — Знаешь, ты можешь мне не верить, но мой первый скачок случился аккурат двадцать пять лет назад. У меня на глазах убили жену и дочь, а Магия спрятала меня в другом мире. Я пытался найти там союзников, но не смог. Ровно десять лет назад я услышал зов, что привёл меня сюда, а спустя два года я попал к Георгу, где каждый год подвергался нечеловеческим мукам. Я горел, Мин, а этот урод с помощью часов возвращал меня к жизни. Я не могу сказать связаны ли как-то с этим те муки, что пережила ты, но… У моей погибшей жены были чёрные глаза.       — Ты же говорил, что не помнишь.       — Не помню. Чувствую. Я… Может… Я на мгновение подумал, что это именно та связь, о которой ты говорила?       — Но она… Ты же сказал, что она не была магом.       — Так тут речь не о перемещении, а о перерождении. Ты родилась тут для меня, а я пришёл, чтобы потушить твой пожар.       — Складно звучит, красавчик, — хмыкнула Мин. — Но это лишь теория.       — Мы можем провести эксперимент…       — Ну если только в научных целях…       Они просто смотрели друг на друга. Мужчина пытался запомнить каждую чёрточку, чтобы никогда не забывать, а Джемин… Её зелёные глаза в темноте казались бездной, в которую Ким готов был нырнуть. Рука потянулась к щеке девушки, ладонь коснулась нежной кожи. Джемин прикрыла глаза.       — Я… — сглотнула она. — Я думала, что мы сразу перейдём к основному действу.       — А может я хочу растянуть удовольствие? — хмыкнул Ким. — Хочу заставить умолять меня взять тебя.       — Обычно умоляют меня.       — О, эту практику мы тоже используем, но позже. Сейчас я хочу понять, что говорит мне твоё тело.       Рука мужчины соскользнула со щеки к шее, двинулась к затылку. Пальцы запутались в чёрных волосах. Доён склонился к Джемин, а его губы коснулись её губ совсем невесомо. Девушка вздрогнула, а по её коже побежали мурашки.       — Что такое?       — Горячо, — шепнула Мин. — Ты… Ты словно горишь.       Её руки опустились на плечи, поднялись по шее, касаясь щёк Кима.       Доён тоже чувствовал огонь, хотя к чему бы, ведь у них была совсем другая стихия? Губы снова потянулись к губам, на этот раз поцелуй был глубоким и лишал здравого смысла. Хотелось быть ещё ближе, хотелось проникнуть под кожу и раствориться друг в друге.       Джемин уже стянула с него рубашку, скользя ладонями по безволосой груди, животу, спускаясь ниже. Доён понимал, что за годы плена его тело потеряло привлекательность. Он похудел и буквально высох, но Мин это сейчас волновало мало, ведь она уже добралась до кромки штанов, а её шаловливые пальчики потянулись к твердеющей плоти.       Доён же времени даром тоже не терял. Он уже распахнул блузку девушки, лаская её пышные груди. Они слишком идеально ложились в его ладони, пока его губы исследовали её шею, плечи и лицо. Лишь в одной слабости Ким просто не мог себе отказать. Медленно опустив девушку на траву, он скользнул руками по её бедрам, сжимая ткань алой юбки и задирая её выше. Джемин тяжело дышала и мелко подрагивала, пока мужчина изучал её тело поцелуями, специально игнорируя то место, где скопилось всё напряжение. Руки девушки уже стянули с него штаны, а её ноги согнулись в коленях, позволяя ему устроиться между ними.       — Доён, пожалуйста, я хочу… — шептала девушка, прогибаясь, пока мужчина дразнил её набухший сосок. — Почувствовать тебя в себе.       — Потерпи, малышка, — сказал Ким и дразняще провёл плотью по ткани тонких трусиков, которые он ещё не успел стянуть, да и в принципе не собирался.       — Ах, — Джемин прогнулась сильнее, цепляясь за его плечи. Острые коготки вонзились под кожу, заводя сильнее. Заставляя приступить к более активным действиям. Пальцы соскользнули вниз к набухшему бугорку клитора, слегка надавливая, чтобы заставить девушку кричать и выгибаться. Сперва одним пальцем, потом двумя, чуть проникая в горячую тесноту. Бельё Джемин уже было насквозь мокрым. Доён чувствовал её сок на своих пальцах.       — Войди в меня, чёрт возьми! — прорычала Мин. — Я…       Доен не дал ей закончить, заткнув поцелуем, а потом всё же отодвинул в сторону ткань мокрых трусиков и резко толкнулся, выбивая дух из обоих.       И в этот момент перед глазами замелькали картинки прошлого. Доён продолжал рефлекторно двигаться. Сжимая девушку в своих руках. Джемин стонала, а по её щекам текли слёзы. Мужчина чувствовал, как и она всё сильнее цепляется за него, позволяя проникать глубже, быстрее сильнее.       Перед глазами лёгкая дымка, слишком хорошо, чтобы думать о чём-то ещё, но не думать не получается.       Доён видит себя танцующего с Джемин на королевском балу. Видит, как тайком снимает девушку с балкона её комнаты на втором этаже, чтобы сбежать в лес и насладиться друг другом. Видит слёзы на её щеках, когда она сообщает ему, что у них будет ребёнок. Она не жалеет, нет, ей страшно, ведь Сент-Прайс уже охвачен огнём очищающих костров. Он видел, как шёл просить руки Мин у её родителей. Как хмуро смотрел на него седовласый мужчина и как Джемин цеплялась за него со страхом глядя на отца. Сейчас Доён видел скромное торжество, серого монаха, что венчал их, видел ночь, где переплетая тела, они давали друг другу совсем другие клятвы. И в горе, и в радости, на грани и за гранью.       Мелкими кадрами мелькали их тревожные, но счастливые будни. То, как Доён гладил жену по животу, разговаривая с малышкой. Как ждал её появления. Видел и словно заново пережил роды Джемин. Вспомнил её дикие крики и как крепко сжимал её руку, второй промокая её лицо от пота и слёз. Сейчас он очень чётко вспомнил ощущение эйфории, когда взял на руки свою дочь. Вспомнил, как целовал уставшую, но счастливую жену, а потом начался кошмар. Преследования, трупы знакомых и когда-то близких людей. Вспомнил, как дал Георгу обнаружить зеркало, в обмен на возможность уйти, спрятать семью. И если настоятель своё обещание выполнил, то демоны, полезшие из Ада, не щадили никого.       Напряжение нарастало. Толчки стали интенсивнее. Джемин прогнулась, сжимая его в себе и он сдался, видя перед глазами их последний поцелуй и кончая прямо в девушку, что и не думала отстраняться, крепко прижимая его к себе.       — Они… Что они сделали с ней? — услышал Доён тихий голос сквозь колотящееся в ушах сердце. — С нашей малышкой? С нашей Лилией?       Доён нежно поцеловал жену в лоб. Да, она погибла первой. Она не видела того кошмара, что видел он.       — Не важно. Уже не важно. Это ушло. Этого не будет. Мы не допустим. Ты же слышала Джехёна и брата? Мы уже многое изменили, родная.       — Но наша дочь…       — Мы снова станем родителями. Здесь. И если Магия и Проведение снова подарят нам дочь, я буду счастлив, но и сын искреннее благословение.       — Он или она не важно, — кивнула Джемин.       Они смотрели друг на друга. Доён видел отражение звёздного неба в таких любимых глазах. Губы потянулись к губам, а плоть, что ещё была в девушке, снова ожила, выбивая сладкий стон с любимых губ. Плавные толчки, тихие стоны, шёпот, в котором были слышны слова любви. И снова Доён кончил, не выходя, а Джемин блаженно улыбалась.       — Теперь я понимаю, что это был за огонь, — шепнула девушка, опустив голову на обнажённую грудь мужчины. — Он выжигал во мне всё лишнее. Он ждал тебя, чтобы однажды мы снова смогли взять на руки свою дочь.       — Не понимаю, за что мне такое счастье, ведь я… Я предал Пятерых. Я отдал зеркало врагу.       — Ты боролся за семью. За свой меленький мир, ведь большой уже было не спасти, — тихо ответила Мин. — Возможно, если бы мы сгорели, у нас не было бы возможности вернуться. Георг угрожал костром всем троим, хотя ни во мне, ни в Лили не было ни капли магии, а так, убитые демонами, мы, видимо, как-то смогли зацепиться за тебя и переместиться следом. Ты искал союзников в доступных тебе мирах, а я… Я попала в самый безопасный по мнению Магии мир, а потом ритуалом в разрушенном храме я призвала тебя к себе.       — Наверное, ты права. Нам нужно непременно восстановить тот Храм и поблагодарить Магию за такой подарок.       — Чунмён сказал, что теперь он часть мира Леса, а значит, именно нам с тобой готовить континент к возвращению Богини Воздуха. Нашей милой Лилии, — Джемин тихо всхлипнула. — Ей было всего два года.       Доён склонился к жене, целуя.       — Давай попробуем представить, что всё, что было, это лишь страшная сказка. Мы в новом мире. Да, я попал сюда осознанно, но ты… Ты родилась тут, Мин. У тебя есть родители, брат, новые друзья. Скоро мы обязательно победим. Наша дочь появится на свет первой Богиней, если, конечно, не считать Госпожи. Возможно, в этой реальности будут и другие Богини. Мы ведь не знаем, как карта ляжет. Да, у Сычен родился сын, но ещё никто не знает, что будет с остальными. Донхёк с Чэнлэ ещё и вовсе не переступили эту черту, Тэиль ещё во власти Георга, а Чонин… Даже если она и понесла, то узнаем мы это ещё не скоро.       — Ну, не так уж и не скоро, — хмыкнула Джемин, зевнув. — Хотя, будем надеяться, что те убойные коктейли, что пьют на цыганских свадьбах, немного замедлили процесс. Эта девочка ещё сама дитя. Ей нужно больше времени, чтобы свыкнуться с её новым статусом, да и Кун, думаю, не будет торопиться. Принцесса должна быть непорочна, ступая на трон вместо брата, а жениться кардинал пока не может, пока действуют глупые законы настоятеля. А вот Чэнлэ явно придётся смириться с ролью матери.       — Почему?       — Шанс зачатия для неё сейчас очень велик, а Джехён же пришёл сегодня в табор не просто так. Ему нужна Чёрная Роза, а ты сам сегодня убедился, что если в дела двоих вмешивается Магия, процесс невозможно контролировать.       — Есть такое, — поцеловал девушку Доён. — Вернёмся в табор? Нам нужно переодеться и немного поспать. Если здесь Марк Ли хотя бы в половину такой же, каким я его знал в прошлой жизни, ворчания нам не избежать.       Ким приподнялся, скользнув рукой по обнаженному бедру жены и задирая юбку ещё выше, чтобы разглядеть россыпь родинок на ягодице. Чуть склонившись, он коснулся каждой губами. Девушка задышала чаще.       — Ты играешь с огнём.       — Я бы с радостью продолжил, но нам, действительно, пора возвращаться. Марк не будет нас ждать, а мы нужны друг другу.       Ким поднялся, натягивая штаны и протянул руку жене. Джемин ухватилась за его ладонь, поднимаясь, стянула с себя мокрые трусики, поправила юбку и запахнула блузку.       Доён хмыкнул, вытаскивая из её чёрных волос травинки. Луна освещала им путь до самого табора.       — Что стало с Марком в той реальности? Теперь я припоминаю, что вы неплохо общались, а потом он исчез. Он…       — Повесился, — грустно хмыкнул Доён. — Георг наслал на него галлюцинации. Он сошёл с ума, слыша голоса в своей голове. Я помню, как пытался заставить его бороться, признать свои корни, но он сдался, отрёкся от Магии, а настоятель воспользовался его смятением.       — Мы начали всё сначала, — кивнула Джемин, а Доён поцеловал её в тёмную макушку.       Осторожно пробравшись в шатер девушки, они опустились на сваленные матрасы.       — Ты заслуживаешь лучшей жизни, — посмотрел на девушку Ким. — Крепкие стены, мягкую кровать, отсутствие сквозняков, насекомых и прочих мелких тварей. Я хочу подарить тебе дом. Теплый и уютный. Такой, как был у нас там, помнишь?       — Аккуратный заборчик, каменные дорожки, цветущий газон, розы, пионы, лилии, — ответила девушка, прикрыв глаза. — Оживлённые улицы Идальга, небольшие деревушки Сент-Прайса. Твой вечно чем-то недовольный брат, что каждое утро выгонял на пастбище стадо овец, собирая их по всей деревне.       — Помнишь, как однажды они чуть не подрались с твоим отцом?       Джемин засмеялась.       — Да. Отец ещё долго злился за испорченные мочой ботинки. Почему так? Почему я так отчетливо помню обе свои жизни?       — Магия, — пожал плечами мужчина.       Джемин задумчиво прикусила губу. Доён понимал её тревогу. Ничего на этом свете не бывает просто так и им ещё непременно придётся выяснить поощрение это или наказание.       — Давай спать. Скоро рассвет.       Джемин кивнула, опустив голову на грудь мужа. От неё исходило такое родное тепло. Он так по нему скучал.       Утро настало слишком неожиданно, ворвавшись в сознание шипящими переругивающимися голосами.       — Мог бы и постучать, а не вламываться вот так, — сказала кому-то Джемин.       — Я стучал, но вы, видимо, не услышали, — послышался незнакомый голос. — Решила последовать примеру братца? Притащила в табор чужака? Тебе своих мужиков мало?       — А это вообще не твое дело, Михей! — возмутилась девушка.       — Я хотел предложить тебе стать моей женой и покинуть эту проклятую страну, а ты…       — Что я? Я никогда ничего тебе не обещала! И это не страна проклятая, а люди, что не видят того, что происходит вокруг. Не видят или не хотят видеть. Вы, те, кто пошли за моим братом, как за лидером, трусливо бежите, поджав хвосты. Вы — маги и должны понимать то, что происходит, но предпочли закрыть глаза и уехать, а мы решили бороться. И Сяоджун, и Доён не чужие нам. Они тоже маги, когда-то наши Боги были братьями, а мы… Мы забыли обо всём, что нам было завещано, а кто в этом виноват? Вот такие как вы — трусы и те, кто хочет получить власть чужими руками. Метишь в бароны? Поведёшь свой народ в светлое будущее? А где оно? Покажи мне место, где не зажигали очищающих костров? Уведёшь людей в лес и будешь там трусливо трястись и выжидать пока кто-нибудь не бросит вызов этому сумасшедшему?       — Настоятель сожжёт тебя за такие слова. Одумайся, Мин. Уйдём отсюда. Я знаю безопасное место, а здесь… Здесь вот-вот всё сгорит. Георг не даст цыганам переступить порог дворца.       — А ты откуда знаешь? — насторожилась девушка. — Ты не только трус, но и предатель?       — Мин…       Мужчина взял девушку за руку.       — Я люблю тебя, Мин! Уйдём. Я прощу тебе твою разгульную жизнь. Пошли. Обозы уже готовы. Мы успеем скрыться до того, как очищающий огонь будет здесь.       Михей потянул сопротивляющуюся девушку к выходу, а Доён рванул ему наперерез, ставя подножку.       — Убрал руки от моей жены, урод!       Точный удар прямо в челюсть, пока младший не сориентировался, коленом в живот.       — Мин, поднимай людей. Монахи не должны исполнить свой план. Найди Джехёна. Он представитель короля.       Девушка кивнула, выбегая из шатра, а Доён схватил парня за волосы, задирая его голову, чтобы посмотреть прямо в глаза.       Маги Хранители не просто были связаны со своими предметами, но и получали от них небольшие бонусные силы. Монетка Тэиль преумножала, компас Хёк проявлял врагов, книга Сычен позволяла ей видеть, Марк мог расплетать паутины слов, Чэнлэ притягивать к себе внимание, а Доён… Он мог видеть в глазах людей их прошлое и будущее. Видеть, но не менять. Ким редко пользовался этим даром, но сегодня не мог удержаться. Он смотрел… Смотрел и видел бар Тэиль, бутылку крепкого бренди и стакан. Цыган пил, не обращая внимания на перешептывающихся за соседним столиком монахов. Мгновение и взгляд мужчины замер на слишком откровенном декольте. Пышные груди едва ли не вываливались из платья. Что уж говорить, только Мун Тэиль умела носить столь развратные наряды и ни разу не попасть впросак.       — Желаете что-то ещё? — хмыкнула, подмигнув парню, женщина.       — Вас, может быть, — в тон ей ответил цыган.       Женщина засмеялась.       — Ну, на это у нас совсем другие расценки, молодой человек, — подмигнула ему Мун.       Парень нервно сглотнул.       — Сколько?       Женщина склонилась, шепнув ему в ухо:       — Пятьсот.       Цыган уже готов был на все. Его дыхание уже давно сбилось, а руки нервно шарили в карманах в поисках наличности.       — Триста, — сказал он, а Мун снова засмеялась, помотав головой и собираясь уйти, но цыган поймал её за руку. — Проси всё, что хочешь. Я на всё готов. Я… Мне очень нужно.       Мун игриво откинула локоны, а потом всё же снова склонилась к парню, едва ли не касаясь губами его уха:       — Пятая комната. Я буду через пятнадцать минут, но помни, ты обещал выполнить любую мою прихоть.       Цыган закивал, поднимаясь. Женщина собрала деньги, засунув их в корсет и положила на стол ключ от комнаты, а потом направилась в сторону кухни, попутно раздавая распоряжения обслуге.       В следующей сцене парень, закинув ноги женщины себе на плечи, активно двигался в ней. Волосы Тэиль разметались по подушке, глаза были прикрыты, губы чуть приоткрыты. Женщина сжимала руками свои груди, что подпрыгивали в такт толчкам. Когда цыган кончил, он уткнулся в них и не заметил, как из боковой двери вышел настоятель. Когда Михей опомнился, Георг уже говорил, а его слова оплетали цыгана с головы до ног.       — Ты же обещал сделать всё, что захочу, — подмигнула ему Мун. — Послушай святого человека.       Собственно, установки были просты: поднять бунт, убить барона и всех магов из его близкого окружения, пропустить монахов и отправиться в «безопасное» место, где их будут ждать.       — А Джемин? — сорвалось с губ цыгана.       — Её прирежешь в первую очередь, — скривилась Мун.       — Не горячись, милая, пусть поиграет. Заколешь её позже, в постели, в первую брачную ночь, — ответил Георг, рассмеявшись.       Дальше цыган отправился в табор. Только вот Чунмёна там не оказалось, а вместо него прискакал Доён и начал подкатывать к Джемин.       Ким отшвырнул Михея в сторону, ещё раз крепко приложив коленом и крепко связав, он выволок его на центральную площадку, к костру, где уже можно было заметить трёх связанных монахов.       Обоза с предателями не было. На площадке остались шесть девушек, включая Джемин и Чэнлэ и восемь мужчин. Чунмён был растрёпан, на щеке сочился кровью свежий порез, Джехён был хмур, Мика покрепче затягивал узлы на запястьях пойманных монахов.       — Пойдем-ка поговорим, — сказал Доён, кивнув в сторону шатра барона. — Мика…       — Я пригляжу.       Чунмён, Доён и Джехён вошли в шатер. Здесь все было перевернуто.       — Он что-нибудь сказал? — спросил Джехён.       Доён тихо хмыкнул.       — Насколько сильно мы доверяем Мун Тэиль?       — Что ты имеешь ввиду? — нахмурился ещё сильнее Чон. — Она Хранитель огня. Им с Джено дано подарить жизнь Богу Огня. Она…       — Пару дней назад этот самый Михей навещал Мун и стал гостем в её постели. Как же она красиво играла, изображая из себя растраханную суку. Когда бедный паренёк кончил, появился Георг и поставил установки: устроить бунт, убить барона и всех магов табора, поджечь шатры, привести оставшихся в ловушку. Мальчишка был влюблён в Джемин и попытался отстоять её жизнь, но именно Мун пожелала её смерти, а Георг отсрочил приговор, приказав этому уроду заколоть Мин в постели после первой «брачной» ночи. А теперь я повторяю свой вопрос: насколько мы доверяем Мун Тэиль? Три дня прошло с той встречи, а мы о планах Георга ни сном, ни духом.       — Я… Я был в баре три дня назад. Там мы с Джено нашли Хендери. Мун уверяла нас, что не знает откуда он там взялся. Сказала, что Георг приходил один. Джено был взбешён, а Иль лишь виновато отвела взгляд, но… Тэиль… Она помогла нам защитить Чонин от Георга. Она…       — Спасала дочь, — хмыкнул Чунмён. — Какая никакая она мать.       — В моём мире огонь подчинился Георгу одним из первых. Увы я не знаю, как это произошло.       — Но если… Если Тэиль всё это время была на стороне настоятеля, она в любой момент могла бы отдать ему монету, — заметил Чунмён.       — Не могла, — послышался четвёртый голос.       Джено вошёл в шатёр, чуть покачиваясь и сжимая в руках бутылку рома.       — Чёрт возьми, я так рад, что у вас всё хорошо. Я сорвался сюда, как только понял, что эта шлюха натворила. Мин, вот, дала успокоительное.       Ли потряс почти пустой бутылкой, которую, судя по его состоянию, выпил залпом. Кузнец поднял перевернутый стул и сел на него, вытянув ноги.       — Поясни, — напрягся Чунмён.       — Знаете, почти восемнадцать лет я верил в то, что эта чёрная полоса однажды закончится. Я любил, меня любили. Была Чонин, в которой я души не чаял и всё было прекрасно, если бы не одно большое «но». Моя женщина принадлежала не только мне, но и половине города. Он спал с ней сам, подкладывал её под всех, кто был ему нужен, а я… Я был вынужден стоять в очереди. «Я хочу жить!» — повторяла мне она. Я прощал, терпел, ждал. Мы играли свои роли. Мы ненавидели друг друга на людях и сгорали в объятиях друг друга наедине, но как водится, когда ты играешь одну и ту же роль годами, она становится частью тебя. Мы начали ссориться по-настоящему, а когда Тэиль увидела на свадьбе дочери Джемин, она едва не рычала. Да, когда-то я рассказывал ей о маленькой девочке, для которой я воровал розы, но с тех пор двадцать лет прошло! Многое изменилось, но Иль ревновала, злилась, а я отвечал ей тем же, ведь в отличии от неё, мои постельные приключения были не так масштабны. Если не считать тех редких близостей, что у нас были, рука была моей самой близкой подругой. Огонь кипел в нас. За эти годы Тэиль часто срывалась на мне, но дочь она любила, и видимо, всё же не желала ей собственной участи. Я рад, что она приняла Марка, ну а Георг… От него, собственно, и скрывать-то ничего не пришлось.       За пару дней до того злополучного визита, мы снова поссорились. Иль предложила встретиться, а я… Я уже договорился с Микой о том, что посмотрю ваших лошадей и перекую, если потребуется. Я без задней мысли сказал ей о том, что у меня дела в таборе и предложил другой день. Она снова взорвалась, а я вместо того, чтобы начать её успокаивать — ушёл, хлопнув дверью. Ну, видимо, после меня и явился Георг, предложив ей сыграть её новую роль и избавить Даксвуд от цыган.       — Но она знала, что у Джемин особая роль! — вспылил Джехён.       — Не-а, — помотал головой Ли. — Не у Джемин, а у Мага Воздуха. У нас тут, собственно, разве что Кун с Донхёк в единственном экземпляре, а остальные ещё где-то есть.       — Продолжай, — сжал кулаки Доён.       — А что тут продолжать, — хмыкнул Ли. — Когда мы с Джехёном нашли Хендери, она строила из себя невинную овечку, а сегодня ещё до того, как небо начало светлеть, она прибежала ко мне вся в слезах и говорила о том, что монета пропала.       — Как пропала? — хором спросили Доён и Джехён.       — А вот так, — развел руками Джено. — Как оказалось, Георг приказал ей не выпускать Дери ещё пару дней, но пришли мы и забрали музыканта из таверны. Чтобы не мучиться и не выманивать Вона из дворца, она воспользовалась проверенным способом, которым когда-то приманила своего мужа. Она засунула монетку в карман Хендери, вот только что-то пошло не так. Ни монета, ни Вон к ней не вернулись. Она прождала сутки, а потом в ужасе прибежала ко мне, выдавая за раз всё, что успела натворить. Большого терпения мне стоило не убить её прямо там. Вместо того, чтобы утешать её, я сорвался сюда. Она кричала мне вслед проклятия, а я… Мне уже было всё равно, я перегорел. Я счастлив, что всё обошлось. А к вопросу о том, почему она не могла отдать монетку Георгу…       — Она бы всё равно вернулась к ней, — кивнул Доён. — В случае Огня извлечь сущность из предмета невозможно. Её можно получить лишь, убив не родившегося ребёнка.       — В точку, — кивнул Джено.       — Но где теперь монета? — спросил Чунмён.       — Там, куда её положили. Тэн у нас кто? Маг огня! Она носит под сердцем дитя, а его отец…       — Хендери! Значит…       — Ребёнок королевы принял на себя божественную сущность, как только Дери оказался в замке, — кивнул Джехён. — Божественная сущность, почувствовав угрозу от Тэиль, выбрала себе нового защитника и нашла свое пристанище. Оставив Мун без защиты, а значит…       — Теперь все внушения Георга подействуют на неё в полной мере, — кивнул Доён. — Я… Мы с Мин в горы, нужно предупредить Марка и Чонин, а вы…       — Собирайтесь-ка во дворец, — сказал Джехён. — Поживете в гостевом крыле.       — Но Король…       — Я возьму это на себя, — кивнул генерал. — Да и вряд ли после случившегося Мин будет вами рисковать. Мы… Мы получили Чёрную Розу…       Джено присвистнул.       — Нам нужны кинжал и часы, — кивнул Доён. — Мён, дашь мне что-нибудь неброское из одежды.       — Выбирай, — усмехнулся барон, указав на разворошенные узлы. — Ей богу, от этих монахов одни неприятности.       Доён был полностью с ним согласен.       Переодевшись в плотные штаны и немного потёртую куртку, Доён вышел на улицу. Джемин тоже переоделась и о чём-то перешёптывалась со смущённой Чэнлэ. Доён видел описание Чёрной Розы лишь в книжках. Неужели этот венок столь же прекрасен, как и опасен?       Чунмён уже собрал оставшийся табор. Джено умывался ледяной водой. Рядом с ним стояла рыжеволосая цыганка лет двадцати пяти с полотенцем в руках. Ли улыбнулся девушке, что немного смутилась. Конюх седлал коней. Мика и ещё двое мужчин складывали шатры. В глазах цыган можно было заметить светлую грусть, и Доён их понимал. Жизнь за городскими стенами во многом отличалась от той, к которой они привыкли.       Заметив его, Джемин улыбнулась, а потом поцеловав Чэнлэ в щёку, поспешила к нему. В этот момент конюх подвёл к ним двух лошадей.       — Едем? — спросила девушка. — Планы не поменялись?       — Ну, я думаю, что твоя подружка уже рассказала тебе о том, что мы стали ещё на шаг ближе к успеху.       — А Джено? — спросила Мин, посмотрев на кузнеца, что натянуто улыбался, но в его глазах была бездна.       — Он оправится. Ему пришла пора сделать выбор. Наконец, определиться что он хочет от этой жизни. Идём, Марк с Чонин уже, должно быть, беспокоятся.       Они выехали в сторону горных вершин. Доён, действительно, знал их слишком хорошо, ведь бывал здесь не только в этой жизни, но и в прошлой.       Северный перевал представлял из себя узкое ущелье между двумя высокими отвесными скалами. Марка и Чонин он заметил почти сразу. Ким видел, как опустились плечи Ли, когда он их увидел.       — Почему так долго? Что-то случилось? — спросил взволнованно он.       — Случилось, но давайте уйдём с открытой местности, — сказал Ким. — Нам нужно ещё немного продвинуться вглубь ущелья, а потом придётся оставить лошадей. В горах они не помощники.       — Дядя заберет их через пару часов, — кивнула Джемин.       Они ехали вдоль отвесных скал, а Доён говорил. Обо всём. О прошлом и настоящем.       — Вот сука! — сорвалось с губ Марка, а потом он виновато посмотрел на бледную жену. — Прости, милая.       — Ты не должен извиняться, — сказала Чонин. — Я… Мама, действительно, завралась. Она в своей попытке выжить готова была, действительно, на всё. Ведь, по сути, после того, как я ушла, а король, кардинал и генерал вышли из-под влияния настоятеля, она могла бы больше не притворяться. Признать отца и попросить защиты у его величества, но она этого не сделала. Да и как она планировала дать жизнь божественной сущности, если кроме отца спала с другими мужчинами и пила очищающие настойки, а они сами по себе ничего хорошего в себе не несут. Я пару раз была свидетелем того, как ей было плохо после них. Тогда я многого не понимала, а сейчас… Она убивала моих братьев и сестёр. Я… Мне винить её не за что. Она была, собственно, не плохой матерью, если исключить те эпизоды, когда она играла свою роль, но если мы с отцом верили в светлое будущее, то мама… Она, действительно, срослась со своей ролью. Я пойму, если отец не простит её предательства, ведь Хендери, как и Джемин с Чунмёном его близкие друзья. Я буду счастлива, если он попытается начать всё сначала, а у меня… У меня теперь своя семья. Я рада, что мама не стала мешать нашему счастью.       — Но теперь она может вам навредить…       — Надорвётся, — хмыкнул Марк. — Мы любой наговор за версту учуем. Георг один, а нас двое.       — Ты не берёшь в расчёт того, что в монастыре могут быть и другие маги Слова, — заметил Доён. — Да, их истребляли в первую очередь, но это не значит, что кроме настоятеля и твоей жены больше никого нет.       — Давайте всё же верить в лучшее, — сказала Джемин. — Пока мы немного впереди. У нас есть две освободившиеся божественные сущности, одна зарождающаяся в моём чреве и два сакральных предмета.       — А ещё на нашей стороне Госпожа, — кивнул Доён. — Мы явно в большинстве.       Между тем дорога становилась всё уже, а лошадям преодолевать препятствия становилось всё труднее.       — Думаю, что дальше придётся идти пешком, — сказал Ким. — Нам нужно попасть вон в ту пещеру. Она является негласным входом в сеть тоннелей, связанных с монастырем.       Ким спешился, помогая Джемин слезть с лошади.       — Откуда такие сведения? — спросил Марк, спрыгивая на землю и подавая руку жене.       Доён тихо хмыкнул.       — Мне удалось пообщаться с Белым Жрецом аж в пяти реальностях. К слову, твой отец оказался самым разговорчивым и адекватным.       — Эх, — вздохнул Ли. — Как жаль, что нет возможности и Бога Слова получить, и отцу жизнь вернуть. Он просто кладезь опыта и знаний.       — Есть способ, — сказала Чонин. — Но захочет ли он им воспользоваться? Жрец искупил свою вину. Он умер от того, что создал сам. То, что мы слышим его, вряд ли связано с тем, что он полубог и сила его Слово. Я… Мы говорили на эту тему с Чанёлем. Он ведь, собственно, тоже был Богом, но божественное начало в медальоне Хёк настоящее, просто Пак… Он отказался от всех своих сил и занял тело смертного. Мне кажется, что душа Белого Жреца тоже застряла где-то на границе, и тут, скорее всего, тоже не обошлось без Госпожи, и если мы найдём тело, а Жрец не будет цепляться за свои привилегии полубога, то Сиумин сможет его вернуть разве что в порядке исключения, в качестве наставника нашим одарённым детям. Он будет с нами, а его сила перейдёт нашему с Марком ребёнку.       — Неплохая перспектива, — хмыкнула Джемин. — Чанёль и Жрец хоть что-то знают о том, как сохранить благополучие в нашем мире на долгие годы. Ведь до того, как в ход времени вмешались одержимые маги, наш мир процветал.       Джемин была права. Им самим всё ещё не хватало знаний, так как они собираются обучать своих детей?       Между тем узкая дорожка вела их наверх, к разинувшей тёмную пасть пещере. Доён помнил узкие проходы, сырость и холод, но все они были тепло одеты. У них было немного еды и напитков. Там внутри кое-где можно было добыть пресную воду и развести костёр. У них было всего два дня, чтобы найти, преодолеть защиту и вынести отсюда сокровища Георга, причём ни разу не обнаружив себя.       Мужчина сомневался, что среди этих пещер была человеческая охрана, но без магической явно не обошлось и спустя два часа пути и разговоров ни о чём, они в этом убедились.       — Стойте! — схватила Чонин за руку Джемин. — Дальше нам нельзя. Воздух… Он неестественно колеблется. Это магия, но я не могу понять её природу.       — Слов здесь нет, — сказала Чонин, оглядываясь.       — А что если его ручные маги, установили здесь ловушки, используя силы всех шести стихий? — спросил Марк.       — Даже если и так, — огляделся Доён. — Какой бы не была ловушка, всегда есть способ её обойти. Сомневаюсь, что Георг и его монахи, блуждая здесь, каждый раз проводят энергозатратные ритуалы. Должен быть какой-то проявитель или нейтрализатор. В них может отражаться суть стихии.       Джемин подошла ближе ко входу в пещеру и осторожно коснулась воздушных масс вокруг себя.       — Осторожнее, — с волнением сказал Ким.       — Кажется этот воздух горячий, слишком. Он… Он буквально раскалён.       Девушка вытянула руки вперед, пытаясь прощупать пространство.       — А вот тут, — обернулась она на спутников. — Тут есть холодный участок. Да… Он приблизительно с человеческий рост. Небольшой проход, но любой шаг в сторону может грозить серьёзными ожогами. Я пойду вперёд, а вы за мной, только очень осторожно и друг за другом.       Джемин шла впереди, ощупывая пространство. Доён видел, что иногда она резко одёргивала руки и морщилась. Сам же он ощущал лишь лёгкие покалывания на коже. Его жена прокладывала им путь, взяла весь риск на себя, поэтому, когда она облегчённо выдохнула и села на корточки, пряча свои слёзы, Ким поспешил к ней, аккуратно взяв в свои её покрасневшие и кое-где покрывшиеся небольшими волдырями руки.       — Всё-всё, милая. Всё закончилось, — притянул её к себе Доён, нежно целуя.       — Он псих! — всхлипнула Мин. — Был, есть и будет. Ему даже за грань нельзя. Там он не переживёт и доли того кошмара, через который прошли мы.       — А кто сказал, что его туда пустят? — хмыкнул Марк. — Из слов Джехёна я понял, что Госпожа лично вызвалась проводить Георга в самые глубокие чертоги. К тем, кого он так желал выпустить на свободу.       — Но если она уйдет с ним…       — Джисон временно заменит её, — кивнул Ли. — А потом, кажется, Сиумин сорвал куш и его жена получила два дара жизни вместо одного.       Доён тихо хмыкнул и здесь история изменилась. Король больше не марионетка Георга. Да и о вечной жизни, кажется, не мечтает, разве что о счастье, но в этом они с ним солидарны.       Между тем Чонин зажгла пару настенных факелов и они смогли осмотреться. Пещера была довольно-таки большой. Здесь можно было увидеть вырубленные прямо в породе полки и книги. Много книг. Чонин провела по корешку одного из экземпляров.       — Это… Этим книгам не одна сотня лет. Это хроники, летописи и научные трактаты, похищенные настоятелем из разрушенных им Храмов. Это реликвии. Эти книги написаны теми, кто застал лучшие годы братьев. Теми, кто из их рук получил великий дар. Это история Магии и Веры, а он… Он оставил их гнить здесь? Уму непостижимо! Он же… По словам Белого Жреца, Георг стремился к знаниям, а тут… Если в ближайшее время не вытащить их отсюда, ничего не останется.       — Думаю, что пара месяцев у нас ещё есть. Нужно снять ловушку. Тут нужны Джено с Бэкхёном, — кивнул Доён. — А нам нужно двигаться дальше. Здесь, определенно нет того, что мы ищем.       — Но как мы выйдем отсюда? — спросил Марк. — Будем снова подвергать Джемин опасности?       — Должен быть другой выход.       Все разошлись по пещере, изучая стеллажи.       — Вот здесь, кажется, что-то есть, — указала Чонин на один из шкафов. — Из щели дует ветер.       Доён внимательно вглядывался в полки, забитые книгами. Чего в них только не было.       — Если задуматься, на книгах символы стихий, правильно? Каждый стеллаж, это трофеи из определённого места. Хоть в этом этот чёртов параноик не подвёл. Значит, вот этот стеллаж — Храм Воздуха в Квинтосе, а вот тот напротив — храм Земли в пригороде Даксвуда, но тогда расположение книг неверное. Вот эти две нужно поменять местами. Воздух к воздуху, земля к земле?       Марк переставил книги и один из каменных стеллажей буквально вжался в стену, открывая небольшой тёмный проход.       — Мин? — спросил Доён, посмотрев на жену.       — Пока чисто.       — Ну что, идём дальше?       И вчетвером они шагнули в тёмный тоннель, где определенно их ждали новые загадки.