Делец

Повелевать хаосом — это слишком вычурно, конечно, но способность структурировать неопределенность однозначно свойственна людям с высокой дисциплинарной и интеллектуальной организацией

             Зоуи относила себя к категории людей, разбирающихся в алкоголе. Она не пила до беспамятства, не бросалась при опьянении в безумие, не ловила тяжелых отходняков. Помнила, что хотела от вечера.              На корабле Уэст было сложно оказаться в категории самых трезвых людей, учитывая, что Денаро старший владел собой на безупречном уровне, Сальваторе владел фруктом трезвости, Денаро-сын — не пил вообще, Карс был дедом с изрядным опытом распития спиртного, а Декси никогда не пьянел, Эйл приготовил закуски. Зоуи среди них была младенцем по части алкоголизма. Качалась на стуле в такт покачиванию картинки в глазах, поглядывала:              Денаро говорит с Карсом о виски. Декси говорит с навигатором кораблей по имени Сток о том, каково нынче в Новом Мире. Денаро спрашивает у Карса в порядке вежливости, негромко предупредив, что «Гласс должно быть не имеет никакого отношения к управлению вашим кораблем», спрашивает, есть ли у него вивр-карта Гилдо. Зоуи слышит этот разговор краем уха и видит, как Карс медленно качает головой.              — Я ей правда давно пообещал, мистер, — объясняет Карс небрежно и Зоуи делает вид, что не слышала, как он добавляет: — Не обещаю того, чего не могу сделать, — и тянется за лепешкой, чтобы закусить. Сал предлагает ей сигарету, она предлагает уйти в сторону, и они, отмахнувшись от старших за столом, выходят на нос корабля.              Садится солнце, Зоуи сидит на борту, Сал объясняет, что корабля четыре, потому что их четыре брата. На палубе корабля Денаро старшего они все показались.              Матео был старшим, и явно в фаворе отца, потому Денаро-старший находился с ним на одном корабле. Его Зоуи отлично помнила с Санрайза, бледная копия главы синдиката без его переговорных способностей и решительной воли. Следом по старшинству был Висенте Денаро. Он носил шляпу и коричневый костюм, из-под которого было видно дуло пистолета, пил красное вино и имел золотой зуб. Его было видно, когда он скалился. А скалился он много в разговорах с младшим братом Фиоре. Они сидели за столом, наклонившись друг к другу, как будто обсуждали сплетню. Фиоре крутил перстень на пальце. Оба выглядели подонками. И вели себя как подонки — Карса пихнули в плечо, Зоуи видела, но Карсу хватило одного взгляда, чтобы вывести Висенте на сухое извинение.              Сальваторе был на два год младше Висенте. Фактически не претендовал на роль главы синдиката в силу того, что уступал двум браться в возрасте, но и откровенно говоря не стремился. Был занят сделками. Когда разговаривали с Зоуи, насчет сделок говорил всегда с полуулыбкой — они его забавляли, увлекали, нравились, в отличие от отношений между братьями.              Младший Фиоре держался все время Висенте и явно пытался ему подражать.              — Семья Денаро так только называется, — подводил итог Сальваторе с усмешкой и закуривал. Зоуи обводила взглядом братьев, стоящих по разным углам: Матео стоял над отцом, что все еще говорил с Карсом. Висенте и Фиоре стояли на носу корабля и бросали взгляды на нее и на отца. И наконец Сальваторе держался от них на расстоянии.              — Как еще раз зовут старшего? — спросила Зоуи. Переглянулась с Карсом, который заметил ее взгляд через весь корабль и, закуривая трубку, всем своим видом показывал, что он осуждает, но если она что-то задумала, он поучаствует.              — Матео.              Зоуи произнесла его имя, указав на него Карсу едва заметным кивком головы. Карс удивился, от этого его брови сморщились, углубив складку на лбу, и он сказал Денаро-старшему пару слов, после которых тот поднялся и попросил сына его не сопровождать. Они с капитаном ушли на корабль Карса.              Сал на это зрелище усмехнулся.              — Всем бы таких людей, как твои, — сказал он. Зоуи усмехнулась.              — Всем бы таких начальников, как я, — сказала она, слезла с борта, извинилась за отлучку и таким незамысловатым образом утащила Матео, не способного на приватные разговоры, на приватный разговор.              Зоуи стоит один на один в каюте с высоким человеком в плотном костюме, с немного сухим, немного исхудалым видом. Денаро-сын, чье имя ей назвал Сал, наклонившись над ее ухом, в один из перекуров, звался Матео.              Зоуи стояла, подперев спиной дверь, и из выходов из каюты оставалось разве что окно, но вело оно исключительно в море, а была вероятность, что Матео, как и отец, как и брат, фруктовик. Была также вероятность, что даже если он не фруктовик, он постесняется в порыве бегства от невооруженной женщины выпрыгнуть за борт в море с высоты третьего этажа. Но если не постесняется, выйдет очень смешно.              Зоуи от этой мысли не стала сдерживать смешков — вышло, что рассмеялась невпопад, и Матео, и без того не спускавший с нее взгляда, тяжело и долго выдохнул.              — Извините, — сказала она. — Матео? — спросила она на всякий случай. В порядке вежливости. — Можно по имени?              Он откашлялся, прежде чем произнести:              — Да. — Ладно, Зоуи его недооценивала. Матео, хотя при отце никогда не говорил, обсуждая дела, но все-таки его голос прозвучал спокойно.              — Я некомфортно себя чувствую в комнате, в которой трое мужчин, которых я знаю только по фамилии, и она у них одна, — произнесла Зоуи загадочно.              Матео не спускал с нее взгляда. Он был слишком трезв. Он не выпил за вечер ни единого глотка. Зоуи не совсем знала, как к нему подступиться. Это была частая проблема молчаливых людей: о них ничерта нельзя сказать, а все то, что ей казалось до этого было таким незначительным по сравнению с тем, как глубоко можно было не представлять о человеке ничего.              Вышло долгое молчание, пока она его разглядывала. На улице начинало светать, и предрассветные сумерки мягко освещали каюту.              — Я хочу узнать, Матео, — начала она наконец. — Кое-что про Санрайз. Вы говорили с Момонгой. Я знаю, что Денаро предлагал Дозору оставить меня на Санрайз, но Момонга отказал. Я хочу знать подробности этого разговора.              Матео улыбнулся, немного опустив плечи. Он был высок и строен, как и Сал, но не держал себя так же уверено. От того, как он сложил руки. Сразу возникло ощущение, что он начнет торговаться.              — Мисс Гласс, ведь это разговоры отца.              — Обо мне. Да. Я бы не стала спрашивать, если бы не знала, что он бы мне рассказал, Матео.              — Тогда почему бы тебе не спросить у него?              — Не хочу отнимать у него время. У него и так полно забот. Нет более важной учтивости, чем беречь чужое время.              — Отец действительно говорил, но я плохо понимаю эти игры.              — Вы же следующий глава семьи, вы не можете их не понимать, — отрезала Зоуи. Матео глянул на нее с большей растерянностью, чем она ожидала. Похоже, эту карту лучше не разыгрывать. — Мне только узнать, о чем был разговор, Матео. Подковерные игры — это потом.              Матео озадачился, растер руки — похоже этот жест, согревающий ладони, приносил ему некоторое успокоение.              — Что ж. Вице-адмирал и отец говорили преимущественно про контр-адмирала Че, — начал он. Зоуи расправила плечи. Не стала торопить Матео. Он вспоминал детали разговора. Только человек, который играет игру, помнит все ее ходы в деталях. Матео был наблюдателем, поэтому мог забыть что-то важное. — Отец сказал, что вы вероятнее всего будете убиты Белоусом. Что поскольку Че — честолюбец и изрядный позер, вы очень ловко сумели привлечь его внимание этой сумасбродной затеей, но раскрытие вашего лица в прессе ставило вас на борт могилы. И отец действительно предложил Момонге, что агенту в таких случаях обычно нужна защита. И на самом деле любой синдикат мог бы на это пойти. Отец просто был умен и предложил первым, воспользовавшись тем, что вызвался передать ему детали вашего дела.              — Мне интереснее, что сказал Момонга, я правда не хочу влезать в дела синдиката Вест Блю, — сказала Зоуи. В дела братьев Денаро и их умудренного опытом отца. Смягченная улыбкой, эта ремарка ободрила Матео. Он даже слабо улыбнулся.              — Момонга? Момонга сказал, что вас ждут в Маринфорде.              Зоуи вспомнила их разговор на корабле. Ей Момонга сказал то же самое. Ее ждут. Она не задала вопросов, зачем именно, и тогда было интереснее разбираться с полутонами привкуса крови во рту. А меж тем, Момонга скорее отговорился от ее вопросов, на кой черт ей торчать в Маринфорде. Тем более, если за ее жизнь были готовы поручиться такие надежные люди как Денаро старший.              Момонга знал, что если на корабль нападет Белоус, он сдаст ее на руки пиратскому суду. Почему он не дал ей шанс на спасение в лоне синдиката? Или может, подозревал с их стороны дурное?              — Не объяснил почему? — спросила Зоуи. Матео неопределенно покачал головой. Нахмурил брови — вспоминал, похоже, формулировки. Боялся быть неточен.              — Отец тоже спрашивал, что мешает отложить все ваши разговоры со Штабом, — припомнил он. Потом замолчал. Зоуи не торопила. Рассматривала стенку, обшитую дорогим деревом, чтобы не давить на человека, который и так делает то, что она просит. — А ведь вице-адмирал сказал, он не считает, что предложение отца неразумно, — вспомнил Матео. Зоуи изогнула бровь. Матео в подтверждение своих слов покачал головой. — Да. Но у него приказ.              — Так и сказал?              — Да.              У Момонги был приказ? Он вице-адмирал, приказывать ему могли адмиралы или Сенгоку лично. Из адмиралов в этом деле вообще никто не был замешан. На кой черт она Сенгоку с такой срочностью, если послать ее он мог бы и по улитке — вопрос. Зоуи поморщилась. Или это все мишура и Момонга солгал Денаро.              Солгал Денаро, забрал ее в Штаб, а после не вмешался в бой с Марко.              Лишено всякого смысла.              — Это стоило мне жизни, — сказала Зоуи, усмехнувшись.              — А это любопытно, мисс, потому что отец в ответ на это сказал, что в вашем случае смерть предпочтительна.              Зоуи изогнула бровь.              — Это еще что значит?              Матео пожал плечами. Зоуи вглядывалась ему в лицо, пытаясь проследить логическую цепочку между тем, что у Момонги приказ, и тем, что для нее смерть предпочтительна, и не находила ее. Часть сознания довольно ехидно напомнила — Момонга вообще не вмешался в бой с Марко.              Что было у вице-адмирала на уме, оставалось вопросом. Был ли вице-адмирал с ней искренен и был ли на ее стороне, отговариваясь общими словами о содержании ее остановки в Штабе. Или у них были на нее планы втемную. Или Дозор вообще устроил исход, в котором ее скоропостижная кончина избавляла их от головной боли. Или ее параноит. И ее это не касается впредь.              А тут еще звонки контр-адмирала Салуса.              Зоуи подняла на Матео глаза, оторвавшись от вороха вопросов, заполнивших эфир. Он ее не отвлекал, но когда она отвлеклась сама, сразу нашелся, что сказать.              Чертовщина.              — Курите? — спросил он, чтобы не смотреть друг на друга по-глупому в молчании.              — Только когда пьяна, — сказала она.              — А разве вы не пьяны? — ни секунды не думая, спросил Матео, закуривая сигарету. Зоуи рассмеялась.              — А пожалуй еще пьяна.              Он подал ей сигарету, и когда они сидели и курили молча, в каюту, постучавшись, открыл дверь Декси. Зоуи услышала его шаги и пригласила по имени. Он не вошел в прокуренную комнату, только широко распахнул двери.              — Мисс Гласс, вы не спите? Нам следует отплывать, — сказал он. Зоуи показала недокуренную сигарету.              — Две минуты, и я буду, — сказала она. Декси как всегда мягко и неутомимо улыбнулся, едва заметно наклонил голову и вышел. Зоуи проводила его взглядом.              Когда она вышла на палубу, их корабль уже готовили к отплытию по удачно повернувшему ветру. Солнце начинало ослепительно показываться желтизной, на которую невозможно смотреть, и Зоуи надела очки.              Денаро-старший стоял на палубе, и, прежде чем перебраться на свой корабль к Карсу, что вышел из рубки и что-то свистел Эйлу на носу, Зоуи подошла к хозяину вечеринки. Денаро кусал сигару, и на нее ему указал стоявший с ним рядом Висенте. Когда она подошла, Висенте снова показал зубы в своем оскале.              — Прижала Матео к стенке? — спросил он. Отец долгим тяжелым выдохом обозначил неприемлемость таких вопросов. Зоуи покачала головой.              — Нет. Полюбовно поговорили.              — О чем? — спросил Денаро-старший.              — О брачном контракте. — Денаро юмор не вполне оценил и обернулся к подошедшему следом сыну. Тот тут же ответил:              — О Момонге.              Денаро не выдал своим выражением лица никаких эмоций по этому поводу. Винсенте стоял с кислым выражением лица: разговоры о сильных Дозора его обычно обходили стороной, похоже.              — Я предлагал это Момонге и предложу тебе, Гласс, — сказал Денаро-старший, наконец, и выдохнул густое облако дыма. Зоуи усмехнулась. Денаро суть их разговора понял без лишних пояснений. — Не знаю, Гласс, что заставляет тебя заигрывать с Йонко, но когда заиграешься, — он сделал паузу, давая понять, какой исход от этих игр он ожидает, — найди связь с синдикатом.              Он посмотрел из-под густых бровей сначала на Матео, потом на Висенте. Матео в подтверждение его слов покачал головой, что будет на связи. Висенте едва заметно скривил лицо.              — Хорошо, — улыбнулась она. Солнце поднималось, это заставляло улыбаться. Солнечная батарейка — удивительная штука. Только что в полумраке каюты казалось, что никаких сил нет разбираться чужих играх. А теперь. А теперь какое ей дело до чужих игр, когда она ведет свои. — Готовьте деньги. Спор есть спор.              — Черт с тобой, — сказал Денаро, и все же ее наглости усмехнулся. Матео едва заметно улыбнулся ей, когда она шагнула к трапу, и Эйл подал ей руку. Висенте долго провожал ее взглядом. Сал поглядывал на этот разговор из-за тени мачты, и когда развернулись паруса, показал на прощание открытую ладонь.                     На людном перекрестке, залитом светом прожекторов, было не протолкнуться. Женские платья, тонкие каблучки, шампанское, перемешанные с грохотом салюта, размазанные по мерцанию света, по ослеплению софитов, мужские тошнотные сигареты, отдающий табаком и ромом парфюм, подоночные улыбки.              И посреди этой тошнотной, ослепительной богемы: прямо поперек площади, сбросив на тротуаре туфли, бежала босой женщина. У нее подол платья обвивался вокруг ног, и она порвала его, чтобы бежать свободно. Легко ныряла в промежутки меж группами людей, выигрывая фору у догоняющих.              Пираты следом бежали, сталкивались с гостями, распихивали их в стороны, и наконец, один из них, остановившись посреди площади, вытащил из кобуры пистолет и пальнул в воздух. Народ расступился, и даже притих. Пират стрелял снова: его цель скрылась за широким стволом пальмы, пуля сорвала суховатую кору ствола.              — Гран Тесоро — нейтральная территория, — сказал пирату один из гостей. Немолодой, нестарый, бородатый мужик, стоящий вроде бы в костюме, а вроде в гавайской рубашке. Курил трубку.              Пираты бросились за женщиной вслед, когда она скрылась в высоких дверях и их вооруженный капитан словам простого прохожего внимания не оказал. Вообще бегающий капитан — это неприлично. Вызывает у команды панику, у окружающих — потеху. Он выстрелил ей вслед еще раз, но она улизнула, изящно провалившись за двери.              В полутемном, приглушенном освещении коридоров отеля она бежала по прямой, и стрелять было по ней, что в тире, но почему-то ни один выстрел не попал. Она свернула в высокий холл, оттуда — в аркады, между дамочек с покупками и мужчин с дамочками исчезла между шмотками, впиталась в толпу, вывалившую из кино, потом вдруг объявилась, и пираты окрикнули друг друга, чтобы снова броситься за ней. Проследили ее до огромного зала с ресепшеном, низко висящими люстрами, золотыми фонтанами. И там, собравшись всей командой из разных частей зала, не могли признаться себе, что потеряли ее из виду.              Показался и капитан, подошедший из главного входа. Крутил пистолет на пальце. Дал оплеуху своему, потом засмотрелся на фигуристую дамочку с персиковыми волосами. Она, качая бедрами, следовала к ним. Поазди нее шел, возвышаясь, мужлан в розовом костюме.              — Гран Тесоро — нейтральная территория, — огласил Гилдо. Пират прыснул.              — Да-да, — отмахнулся он. Отвернулся. — Найдти ее, дьявол.              Эту женщину, надувшую его на четверть миллиарда, которого у него не было, даже если считать двухкратную чистую стоимость его головы, нужно было осадить. Но команда не шелохнулась. Стояла, как вкопанная, медленно обращалась в неподвижные изваяния, покрываясь тонким, тяжелым золотом.              Капитан снова повернулся к Гилдо, но не успел поддаться гневу: сам почти мгновенно обратился статуей драгоценного металла. И последнее, что слышал, было:              — Гран Тесоро — нейтральная территория, — повторил Гилдо. Баккарат медленно улыбнулась. Женщину, что затеяла эту беготню, нужно было найти. Справедливые выигрыши на Гран Тесоро всегда выплачивались. Но ее след простыл. — На сколько она его нагрела?              Баккарат открыла записную книжку. Они оба повернулись к выходу, оставив за спинами озолоченную пиратскую команду. За ними надо будет вернуться позднее.              — На двести четырнадцать миллионов.              Гилдо усмехнулся. Немало. Но и не слишком много.              — Займись ей, — сказал он. На Гран Тесоро исправно получают честные выигрыши. Сперва для изъятия выигрыша нужно досмотреть их корабль и узнать награды за их головы. Обычно что-то из этого покрывает проигрыши новичков в Новом Мире.              Махнул рукой ассистентке и направился в ресторан. Баккарат взяла на карандаш. Золотые изваяния, замерев, стояли посреди холла, как инсталляция, а женщина, про которую шла речь, сидя на бортике фонтана, совершенно игнорируемая случайными и неслучайными прохожими, надевала туфли. С ней рядом курил трубку Карс в гавайке и в костюме, что эти туфли ей принес.              С Гласс не соскучишься. Она могла сбежать от сорока пиратов, могла скрыться от Гилдо Тесоро, будучи перед ним в двадцати метрах, но не могла попасть ремешком туфли в маленькую пряжку, потому что была пьяна. Карс мог поклясться, не просыхала четвертые сутки.              Она свои намерения на Гран Тесоро обозначила строго: отпуск. Ни дел, ни сделок, ни планов, ни продаж: она на корабле, на подходе к Гран Тесоро сообщила: Гран Тесоро предназначен для отпуска. Ее и всей команды, а после они должны были отправиться на остров Виолончель: Мисс Гласс явно не учили уроки Дозора не соваться в земли Йонко, но что с нее взять.              Когда они вошли в бухту Гран Тесоро, она стояла под зонтом и исчезла из вида Карса еще до того, как сногсшибательная красотка Баккарат подошла их встретить. Карс назвался управляющей, удержал за шкирку Блю, у которого глаза на лоб полезли от царящей роскоши и который рвался в нее окунуться. Блю проиграл деньги на второй час на Гран Тесоро. Карс тоже едва не проиграл к исходу вечера, но почуял неладное и вышел из игры.              В первый раз с тех пор Президента он увидел на вторые сутки: он и Декси сидели по раннему утру в одном из чудных кафе, когда она объявилась из ниоткуда и села перед ними в кресло. Выглядела чутка блаженно, но в целом по здоровому, и они с Декси выпили чая, а Карс спросил у нее между делом:              — Вице-адмиральский линейник стоит в бухте, ты в курсе? — Она удивленно подняла брови, но не оторвала взгляда от тоста с дорогой рыбой, который взяла себе для завтрака.              — Нет, — покачала она головой.              Она осталась с ними на световой день, Карс наблюдал, как она плавает в бассейне и как зацепляется языками с какой-то очень состоятельной бабкой из королевских кровей откуда-то с островов Норт Блю. Та прицепилась к ней, сказала, что она очень хорошо ныряет, долго рассматривала перстень из Саут Блю у президента на пальце, а теперь они обсуждали кровавые рубины и особенности алмазной добычи, и Гласс чересчур много знала про каньоны и залегание руд. Либо очень хорошо делала вид. В конце концов, когда вечером она ушла ужинать с этой миссис, то потом не объявилась.              Второй раз Карс ее видел теперь. Не могла попасть ремешком в пряжку. Карс наблюдал за этим, потом ему маленько надоело.              — Подержи. — Он подал ей трубку. Она подняла голову, забрала ее. Откинулась назад, уперевшись рукой, и подняла ногу. Карс застегнул ей туфли. Она встала. Вернула ему трубку.              — Спасибо, мой капитан, — улыбнулась она. — Что бы я без вас делала.              — Сломала бы лодыжку, — ответил Карс.              — Вот опять же вы не правы, — сказала она. Нашла бог знает где мундштук, вставила сигарету, Карсу пришлось дать ей огня. Они вышли на улицу. Была душноватая тропическая ночь. — Надо говорить: лежала бы мертвая в канаве.              Ее это все веселило. От того, как она шла ровно, но в легкую, как опьянение не нарушало цельности ее речи, как ей поднимало настроение любое ненастье судьбы, по правде заставляло Карса кривиться. Он подал ей руку, когда они спустились с лестницы.              — Лежала бы мертвая в канаве, — согласился Карс. Она рассмеялась. Повернулась к нему, сделала несколько шагов задом, не глядя, увернулась от прохожих. Выдохнула густой дым, который долго держала в легких. Ничего не сказала, отвернулась, пошла прямо.              — Мне нужно сменить платье, — сказала она, наконец. И Карс почему-то почувствовал свою ответственность за то, чтобы она не угодила в переделку, и ходил за ней следом, пока из гардеробных и примерочных летели на перекладины ее тряпки, и она раздвигала штору. Не чтобы показаться, чтобы отойти подальше от зеркала и получше себя рассмотреть.              Она уснула в его номере, и утром в шесть, когда Карс читал утренние новости, встала, как будто все в порядке вещей, собралась и смылась, только пятки сверкнули, по ее словам, на чтобы утром искупаться. Карс, когда она вышла из здания, долго наблюдал за ней с балкона, пока она совсем не затерялась в толпе.              Если прекратить утопание если не в запое, то по крайней мере в чрезмерной праздности, то Гран Тесоро себя покажет с другой стороны. Не со стороны столов казино, возле которого, срывая может быть самую малость чрезмерный куш, рискуешь тут же нарваться либо на гнев проигравшего, либо на расторопность охраны. Зоуи пораскинула мозгами и для себя заключила, что двести четырнадцать миллионов, выигранные бесчестно на пьяном автопилоте не знающей, когда стоит заткнуться, Воли, она оставит в банке Гран Тесоро ради целости своей головы.              Воля за свои грешки рассчиталась, позволила притаиться на виду у толпы, когда странный купол какой-то «Воли наоборот» накрывал ее всю целиком, как затаившееся дыхание, на считанные секунды или минуты прятал за полупрозрачной ширмой. Зоуи так сделала при встрече с Денаро. Она сначала подумала, что он не заметил ее из-за уверенности, что она мертва, но в тот вечер стало ясно. Это тоже Воля. И Марко говорил, Воля позволяет быть незамеченной.              Еще Марко предостерегал не устраивать эксперименты. Поэтому Зоуи вернулась на светлую сторону Гран Тесоро. Дневную. Уравновешенную. Когда можно сидеть на шезлонге, закрыв для инкогнито лицо очками, пляжной шляпой и еще для верности газетой, проглядывать заголовки, которые она пропустила за четыре дня загула.              Между приемами внимательного неторопливого чтения можно окунуться в глубокий бассейн. Можно взять безалкогольное мохито, как будто ей двенадцать, и наклониться к бару, чтобы у работника за спиной достать с рабочего стола трубочку. Аккурат вовремя, чтобы ее плеча не коснулась женская мягкая рука.              Можно бегать от подполья и всячески избегать проблем, но почему-то они ее преследуют. Зоуи обернулась. Перед ней, с большой пляжной сумкой и в почти такой же, как у Зоуи, пляжной шляпе, стояла Баккарат. Черное бикини прикрывала длинная полупрозрачная туника из струящейся ткани, и Зоуи, осмотрев ее с ног до головы, ничуть не претендуя на приличие, наконец, остановилась взглядом на ее лице. За солнцезащитными очками не было видно ее взгляда. И все же Баккарат смотрела прямо на нее.              — Кхм, полагаю, это вы играли вчера в казино на улице золотых фонтанов под именем Президент? — спросила она.              — Не уверена, что помню, что было вчера, — уклончиво, но улыбчиво ответила Зоуи. Баккарат улыбнулась ослепительно, села на стул с ней рядом, отложив пляжную сумку на табурет сбоку. Бармен тут же обернулся к ней, и она только щелкнула длинными пальцами, как перед ней поставили напиток.              — Меня зовут Баккарат, я консьерж для самых важных гостей Гран Тесоро, — с волшебными переливами в голосе сказала она. — Я буду счастлива сопроводить вас для игры в вип залы. Кроме того, ко мне вы можете обратиться, чтобы получить свой вчерашний выигрыш. Хорошая игра, — она улыбнулась. Немного таинственно, как показалось Зоуи, но это ощущение растворилось, когда она, отпивая, закрыла напитком лицо.              — Выигрыш я бы забрала, но до важного гостя мне далеко, — сказала Зоуи. — Но за приглашение спасибо.              И Зоуи встала со своего сидения ровно вовремя, чтобы Баккарат снова не потянулась к ней рукой. Воля уводила из-под мышеловки для удачи, предсказывая все попытки ассистентки Гилдо выкрасть то, что принадлежит ей по праву рождения: авось.              Интересно, принимала ли Баккарат за удачу то, что ей не подворачивается случая коснуться ее рукой.              — Что ж, ваш выигрыш может быть записан на ваш счет. Или доставлен наличными или золотом в ваш номер.              — Мне совершенно нельзя доверять деньги, — сказала Зоуи. — Хорошего дня.              Был один гарантированный способ уйти от разговора с фруктовиком. Зоуи сделала два уверенных шага к краю бассейна, спокойный мах руками, как будто она тут мастер обращения в феникса, потянул за собой, и она вошла глубоко в воду. Давление воды мягко придавило ко дну, Зоуи развела руками воду. Дыхание замерло где-то под диафрагмой, затаилось, готовое к долгому, размеренному пути к той стороне, чтобы успокоить мысли.              Баккарат долго стояла над бассейном, следя взглядом за ее очертаниями в воде. Когда Зоуи вынырнула, раскинув руки на поверхности, Баккарат уже ушла. Зоуи поднялась на борт бассейна, на секунду сосредоточившись на Воле, различила уходящую фигуру ассистентки в стороне и обернулась в ту сторону.              Нет, в ее планы не входило попасть в список должников Гилдо, как бы ни подмывало устроить себе отдых в самых злачных местах с самой вкусной аудиторией. В ее планы, не считая небольшого перерыва на пьянство, с которым она уже разобралась, входило только разузнать насчет Шанкса и команды, немного прислушаться к слухам. Возможно, к этому добавится осторожное исследование того, что Воля подкидывает новые инструменты. Как когда на Water7 становится ясно, что Воля, оказывается, может различать людей на безумных расстояниях с точностью до номера страховки. Теперь становилось ясно, что Воля позволяет растворяться в чужом сознании, как слепое пятно, будучи на самом видном месте.              Зоуи поднялась из воды. Вернулась к бару. Допила свой детский лимонад.              — Нет предела совершенству, да? — спросила она, когда к ней обернулся бармен.              — Что? — не понял он, что она рассуждает над материями высокими и не озвученными, и Зоуи покачала головой, снова надев очки и спрятав глаза за темными стеклами.              После полудня Зоуи вернулась в просторный светлый номер, где не ночевала примерно ни разу со дня прибытия. Первую ночь она не спала, потом провела ночь в чужих апартаментах и смылась оттуда, прихватив одежку, потом уснула у Карса в комнате, свалившись на диван, и вот теперь, наконец, перед ней спальная кровать с чистым, хрустящим и свежим постельным бельем, цветы, два набора огромных полотенец и халатов, белоснежные тапочки.              Блаженство. Зоуи сделала вид, что не заметила на белом белье черный конверт. Сходила умылась, долго сидела поперек кресла с фруктами, давая подсыхать волосам. Но в конце концов нельзя было игнорировать корреспонденцию. Она поднялась, взяла конверт, сорвала печать и достала плотную открытку.              «20.00, ресторан Голд Плаза, Баккарат будет ждать на черепашьем автомобиле у входа».              Зоуи пробежала короткое приглашение глазами несколько раз. Было написано чересчур витиеватым курсивом, как будто золотыми буквами, отливавшими на свету. Бескомпромиссное в своих формулировках, скорее ставило перед фактом, чем приглашало. Зоуи хмыкнула, свалившись в постель. Даже если она очень хотела не создавать себе приключение, приключения создавались сами.              Что ж, оставалось надеяться, что у Гилдо есть вкус и иногда мелькают хорошие намеренья. И на последок показаться Карсу. Прежде чем вляпываться в сложные разговоры, нужно предупредить своих о том, какие следующие шаги на случай непредвиденных обстоятельств.              Карс краткое содержание последнего вечера, когда увиделся с Президентом, пересказывал Декси, и навигатор, как всегда, беззлобно улыбался, позабавленный, когда Гласс появилась в дальнем углу ресторана, где они обедали. На нее указал Блю, сидящий с ними. Вполне свежая для того загула, через который прошла, одетая под стать лучшим игрокам города, перекинулась несколькими словами с администратором заведения, и, когда указала на их с Декси стол, Карс махнул рукой, чтобы показать, что они ее ждали. Администратор дал ей дорогу, она прошла между столами. Карс кивнул Блю на стул, чтобы он помог ей сесть: Гласс была одета как светская львица, нужно было соблюсти некоторые ритуалы, этому соответствующие.              — Покой вам только снится, мисс Гласс, — улыбнулся Декси, когда она села и поблагодарила за учтивость. Блю опустился на место. Карс ее разглядывал — похоже, ее купания в шесть утра имели определенный эффект.              — Зато я на голове стоять могу.              — Правда? — это спросил Блю, и Карс оглянулся на него с выражением лицо, по которому ему стоило считать, что лучше бы он ее не провоцировал, потому что Гласс была из тех, кто мог продемонстрировать прямо на месте. Но Блю в упор не понимал некоторых вещей. Благо хоть сама Гласс понимала.              — Ладно, ладно, Карс, я как-нибудь потом… — она оглядела зал ресторана в поисках официанта. Наконец, различила его между фигур, и парнишка должен был подойти через минуту. — Покажу.              Карс переставал чувствовать грань между ее шутками и убежденностью, между ее планами и ее блажью и между ее правдой и ее ложью. Но вроде она не сошла с ума. Так, маленько ослабила болты крыши, чтобы не лопнули. Приемлемо. Так все делают в Новом Мире.              — Капитан, а долго мы будем здесь? — спросил Блю. Карс развел руками:              — Не ко мне вопрос.              Зоуи подняла на него взгляд.              — Не знаю.              — Ты? Не знаешь? Дожили, — сказал Карс. Она усмехнулась. Подошел официант. Она отвлеклась на заказ, заказала без меню после короткого разговора и обернулась на Блю. Приглашающе вскинула брови, чтобы он продолжал.              — Ну, я имею в виду. Алес на Виски Пик говорил, что ему будут нужны рабочие, а мы в Новом Мире, — сказал Блю. — Вроде как оставили все и ушли. Не знаю, — он пожал плечами. Карс обернулся на него. Декси тоже поглядел на юношу. Потом они все втроем перевели взгляд на Гласс. Карс с Декси у нее про ее дела не спрашивали, потому что авантюрно придумали за ней пойти просто ради забавы. А у Блю таких строгих обещаний не было.              — Да. Алес предполагал, что нужно широкое производство, но это ни к чему, — сказала Зоуи. — Мы ничего не оставили. Все в порядке, — улыбнулась она.              Блю озадаченно помотал головой.              — А деньги?              Зоуи поглядела на Карса и на Декси. Те оба сидели молча, Но Карс откинувшись на спинку плетеного стула и сложив на груди руки, выглядел чуть более заинтересованным, чем хотел бы казаться. Декси закрылся маленькой чашкой горячего чая. Зоуи тяжело выдохнула, выпила воды, которую поставили с кофе.              — У нас с вами нет цели затопить мир текилой. Текила Виски Пик считается коллекционной, чем ее меньше, тем она дороже, — сказала Зоуи. — Можно искусственно ограничивать предложение, продавать дороже, это специфика монополистической экономики. А Денаро, Сал, в частности, занимается торговлей алкоголем так давно и так серьезно, что одно его слово, что Денаро старший приобрел себе эксклюзив с Виски Пик и он аутентичный, поднимает цену до небес. Поэтому нет нужды производить много, Блю. Поэтому мы договорились с Алесом не искать рабочих. Вот и все. Мы свободны как ветер.              — Так ты там не просто чай пила, — усмехнулся Карс. Блю сидел, задумавшись. Понял, но не вник. Пока Зоуи ждала вопросов, можно было отговориться от Карса:              — О, мы там столько договоренностей заключили, что антимонопольная служба должна на ушах стоять.              Карс многозначительно скривился.              — А то саке? — не дал спрашивать Карсу Блю. Зоуи улыбнулась.              — А с ним того лучше. Его можно достать через одного человека, и этот человек не работает с Йонко. Саке не было в Новом Мире лет десять. Можешь себе представить, как дорого оно будет стоить у ценителей? — Зоуи качалась на стуле. улыбалась, и Блю, подняв брови, неопределенно качал головой.              — Чертовки дорого, должно быть.              — Уж я надеюсь, иначе придется замуж выходить, — сказала Зоуи.              — Что? — хмыкнул Карс. Вот это его позабавило.              — А, мы поспорили с Денаро-старшим, сколько я выручу, и, если я не выручу миллиарда, придется стать примерной женой Матео Денаро.              — Зачем это старику, думаешь? — спросил Карс. Зоуи удивилась. Была уверена, что он отпустит шутку насчет того, что Матео Денаро был в ее возрастной категории. Воля иногда подкидывала на ум ветки разговора.              — Сложно сказать. У меня есть предположение, оно глупое. — Зоуи оглядела ее скромную публику. Черти не дали ей насладиться беспечным ужином в дружеской или даже, вернее сказать, дружественной компании. После того как сказала а, нужно было говорить бэ. — Я думаю, Денаро насмотрелся на мои дела и хотел, чтобы я присоединилась к делам синдиката, потому что Матео несостоявшийся управленец. Но это глупо. У него есть второй сын, Сал, он мог бы быть неплохим наследником. В общем, мне правда сложно предполагать, я мало знаю я и не хотела влезать в их дела на второй день знакомства.              Она пожала плечами, махнула рукой, чтобы никто из присутствующих не брал это в голову всерьез. Это были ее дела, вмешивать в них Карса и команду не хотелось. Карс сидел, вычищая трубку, слегка озадаченный тем, как женщина, которая, он считал, еще не вполне протрезвела, прыгала с экономической теории на политические разборки и не заплеталась языком.              — А если продадите за миллиард, мисс Гласс? — спросил Декси. — Что тогда?              — Тогда Денаро накинет еще миллиард сверху.              — Должно быть, он уверен, что это невозможно, — мягко улыбнулся Декси. Никакого второго смысла в его словах не было.              — Он знает, что это гипотетически возможно. Но я думаю, он считает, что я ошибусь и буду вынуждена скрываться от Рыжего. И он так удачно предложил мне в случае проблем обратиться за его помощью, что страшно становится, насколько он убежден в этом.              — Ты уже публично поцапалась с одним Йонко. Это легко предполагать, — подал голос Карс.              — Да. Наверное, — сказала Зоуи. Еще раз медленно обвела взглядом ее собеседников. Декси потянулся налить чай, Карс откинулся на скинку стула и курил, как будто задумавшись, а Блю почесывая лоб, укладывал в голове, как товары могут дорожать сами по себе. Зоуи усмехнулась, запрокинула назад голову, опустив на глаза очки. — Раз уже вы втянули меня в разговор о делах. Декси, а помните, вы говорили, сможете для меня лог по Бекману составить.              — Разумеется, — сказал Декси. Тут же потянулся к своим бездонным карманам.              — Где они сейчас?              — А вы разве не знаете? — улыбнулся навигатор, доставая из пол одеяний записную книжку. Она покачала головой медленно, и Декси, найдя нужную страницу, подал Зоуи раскрытый блокнот. Из глубины зала вышел с кухни официант с ее заказом. — Я думал, вы знаете.              Зоуи поглядела на него, прищурившись, потом пробежала глазами лог. Захлопнула книжку, когда перед ней поставили стейк, едва-едва коснувшийся сковороды. Пахло восхитительно сочной говядиной, и официант налил ей вина, хотя она не заказывала. Сказал, что это комплимент кухни. Зоуи улыбнулась ему, вернула Декси записи и взялась за приборы.              — Нет. Я не знала, — усмехнулась она. Стоял разгар дня на Гран Тесоро, и солнце накрывало плавучий город развлечений. — Хотя мне стоило. Спасибо, Декси. — Карс почему-то, когда она начала разделывать мясо и алый сок из упругого мяса растекся по доске, растворяя крошки соли для подачи, рассматривал ее через стол.              — Ты из тех, кто ест сырое мясо? — сказал Блю, наблюдая за тем, как она смакует стейк. Отвечать на это не стала.              — Карс, тут такое дело. Я встречаюсь с Гилдо сегодня вечером.              — С Тесоро? — на всякий случай уточнил Карс, она медленно покачала головой. — Хорошо играется?              — Не хуже чем обычно, — ответила Зоуи. Приподняла бровь. — А вам?              — Тогда понятно, что за парад, — он кивнул на ее платье. Не ответил. Зоуи развела руками, чтобы открыть команде вид на плечи и ключицы, выдающиеся выразительными чертами в связи с непрекращающейся физической подготовкой последних месяцев.              — Неплохо, да?              — Много кто клюнет, — сказал, примерившись, Карс. Декси не прокомментировал. Блю не совсем счел этот разговор уместным, но в отличие от Декси, уловившего его светскую роль, на лице скрыть недоумения не смог. Зоуи раскрутила столовый нож меж пальцев, снова наклонилась над стейком.              Надо сказать, она еще не решила. Звонки Салуса тревожили изрядно.              — Будь я мертва, что бы вы делали, как закончили мои дела? — спросила она. Довольно резкая смена темы за столом никого не удивила.              — Ушли бы в Саут Блю, в Новом Мире без дела лучше не болтаться.              — Я это все к чему, — сказала Зоуи, сложив нож и вилку. Карс поднял брови. — Салус уверен, что я жива. Если он считает, что кроме вас мне не к кому обратиться, то только ваше появление в Саут Блю поставит крест на том, чтобы искать меня через вашу команду. Но вы мне нужны здесь. Может быть, не в одном месте со мной, но по крайней мере в пределах одного океана. Пока не знаю, что с этим делать, если честно, но давайте так.              Она поднялась со стула. Срез мяса цвета плоти лежал в луже «крови» соков и масла, впитывая запах розмарина и соли.              — Как скажешь, — сказал Карс.              — Не планировала я ввязываться в дела с Гилдо, но раз такие дела, то все же буду. Если от меня с этими развлечениями долго не будет вестей, то встретимся на Виолончель. Будет звонить Салус — берите трубку. Будет спрашивать, что за дела, то стройте из себа сварливого старика, каким иногда бываете, но вообще большой тайны нет. Денаро не преступная семья. Формально. — Она допила вино, прикинула, что еще забыла. — И еще. Декси, может, вы сделаете мою вивр-карту? Это возможно?              — Это совершенно не вызовет проблем, — сказал Декси.              — Ну вот и славно. Поглядывайте на нее, вдруг оставлю послание, — усмехнулась она, поставила на стол бокал.              — Что, все? Уходишь в закат, тебя одну и видели? — усмехнулся Карс.              — На самом деле, надеюсь, что нет, и что мы уплывем вместе. Но что-то я не помню, чтобы что-то из моих дел пошло по плану, — она развела руками.              — Ты береги себя, Президент, — сказал Карс. — Будем ждать тебя на Виолончель.              — Спасибо.              И Зоуи, махнув рукой, ушла к выходу. До изысканных деловых ужинов надо было потратить время еще на пару дел.              Черепаший кабриолет пронес по проспекту со свистом ветра и скрипом шин, когда Баккарат выкручивала руль, и автомобиль уносило длинным задом в крутой занос. Вечер принес на Гран Тесоро очередной виток утех, развлечений и банкетов, и они пронеслись под салютом мелкого конфетти, осевшего в волосах, вдоль вывесок и витрин, мимо заводил, консьержей и гостей, пока наконец не прибыли на место.              Баккарат затормозила с крутым поворотом, и кабриолет, как корабль на навале, встал боком к парапету. Зоуи посмотрела на Баккарат: та глушила мотор. Вождение на грани посещения в похоронное бюро, похоже, доставляло ей удовольствие. Почувствовав взгляд пассажира, Баккарат улыбнулась преисполнено, и Зоуи улыбнулась в ответ, просто чтобы не отнимать у нее венца за экстремальное вождение.              Сияющий пафос богатства ослеплял светом софитов, бликов, оглушал людской толпой. В совершенно черной звездной ночи над Гран Тесоро все это имело восхитительный эффект, захватывающий дух, подобно тому, как в первый раз стоишь в Бурдж Халифа. Гол Плаза, центр игральной жизни корабля, встретил головокружительным восторгом развлечения, открыв глазам мрамор лестниц, золото люстр, раскидистые пальмы с золотыми плодами, вместо естественных, потолками, скрывавшимися, как будто над естественным небом, отчего-то собранным над головой, и от этого казалось, что они все еще под открытым небом. На самом деле это был только обширный холл для гостей. Баккарат провела через широкий атриум, и они, одновременно стуча каблучками по идеальному мрамору с золотыми прожилками, проследовали к восточному крылу здания, где перед широкими, но закрытыми дверями, стояли огромные, с три человеческих роста, охранники. Зоуи, заметив их из середины холла, бровью не повела. Баккарат была идеальным пропуском в любое место. Тяжелые двери, казалось, вообще никому, кроме этих громил, бы не поддались.              Распахнутые створки дверей впустили в не менее огромное помещение. Но приглушенный свет резко погрузил в немного интимное настроение, запахи ударили в голову от самого входа и тихий разговор людей за столами не давил на уши как гомон на улице или в атриуме. Акуратное матовое освещение едва-едва приятно смягчало контрасты, что царили снаружи. Зоуи подняла очки, забрав ими волосы. Баккарат даже не нужно было вести ее дальше. Ее партнера для ужина Зоуи различила прямо отсюда.              — Если не секрет, Баккарат, — негромко спросила Зоуи, когда они неспеша двинулись к столу. Та обернулась к ней с готовностью ответить. — А Гилдо со всеми встречными ужинает?              — Только с теми, в ком заинтересован лично, — ответила Баккарат.              — А причина этого интереса в чем?              Баккарат уклончиво покачала головой. От этого ее упругие локоны пружинисто покачнулись.              — Мужское внимание часто легко завоевать, — улыбнулась она. Как будто они подруги. На самом деле это был довольно изящный способ уйти от ответа. Но с другой стороны, он и ничего плохого не предвещал, а быть подругой с ассистенткой главы города удовольствий будет не лишним. Зоуи для себя давно заключила, человек с секретаршей свой жизнью не распоряжается. Одно но: Айсберг был божьим агнцем. Гилдо, как ни крути, порядочный псих.              — Это точно, — ответила ей в тон Зоуи.              С одной стороны, не было ничего нового, чтобы в казино отужинать с его владельцем, знаменитым жестокостью в отношении людей. Но в Арабасте она была инициатором и владела ситуацией. У нее было, что предложить и чем торговаться. К Гилдо у нее предложений нет. И рычагов нет. И когда она садится за уже накрытый стол и сомелье над ее правым плечом, склонившись, чтобы не кричать, спрашивает, «что дама будет пить», Гилдо мерит ее взглядом поверх звездчатых очков, отсылая Баккарат жестом.              — Смотря что в меню, — говорит Зоуи. Сомелье снимает крышку с блюда, по одному перечисляет состав стола: морепродукты, такие, сякие, третьи, мясо морского короля, сок доисторический батат, гигантские лангустины. Зоуи слегка озадачена, относится ли мясо морского короля к мясу или к рыбе, приходится сделать ход конем. — Пусть кто пригласил, тот и заказывает.              — Господин Гилдо пьет дело сухое с восстановленных виноградников Дресс Розы, — тут же отозвался сомелье. Взял бутылку. Налил в пустой бокал глоток. Зоуи по привычке его забрала за ножку, круговыми движениями разогнала вино по стенке, вдохнула запах: — С нотками персика или абрикоса, и, особенно чувствительные знатоки могут разобрать              — Выдержку в дубовой бочке. Древесные горьковатые тона, — сказала она.              Сомелье улыбнулся широко.              — Совершенно верно. Это вино пойдет к любому блюду вашего стола и даже к десерту. Безукоризненно универсальный букет без лишней терпкости, но и не безвкусный. Налью?              — Пожалуй, да, — сказала она.              Сомелье изящно опрокинул бутылку, удержав ее за донышко, и налил во второй бокал не для дегустаций.              — Благодарю за выбор. Господа, — сомелье откланялся и, вытерев белоснежной салфеткой горлышко, на которое скатилась капля, оставил бутыль и удалился. Зоуи подняла взгляд на Гилдо. Ей ему сказать было нечего, оставалось ждать от него по крайней мере этикета. Вроде:              — Добро пожаловать на Гран Тесоро, — вслед за Волей вторил Гилдо. Зоуи закинула ногу на ногу и откинулась на спинку кресла. — Движущийся город грез.              — Впечатляет, — сказала она. Ужин обещал быть интересным.                     Экстра 18. Ясопп              Бекман сбросил карты на стол рубашками кверху.              Ясопп на стуле напротив, уперевшись локтями о стол, как будто сейчас заберется на него верхом, был так восторжен, что не надо было быть гением, у него там два туза. Спасовал второй игрок со столом, когда Бекман закурил, откинувшись на спинку стула. Ясопп перевел пьяный в стельку, блестящий под лампами над столом взгляд на третьего и четвертого. Те думали. Ясопп снова перевел взгляд на Бекмана. Правда, потом поднял взгляд повыше его плеча, заглядывая куда-то ему за спину.              — Отвечаю и поднимаю, — отвечает тем временем сосед Бекмана справа, но Бекман и сам уже, как и Ясопп, отвлекся от игры на одно происшествие. На плечи мягко легли женские локти, и девушка, что подошла к Бекману со спины, наклонилась к нему слева. Бекман убрал сигарету, обернулся на нее и не сразу решил, что сказать.              Она улыбнулась, посмотрев в его лицо, потом окинула взглядом фишки, остановилась взглядом на Ясоппе, на Лаймджусе, на пирате, которому был узковат в груди костюм.              — Немыслимо, — нашел, наконец, подходящее слово Бекман. Это касалось того, что она здесь стоит на двух ножках, а не кормит рыб в Раю.              — Любопытно, — сказала она, распрямляясь. Это казалось расклада карт и ставок.              Покачнулась свободно, расправив плечи, провела пальцами ему ладонью по плечу и шагнула в сторону от столов. Бекман едва удержался, чтобы не остановить ее за руку. Только проводил взглядом, пока она обошла пару столов.              — Это кто? — спросил Ясопп.              — Знакомая, — уклончиво ответил Бекман.              — Знаем мы этих твоих знакомых, — начал Ясопп, а потом присвистнул. — Знакомая, — с усмешкой сказал он. — Не только твоя.              Бекман все-таки обернулся снова. Различил ее силуэт дальше, близко к фонтанам, плещущим золотой водой. Минуя прохожих, она следовала явно к возвышающейся там же фигуре Гилдо Тесоро, и тот ее дожидался. Когда она подошла, он оборвал разговор с человеком Дофламинго, что стоял с ним в диалоге, хотя кажется, представил их. И потом они с этой женщиной неопределенного рода деятельности ушли, когда Гилдо в довольно гостеприимном жесте указал ей, куда следовать с ним далее.              Бекман усмехнулся собственному онемению от встречи с Зоуи Гласс.              Ясопп, засмотревшись на эту сцену без особого содержания, даже потерял тот азарт, с которым поднимал ставки. Бекман докурил сигарету глубоким выдохом.              — Пас, — сказал он и поднялся со стула. Сбросил карты на стол и вышел в сторону холла вслед за свой «знакомой». Из зоны видимости уже пропали, но для Бекмана это не будет проблемой.              Ясопп усмехнулся.              Он забрал банк с картами без комбинации. У Бекмана.              Рассказать — не поверят.                     Экстра 19. Цуру              — Тебе известна такая Гласс?              Цуру опустилась в кресло. На столе стоял преимущественно ром, но закуски на Гран Тесоро подавали всегда. Она наклонилась к столу, подавшись вперед. Блюдо с фруктами стояло в центре стола, и позолоченной шпажкой с маленькой рукояточкой с подобающей гардой можно было взять что угодно. Цуру неспеша осмотрела выбор.              — Про нее писали в газете.              Остановилась на манго. Шпажка проткнула кубик легко и мягко, и Цуру выпрямилась. Уточнила:              — Тебе лично, — она сделала паузу. Напомнила и суть вопроса: — Известна такая Гласс?              — Я говорил с Фениксом, по его словам, она мертва.              Цуру медленно подняла взгляд на Красноволосого: улыбался из-за бутылки рома. Не отвечал он намеренно. Чтобы не выдать лжи, он избегает ответа. Что это значит? Это значит, что он ее в действительности знает, и не хочет этого показать. Или то, что он в действительности ее не знает, и мировая повестка проходит мимо него, и он не хочет этого показывать.              Если Рыжий хотел увильнуть от ответа, он это сделает. Шанкс вообще мог в этом разговоре не участвовать. Цуру просто часто бывала на Гран Тесоро — здесь многие открыты к тет-а-тет разговору в нейтральном ключе о третьих лицах.              — Интересует слишком большое число людей для мертвеца, — объяснила вице-адмирал свой интерес. Прокрутила шпажку меж пальцами.              — Это кого?              — Меня, — начинает Цуру.              Шанкс качает головой. Это — не большое число людей. А прочих Цуру не назовет, пока Шанкс не скажет что-то по существу ее чертового вопроса. Шанкс стер капли рома с подбородка, отставил бутылку. Цуру прицелилась шпажкой к следующему кусочку манго. На блюде их много.              — Мне была известна такая Гласс, — сказал он, и Цуру услышала это нарочитое «была». — Влезь какой-то коммодор на мою землю, долго бы с головой на плечах не ходил, — уклончиво объяснил Шанкс, замолчал, потому что понял, что не опустошил бутылку, и допил ром. — Будь она трижды золотым резервом разведки Штаба.              Цуру улыбается. Гласс — золотой резерв разведки Штаба. Шанксу не просто известна Гласс, он о ней узнавал.              Но она отпустила его союзников в море. Пираты Вечности были упущены в Новом Мире, потому что Цуру чуть не потопила корабль коммодора Порча, чем сорвала его слежку за ними. И Порч о ее благонамеренном отношении к пиратам сообщил — раскололся на допросе в Штабе.              А Шанкс нарвался на подложенную в массы утку о ее делах. Развенчивать этот миф Цуру не будет.              — Гласс не самый управляемый кадр личного состава, — сказала она.              — Была, — добавил Шанкс.              — И остается, — раскрыла карты Цуру.              Шанкс задумался.              — Занятно, — наконец, сказал он.              — Она отпустила в море твоих людей, была осведомлена о твоих союзниках еще раньше Штаба. Я спрашиваю у тебя, Шанкс, потому что она могла пойти за тобой после Сабаоди.              Не нужно было владеть Наблюдением, чтобы увидеть, что Шанкс этого не знал и вообще поначалу отнесся к жизни мисс Гласс как к шутке. Но Цуру не любила шутить, когда говорила с Йонко на нейтральной территории.              — Только если она прямо сейчас не спит с Бэкманом, — начал он, Цуру не донесла манго до рта. Пираты бестолочи и шваль, и непременно опустить женщину до шлюхи входит в список их развлечений. Неуместные скабрезности ее мало интересовали.              — Оставь это.              Достаточно было бы просто сказать, что и Бекману неизвестно.              — Вопрос в том, где она может быть? — поинтересовался Шанкс. — Имеете в виду, вице-адмирал, где она может быть, после того как обвела вокруг пальца Штаб, синдикаты, Белоусов и … — он усмехнулся.              — Да.              — Меня.              Ухмылка на его губах плавно обратилась смешками. Он рассмеялся, потянул плечи, перевел взгляд, чтобы смотреть на дальнюю стенку. Прикидывал масштаб ситуации.              — Я знать не знаю. А Гласс занятная.