На счет три – не смотри

Глава 5

Эффект качелей

— И если положительная динамика сохранится, выпишем вас уже на днях, — Драко просиял тщательно отрепетированной улыбкой. — Успеете домой к Рождеству! Лежащий на кровати молодой мужчина ответил такой искренней улыбкой, что Малфоя на минуту кольнула совесть. Ну вот что ему стоило проявить хоть немного искренности? Маккинен потратил многие часы, пытаясь вдолбить в головы ординаторов, что иногда пациентам нужно больше личного участия. Наставник уверял, что лечат не только знания и руки, но и моральная поддержка. Драко же считал это излишней романтичностью, что проклюнулась в Маккинене на старости лет. Однако годы убеждений не могли пройти бесследно. Теперь каждый раз, когда Малфой эмоционально отстранялся и выдавал фальшивые эмоции, где-то в глубине души его грызла совесть. Благо, Драко очень хорошо умел душить ее упрекающие возгласы глубоко-глубоко в душе. Он покинул палату в смешанных чувствах. Иронично, но единственный раз за все время работы в больнице он проявлял искренние чувства по отношению к пациенту лишь раз — три дня назад, в палате номер восемнадцать. Привычный обход пациентов был закончен, а значит, Драко с чистой совестью может заняться текстом. Больше всего на свете он мечтал детально описать, что произошло с ним после произнесения заклинания. Опыт был бесценен — первое в мире применение метода Бенье на живых людях. Весь вчерашний вечер он потратил на формулирование собственных ощущений. Фразы метались в голове, переписываясь на воображаемом пергаменте. Маккинен строго-настрого запретил брать перо в руки, пока давление Малфоя не перестанет скакать, вызывая то бессилие, то тремор. Их спор с Маккиненом остался незавершенным. Наставник настоял, чтобы Драко переехал в больницу, и запретил ему заниматься чем-то серьезнее обходов и назначения анализов. Их расшифровку и постановку диагнозов Маккинен передал Бену, ординатору на курс младше Драко. И сообщил, что будет следить за ними обоими на каждом шагу и перепроверять каждое назначение. Видит Мерлин, Драко терпеть не мог, когда кто-то стоит над душой, но сейчас был рад и такому исходу. Наконец-то можно было вернуться в ординаторскую и перенести на пергамент все мысли, которые роились в голове. Малфой чувствовал, как кончики пальцев покалывает от предвкушения. Похоже, в его диссертации практическая часть не ограничится аналитикой экспериментов над крысами. — Эй, Малфой! Драко с досадой развернулся на каблуках. Он еще не увидел, но уже знал, что звал его ординатор Бен. Тот самый здоровяк на курс младше, который вчера не пропустил Криви в палату Поттера. За это перекошенное досадой лицо Колина он был готов простить Бену очень многое. — Да? Ты пошел проверять уже? Нашел что-то? — Нет, — вдруг смутился ординатор. — Мне вообще неловко за тобой проверять, это уж скорее ты должен. Не знаю, с чего Маккинен… — Это его метод обучения, — перебил его Драко и театрально закатил глаза, изображая высшую степень раздражения. Нужно было любой ценой увести мысли Бена от опасной темы. — Он наказывает меня за излишнюю самостоятельность. Самая лучшая ложь — полуправда. — Так чего тебе? — У моей пациентки в десятой с проклятьем безгласности на фоне стресса обострился тремор. Мы раньше общались с помощью карточек, она просто писала на них свои вопросы. А теперь не может. Хотел посоветоваться, может у тебя будут идеи? Драко легко кивнул, удивляясь, насколько в неожиданных местах могут пригодиться знания, которые когда-то он считал совершенно излишними. Ординаторы завернули в десятую палату, и на них уставился отчаявшимися глазами седая ведьма в смешном свитере, надетом на больничную пижаму. Обычно пациентам не разрешалось носить собственную одежду, но иногда делались исключения для душевной стабильности самых сложных случаев. Забавный свитер с маленькими котелками выглядел как яркий красный флаг в глазах любого колдомедика или ординатора. — И что мне ей сказать? — тревожно прошептал Бен так громко, что пациентка мигом навострила уши. Глубоко вздохнув и выдохнув, Драко подумал, что не хотел бы быть пациентом Бена. В конце концов, такое простодушие может напугать даже здорового человека. А для пациента, столь нервного, что ему разрешили надеть любимый свитер в обход правил, такой напряженный тон и совершенно растерянный вид лечащего колдомедика — прямой путь к нервному срыву. — Пожалуйста, говорите привычно, словно проклятья нет. Я умею читать по губам, поэтому просто сформулируйте спокойно, что вы хотели передать вашему колдомедику и я ему все переведу. — Ты умеешь читать по губам?! — восхитился Бен. — Тс! — шикнул на него Малфой, пытаясь сосредоточиться на движениях губ и языка пациентки. Этот трюк он не проделывал уже достаточно давно. И от него веяло отчаянием холодного французского утра. Драко зажмурился, прогоняя ненужный образ. Пошел прочь! Картина мощеной улицы под ногами казалась ярче реальности. Нет. Воспоминания вспыхивали перед глазами как надоедливый фильм. Он идет по этой мощеной улице, от страха едва передвигая ноги. Ужас сковал все тело: локти, ключицы, колени. Резкий рваный вдох и холодный весенний воздух больно скребет горло, но едва ли Драко это замечает. — Простите! — перебивает Малфой пациентку и собственные воспоминания. Его взгляд фокусируется на пожилой женщине в смешном свитере. На Бене, тревожно перемещающимся с ноги на ногу. На подушке, прислоненной к изголовью кровати, чтобы было мягче сидеть. На высоких красивых часах, которые больнице подарил один из его предков со стороны Блэков. Напряжение, сковывающее его по рукам и ногам, медленно ослабело. Вот так. Спокойно. Малфой знал что делать, когда воспоминания захлестывали с головой. Спустя два года панических атак, когда он мог остановиться в пустом коридоре и задыхаться от кошмаров прошлого, терапия дала плоды. Он дышал неглубоко, занимая свой мозг несложными задачами, связанными с реальностью. Три кровати в палате, три подушки, три пледа, одни часы. Все хорошо. Он в больнице Святого Мунго, как был вчера и будет завтра. В безопасности. — Простите, повторите еще раз, — Драко силой воли заставил себя сосредоточиться на ее губах. Пациентка, похоже, все поняла. Ее взгляд перестал быть перепуганным и смягчился. Малфой отшатнулся, остро ощутив унижение жалостью. Внезапно в голове вспыхнуло непреодолимое желание броситься в коридор, напоследок хлопнув дверью. Стыд обжег щеки, Драко инстинктивно потянулся к ним. Холодные подушечки пальцев прижались к теплой коже, подтверждая самые ужасные догадки. Вдруг ему показалось, что и Бен и пациентка все понимают. Понимают, как невыносим ему этот сочувствующий взгляд. Понимают, что ему безумно стыдно, что прошло уже два года, а демоны прошлого все еще могут выбить его из колеи. Сознание Малфоя растягивает это чудовищное осознание от Бена и его пациентки на все Отделение, на весь этаж, на всю больницу. Теперь все в Святом Мунго видят его слабость. Губы пациентки движутся, переходя от гласных к согласным. Малфой смотрит на них, надеясь не ошибиться в губно-зубных согласных. Эти пары всегда давались ему нелегко. — Она спрашивает, не страшно ли, что другая медсестра сегодня поменяла ей капельницу? — произнес Малфой. — Вдруг, она не знает, что вы изменили ей лекарство. А еще она спрашивает, может ли отправить отсюда посылку внукам в Хогвартс, но так, чтобы они не узнали обратного адреса. Не хочет их беспокоить. Ведьма быстро закивала, подтверждая только что сказанное. Бен изумленно уставился на него: — Это было круто! Не знал, что ты читаешь по губам! И не парься ты так, у тебя получилось блестяще! Ординатор занес руку, чтобы похлопать старшего коллегу по плечу, но быстро осознал свою ошибку. Рука застыла в паре дюймов от руки Драко. Бен давно усвоил, что Малфой ненавидит лишние прикосновения и теперь вовремя вспомнил об этом. Драко проводил его руку скептическим взглядом и решил, что из всех коллег именно Бен нравится ему сильнее всего. Ребекку, например, такие мелочи вообще не заботили. Она постоянно хватала его за рукав, пыталась взъерошить волосы или напугать, вцепившись острыми ногтями. — Пожалуйста, дальше сам, — пожал плечами Малфой и поспешил сбежать из палаты. Мысль о том, что Бен и, похоже, его пациентка, приняли его замешательство за обычное волнение перед сложным трюком, немного примиряла с реальностью. Блестяще. Хаос, царивший в его голове, потихоньку соединялся в единую картину. Получается, для всех в этой палате прошло не так много времени, раз они не поняли, что что-то не так. Малфой прислонился к подоконнику и, притворившись, что любуется видами осеннего Лондона, приложил по два пальца к каждому виску и начал медленно их растирать. Видит Мерлин, этот день мог быть еще дерьмовее. Например, если бы метод Бенье шарахнул его побочными эффектами без предупреждения. В конце концов, даже сам Бенье не знал, как в точности будет работать заклинание на людях. Поэтому Драко бы не удивился, если его давление заскачет вслед за поттеровским. Отчаянно захотелось закурить. Руки машинально начали хлопать по карманам в поисках смятой пачки, но быстро остановились. Малфой бросил курить два года назад, когда вернулся в больницу, разбитый, морально уничтоженный и едва верящий, что вышел живым из того, что глава Аврората так снисходительно и сдержанно назвал «инцидент». Презрительно фыркнув, Драко сложил руки на груди. Он не планировал поддаваться прошлому и разрушать с таким трудом собранную по осколкам жизнь. Уверенность нарастала с каждым шагом по длинному больничному коридору. С каждым шагом казалось, что принятое решение было верным. Одной панической атаки недостаточно, чтобы поколебать его решимость. Больше никаких сигарет в его жизни. Ни единой. Малфой не вспоминал об этой привычке больше года, не тосковал и не желал одну-единственную, последнюю. И сейчас, отказавшись от табачного утешения в такой сложной ситуации, он чувствовал себя превосходно. Как окончательно бросивший пить человек, с равнодушием проходящий мимо паба. Окрыленный успехом Драко спешил в ординаторскую. В голове он уже уселся за свой стол и начал записывать первый черновик практической части. Сейчас он как никогда был уверен — в последнем разговоре с Маккиненом он не соврал. Его сердце действительно принадлежит науке. Той самой, безбашенной, прорывной силе, сметающей все на своем пути ради единственного бога — знания. Он шел так быстро, что постоянно одергивал себя, чтобы не перейти на бег. Мимо проносились дверь в стерильную операционную зону, куда невозможно попасть без дополнительной обработки, коридор со скамейками для посетителей, надоедливые плакаты с рекомендациями воздержаться от трансгрессии в нетрезвом состоянии и советах при первых симптомах магической ветрянки. Привычно надавив на заедающий замок в ординаторской, Драко зашел в уже ставшую привычной комнатку и застыл. Он протер кулаками глаза, в надежде, что картина, открывшаяся перед ним, изменится. Но нет, все выглядело точно так же, как и пару мгновений назад. Его стола не было на месте. Ни стола, ни аккуратно собранных папок. Ни его личной книжной полки, ни единой книги. И это отсутствие мебели так сильно бросалось в глаза, словно кто-то просто вырезал ножницами часть пространства. — Какого?.. Малфой хорошо помнил, стол был на месте, когда он засиделся в ординаторской, а Ребекка заметила это. Когда она позвала его пить кофе в ночном кафетерии, а затем они вдвоем бросились спасать очередную топлу авроров. Вместо его вещей зияла выразительная дыра. Почему никто из ординаторов ничего ему об этом не сообщил? Это же заметили бы абсолютно все. Драко выскочил из ординаторской, надеясь найти того, кто сможет дать ответы. Даже если Маккинен передумал и уволил его, в выносе всей мебели не было никакого смысла — достаточно было просто собрать его вещи. Да и с какой это стати кто-то за него должен это делать? Все решительно не укладывалось в голове. Обратно по коридору Малфой шел медленно и растерянно, вглядываясь в лица проходящих мимо коллег. Нужен был ординатор или кто-то отвечающий за хозяйство. Заодно можно уточнить, где именно ему отвели место для сна. Маккинен согласился оставить Драко в больнице только при условии, если он переедет в нее до окончания действия метода Бенье. Что ж, чудесно. Если он думал, что Малфой расстроится из-за необходимости возвращаться в холодный и пустой мэнор, он горько ошибся. Фамильный особняк Малфоев давно заполнили призраки прошлого, и Драко бы с огромным удовольствием переехал бы из него куда угодно, хоть в «Три метлы». Однако ему по предписанию суда было запрещено менять место жительства, кроме как в исключительных обстоятельствах. Госпитализацию подпишет сам Маккинен, а это более чем уважительная причина. Даже Аврорату будет не к чему придраться. При мысли, как перекосит Марсо, когда тот осознает, что Драко теперь живет в больнице, настроение поползло вверх. Малфой не удержался от довольной улыбки. Тошнота ушла, голова была ясной. Судя по всему, проклятье Ревиуса на него действует не настолько разрушительно. Хоть он и забрал всего десять процентов, эта дрянь была достаточно надоедливой. Вдруг на горизонте мелькнула знакомая плешивая макушка. — Профессор Маккинен! — воскликнул Малфой и рванул за ним в закрывающуюся дверь палаты. Старик остановился в дверях и вопросительно оглянулся на Драко. — Чего тебе? — Куда унесли мои вещи? Я думал, мы договорились… — Мы и договорились. Их по моей просьбе сегодня перенесли в твою новую опочивальню. Сам угадаешь номер палаты? Сердце Драко остановилось. Нет. Он не мог так с ним поступить. — Профессор, вы же не могли поселить меня?.. — он не договорил, чтобы не привлекать лишнего внимания. Каждое лишнее слово могло выдать их маленький план. — Предпочитаю держать обе свои проблемы рядом друг с другом. Так будет безопаснее для всех, надеюсь, это не нужно объяснять? Разумеется, не нужно. Маккинену будет проще прятать Драко там, куда не пускают никого — в палате самого известного пациента больницы Святого Мунго. Это был так логично и очевидно, что Драко мысленно застонал от досады. Ему следовало бы догадаться. В больнице, где вечная нехватка свободных коек — это ежедневная головная боль, отдать целую палату на три человека одному Поттеру и так была огромная привилегия. И этой привилегии бы не было, если б один отчаянный ординатор не решил нарушить все этические правила и заодно с ними законы Магической Британии, которые регламентируют использования заклинаний в стенах больничных учреждений. Получается, теперь именно Драко оказался тем самым исключением, для которого не действуют никакие правила. Эта мысль показалась одновременно грустной и забавной. Кто ж знал, что быть исключением — достаточно паршиво. Губы тронула горькая усмешка, когда он вспомнил, как Поттер закатывал глаза на каждое напоминание его избранности. Ноги сами несли его к палате номер восемнадцать. Драко избегал ее уже второй день. Это было бы вопиющее нарушение врачебной этики, будь Гарри действительно его пациентом. Но, как верно заметил Марсо, Поттер — пациент Маккинена. Драко же выступил скорее в роли ассистирующего хирурга. Хотя чисто технически метод Бенье — это не хирургия, но и не целебное заклинание. Даже сам Бенье не смог окончательно определиться, как классифицировать свое изобретение. Из всех его дневников Малфой выудил только одно уверенное утверждение: метод разделения проклятья абсолютно точно не является целебным зельем. Воистину, ученые обладают собственным, ни с чем не сравнимым чувством юмора. Он остановился перед дверью в восемнадцатую палату и застыл. Это была совершенно непримечательная дверь в палату, находящуюся в самом конце коридора. Если бы не потрескивающее заклинание, переливающееся синеватым вокруг ручки, так и не понять, что вход зачарован. Список посетителей ограничивался Драко и Маккиненом. Старик наверняка обновил заклинание перед тем, как отлеветировал его стол со шкафом. Малфой резко выдохнул и взялся за ручку. Кисть легко заколо и тут же отпустило — заклинание признало своего. Дверь открылась плавно и тихо. Драко шагнул в палату и быстро закрыл за собой дверь. — А это… неожиданно. Он огляделся и увидел, что палата сильно преобразилась. Прежде всего она оказалась в два раза меньше, чем когда Драко там был в последний раз. Кто-то разделил ее специальной магической перегородкой, которую используют, когда в палате находятся сразу несколько волшебников. Надежная магическая завеса визуально расширяет каждую из половин палаты, создавая эффект уединения. Однако вот звуки совершенно не заглушает, как ни бились над ней лучшие умы Мунго, эффект от перегородки был только визуальный. Драко бросил взгляд на вазу, стоящую на прикроватной тумбочке. Белые альстромерии. Значит, его с утра навестили друзья. Идея с цветами принадлежит или Гермионе, или Криви. Хотя его бы не пропустило заклинание. Значит, Грейнджер. Малфой глубоко вздохнул. Он никогда не понимал значения цветов в палате больного. Это казалось глупо и расточительно. В конце концов, какая ему разница? Эти цветы меньше чем через неделю окажутся в мусорке. Так для кого эта показуха? Драко не хотел смотреть на Гарри. Наверняка его уже осмотрел Маккинен, возможно, дважды. На него наложено немыслимое число диагностических заклинаний и заклинание оповещения на случай, если что-то пойдет не так. Поттер не нуждался в его заботе. Но профессиональная привычка взяла верх — взгляд устремился сначала на количество зелья в капельницах, затем на руки, покоящиеся на одеяле, а затем на беспокойное лицо со слабым румянцем на щеках. Капельки пота блестели на шее, а темные чуть отросшие волосы прилипли ко лбу. Драко не нужно было даже произносить диагностическое заклинание, чтобы понять, у Гарри поднялась температура. Тонкие губы плотно сжаты, а брови нахмурены. Организм борется с проклятьем как с вирусом — единственным доступным ему способом. Малфой намеревался оставаться профессионалом. Даже сейчас, когда он застыл, не в силах двинуться, он все еще был тем, кто стоит в белой мантии над кроватью пациента. Пациента, которому была нужна помощь. В горле неизбежно пересохло. Сердце споткнулось, когда показалось, что Гарри шевельнул рукой. Он не может очнуться. Не с девяноста процентами проклятья в организме. Даже когда Драко четко осознавал, что это невозможно, это лишь игра воображения — в его груди поднималась буря. Они не виделись так давно. Малфой бы хотел, чтобы они не виделись еще дольше. Да даже сейчас это едва ли можно назвать встречей, но даже в такой ситуации Драко чувствовал, что земля уходит у него из-под ног. — Привет, — еле слышно выдавил из себя он. Ответа, разумеется, не последовало. Если бы Драко смотрел на себя со стороны, он наверняка бы спрятал лицо в ладонях, не в силах выдержать то количество стыда, которое на него обрушилось.Он почти видел самого себя, наблюдающего за этой сценой со стороны. Но не мог ничего с собой поделать. Поттер, лежащий в состоянии комы, так внезапно появился в его жизни и вновь разрушил ее до основания. И снова Драко не мог его просто проигнорировать. Да ради всего святого, сколько можно?! — Тебя сюда никто не звал, — невольно вырвалось у Драко. Он почувствовал себя смелее, когда ощутил гнев, медленно растекающийся по венам. Ему вдруг очень захотелось высказать Поттеру все, что он думает обо всем этом. — Опять ты это сделал, — уже смелее произнес он. — Честное слово, Поттер, это уже просто невозможно. Понимаю, тебе насрать на правила, насрать вообще на всех. Но я надеялся, у тебя хотя бы совесть сохранилась. А теперь ты притащил сюда своих дружков, которых я буду наблюдать тут каждый день. Кстати, Марсо тут тоже был. Этот ряд незабываемых встреч ты организовал мне просто потому что хотел спасти гребаного Криви?! Да чтоб он сдох! Голос сорвался на крик. Драко быстро опомнился и замолк. Меньше всего хотелось привлечь внимание кого-то из коллег. Никогда не знаешь, кто решил зайти в конец коридора, чтобы отдохнуть или вволю посплетничать. Драко вновь посмотрел на Гарри и ощутил укол совести. Наверно, кричать на пациента в коме — не самое благородное дело. Даже Малфой, который редко испытывал эмпатию к бесконечной веренице людей, оказывающихся на больничных койках, понял, что переборщил. Он нервно заправил прядь за ухо и прикусил губу. В горле застряло еще немало злобных реплик, но Драко смог удержать себя в руках. Он провел рукой по собственной белой мантии, наслаждаясь ощущением шершавой ткани. Этот простой жест он придумал на втором курсе аспирантуры. Простые, но уникальные ритуалы оказались на удивление эффективными. Малфой последовательно коснулся левого запястья, провел рукой по волосам и глубоко вздохнул. «Порядок». Он двинулся дальше, вглубь палаты, намереваясь пересечь перегородку и сесть за написание текста. В конце концов, именно это он и намеревался сделать всего несколько минут назад. Шаг. Еще шаг. Вдруг жгучий гнев хлестнул его словно плетью по груди. Драко развернулся на пятках и выпалил: — Хотя знаешь, похер! Я не закончил. Это так в твоем стиле — завалиться сюда в таком виде! Он эмоционально размахивал руками и решительно зашагал обратно, к кровати Поттера. — Не знаю, насколько нужно быть конченым эгоистом. И это еще меня называли самовлюбленным! Видит Мерлин, это просто смешно. Если после этой бравады, после всех твоих слов после, мать его, всех твоих обещаний! Ты лжец, Поттер. Лжец и предатель! Ты… — он осекся, заметив, что дыхание Гарри стало рваным. Рука сама рванулась к шее пациента — та пылала огнем. Дерьмо. Температура поднималась, а оповещающие чары молчали. Очевидно, они должны были среагировать на что-то более значимое, чем температура. Но чем сильнее устает бороться организм, тем быстрее Ревиус распространяется по всему телу. Мысли быстро побежали, сменяя друг друга. Можно сбить температуру, чтобы организм не уставал, но она вернется, тело обязательно продолжит борьбу за свою жизнь. Маленькая передышка тут не поможет. Заменить обе капельницы на энергетические зелья? Но тогда придется отказаться от снадобий, замедляющих действие проклятья. «Что же делать? Что делать?» Обычно Драко мог спокойно размышлять, даже в реанимации, но сейчас страх проникал в голову, растворяясь как яд. Он хотел что-то сделать и что-то сделать срочно. «Вот если бы проклятье могло немного ослабиться…» Малфой с досадой хлопнул себя по лбу. Метод Бенье, ну разумеется. Вот уже второй день он не ощущал никаких симптомов и, похоже, совсем забыл, что действительно может повлиять на проклятье, сковавшее Поттера. Если Бенье не заблуждался, он может с помощью эффекта качелей немного облегчить его состояние. «Маккинену это не понравится», — мелькнула мысль, пока он спешил к своим записям. Было необходимо свериться с идеями самого Бенье о том, что собой представляет эффект качелей. Драко помнил его основные тезисы наизусть, но сейчас он не доверял своей памяти. Его стол, книжный шкаф и кровать оказались прямо за магической перегородкой, как он и предполагал. Драко метнулся к шкафу и поблагодарил всех богов, что Маккинен ничего не передвинул и не переставил. Найти нужную книгу он теперь мог с закрытыми глазами. Он прижал нужный том к груди и вернулся к Поттеру. Стул, стоящий у стены, скрипнул и подъехал к кровати так, что остановился у изголовья. Драко отлевитировал его, даже не глядя. Левая рука уже открывала книгу. Он рухнул на стул и распахнул пухлый второй том исследований Бенье. Без труда нашел раздел про «эффект качелей» и погрузился в чтение строк, которые знал наизусть. — Сложно определить… Нет, не то. Мы можем предположить, как каждый процент… Снова не то, — бормотал он себе под нос, переворачивая страницы. — А вот оно! Бенье уверял, что самое сложное в эффекте качелей — осмыслить их механику. Нужно было найти проклятье внутри себя и «как бы потянуть на себя, как за одну сторону каната в соревновании». Бенье был полукровкой и иногда выбирал очень странные сравнения. Однако еще пару месяцев назад Ребекка, тоже полукровка, помогла ему расшифровать это сравнение. Над этой фразой карандашом было аккуратно выведено «как вытаскивать прутья из метлы». Драко мысленно поблагодарил Ребекку. Сейчас, утопая в тревоге, ему было сложно мыслить ясно, а уж тем более вспомнить чужие объяснения. Он закрыл глаза и сосредоточился на поиске проклятья внутри себя. Это звучало очень странно и поначалу Малфой был уверен, что тут присутствует ошибка перевода. Настолько нелепо звучала эта фраза. Он даже заказывал издание на языке оригинала, чтобы собственными глазами увидеть, что имел в виду Бенье. Но даже говорящий свободно по-французски Драко был вынужден признать, что Бенье так и изъяснялся. Тогда он решил отложить на потом этот сомнительный момент. Отложил. Малфой поморщился от осознания, что последствия откладывания на потом важных задач настигли его так не вовремя. Теперь придется на своем опыте разбираться с этим. Блестяще. Драко поджал губы, чувствуя нечто среднее между разочарованием и страхом. Было бы гораздо проще, будь Драко из прошлого более дисциплинирован и настойчив. И гораздо, гораздо меньше думал о таких глупостях, как сияющие глаза одного аврора. Видит Мерлин, он сожалел об этом сильнее, чем о том, что задержался пару дней назад в больнице. Сильнее, чем о том, что волею случая оказался меж Марсо и Маккиненом в битве за жизнь Гарри Поттера. Хотя тут он, возможно, сожалел не так сильно. Резкий выдох. Перед глазами все еще была темнота, никаких следов качели, каната или хоть чего-то отдаленно похожего на них. Обыкновенная тьма, которую он видел каждый день, уходя спать. Посторонние шумы теперь казались еще более громкими: кто-то идет по коридору и шаркает обувью не по размеру, капли зелья попадали внутрь капельницы с тихим всплеском, Гарри дышит так тяжело и неровно. Раздраженно выдохнув, Драко распахнул глаза. Все должно было быть проще. Бенье описывал «качели» как неизбежное побочное явление, которое могло стать проблемой для всего заклинания. Но почему тогда он ничего не чувствует? Руки быстро опустились на страницы, перебирая одну за одной. Тщетно. Ничего нового. Он помнил все эти слова наизусть, но они не помогали. Ничего не помогало. Драко поднял глаза на Гарри и вдруг понял, что имел в виду Бенье. «Как за одну сторону каната в соревновании». Если есть одна сторона, то будет и другая! Проверяя свою гипотезу, Малфой несмело коснулся Поттера и вдруг ощутил, как где-то в глубине его сознания вспыхнул свет. Вот оно! Драко закрыл глаза и отчетливо увидел… что-то. Это не было похоже на канат, метлу или детскую качель. Скорее на большой стальной крюк, каким обычно держат корабли. В темноте сознания он был словно под светом софитов. Это все выглядело как одна большая ловушка. «Если Маккинен узнает, голову оторвет», — вдруг подумал Малфой. Но в конце концов, какой из Драко ученый, если он не готов ставить эксперименты? Он быстро вытащил из своего стола пергамент и зафиксировал собственное состояние: пульс стабильный, давление в норме, температуры нет, легкая ломота в костях, но слабее, чем сразу после произнесения заклинания. Тошноты не ощущается. Драко закончил строчить, отложил бумаги и нетерпеливо вернулся на свой стул около кровати пациента. Рука снова легла на чересчур горячую кисть Поттера. Он закрыл глаза. Вновь увидел крюк. Подошел к нему и аккуратно потянул на себя. Это было…