Крик в ночи

      Сокджин хмурится, стирая с щеки кровь, скалит зубы и сжимает в руке перепачканный пылью платок. Голова идёт кругом из-за только что услышанной информации. Слёзы жгут глаза, а подступающий крик давит на горло изнутри. Такого отчаяния он не испытывал ещё никогда. Даже когда в одиночку бился с высокоранговыми монстрами, или почти месяц провёл в подземельях, или, будучи раненым, держал барьер над тремя городами сразу, Ким не боялся. Сейчас же в нём что-то сломалось без возможности это восстановить даже самому сильному целителю. «Все игрушки однажды ломаются, не стоит из-за этого истерить, подобно ребёнку».       Отец его не понял и, вероятно, никогда не сможет. Парень опускает голову, прижимает к лицу платок, хлюпает носом. Руки дрожат слишком сильно, а голос вот-вот вырвется наружу.

┬┴┬┴┤┈┈┈┈┈┈┈┈├┬┴┬┴

      — Отдохни ты, уже ведь на ногах еле стоишь.       Намджун улыбается так издевательски, подначивает мага своим прищуренным взглядом, доводит Сокджина до точки кипения.       — Нет, я могу ещё, — поднимая с земли оружие, протестует Ким. — Нападай.       Воздух наполняется звуками ожесточённой битвы, ударами магических сфер и ошеломляюще потрясающими сотрясениями безграничного пространства, отделённого от внешнего мира. Джун посмеивается над отчаянными движениями парня, сопровождающимися удивительно сильными и уверенными ударами. Каждый выпад Сокджина выдаёт в нём действительно сильного мага, переполненного истиной верой в собственный потенциал. Этими качествами он всегда восхищал своего наставника.       Мужчина сдерживается, зная, что ещё немного и поддастся искушению войти во вкус, насладиться битвой наравне с подопечным. Его личный запал магической энергии закипает рядом с борцом, в будущем представляющим страну в международных масштабах. Пусть даже Намджун только фигура, выставленная лишь с целью обучить и тут же исчезнуть, внутреннее притяжение между двумя магами разбивает вдребезги планы семьи Ким.       — Прекрати обороняться, — кричит Сокджин, в прыжке замахиваясь на Джуна, почти выбивая из его рук меч, — в сражении нет смысла, если оно неравное.       Неосознанно Джин вкладывает силу в слова, из-за чего те разрушающим вихрем бьют в Намджуна, врываются в его разум, вынуждают применить свой дар.       Сокджину двадцать, с ним сложно препираться, а характер парня оставляет желать лучшего. Он не видит препятствий для тех или иных вещей, считает бесполезным придерживаться рамок и всегда действует так, как сам считает правильным. Этот парень сексуален в своей очаровательной манере прислушиваться к себе и инстинктам, чрезмерно часто играющими слишком опасно. Джун вот уже больше десяти лет пытается усмирить пыл мальчишки, но к собственному стыду осознаёт, что уже успел поддаться его влиянию.       Оказавшись отброшенным назад на приличное расстояние, наставник с ухмылкой смотрит на ученика, выплёвывает слюну, смешавшуюся с кровью из прокушенной изнутри щеки. Тело мага окутывает слабым синеватым свечением, глаза его сверкают удовольствием, получаемым в этом тренировочном поединке. Он отводит левую ногу чуть назад, вдыхает, успокаивая сердцебиение, и, вдруг отбросив клинок, резко срывается с места, направляясь в лобовую атаку. Его переполняет магическая энергия, она всё более насыщенным светом сияет вокруг мужчины, веселя предвкушающего восхитительную схватку Сокджина.       — Прежде, чем меня упрекать, — выкрикивает Джун, в прыжке оторвавшись от земли в нескольких метрах от подопечного, и направляет ладонь, изменившую внешний вид на штурмовой револьвер, — лучше б тоже научился сдержанности, сопляк.       Точный выстрел сгустком магической силы сбивает с ног увернувшегося Джина. Парень падает, ощутимо приложившись подбородком о высушенную солнцем поляну, злобно шипит и, вонзив меч в землю для опоры, поднимается.       Намджуну тридцать два, и он — самый непостижимый человек в жизни юного мага. Имея за плечами огромный опыт, мужчина, на первый взгляд, кажется дисциплинированным и хладнокровным, но этот фасад умудрённого жизнью сильнейшего оружия меркнет, стоит хотя бы немного ближе узнать его. Джин с ранних лет восхищается Кимом, ходит за ним по пятам, перенимает не только знания, но и привычки. Будучи буквально выросшим рядом с Джуном, парень всё же больше воспринимает его как старшего, пусть и на второй чаше весов, немного уступая естественному уважению, лежат самые сильные чувства, на которые кто-либо способен.       Наблюдая за потрясающими сознание перевоплощениями учителя, Сокджин мысленно продумывает план, который Намджун не сможет сразу же просчитать. Он делает пару плавных шагов в сторону, не прерывая зрительный контакт, удобнее обхватывает пальцами меч и напрягает голосовые связки. Его способность сильна, однако в поединке с соперниками вроде Джуна её целесообразнее применять на коротких дистанциях. Горло ощутимо болит, давая понять, что ранее использование силы было основной ошибкой, которую Ким так неосмотрительно допустил.

***

      Потягивая через пластиковую трубочку сироп от кашля, Сокджин показательно отводит взгляд и хмурит брови. Оказаться лежащим на земле с корпусом винтовки, зажатым между зубов, без возможности выдать хоть звук было ужасно унизительно. Парень злится, хотя не до конца понимает: на себя и свою неопытность или на Намджуна и самодовольную физиономию, с которой он направлял на Джина его же клинок.       — Дуешься, как ребёнок, — слабо пихая юношу в плечо, произносит Ким. — Делай выводы, вместо того чтобы обижаться.       Услышанное искренне возмущает Сокджина. Он отрывается от приёма необходимого лекарства, оборачивается на мужчину и раскрывает рот с намерением высказаться. Намджун его прерывает, положив палец поверх мягких губ.       — И голос не напрягай, а то на задания ходить не сможешь.       Осторожный поцелуй, последовавший после, остаётся на щеке сладким ожогом. Джин краснеет, спешно осматривается по сторонам и прижимает наставника к широкому стволу дерева, прикасаясь к его губам так напористо, что у старшего мага начинают подрагивать ноги. Сокджин никогда не отличался терпением, чем одновременно и умиляет, и выводит Джуна.       Подхватив мужчину под бёдра, Ким настойчиво расстёгивает нижние пуговицы его рубашки, пока Намджун инстинктивно обхватывает талию мальчишки ногами, удерживаясь.       — Сегодня мы бились дольше двух часов, — прислонившись губами к уху Джуна, охрипшим голосом шепчет парень, — ты должен похвалить меня, сонсэнним.       Позволять Сокджину вольности прямо здесь — в получасе от резиденции дома Ким, наставник абсолютно не хочет, но тело, противореча разуму, поддаётся тесной связи предназначенных друг другу душ. Он льнёт к рукам парня, сдавленно стонет от каждого прикосновения, подставляется под влажные ласки горячего языка. Им было предначертано самой судьбой оказаться рядом, пройти долгий путь от исключительно учебных взаимоотношений до момента, когда оба смогли назвать друг друга любовниками.       В такие минуты кажется, что всё время мира сосредотачивается лишь на укромном уголке, где они тайно могут побыть вдвоём.

┬┴┬┴┤┈┈┈┈┈┈┈┈├┬┴┬┴

      Болезненный вой вырывается сквозь сжатые зубы, а окна в близстоящих домах начинают синхронно дрожать. У Сокджина сердце разрывается в клочья, сознание мутнеет, и разум сходит с ума. Всё так глупо складывается, но, чем дольше парень анализирует произошедшее, тем яснее ему становится, что ничего изменить или исправить было невозможно. Намджун бы не позволил ему в одиночку идти в те врата.       Недавние пугающие воспоминания яркими картинками вспыхивают в памяти, ещё больше выбивая мага из равновесия. У него нет сил сдерживаться.       Громкий, отчаянный, полный боли и ярости крик разносится невероятной звуковой волной по двум ближайшим улицам. Асфальтированную дорогу под ногами Сокджина уродуют глубокие трещины, здания, расположенные рядом с ним, сотрясаются, а стекло в пластиковых рамах с лопающимся звоном кусками вылетает из окон.       — Почему, чёрт возьми, это должен быть именно он? — захлёбываясь рыданиями и собственной кровью из искалеченного огромным выбросом магической энергии горла, переходит на шёпот Джин.       Опустившись на колени, пачкая и без того грязные и местами порванные брюки, Сокджин сжимает в ладони носовой платок, который дал ему Намджун. Его взгляд в тот момент был таким спокойным, ласковым, из-за чего парень ещё отчётливее ощутил ответственность за произошедшее.       Разумеется, Джун сам подставился, защищая ученика, но лишь потому, что, горделиво понадеявшись на свои силы, Джин не обратил должного внимания на тот внезапный удар. А теперь, вылеченный S-ранговым целителем, этот величественный, потрясающий мужчина, являющийся сильнейшим оружием, уже больше никогда не использует свои силы. Монстр во вратах пробил ядро, где хранится скопление маны, навсегда лишив Намджуна магических сил.       — Долго ты здесь реветь собираешься?       Джин поднимает голову, услышав смеющийся голос мужчины. Смотреть ему в глаза жутко неловко, но он понимает, что отдаляться от Намджуна сейчас — сродни сказать, будто теперь мальчишка стыдится стоять рядом с ним.       — Ты делаешь из этого слишком большую трагедию, Ни-ни, — поглаживая каштановые пряди, нежно произносит Ким. — У мира всё ещё есть ты. И, если позволишь, я хотел бы остаться с тобой, чтобы посмотреть, как великий маг преобразит его.       Сокджин хлюпает носом, прижимаясь к коленям бывшего наставника.       — Прости меня, мне безумно жаль, сонсэнним. Я буду стараться ещё больше, и ты никогда не пожалеешь о том, что учил меня.       Мужчина присаживается на газон рядом с мальчишкой, целует его в солёные мокрые губы и прижимается к груди Джина. Может быть, лет пятнадцать назад он бы и сожалел о том, что глава дома Ким выбрал Намджуна в качестве учителя для своего сына, но сейчас, слушая бьющееся сердце Сокджина, оплакивающего его утраченные способности, Джун более чем доволен. Несмотря на жертвы, дар кажется ему наименьшей возможной платой за спасённую жизнь любимого, дурашливого, очаровательно эмоционального мага.