Spécial

То, что всегда нужно было отпустить

⠀Переехав в 202X году в Бельгию, ты с самого приезда и по сегодняшний день приходила навещать Северное море, задаваясь вопросом: "Как, блядь, я докатилась до этого". ⠀Там, в месте где ты родилась и выросла, каждый прожитый день казался более одинаковым, чем прошлый. Кофемашина, которая каждый день вымучивала безвкусную чашку кофе, похожа на давно прочитанный обшарпанный журнал, который бесконечно перепечатывает одну и ту же картину. А с определённым тоном стука туфель сотоварищей ты уже могла понять, как именно будут тупить на вид умные — из-за солидного вида — коллеги, если они вздумают неверно выставить цену товара в таблицу. ⠀И так каждый день. Нескончаемо. Будто из жизни пропала та самая искра и остались только будильник, работа, сон. Это стало невыносимым. Настолько, что пришлось оставить прошлое позади и бежать из страны как можно скорее. Во что бы это ни было. ⠀Но это была не единственная причина. ⠀С детства у тебя выработалась эдакая привычка – выражать мысли на лист тетради. Однако прятать от лишних глаз её было некуда, а неизбежные трудности в учёбе, в сочетании с горем разлуки с одним близким, родным человеком, не оставили никакого выхода, кроме как отрывать излишне откровенные страницы, словно отпуская все негативные и позитивные эмоции в пустоту. ⠀А приехав сюда, ты ощутила такую волю, словно каждый вздох стал ярким огоньком, который замял проблемы и устранил десятилетние цепи. ⠀Но чего-то не хватало. И, к твоему счастью, ты быстро обрела успокоение. В море. Ты видела в нём "Друга", который казался совершенно знакомым — у него та же проблема, те же загоны и никто, казалось, не замечал его богатств, и никто даже не задумывался о том, что его мучает. Ведь в мире существуют другие моря, более интересные. ⠀С глубоким, прямо чуть ли не отчаянным чувством одиночества, ты наблюдала за бушующими волнами, образовавшимися от таких же одиноких ветров. Через время взгляд невольно скользнул на вид немного исписанного дневника, лежащего раскрытым на твоих коленях; большинство страниц грустно пусты, как будто всякий след вдохновения исчез. Опять. ⠀Сколько раз ты из кожи вон лезла, что бы выбраться из данного противного состояния, стараясь избежать ощущения неминуемой лени и резкого отсутствия воображения. Ни черта не помогало: ты была готова принять любой совет, пусть даже глупый, только бы не оказаться в убивающем положении, которое заставляло думать о том, что ты не на что не способна, что руки у тебя не золотые, что таланта никакого и не было. Грубо говоря, ты всякими извращениями пыталась достать до звёзд — даже пробовала маловероятные методы, но крылья позволяли коснуться лишь ветки дерева. ⠀Однако, на новой неделе, с раннего утра, что-то сильно потянуло к морю. Ты поддалась соблазну и отправилась в путь. ⠀Едва ли покидая дом, тебя в нос ударил обвораживающий аромат цветов и трав. Нарочно, будто зная, что ты не устоишь и пойдешь сорвёшь парочку. Непривычная, в большом количестве растущая "Флора и фауна", легко изощряла твои лёгкие, потому что она сильно отличалась от той, к которой ты привыкла. Это глупо, но зато приятно ощутить земляной запах настоящих цветов, а не тех, выполненных из пластика. У тебя дрожат руки, хочется собрать их всех или посадить такую же поляну на подоконнике, наслаждаться настоящим запахом с понедельника по воскресенье. ⠀Пока ты собирала цветы, вдруг, с ничего, стала чесаться шея. Однако как только ты наклонила голову, то заметила причину. На тебя странно таращился местный. Ты моментально решила огрызнуться, выражая отвращение в его сторону: — «Не нужно смотреть на меня, будто на призрака», — прохрипела ты, всё-таки понимая, что нужно взять себя в руки и успокоиться. Человек снова глупо посмотрел в твою сторону, взирая в недоумении, ведь тот не понимал русского языка. Он что-то спросил, но ты уже миновала за здание, продвигаясь к морю. ⠀И вот подступила красота раннего утра: Блeдное небо сменялось на нежный бежевый под руководством лучей солнца, заполняясь живым циановым. Подоспели и тонкие, перисто-кучевые облака окрасится в розовый, зашевелились животные и ожилась улица. ⠀Как только ноги зашагали уже по бульвару, воздух видимо населило благоухание водорослей. Теперь лёгкие смогли выдохнуть: причиной был чистый, лёгкий, свежий воздух, с щепоткой соли морской воды в одном потоке и с бережно разлитой бодрящей прохладой. На сыром побережье отдыхала чья-то собака, громко тяжело дыша от игры с хозяином, вдали пробегала девушка по сахарному песку, разгоняя белые крупинки, а человек в красной майке, скорее всего, спасатель, лениво поднимал жёлтый флаг над спасительной вышкой. Также присутствовали пляжные замки, которые остались со вчерашнего дня. Некоторое время ты поглядела, посмотрела, после повернулась, не придав им большого значения и пошла прочесывать пляж дальше. ⠀Тем временем море тихо подвывало, торопило удары густо-синих волн по берегу – казалось, вот сейчас снова уйдёт вдаль океана и никто не заметит. Ты быстро огляделась, взяла покрывало из рюкзака и расстелила его в специальном положении, чтобы пятки слегка замутились от ощущения северной воды. — «Ох, с утра значительно холоднее, чем с обеда», — Ты скрестила ноги от мороза и потянулась за рюкзаком, дотянувшись до дневника. Он неприметный — желтоватого цвета, тоненький, со слегка обшарпанной обложкой и в большинстве полупустой. Твои пальцы неуверенно провели по трепетной корочке и выдался шероховатый шум от прикосновения, а дальше, последовательно, затрещали страницы, издавая режущий уши звук гнущейся бумаги. — «А-аргх! Я не могу так работать…» — буркнула ты, вдруг начиная замечать зудящую боль в губах – это ты с удивлением обнаружила, что кусаешь их при предвкушении или же при злости, оставляя на нежном покрове вкрапины зубов. ⠀ Размяв и обведя контуры покрасневших уст, ты наконец решилась взяться за ручку и попыталась написать всё, что чувствуешь. "Кисть" без усилий перемещалась от начала страницы к её концу, но, как в результате, в итоге оставила тебя с чем-то столь жалким, как пара неразборчивых и совершенно не связанных предложений. — «Наверное, я никогда не буду готова начать писать что-то серьёзное…» — Полушёпотом произнесла ты, разводя руками в разные стороны. Пришлось отложить дневник, подумав мельком, что ты – бездарная, ничего не можешь сделать. ⠀Да и не хотелось верить, что вся прежняя писанина была сплошным обманом, словно кто-то писал за тебя: более способный на что-либо двойник. ⠀В момент самобичевания тебе внезапно вспомнилось каким образом ты промыслила вдохновение для самой первой из трёх или двух книг. Это произошло при довольно необычных обстоятельствах; тогда проходил некий фестиваль, для которого тебе пришлось зайти в цветочный магазин. Там стоял молодой продавец, с никчёмным драным фартуком и глупой улыбкой. И каждый день он выслушивал один и тот же вопрос – продают ли они розы. ⠀А тебе не нужны были никакие розы: желанной обвёртки ты прихватить забыла, чтобы прийти на фестиваль кое-как, худо-бедно, красиво. Кстати, денег у тебя тоже нет, а с семьёй, как ты уже объяснила, обычным образом договориться невозможно, хотя надежда, что хотя бы копеечку содрать дозволено, должна быть где-то внутри тебя, но она, наверное, исчезла. ⠀Ты драматично всхлипнула, двинулась через гудящих посетителей, но из толпы выделились любители "Поспорить с продавцом", что приходят за цветами, а потом остаются тут чуть ли не до ночи, в попытке доказать их очень важную точку зрения. Ты позволила себе сделать несколько замечаний в сторону бушующей дамочки об этих тарантитовских диалогах, на что та оскалила взгляд. ⠀Из-за этого инцидента вы случайно разговорились с продавцом; ты подметила, что всё время он безудержно смеялся. И почему-то его смех был таким подлинным, что ты вдохновились написать книгу, которая передавала его натуру — как тянулись пушистые волосы, когда он проводил через них рукой, ожидая, что ты останешься ещё на чуточку минут. Была ли это любовь? Ты не знала, да и как-то не хотелось знать. ⠀О второй книге даже рассказывать стыдно: она гораздо более тонкая и писать её было сложновато. А третья… ну, ты даже не знаешь, существует ли она или нет, ведь та состояла из черновиков и зарисовок, которые тебе не нравились настолько, что ты грозилась их стереть. ⠀В любом случае, как бы то ни было, ты теперь здесь, сидишь около моря в разгар живописного утра. И все проблемы позади, тревоги и ограничения. ⠀Отмахнувшись от томящей ностальгии, ты смотришь в даль самодвижущегося тумана, в его просвет, ведущий, сквозь муть, к морю, где тащится по водам огромное судно. Если приглядеться, то увидишь его белую раскраску, черные продолговатые бортики, обводящие лодку; и цветные флаги, развешанные над кабинкой капитана; всё это вписано в один корабль, который переливается в лучах предобеденного солнца, секущий между тёмной и неясной пары волн. Ощущения были неописуемыми и взбудораживающими, были несносно-галлюцинаторными, как пузырящийся вал воды, а был показанный страх таинственности и смятённости глубины – эмоции поднимались, как пыль. ⠀Но ты так и не нашла в лодке вдохновения. ⠀Как же тебя достало то, что ты по всякому пыталась исправить ситуацию, а ничего не получилось слепить. Ты заметила мелькание горящих слёз, которые спускались по краю ресничек, и тут же возник негромкий вопль: твоя рука беспокойно трётся о глаза, размазывая слёзы по коже; локоны, застрявшие на лице, обмокают и продолжают трепаться багровой рябью — и все сияет от разочарования, сомнения, а вскоре – злости. ⠀Вышел ещё один, уже окончательный всхлип, и ты встала с места, в мёртвой хватке прихватив дневник. Трещал тощий переплёт книги, был слышен скрип от расхождения страниц, вскочившие складки её обложки мерцали на свете солнца. Ты в ярости осматривала кончики коротких, растопыренных пальцев, и сама себе говорила, что так нельзя дальше. Но ты знала, что оборот безнадежно сломан. ⠀С трудом поднялась вторая рука, которая вскоре взяла дряхлый дневник. По меньшей мере секунд десять ты смотрела на измученный журнал, как будто это какой-то странный ритуал перед прощанием. — «Стоило ли это того?» — хрипишь ты, стягивая стикеры и откидывая их в песок. Опять посмотрев на голую обложку, наконец ты твёрдо решила - отпустить. ⠀Бросить то, что сделала скрепящим сердцем, что лежало тяжёлым грузом, что не давало отдохнуть. Ты испытывала незнакомую гордость в том, как от берега, вместе с тобой, отстраняются собственные творения, и было то гадко больно – отпускать их. ⠀Ослабшие ноги почувствовали, как под ними был выскальзывающий, зыбкий и текучий кум песка. И, чем дальше ты шла, тем скорее бесшумные волны охватывали с обеих сторон. Ты вздрогнула от неприятного ощущения, но пошла дальше, “Чтобы уж наверняка„. ⠀Вскоре оказавшись по колено в воде, ты пошла навстречу волнам, где мелкие песчаные семена пропускали ступни вглубь, чтобы подло затянуть под песок; но этого не выходило. Тогда подступил дерущий холод: Ты вздрогнула от неуютства и сделала последний шаг вперёд. ⠀Перед тем, как расстаться, ты всё-таки решила подумать, обвести пальцами примятую обложку, отчего оборот дневника на боковой стороне вольно болтался вправо и влево; ты осторожно подняла руку и, вздрагивая от неспокойного ветра, который внезапного набрал силу, бросила книгу в море. Сначала она бежала прямо по воде, шелест страниц становился всё тише, скользя на пенистых эмаловых волнах; обложка, придержанная только тонкой резинкой, уже собиралась тонуть; она намокала в мгновение ока, мучительно выплывая из западни, когда волны хлестали по её лбу раз за разом, – и наконец сдалась, ушла на дно, пустила пузыри. ⠀На душе стало тихо и пусто. Теперь уже было поздно что-либо менять. ⠀В третий раз взглянув на блещущие волны, ты твердо решила покинуть этот берег и больше сюда не возвращаться. ⠀Однако так забушевал ветер, что россыпь песка сама по себе начала втягивать вглубь. Ты смогла почувствовать, как воздуха резко стало не достаточно, атмосфера быстро стала ходить ходуном и смогла услышать натужный рёв уходящих вдаль волн, предупреждающих о скором цунами. Рядом с тропой, ведущей по бульвару, одну из которых ты сумела разобрать, изо всех сил сопротивляясь вертлявому ветру и еле приоткрыв глаза, ты слышала, что куда-то торопливо стремился народ. Но больше всего заворожило другое — то были взрывные вихри, словно небо валилось в одну большую точку, из которой небосвод не смог бы сбежать. С остановившимся дыханием ты улицезрела растущий беспроглядный разрыв, принявший форму дыры. Чёрное пятно – помешанное чудовище, жаждующее сгрызть Землю, не оставив мокрого места, теперь с резонирующим голодом склоняло атмосферу кружить вокруг самого себя, и к той минуте, когда твоя нога ступила на берег, ветер закричал в полный голос, оглушая. ⠀Всё ползло в её сторону: сначало несколько крошечных чемоданчиков с багажами, после люди, а за ними машины. ⠀К глубокому, голодному стрекотанию добавились десятиметровые воды. Пузыристые волны, ушедшие далеко-далеко, вскоре вернулись и бушевали до завилистого бурления, как будто они с дырой пытались перекричать друг друга. ⠀Ты не успела моргнуть, как тебя со страшной скоростью унесло прямо в ту утягивающую темноту, где само небо изгибалось в тугую спираль. И как только все это лишь начинало поглощаться, ты с обречённостью замечала, что привычный яркий мир, который ты знала, становился однотипным, мрачным; и что никакими сверхспособностями его из пучины не вытянуть. Даже свет был бессилен. ⠀Тебе снова удалось поглядеть через плечо, надеясь, что у тебя ещё есть шанс взглянуть на Землю. И когда, наконец, в минуту надежды, ты с тяжестью открыла веки, ожидая последнего, безвозвратного момента, ты просто ничего не увидела, – осталась лишь плотная темнота, где свету, если бы он был, неоткуда отскочить. ⠀Спустя время, ты каким-то образом заметила, что больше ничего не слышно: Ни криков, ни рёвов, ни волн. Тишина больно разъедала уши. ⠀Между тем сошла на нет и бешеная скорость. Ты посмотрела вниз и, сдавливая слёзы, попыталась коснуться "пола". Через дрожащие протянутые руки, ты чувствовала, не глядя, угольный дым, который пропускал пальцы мимо, словно отсекал их от кисти. ⠀Ты склонила голову и беспокойно прижала трясущуюся кисть к груди, пытаясь схватить частичку нечта. Как в итоге, ладони остались пусты. ⠀Руки отчаянно вскинулись к потолку. Но потолка не оказалось. Метнулись в сторону. Но и там ничего не обнаружилось. ⠀Темнота будто бы давила на душу, насмехаясь, и в ней погас огонёк надежды, вскоре надвинув на мысль: Это ли рай?